Love Bond

Агрон проворчал что-то себе под нос, быстро укрывая Назира одеялом, сам же, не стесняясь наготы перед галлом, который видел его в подобном виде каждую ночь в лудусе. Он кинул одежду своему любовнику и натянул собственную сублигарию. — Что? — спросил он галла. Щёки Назира окрасились ярко-розовым. — О… эмм… прости, — сказал он, натягивая одежду. — Крикс, эм… ты что-то хотел? — спросил он, одеваясь плотнее на тот случай, если от него потребуется выйти наружу. Галл же совсем не выглядел смущённым, они все привыкли к чужой наготе. — Прошу прощения. Я просто хотел выразить благодарность за твою помощь в благополучии и душевном спокойствии Невии, — ответил он, протягивая маленькую корзинку, накрытую тканью. Заглянув внутрь, Назир увидел свежие яйца, по крайней мере, дюжину. Настоящий праздник для них, учитывая время года и то, как трудно добыть кур. Назир мягко улыбнулся. — Спасибо, я надеюсь образ Невии тебе понравился? Я подарил ей пигменты, так что ты ещё сможешь увидеть её в подобном виде, — улыбнулся он. — А вино из Галии пришлось вам по вкусу? Галл ухмыльнулся. — Я не могу дождаться, когда её образ снова окрасится красками и каялом. Благодарю тебя. Её красота не знает границ… — признался он. — А вино пробудило воспоминания о доме. За что я тоже благодарен. Назир улыбнулся. — Я научу её, и она засияет ещё ярче. Крикс кивнул. — Твои намерения невероятно чисты. Я ухожу, не то твой германец устроит ад на земле за то, что я вырвал тебя из его объятий, — он хрипло усмехнулся и покинул их комнату. Назир улыбнулся, на прощание похлопав мужчину по плечу, а после повернулся к Агрону, показывая угощение. Однако Агрон смотрел не на корзинку, а на самого сирийца, его тёмно-зелёные глаза горели страстью, почти полыхая от силы желания. Назир прислонился к стене, ухмыляясь своему возлюбленному. Германец наблюдал, как он с осторожностью поставил корзинку с яйцами на пол, и только тогда набросился на сирийца, грубо прижав его к стене. — Грёбаные Боги, если меня ещё хоть раз прервут, когда я пытаюсь тебя трахнуть, мой меч будет рубить головы… — нетерпеливо прорычал он, быстро работая руками, пока они снова не оказались раздетыми, а его язык перестал складывать слова. Назир застонал, когда его развернули, прижимая к стене. — Чёрт… — выдохнул он, не в силах сдержать ухмылку. — Насколько сильно ты жаждешь моих прикосновений? — горячо прошептал Агрон на ухо своему любовнику, прежде чем его губы опустились вниз по позвоночнику юноши, оставляя после себя влажный след. — Так сильно… — прошептал сириец, подаваясь задницей назад. Большая тёплая ладонь обхватила его стройные бёдра, притягивая к твёрдому члену Агрона, и его плоть вжалась между чужих ягодиц, посылая по ним обоим дрожь наслаждения. — Докажи… — прошептал германец. — Я хочу видеть, как ты готовишь себя для меня. Тело Назира обдало жаром. — Скажи мне, как ты хочешь, чтобы я это сделал, — прошептал он, прерывисто дыша. Возлюбленный вылил на его ладонь немного тёплого ароматного масла. — Я хочу видеть, как ты покрываешь свои пальцы маслом и открываешь врата на небеса… — горячо прошептал он, нежно потянув за чернильные локоны, дабы повернуть лицо Назира к себе, завладевая его губами в страстном поцелуе. Назир покраснел и наклонился, раздвигая ягодицы, чтобы показать любовнику сжатую подрагивающую дырочку. Агрон тихо застонал от этого зрелища. Его возлюбленный был таким чувственным созданием, что германцу потребовалось всё самообладание, которое у него было, чтобы не овладеть им столь же грубо, как он сделал это на лугу. Он хотел, чтобы их удовольствие длилось дольше, чтобы каждый миг их единения был разным и новым. Назир скользнул пальцами вниз, медленно проталкивая один внутрь с тихим стоном. Будучи достаточно опытным в актах страсти, Агрон не видел ничего более эротичного за все свои двадцать четыре года, и тихий стон любовника был зеркальным отражением его собственного, что сорвался с губ. Назир закусил губу, вставив ещё один палец. — Нх… — задохнулся он. Агрон наблюдал, совершенно очарованный открывшимся перед ним зрелищем. — Ещё один… я хочу видеть, как ты доставляешь себе удовольствие… — прошептал он. Назир глубоко застонал, вводя третий палец и медленно трахая себя ими. Внезапно Агрон приблизился к нему, обхватывая свой собственный член и размазывая по нему остатки масла, готовясь к их обоюдному удовольствию, и не сводя глаз с пальцев, исчезающих внутри. Назир ахнул и, удивив своего возлюбленного, застонал, вводя четвёртый палец. Агрон навалился на него, прислоняясь к стене сильной рукой, а с его губ периодически срывалось страстное рычание, когда он наблюдал, как его любовник ублажает себя. — Быстрее… — прошептал он, обхватывая скользкой ладонью член сирийца, ублажая его, потому как знал, что тот уже близок. Назир тихо заскулил, увеличивая темп. — Пожалуйста… Агрон… — заскулил он. — Сначала я хочу увидеть, как ты взлетишь к небесам… — прошептал тот, резко дёрнув запястьем именно так, как любил Назир. Сириец ахнул, откинув голову назад от удовольствия. — Агрон… — простонал он. — Отдайся своему удовольствию… Нахзийр, мой родной… — горячо прошептал Агрон, прикусив смуглое плечо и ставя на своём возлюбленном метку, пока его рука набирала темп, двигаясь на чужом члене. Назир застонал, содрогаясь, и кончил, трясясь на ослабших коленях. Сильная рука Агрона удержала его в вертикальном положении, и как только он увидел пальцы, выскользнувшие из растянутого отверстия, то прижался к спине Назира в страстном объятии, толкнувшись внутрь, судорожно сжимающаяся дырочка сирийца была очень чувствительной, доставляя ему огромное удовольствие, когда он зарычал в шею юноши. Назир тихо вскрикнул, а его тело дрожало от удовольствия, будучи всё ещё чувствительным от недавнего оргазма. Член в руках Агрона, хоть и немного обмяк, всё ещё оставался твёрдым от новой волны удовольствия, и он проследит, чтобы его любовник достиг пика, пока его конечности не станут вялыми, а веки не потяжелеют от усталости. Агрон осторожно двинулся назад, а после вошёл в тёплую глубину, бескомпромиссно двигая бёдрами в погоне за наслаждением. Назир снова вскрикнул, практически рыдая от нахлынувшего удовольствия. Германец знал, что ни один из них не продержится долго из-за интенсивности их страсти, поэтому его рука снова задвигалась по члену сирийца, пока толчки набирали скорость и силу, прицельно попадая по самым сладким местам внутри его любовника. Назир кончил, всхлипывая и дрожа всем телом, его колени совершенно ослабли. Агрон не смог выдержать судорожного сжатия вокруг собственной плоти, изливаясь глубоко внутри своего возлюбленного, на мгновение пригвоздив их обоих к прохладной стене, чтобы хотя бы немного прийти в себя. — Ах… нхн Агрон… — слабо выдохнул Назир. Германец осторожно отстранился и с последними силами поднял своего любовника, относя в их любовное гнёздышко, подвинув поближе миску с водой, чтобы стереть с них обоих масло и следы удовольствия. Он осторожно обтёр Назира, выискивая малейшие признаки кровотечения или дискомфорта. Назир же просто лежал неподвижно, всё ещё приходя в себя от полученного удовольствия. Вскоре Агрон присоединился к нему в постели, крепко прижимая сирийца к себе и поцеловав его в покрытый испариной лоб. — Следует прерывать тебя почаще… — усмехнулся он. Агрон фыркнул. — Меня итак слишком часто прерывали, — ухмыльнулся он. — Спасибо, — мягко добавил он, прижимая юношу ближе к себе. Назир столь же мягко улыбнулся в ответ. — Завтра я приготовлю яйца, в каком виде хочешь? — спросил он. — Средней прожарки, — улыбнулся Агрон. Назир съёжился. — Ты и в самом деле варвар… — хихикнул он. Агрон покачал головой. — Яйца в сыром виде содержат больше всего белка, что полезно для любого мужчины. Моя мама научила меня этому. — Я предпочитаю, чтобы еда, которая должна быть приготовлена, таковой и оставалась, также как и еда, должная оставаться в сыром виде, — рассмеялся Назир. Агрон улыбнулся. — Полагаю, ты никогда не жарил орехи в масле. — Конечно жарил! Хей, перестань меня подначивать! — надулся Назир. Зубы Агрона прихватили чужие пухлые губы и нежно прикусили. — Ладно, ладно, родной, я просто хотел намекнуть, что не всё столь категорично чёрно-белое. Сириец ухмыльнулся. — Может, так жить проще. Агрон покачал головой. — Моя мораль не позволила бы этого, а на душе было бы тяжело, появись случай cерого цвета, а я не прислушался к своему разуму. Назир мягко улыбнулся. — Наша жизнь и так довольно красочна, — сказал он, откинувшись назад и глядя в потолок. Руки Агрона так и не отодвинулись от его тела, осыпая короткими ласками кожу, доступную его прикосновениям. Назир удовлетворённо вздохнул, сыто расслабляясь. Агрон услышал шорох за занавеской и быстро натянул на них одеяло, положив другую руку на меч, прежде чем расслабился. Это был Якуб, нахально выглядывающий из-за занавески, а после недолго думая бросившийся в их постель. Назир охнул, когда тот приземлился на него. — Я думал, ты будешь спать в комнате Талии! — сказал он ребёнку по-арабски. Якуб покачал головой. — Мне здесь нравится. Твой гигант очень тёплый, — робко сказал ребёнок. В следующее мгновение за занавеску зашла молодая женщина, покраснев, когда увидела их раздетыми. Агрон быстро натянул сублигарию и плотно завернул возлюбленного в одеяло. — Ты, должно быть, Талия, — сказал он ласково. — Простите, я не могла успокоить его с тех пор, как он проснулся. Он всё говорил о битве со зверем и тёплым гигантом, прежде чем сбежать. Я поняла, что он направился сюда, — тихо сказала она. Назир мягко рассмеялся. — А тот тёплый гигант, о котором он говорит… Агрон усмехнулся и ласково взъерошил волосы мальчика. — Он вскарабкался по мне во сне, как маленькая обезьянка. И называет меня гигантом за то, что я носил его на своих плечах, — объяснил он засмущавшейся девушке. — Иди спать, не волнуйся. Он может остаться с нами, если хочет. Тебе нравится комната на этой вилле? — спросил он, поскольку именно он должен был организовать их переезд. Назир улыбнулся, не обращая внимания на то, что его возлюбленный не посоветовался с ним. Он притянул мальчика к себе, завернув маленькое тело в меха. Талия ушла вскоре после того, как выразила свою благодарность за новые покои, а Агрон присоединился к ним в постели. — Малыш вряд ли уйдёт, он может остаться здесь на ночь. Надеюсь, ты не возражаешь, я не спросил твоего согласия, — тихо сказал он. Юноша лишь улыбнулся. — Ты явно читаешь мои мысли, так что никаких обид, — сказал он, нежно укачивая мальчика в мехах, чтобы тот поскорее уснул. Агрон усмехнулся и запечатлел поцелуй на его губах, мальчик слегка поёжился и тоже вскинул лицо. Германец усмехнулся и поцеловал того в лоб. — Nouema … — тихо сказал он, что звучало, как слово на арабском, означающее сон. Мальчик что-то пробормотал, вопросительно глядя. — Звучит знакомо. Это… слово, обозначающее гиганта? Назир улыбнулся. — Похоже, ему нужна не моя рука, — он передал малыша Агрону. Но Якуб не отпускал его шею, и в итоге они оказались прижатыми друг к другу, а малыш был зажат между ними под тёплыми мехами. Агрон усмехнулся. — Маленькая обезьянка. Давай-ка отдохнём, родной. Пусть твои сны будут мирными, — тихо сказал он, прижимаясь ещё одним поцелуем к его губам. Назир не привык спать отдельно от Агрона, он тихонько вздохнул, конечно, мальчик пришёл первым, тут не было никаких вопросов, и улёгся спать. Агрон никак не мог устроиться поудобнее и в итоге заснул, прижав Назира к своему боку, голова того, как всегда, лежала напротив сердца германца, а Якуб свернулся калачиком между ними. Назир мирно спал, теперь его голова была на положенном ей месте. Ночь выдалась тихой и мирной, но они были разбужены ещё до того, как солнце взошло над горизонтом, весёлым Якубом, который пытался разбудить их. — Нахзийр! Almard! — завизжал он. Назир застонал. — Якуб... aldhab ala alnwm hbybth… — пробормотал он, переворачиваясь. — Аryd an al'eb m'e al'emlaq! (Но я хочу поиграть с гигантом!) — сказал мальчик, и Агрон просто застонал, притягивая того к себе на грудь, чтобы он ещё немного отдохнул, но тот лишь извивался. — Чего он хочет? — спросил он. — Аl'emlaq yhtaj ela rahh akthr mn dlk, eda ymknk an tqwl asmh, thm y'ewd llnwm, wqal anh sytyh lk rkwb alkhyl mrh akhra, asmh aghrwn, hl ymkn an yqwl dlk balnsbh ly? (Гиганту нужно отдохнуть ещё немного, но если ты сможешь правильно произнести его имя, а затем ещё чуть-чуть поспишь, он снова позволит тебе покататься на лошади, его зовут Агрон, ты сможешь сказать его?) — Назир сонно пробормотал заплетающимся языком. — Агрун… — медленно повторил ребёнок, и Агрон усмехнулся, щекоча его живот и наслаждаясь счастливыми визгами малыша. — Он назвал моё имя, — гордо сказал он, прежде чем встать вместе с мальчиком, чтобы дать своему возлюбленному ещё немного поспать. — Идём к пони, — он улыбнулся Якубу, который мгновенно узнал это слово и побежал впереди него. Откуда у его возлюбленного вообще была энергия, Назир не представлял, но счастливо улыбнулся и перевернулся, чтобы ещё поспать. Агрон обнаружил, что маленькая обезьянка уже карабкается по ноге Гризы, чтобы забраться ей на спину, и повёл счастливую даму с малышом на спине на огороженную территорию, наблюдая за тем, как Якуб точно направляет лошадь. Назир же мирно спал, пока не взошло полуденное солнце, и с улыбкой сел, чувствуя себя совершенно отдохнувшим. Агрон вошёл в комнату с маленьким Якубом на руках, но стоило поставить того на землю, как мальчик мгновенно бросился в объятия Назира, быстро говоря по-арабски, чего Агрон не понимал, но он принялся готовить яйца на всех. — Yatwn ela hna ya hbyby wtqwl ly 'en ywmk (Иди сюда, дорогой, расскажи, как прошёл твой день), — сказал сириец с улыбкой, раскрывая объятия для мальчика, который, казалось, обладал безграничной энергией. — Dhbna lrkwb almhr waghrwn 'elmny kyfyh alwqwf 'ela alhsan fy alwqt aldy sar wkan fkhwra by 'endma f'elt dlk! wana lm tq'e! lys mrh wahdh! wb'ed dlk l'eb alghmydh nhn wanh la ymkn ayjad ly! wqfzt 'ela zhrh mn kwmh mn alqsh fy mstqr! w... w! (Мы катались на пони, и Агрон научил меня стоять на лошади, пока она идёт, и он сказал, что гордится мной! И я не упал! Ни разу! А потом мы играли в прятки, и он ни разу меня не нашёл! А ещё я прыгнул ему на спину со стога сена в конюшне! А ещё, а ещё…) — быстро заговорил Якуб, и Агрон только усмехнулся его энтузиазму, подав им обоим приготовленные яйца, и оставив для себя не полностью прожаренные. Назир засмеялся. — Wqal anh ysrkh mthl ftah? (Он завопил, как девчонка?) — спросил он. Якуб покачал головой. — Kan waqfa 'emalqh la tsrkh wtsrkh anh la ahd, wqal anh mnfwkh fqt wlkn lm tsqt, wamsk ly. anh qwy jda, hqa 'emlaq! (Великаны не вопят, и он тоже не закричал, он просто запыхтел, но не упал и поймал меня. Он такой сильный, настоящий гигант!) Назир мягко улыбнулся. — Гигант… — сказал он. — Almard… гигант… — подбодрил сириец. — Ги…жант? — неуверенно спросил мальчик, глядя на Агрона. Тот ободряюще улыбнулся. — Гии…гаан…т, — подбадривал Назир. — Ги… гигант? — попробовал мальчик снова, и Агрон хлопнул в ладоши, давая понять, что тот сказал всё правильно. Назир улыбнулся. — Агрон, — указал он на мужчину. — Гигант, — повторил он ещё раз. — Агрон-гигант. — Агрун… гигант, — Якуб надулся, явно не понимая. Назир повторил, улыбаясь, чтобы подбодрить его. — Агрон — гигант, — сказал он уже медленнее. — Агрун… гигант, — медленно попытался мальчик, а после гордо улыбаясь взрослым сказал уже увереннее. — Агрун — гигант. Назир усмехнулся. — Аг-рон, — медленно произнёс он. — Ааагроон. Якуб на это лишь нахально покачал головой. — Аагруун… гигант… — улыбнулся он и приступил к завтраку. Агрон только усмехнулся и ласково взъерошил его волосы. — Якуб, — указал он на мальчика, а затем на своего возлюбленного. — Нахзийр… Назир… — сказал он на общем языке и увидел, как лоб мальчика сморщился от того, как это имя звучало на нём. Якуб в ответ покачал головой. — Нахзийр, — твёрдо сказал он. Агрон хмыкнул. — Такой же упрямый, как и ты, родной. Назир улыбнулся в ответ. — Ну, технически, это ты не можешь произнести моё имя, любовь моя. — Эй! Я говорю его на твоём языке с тех пор, как ты научил меня, — теперь уже надулся Агрон, а Якуб хихикнул. Он не мог понять о чём говорили его сородич и гигант, но наблюдать за ними было забавно. Назир фыркнул. — Просто шучу, любовь моя. — Тебе же лучше, если так и есть, — прорычал германец и притянул его к себе, улыбаясь. — Чмок, — сказал малыш, хихикнув, и изобразил жест понимания, что его сородич принадлежит гиганту. Назир рассмеялся. — Чмок, — сказал он мальчику, передав как сильно о нём заботится. Якуб покачал головой, приложив мизинец к губам. — Чмок, — сказал он. Его мама тоже принадлежала папе, и они обычно подтверждали это, прижимаясь друг к другу губами. Он не знал почему они никогда не прижимались губами к его собственным губам, только ко лбу. Может, потому что он был слишком мал? Назир улыбнулся и осыпал лицо мальчика поцелуями. — Чмокчмокчмок. Якуб радостно завизжал, а Агрон улыбнулся своему возлюбленному. Однажды он станет прекрасным родителем, когда они станут свободно жить своей жизнью, в своём собственном доме, деля его с таким же нуждающимся в любви ребёнком, как Якуб. Назир продолжал нежно чмокать мальчика, прежде чем шумно дунуть ему в живот. Якуб с свою очередь завизжал, он, как и любой другой ребёнок, боялся щекотки, и попытался дотянуться до великана, чтобы тот спас его. Агрон взял его на руки только для того, чтобы начать щекотать самому, и вскоре мальчик уже плакал от смеха. Назир наблюдал за ними со счастливым выражением на лице, и пока они играли нарисовал монстра на стене, внезапно ахнув. — О нет! Whsh! Aldy swf ynqdna? (Кто же спасёт меня от монстра?) — Аай! — прошипел маленький сириец, атакуя нарисованного монстра своим деревянным мечом. Агрон засмеялся. Похоже его сириец был не единственным, кто кидался в бой с шипением, будто дикая кошка. Назир мягко улыбнулся. — Гигант, научи его парочке приёмов, — сказал он, передавая ему гладий. Агрон усмехнулся, начав сражаться с четырёхлетним малышом и обучая его принимать правильную стойку и разные позы, точно так же, как их учил Наставник. Он вырастет сильным юношей, если будет помнить эти движения. Назир улыбнулся, счастливо наблюдая за этими двумя. — Ааа… — вскрикнул Агрон, позволив мальчику ударить себя мечом, и театрально упал, с ногой Якуба на груди и гладиусом у горла. Якуб гордо улыбался Назиру. — Чмок? — предложил сириец мальчику, кивнув на Агрона, и тот, захихикав, набросился на германца, покрывая его влажным поцелуями. Агрон усмехнулся и пощекотал мальчика, пока тот не начал счастливо смеяться, прежде чем отпустить его. Якуб посмотрел на Назира. — Нахзийр чмок… гигант, — указал он на Агрона. — Ну что, родной? Я получу от тебя поцелуй? — спросил он, потягивая сирийца ближе. Назир улыбнулся, прижимаясь к губам Агрона в нежном поцелуе. Якуб захихикал, подпрыгивая вверх-вниз. — Аryd an ara almharbyn qtal! (Хочу увидеть бой настоящих гладиаторов!) Агрон усмехнулся прямо в поцелуй. — Может, устроим ему представление? — тихо спросил он, прижимаясь ещё одним нежным поцелуям к пухлым губам сирийца. — Хм… я могу придумать представление получше, — Назир поднял Якуба, пальцем поманит своего возлюбленного следовать за ним. — Крикс, — позвал он галла. — Не мог бы ты сразиться с Агроном? Якуб хочет увидеть, как сражаются настоящие гладиаторы. Агрон на это только усмехнулся, как и галл. — Шанс победить простака с Востока от Рейна на глазах у ребёнка? С радостью, — проворчал он. Агрон зарычал в ответ. — Осторожнее, дерьмовый галл. Я заставлю тебя грязь жрать, — сказал он, поднимая свой меч. — Вам двоим следует разговаривать вежливее в присутствие ребёнка, — добавила Невия с улыбкой. — Он не понимает ни слова из того, что мы говорим, — ухмыльнулся галл, стоило им занять позиции за пределами виллы. Многие собрались посмотреть, как будут сражаться эти двое, их мастерство стало легендарным. Якуб извивался от нетерпения о объятиях Назира. Назир мягко подбросил его, пока они наблюдали за спаррингом этих двоих. И Агрон, и Крикс серьёзно отнеслись к своему бою и вложили в этот спарринг всю силу и ловкость. В то время, как Крикс был старше и крупнее, Агрон был выше, но более быстр в своих атаках, их бой почти походил на танец, а искры от мечей летели в пылу битвы. Якуб радостно хлорал в ладоши, заворожённо наблюдая за происходящим. Спарринг занял много времени, но в итоге закончился ничьей: меч Агрона оказался прижат к горлу Крикса, а меч галла к его промежности, готовый разрубить пополам. Они с усмешкой признали результат, по-братски обменявшись рукопожатиями, зная, что победителя не будет. Назир улыбнулся и поставил извивающегося мальчика на землю, который на этот раз побежал к Криксу, поражённый размерами гладиатора, который был даже больше Агрона, обняв его за ногу. — Крикс, — с трудом сказал он. Агрон усмехнулся затруднительному положению галла, но Крикс просто поднял мальчика, ухмыльнувшись в своей грубой манере. — Здравствуй, маленький гладиатор, — сказал он, позволив мальчику с восхищением прикоснуться к своим доспехам. Якуб коснулся щетины мужчины и хихикнул, отдёрнув руку от колючей щеки. Невия же выглядела так, словно её сердце запело от этого зрелища. Агрон мягко похлопал женщину по плечу. — Однажды он станет отличным отцом, даже несмотря на то, что галл-дерьмоед, — усмехнулся германец, зная, что Невия уже давно привыкла к их словесным насмешкам. — Ему повезёт растить любого ребёнка, которого ты захочешь ему подарить. Или того, которого вы решите принять, — ласково улыбнулся он ей. — Гладиатор, — засмеялся Якуб. — Гладиатор — Якуб! Крикс усмехнулся. — Для начала тебе придётся учиться, но, возможно, однажды, — он ухмыльнулся и опустил ребёнка на землю, прежде чем уже Агрон поднял его. — Давай, маленькая обезьянка, пора спать. Назир ласково улыбнулся, наблюдая, как его возлюбленный уносит мальчика. — Спасибо тебе, Крикс. Тот просто кивнул сирийцу. — Всегда полезно размять мышцы в честном бою. Передай и ему мою благодарность, — ухмыльнулся он. Невия улыбнулся. — Быть может, мы сможем присоединиться к вам за вечерней трапезой сегодня и позволим мужчинам развлечь Якуба, пока мы с тобой будем готовить еду? — предложила она. Назир мягко улыбнулся в ответ. — Похоже на идеальный план, я думал приготовить бульон с клёцками. Невия кивнула. — Принесу мясо козы, она больна, и её зарежут сегодня. Назир кивнул. — Лучше дай мяса новобранцам, им нужны силы, а на бульон пойдут обрезки… — улыбнулся он. Невия кивнула. — Поняла. А теперь отдохни. Мы присоединимся к вам, когда солнце сядет за горизонт, — она ласково улыбнулась и ушла со своим возлюбленным. Агрон же тем временем лёг спать с маленьким Якубом, уставшим от просмотра спарринга и раннего подъёма, позволив маленькой обезьянке прижаться к своей груди, чтобы согреться. Назир знал, что они в скором времени заснуть поэтому держался от кровати на расстоянии, приступив к приготовлению бульона. Они оба проспали какое-то время, прежде чем Якуб начал ворочаться, крича во сне. Агрон мгновенно проснулся, крепко прижимая его к себе и баюкая в своих объятиях. — Тшш… ну же, малыш… — он с беспокойством посмотрел на своего возлюбленного, прежде чем ему в голову пришла мысль. Он начал петь старую германскую колыбельную, которую когда-то пел своей сестре. Мелодия была успокаивающей, слова мягкими и плавными, и Якуб, казалось, снова успокоился, расслабившись на его груди. Назир улыбнулся, мягко напевая в такт и помешивая бульон, добавив туда приправы. Агрон перестал петь, лёг на спину и позволил мальчику спать на себе, наблюдая, как его возлюбленный готовит. Назир скатал клёцки, кинув их в бульон, чтобы они впитали сок. Вскоре пришли Невия и Крикс, и Агрон прижал палец к губам, жестом показывая им не шуметь, потому как Якуб ещё спал. Сам он попытался шевельнуться, но мальчик издал жалобный звук, поэтому он замер, снова ложась на спину. Крикс присоединился к нему, присев на одну из подушек и прислонившись спиной к стене, пока Невия занялась мясом, закидывая его в бульон, пока они разговаривали вполголоса. Назир готовил капусту для гарнира, он решил устроить пир, приготовив несколько больших кусков мяса прямо над огнём и придавая им прекрасный поджаренный вид, после чего нарезал ломти хлеба, которые идеально подойдут для макания. Он приготовил ягоды для десерта, поджарив некоторые корнеплоды аналогично мясу. К хлебу также прилагался сыр и ломтики яблок. Назир вытер лоб, весьма довольный своими усилиями. Невия помогла ему с десертом, измельчив ягоды и добавив к ним немного сахара, найденного в запасах римлян, что, несомненно, сделает Якуба счастливым. Они наполнили миски различными гарнирами, прежде чем разлить бульон. Агрон осторожно разбудил малыша, который радостно вскрикнул при виде еды. Назир разложил всё, как на банкете, чтобы они сами выбирали еду, накладывая в тарелки, и подал порцию Якубу, потому что не хотел, чтобы тот устроил беспорядок. На этот раз Якуб потянулся к Невии, с любопытством разглядывая единственную женщину в их компании, и уселся к ней на колени, с удовольствием прихлёбывая бульон. Назир мягко улыбнулся. — Аkl kl shy' sghyrty, (Съешь всё, малыш),— впервые он обратился к ребёнку на родном языке в присутствии Невии и Крикса. Невия выглядела удивлённой звучанием чужой речи, но улыбнулась, когда Якуб послушно кивнул и медленно, но немного неряшливо, и счастливо заёрзал на коленях у Невии. Она взяла лоскут ткани и с нежным выражением вытерла его лицо, в то время, как Агрон заметил прикованный к ней взгляд Крикса с непонятным блеском. — Крикс, — позвал Назир. — Не мог бы ты немного поговорить на галльском языке, я всегда хотел его услышать? Крикс кивнул. — Votre petit garçon sera très heureux si vous le prenez dans vos soins. Et vous homme simple de l'Est du Rhin sera un bon père, (Малыш будет счастлив, если вы двое возьмёте его под крылышко. И этот простак с Востока от Рейна будет хорошим отцом), — грубо сказал он. — Ты что-то сказал обо мне, и что Агрон — простачок с Рейна, — ответил Назир, вспоминая основы галльского языка, которые выучил за годы рабства. Крикс покачал головой. — Я говорил не о тебе, я говорил о малыше, — он кивнул на ребёнка. Назир ухмыльнулся. — И всё же я был прав насчёт оскорблений в адрес моей второй половинки? Галл показал плечами. — Он простак с Востока от Рейна. — Тогда для честности ты должен есть дерьмо, — с улыбкой съязвил Назир. Крикс зарычал в ответ, а Агрон усмехнулся. — Ну, будет тебе, родной. Стремление изменить наши с ним словесные перепалки — задача не из лёгких. — Невия, а из каких земель родом твои родители? Карфаген? — догадался Назир. Невия кивнула. — Моя мать была рабыней из Финикии. Так что я полукровка. — Интересная смесь, — улыбнулся он. Невия кивнула. — Кожа у моего отца была почти такой же тёмной, как каял, а у матери более светлая оливковая, похожая на сирийскую. — Значит, твой отец истинный Карфагенец, а как их звали? — спросил Назир. — Отца звали Иман, а мать Батноам. Оно значит: «дочь очарования», — улыбнулась Невия. Сириец улыбнулся в ответ. — Твоя мать учила тебя какому-нибудь языку? У нас они очень похожи. Хотя, может быть немного другое произношение. Она покачала головой. — Твой язык звучит немного странно, но смутно знаком. Однако, всё своё детство я провела, разговаривая на общем языке. — Может, я смогу немного научить тебя, среди нас есть несколько финикийцев, которые могут научить лучше, но, боюсь, я не знаю карфагенского языка. Она улыбнулась. — Спасибо тебе. Я общаюсь с финикийскими жердинами, немного понимаю и учу их общему языку. Время от времени мы перебрасываемся парой слов. И всё же я буду счастлива воспитать ребёнка, говорящего, как на общем языке, так и на галльском, — она с теплом в глазах посмотрела на Крикса. — Уверен, что так и будет… я чувствую это, — улыбнулся сириец. — Я бы доверился его словам. Интуиция Нахзийра очень точна, — пошутил Агрон, как только доел бульон и потянулся за хлебом. Назир мило улыбнулся мужчине. — И я тоже был бы счастлив вырастить ребёнка, говорящего на германском языке. Агрон усмехнулся. — Боюсь, что нам придётся завести двоих. Ты знал, что прошлой ночью Якуб сбежал из своей постели, чтобы залезть к нам? — он посмотрел на хихикающую Невию. — Может, он будет расти, следуя за тобой, а германский ребёнок за мной. Кстати, о разнообразии… — он мягко и дразняще рассмеялся. Агрон знал, что в какой-то момент Якуб станет предметом обсуждений между ними. Якуб посмотрел на них с вопросительным выражением на лице, услышав своё имя, и Назир объяснил ему, что беспокоиться не о чем, подавая мальчику порцию десерта. Якуб радостно взвизгнул при виде сладкого угощения, и все посмеялись над его невинным энтузиазмом. Назир мягко улыбнулся, ласково взъерошив его волосы. Они говорили и смеялись, пока еда не закончилась, а Якуб уже выглядел довольно сонным после всех волнений и вкусной еды. Назир нежно улыбнулся и поднял его, ласково покачивая на руках, пока тот не уснул. Невия присоединилась к нему, наблюдая за ребёнком, пока Агрон наливал мёд, который был принят с благодарностью. В конце концов, галлы были недалеки от германских племён, а вино и медовуха были у него в крови. — Невия, кажется, прямо сияет рядом с ребёнком, — сказал Агрон. Крикс кивнул. — Мы надеемся, что однажды сможем… Назир мягко улыбался, пока они с Невией разговаривали вполголоса, не подозревая, что за ними наблюдают их возлюбленные. Назир передал завернутого в меха мальчика Невии, чтобы та подержала его. Они тихо засмеялись, когда мальчик прижался к её груди, как раньше было и с Агроном. Крикс хрипло усмехнулся. — У этого мальца уже появились мужские привычки — женская грудь всегда приносит утешение. Агрон хмыкнул в ответ. — Она единственная женщина в нашей компании. Так что неудивительно. — Думаю, пацану нужно выдать почётную мантию, — хрипло усмехнулся Крикс. — Похоже, он тяготеет к обоим полам. Агрон засмеялся над его замечанием. — Совершенно верно. В таком случае он будет настоящим ребёнком, воспитанным мужчинами, которым всё равно, женщину иметь или мужчину. Назир улыбнулся, подходя к ним. — Тебе бы тоже было нетрудно перенять женский образ жизни, если бы тебя растили и воспитывали шесть сестёр, — засмеялся он. Агрон притянул своего возлюбленного ближе для нежного поцелуя. — И я не хотел бы, чтобы ты был другим, родной. Крикс что-то проворчал. — Назир, если позволишь, я хотел бы переговорить с глазу на глаз. Тот казался удивлённым, но всё же кивнул. Он отстранился от Агрона, и повёл Крикса в коридор за пределами комнат. — Ты упоминал о связи, которую разделяешь со своим возлюбленным. Что-то под названием: «парабатай». Я слышал, как Невия говорила об этом, и хотел бы связать нас подобным образом. Что мне для этого сделать? — спросил он. Назир мягко улыбнулся. — Я могу провести церемонию, если ты захочешь, идём со мной завтра на рынок, я куплю то, что вам понадобится, — сказал он ласково. Крикс покачал головой. — Благодарю за предложение, но я хочу, чтобы церемония была закрытой. Надеюсь, ты понимаешь, — добавил он. Сириец кивнул. — Хорошо, завтра мы отправимся на рынок, и я объясню какие покупки необходимо сделать, — улыбнулся он. Крикс кивнул, протягивая руку. — Благодарю. Назир обхватил его руку, улыбаясь. — Я рад познакомиться с человеком, прятавшимся за всем этим дерьмом, — слегка поддразнил он, имея в виду их с Агроном обоюдные оскорбления. — В отличие от твоего любовника я всё ещё могу заставить тебя есть песок… малыш, — пошутил галл в ответ, когда они вернулись в комнату. Агрон прижимал ребёнка к груди, а маленькие ручки Якуба крепко обнимали шею мужчины, пока тот ходил кругами, чтобы успокоить его после плохого сна. Невия тем временем посуду и улыбнулась своему возлюбленному, когда тот вошёл в комнату. Назир улыбнулся этой парочке. — Утром мы с Криксом отправимся на рынок, вам что-нибудь нужно? — спросил он. Невия поймала его взгляд, прошептав на ухо, чтобы он захватал ткань, она собиралась сшить Криксу новый зимний плащ. Агрон улыбнулся своему возлюбленному, но покачал головой, ему ничего не было нужно. Назир улыбнулся в ответ и кивнул, он же намеревался сшить для Невии платье из плотной ткани, возможно с меховой отделкой для зимних месяцев, и что-нибудь, чем она могла бы удивить своего возлюбленного во время церемонии парабатай. Ещё он хотел бы найти кое-какие вещи для Якуба, если теперь он будет жить с ними. Он ещё не обсуждал это с Агроном, но мальчик, казалось, настолько привязался к ним, что не хотел покидать их. Невия улыбнулась, поцеловав их в щёки, взяла Крикса за руку, и они ушли, оставив пару и маленького ребёнка на ночь, чтобы побыть наедине. Назир улыбнулся, тихо зевая. — Крикс хочет отправиться в путь ранним утром, так что мне лучше попасть в объятия сна пораньше… Агрон кивнул. — Тогда ложись в нашу постель, а я скоро присоединюсь к тебе, — мягко сказал он. Он улыбнулся и запечатлел поцелуй на губах своего возлюбленного, прежде чем раздеться, поудобней устраиваясь в постели. Агрон походил ещё несколько минут, убедившись, что малыш мирно спит, прежде чем лечь рядом со своим возлюбленным, чтобы и самому немного отдохнуть.