Побег

      До прибытия поезда оставались считанные минуты. Нервно щёлкая зажигалкой и щуря на солнце голубые до синевы глаза, Джесси пытался придумать, как заставить себя успокоиться. К его удивлению, в памяти всплывали сцены далёкой давности, когда мать перед рождением Джейка читала книги о том, как правильно действовать, чтобы малыш родился быстро и без каких-либо проблем. Уже в то время у Джесси начали закрадываться подозрения, что его видимо в этот дом подкинул какой-то бухой и безответственный аист под кайфом, иначе зачем матери было читать что-то о родах, если она уже имела опыт с ним? Очевидно, сей опыт показался ей настолько неудачным, что требовалась дополнительная теоретическая информация. Так вот, она вдохновенно зачитывала абзацы, в которых советовали определённый способ дыхания, позволяющий расслабиться и снизить боль. Как конкретно там было-то?       — Внимание-внимание, объявляется посадка на поезд, следующий по маршруту Альбукерке — Санта-фе. Просьба пассажирам проследовать на 8 путь. Пожалуйста, не забывайте свои личные вещи и приготовьтесь предъявить ваши билеты.       Тяжело сглотнув, Джесси размял шею, засовывая зажигалку в карман безразмерной толстовки, и поднялся на ноги с лавочки ожидания. Сейчас у него ещё был шанс передумать, вернуться в машину и поехать домой, чтобы утром явиться в лабораторию как ни в чём не бывало. Конечно, он не такой конченый дебил, как думают все вокруг, и не стал оставлять машину прямо рядом с вокзалом, придётся ещё навернуть круг по чудесному вечернему Альбукерке, гори этот проклятый город синим пламенем, но, возможно, эта прогулка пойдёт на пользу его «насквозь прокуренным мозгам» (эта мысль была озвучена внутренним голосом мистера Уайта).       Потому что всё равно ведь найдут. Найдут, притащат за ошейник, как бешенную бродячую собаку тащат на живодёрню, и на сей раз мистер Фринг, его ледяные акульи глаза и канцелярский ножик придут за его шеей. По спине пробежала ледяная дрожь, а пустой желудок сжался в маленький комочек, прижимаясь к другим органам в поисках моральной поддержки. Но какие оставались альтернативы?       Дом тёти… Его дом. Это место отражало и символизировало собой всё то дерьмо, что с ним случилось за последнее время. Такой чистый и уютный, пахнущий тётушкиными пирогами и её любовью, дом сначала постепенно заполнился запахом лекарств, старости и приближающейся смерти, затем метамфетаминовыми клубами, ибо больше никто не мог с укоризной глядеть на племянника и пытаться наставить его на путь истинный, а дым был единственным средством заполнить эту зияющую пустоту. И как будто уже это было недостаточно плохо, смерть вернулась туда повторно, на сей раз во всём своём отвратительно телесном и дурнопахнущем куболитрами химикатов величии. Казалось, она впиталась в поры самого Джесси, как иначе было объяснить, что потом смерть выползла за пределы дома и начала преследовать его буквально везде, пока наконец его собственные руки не стали проводником её ледяного дыхания?       Возвращаться туда сейчас было всё равно что возвращаться в собственную могилу. И хотя временами Джесси казалось, что жизнь ему больше не нужна, какая-то часть души продолжала трепыхаться и не хотела принимать такой вердикт. Именно эта часть сегодня, после того как он проснулся посреди ночи словно от толчка, велела ему подняться на ноги, запихать в рюкзак пару футболок, трусов и носков, взять несколько рулетиков недавно возвращённых ему Майком денег (брать всё было бы слишком подозрительно) и поехать сюда в нелепой надежде всё-таки обмануть повисшее над ним проклятие. Сбежать. Возможно, хотя бы тогда то, что постоянно сжимает в груди его сердце, немного ослабит когти.       — Внимание, посадка на поезд, следующий по маршруту Альбукерке — Санта-фе заканчивается через пять минут. Просьба пассажирам проследовать на 8 путь. Пожалуйста, не забывайте свои личные вещи и приготовьтесь предъявить ваши билеты. Пинкман вздрогнул, закинул рюкзак на плечо и почти бегом поспешил последовать туда, куда велел приятный женский голос. «Ты не в состоянии следовать даже самым простым, элементарным инструкциям», — снова ожил в голове голос мистер Уайта.       — Пошёл ты. Пошёл ты, мужик. Я больше тебе ничего не должен, — пробормотал Джесси себе под нос, пытаясь сориентироваться на территории вокзала, на котором никогда раньше не был, и чувствуя нарастающее волнение из-за того, что может не уложиться в оставшиеся пять минут. Надписи и цифры перед глазами слегка расплывались, сказывались последствия ежедневного (еженощного) принятия наркотических веществ в отсутствие нормального питания. Наконец ему удалось сфокусировать зрение и увидеть заветную надпись «8 путь» рядом с указывающей стрелочкой.       — Ну чё, всё! Пока, сучары, йо, — мысленно подбодрил себя Джесси и отправился навстречу пугающе неопределённому будущему.

***

      — … чё-каво, сучара! Жди сигнала, — даже святого выбесил бы этот речетатив, если бы пришлось прослушать его несколько раз подряд. Терпение Уолта лопнуло ещё на первом. Да что там, он был в бешенстве ещё до того момента, как раздался первый гудок вызова.       — Джесси, клянусь богом, если мне ещё раз придётся выслушать эту запись, я тебя задушу собственными руками, как только увижу, ты меня понял?! Быстро возьми трубку, ты, мелкий кусок говна, где тебя носит! — захваченный гневом, Уолтер пока не переживал за то, что с Джесси могло что-то случиться. В гораздо большей степени он был уверен, что паршивец, несмотря на то что был уже здоровым двадцатипятилетним лбом, прибегает к старой как мир детской уловке по вождению взрослых за нос, а именно рассчитывает на то, что, пока они будут разбираться с его враньём, удастся получить желаемое.       Так, например, Уолтер с утра прочитал полученную посреди ночи смс, что Джесси сегодня будет в очередной поездке с Майком. Когда же он в бешенстве позвонил Эрмантрауту, чтобы высказать всё, что думает о таком длительном отсутствии напарника в лаборатории, то получил невозмутимый ответ, что, видимо, Уолтер что-то путает, потому что Майку Пинкман накануне сказал, что сегодня ключевой момент в завершении партии, и ему кровь из носу нужно быть в лабе. Оба задумчиво помолчали в трубку, несмотря на взаимную неприязнь, на краткий миг разделяя недовольство старшего поколения младшим, а затем Майк посоветовал попробовать вызвонить парня. Чем, собственно, мистер Уайт сейчас и пытался заниматься, оставляя одну гневную запись на автоответчике за другой.       Жаль, что его вдохновенные речи были обречены пропасть втуне, не дойдя до адресата. Отправив сообщение примерно десять минут спустя после того, как сел в поезд, Джесси подумал, что от телефона следует избавиться, вспомнив вечную паранойю Сола Гудмана, менявшего номера и телефоны как перчатки. И, недолго думая, тупо выкинул аппарат в окно. Вообще Пинкман рассчитывал, что ложь даст ему немножко больше временной форы, но он недооценил силу и глубину ревности своего бывшего учителя в отношении него и Майка. А также не подумал о том, что Майку станет известно о его отсутствии в лаборатории благодаря видеонаблюдению. Ну, Джесси никогда не полагал себя самым умным в этой песочнице.       Итак, в то время как Уолтер продолжал сходить с ума от бессильного гнева на нерадивого напарника, другой заинтересованный в прояснении ситуации с внезапно пропавшим Пинкманом человек уже подъезжал к дому парня. Далеко не в первый раз Майку приходилось переступать этот порог, но, честно говоря, в последнее время он начал надеяться, что больше повторять визиты не придётся. С тех пор, как Фринг распорядился брать парня с собой, и Джесси практически сразу начал проявлять явный интерес к тому, чтобы быть полезным и нужным, стало казаться, что мальчишка взялся за ум, по крайней мере, за его остатки. Завязал с наркотой, выставил наружу всех своих жутких и мерзких гостей-приживалок, даже навёл подобие порядка. Казалось, что необходимость в регулярном присмотре за малым начала отпадать. И вот посмотрите, стоило только немного ослабить внимание, как парень снова выкинул коленце.       Заходя внутрь, Майк на всякий случай держал наготове пистолет. Снаружи он не заметил ничего подозрительного, но именно осторожность позволила ему дожить до нынешних лет в первую очередь, поэтому Майк не собирался скидывать со счетов вероятность, что мальчишка нарвался на неприятности, и теперь эти неприятности могут поджидать любого, пожелавшего зайти внутрь. В доме было темно, тихо и достаточно чисто. В совокупности эти три фактора делали дом почти неузнаваемым, будто здесь обитал не Пинкман, а какой-то другой человек. Ни тебе граффити на стенах, ни цветомузыки, ни грохочущих колонок. Майк не мог уловить даже запаха курения мета или травки, на худой конец. Будучи определённым образом причастным к произошедшим переменам, мужчина испытал некоторое подобие прилива гордости, однако не позволил эмоциям развиваться дальше, сосредоточившись на текущем моменте.       Быстро оглядевшись во всех комнатах, в последнюю очередь Майк зашёл в спальню. Здесь царил наибольший бардак, отражавший, что основное время своего пребывания в доме Джесси проводил именно тут. Незаправленная кровать, разбросанные по полу одежда и пустые коробки из-под пиццы больше напоминали комнату подростка, которому явно не хватает твёрдой отцовской руки. Именно поэтому думать о Пинкмане, как о взрослом самостоятельном человеке не получалось ни у кого, даже предельно трезвомыслящему Майку, глядя на «напарника» по поездкам в пустыню постоянно приходилось напоминать себе, что парню 25, а не 16. Особенно трудно было в это поверить в моменты, когда Джесси затевал излюбленные игры с палкой в моменты скуки. Что не так с молодёжью нынче? В его годы Майк чувствовал себя (и являлся таковым на самом деле) абсолютно уверенным в себе взрослым мужчиной, полностью отвечавшим не только за себя, но и за свою семью.       Среди всего хлама и хаоса, царящего в комнате, самого Пинкмана не обнаружилось. Заглянув в шкаф, где парень обычно держал свои деньги, Майк обнаружил, что сумка никуда не делась. Вздохнув, Эрмантраут извлёк из кармана мобильный, и набрал номер, не глядя на экран.       — Тайрус, у нас проблема.