История одной твари: Томление Духа

      — Ты уверен, что это нужное нам место? — спросил я своего напарника, снимая оружие с предохранителя и становясь возле двери.       — Уверен, — передёрнул он затвор М4. — Или ты сомневаешься в разведке FBI?       — Из-за этого дела я сомневаюсь уже во всём, — попытался съязвить я и встал в боевую готовность.       — Ну ничего, поймаем этого ублюдка и сможем нормально отдохнуть, — как обычно, старался приободрить меня Леон.       — Ты сам-то в это веришь? — посмотрел я на него, словно на ребенка, который сказал глупость.       — Нет, — улыбнулся он во все тридцать два зуба. — Но нужно же во что-то верить.       — Твоя правда, — спорить с ним было глупо.       Так наш диалог и закончился, мы оба стояли, ожидая сигнала на штурм, и каждый думал о своём. Я пытался осознать, как так получилось, что я сейчас стою возле входа в подвал одного заброшенного дома в Централ-Сити. Ответ был до невероятного прост, но в то же время сложен: Крау.       Три месяца прошло с её исчезновения, три проклятых месяца погони за тенью и собственным отражением. Я совру, если скажу, что это время прошло для меня незаметно, но одновременно и преувеличу его значимость, если скажу, что не развивался изо всех сил и стоял на месте в этом мире. Нет, и ещё раз нет. Я запомнил каждый день, каждый мучительный миг, когда страдал из-за незнания того, что случилось с моим холстом.       Я буквально рыл землю носом, поднимал все архивы, провёл кучу допросов, но результат — ноль. Никто не знал, что произошло с Лафицетом после отъезда Крау из Метрополиса, он буквально растворился в воздухе, как и сама Вельвет, но если девушка через некоторое время появилась в Готэме и стала журналистикой, то у этого мальчишки даже водительского удостоверения не было. Его словно не существовало больше. Я даже начал подозревать, что он на самом деле давно погиб и мы ищем призрака, что давно гниёт в земле. Но позавчера произошло то, чего никто не ожидал.       Из подразделения, что находилось в этом городе, поступил сигнал, что их система наблюдения обнаружила Крау вместе с каким-то длинноволосым блондином, который тщательно скрывал лицо в отличие от девушки. Мы с Леоном сначала не поверили в такую удачу, подумали, что это сбой системы или элементарная ошибка в алгоритмах, но лично просмотрели запись с камер наблюдения, и наши сомнения были рассеянны, ведь на видео отчётливо было видно Вельвет с каким-то человеком.       Мы сразу же сообщили о зацепке начальству, оно выделило два билета на самолёт, и мы без особых промедлений полетели в Централ-Сити, где связались с FBI и начали операцию по поимке этой твари и вызволению Крау, ведь она и так слишком долго находилась в его лапах.       Оперативно развернув тут штаб и организовав группу по их поиску, мы приступили к работе. Просмотры часов видеозаписей, поиск их маршрута, анализ обстановки на новых жертв этого маньяка, а также примерное сопоставление мест, в которых он скрывал жертв раньше, с окресностями Централ-Сити. Работа была не пыльная, но пришлось повозиться с тем, чтобы найти здание, в котором он мог скрываться вместе с брюнеткой, и ещё убедиться, что он внутри, ведь нам не хотелось спугнуть эту сволочь, когда мы подобрались к ней так близко.       — Первая группа — готова, — послышалось у меня в гарнитуре.       — Вторая группа — готова, — последовало дальше.       — Третья группа — готова, — прозвучало через несколько секунд.       — Четвертая группа — готова, — доложил о нашем статусе Леон.       — Пятая группа — готова, — отчиталась последняя двойка, и мы стали ждать заветной команды.       — Заходим! — скомандовал Леон, как вышестоящий по должности и непосредственный руководитель дела.       Выбивались окна. Полетели двери. Мы врывались в здание, словно здесь был не один маньяк, а как минимум группа Талибов или Аль-Каиды. Я заходил весь на взводе, готовый застрелить эту падаль, стоит ей только высунуться. За эти месяцы я изрядно натренировался в данжах, более или менее восстановив рефлексы Кокса и собственную моторику. Меня нельзя назвать «идеальной машиной смерти», но теперь я держал оружие в руках гораздо увереннее. Ведь, что для обычного человека три месяца, для меня растянулось на полгода.       Полгода подготовки, тренировок, оттачивания рефлексов, планирование, а также борьба с самим собой. Я буквально жил в данжах, всю деятельность, которую можно было перенести в эти подземелья, я перенёс. Чтение книг, физические тренировки, медитации, как бы глупо это ни звучало, и даже зельеварение. Я делал всё в иных мирах, чтобы мою бурную деятельность нельзя было отследить в оригинальной Вселенной, а также чтобы значительно сокращать разрыв между мной и другими преступниками этой планеты.       Я жил в чёртовых данжах, спал, ел, каждый день становился чуточку лучше и просто пытался понять: «кто я?». Убийство Кэтрин не прошло для меня бесследно, как и многих других жертв после неё. Я всё ещё получал удовольствие от процесса, мне нравилось то, что я делал, как дёргал Бэтмена за усы, каждый раз напоминая ему, что его близкие в опасности и он тому виной, но в то же время…       Я терял себя. Даже сейчас я не мог сказать, кто я: Джонатан «Джей» Майлз, Джонатан Кокс или же кто-то ещё. Подобные мысли у меня начали появляться сразу после убийства Кейн, ведь когда я был на месте преступления в качестве агента, то понял одну неприятную вещь, а именно: я не помнил, как совершил с ней некоторые вещи. Провалы в памяти, нехарактерная жестокость, а также странное чувство, будто бы я что-то упускаю, а система, которая в моменты подобных размышлений повышала интеллект, ещё больше подстегивала меня задуматься о том, что со мной что-то не так.       Конечно, я пытался анализировать, что со мной происходит, особенно когда работал с новыми холстами, но когда я приступал непосредственно к процессу, реализуя новые идеи, то мысли словно улетучивались, и мной завладевали лишь азарт, чувство эйфории, а также желание творить.       Именно поэтому, в некотором роде, я и сбежал в данжи, где таймер останавливался и я мог так же убивать, но здраво мысля и действительно осознавая каждое действие, анализируя их, как с точки зрения меня, как врождённого Майлза, но так же и взглянув со стороны, как Кокс. И инстинкты подсказывали мне, что, скорее всего, у меня сейчас проявляется биполярное расстройство с сильно выраженными маниакальными наклонностями. Во мне сейчас было три гремучих смеси: Джонатан Майлз — хирург с золотыми руками, который рано понял, что такое жизнь и с чем её едят. Джонатан Кокс — военный, что испытал тягости потери, но справился с ними и решил сделать этот мир чуточку лучше. Джей — инфантильный маньяк с манией величия, что зародился во мне в подростковом возрасте и хотел захватить управление надо мной полностью. И чем больше я сопротивлялся ему, тем громче становился его шёпот, когда я делал очередной надрез на новом холсте.       Со столь не радужными мыслями я жил эти месяцы, стараясь прийти в себя и избавиться от них раз и навсегда. Но сейчас было не до этого. Мы с Леоном, как и все агенты, ворвались в дом, поэтому все мысли сейчас должны были быть о работе, а не проблемах с головой, поэтому пока я их убрал на задней план.       В данный момент же, мы шли с Леоном по тёмным подвалам этого дома, тщательно проверяя все углы и помещения, пытаясь найти этого проклятого блондина, а также Вельвет. В руках у меня был Knight’s Armament Company PDW — малогабаритная штурмовая винтовка, идеально подходящая для замкнутых пространств, где нужна компактность и хорошая скорострельность; будь у меня такая возможность, я бы забрал её себе, чтобы жизнь в данжах стала ещё легче, но, к сожалению, это невозможно. На автомате у меня есть Планка Пикатинни с фонариком и лазерным прицелом, поэтому в столь тёмном подвале я чувствовал себя уверенно и был готов всадить три грамма свинца этому ублюдку, стоит ему только появиться предо мной, а если окажется, что ещё и Вельвет пострадала, я выпущу в него весь магазин с тридцатью патронами и те, что закреплены у меня на бронежилете.       — Слишком тихо, — поделился мыслями о ситуации вокруг Леон, который, как и я, осматривал все комнаты в поисках убийцы.       — По-твоему, он должен был встречать нас с фанфарами? — задал резонный вопрос я, убедившись, что очередное помещение хранит в себе лишь пару грязных матрасов и мусор, а следов Вельвет — нет.       — Нет, — со смешок ответил Леон, — но ради приличия мог бы хотя бы выйти и встретить гостей. — И снова шутка в стиле Леона. За эти несколько месяцев я даже начал к ним привыкать.       Шутки-шутками, но тишина вокруг действительно начинала раздражать, как и отсутствие хоть каких-то признаков того, что здесь кто-то жил. Если бы мы лично не работали над этим делом с Леоном и не получили доказательство того, что этот маньяк здесь, я бы подумал, что нас дезинформировали и привели в какую-то ловушку — уж очень удобно было оно расположено для подобного.       — Пятый этаж — всё чисто, — отмечалась одна из тех групп, что заходилась сверху.       — Первый этаж — следов преступника не обнаружено, — ещё одно разочарование.       — Третий и четвертый — тоже чисто, — пришёл неутешительный вывод от одной двойки.       — Подвал — чисто, — сообщил Леон, когда мы уже дошли до лестницы, ведущей на первый этаж.       — Внимание! На втором этаже обнаружена запертая квартира, в ней горит свет, — прозвучали первые хорошие новости.       — Ждите, мы скоро будем, — приказал Леон, посмотрев на меня, и мы вместе побежали наверх.       Не знаю почему, но на душе тут же стало неспокойно. Ещё с момента появления той записи с Вельвет во мне появились сомнения. Ну не мог человек, который скрывался столько лет и не оставил абсолютно никаких следов при похищении, так легко попасться в объектив камер, да ещё и со своей жертвой. Поэтому было логично, что я заподозрил неладное, о чём сразу предупредил напарника, но он назвал меня «параноиком» и сказал, что все совершают ошибки, даже такие чокнутые, как наш убийца.       Поднявшись по лестнице, мы встретились с группой, что была на первом этаже, и вместе отправились на второй этаж, откуда поступил сигнал о возможном местонахождении нашего убийцы. Я шёл, а точнее даже бежал, раздираемый сомнениями, но всё же промолчал о них, когда мы подошли к двери. Там нас уже ждал спецназ в полном обмундировании. Они стояли возле входа в квартиру, откуда пробивался свет, несмотря на то, что дом уже давно был отрезан от электричества, как и воды, поскольку в скором времени его должны были снести.       Я встал слева от двери, сразу после отряда быстрого реагирования, а Леон же встал справа, ближе к двери и капитану отряда.       — Вы что-нибудь слышали? — тихо спросил мой напарник, хотя, по-моему, это было глупо, ведь до этого мы так сильно пошумели, что только глухой не знал бы о нашем присутствии.       — Мы проверили гостиную при помощи камеры — там никого.       — Вы уверены?       — Так точно.       — Хорошо, тогда заходим по моей команде, — приказал Леон. — Три, два, один… Пошли!       Тут же капитан, с которым говорил Леон, выстрелил из своего дробовика во входной замок и выбил дверь. Все мы змейкой начали входить внутрь. Каждый из членов отряда шел в строго ему отведённое место, мы проверяли углы, каждую комнату, словно торнадо, несясь по квартире, готовые открыть огонь при необходимости. За мной была спальня, куда я и направился, уже с ноги выбивая дверь, и то, что я увидел, шокировало меня, ничуть не меньше, чем то, что было в своё время в квартире Магилу.       Вся спальня в крови. И речь не про то, что повсюду была кровь, словно при убийстве, а именно про то, что буквально ВСЁ было в крови. Причем не просто в крови, а ее главных составляющих: метким глазом я смог определить градиентом стекающие только ярко красные эритроциты, ведь цельная кровь более темная и перламутровая. Стены были окрашены этой жидкостью, будто бы валиком. Кровать насквозь пропитана той же кровью, но оттенки больше походили на вязкую плазму или лимфу, тщательно отцентрифуженную от основной жижи, и теперь пропитавшую одеяло. Далее мебель, пол. Не было ни единого сантиметра, где бы её не было. В воздухе прямо-таки витали частички металла, вместе с ароматом расплавленного воска. Второе объяснялось десятками свеч, что были расставлены по комнате, что придавало ещё более зловещий вид. Затем в глаза бросались фотографии, которые были подвешены на красной нити рыболовными крючками.       На фотографиях была изображена Вельвет: на работе, дома, стоящая в очереди, с Магилу в постели, и даже… в этой самой комнате, явно без сознания и абсолютно голая, из-за чего я ещё больше убедился, что она должна была стать МОЕЙ!       Меня начало трясти от злости, она буквально распирала меня, разрывая мои внутренности своими когтями, из-за чего воздуха стало катастрофически не хватать, и мне пришлось дышать активнее, прочувствовать всё зловоние этой комнаты. Музыка, что начала играть на фоне сразу после того, как я выбил дверь, лишь больше раздражала. Видимо, я активировал какой-то механизм при открытии, который запустил шкатулку, что хоть и мелодично, но больше бесяче, при данных обстоятельствах, лязгала где-то.       — Чисто! — послышалось у меня за спиной.       — Чисто! — снова кто-то рявкнул сзади.       — Натан, что у тебя, ты нашёл что-нибудь?! — крикнул мне Леон, который не мог не заметить мой ступор.       — Нет, но тебе лучше это увидеть! — отозвался я, снова ставя оружие на предохранитель и отходя от двери.       Сейчас мне хотелось оказаться где угодно, но не здесь. И дело не в том, что меня смущала кровь или обстановка вокруг — нет, я относился к этому абсолютно нормально и спокойно, но мой «темный попутчик» хотел выйти наружу после кровавого зрелища и совершить нечто подобное, а может даже превзойти.       Я стоял в стороне и старался дышать как можно глубже, вспоминая то немногое, что могло успокоить меня: лекции Барбары, музыку Боба Марли, сестру…       — Боже мой, что здесь случилось? — возле меня стоял шокированный Леон, а вместе с ним и несколько спецназовцев, которые также были под впечатлением.       — Мы опоздали, — ответ был до невозможного прост.       — Но как это возможно?! — гневу напарника не было предела. — Он же был здесь ещё несколько часов назад, мы точно это знаем.       — Спроси что попроще, Лео, — если бы у меня были сигареты, я бы, наверное, сейчас закурил.       — Штаб, говорит специальный агент Харт, вышлите нам группу криминалистов. Кажется, мы его упустили, — передал по рации Леон, пока я прислонился к холодной стене.       — Что будем делать? — Я особо не рассчитывал на ответ, особенно после такого неожиданного провала, но гнетущую тишину и этот мерзкий лязг шкатулки хотелось чем-то заглушить, даже бессмысленным разговором, просто, чтобы не уйти в себя окончательно.       — Продолжим поиски, разберём дом по кирпичикам, если понадобится. Он был здесь и должен был оставить какие-то улики, — выдвинул весьма оптимистичное предположение мой напарник.       — Лео, даже если он оставил здесь кучу своих отпечатков и ДНК, это ничем нам не поможет, мы и так уже знаем, кто он, — потер я лицо от усталости.       — А точно ли мы это знаем? — спросил меня он.       — О чём ты? — не понял я, что он имеет в виду.       — У нас есть только теория, что это Лафицет, но нет никаких доказательств этого.       — А разве этого мало?       — Не знаю, но что, вдруг если это был наш последний шанс? — задал он риторический вопрос. — Что если он поймет, как мы его выследили, и больше не предоставит такой шанс? Вдруг мы сейчас упустили нашу единственную возможность… — даже небывалый оптимизм Леона дал трещину, и я его прекрасно понимаю, ведь мы были так близко к закрытию дела, а в итоге вернулись к самому началу. И если этого момента мы ждали целых три месяца, то даже боюсь представить, сколько нам придется выжидать нового.       — Не знаю, Леон, что там по поводу последних шансов или упущенных возможностей, но я точно могу сказать, что сейчас в его лапах девушка, которая рассчитывает на нас, и мы обязаны её спасти, — ответил я, отходя от стены и наблюдая за тем, как спецназ покидает квартиру.       — Ты прав, не время раскисать, — взбодрился товарищ. — Ладно, пойдём отсюда, скоро должны будут приехать специалисты, не будем усложнять им работу и ещё больше топтаться. Пошли отсюда, — предложил он.       — Ты иди, а я пока попробую обыскать тут всё, — кивнул я в сторону «красной» комнаты. — Вдруг найду что-то важное, что поможет продвинуться в деле, и мы сможем наконец не просто «топтаться», но и работать.       — Хорошо, но не забудь про перчатки, — отмахнулся он, идя в сторону выхода.       — Обязательно.       Желания заходить в это помещение абсолютно не было, но работа, какая бы она ни была, есть работа. Поэтому я надел не только перчатки, но и защитную маску, чтобы не вдохнуть чего-нибудь опасного в этой комнате. После тех побегушек по заражённой больнице я до сих пор с лёгким трепетом отношусь к мелким частичкам пыли и спор. Зайдя в комнату, я начал уже не беглый осмотр, как при штурме, а более детальный. Благодаря этому, я смог заметить, что кровь наносилась неравномерно, с некоторыми перерывами, а также была из разных частей тела, судя по цвету сгустков. Её было слишком много! По моим ВЕСЬМА скромным подсчётам, здесь было что-то в районе сорока или пятидесяти литров израсходовано, а учитывая, что в среднем один человек хранит в себе от четырех с половиной до пяти с половиной литров, то здесь явно не одна жертва была.       Во мне теплилась надежда, что он просто украл всю эту кровь из какой-нибудь донорской организации и таким образом мы сможем его вычислить, ведь этот вариант гораздо лучше для нас, чем куча новых трупов, которые ещё не известно, где находятся. В спальне было несколько ящиков тумб, которые я осмотрел, но в них ничего не было, за исключением Библии. Открыв её, я увидел лишь окостеневшие страницы, которые были исписаны кровью.       — «И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа», — прочитал я строки, которые привлекли моё внимание больше всего, ведь они были тщательно обведены. — Что ты имел в виду, тварь?       Книга показалась мне хорошим доказательством, ведь наш убийца точно держал её в руках, делал в ней заметки, а также мог оставить ДНК, поэтому я убрал её в пакет для улик и продолжил осмотр, под звуки шкатулки. Дальше я начал изучать стены, которые являлись огромным холстом —обложкой, что украшала это место.       К сожалению, у меня не было ультрафиолета или хорошего освещения, но даже в таких условиях, я мог различить узоры, что были скрыты за последним слоем «краски». Лафицет явно знал, что делает, тщательно прорабатывая узоры и вырисовывая символы. Я смог увидеть несколько слов на латыни: было написано что-то про возрождение древнего Бога. Также были письмена — даже не так — арабская вязь. Это не было похоже на обычные письмена, скорее, на целую роспись, которая была связана воедино. Разумеется, я не могу это перевести, но надеюсь, наши эксперты справятся с этим.       За исключением надписей, здесь также были рисунки, пентаграммы, алхимические формулы, некоторые из которых были даже в моих учебниках, а также символы. Если смотреть на всё целиком, складывалось впечатление, что здесь просто был безумец с кистью, который рисовал первое, что придёт ему в голову, но я знал, что у него была какая-то цель. Он просто не мог потратить столько времени на подобную акцию лишь для украшения интерьера комнаты или чтобы запугать нас. Нет, тут нечто другое, более важное, чем мы даже можем представить, но что?       — Чего же ты хочешь, Лафицет? — исследуя очередной узор, обратился я к этому маньяку. — И для чего тебе Вельвет?       Ответ я так и не получил, но почувствовал кое-что, что могло меня приблизить к нему. Стена… Прикоснувшись к ней, я почувствовал слабые отголоски тёмной энергии. Я был практически в этом уверен, ведь чувствовал то же самое каждый раз, когда брал инструменты Менгеле в руки. Здесь это было гораздо слабее, возможно, он находился здесь недостаточно времени, чтобы энергия достаточно сильно пропитала это место, но я точно уверен, что здесь творилась тёмная магия, и чтобы удостовериться в этом, я решил пойти на глупость.       Я снял перчатки, чтобы они не мешали контакту с объектом, и достал Библию из пакета для улик, чтобы тут же почувствовать знакомое чувство эйфории и вседозволенности, словно кто-то начал нашёптывать, что мне делать. Слабый, едва уловимый шепот, который был где-то далеко, на самой периферии, но я точно слышал его и настолько отчетливо, что он даже заглушал шкатулку. Он говорил, даже требовал, чтобы я посмотрел под кровать, и я решил подчиниться.       Согнувшись в три погибели, я не сразу разглядел в полутьме силуэт.       Внизу, под кроватью, лежала девушка, вернее тело, а если уж совсем точно, лишь туловище: без рук и ног с головой. Они были ампутированы, весьма дерзко, я бы даже сказал, безпощадно. В какой-то момент убийце надоело отрезать их обыкновенной пилой, и было видно, что он буквально отрывал конечности, не заботясь о теле, от слова совсем. А что самое ужасное, лично для меня — вместо головы у трупа была взрывчатка, а в качестве таймера не циферблат, как в заезженные фильмах, а та самая шкатулка, что раздражала меня на протяжение всего этого времени.       — Чёрт! — вырвалось у меня, когда я понял, что может сейчас произойти, и побежал наружу, но было уже поздно.       Взрыв прогремел, стоило мне выбежать из комнаты, спину тут же обожгла ударная волна, которая откинула меня в другой конец квартиры, прямиком в потолок. Удар изрядно потрепал моё сознание. В ушах тут же зазвенело, в глазах всё плыло, а кости неприятно отдавали резью в области спины. Благо, что это была не осколочная или зажигательная бомба, да и расположение подкачало, ведь первый удар на себя приняла кровать и дверь, что я успел захлопнуть, выбегая, а потом я. Но этого достаточно, чтобы избавиться от улик и затруднить ещё больше расследование.       Теряя сознание, судя по всему, из-за сотрясение, я отозвал Библию в инвентарь на тот случай, если в ней есть что-то важное, что приведет МЕНЯ к этому уроду. Когда разум практически покинул меня, я услышал крик Леона, который становился всё ближе и ближе…