История одной твари: Томление Духа

       У каждого из нас существуют родные места, которые мы узнаем даже вслепую и будем чувствовать себя в них спокойно. Достаточно одного лишь аромата или окружающих звуков, чтобы понять, где ты находишься. Для кого-то это может быть, к примеру, дом, где он провёл детство и узнает его исключительно по аромату маминой выпечки; у кого-то любимый бар, где присутствует свой терпкий фирменный запах и уже заезженная, но всё ещё любимая музыка. Для меня же родным стал флёр ядрёного хлора, чистого спирта, холодного металла, а также пищащие звуки аппаратов жизнеобеспечения. Сейчас я слышал, в своём роде, мелодичный и умиротворяющий писк кардиомонитора рядом с собой. Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы понять — мой пульс ровный и абсолютно в норме, — ведь за годы работы в больнице, я выучил буквально все его звуковые показания.       Сейчас я чувствовал себя весьма расслабленно, по телу разливалась приятная истома, не было каких-либо головных или мышечных болей. Лишь лёгкая усталость и спокойствие. Я быстро понял, что это результат введения лекарств, о чём свидетельствовал венозный катетер и капельница, подключённая ко мне.       Видимо, накачали меня под завязку, чтобы не ворочался во время проверки моего состояния, а также не навредил себе ещё больше. Неспроста в таких случаях кнопку для вызова врача оставляют как можно ближе к руке пациента, чтобы тот совершал меньше движений. Я немного поискал: возле правой руки нащупал пульт, на который сразу нажал, до сих пор не открывая глаз. Веки не поднимались, я боялся, что стоит это сделать и в глаза ударит яркий свет, который тут же вызовет резь и головную боль, а также, возможно, новое головокружение.       — Здравствуйте, агент Кокс. Меня зовут доктор Эспозито, я Ваш лечащий врач, — спустя минуту ко мне вошёл этот мужчина.       — Здравствуйте, доктор, — голос мой был слегка охрипший, во рту сильно пересохло, да и слабость от лекарств никуда не делась, что уж говорить о возможном сотрясении.       — Вам сильно повезло, агент Кокс, — сообщил он мне, беря мою мед. карту. — Вы практически не пострадали во время взрыва, ни один из осколков Вас не задел, пламя не успело до Вас добраться, да и удар Вы приняли всем телом, а не позвоночником, поэтому если не считать пары трещин в ребрах и сотрясение, Вы абсолютно здоровы.       — Рад слышать, — грубить из-за того, что он мне сказал очевидные вещи, которые я и сам знал, не хотелось.       — Итак, поскольку Вы очнулись, нужно пройти пару обычных тестов, чтобы убедиться, что мозг не пострадал при ударе и Вам не нужно лечение невропатолога.       — Когда мы сможем приступить?  — Я знал, что он собирается делать, поэтому хотелось поскорее с этим закончить, чтобы снова остаться в тишине, ведь разговор мне сейчас давался с трудом.       — Позже, агент Кокс, — огорошил он меня. — Вы всё ещё находитесь под влиянием лекарств, поэтому результаты проверки могут быть некорректные. Я приду к Вам позже.       Я немного расслабился, но тут же доктор продолжил:       — Кстати, так как Вы довольно быстро пришли в себя, я передам медсестре, чтобы отключила Вас от нейролептиков. Имейте в виду, что ближайшие несколько часов Вам не дадут уснуть. Сон может усугубить последствия сотрясения. Так что не удивляйтесь. Настраивайтесь на восстановление, просто приходите в себя. Скоро завтрак, тем более. Будьте как дома. Вы здесь надолго.       — Спасибо, обрадовали, — не удержался я.       Ну, конечно, даже не надейся, я знаю, что, по правилам, они должны продержать меня в этой комнате минимум пять дней — без телевизора, книг, телефона и хоть каких-нибудь движений. Примерно неделю я должен лежать, словно парализованный, прикованный к постели, пока организм придёт в норму, а потом реабилитация и ещё посещать врачей, подтверждая, что не получил серьезных повреждений, которые могут привести к эпилепсии или неврологическим проблемам, но я собирался выйти отсюда уже через три дня.       Во-первых, я даже при всём желании не мог находиться здесь дольше, ведь таймер мой никуда не делся, и тратить столько времени впустую я просто не мог. Во-вторых, зелья. Если бы я был на той операции один или хотя бы не потерял сознание, то я бы принял элексир, который тут же восстановил моё здоровье. Но, к сожалению, я не успел, и сейчас о моём состоянии стало известно посторонним, поэтому прибегать к панацее нельзя, ведь это вызовет подозрения.       — О, пока не забыл, — остановился он у выхода из палаты, — к Вам посетитель.       — Хорошо, — разумеется, что даже в больнице он меня не бросит, пока не убедится, что я в порядке.       — Привет, Натан, — прозвучал знакомый голос через пару минут.       — Привет, Лео, — в этот момент пришлось открыть глаза, чтобы не смущать своего собеседника, из-за чего голова начала слегка болеть, но терпимо.       — Как ты, напарник? — спросил он, облокотившись об подножье кровати.       — Бывало и лучше, — универсальная фраза, чтобы человек понял, что тебе плохо, но ты не хочешь об этом говорить. — Как там наша «кровавая комната»? Осталось хоть что-нибудь, что поможет в поисках этой твари? — поинтересовался я, наливая себе стакан воды из графина, что обнаружил рядом.       — Ну, как тебе сказать, — он начал нервно чесать затылок. — Прибывшая группа криминалистов, конечно, успела собрать некоторые материалы, а также ДНК, но при тушении пожара многие из них были смыты, да и огонь многое с собой захватил.       — Хочешь сказать, что всё это было бессмысленно? — кажется, во время этого вопроса у меня проявился нервный тик.       — Нет, разумеется, нет, — уверенно ответил он. — Нам удалось сохранить некоторые фотографии. Благодаря им мы сможем узнать, где именно был преступник, и проверить камеры в тех местах. Также у нас есть множество образцов ДНК, которые мы сравним с нашей базой данных. Ну, и вишенка на торте — его отпечатки.       — Лео, там были десятки, если не сотни фотографий, сделанные в разных местах, как ты собираешься найти хотя бы некоторые из них, тем более определить время, когда они были сделаны? — задал я логичный вопрос, ведь ресурсов для подобных поисков нужно было необычайно много.       — Натан, на дворе двадцать первый век, у каждого школьника есть смартфон, а большинство мест запечатлены на камеру сотни раз, — развёл он руки в стороны, будто бы объяснял мне очевидные вещи. — Мы пропустим через компьютеры эти фото, и они найдут нужные места, а дальше — поиск ближайших камер, использование нейросетей по определению лиц, поиск самой Вельвет и того, кто за ней следил.       — Ты ведь понимаешь, что прошло уже несколько месяцев, многие записи за это время были удалены, а те, что сохранились…       — Да, это бесконечное множество часов видеозаписей, на проверку которых могут уйти месяцы, и то не факт, что это сработает. Но, это уже что-то.       — Хм, значит то место, которое мы с тобой нашли, прибавило работы IT-отделу и генетикам, а что насчёт нас с тобой? — спросил я, отпивая наконец немного воды.       — А вот тут проблема, — и снова жест неловкости в виде чесания затылка.       — Что такое, Леон? — подобная неуверенность меня слегка обеспокоила.       — Понимаешь, пока ты был без сознания, в Готэме произошло несколько довольно важных событий, которые подняли город на уши.       — В Готэме всегда что-то происходит, что такого важного могло произойти на этот раз? — Я понимаю, что Леон не стал бы переживать по пустякам, поэтому уже готовился к худшему.       — В первую очередь, ты должен знать, что в Аркхэме произошёл очередной бунт Джокера, из-за которого сбежало несколько довольно опасных преступников.       — Что натворил этот Клоун? — поторопил я. Видимо, Джокеру надоело, что про него все забыли, и он решил напомнить о себе.       — Его люди глубокой ночью каким-то невероятным образом взломали защитные системы лечебницы и открыли все камеры. После чего отключили свет на острове, из-за чего весь персонал остался в полной темноте с сотнями безумцев, жаждущих крови.       — Сколько всего жертв? — прямо спросил я.       — Погибло восемнадцать человек. Десятки находятся в тяжёлом состоянии в больнице. Ещё несколько — пропали без вести. Среди погибших числятся лечащий врач Джокера и его психолог.       — А сам Джокер?       — Всё ещё в лечебнице. Полиция и Бэтмен вовремя подоспели, поэтому многих успели задержать, но некоторым особо опасным преступникам удалось сбежать.       — Кому?       — Виктор Зсасз, Бэйн, Глиноликий, Загадочник, — назвал он довольно известные имена.       — Бэйн и Глиноликий — это шуты гороховые, а вот Зсасз и Загадочник могут доставить проблемы.       — Так-то оно так, но есть ещё кое-что, что тебе следует знать.       — И что же? — Подобные новости абсолютно не радовали, поэтому я уже боялся, что он скажет дальше.       — Джокер уже в печёнках у агентства, ты сам знаешь, что его преступления уже давно вышли на федеральный уровень. Даже будучи в заключении, он умудряется совершать новые — это абсолютно не радует наше с тобой начальство.       — Понимаю, — кажется, я знаю, к чему он клонит.       — В общем, какой-то «Скульптор» их сейчас абсолютно не волнует, поэтому было принято решение удовлетворить твой иск и перевести тебя в Аркхэм, чтобы ты лично занялся нашей зелёной проблемой.       — Ха, я так и знал, что к этому всё и придёт, — спокойно ответил я, отставляя бокал с водой.       — Я в тебе и не сомневался, — улыбнулся Леон.       — Но а что «во-вторых».       — В смысле? — непонимающе посмотрел он на меня.       — Ты сам сказал, что «в первую очередь я должен знать», а дальше что?       — Ах, это…       — Не томи, Леон, — спокойно попросил его я.       — Меня тоже переводят на решение острых проблем Бюро, а именно — поимку «Хирурга».       — Ясно, — я еле сдержал шок и удивление, ведь «Хирург» — это я.       К сожалению, в этом мире «Джей» было уже зарезервировано одним клоуном, и он весьма ревностно относился к этому инициалу, из-за чего первого, кто попытался меня так называть в газете, нашли выпотрошенным у себя в кабинете. За «Скульптором» я лично охотился, ну, и методом исключения остался «Хирург» — банальное прозвище, но весьма точное.       — Он многим перешёл дорогу, особенно своим первым убийством. Если бы не оно, то таким шишкам, как Брюс Уэйн, вообще бы не было до него дела.       — Тут ты прав, — было чертовски сложно с ним согласиться, но я пересилил себя. — Ну раз ты взялся за его дело, уверен, скоро он окажется за решеткой, а там и до камеры смертников недалеко.       — Твои слова, да Богу в уши, особенно про камеру смертников, ведь ты сам знаешь, сколько психов её заслуживают, а в итоге оказываются в Аркхэме.       — Ну, разумеется, — кивнул я.       — Ну, ладно, не будем о грустном. Дело «Скульптора» пока переходит в режим ожидания. Не можем же мы только за ним гонятся, когда вокруг столько преступников, — улыбнулся Леон.       — И не говори. Надеюсь, мы сможем продолжить это дело, когда разберемся с другими.       — Непременно. А пока выздоравливай, приходи в норму, и полетим в Готэм ближайшим рейсом. А то в этом Централ-Сити творятся странные вещи.       — Это какие, к примеру? — не понял его я.       — Ну например, местные репортеры устраивают оргии в прямом эфире, что необычайно странно, даже для меня, а я ведь из Готэма — я многое повидал.       — Вау, — искренне удивился я. — Признаю — это необычайно странно.       — И не говори, — вздохнул он и посмотрел в окно, что находилось по правую сторону от меня. — В общем, приходи в себя, выздоравливай, а я пока закончу с отчётами и рапортами.       — Я даже рад, что в это время буду в больнице, — подмигнул я. Бумажная работа мне никогда не нравилась, что в прошлом мире, что в этом.       — А ты не расслабляйся особо. Когда прибудем в Готэм, тебе тоже нужно будет отчитаться перед начальством, — напомнил он мне о будущей волоките. — Ну, а пока я оставлю тебя в покое. До встречи, — попрощался он, подбадривая хлопнув меня по больному бедру, и вышел из палаты.       — До встречи, придурок.       Когда Леон покинул мои покои, я лёг поудобнее, постарался максимально расслабиться и погрузиться в транс. Это позволяло мне, так сказать, проматывать время и повышать характеристики, связанные с духовной чувствительностью, внутренними энергиями, а также слегка повышать регенерацию.       Эти тренировки с трансами, погружениями в себя, а также с изучением ранее неизвестных сил я начал два месяца назад, когда после очередного прохождения данжа мне выпала книга по боевым искусствам. В ней говорилось об энергии Ци, Чакре, внутренних потоках жизненной силы, а также духовной, и так далее. Что-то вроде самоучителя для становления Нео, только весьма скудно. Большинство информации было о стойках, которые применимы исключительно в оздоровительных целях — что-то вроде зарядки для повышения здоровья, разгона крови, а вместе с ней и энергии, что есть в каждом из нас. Там не было информации, как, например, одним нажатием пальца в нужные точки человека лишить его подвижности или вовсе убить, но эта книга позволяла улучшить качество мышц, помогала узнать нечто новое, а также открывала путь к новым силам, которые я решил использовать.       Погружаясь в свой внутренний мир, я каждый раз чувствовал, как мир вокруг меня замедляется. Будто бы само время обволакивало меня, позволяя чувствовать его гораздо лучше, чётче и яснее. Это можно было сравнить с невероятным выбросом адреналина, когда рефлексы работают на полную и кажется, что всё происходит в замедленной съёмке, но на самом деле просто ты начинаешь двигаться и думать гораздо быстрее обычного. Только в моём случае пульс, наоборот, замедлялся, и чувствовал я себя спокойнее, чем обычно, благодаря чему мог прочувствовать потоки времени, проходящие сквозь меня.       Это тяжело описать простыми словами, но если совсем упрощать, то моё состояние можно было сравнить с погружением в камеру сенсорной депривации. Я полностью растворялся в окружении, отключая известные большинству человечества чувства, но в то же время активизировал другие, которые позволяли ощутить мне новые материи бытия.       И всё оставшееся время в больнице я провёл в этом состоянии, выходя из него, когда чувствовал приближение врачей или Леона, который навещал меня ещё несколько раз.       Выписали меня через три дня, как я и планировал, и мы с Леоном тем же вечером полетели обратно, в Готэм. Мне хотелось сделать это как можно быстрее, ведь хоть у меня и был теперь запас времени — были случаи, когда я превращал в новые произведения искусства целые семьи, — но мне всё равно не хотелось тратить столь ценный ресурс впустую.       — Я дома! — крикнул я, входя в свою обитель и кидая сумку с вещами у двери.       — Йо, чувак, — помахал мне Фрэнк. — Где ты пропадал? Я тут совсем изголодался, может, закажем пиццы?! — с места в карьер начал он.       — Нет, — в его понимании, в стоимость заказа пиццы входит и сам доставщик, а меня до сих пор иногда трясёт после его предыдущего выкрутаса.       — Ну, чё ты, бро? Тебе денег жалко для друга? Неужели ты настолько скупой? Мы ведь столько месяцев живём вместе — семьёй стали, а ты пиццу зажал. Не ожидал от тебя такого, бро. Не круто! — скрестил он свои лианы в недовольстве.       Проигнорировать его и не смыть в унитаз было довольно тяжело, особенно в первые недели знакомства, но сейчас я уже привык к его постоянно растущим аппетитам, тем более Айви полностью взяла на себя его кормление. От меня лишь требовалось терпение.       Я прошёл мимо этого эгоиста в надежде, что он быстро от меня отстанет, но даже когда я поднимался наверх, в ванную, он продолжал что-то кричать мне вслед, но я просто не слушал его. Сейчас мне хотелось лишь расслабиться под горячим душем, чтобы смыть с себя всю грязь Централ-Сити и пойти поваляться в собственной кровати, впервые за долгое время устроив себе заслуженный отдых, по моим правилам. Но, к сожалению, этому не суждено было сбыться, ведь если бы я всё-таки слушал этого идиота, то знал бы, что душ в данный момент принимает Айви, которая, видимо, считает, что замки придумали, исключительно, для украшения, а не запирания.       Стоило открыть дверь, и мне предстала невиданная до этого картина, которую невозможно было описать словами. Лишь увидев её собственными глазами, можно было бы прочувствовать всю её красоту. Под струями воды стояла абсолютно голая Айви, тщательно натирающая своё тело гелем для душа.       Она выглядела словно нимфа, омываемая потоками воды. Её мокрые, рыжие локоны весьма соблазнительно, спадали на грудь, а темно-зелёные соски, что выглядывали из-под этих волос, так и манили. В области ширинки стало тесно, словно у мальчишки, который впервые увидел журнал Playboy, но мой взгляд всё продолжал скользить по её талии, которая по строению была схожа с песочными часами. Я, как истинный хирург, не мог не восхищаться её идеальной конституцией тела, которая манила меня прямо сейчас. Моё мужское либидо хотело овладеть ею прямо здесь и сейчас, хотелось рывком метнуться к ней, впиться в её зеленоватые губы, пока вода будет стекать по нам, а мои руки исследовать её тело, уделяя особое внимание её набухшим соскам.       Впервые за долгое время, я исследовал девушку не как объект искусства или мой будущий холст, а именно предмет вожделения. У меня давно не было секса, слишком давно, поэтому сейчас мне хотелось сорваться с места, прямиком к Айви. Возможно, причина этому — феромоны, что всегда витали вокруг неё, а быть может, всё-таки моё воздержание, но мой разум затуманился и смог полностью очиститься, лишь когда Памела посмотрела на меня. Я уже неосознанно делал шаг к ней, когда она заметила меня.       В этот момент меня спасло лишь то, что в последнее время мне часто приходилось уворачиваться от атак всевозможных противников, поэтому реакция моя была на высоте, ведь если бы не она, моё сердце могла пробить лиана, что неумолимо направилась в мою сторону, по велению этой дриады.       Ну а дальше мой день прошёл в тщетных попытках скрыться от разъяренной дриады.