***
Время без двадцати двенадцать, ждать осталось недолго. Я уже буквально слышу, как его машина подъезжает к дому, а ключ входит в замочную скважину. Подготовка завершена, камеры зациклены, собаки приняли смертельные дозы снотворного, а связь глушится даже при помощи рун. Когда замечаю свет фар от машины, моё сердце начинает биться чаще, а зубы словно сводит от предвкушения. Я подбираюсь ближе к выходу на задний двор и готовлюсь вскрывать дверь одновременно с ним, чтобы, когда он введёт код на охранной системе, моё проникновение в дом осталось незамеченным. Открываю дверь ключом, который сделал при помощи слепка, который снял с его ключей при нашей первой встрече. Я столкнулся с ним в магазине — это была судьбоносная встреча. Я был на охоте, мне казалось, что я нашёл новую жертву, и вот уже несколько дней вёл слежку под прикрытием, но тут на мои глаза попался он. Абсолютно обычный мужчина, среднего роста, без каких-то выдающихся черт. На нём костюм тройка сделанный на заказ. Он практически не выделялся среди других посетителей, заведения в котором мы находились, но я знал его истинную суть, поэтому для меня он был словно не огранённый алмаз, который я могу обработать и представить на обозрение всем. Это случилось ровно месяц назад и с тех пор я готовился к предстоящей выставке. Собирал материалы, изучал информацию, запоминал график, а также скрывался, как никогда в своей жизни. Это был особый холст, с ним нельзя было быть неосторожным, поэтому я даже потратился на зелья из мира Гарри Поттера. Я появлялся перед ним и камерами в разных образах, я был его тенью, скрывающейся в толпе. В честь такого события даже взял больничный на пару дней, чтобы полностью посвятить себя подготовке. И, когда я понял, что всё готово, приехал к нему домой, чтобы начать шоу. Я тихо, словно сама ночь, проскользнул в дом вместе с ним. Внутри всё было обставлено по последнему слову техники, а девять из десяти устройств были от компании УэйнТэк. Он ничего не подозревал, когда я по-хозяйски проник в его кабинет. Он был трудоголиком, поэтому обязательно перед сном должен зайти сюда, а я буду его ждать. Предвкушение от предстоящих событий было невероятным, я словно снова стал ребёнком, который стоит под дверью и ждёт подарок на Рождество, который обязательно появится в полночь, главное не выходить из своей комнаты, чтобы у Санты было время его оставить под ёлкой. Вот только мой подарок сам ко мне придёт, и мне никуда не нужно выходить. Когда дверь наконец начала приоткрываться, и мой холст решил поработать, моей радости не было предела. Он полностью был погружен в себя и даже не заметил меня, стоящего возле двери. Стоило ему подойти к столу и взять лежащую на нём папку, как я медленно окутал его со спины, вкалывая усыпляющее зелье. Он даже ничего не понял и не успел испугаться, как веки начали медленно опускаться, а разум угасать. Подхватив его на руки, аккуратно положил на стол. Мой холст лежал предо мной и ожидал, когда я достану кисти, но было ещё рано. Я полностью раздел его, снял часы, браслеты, кольца, а также проверил на наличие жучков. Он был слишком приближен к защитнику этого города, поэтому я знал, что он не оставит его без присмотра, и оказался прав. Часы были необычные, а с устройством слежения, а в ремне была кнопка для экстренной связи. Хорошая мера безопасности, особенно после недавно объявленной мной охоты, но абсолютно бесполезные, если человека усыпляют за доли секунды, а не похищают. Убедившись, что мой холст остался лишь в том, что мать родила, я отложил все его вещи подальше и начал подготавливать рабочее пространство. Клеёнка, инструменты Менгеле, прутья, шпатлёвка, горелка, баллончики с краской, а также постамент. Когда я увидел его, то сразу понял, что хочу сделать с ним. Реализовать данную идею было несложно, я бы даже сказал — приятно. Поэтому к творческому процессу я подходил с удовольствием. Мне не хотелось, чтобы мой холст разговаривал, я даже в некотором роде опасался этого, ведь в доме может быть система, которая реагирует на голосовые команды, поэтому, пока мой неогранённый алмаз был под «наркозом», я удалил ему язык, а также зашил рот, что впоследствии станет частью всей концепции. Язык я удалял небрежно, практически срезая его скальпелем под корень, из-за чего в горло начала обильно поступать кровь из артерии. При обычных обстоятельствах жертва быстро бы захлебнулась, особенно в таком состоянии, но благодаря тёмной магии он будет жить до самого конца, и, возможно, я даже увижу страх в его глазах, когда он проснётся. Удалив язык, положил его в банку с формалином, на память Тёмному Рыцарю. Зашивал рот обычной рыболовной леской, что можно найти в любом магазине. Шов получился аккуратный, даже красивый, но это и не удивительно — талант не пропьёшь, особенно когда заштопал сотни образцов свиной и человеческой кожи. От подобных манипуляций холст даже не проснулся, а лишь давился кровью, которая уже заполнила всю полость рта. Закончив с ним, я приступил к обездвиживанию, и я говорю не про банальное связывание. Перевернув холст, из-за чего несколько капель крови вылились изо рта, я положил его на живот, получив доступ к позвоночнику. Моя цель была довольна проста — я сделал надрез в шейной области и перебил позвонки С1-С3, то есть, если говорить по-простому, сломал ему шею. От подобных манипуляций он полностью потерял контроль над собственным телом, даже самостоятельно дышать не мог, в итоге став овощем. Чувствительность тоже, но благодаря магией он продолжал жить, если это состояние вообще можно называть жизнью. Дальше я снова перевернул его и начал вставлять прутья в его суставы. Крови было немного, я специально делал маленькие надрезы, вставляя небольшие прутики, которые способны фиксировать форму. Разместил их в локтевых суставах, тазобедренном, коленных, кистевых и так далее, полностью фиксируя тело, что позволяло мне его гнуть, как душе угодно. Сделав его подобием дешёвой куклы, которые раньше делали из проволоки и бечёвки, я начал придавать ему форму, перенеся на постамент, где он и предстанет перед зрителями. Постамент был выполнен из чистого мрамора цвета слоновой кости, что сильно контрастировало с кожей будущего изваяния. Сгибая локти, колени, кисти рук, а также пальцы, я придавал ему позу «Мыслителя», довольно известной работы Огюста Родена. Данная работа хорошо подходила характеру холста, а также являлась посланием ещё одному человеку, который давно сидит у меня в печёнках и который украл нечто важное. Почти заканчивая придавать форму, я заметил, как глаза моего холста начали подергиваться. Было видно, что он пытается их открыть, но ему тяжело, что неудивительно после такой дозы зелья, а также перебитого позвоночника, поэтому я решил ему помочь. Приоткрыл ему веки, и предо мной предстали растерянные, испуганные карие глаза. Зрачки были маленькие, расфокусированный взгляд бегал по комнате, пытаясь ухватиться за что-нибудь и понять, что происходит, и затем он наткнулся на мою маску. Когда паника прекратилась, а до него начало доходить, что происходит, он явно попытался вырваться — такой вывод можно было сделать по напрягшемуся лбу — единственное, чем он сейчас мог управлять. Мне хотелось сказать, что всё это не имеет смысла, что попытки его тщетны и глупы, но я не стал этого делать, ведь если с камерами я разобрался то вот с какими-нибудь тайными микрофонами или подслушивающими устройствами — нет. Поэтому я просто погладил его по голове, словно пса, и продолжил творить. Теперь мои действия сопровождались стонами и слезами, что было гораздо приятнее, чем работать в тишине, с которой мне пришлось смириться, как раз из-за опасения перед Тёмным Рыцарем. Закончив придавать форму, я взял ведро со шпатлёвкой и начал наносить её на тело тонким слоем. У меня не было цели в точности повторить скульптуру, которая была взята за основу моей работы, но приблизить её к оригиналу хотелось. Нанося её на тело, я прижигал её горелкой, которая буквально коптила мой холст и приносила ему невыносимую боль. Конечно он нечего не чувствовал, нервные окончания были безжалостно мной уничтожены, но из-за того, что я использовал на нём инструменты, переполненные тёмной магией, он не мог умереть и поэтому был вынужден чувствовать запах своей горелой плоти, а также ощущать фантомную боль, которая была в его собственной голове. Это, как с глазами, которые не имеют нервных окончаний, но наш мозг посылает сигналы боли, если мы резко посмотрим на солнце выйдя из тёмной комнаты. Я старался не перегревать шпатлёвку, чтобы она не крошилась и не отваливалась, поэтому процесс застывания был довольно долгим. Когда всё тело было «каменным» и осталась лишь голова, я взял баллончики с краской, придавая работе цвета, а также оставляя всем знакомый символ на груди. «Мыслитель» уже даже не плакал, он просто был без сознания от кислородного голодания и невероятного стресса, что при обычных обстоятельствах меня бы даже расстроило, но не в этом случае, ведь я и добивался того, чтобы во время процесса он молчал. Закончив с красками, я призвал сувенирную маску Бэтмена, которая была у меня в инвентаре, и надел её на своё творение. Завершающим штрихом всего произведения было название, что уже красовалось на постаменте и было выдолблено лично мной, на латыни, в мире, где я и добыл этот кусок мрамора: «Tacita Excogitatoris» Также я оставил послание на столе, которое было напечатано в одном из данжей с зомби: «Бэтмен, за последние несколько месяцев в городе побывало уже с десяток маньяков и убийц, а преступность неумолимо растёт. Засс, Скульптор, Мистер Пин, Я. Но большинство из нас до сих пор на свободе, а ты продолжаешь терять близких, что же это, как не проявление слабости? Для чего Готэму «Тёмный Рыцарь», который даже своих близких защитить не может? Твой единственный и неповторимый J.» Посмотрев на дело рук своих, а также убедившись в том, что я точно не оставил никаких улик, наконец покинул дом, из-за чего вскоре сработала сигнализация, но было уже поздно.***
Когда поступил сигнал от бэт-компьютера, Брюс находился в патруле и сидел на крыше одной высотки. С неё он следил за бандой, которая сформировалась буквально на днях, но уже успела отличится в полицейских хрониках с налётом на торговый центр. Урона было нанесено всего лишь тысяч на пятьдесят, что спокойно покроет страховка, но Тёмному рыцарю не нравилось, что в разборки между братвой втягивают уже обычных гражданских, поэтому он решил пресечь данную деятельность на корню, но собирался сделать это сразу после проверки сообщения. Но когда он прочёл сообщение, которое было отправлено автоматически, ни о каких битвах с преступностью не могло идти и речи. Он тут же спрыгнул вниз, пикируя при помощи своего плаща к бэтмобилю, который уже начал движение, чтобы поймать своего хозяина. Приземлившись прямо на водительской место, Брюс перехватил управление, вдавил педаль газа в пол, из-за чего звук мотора стал настолько сильным, что некоторые стёкла в домах затрещали, а из выхлопной трубы повалило пламя. Бэтмен ехал нарушая всевозможные правила, как будто бы от этого зависела чья-то жизнь. По сути так оно и было… — Компьютер, связаться с Люциусом Фоксом, — нервно выпалил Брюс. — Устанавливаю соединение, — ответил роботизированный, женский голос. Тишина… ответа нет, но Бэтмен видел, что Фокс находился у себя дома, надежда была на то, что он успел спрятаться в специально оборудованном, для подобных случаев, убежище, а не отвечает из-за того, что связь кто-то глушит. Конечно, Брюс себя успокаивал, ведь он то знал, что на как раз для этого у них и прописана собственная, спутниковая связь, которая была основана на новейших технологиях Уэйн-Тэк, такая связь дозвонится до абонента, даже если он находится на том свете. — Компьютер, связаться с бэт-пещерой, — поняв, что ему никто не ответит, решил зайти с другой стороны Брюс. — Мастер Брюс, что происходит? — встревоженно спросил Альфред, который тоже получил сигнал. — Не знаю, Альфред, Люциус не отвечает, я сейчас еду к нему, — ответил Брюс, как раз выкручивая руль в нужную ему сторону и заходя в поворот на дрифте. — Вас понял, мастер Брюс, что прикажите делать мне? — Альфред также отгонял от себя мысли о худшем варианте, ведь их семья не отошла ещё от прошлого инцидента и не хватило, чтобы тот ублюдок вернулся так быстро. — Следи за полицейской волной, в случае необходимости переводи копов куда угодно подальше от дома Люциуса, я должен прибыть туда первым, ведь если случилось худшее… — Брюс не смог закончить предложение. — Так точно, мастер Брюс, конец связи, — словно вспомнив своё военное прошлое, как по уставу закончил Альфред и положил трубку. Брюс остался в полной тишине, только звук мотора не позволял совсем уйти в себя, до дома Люциуса оставалось пятнадцать минут…