Пункт назначения - вечность

И снова здравствуйте. Я этим фиком просто одержим. Красной нитью проходит эта песня: Chris Isaak - Wicked Game. В ней мелькают мысли обоих наших барашков :3 Сеск проснулся от надоедливого будильника, трезвонящего, как ему казалось, на весь дом. У Фабрегаса, впрочем, оставалось стойкое ощущение, что он и не смыкал глаз. Дело было не в недосыпе, а круговороте мыслей. Он тщетно ожидал, что хоть что-то уляжется за столь ничтожно малый промежуток времени, но подобного, конечно, не произошло. Теперь, вспоминая о Давиде, испанца стремительно сковывали неловкость, смущение и, невероятно, но слабый оттенок удовлетворения от увиденного во сне и непонятное томление, слегка тянущее в груди. Хватит. Полузащитник отбросил запутанные размышления, сладко потягиваясь, поднялся с кровати. Он одел черные спортивные штаны и, держа в руках белую футболку, снова направился на кухню. Дежа вю какое-то. Только он собирался пересечь ее порог, как заглянул вовнутрь, да так и замер прямо у дверного косяка. На столе стояла тарелка с готовыми сэндвичами, а рядом на стуле сидел Вилья и пристально куда-то смотрел. Затем он поднял глаза на опешившего футболиста и усмехнулся, небольшим усилием сохраняя эту маску, когда взгляд вдруг невольно заскользил по накаченному загорелому торсу, цепляясь за каждый рельефный изгиб. Астуриец судорожно сглотнул: происходящее было уже выше всех его сил. Черт возьми, да этот парень совершал просто намеренную провокацию, будучи обладателем столь шикарного тела и щеголяя полуголым! - Я не стал покушаться на твое мастерское умение варить кофе, поэтому просто ограничился легким завтраком, - вместо приветствия заявил Давид, заставляя себя прекратить столь откровенно пялиться и наконец взять себя в руки. - Скромно надеюсь, что ты не против моего небольшого вмешательства. - Вовсе нет, - улыбнулся каталонец, на ходу одним быстрым движением натягивая футболку. Непринужденное начало приободрило его и освободило от большей части сковывающего стеснения. Игрок Барсы прикинул в уме несколько особо любимых рецептов и кивнул самому себе, принимаясь за привычные по утрам манипуляции. - Хорошо, так даже лучше. Я постараюсь тебя удивить, - добавил он. - Я заинтригован, - протянул Вилья, испытывая облегчение от того, что тот повернулся спиной и предоставил возможность беспрепятственно себя оглядывать. Стало только хуже: белая ткань отлично контрастировала со смуглой кожей, но задачу не упрощала, плотно прилегая к телу и резко подчеркивая легко угадывающиеся контуры мощных мышц. Он даже на секунду сильно зажмурился, естественно, незаметно для друга, зажимая свою душу в железных тисках самоконтроля. Не хватало только сорваться, наглядно демонстрируя всю низменность собственных желаний. К огромному счастью астурийца, Сеск сам отвлек его от недвусмысленных раздумий, пытаясь ловко ухватить с тарелки сэндвич. Поэтому приходилось соблюдать бдительность и противостоять коварным нападкам. - Есть всухомятку - вредно, - менторским тоном, не терпящим возражения, отчеканил Давид, стараясь не рассмеяться во весь голос. Ситуация действительно выглядела комичной. - Ну дай хоть кусочек попробовать, - состроил умоляющие глазки Фабрегас. - Нет, - ответ осталяся неизменным, но в глубине души тот уже не был так уверен в своих словах. - У тебя сейчас кофе вскипит, - взглянув на плиту, предупредил Вилья и вновь непроизвольно улыбнулся, когда увидел, как засуетился футболист. Разлив напиток по чашкам, он долго помешивал его странными движениями, будто рисовал что-то, не давая толком посмотреть, чем таким занят. Наконец он поставил обе чашки на стол и подвинул одну из них астурийцу. Тот с интересом обнаружил тонкий витеиватый узор на поверхности жидкости и покачал головой. - Признаюсь, удивил. И я уверен, что степень его вкуса и красоты полностью совпадает. - выразил свое отношение Давид и сделал маленький глоток на пробу, а затем мечтательно зажмурился. - Это мраморный кофе, более близкий к классическому варианту. Я тут особо ничего не изобретал. - несколько смущенно ответил на комплимент напитку испанец. - И все равно это великолепно. Просто потрясающе. Не принижай своих достоинств или... Минуточку, ты хочешь сказать, что никто раньше не хвалил тебя и не замечал скрытых талантов? - Вилья неверяще и скептично посмотрел на полузащитника. А крыть тому было нечем. Друг одним логически выстроенным размышлением попал в самую точку, причину того, почему слабые обида и разочарования частенько закрадывались в душу. Сеск отвел взгляд в сторону. Его стараний объективно никто не оценивал. - Почти. Если ты об одноклубниках, то они воспринимают это как должное. Ничего более, - выдавил расстроеный игрок Барселоны. Настроение резко упало. - Теперь у тебя есть я. Не забывай об этом. - Астурийцу жутко захотелось приободрить погрустневшего товарища, волна нежности захлестнула его. Он всего лишь озвучил простую бесхитростную истину, в реальность которой, кажется, до сих пор одинаково не верилось им обоим. - Правда? - как-то по-детски переспросил Фабрегас, глядя Давиду в глаза с невысказанной мольбой. Мольбой о понимании. У Вильи перехватило дыхание: он не мог предать такое доверие. Совершенно не имел права. Столь явно высказанные чувства кружили голову, ненавязчиво толкая на еще большее сближение. Но астуриец не мог позволить себе подобной легкости, потому что у него были секреты, обязанные во что бы то ни стало быть сокрытыми. - Конечно, - ответил он, не прерывая зрительного контакта, а, напротив, взглядом выражая тепло и искреннюю поддержку, приятным исцеляющим бальзамом разливавшиеся в душе уже порядком уставшего и запутавшегося парня, удерживая его, пока тот часто-часто не заморгал и не отвернулся. - Да, я вот еще что хотел сказать, - продолжил Давид, - Прости меня за произошедшее ночью. Из-за бессонницы я становлюсь абсолютно другим человеком. Придумываю себе проблемы на пустом месте и сам разрешаю их, ужасно реагирую на все. Мне очень и очень жаль, что я себе это позволил. - Ты извиняешься? - изумленно произнес испанец, сбивая с толку Вилью. - Эм, ну да. - уточнил он, выражая недоумение. - Нет-нет, ты не должен этого делать, - футболист взмахнул руками. - Если кому и следует извиняться, то только мне. Я тоже невесть что себе навыдумывал, - сбивчиво пробормотал он, радуясь, что не покраснел, хотя жаркая волна уже бросилась в лицо. - Тогда... Тогда... Извинения приняты, хотя я так и не понял, за что, - засмеялся астуриец, удачно разряжая обстановку. За ним последовал и каталонец. Потом улыбка долгое время не сходила с его лица, но как только он бросил взгляд на настенные часы, то посерьезнел и и неожиданно предложил: - Почему бы нам не выбраться куда-нибудь после окончания тренировки? Я знаю одно подходящее место. - Неплохая идея, - с удовольствием одобрил Давид, цепляясь за подвернувшуюся возможность провести больше времени вместе с другом. К тому же, там его внимание станет чуть более рассеянным, поэтому получится совсем немного расслабиться и позволить себе непозволительную роскошь, предоставляя собственным чувствам относительную и жестко ограниченную свободу, чтобы потом запереть обратно. - В таком случае решено, - заключил он, быстренько перемыв посуду. За разговором время пролетело стремительно, и вкус завтрака даже до конца не был понят, ведь высказанные только что слова имели ценность дороже. - До вечера, - попрощался астуриец и прогулочным шагом двинулся по улице. Его охватило знакомое предвкушение, появляющееся только тогда, когда в недалеком будущем ожидало нечто неожиданное, но важное.