<~ ꃅꀤꉓꉓꀎᖘ ~>
Рассветы на Олухе красивы, но я до сих пор не определился, что лучше — они или же закаты. И тех, и других я встречаю одинаково в небе, да и краски порой весьма схожи, а потому решить в чью-либо пользу трудно. В любом случае, я нуждаюсь в них одинаково, ведь пришествие закатов и рассветов — предлог для полёта. А именно он всегда безотказно спасает меня от всего того, что неизбежно занимает мою голову на острове. Становление вождем, проблемы жителей деревни, Драконья Академия, охота на сирен — всё это остаётся на Олухе, когда я отрываюсь от земли. Однако и хорошее, и плохое когда-нибудь заканчивается. Беззубик начинает снижаться, и я предвкушаю дежурство длиной в несколько часов, которые я вынужден буду провести в обществе Сморкалы и сирен. И я не знаю, какое из этих двух зол хуже. Реакция Сморкалы на принятое мной решение оказалась самой спокойной из всех. Он, услышав новость, удивлённо поднял брови, переспросил услышанное и кинул что-то вроде «ну ничего себе», «так вот, чем вы там занимались без меня вместо нормальной охоты — отловом полуголых полубаб». Хедер же взорвалась, а отец, сперва вспылив, долго помолчал и в итоге сказал, что это всё станет тренировкой для меня, как для его приемника. А ещё послужит огромным уроком в случае провала. Сказать, что я уже тысячу раз пожалел о содеянном — не сказать ничего. Однако и отказываться от этого я не собираюсь и вряд ли когда-либо соберусь. Озеро Ларсона пятном синеет среди зелени, покрывающей холмы Олуха. Внизу я замечаю Кривокрыка и ещё пока маленькую человеческую фигуру. Но, разумеется, по мере того, как я приближаюсь, она растёт. Однако Беззубик плавно пролетает дальше, игнорируя сирений плен, в сторону деревни, где у меня ещё есть дела. Через пару минут я уже захожу в нужное место. Здесь царит обыденный запах смолы, металла и немного соли. — Явился — не запылился! — восклицает Плевака голосом, вечно приправленным хрипотцой. Он стоит в запятнанном и местами прожженном фартуке с клещами в здоровой руке, меж которых зажат кусок металла, перед бочкой. Я прохожу дальше по кузне и слышу шипение. — Мне приятно, что ты ждал моего прихода, — усмехаюсь я, кидая взгляд на Плеваку, рядом с которым клубится теперь облачко пара, — но я ненадолго. — Как? — удивляется он. — Я-то думал, ты наконец удосужился вспомнить, что в кузне полно дел. — Прости, Плевака, — я достаю клинок из отсека на голени, — но сейчас у меня дежурство у озера. Мне искренне жаль, что я не могу остаться. Работа в кузне — для меня дело привычное и спокойное. Я обучался тут с пяти лет, и теперь это даже сложно назвать работой. Меня не отягощает ничего, начиная от заточки секиры и заканчивая ковкой деталей для седла. Это дело уступает лишь полётам. — Твоё первое дежурство? — кратко обернувшись и на секунду отрываясь от дела, спрашивает он. — Да. Я кладу клинок на круг для заточки. Из-под металла вылетают искры. — То есть, ты не знаешь, успели ли они уже кого-то сожрать? Я прямо-таки вздрагиваю, поднимаю глаза и ловлю ими викинга, который спокойно занимается своими делами кузнеца. Наверное, мне всю жизнь будут напоминать о том, что я одобрил заселение озера Ларсона сиренами. — Ну только ты не начинай, Плевака, — устало выдыхаю я. — Ты что! Я всегда на твоей стороне, и ты это знаешь, — усмехается он, после чего я слышу глухой звук удара металла. — Да-да, я это слышу. — Ладно тебе, — он вдруг оказывается рядом и больно стукает по плечу, хотя вообще-то это должно быть обычное приятельское похлопывание, — можно же мне немного вогнать тебя в сомнения, чтобы потом ты точно не сомневался в том, что поступил правильно. Тут вдруг раздаётся краткий шум, и в помещении оказывается третий человек. Мы — я, протирающий плечо и радостный Плевака — почти синхронно оборачиваемся на гостя, который застыл на пороге. Хедер лишь на долю мгновения удостаивает взглядом Плеваку, а затем сосредотачивается на мне. Пару секунд она молча разглядывает меня глазами, в которых плещется смесь удивления, вопроса и осуждения. — Сморкала ищет тебя, — наконец произносит она, приподняв подбородок и пытаясь казаться безразличной, — твоя очередь. Затем исчезает также быстро, как и появилась. Мы с Плевакой какое-то время храним тишину, он в недоумении, я опустив глаза. — Женщины! — выдыхает он, глядя на дверь и качая головой. — И что это сейчас было? — Она будто бы обижена на меня, — говорю я. — А есть на что обижаться-то? — поворачивает голову он. — Для неё, очевидно, да. Я поднимаю голову и заканчиваю с клинком, протерев его тряпкой и возвращая обратно в маленькое подобие ножен. С Хедер мы знаем друг друга с детства, как знаем и всех остальных всадников, и мы, как и со всеми олуховцами, уже стали семьей. Но я не понимаю, почему года три назад она решила, что я должен отчитываться перед ней за свои действия. Планы мы всегда обсуждаем все вместе, но она ведёт себя не так, как остальные. Не как Забияка. И я понимаю, с чем это может быть связано, но от этого далеко не легче… — Я вернусь сюда, как только смогу, — подходя к двери, обещаю я. — Я устал считать, в который раз слышу эту фразу, — улыбается мужчина. Обернувшись, я вижу, как он стоит, провожая меня взглядом и опираясь на стол здоровой рукой, — но ты знаешь: я всегда тебе рад. Приходи, я спрячу тебя от всех этих назойливых воздыхательниц!***
<~ ꍏꌗ꓄ꋪꀤꀸ ~>
Наверное, странно впускать подобные мысли в свою голову, особенно мне и особенно в моём положении, но те двое одинаковых светловолосых викингов не так плохи. Я имею ввиду, их общество не так сильно раздражает меня, как случилось за пять минут с Хедер. Я большую часть времени провожу под водой, то судорожно пытаясь придумать что-то полезное, то успокаиваясь на мгновение и, закрывшись в песок, глядя в мерцающую водную гладь. Солнечные лучи, что приникают сюда, преломляются и изгибаются, играя на чешуе рыб и преображая её из скучно-серой в фиолетовую или сине-зелёную. Существа снуют меж водорослей, создавая своими телодвижениями пузырьки водорослей, и я осознаю, что вскоре мне прийдётся лишить одного или нескольких жизни. И если в океан настолько велик, чтобы кровь исчезла где-то меж его вод, то озеро мало, и мне придётся с этим мириться. Но тут вопрос скорее эстетики, а не страха. Я пока вообще не испытываю страха. Со временем единственным поводом для его возникновения внутри меня стали происшествия с сёстрами и реакция отца на их поступки. Если же брать происходящую ситуацию, то волнует меня состояние Коббер и то, как бы мне вытащить её отсюда. Да, у отца есть уши и глаза во всём огромном океане, но мы с сестрой сейчас находимся не на его территории. Мы в пресных водах и это не погубит нас, привыкших к соли, но состояние может ухудшиться. Для отца нас сейчас нет и будто бы совсем не было, пусть даже он обыщет все кусочки своих владений. Вот такие вот мысли заставляют меня резко дёрнутся на дне, всполошив песок, так сильно разнящийся с нашим, золотистым. Я тут же нахожу глазами Коббер, что неподвижно покоится рядом, и выдыхаю чуть спокойнее. Прислушиваюсь, но ничего подозрительного не слышу. Медленно, тихо поднимаюсь, толкаясь хвостом, и оказываюсь рядом с поверхностью, которая из-за солнца покрыта бликующей сетью. Ещё даже не высунув носа из воды, замечаю голоса. — …да, — произносит один из них, в коем я узнаю шатена, — да, ты всё правильно понял. Аккуратно цепляясь когтями за отвесную поверхность берега, чтобы не создавать лишних звуков и случайно не коснуться разрекламированного викингом и смертельного опасного заборчика вокруг озера, показываюсь из воды. — Это как же? — удивленно и как-то торопливо с нервным смешком спрашивает обладатель второго голоса. Первый викинг — действительно тот шатен, что не считает себя лжецом, а вот второй мне не знаком. Какой-то брюнет с весьма странной фигурой и немного приплюснутым лицом. — И как Стоик это одобрил! — всплескивает руками брюнет. На это шатен усмехается, поправляя что-то на рукаве. Я, кстати, только сейчас замечаю, что его доспехи чересчур детализированные и замороченные для привычных моему глазу. Все в ремешках и кармашках. — Намного хуже с принятием ситуации вышло у Хедер, — произносит шатен, и меня от названного имени передёргивает. Что ж, похоже, она не только мне, но и людям кажется психичкой. Раздаётся тихий, совсем не враждебный рёв, и я позади викингов замечаю драконов. Одного из них, словно ночь породила, его чешуя настолько темна, что поглощает лучи солнца. Рядом с ним же — дракон гораздо больше, огромный и красный, с клыками, торчащими изо рта. Похоже, викинги и впрямь таят в себе множество сюрпризов. Их новые друзья не выглядят измученными или порабощёнными. Они на вид вполне здоровы, только облачены местами в какое-то снаряжение. Но и оно их не смущает. Теперь помимо Земли ещё и Небо против Воды. — Сирены теперь ещё и подслушивают разговоры? — обращается ко мне чей-то голос, внезапно вырывая из задумчивости. Вчерашняя ситуация повторяется, и это меня бесит. — Я вас не заметила, — безразлично бросаю я. Брюнет смотрит как-то немного испуганно, что не может не льстить, а шатен твёрдо. Он, с ракурса, который открывается мне, возвышается перед глазами весьма угрожающе. — Из-за пресной воды у тебя ухудшилось зрение? — спрашивает шатен, и это, по сути, должно звучать, как насмешка, но выражение его лица говорит о полной серьёзности и заинтересованности в вопросе. — Спасибо за волнение, викинг, — я поднимаю глаза из-под прикрытых век, — но вместо этого лучше изучи значение слова «сарказм». Он отворачивается, но мои слова его вроде бы не задевают. Он просто погружается обратно в собственные мысли. — Тебе больше идёт молчать, — замечает брюнет, стоя при этом на достаточно далекой от меня дистанции. — Да? А я думала, всем людям нравятся мои песни. Тут уж шатен кидает на меня огненный взгляд, словно бы желая и впрямь им обжечь. Ничего. Пусть выходит из себя, это-то мне и нужно. Тогда он перестанет контролировать свои действия… — Мы так и будем днями слушать её остроты? — развозит руками брюнет, глядя на викинга. — Могу перейти и на угрозы… — замечаю я. — Я серьёзно, Иккинг! — немного нервно восклицает брюнет. Так вот, кто всё же есть тот самый Иккинг — человек, что в прямом смысле сейчас возвышается надо мной на берегу с россыпью веснушек на лице, худощавой для своего окружения фигурой и явной ненавистью к моим словам. Да и, думаю, ко мне самой. — Она думает, что мы дураки, — вдруг совершенно спокойно произносит Иккинг, глядя на меня, но обращаясь к своему дружку, так, будто бы их тут только двое, — что нам можно взять и заговорить языки, чтобы мы попали под её чары. А самом деле, думаю, она уже вынашивает какой-то план у себя в голове. Но следует понимать всем: не нужно недооценивать всякую из сторон. Он не так прост, как кажется. Он говорит явно более вдумчиво и информативно, чем все те, кого я здесь уже видала. Он мог бы даже потянуть на достойного врага, не будь он человеком. Да, он поймал нас с Коббер. Но он узнает, как сильно за это придётся поплатиться. — То есть, ты хочешь сказать, что мы будем целыми днями слушать её остроты, до тех пор, пока она не решит воплотить свой план, который вынашивает, в жизнь? Он уж явно дурак. Так, наверное, считает и шатен, потому что не отвечает ничего. Он просто с долю мгновения смотрит на меня, а затем отходит к чёрному дракону, начиная ковыряться в его снаряжении. Я наблюдаю за этим с усмешкой. Он, что-то достав из снаряжения, поворачивается лицом и делает шаги вперёд. Затем кидает какую-то склянку другому викингу, и тот с трудом успевает её поймать. Брюнет хмурится, вопрошая: «Что это?». А вот мне уже известен ответ на вопрос. Концентрация раствора в склянке так велика, что я чую этот приторный, убийственный запах. Ветряной цветок. — Это заставит её замолчать в случае чего, — сообщает Иккинг. Затем он подходит почти вплотную к берегу, что не может меня не удивить, и садится на корточки. Моё лицо сейчас выражает лишь немой вопрос, а потому он начинает говорить, также спокойно и рассудительно, как и прежде: — Сморкала прав, — так вот, как зовут брюнета, — мы не будем так вечно ждать чего-то. Мы, как ты, наверное, поняла, проделали всё это не просто так. Нам нужны ответы на вопросы. — Иккинг… — неуверенно тянет брюнет. — Спокойно. Всё нормально. Я усмехаюсь, но это не волнует его. — Я предлагаю что-то вроде сделки, — продолжает викинг, — результатом которой окажется выгода для обеих сторон. — Ты, человек, хочешь заключить сделку с сиреной? Ты себя слышишь? — Какая разница, между кем и что заключать? Главное суть дела. Внутри себя я уже выбираю слова покруче, которыми в ближайшее время пошлю его куда подальше, но интерес берёт своё. — И в чём же суть твоего дела? — с немного нахальной улыбкой вопрошаю я. — Всё просто: ты отвечаешь на вопросы, которые мы задаём. Совершенно честно и без задних мыслей. — И как же вы проверите, вру я или нет? — Зачем же это проверять? Гораздо легче сделать так, чтобы у тебя не было и мысли сказать ложную информацию. Всё это очень смешно. Он возомнил себя всемогущим богом, который видит существ насквозь? Чем же он решился меня шантажировать? — И как же ты так устроишь? — Насколько ты помнишь, — вдруг встревает тот самый Сморкала, — сейчас в плену ты. А потому мы с лёгкостью, в случае чего, лишим тебя жизни. Узнаём, что соврала и всё. Он думает, что я боюсь смерти? Наивный глупец. Океаном прекрасно будет править и Ванн, а Коббер защитит сестёр. Скорбеть обо мне Морской Властитель точно не будет, а народ запомнит меня волей случая сгинувшей в бескрайних водах океана принцессой. Если я погибну здесь, никто ведь никогда не узнает, что старшую наследницу словили люди. Этот позор мне тогда не грозит, так что это даже лучше. — Это несерьёзно. Убейте хоть сейчас, только тогда вы точно ничего не узнаете. — А как же она? Фраза шатена невидимой рукой смахивает с меня фривольную улыбку. Я моментально осознаю, о ком он говорит, и это мне не нравится. — А что она? — быстро спрашиваю я, ругая себя за то, что в глазах плещется замешанность, а в голосе мелькает волнение. — Твоя подруга, сестра или как вы друг друга величаете? — продолжает Иккинг. — Что с ней? Отчего-то только ты да ты на поверхности, а она всё не всплывает. Он говорит это без злорадства, как могло бы предполагаться, но для меня и слов достаточно. — Решил меня шантажировать?! — взрываюсь я, невольно подаваясь вперёд и даже на пару десятков сантиметров больше оголяя тело. Вид моей слабо прикрытой бледной кожи, обтягивающей плечи, руки и теперь виднеющуюся грудь, на секунду привлекает глаза парня, но во мне слишком много гнева, чтобы обратить на это внимание. Викинг, успевает податься назад, и я тут же опускаюсь обратно в озеро, осознавая, что я совсем не чувствую той магии, которая растекается по венам в моменты её пришествия. Неужели я настолько потеряла силы в пресной воде? Даже брюнет делает пару шагов назад, из его груди вырывается испуганный слабый вскрик, но больше он ничего не предпринимает. Краем глаза я вижу, как позади Иккинга шевелится что-то чёрное. Все — драконы и викинг — готовы броситься на меня в миг, если понадобится, но все они наблюдают за действиями шатена, который должен для этого подать знак. Но он спокоен. — Нет. Я решил предложить свои условия. И не нужно так резко реагировать. Мне просто нужны доказательства истины. — И что же ты дашь мне взамен? — раздражённо кидаю я. — Или думал, что я просто так стану что-то рассказывать? — И мысли не было, — невинно выдаёт он, — взамен идёт вторая сирена. — Что?! Я готова вновь накинуться на него, пусть даже ничего опять не выйдет. — Вы её ранили! Вы её почти убили! — Да. Но это можно исправить. Я совсем ничего не понимаю. — Вы думаете, я настолько глупа, что поверю в это?! — с тучей бегающих в голове мыслей вопрошаю я. — Нет. Но ведь это и есть то условие, которое мы тебе предлагаем. Ты поделишься с нами, и за это мы сделаем всё, чтобы излечить твою сестру. Мои брови изгибаются у переносицы. Мы с шатеном ведём войну взглядов. Он — с берега, я — из воды. — Как же вы собираетесь это сделать? Даже если вы прекрасные лекари, спешу вам напомнить, строение тела у сирен и людей немного различное! И вам вряд ли знакомо первое! — Да, но тебе оно известно. Я вдыхаю, на миг замерев, невольно подаюсь назад и не могу отвести глаз от весьма честных на первый взгляд, пронзительных зелёных глаз. Теперь что, это он пытается поймать меня в ловушку? — Ты скажешь нам, чем залечить рану твоей сестры. У нас есть знахарка. Она поможет. Она выполнит все твои указания. — Ты лжёшь? — зачем-то спрашиваю я. — Мне незачем. Я даже не знаю, кто удивлён произошедшему больше — я или же брюнет, которого я на мгновение замечаю краем глаза. — А что, если растения, нужные для лечения, растут лишь на дне морском? — У нес есть некоторые запасы. К тому же, водные драконы тоже наши друзья. Нет. Они наши друзья. Но я слишком поражена, чтобы выказывать неудовольствие последней фразе. Я и не знаю, что сказать. Могла ли я когда-либо подумать о том, что викинг предложит мне сделку? Хотя, и подумать о том, что я окажусь у него в плену, я тоже не могла, так что всё соответствует ситуации. И, вообще-то, предложение его не такое плохое, каким могло казаться. Он выглядит и говорит о своих намерениях весьма честно, либо потому, что обладает хорошими актерскими способностями, либо… Но с чего я должна верить ему? С чего мне знать, что он не врёт? Как они достанут её из озера? Но, с другой стороны, затащили же как-то. Откуда мне знать, что они не кинут её на растерзание драконам, когда «унесут к знахарке»? Нет, пусть знахарка приходит сюда. Я рассуждаю так, будто бы собираюсь согласиться. Хотя, на деле, я ещё не готова к такому. Но я без остановки держу в голове то, что время уходит, а запас необходимых водорослей в озере стремительно кончается. Викинг выпрямляется, но не отрывает от меня внимательного взгляда. — Я понимаю, что это неожиданно. Через день, когда вновь наступит моё дежурство, ты должна будешь дать мне ответ, принимаешь ты предложенные условия или же всё остаётся как было.<~ ꃅꀤꉓꉓꀎᖘ ~>
Я отхожу к Беззубику, оставляя сирену наедине с мыслями. Это белокурое существо, убийца, кажется, и впрямь задумалось над предложением, но ждать оправдания надежд сразу точно не стоит. Мы подстрелили её соратницу. Мы заперли их в плену. Она не верит нам, но я постарался разъяснить своё предложение так, чтобы это неверие треснуло. Я тоже никогда не думал о том, что мне придётся идти на сделку с сиреной. Спокойно смотреть в глаза той, чьи сёстры погубили столько людей. Столько друзей, знакомых, близких… мою мать. Но делать нечего. Никого и ничего уже не вернёшь и, раз уж мы пошли на такое, нужно пользоваться ситуацией и пожинать плоды содеянного. Дракон, пока я глажу его по морде, тихо и вопрошающе рычит, верно, подмечая мой задумчивый взгляд. Я уверен, хоть и стою со спины, что Сморкала тоже мысленно пилит меня удивлением, ведь он, как и большинство всадников, не слышал об этой сделке раньше. Просто перед вечерним полетом я поговорил с отцом, решив, что если предприму какой-то ещё шаг без его ведома, он всполошится. Ещё я обговорил всё с Рыбьеногом и Эретом, ведь только они были в штабе тогда, когда я заходил туда в последний раз. Вообще-то, это не должно быть таким уже сюрпризом, ведь ещё вначале говорилось о том, что следует как-то сдвинуть дело с мёртвой точки. Просто Хедер, близнецы и Сморкала не ведали о том, что сдвиг дела произойдёт сегодня. Я не думаю, что близнецов и Сморкалу это сколько-нибудь заденет. Но Хедер… Я и не знаю, что с ней такое. Мои мысли привлекает посторонний звук. Это частый хлопот маленьких крылышек, на который я вскидываю голову. Жуткая Жуть со свёртком в лапах бороздит горизонт. Я успеваю переглянуться со Сморкалой и краем глаза поймать удивлённую сирену, прежде чем мне в руки летит послание. Прибыл торговый корабль, — гласит оно, на что я удивленно поднимаю брови. Странно. Мы не ждали гостей.