Сердце ангела

      Лев беспокойно перебирал лапами. С тех пор как он вернулся вел себя странно. Отказался от ужина, часто пихался головой, запрыгнул на стол разок. И мало того, что Куки хулиганил сам, он провоцировал других. Довел до драки Райто с Хи, разорвал вместе с Мизу подушку, в перьях которой все четверо искупались. Беспорядок убрали, львы получили нагоняй и успокоились. Все кроме Куки. Он до сих пор демонстративно лежал на полу, раздраженно отбивая кисточкой хвоста неровный ритм. Какузу наклонился, встрепав питомцу гриву, а тот в ответ зашипел, обнажив клыки. Дьявол ударил его по носу раньше, чем тот закончил. — Это что за поведение? — возмутился Какузу выпрямившись, — ты наглеешь, как я вижу.       Куки фыркнул, облизнув пострадавший нос, положив голову на лапу проворчал, скрыв рычание. Дьявол выпрямился и игнорируя ворчание питомца подошёл к кровати. Коснулся костяшками пальцев нежной, белой щеки. Наложница нехотя проснулась, слегка приоткрыла глаза, после чего сразу же распахнула и резко села. — Проснулась? — металлическим голос заставил её вздрогнуть. — Да, — ответила она, не задумываясь и не поднимая глаз. — Голодная? — Какузу развернулся и пошёл к своему столу.       Наложница кивнула не сразу поняв, что её ответа не заметили добавила едва слышно: — Да. — Поторопись, в гареме уже должны подавать завтрак, — бросил Дьявол не поворачиваясь.       Девушка опустила голову, из-за чего её синие волосы закрыли глаза. Поднялась поправила платье, сбитое неспокойным сном, сложила за спиной крылья, черных перьев в них было ещё так мало, что они казались полностью белыми. — Я вас разозлила или расстроила? — осторожно спросила наложница, опустив голову. — Не ты, — Какузу вздохнул, вынул из шкатулки кулон на тонкой цепочки, погладил большим пальцем ярко-зеленый камень в центре серебренной лилии, подойдя к девушке вложил ей в ладонь, — возьми. Не думай много и не говори.       Наложница кивнула, сжав украшение в миниатюрной ладони и пятясь удалилась. — Вызовите ко мне Цунаде, — велел слугам Дьявол со вздохом опустившись в своё кресло.       Те округлили глаза, переглянулись, но спорить или уточнять не стали. И вскоре двери покоев распахнулись перед Валиде. Она статно прошла на середину комнаты, держа сложенные руки на поясе. Она выглядела строго, сдержанно, но судя по обилию белил на лице старательно скрывала отеки и усталость. — Вызываешь меня к себе как какую-то девочку, — не скрывая возмущения констатировала Цунаде скосив взгляд. Она демонстративно не поворачивалась к Дьяволу. — А ты не девочка? — Какузу удивленно вскинул брови, — мне кажется, только девочка не способна понять простого приказа. — Я не понимаю, все ваши приказы исполняются в срочном порядке, — Валиде недоуменно покачала головой. — Ты давно не девочка, но от чего-то упорно притворяешься ей, — Дьявол стукнул кулаком по столу, заставив Цунаде вздрогнуть и повернуться, — я велел привести мне ангела, а в итоге получил какую-то девчонку. — Вы просили ангела, и я отправила вам ангела, — Валиде пожала плечами сказав заранее заготовленную фразу. — Неужели я должен опускаться до уточнений? — Какузу медленно вскипал, но ни один мускул на его лице не дрогнул, — или ты настолько глупа, что мне необходимо перечислить весь его род до седьмого колена, чтобы ты точно поняла о ком я говорю? Ангел с именем Хидан — мой фаворит, мой единственный фаворит. Почему он до сих пор не в моих покоях? — Я не могла его отправить, — ответила Цунаде опустив взгляд. — Он опять упрямится? — Дьявол глубоко вдохнул, прикрыв глаза, — ты могла бы просто сказать об этом, а не устраивать этот балаган. — Нет, — Валиде подошла к столу, — он наказан и прямо сейчас находится в темнице. — Как ты посмела наказывать фаворита без моего разрешения, — Какузу медленно поднялся, нависнув тяжелой тенью над Валиде, — ответь, откуда в тебе столько наглости? — Не я отдала приказ, — с трудом ответила Цунаде, рвано выдохнула, — Великий визирь. — Итачи — процедил сквозь зубы Дьявол, фыркнул точно разъяренный бык и выскочил из покоев велев, — немедленно привести ангела в мои покои!       Цунаде шумно выдохнула, взялась за край стола для опоры. Её ноги дрожали.       Итачи положил ладонь на широкую грудь мужа, а голову на плечо. Погладил наблюдая за умиротворенным лицом. Жабры на лице Кисаме едва заметно шевелились, но дышал он носом. Учиха огладил грудь опустив ладонь к животу, приподнявшись осторожно коснулся губами щеки. Хошигаке поморщился, медленно продрав глаза ото сна. — Итачи-сан? — спросил он, приподнявшись на локтях, — что прикажете? — Я разбудил тебя? Прости, — Итачи резко подскочил, нависнув над супругом. Чёрные волосы спали вниз, легко пощекотав нос демона. Кисаме снова поморщился, а затем зевнул, — ложись, ложись спи, ещё рано. — Всё в порядке, я обычно встаю раньше, — ещё разок зевнув Хошигаке мотнул головой, взбодрившись, ласково коснулся щеки супруга, погладил убрав волосы за ухо, — а вы не хотите ещё поспать? — Нет, я так счастлив сейчас что снова не усну, — Итачи повернул голову, уткнувшись носом в широкую ладонь и улыбнулся. — Случилось что-то хорошее? — Кисаме поднял в недоумение бровь. — Да, — на выдохе ответил Учиха и снова опустился на плечо, — я замужем за мужчиной которого люблю и который любит меня. У нас была первая брачная ночь, а впереди целая неделя празднований. — Ах, вы об этом, — Хошигаке лег обратно, его скулы приобрели легкий фиолетовый оттенок. — А что, для тебя это не хорошее событие? — Итачи приподнялся, заглянув в глаза. — Хорошее, конечно хорошее, — Кисаме уложил широкую ладонь на спину супруга, погладил задевая пальцами перья, — просто я не подумал об этом. — Ты похоже ещё не полностью проснулся, — Учиха опустился, обхватив бок Хошигаке обнял, прикрыв глаза и внезапно распушил перья, — ещё так рано, скорее бы подали завтрак. — Вы проголодались? — Немного, — Итачи покраснел, отведя взгляд, — уже не помню, когда в последний раз хотел есть. — Я схожу на кухню, велю подать вам завтрак пораньше, — Кисаме сел осторожно, переложив супруга с себя на подушку, хотел встать, как его обняли за шею потянув обратно в кровать, — Итачи-сан? — Нет, останься, — прижавшись потребовал Учиха, — я не очень голодный, всё в порядке, я не хочу, чтобы ты уходил. — Итачи-сан, — Хошигаке положил ладонь на стиснувшие его руки, — всё хорошо, я быстро. — Нет! — по-детски резко возразил Итачи. — Хорошо, я не уйду, — мягко убрав с себя руки Кисаме обернулся к супругу, снова погладил по щеке, — вы позволите мне выйти из покоев и попросить слуг, передать на кухню ваш приказ? — Это позволю, — немного поколебавшись ответил Учиха, — но быстро. — Благодарю, — кивнув Хошигаке поднялся и на ходу надев брюки выглянул из покоев, — пусть немедленно подадут завтрак, Великий визирь желает есть. — И пирожные, — подал голос Итачи не вставая с кровати, — с кремом. — И пирожные с кремом обязательно пусть приготовят, — обернувшись Кисаме удостоверился что новых приказов больше не будет и закрыл дверь. — А теперь иди ко мне, немедленно, — потребовал Учиха протянув руки к супругу. — Вы совсем как ребенок, — вздохнув Хошигаке улыбнулся и подойдя подхватил Итачи на руки, сел на ложе усадив его на свои колени, — вы теперь меня вообще никуда не отпустите? — Не отпущу, — подтвердил Учиха прижавшись к груди и уложив подбородок на плечо, — никуда и ни за что, ты теперь весь мой. — Ваш, безусловно, — прикрыв глаза Кисаме прижался губами к виску и рухнул на постель, — но вам придётся меня отпустить, когда мы отправимся в поход. — Нет, — капризно буркнул Итачи ткнувшись в грудь. — Итачи-сан, — ласково произнёс Хошигаке и погладил черные волосы, побудив подняться.            Наклонился вперед осторожно поцеловал, продолжая держать ладонь на чужом затылке.       Учиха покраснел, сжав лежавшую на груди руку в кулак торопливо ответил. И вскоре почувствовал, как его мягко опустили на постель. Кисаме целовал осторожно, чтобы не задеть зубами, и при этом властно, направляя чужой язык своим, чтобы сам Итачи не поранился. Учиха простонал в губы закинув ногу на спину. В этот момент стража огласила приближение повелителя. Хошигаке поспешно отскочил, встав на колени склонил голову, Итачи поспешно прикрылся одеялом. — Итачи, — рявкнул Какузу ворвавшись в покои, не смутившись чужой наготы подскочил к кровати, — с чего ты решил, что у тебя есть право распоряжаться моим гаремом? — О чём вы? Я не понимаю, — Учиха сжал одеяло которым прикрылся, — почему вы врываетесь в мои покои, словно я ваша собственность! — Вы все здесь моя собственность, — рявкнул Дьявол, клацнув зубами, — захочу каждому голову с плеч сниму. — Что ж, ваша воля, но за что же я заслужил лишиться головы? — Итачи распахнул крылья, распушив перья. — Ты велел моего фаворита бросить в темницу? — процедил сквозь зубы Какузу покрывшись черной дымкой. — Я велел, — не теряя напора ответил Учиха, — и велю ещё раз! Если вы не воспитываете своего фаворита, тогда не удивляйтесь что он оказывается в темнице. Дьявол прикусил язык, явно не зная, что на это ответить и Итачи воспользовавшись этим продолжил. — Он оскорбил меня, оскорбил публично и если вы думаете, что я стерплю подобное — вы ошибаетесь! Я Великий визирь империи Дьявола, а не какой-то мальчишка, я не потерплю неуважения, — Учиха поднялся на кровати, так чтобы быть на одном уровне с повелителем, черная и оранжева-красная энергия столкнулись с ужасающей силой, — вы назначили меня Великим визирем, если вам это не нравится, я верну вам государственную печать немедленно. — Не смей разбрасываться печатью Великого визиря, словно какой-то безделушкой! — Гавкнул Какузу. — Не смейте врываться в мои покои как к себе в гарем! — Гавкнул в ответ Итачи.       Дьявол открыл рот намереваясь что-то ответить, но не нашел слов, развернулся и уже уходя бросил с нескрываемым раздражением: — Кисаме, приказываю тебе, выдери его так, чтобы больше и мысли не было лезть к чужим фаворитам, — с этими словами он выбежал из покоев так же быстро, как зашел. Стоило Какузу скрыться, как ноги Учиха подкосились, он упал на грудь супруга ткнувшись носом в сгиб шеи. По коже табуном бегали мурашки, слишком сильное магическое давление сказывалось и на нем. Кисаме осторожно обнял Итачи, погладил подрагивающие плечи. Учиха приоткрыл глаза, заметив, что синяя кожа спокойная и гладкая, вздохнул. — Вам нехорошо? — спросил Хошигаке продолжая поглаживать. — Немного вымотан, — вздохнув Учиха коснулся кончиками пальцев подбородка Кисаме, — так ты собираешься выполнять приказ или мне стоит и тебя отправить в темницу? — Я не посмею ослушаться, — Хошигаке улыбнулся, снова поцеловав супруга.       Крупная капля упала с сырого потолка, разбавилась о грязный пол с характерным звуком. Этот звук единственная симфония, звучащая в темнице. Под неё Хидан мерил шагами камеру, под неё молился и под неё же лег спать. В темнице он был совершенно один. Встретившая его крыса схватила кусок хлеба, предназначенный ангелу в качестве ужина, и куда-то убежала. Без окон Хидан не имел понятия сколько времени прошло. Звуки снаружи не доходили сюда и всё сильнее казалось, что мир за пределами темницы попросту исчез. Ангел рвано выдохну, лег на солому, заменяющую здесь кровать, укрылся крыльями и обняв себя за плечи провалился в забытье. — Дети мои, познакомьтесь, — статная фигура, облаченная в чисто белый балахон, отступила, протянув руку в сторону парня до этого стоящего за её спиной, — это ваш новый младший брат, Хидан. Будьте к нему терпимы и добры. — З-здравствуйте, — запнувшись поздоровался Хидан, неуверенно сделал шаг вперед, ещё не полностью привыкнув к физическому телу неуклюже споткнулся о собственную ногу, не клюнул носом облако только благодаря рукам, схватившим его плечи, — ох, я очень рад с вами познакомиться. — Не стесняйся, они все твоя семья, — белая фигура чуть крепче сжала опущенные плечи, грубо пихнула вперед.       Хидан поднял взгляд и впервые ощутил на себе презрение. Сделал ещё один робкий шаг судорожно скользя взглядом по источающем это презрение ангелам. Сглотнул, как только к чувству прибавилась ненависть резко развернулся ринулся к отцу, но тот просто отпихнул его и ушел даже взгляда на прощание не бросив. Хидан повернулся к ангелам и те тоже начали уходить, не произнеся ни слова. Так что третьим чувством, которое Хидан узнал стало — одиночество.       Когда ангел распахнул глаза вместо темной решетки увидел расписанный золотыми красками потолок и деревянную опору балдахина. Почувствовал прикосновение обжигающе теплой ладони к своей. — Хидан, — нежно позвал знакомый голос, — свет мой, моё счастье, прошу открой глаза, посмотри на меня.       Руки ощутимо коснулся поцелуй и все гнетущее чувство одиночества заполнила трепетная, нежная любовь. Чужая любовь, направленная на него, принадлежащая лично ему. Ангел повернул голову увидев Дьявола, бережно держащего его руку. — Какузу, — тихо позвал Хидан. — Всё хорошо, я здесь, — Какузу ещё раз поцеловал бледную ладонь, после чего обернулся и громко крикнул, — где лекаря носит? Почему он ещё не пришел? — За ним послали, — робко ответила служанка, поклонившись, — скоро будет. — К чему столько волнения? Его что били? Или может истязали? — к кровати подошла Валиде, — одну ночь поспал не на мягкой кровати, ничего страшного не произошло. — Моим фаворитам полагается спать на бархате и парче, — рявкнул ей в ответ Дьявол, на что Цунаде хотела что-то ответить, но ей не позволили, — не зли меня сильнее, я итак вне себя.       Валиде благоразумно закрыла рот, но не ушла, её никто не отпускал. Ангел снова прикрыл глаза, погрузившись в это чувство с головой, точно нырнул, только не в воду, а скорее в теплое молоко. В покои распахнули двери, не успел Орочимару переступить порог, как его отчитали. — Ну наконец-то, тут умереть быстрее, чем тебя дождаться, — Какузу отступил, дав пространство лекарю из-за чего ему пришлось отпустить руку. Ангел протестующе простонал, — тише, я здесь, я никуда не ухожу. — Прош~шу меня простить, я был вынужден задержаться, — извинился Орочимару и присел на край кровати, ледяными пальцами обхватил ладонь замерив пульс, приложив к груди конусовидную трубку послушал дыхание и уже убирая пересекся взглядом с ангелом. Они меньше минуты переговаривались взглядом, прежде чем змей выпрямился и обратился к повелителю, — он сильно истощен, но в целом здоров, мне нужно пос~смотреть, как зажило крыло, с вашего позволения.       Какузу кивнул и когда лекарь отошел на другую сторону кровати вернулся к ангелу, взяв расслабленную ладонь оставил на ней пару поцелуев. — Он притворяется, наглым образом притворяется, — выступила Цунаде с явным раздражением указала на лекаря, — а он с ним в сговоре и не менее нагло врет. Перед заключением он ел и в темнице я лично приказала дать ему и еды, и питья, так что об истощении и речи быть не может. — Многие птицы в клетке начинают болеть и неизбежно умирать, как бы хорош~шо их не кормили и какой бы чистой водой не поили, — начал Орочимару не отвлекаясь от осмотра, — мы не знаем, как сильно отличается тело чистого ангела от падшего и какие у этого тела потребности. Может еды было недостаточно, а может заключение без с~света ему хуже любой пытки, а может ещё что-то повлияло, но я уверен в своих словах — он истощен. И лгать в подобном для меня значит подрывать свою репутацию. — Это опасно? — обратился к лекарю Какузу не отнимая ладонь ангела от лица. — Он вос~с~становится, — ответил Орочимару, — нужно просто стабильное питание, чистая вода и прогулки на воздухе. Хотя причину истощения узнать необходимо. — Это моя вина, — со вздохом произнес Дьявол, убрав белые локоны со лба. — Вы же инкуб, что ж, это объясняет истощение, — убедившись, что крыло в порядке лекарь поднялся, — я сделаю ему отвар, восстанавливающий силы, но в следующий раз не с~стоит так увлекаться. — Разве стоит так себя грызть из-за какого-то… — начала было Цунаде, но её резко прервали. — Он не просто наложник! Он мой свет, мой ангел, моя жизнь и пренебрегать им значит пренебрегать мной! — подорвавшись с места Какузу угрожающе навис над Валиде, не заметив, как блеснуло золото в змеиных глазах, — покиньте мои покои, пока не случилось что-то, о чем мы оба пожалеем. — Не хочу представлять, что будет, если тебе придётся выбирать между ним и мной, — Валиде неуверенно покачала головой. — В твоих же интересах не допустить чтобы у меня появилась необходимость выбирать, — ответил Дьявол, прищурившись и его рога опасно вспыхнули зеленью.       Цунаде рвано вдохнула, дернулась точно от пощёчины, развернувшись ушла, подняв подол платья. Ни она, ни повелитель не заметили, как хитро начал улыбаться Орочимару. Хидан сдавленно простонал и Какузу тотчас же вернулся к нему. В этот раз лег рядом, погладил по щеке, шее, поцеловал взмокший висок. — Можно что-то сделать, чтобы он поскорее восстановился? — обратился он к лекарю расчесывая пальцами короткие волосы. — Я сделаю отвар, но быстрого действия не ждите, ему нужно отдохнуть, — Орочимару поклонился, — с вашего позволения я займусь этим.       Какузу небрежно махнул рукой, и лекарь вышел, затем махнул ещё раз и уже слуги покинули покои. Хидан продолжал лежать, закрыв глаза, хотя было заметно что в себя он давно пришёл. — Мы одни, — шепнул ему на ухо Дьявол, — можешь перестать строить из себя умирающего.       Хидан не сразу приоткрыл один глаз посмотрел с подозрением и только после повернулся на бок обняв Какузу за шею. — Ты наврал, — капризно отозвался ангел куда-то в плечо. — Я не знал, — тихо ответил Какузу прижав наложника к себе, — я думал ты устал и спишь у себя в покоях, думал ты снова заупрямился, я не знал, прости. — Я говорил, что случится плохое, но ты меня не послушал, — пробурчал Хидан не отстраняясь. — Я сожалею, я буду к тебе прислушиваться впредь, — поцеловав висок Дьявол мягко погладил тонкую спину, — всё хорошо, сейчас всё хорошо, и я никому больше не позволю тебе навредить. — Снова врёшь, — всхлипнул ангел. — Обещаю, больше такого не повторится, — ответил Какузу начав перебирать белые пряди, — никогда. Они ещё долго лежали так, ничего не говоря, просто слушая спокойное дыхание друг друга. Хидан немного отстранился, ему стало жарко. Пользуясь этим моментом Какузу убрал встрепанные волосы ангела, погладил щеку. — Хидан, — он не хотел начинать этот разговор сейчас, но поговорить было необходимо, иначе через время он всё простит и всё забудет, — расскажи, что произошло до того, как тебя отправили в темницу? — Я был на празднике, — помедлив ответил Хидан и замолчал, но поняв, что этого ответа недостаточно продолжил, — и поговорил с тем падшим, немного. — Просто поговорил? — Дьявол вскинул бровь, — и простой разговор довел тебя до темницы? — Да, — буркнул ангел надув губы. — И что ты ему сказал? — Терпеливо поинтересовался Какузу, — Итачи сказал, что ты его оскорбил. — Я его не оскорблял! — Возмутился Хидан, — это меня оскорбили, меня ударили и бросили в темницу, я ничего не сделал. — Тебя ударили? — Дьявол свел брови, — кто посмел? — Та женщина, — ответил ангел и потер гладкую, белую щеку, — болит ещё, сильно. — Она будет за это наказана, — погладив пострадавшую щеку Какузу поцеловал её, — она тоже тебя просто так ударила?       Хидан поморщился, громко выдохнул и отвернулся, спрятавшись в крыльях словно в коконе обозначив что разговор окончен. — Хидан, — позвал Дьявол, осторожно коснувшись белых перьев, но его сразу же ударили по руке крылом. — Меня уже достаточно наказали, хочешь ещё добавить? — отозвался ангел, снова запахнувшись в крылья. — Не хочу, — обняв кокон из крыльев Какузу уткнулся лицом в мягкие, пушистые перья, — я просто хочу понять, что произошло. — Ты будешь злиться, — буркнул Хидан сомкнув кокон плотнее, — иди спроси у них, они тебе расскажут какой я плохой. — Я даю слово, что не буду тебя ругать или наказывать, ангел, — положив тяжелую ладонь на одно из крыльев Дьявол слегка надавил и вскоре крыло опустилось, показался малиновый глаз, — верь мне.       Хидан пожевал нижнюю губы, подумал и рассказал. Всё рассказал, каждое слово, каждый жест, каждое движение без увиливаний и обмана. Какузу несколько раз глубоко вздохнул, прикрыв глаза. — Ты не должен так себя вести, — строго велел Дьявол, сложив руки на груди, — завтра ты публично извинишься и перед Цунаде и перед Итачи. — Ты обещал не злиться! — крикнул прямо в лицо демона ангел. — Я не злюсь, — ответил Какузу, — но и спускать тебе с рук подобное не стану. Ты мой фаворит, мой главный и единственный избранник, ты обязан вести себя вежливо и скромно. — Нет, злишься, — возразил было Хидан и запнулся, прикусив язык, его скулы заметно зарозовели, — единственный? — Я не злюсь, я люблю тебя, я дорожу тобой и не хочу, чтобы из-за столь любимого мной характера ты пострадал, — спокойно объяснил Дьявол, — я же не смогу быть рядом всегда.       Ангел опустил крылья убрав их за спину. Повернув голову снизу-вверх заглянул в красно-зеленые глаза, долго, безмолвно смотрел так, прежде чем потянулся за поцелуем. Сначала коснулся только губами, точно боялся быть отвергнутым, затем лизнул проникнув языком в чужой рот. Действовал неумело, неуверенно пытаясь подражать поцелуям Какузу. Но было в этом что-то завлекающее, что-то будоражащее настолько, что сердца били в ребра. Дьявол ответил чуть погодя, положив ладонь, нет, одни только пальцы за щеку. Поцелуй стал торопливее, горячее настолько, что им пришлось прерваться чтобы глотнуть ледяного, в сравнение с их дыханием, воздуха. — Ты слышал, что сказал Орочимару, нам нужен перерыв, — всё-таки прижав ладонь к щеке Какузу утер блестящие от слюны губы, — ты должен отдохнуть. И, возможно, Дьявол смог бы на этом настоять, если бы ангел промолчал. Но он не промолчал. — Я хочу, — практически умоляюще сказал Хидан зацепившись пальцем за золотую пуговицу на рубашке. Какузу сглотнул, не найдя слов, подходящих для ответа, снова поцеловал. Мягко уложив на кровать, одним плавным движением распустил шнуровку платья. Перешел поцелуями на белую шею, затем чуть ниже, в районе ключицы. Ангел рвано выдохнув, схватился за черный затылок не позволяя отстраниться. Впрочем, Дьявол и не собирался. Со сладким причмокиванием оставил яркий засос на шее, затем ключице, у самого соска. Огладив бока приподнял бедро вынудив согнуть колено. Нужно было взять масло. Какузу убрал с себя руку, поцеловал в качестве извинения, выпрямился, сбросив на пол рубашку потянулся к тумбочке нависнув над наложником. Задержался буквально на пару секунд, но Хидану этого хватило. Приподнявшись он обхватил губами сосок, прикусил на пробу. — Хидан! — Дьявол вздрогнул от неожиданности, — не делай так. — Почему? — Подняв взгляд спросил ангел, — ты постоянно так делаешь.       Какузу нахмурился, задумавшись. Как таковой причины против он сказать не мог. Но и причины за не имелось. — Потому что… потому что я тебе не разрешаю, — строго велел Дьявол, вот только его строгость открыто проигнорировали, Хидан куснул другой сосок, — ангел! — Прости, — совсем не раскаиваясь ответил Хидан хихикнув. Какузу мог бы разозлиться, но вместо этого прильнул к губам. Обняв за плечи утянул на себя не прерывая поцелуя. Хидан промычал, но совершенно не протестующе, опустил руки скользнув по бокам дошел до паха. Дьявол соврал бы, если бы сказал, что не удивлен. Тем не менее мешать чужим рукам не собирался, полностью поддавшись этим неуверенным движеньям. Ангел больше давил, чем гладил, но болезненной или же менее приятной ласка от этого не становилась. Прервав поцелуй Хидан с громким вздохом ткнулся в ложбинку между грудными мышцами. — Может всё же отдохнешь? — без особой инициативы предложил Какузу поглаживая пальцами вдоль позвоночника.       Хидан пробормотал в ответ что-то невнятное. Дьявол принял это за согласие, поспешил переложить наложника на постель, но тот упрямо не слезал. — Я отдохну, — сказал ангел, повернув голову чтобы его было слышно, — когда ты войдешь. — Ты пожалеешь об этих словах, — ответил Какузу и сразу же повалил наложника на кровать. — Я согрешил похотью, — тихо, только для себя сказал Хидан подняв крыло, чисто белое крыло, — но не пал.       Ангел опустил крыло, открыв себе вид на сидящего за столом Какузу. Он не смог долго валяться в постели и сел работать. Но распахнутый халат и испарина на коже явно говорили, что он ещё не полностью остыл. Хидан смотрел на демона какое-то время, а потом сел на колени, вздохнул. Он не чувствовал ни капли раскаянья, не чувствовал и самого греха. — Выпей отвар, — не отрываясь от работы напомнил Какузу. — Сейчас, — буркнул ангел и взял с тумбы стакан с мутной, коричнево-зеленой жидкостью, пахнущей травами. Сделал глоток, на удивление сладкого напитка с медовым послевкусием.       Отставив уже опустевшую чашку Хидан поднял руки, ладонями к верху, произнес тихую молитву. Затем умылся ладонями, проведя их сверху вниз по лицу. Хорошо выученное, обыденное движение, сейчас казалось таким чуждым. Ненужным…       Хидан вновь поднял взгляд на Дьявола, тот что-то писал, изредка смачивая перо в чернильнице. — Какузу, иди сюда, — тихо и как-то смущённо попросил ангел. — Подожди, мне нужно подготовить бумаги перед приемом, — деловито ответил Какузу, стряхнув лишние чернила. На наложника он взгляд не поднял, чем неумышленно задел. — Ты опять уйдешь, — Хидан не спрашивал, он отвечал.       Ангел скомкал простынь пальцами, прежде чем резко подскочил с места. Какузу от неожиданности вскинул руками, когда к нему бесцеремонно забрались на колени. Но на этом Хидан не остановился, распахнув крылья скинул со стола буквально всё, чудом не перевернув сам стол. Бумаги, на которыми только что работал Демон залила густая лужа чернил. — Хидан, вот что ты по-твоему сделал? — Стараясь скрыть раздражение спросил Какузу.       Вот только в ответ раздалась тишина. Ангел прижался поближе, сложив подбородок на чужое плечо, горько вздохнул. — Хидан? Случилось что-то, чего я не знаю? — Уже без раздражения, даже скрытого, спросил Какузу, но ему снова ничего не ответили, тогда, Дьявол начал мягко проглаживать по голове, просто ожидая ответа. Но в итоге так его и не получил. — Хочешь я научу тебя молиться? — Хидан опустил голову, уткнувшись носом в плечо, на котором лежал. — Молиться? Зачем? Нас всё равно отсюда не услышат, — Какузу аккуратно оттянул наложника от своего плеча, заглянув в глаза, — произошло что-то связанное с твоим богом? — Нет, не с ним, — Хидан отвел взгляд к окну, — я подумал, что если не бог, то я услышу, и… и ты словно вновь окажешься рядом… даже если ты далеко.       Ангел аккуратно взял демона за руку, провел по ней большим пальцам замысловатую линию, а затем прижал к своей щеке. Словно пытался объяснить то, чего сам толком не понимал, но хотел всем сердцем. Какузу тоже не понимал, ни резкой смены настроения, ни жестов, ни странного предложения. — Хорошо, раз уж для тебя это так важно, давай помолимся, — как-то обречённо вздохнув ответил Дьявол.       Хидан ожил, вернувшись к кровати сдернул грязную простынь прямо на пол, и только после уселся, ожидая Какузу. — Сначала нужно умыться. — практически в приказном тоне сказал Хидан указав на кувшин с водой. — Это обязательно? — не скрывая лени переспросил Дьявол. — Да! — строго гаркнул ангел, продолжая тыкать в сторону графина, куда уже направился Какузу. — Ты не умываешься перед молитвой, почему я должен? — идя мимо беспорядка Дьявол взмахнул рукой и все бумаги, упавшие на пол, взметнулись обратно на стол. Подойдя к кувшину с чашей вымыл руки, после чего умылся. — Дело не в умывание, а в чистоте. Я чистый ангел, мне мыться перед молитвой не нужно, — Хидан довольно улыбнулся, протянув руки, когда Какузу подошел, — запомни, молитву нужно проводить в чистом теле, одежде и месте. — Какой ты у меня привереда, не будешь слушать если грязный помолюсь? — с лёгким смешком спросил Дьявол, сев на кровать. Его руки сразу же перехватил Хидан повернув ладонями кверху. Немного торопливо, но нежно. После чего поправил ноги, вынудив встать на колени. И, пожалуй, именно этот момент Какузу больше всего не понравился. — Я не привереда, это всё нужно чтобы бог видел твою искренность, — возмутился Хидан, но как-то беззлобно, хотя возможно просто на просто наигранно, — а теперь, закрой глаза и мысленно постарайся заговорить с богом. Расскажи ему что тебя тревожить и что ты хочешь. — Что я хочу? Хм, — Какузу закрыл глаза, немного задумывавшись на мгновение. После которого без капли стеснения заявил, — тебя в шелковой сорочке облитого сиропом, чтобы он покрывал всё тело и затекал в каждую сладкую складочку… — Какузу! — Прервал поток похабщины Хидан густо покраснев и сложив руки на груди возмущённо пробурчал, — это серьезно, а ты опять издеваешься. — Я не издеваюсь, просто каких желаний ты хочешь от меня? — Какузу открыл глаза и нежно приобнял одевшегося ангела, — прости, я буду серьезным, честно. Дай мне ещё один шанс. Хидан надув щеки вырвался из объятий, всем своим видом демонстрируя что не верит чужим обещаниям. Какузу громко выдохнул, снова прикрыл глаза усиленно начав думать, о чем можно помолиться. Нужно что-то сокровенное, личное даже. На ум приходят только сексуальные позиции. — Тебе не обязательно связывать молитву со мной, можешь помолиться о своих делах и работе, — сказал всё ещё красный ангел. Какузу хмыкнул с нескрываемым недоверием. — Боже, молю чтобы встреча с делегацией вампиров прошла хорошо, — на этот раз про себя произнес Какузу, после чего приоткрывает один глаз и уже вслух спрашивает, — допустим я помолился, что теперь?       Альбинос убирал руки с груди поставив их ладонями вверх, так же как Дьявол, затем подняв умылся. Какузу послушно повторил манипуляцию. Как только он закончил ангел вздрогнул и покраснел ещё сильнее. — Я что-то не то сделал? — спросил Дьявол, нагнувшись, заглянул в малиновые глаза. — Нет, всё хорошо, — Хидан мотнул головой и внезапно улыбнулся, — просто я так давно не слышал чужих молитв, а сейчас, слыша твою мне стало так приятно на душе. — Вот как значит, — Какузу приподнял бровь и лукаво улыбнувшись совершил ещё одну молитву. — Не опошляй! И вообще не смей использовать молитвы для своих похотливых целей! — распушив перья Хидан подхватил подушку начав бить ей Дьявола. — Мне правда интересно. Если я буду очень много молиться, ты сможешь кончить? —посмеиваясь спросил Какузу, закрываясь от ударов подушки, — а если я буду молиться чтобы ты кончил? — Дурак! Придурок! Просто невозможный дурак! — поняв, что удары никак не вобьют в демона приличие, Хидан прижал подушку к себе и завалился на кровать, спиной к Какузу, — я с тобой больше не разговариваю и молитвы твои не слушаю!       Дьявол пшикнул смешком, при виде этой детской обиды. — Что ж, раз со мной здесь никто не хочет разговаривать, пойду я, — Какузу уж было поднялся, как тут почувствовал, что его тянули за край халата, — или нет.       Хидан не повернулся, ухватившись, не глядя сначала, за халат, а потом нащупал и чужую руку. — Тебе правда обязательно уходить? На эту демеляцию, да? — ангел сел, цепляясь за руку так, словно не он только что разыгрывал великую обиду. — На встречу с делегацией, сокровище, — Какузу мягко убрал с лица наложника выбившиеся пряди, — ты всё ещё плохо произносишь слова, нужно больше практики. — Может тогда возьмёшь меня с собой на встречу? Потренируюсь, — Хидан часто-часто заморгал, откровенно строя глазки. — Оскорблять и унижать? В этом тебе практика ни к чему, с Итачи отлично получилось, — едко заметил Дьявол и продолжил прежде чем ангел вставил своё недовольство, — на официальный прием нет, может позже на само торжество, при условии, что ты будешь вести себя прилично и извинишься. — Хорошо, — без особой радости согласился Хидан.       Солнце медленно ползло к закату. Вместе с ним, почти так же медленно две соловые кобылы вели по мощенной дороге красную карету. Окошки в ней были плотно зашторены, не пропуская ни малейшего лучика света. Больше не от того что пассажиры боялись его, а от того что не желали даже взглянуть на чужую им страну, чужой народ и праздник. Они не хотели здесь даже находится, но были вынуждены. — Госпожа, вам не хорошо? — тихо поинтересовалась служанка, кротко заглянув в глаза госпожи. — Меня тошнит от этого места, конечно же мне не хорошо, — брезгливо отозвалась женщина, закатив глаза.       Служанка замолчала, поняв, что лучше больше не беспокоить. Вместе с закатом экипаж прибыл ко дворцу. Многочисленная охрана сразу же выстроилась вдоль ковровой дорожки, куда сначала вылез низкорослый глашатай, открывая свиток, а затем слуги. — Добрая королева Мей, Королева-дева, владычица кипящих и лавовых морей, великая красная госпожа прибыла! — гордо и громко огласил карлик и отступил назад, склонив голову.