Ухудшенная версия Снейпа

— Как я рада тебя видеть, Северус! — Минерва моментально поднялась со своего кресла, чтобы обнять друга, которого в последний год наблюдала исключительно в больничной палате. Снейп приобнял ее в ответ, после чего занял одно из кресел около журнального столика, наблюдая, как директриса левитирует на стол блюдо с фруктами и чайник с чашками. — Спасибо, Минерва, — произнес он, пока она разбиралась с угощением. — За что? — искренне удивилась та, даже оставив ненадолго чашки. — За помощь. И за то, что это не стало достоянием общественности. Снейп прекрасно знал, о чем говорил, хоть они это никогда и не обсуждали. Если бы не Минерва, ни его транспортировка из Визжащей хижины, ни дальнейшее лечение, ни отсутствие каких-либо упоминаний его имени в прессе было бы невозможным, а так — не было ни малейшей заметки, подтверждающей или опровергающей его гибель. — Прекрати говорить ерунду, — она моментально отмахнулась, давая понять, что к этой теме возвращаться не намерена. — Тебе алкоголь-то можно уже? — и, дождавшись кивка, задумалась на секунду, а потом виртуозно сменила чайный сервиз на бутылку вина с двумя бокалами, которые куда более эффектно смотрелись рядом с вазой фруктов. — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. — Ты уже говорила, — усмехнулся Северус, разливая вино по бокалам и протягивая ей один из них, на что Минерва, тут же приподняв его, как всегда делала, когда произносила тост, выдержала значительную паузу. — Давай за то, чтобы больше никогда не вспоминать, как выглядят палаты в Мунго! — предложила она, и Снейп знал, насколько ей там не нравилось, потому что, как ни крути, после войны и ей пришлось пролежать в палате пару дней. — И бестолковые врачи, не имеющие представления о том, чем отличается полевой хвощ от шалфея, — поддержал он, отпив немного из своего бокала и культурно не заметив, как смутилась Минерва. По всей видимости, об отличиях между этими растениями она тоже имела весьма поверхностное представление, так что развивать тему не стала. — Я полагаю, ты хотел бы вернуться к преподаванию? — поинтересовалась она вскоре, отрывая от грозди немного винограда. Это не было основной целью его визита сюда, но все же было одной из тем, которые Снейп собирался поднять, так что отрицать он не стал. — Если есть такая возможность. — Есть, — кивнула она поспешно, доедая виноград и делая ещё один глоток из бокала. — С нового учебного года должность преподавателя по защите вакантна. Рассматриваешь? Что-то в ее лице показалось Снейпу странным, если не сказать загадочным. Вполне возможно, что она всего лишь слегка захмелела после нескольких глотков, но интуиция его редко обманывала, поэтому он тут же поинтересовался первым, что логично пришло на ум: — А с зельями что? Минерва слегка прокашлялась. — Эта вакансия уже занята, Северус, — она поспешно сделала еще глоток, а потом указала ему на его бокал, — да ты выпей лучше, наверное… — Минерва? Она взглянула в его лицо, вздохнула, будто набиралась терпения, а затем спокойно и отчасти обрëченно произнесла, как будто зная, что последует за этим: — Зельеварение в Хогвартсе второй год преподаёт Гарри Поттер. Снейп как сидел с бокалом в руке — так и замер с ним, вначале осознавая, а затем переваривая полученную информацию. Фамилия Поттера всплывала так часто, а к концу войны приобрела такой оттенок, что реагировать на нее спокойно было выше его сил. Он нахмурился, взглянул на Минерву еще раз в надежде, что она сейчас рассмеëтся и скажет, что просто не успела в прошлый раз поздравить его с первым апреля, но она была полностью серьезной и поглядывала выжидающе. — И какой умник это придумал? — наконец выдавил из себя Снейп, у которого все связанные с Поттером эпизоды военного времени одним мигом пролетели перед глазами. Ночь, отчаянные требования, резкий стук захлопнувшейся двери и неразличимые ругательства, стихающие с каждой секундой. Минерва тем временем изобразила на лице оскорбленную добродетель. — За неимением вариантов, знаешь ли… скажем, это было наше с Гарри коллективное творчество. Ты представить себе не можешь, как парнишка по тебе убивался после войны. Я хотела даже нарушить обещание и рассказать ему, но он, вроде, пришел в себя, а потом еще и инициативу проявил взять на себя зелья. Между прочим, все лето учил, не отрываясь, чтобы с сентября приступить к занятиям, даже седьмые курсы взять не побоялся, хотя сражались вместе. А ты говоришь, какой умник… Снейп слушал эту речь безо всякого энтузиазма. То, что рассказывала Минерва, вполне могло быть правдой, более того, зная Поттера чуть лучше нее самой, он был уверен, что так оно все и происходило, вопрос был лишь в том, какое вообще отношение это имело к способностям Поттера в зельях, коих у него отродясь не имелось. — И между прочим, теперь уже Гарри называют «грозой подземелий», — добила Минерва со странной гордостью, как только Снейп успел выстроить в своей голове хоть какую-то относительно адекватную картину происходящего. Он замер во второй раз. Не будь его психика привыкшей к различного рода потрясениям, мини-инфаркт ему был бы обеспечен прямо сейчас, а так он отделался только заминкой, впрочем, довольно длительной в масштабах их диалога. Поттер, который шугался от него до конца четвертого курса, а с пятого осмелел настолько, чтобы в полупьяном виде ломиться в его личные покои с сумасшедшими заявлениями. Тот, который в несколько секунд мог передать весь свой эмоциональный спектр, а потом растерянно замолчать, потому что слова закончились, и что делать дальше — он не знал. Поттер, который поглядывал на него исподтишка даже после скандала, а через три дня — явился снова, заявив, что они не договорили, и по его лицу можно было едва ли не дословно прочесть все, что он намеревался сказать. — Абсурд, — высказался Снейп после того, как залпом допил вино и налил себе еще, а заодно обновил и бокал Минервы. — Нет, заслуженно, — протестующе заявила она, одарив его упрямым, хоть уже и захмелевшим взглядом. — Нет, абсурд, — пробормотал он про себя, мысленно вспоминая их предпоследнюю с Поттером встречу. Последняя была в Визжащей хижине, а вот до нее — мальчишка заявился к нему вечером первого мая, и вспоминать слова, которые он кричал, не хотелось, поскольку тогда легко удалось убедить себя, что они не имели никакого отношения к реальности. Ни один из них не должен был выжить в этой войне, так что принимать к сведению все, с чем Поттер пытался до него достучаться, было бессмысленно. — Да нет же, Северус, — настойчиво повторила Минерва, потом на секунду задумалась — и, быстро вызвав школьного эльфа, прошептала ему на ухо какую-то просьбу. Тот кивнул и моментально растворился, а затем появился вновь, держа в длинных пальцах мантию-невидимку и протягивая ее Снейпу. — Сохранилась, надо же, — хмыкнул он, до этого наблюдая безучастно, а теперь расправляя ее в своих руках и встряхивая от пыли. — И занимает почетное место одного из центральных экспонатов хогвартского военного музея, — снова не без гордости добавила Минерва, рассматривая мантию вместе с ним. Снейп мельком глянул на нее, отвернулся, потом все-таки снова поднял взгляд и нахмурился еще сильнее. — А инсталляций в холле по случаю каждого этапа сражений нет? — Нет, — фыркнула она с недовольным видом, а затем, чтобы намеренно ответить что-то язвительное, добавила, — пока что. Снейп предсказуемо закатил глаза, на что Минерва в конце концов едва сдержала улыбку. Одному Мерлину известно, как давно они не сидели и не разговаривали вот так, язвительно, но без злобы, за бутылкой вина и безо всякой спешки. — Я на торжественном ужине скажу, что новый преподаватель по ЗОТИ задерживается и прибудет на пару дней позже. А ты мантию оставь себе и загляни с ней на урок к Гарри. Полагаю, ты будешь удивлен. — Для чего? — переспросил Снейп, прищурившись, поскольку не являлся любителем подобных авантюр, ибо они прочно ассоциировались с куда более серьезным шпионажем, которого ему хватило на три жизни вперёд. — Потому что пересказать я не смогу, проще один раз увидеть, — многозначительно пояснила Минерва, тем самым внося еще больше диссонанса в и без того странный разговор. Поттера, который преподавал зелья, можно было без сомнений назвать сущим кошмаром, но желание узнать, какое влияние оказал на него прожитый год и насколько его отчаянные ночные заявления теперь соответствовали реальности, оказалось значительным, чтобы он оставил мантию у себя. *** Гарри монотонно наводил порядок на полках лаборатории, когда Минерва постучала в дверь его кабинета. Он тут же отвлекся, пропуская ее внутрь, а затем указал жестом в сторону дивана, приглашая присесть. — Здравствуй, Гарри, — она миролюбиво улыбнулась и оглянулась по сторонам, — порядки наводишь? — Небольшая ревизия, — кивнул он, расставляя на полках последние флаконы и только после этого занимая место рядом с ней. — У многих настоек короткий срок годности, за лето некоторые потеряли свои свойства, нужно было все перебрать. — Ты все оставил так же, как было при профессоре Снейпе, — неожиданно заявила она, оглядевшись по сторонам, и он поднял на нее взгляд на секунду лишь на секунду, собираясь ответить, а потом опомнился и пожал плечами. — У него была правильная структура, более удобной я не встречал, — логичный ответ, без погружения в воспоминания, поскольку ничем хорошим это не грозило. Это было странно — владеть кабинетом Снейпа, его лабораторией, всеми его инструментами, но при этом по минимуму упоминать о нем самом. Слишком сильно граничило с самообманом, но пока что работало, хоть и с периодическими сбоями. — Прости, Гарри, я… мне просто не с кем об этом поговорить, на самом деле, — вздохнула Минерва, поглядывая на него, пока он разглядывал лабораторию, которую наверняка и так знал наизусть. — Раньше каждый год приходила к нему сюда перед первым сентября, и мы разговаривали… как вот теперь, с тобой. — Я не знаю, что вам на это ответить, — честно признался он, плотнее закутываясь в широкую мантию и понимая, что избежать мыслей, которых старался не допускать, уже не получится. Он слишком долго отправлял все это вглубь сознания, а достать оказалось так просто, что это было даже обидно. Мастер ментальных наук из него никакой, со Снейпом и рядом не стоял. — Ты ведь был неравнодушен к нему, Гарри? — произнесла она, а потом сделала неопределенный жест рукой и тут же добавила. — Извини. Это не мое дело. Просто я вспоминаю события того года и… извини меня, — Минерва покачала головой и быстро перевела тему, задавая куда более нейтральный вопрос. — Готов к заезду учеников? — Готов, — мрачно отозвался он. — А толку. Дисциплина идеальна, голос дрожит у каждого, ходят тише воды, ниже травы. А предмет как не воспринимали, так и не воспринимают всерьез, заносчивые лентяи. — Почему тебя это так волнует? — переспросила она уже не так настойчиво, а потом добавила скорее в формате рассуждения, — мы ведь с тобой договаривались, что ты займешь вакансию преподавателя зельеварения из-за острой необходимости. — Я не хочу, — перебил Гарри отчего-то раздраженно, но быстро успокоился и даже передумал говорить то, что изначально собирался, — чтобы они проводили время впустую на моих уроках. Даже если не болтают. Это было единственным, что он мог вообще ответить Минерве на этот вопрос, потому что все остальное не хотелось повторять даже самому себе. Не хочет, чтобы дети в этом кабинете чувствовали себя свободнее, чем раньше. Не хочет, чтобы ингредиенты, которые Снейп заготавливал своими руками, расходовались на бездарные подобия зелий. Не хочет, чтобы достижения этого человека, его давно отработанные правила и принципы преподавания исчезли в никуда из-за бестолковых детей, не способных оценить науку. Гарри осознавал, что делал все это не для него, а для себя, поскольку ему давным-давно было все равно, но повторять себе эту мысль не любил. Некогда отчаянный борец за правду, повзрослев, предпочел допустить в свою жизнь немного самообмана, потому что так воспринимать окружающую действительность было значительно легче.