Пески Офира

Январь 1262 года. Сезон дождей, нагрянувший в Офир так внезапно, принес с собой долгожданную прохладу. Потрескавшаяся от жары почва увлажнилась и превратилась в месиво из комьев песка и грязи. Всего две недели благодатного дождя, после которого природа воспрянула вновь и распустилась режущей глаз зеленью и экзотическими сладко пахнущими цветами. Для Геральта это была счастливая пора. Пора обновления. Когда он проснулся и приоткрыл глаза, то первое, что увидел — каскад блестящих каштаново-рыжих волос, небрежно рассыпавшихся по подушке. Гибкий силуэт Трисс, накрытый легким шелковым одеялом. Мокрые пряди, прилипшие к вискам. Бисеринки пота на шее. Чародейка повернулась на спину и одеяло чуть сползло вниз. Легкий, почти невесомый шелк протек по холмикам грудей, обнажил тонкую талию и упругий живот, собрался на треугольнике темно-рыжих волос и заструился вниз. Трисс подложила руку под голову. Мягко причмокнула губами, однако не проснулась. Геральт не смог отказать себе в удовольствии и провел пальцем по ложбинке между ее грудей, в легкой ласке потрогал нежную кожу. Сначала хотел разбудить чародейку, но потом все-таки передумал. Теперь он засыпал вместе с Трисс почти каждую ночь. Держал ее в своих крепких объятьях и тонул в невесомом запахе розы и шафрана. Трисс этому ничуть не противилась. Она вообще была очень покладистой. И это сильно отличало ее от тех чародеек, которых он встречал раньше. Смеялась она настолько искренне, что ей нельзя было не поверить. Так, что веселые искорки загорались в голубых глазах. Без кривых улыбок, холодного взгляда и губ, растянутых в саркастической усмешке. От Трисс веяло приятным теплом, летними садовыми цветами. Порой от нее исходили бурные, льющиеся через край чувства. Неподдельность и свобода. Она не обдавала холодом, не пыталась манипулировать и никем не помыкала. Во всяком случае, так думал Геральт. — А вот и наш герой-любовник, — ехидно произнёс Лютик, едва завидев его. Ведьмак пропустил укол мимо ушей. Он много, что пропускал в последнее время. Лютик восседал на подушках в своем новом шатре. Он важно надувал щеки и курил трубку в компании Мараала, вездесущего помощника визиря. Щуплый офирец хитро стрельнул глазками в сторону ведьмака и удалился прежде, чем Геральт успел что-то ответить. — У тебя такая рожа, что ты распугиваешь всех вокруг, — лениво заметил бард. Геральт понимающе хмыкнул. — Что-то ты сегодня не в духе, Лютик? — Ну как тебе сказать. Ты тут наслаждаешься всеми благами офирской жизни. Ни в чем себе не отказываешь. И пребываешь, так сказать, в постоянном удовольствии от регулярного соития с чародейкой. А я веду полувоенный образ жизни. Геральт хотел едко ответить, что для полувоенного образа жизни Лютик слишком увлекался вином, которое любезно поставлял ему хитрый Мараал. А порой и розовой водой с той чудесной примесью растительного наркотика, который уже успел испробовать на себе и сам ведьмак. Ему хотелось добавить, что с этим офирцем надо быть поосторожнее, так как Мараал шпионил за ними по приказу Искандера. Но внезапно передумал, настроение у него было самое что ни на есть благодушное. — Я уже промолчу про то, что ты бросил меня ради женщины, — недовольно продолжил Лютик. —  Променял мою достойную во всех отношениях компанию ради очередной чародейки. Ты ходишь по тонкому льду, Геральт. Нельзя просто так взять и подкатить яйца к очередной чародейке, особенно если они подруги. — Вот не надо заливать, Лютик, — отмахнулся ведьмак. Раньше он бы наверняка вспылил и даже попробовал резко оборвать барда, однако обстоятельства сделали его более терпеливым. Поэтому он просто набил свою трубку ароматным табаком и с наслаждением закурил. С каждым месяцем своего пребывания в Офире он начинал все больше перенимать местные традиции и проникаться этим иностранным образом жизни. Лютик, между тем, явно не понимал намеки и не стал молчать: — Я лишь ставлю тебя в известность, что ты близок к тому, чтобы наломать дров. Если, конечно, хочешь снова показаться на глаза Йеннифер. Как ты сам понимаешь, трахать ее закадычную подружку — это не лучший способ вернуться. Янтарно-желтые глаза ведьмака как-то сразу погасли. Йеннифер. Впервые за месяцы, прошедшие с их расставания, он перестал чувствовать пустоту внутри. И ноющую боль в сердце. Он перестал вздрагивать от самого звука этого имени, которое отдавалось неприятным эхом. Клонило его к земле и не давало подняться. Йеннифер даже перестала приходить к нему во сне по ночам. — Ты же понимаешь, что она обо всем узнает, — вздохнул Лютик. — Просто поймет по выражению лица или того хуже прочитает в мыслях. Она уже знает, что ты тут. Что Трисс тут. Так что ей не составит труда догадаться про остальное. А там останутся от тебя только портки. Ты не порвал с одной чародейкой, а уже играешь в отношения с новой. Трисс. С ней было так легко и просто. Не надо было думать над каждым словом и ждать колких фраз в ответ. С ней можно было расслабиться и забыться. Веселая рыжеволосая хохотушка. Знающая столько пикантных анекдотов из жизни. Высмеивающая королей, с которыми встречалась. Она была непохожа на остальных чародеек. Она брала не опытностью и навыками, а свежестью и молодостью. Брала своей очаровательной неподдельностью. Беззаботностью. И радостью к жизни. Когда он стал к ней так сильно привязываться? Он и не мог сказать точно. Он все еще помнил, как она цеплялась за него там, на просеке. Как дрожали ее плечи и бурно вздымалась грудь. Она спасла ему жизнь, выстояла против дракона и показала себя сильной. Она же не скрывала от него и своей слабости. И как это было приятно, когда в тебе действительно нуждались. Когда ты не чувствовал себя бессильным, а мог понять, помочь и утешить. Мог сделать хоть что-то путное. А может, он стал привязываться к Трисс, когда переехал к ней в шатер. И в его жизни появилась эта странная рутина. Теперь он просыпался утром, чтобы приникнуть к ее теплым жадным губам и испытать на себе ее крепкие объятья. Завтракал вместе с ней, весело болтал о том, о сем. Отправлялся на охоту или на рыбалку с Лютиком. Или же выслеживал трупоедов. В столичном регионе монстры попадались ему редко. Но все-таки, бывало. Когда жара наконец спадала, он сопровождал Трисс к ближайшей речке. Они купались вместе, не спеша обсыхали на солнце, а потом занимались любовью прямо на песке. Под едва слышный мелодичный плеск волн. Поздно ночью, окутанный ее длинными каштаново-рыжими волосами, которые забирались и пролезали повсюду, Геральт медленно засыпал рядом с ней и чувствовал себя совершенно счастливым. На удивление спокойным и полным. А ведь его дела были очень плохи. Искандер покинул их вскоре после нападения дракона на лагерь. Он приказал колесить поблизости от столицы и не останавливаться нигде больше чем на сутки. Они перебирались с места на место. Под проливным дождем и холодом, под невыносимой жарой и душной влажностью. С личной гвардией великого визиря и оставшимися в живых чародеями. — Я убежден, что заказчика надо искать во дворце, — настаивал Геральт при последней встрече с Искандером. — Он знает, что я его ищу. Более того, я уверен, что последние два раза он охотился именно на меня. Я говорил тебе, это не только дракон, но и мантикора. Искандер задумался над его словами. И долго молчал, ничего не говоря в ответ. — Надеюсь, что ты смертельно ранил его, — наконец-то произнес офирец. — Потому что сейчас мне совершенно некогда этим заниматься. Геральт кивнул. — Этот яд способен причинить вред даже дракону. — Экстракт из желез мантикоры, — усмехнулся Искандер и покачал головой. — Умно, Геральт, очень умно. Я признателен тебе за смекалку. Я бы никогда не догадался синтезировать ядовитые вещества. Да и не смог бы приготовить такое зелье. Меня радует уже то, что новых нападений пока нет. Геральт потер подбородок рукой. — Я думал, мы хотим добраться до тех, кто стоит за этим. — Хотим. Однако, как я уже говорил, найти предателя — это мое дело. А ты будешь вознагражден в соответствии со своими заслугами. За это можешь не переживать. Геральт помедлил. Искандер то воспламенялся, то терял к этим нападениям всякий интерес. А возможно, просто не доверял ведьмаку. Или же действительно был занят другими более важными обязанностями при дворе. Тяжело было до конца понять этого странного офирца. — За себя я не переживаю. Я уверен, что ты — человек слова. Но меня удивляет, что мы топчемся на месте, когда нам следует быть в столице и искать заказчика. — Этим я и занят сейчас. Нам надо, чтобы все было спокойно в Мараканде, и тогда мы сможем продолжить поиски. Поэтому я предлагаю не высовываться, во всяком случае пока тебя не попытаются убить вновь. — То есть ты предлагаешь мне сидеть и ждать до тех пор, пока меня не убьют. Прекрасно. А не пошёл бы ты в жопу, Искандер. Я не собираюсь ждать. Просто дай мне ресурсы и людей. И доступ во дворец. Офирец неприятно скривился. — Ты вроде бы говорил, что держишься вдали от политики. И что дворцовые интриги тебя не интересуют. — Я также говорил, что не убиваю драконов. Однако, как видишь, мне все-таки пришлось вмешаться. — Оставь эту сказочку для ушей Фархада, — безапелляционно заметил великий визирь. — Я знаю, что кодекса ведьмаков не существует. Уж поверь мне, я сумел проверить. Мы сразу же с тобой договорились, что ты разбираешься с монстром, а я — со всем остальным. Так что сейчас тебе лучше всецело положиться на меня. — Холера, - выругался Ведьмак и вышел. Искандер вскоре уехал и даже не сказал, когда вернется. Шансы Геральта попасть в Новиград по-прежнему оставались крайне туманными. Он застрял в этой стране на несколько месяцев, и дело постепенно шло к тому, что он проведет здесь еще столько же. Однако в глубине души он совсем не возражал. Он оставался в Офире по собственной воле. И у него под рукой имелось все, что было необходимо для жизни. — Кстати, — недовольно заметил Лютик. — Ты оставил тут кое-что из своих вещей. С прыткостью, достойной великих атлетов, бард пошарил в углу палатки и отдал Геральту большой плотно запечатанный сверток. — Что это? — уточнил ведьмак на всякий случай. Лютик пожал плечами. — Не знаю, это было в твоих седельных сумках. Геральт аккуратно повертел сверток в руке и внезапно вспомнил про подарок мастера рун. За всеми последующими событиями он уже успел позабыть о своей прошлой встрече с офирцем. Сверток остался в Новиграде вместе с остальными вещами. А Лютик заботливо притащил все ведьмачье добро сюда — в загадочную страну Офир. — Откроешь или как? — невинно поинтересовался бард и с любопытством вытянул шею. — Я должен развернуть его только тогда, когда мне понадобится помощь, — вспомнил о наставлении Геральт. — А нам и нужна помощь, — нетерпеливо сказал Лютик. — Мы тут застряли непонятно насколько. Ведьмак не стал упрашивать себя дважды и развернул мягкую на ощупь ткань. Внутри оказался тщательно сложенный ковер. Старый и немного проеденный молью. Большой с выгоревшим фиолетовым оттенком. На нем были причудливые рисунки в виде офирской вязи с желтыми кисточками на концах. Геральт аккуратно разложил ковер на полу и чихнул от поднявшейся пыли. Бард отложил трубку. Встал и прошелся по ковру в своих новых расшитых туфлях. С настолько лихо загнутыми носами, насколько это требовалось по последнему писку моды. Впрочем, Геральт не обратил на него никакого внимания. Он пристально разглядывал сложные офирские узоры, вышитые на фиолетовой ткани. Не удержавшись, Лютик громко фыркнул:  — Видал я ковры и получше. Вряд ли с помощью такого подарка мы сможем добраться туда, куда нам сейчас нужнее всего. Внезапно медальон ведьмака пришел в движение. Сначала коротко, а потом интенсивно завибрировал. Ковер вдруг затрепыхался. Выгоревшая фиолетовая ткань заходила волнами и оторвалась от пола. Сначала невысоко. На каких-то полметра. Не больше. — Вот же черт! — удивленно воскликнул Лютик. Он едва не потерял равновесие и теперь размахивал своими руками, чтобы окончательно не упасть. С учетом того, что новый бархатный дуплет барда сидел на нем практически в обтяжку, с балансом у него сейчас было явно неладно. Геральт ловко запрыгнул на ковер и тут же оказался рядом. Он схватил Лютика за рукав, удерживая его на месте. Однако едва ноги ведьмака коснулись плотной фиолетовой ткани, как ковер внезапно рванул в сторону, так что оба — и Лютик, и Геральт кубарем повалились друг на друга. Оглушительный бьющий по ушам треск не замедлил возвестить о том, что рукав изящной шелковой рубашки Лютика безнадежно порвался. Однако им было уже не до этого. Они буквально молнией вылетели из палатки. Магическим образом описали плавную дугу и почти под вертикальным углом рванули прямо вверх. К кучевым облакам. — Геральт, — натужно прохрипел Лютик. Какая-то невидимая сила удерживала его на ковре. Как и ведьмака. И только по этой причине они до сих пор отсюда не слетели. Геральт прижался щекой к грубой фиолетовой ткани и грустно смотрел за тем, как они удаляются от лагеря. Холера… У него не было сил даже на то, чтобы пошевелиться. Внезапно их стремительный полет несколько замедлился. Ковер выровнял траекторию и принял горизонтальное положение. Ведьмак осторожно глянул вниз. Под ним была пропасть в добрую сотню метров. — Геральт, — едва слышно прошептал Лютик. Его голос очень сильно дрожал. — Я боюсь высоты. Сделай что-нибудь. — Что? — сквозь зубы процедил ведьмак. — Предлагаешь подпалить ковер? Он был уверен, что не сможет так просто воздействовать на этот магический предмет. Какая-то неумолимая сила удерживала их на месте. Словно склеила друг с другом. Они пролетели так достаточно долго. Наверное, несколько часов, не меньше. Все это время ведьмак внимательно разглядывал местность внизу. Это единственное, на что он был сейчас способен. Геральт все пытался понять, где они находятся. Но безуспешно. Леса сменялись горами, долины — городами. Однако они по-прежнему двигались вперед на бешеной скорости и даже не думали снижаться. И только магическое сияние, окутывавшее весь ковер, прозрачная сфера, которая укрывала их с Лютиком от внешнего мира, не позволяла им слететь с ковра. Устав созерцать Офир с высоты птичьего полёта, Геральт откатился обратно на спину. Поближе к Лютику. Тот сначала лежал на самой середине ковра и цеплялся побелевшими пальцами за все, что только можно. Но за пару часов полёта он наконец смирился со своей участью и теперь просто вытянулся в струнку, сложив руки на животе и опасливо поглядывая на раскинувшуюся вокруг него синеву. Смотреть вниз он по-прежнему боялся. Лютик был невероятно бледным на вид. Тщательно завитые волосы растрепались. Он беззвучно шевелил губами. Видимо, шептал про себя какие-то молитвы.Затем он принялся раздавать команды ковру, чтобы тот опустился, полетел в Новиград, Туссент, но несмотря на все, ковёр следовал неизвестным курсом. Геральт не стал отвлекать его от этого занятия. Просто закрыл глаза и постарался представить что-нибудь приятное, и отогнать мысли о том, какой смешной и бессмысленной будет их смерть, если невидимая сфера вдруг пропадет, и они сразу же свалятся вниз. И тем более отогнать мысли о неизвестной конечной цели их путешествия. Ему сразу вспомнилась Трисс. Во время их последнего купания. И тогда яркая сочная картинка предстала перед его глазами. Они лежали на берегу озера, на аккуратно расстеленной Геральтом попоне. Трисс была в своей любимой кремово-белой рубашке. Той, что едва прикрывала бедра и соблазнительно прилипала ко всему телу, едва ткани стоило хоть чуть-чуть намокнуть. Геральт оперся на руку и поигрывал тонким ободком бретельки, все норовившей как бы невзначай свалиться с плеча Трисс. Наблюдал за тем, как бурно вздымается грудь чародейки. Она с улыбкой повернулась к нему. — Как насчет того, чтобы всегда лежать и греться на солнышке? — задумчиво поинтересовалась Трисс. — Вести такую вот беззаботную жизнь? Геральт тщательно обдумал ее вопрос. Рассмотрел со всех сторон, аккуратно взвесил и вынес свое решительное заключение: — Нет, это точно не по мне. — А вот с тобой, я почему-то хотела бы попробовать. Она перевернулась на живот, отчего ее рубашка чуть задралась вверх и Геральт смог по достоинству оценить показавшиеся из-под белой ткани упругие ягодицы. — Чтобы молодая и перспективная чародейка оставила политику, — ведьмак усмехнулся. — Никогда не поверю. — Вот именно, молодая, — Трисс слегка поморщилась и шепнула ему на ухо ее истинный возраст. — Я удивлен. Однако, ты прекрасно сохранилась. — Не подтрунивай надо мной, Геральт. Я имею дело с чародеями, которые прожили в три, а то и в четыре раза дольше, чем я. Неудивительно, что они обращаются со мной так высокомерно, — Трисс положила голову на сложенные руки. — Не скажу, что это сильно меня беспокоит. Однако все время, что я нахожусь около Фольтеста, я только и делаю, что разгребаю какой-то политический бардак. Прославленная подтирательница королевской задницы, не иначе. Геральт опять подумал о том, как сильно она отличалась от других чародеек. Обычно политика возбуждала их, становилась самоцелью. И в понимании ведьмака, они делали всё , чтобы получить больше власти. Трисс же казалась совсем другой. И Геральт начинал понимать, почему к ней так сильно привязалась Йеннифер. Именно за это странное отличие. Он вздрогнул и решительным жестом прогнал мысли о Йеннифер. Пока Трисс не догадалась, что он опять вспомнил о её подруге. Поэтому он быстро добавил: — Мне сложно поверить, что ты так просто откажешься от всего. Не представляю, что Фольтест будет без тебя делать. — Как-нибудь проживет. В его Совете трое чародеев. — Угу. Геральт уже сконцентрировал свое внимание на другом предмете. А именно — на ягодицах Трисс. Он тут же пустил в ход свои руки и придвинулся к ней ближе. Чародейка понимающе ему улыбнулась, потянула мокрую ткань на плечах, чуть приподнялась и проворно сняла с себя рубашку. Ведьмак счастливо вздохнул. Она предстала перед ним во всей своей слепящей соблазнительной наготе. Поэтому он не стал медлить. — Геральт, — Лютик потряс его за плечо. Ведьмак снова открыл глаза. Казалось, он уже успел немного задремать. Горизонтальное положение ковра изменилось. Они снижались прямо в море песка. В ослепительно золотую пустыню Офира. Ковер опять описал дугу и спустился на высоту каких-то десяти метров. Теперь они летели мимо высоких дюн. И со всех сторон их окружал один только горячий песок. — Где мы? — поинтересовался Лютик. — На востоке Офира. Геральт осмотрелся вокруг и вспомнил, как он прошагал по этому морю несколько долгих дней. Бард наконец пододвинулся ближе к краю ковра и прищелкнул языком. — Если опустимся еще ниже, то сможем спрыгнуть. Ведьмак выдавил из себя кривую улыбку. Возможно, он нашел бы в себе силы, чтобы повторно пересечь эту пустыню. Но явно не Лютик. Так что лучше им оставаться на месте и увидеть конечную точку их полета. Пока Геральт продолжал задаваться вопросом, куда именно несет их магический ковер. Сейчас они летели в самую глубь пустыни. И это не могло не беспокоить ведьмака. Им все реже попадались жилые поселения и яркие наполненные зеленью оазисы. Все меньше становилось караванов, медленно бредущих вдоль высоких песчаных дюн. Бард снял свой бархатный дублет и устало вытер пот с лица. Потом подумал и расстегнул рубашку. Ослепительное и неумолимое солнце сильно грело беззащитную кожу. Впрочем, чем дальше они летели, тем менее ощутимым было его влияние. В пустыне стремительно темнело и становилось все холоднее. Горячее офирское солнце постепенно шло к своему закату, а значит, они пролетели на этом ковре едва ли не целый день. И поэтому оба сейчас устало потирали затекшие мышцы и запястья. Казалось, что Лютик настолько свыкся с мыслью об их полете, что даже перестал бояться высоты. На горизонте показалась невысокая цепь гор. Ведьмак различал ее темные очертания даже в сгустившихся сумерках. Это место было ему до боли знакомо. И чем ближе они становились, тем отчетливее Геральт понимал, что он уже здесь был. Причем, совсем недавно. Волшебный ковер стал плавно снижаться. И по мере их приближения к каменистой местности, Геральт ощущал, как тяжесть, которая давила на него все это время и не позволяла подняться, постепенно отпускает его. Он наконец смог встать на ноги. Как раз тогда, когда ковер почти достиг нагретого солнцем золотистого песка и резко остановился, завибрировал. Часть плотной фиолетовой ткани как бы образовала собой лесенку, гостеприимно приглашая их спуститься. Геральт удивленно хмыкнул. Сейчас они находились около того самого таинственного грота, в котором он побывал однажды. А оказался он здесь впервые из-за проказливого джинна. С каждой минутой эта ситуация становилась все интересней и интересней. Стоило Геральту и Лютику спуститься, как ковер тут же перестал парить и упал. Опять прикинувшись обычным предметом интерьера. Ведьмак аккуратно сложил его и передал Лютику на хранение. Теперь это был единственный путь обратно, может быть даже домой. — Где мы? — поинтересовался бард. Однако на этот раз Геральт не ответил. Он вытащил серебряный меч из ножен и медленно, взвешивая каждое движение, зашел внутрь грота. Лютик осторожно последовал за ним. Как и в прошлый раз, внутри никого и ничего не было, только веяло прохладой. Особенно приятной после долгой дороги. Геральт подошел к каменной стене и начал ощупывать ее кончиками пальцев. Он удовлетворенно кивнул, когда почувствовал, что его медальон слабо завибрировал, отвечая на магический призыв. — Отойди подальше, — бросил он Лютику через плечо. Бард знал его не первый год, поэтому сразу послушался и не стал задавать лишних вопросов. Геральт чуть поддался назад, сконцентрировал энергию для знака Аард и послал в стену заряд телекинетической волны. Сквозь камень сразу проступили очертания магической двери. — Ух ты! — недоверчиво воскликнул Лютик. — И как ты узнал, что здесь есть проход? — Я уже был здесь. Именно сюда меня перенес джинн. Лютик тихо присвистнул, однако воздержался от дальнейших расспросов. Геральт подошел ближе к высветившимся на камне письменам. Теперь он знал, что часть знаков, которые он не понимал раньше, была написана на офирском. Из того, что ведьмак успел выучить, ему удалось разобрать, что причудливые письмена были не чем иным, как предостережением для путников, которые хотели попасть внутрь пещеры. Впрочем, это совершенно не удивило ведьмака. Он и так знал, что в сокровищнице было небезопасно. Геральт снова сконцентрировался и направил в стену новый поток энергии. Отчего и дверь, и символы на ней внезапно зажглись ярче. Ведьмак перечитал заклинание и несколько раз произнес его вслух. Громко и отчетливо. Лютик смотрел на его манипуляции с трепетом. Снова послышался неясный шум. Будто от пришедших в жизнь механизмов. В середине стены образовался проход, внутри которого зияла пугающая темнота. — Идем, — коротко сказал Геральт. — Может я тебя здесь подожду, - неуверенно ответил бард. Геральт сурово посмотрел на Лютика через плечо. — Ясно, - коротко ответил он. Руны на ведьмачьем мече распространяли слабое сияние. Геральт был полон решимости и действовал скорее по наитию, по какому-то странному предчувствию. Лютик грустно посмотрел на выход из грота. Снаружи было так же темно, как и внутри, и оттого не менее зловеще. Он обреченно вздохнул, закинул ковер поудобней на плечо и последовал за Геральтом. Темный проход, выбитый прямо в камне, вскоре сменился аркой, которая была украшена растительным орнаментом и, казалось, вела в самую толщу горы. Невидимые механизмы вокруг пришли в движение. За спиной Лютика громко заскрежетало, отчего бард подскочил и испуганно оглянулся. — Что это за шум? — чуть не наложил в штаны Лютик. — Ничего особенного, просто дверь закрылась обратно, — кратко пояснил ему Геральт. Ведьмак уже принял Кошку, поэтому совершенно спокойно ориентировался в темноте. В отличие от Лютика, который действовал вслепую, следуя за сверкающим ведьмачьим мечом. Бард замолчал и больше не задавал вопросов. Магический проход сросся обратно, и теперь надо было двигаться только вперед. Пройдя через арку, они попали в небольшой каменный зал. По старой памяти ведьмак сложил пальцы в знак Игни и зажег единственный, чудом уцелевший факел, который был прочно закреплен в специальном отверстии на стене. Тусклое пламя осветило новый широкий проход в самом конце зала, а также каменные статуи вдоль стены. Громадных стражей этой пещеры. Лютик охнул. Пол был буквально усыпан человеческими останками. Белеющие в темноте кости неприятно хрустели под ногами. Геральт не без некоторого труда снял зажжённый факел и передал Лютику. — Жди меня здесь, — приказал он. Ведьмак аккуратно обогнул несколько упавших на пол статуй, и осторожно, стараясь не наступать на кости под ногами, начал обходить некоторые плиты. Он знал, что от одного неверного движения мог активироваться древний защитный механизм. Поэтому двигался сейчас крайне осторожно. В прошлый раз ему помогло ведьмачье чутье, и ни один из этих стражей его так и не тронул. Когда Геральт достиг конца зала, то сейчас же повернул обратно, тщательно запоминая дорогу. — Следуй за мной. По тем же плитам, что и я, — велел он Лютику. — Шаг за шагом. При помощи эликсира Геральт прекрасно ориентировался в темноте и не нуждался ни в чем другом, что могло дополнять его нечеловечески острое зрение. Поэтому хлипкий факел остался в руках у барда. Слабое дрожащее пламя кое-как освещало пространство вокруг. Геральт сделал пару шагов и оглянулся на Лютика. — Запомнил? — напряжённо поинтересовался ведьмак. Тот едва не закатил глаза. — Кто я, по-твоему? Забулдыга из Новиграда, которой не помнит, как его зовут или великий бард, который знает сотни песен и может с первого раза повторить любую, повторяю, любую мелодию, если ее, конечно, вполне достойно исполнили. Лютик в точности проследовал за ведьмаком. И прыгнул на плиту рядом, отвесив в итоге изящный реверанс. Внутри Геральта все похолодело, барду надо было прыгнуть на то место, где стоял он. Раздался щелчок, плита чуть осела, и невидимые механизмы быстро и шумно заработали. Бард непонимающе уставился на ведьмака. — Алкаш, ты, сука, Лютик, — грустно покачал головой Геральт и приготовился сражаться. Светло-зеленые руны, вырезанные прямо на лапах у монстров, тут же опасно мигнули в темноте, а потом ярко загорелись. Раздалось противное скрежетание камня о камень. Один за другим големы начали постепенно оживать и приходить в движение. Сколько их тут? Хватит ли пальцев, чтобы сосчитать? Геральт хладнокровно начал просчитывать варианты. Он достал из поясной сумки масло против магических тварей. Хорошо, что ковер унес его, когда он уже подготовился к охоте на трупоедов, а не валялся в одних портках с Трисс. — Видимо, дело плохо, — нарочито спокойно сказал Лютик. Он пережил достаточно оттенков страха за сегодня, и чувство опасности в нем уже несколько притупилось. Геральт не успел ничего ответить. Потому что оторвавшиеся от стены големы начали рассыпаться один за другим. Они грузно падали на колени, пригибались к полу и больше не двигались, а магия, приводившая их мощные тела в движение, испарялась прямо на глазах ведьмака. Скоро от стражей этой пещеры не осталось ничего, кроме безмолвных и коленопреклонных идолов. Лишь в одном особо упертом големе, ещё теплились остатки магии. Повинуясь чутью, Геральт откупорил склянку и вылил на лезвие темное масло. Этого должно было хватить, чтобы ранить голема, но не больше. Синие руны жадно впитали вязкую и густую жидкость. На мгновение ярко вспыхнули, разогнав тьму по углам своим холодным магическим светом. — Не буду мешать, — философски заметил Лютик и ретировался ближе к следующей каменной арке, через которую им еще предстояло пройти. Геральт встал в оборонительную стойку. Начертил на полу знак Ирден и приготовился. Перед его глазами пронеслась выученная назубок лекция Весемира. Он помнил, что големы практически неуязвимы к мечам, так как созданы из камня. Поэтому, если бы ожили абсолютно все монстры в этом зале, то они с Лютиком закончили бы своё приключение так же, как и все остальные искатели — грудой белевших на полу костей. Однако с одним единственным големом он вполне мог бы справиться. Особенно благодаря маслу, предусмотрительно нанесенному на серебряный клинок, его шансы на победу значительно увеличились. Голем отошёл от стены, распрямился и сразу понесся на непрошенных гостей всем своим высоким и мощным телом. При этом он активно размахивал каменными кулаками, сшибая все на своем пути. Однако страж был до того неповоротлив и медлителен, что Геральт без труда ушел от его атаки ловким перекатом в сторону. Ирден сработал безупречно. Замедлил голема и обстрелял разрядами коротких фиолетовых молний. Большого вреда они не принесли, но отвлекли гиганта. Пока монстр выбирался из этой ловушки, Геральт воспользовался небольшой передышкой и окружил себя знаком Квен, достав из-за пазухи двимеритовую бомбу, Геральт снова пошёл в атаку. Под ногами у монстра раздался оглушительный хлопок и его плотно обсыпало искрящимися осколками. Голем взвыл и принялся размахивать кулаками из стороны в сторону, совершенно не ориентируясь в пространстве. Ведьмак же ловко уворачивался. Он был предельно сконцентрирован и понимал, что стоит попасть хотя бы под один такой удар, и его просто размажет по стенке. Поэтому сейчас он принял защитную позицию и только уклонялся от мощных атак, быстро перекатываясь по залу. Иногда он менял свою тактику и стремительно нападал. Осыпая голема серией коротких и хлестких ударов. А потом также стремительно отступал назад эффектным сальто и снова лавировал между упавшими на пол каменными истуканами в попытке избежать нападения. Должно быть, со стороны это смотрелось игрой в салки. Он методично наносил голему удары и терпеливо изматывал его, оставляя после себя только ловушку - знак Ирден. Яркие раздражающие монстра фиолетовые молнии. И чем чаще голем натыкался на расставленные то тут, то там ловушки, тем больше тускнело обсидиановое сердце внутри каменного изваяния. — Эй, ты! Сюда! — привлек к себе внимание Лютик. В этот момент голем ударил своим мощным кулаком о каменный пол и вызвал оглушительное землетрясение по всему залу. Ведьмак воспользовался этой ситуацией, чтобы быстро исчезнуть в темноте, прямо за спинами павших стражей. Монстр потерял свою цель и грузно развернулся, решив напасть на маячившего впереди Лютика, однако Геральт тут же вынырнул из темноты и напал на него. Он нанёс несколько мощных и точных ударов, прямо в сверкающее сердце голема. Светло-зеленые руны, пронизывающие все тело монстра, ярко и ослепляюще вспыхнули, а потом лихорадочно замигали и потухли. Последний страж этой пещеры грузно осел на пол и больше не двигался. Геральт медленно подошел к нему, аккуратно осмотрел каменного истукана и только потом спрятал меч в ножны. — Ха! — не удержался от торжествующего восклицания Лютик. Ведьмак лишь покачал головой. — Я знал, что ты справишься, — немного приободрился бард. — Иди ты в жопу, — хмуро ответил Геральт и пошёл дальше. —  Не трогай ничего руками. Ничего, вообще ничего. Даже, если очень хочется. — Я что по твоему, - Лютик остановился на полуслове. Суровый взгляд Геральта задержался на барде.Поэтому Лютик больше ничего не сказал и молча последовал за ведьмаком. Они оставили големов в этом зале и преодолели следующий проход. Едва они миновали широкую арку, как оказались в кромешной темноте. Хлипкий факел в руках Лютика благополучно погас от резких порывов воздуха, вырывавшихся из самых глубин этой пещеры. Что-то неведомое отчаянно влекло Геральта вперед. Буквально зазывало к себе. Лютик не успел ещё набрать в грудь воздуха для следующего вопроса, как один из факелов, висевших на стене рядом с ним, внезапно зажегся. Абсолютно самостоятельно. А за ним последовали цепочка из других огоньков. Короткие яркие вспышки зажгли эти факелы один за другим. Скоро весь огромный зал, представший во всем своем великолепии перед Геральтом и Лютиком, осветился сине-зеленым магическим пламенем. — Укусите меня за жопу, — прошептал пораженный бард. Везде, куда только падал его взгляд, он видел золото. Груды сверкающего золота. Драгоценности и ожерелья. Алмазы, сапфиры и изумруды всех цветов, размеров и каких только угодно оттенков. Сверкающие медальоны, неогранённые камни величиной с яйцо. Кольца, браслеты и серьги, утопающие в золотых монетах. Кованые сундуки, пузатые амфоры, медные чаши. Искусно обработанные оружие и доспехи. Лихо загнутые кривые ятаганы из превосходнейшей офирской стали. С эфесами, украшенными драгоценными камнями. И одежда. Море волнующей одежды. Шелк, бархат, дорогие ткани. Легкий струящийся атлас. Тяжелая парча и вышитая кожа. Мягкие пушистые ковры. Картины, мраморные статуи и золотые статуэтки. Разнообразные произведения искусства. Казалось, что вся сокровищница была наполнена мягким золотым сиянием. Каждый дюйм пещеры покрывала какая-то удивительная, единственная в своем роде вещь. За исключением узкой, петляющей между грудами золота и сундуков дорожки, ведущей к небольшому чистому водоему на другом конце зала. — И ты знал про сокровища все это время? — недоверчиво поинтересовался Лютик, осматривая горы золота широко распахнутыми глазами. Геральт посмотрел на манящую к себе воду и почувствовал, как сильно у него пересохло в горле. Он осторожно вступил на узкую дорожку и направился прямиком к водоему, посматривая по сторонам и не теряя бдительности. Бард не спеша следовал за ним. — Даже и не думай ничего трогать, — спокойно ответил ведьмак. — Все эти сокровища зачарованы. Лютик уж было протянул руку к горсти монет, но после слов Геральта пугливо отдернул руку. — Откуда ты знаешь? — Мой медальон реагирует на магию. И он вибрирует, не переставая, все время, пока мы здесь. — А вдруг ты ошибаешься? Геральт глянул на картины, чьи краски абсолютно не выцвели. На прекрасно сохранившиеся ткани и золото, не потемневшее от времени. На свежие цветы в вазах, с которых, он мог поклясться, капала роса. Он усмехнулся и заметил: — Есть очень хороший способ это проверить. Давай-ка опробуем на тебе. Лютик фыркнул и бросил последний грустный взгляд на красивую золотую статуэтку с рубиновыми глазами. Впрочем, охота дотронуться до чего-нибудь, даже до статуэтки обнаженной женщины, у него вдруг резко пропала. Убедившись в относительной безопасности этого места, Геральт подошел к водоему. Он умыл лицо и выпил немного прозрачной воды. Без опаски. Так как делал это и раньше. Да и сейчас его чутье молчало. Так что он просто воспользовался этой возможностью, чтобы немного успокоить першение в горле. — Вода, значит, не зачарована? — не без скепсиса осведомился бард. Он последовал примеру Геральта, ощущая всю наполнявшую его жажду. — Было бы здесь еще чего-нибудь съестного. А то мне страшно хочется есть. — А ты, однако, поправился на офирских харчах, — не удержался Геральт. — Ничего подобного! — тут же возмутился Лютик. После длинной и не слишком приятной дороги из лагеря они с наслаждением омылись в чистой и прохладной воде. — И что, ты просто шатался тут среди всех этих гор золота? — спросил Лютик, отряхиваясь и заходя в водоем практически по колено. — Шатался — это сильно сказано. Я попал сюда случайно и взял отсюда только воду. Потому что без нее я бы наверняка умер где-нибудь в пустыне. А потом я просто запечатал пещеру обратно. — Не могу поверить, что ты бросил все это золото и драгоценности здесь. Ты знал про эти сокровища, и неделями копил на корабль в Новиград. Геральт тяжело вздохнул. — Я видал такие сокровищницы и раньше. И знаю, что стало с людьми, которые попытались что-то взять себе. Как правило, они умирали в страшных муках. Я и без медальона чувствую то проклятье, что наложено на золото. — А Трисс ты об этом месте рассказывал? — Нет. Никому, кроме тебя. Лютик довольно улыбнулся и зачерпнул еще воды. — Странное стечение обстоятельств, не находишь? Мастер рун дарит тебе подарок, который оказывается магическим ковром. И этот ковер переносит нас в пустыню, куда тебя телепортировал джинн. Именно к той пещере, где ты побывал раньше. Ведьмак внимательно изучал круги на воде. — Странно, конечно, это все, — пробормотал бард. — Ты помнишь? — внезапно спросил Геральт. — Что сказал перед тем, как ковер унес нас из лагеря? — Конечно нет, — устало фыркнул Лютик. — Поэзия льется из меня рекой и большую часть моих гениальных фраз я не запоминаю. Если только не записываю. Геральт никак не отреагировал на его последнюю реплику. Сейчас он пребывал в состоянии глубокой задумчивости. — Ты пожелал, чтобы мы добрались туда, куда нам нужнее всего. Точнее выразил сомнение в том, что ковер сможет помочь нам в этом. — И что? — Лютик пожал плечами, не понимая, куда именно он клонит. — Я слышал кое-что о магических коврах. Точнее прочитал о них в одной офирской сказке. Стоит только произнести место, в котором хочешь оказаться, как он доставит тебя туда. — Хочешь сказать, — бард чуть помедлил. — Всего нужнее нам было оказаться именно здесь? — Возможно. — Но почему? — А вот это нам еще предстоит узнать. Лютик вздохнул и покосился на фиолетовый ковер, который все это время лежал у него на плече. — Плут этот твой офирец, — недовольно заметил он. — Ты мог бы просто продать эту вылинявшую тряпку или того хуже, использовать ее в качестве лежака на ночь. — Это вряд ли, — не согласился с ним Геральт. — Магические предметы часто находят способ, чтобы проявить себя. — Ха! — не удержался бард. — Унес бы в покои какой-нибудь чародейки. Или того хуже: представляю твою рожу, когда ты бы развернул сверток посреди боя, а внутри оказалась только эта тряпка. Желтые кисточки слабо трепыхнулись на его плече. — Смотри, ковру не очень нравится, когда ты обзываешь его вылинявшей тряпкой. Не забудь, что пока это наш единственный путь обратно, может быть даже в Новиград. Бард снова фыркнул и оглянулся вокруг. Он устал как собака, однако стоило ему увидеть сверкающие драгоценности, как он сразу оживился и потянулся к ближайшей груде золота. — Лютик! — предостерегающе крикнул Геральт. Лицо ведьмака сразу приняло строгое выражение. — Ну не может быть здесь все заколдовано, — сказал разочарованный бард. Геральт только пожал плечами. Наклонился и зачерпнул новую пригоршню воды. Он почувствовал, как какой-то холодный металлический предмет скользнул к нему прямо в руки. Геральт опустил голову и рассмотрел в своей ладони тяжелый перстень с овальным темно-синим камнем. — Что у тебя там? — с любопытством поинтересовался Лютик. Ведьмак осторожно поднял руки над водой. Кольцо едва ощутимо дрогнуло, и из камня повалил едкий удушающий дым. — Ох ты ж блять! — рявкнул Геральт. Но было уже поздно. Клубы дыма вырвались наружу и окружили ведьмака с Лютиком. Геральт молнией выскочил из воды и схватился за меч. Лютик же остался стоять на месте. — Встань за моей спиной, — тут же скомандовал ведьмак. Однако Лютик словно его не слышал. Он стоял по колено в воде и опасливо озирался вокруг. Казалось, что бард всерьез старался ужаться в размере, чтобы дым, расстилавшийся по поверхности водоема, его не коснулся. Геральту пришлось в буквальном смысле схватить Лютика за разорванный рукав рубашки и вытащить из воды. Ведьмак сложил пальцы в знак Квен, и сияющий магический щит тотчас образовался перед ним. На это у Геральта ушла почти вся концентрация энергии. Тем временем густой дым собрался в небольшое темно-синее облако, висевшее в точности по середине водоема. Сила, заключенная внутри кольца, не застыла на месте. Она все время двигалась, хаотично пульсировала, то резко увеличивалась, то уменьшалась в размере. Ведьмак с силой сжал рукоятку меча и приготовился отбить атаку. Он не льстил себе возможностью победить это существо. Кем бы оно не было. Лишь надеялся успешно отпугнуть. Неожиданно хаотичное облако упало вниз и с плеском ушло под воду. Оставило после себя фонтан брызг и волну, взметнувшуюся на несколько метров. Причем капли воды не вернулась обратно. Они стеной зависли в воздухе и постепенно образовалась в большую длинную фигуру. Перед Геральтом и Лютиком появилась молодая женщина с кудрявыми волосами до плеч и стройными ногами. Увешанную переливающимися в свете факелов драгоценностями. На ней не было одето ничего кроме темной безрукавки, едва прикрывавшей грудь, и трусиков в золотую сеточку. Полунагое синее тело женщины напоминало собой перетекающие между собой волны. — Ущипните меня за ляжку! — выдавил из себя Лютик. Существо, зависшее в полуметре над водой, поклонилось и заговорило глубоким женственным голосом. На абсолютно чистом и правильном диалекте Северных Королевств. — Раб кольца у твоих ног, о прекрасный и грозный повелитель. Я готова выполнить все твои самые сокровенные желания. Ее слова отдавались гулким эхом в освещенной пещере. Поднимались сразу к высокому каменному своду и терялись где-то под потолком. — Неужто джинн? — шепнул Лютик на ухо Геральту. Ведьмак пока и сам терялся в догадках. — А сколько желаний-то? — крикнул бард из-за спины ведьмака. — По-прежнему три? Женщина не снизошла до прямого ответа. Она вперила свои глаза-жемчужины прямо в ведьмака. — Так какие будут желания, о всемогущий повелитель? Геральт по прежнему был наряжен и готов атаковать. На Квен уходили все запасы сил. — Тебе нечего опасаться, — сказала она. — Я не трону ни тебя, ни твоего спутника. — Я понимаю. Ты жаждешь исполнить мои желания. А взамен хочешь что? Получить свободу? Джинн чуть развел свои руки в сторону. Вода поднялась из водоема и образовала арку вокруг него. — Я — марида. Гений воды и раб кольца. Я могу выполнить любое твое желание, о прекрасный из прекраснейших повелитель, — ее жемчужины-глаза ярко сверкнули. — Я вижу, что ты не похож на остальных. Тебе не нужны ни золото, ни власть. Ну что ж, знай, что я могу изменить тебя. Могу направить твою мутацию вспять и снова сделать тебя человеком. Геральт скептически хмыкнул. — Дай догадаюсь. Ускоришь мое старение и превратишь меня в немощного старца. Я уверен, в чем-то да подвох будет. Ваша эдакая злая каверза. Видал я тех людей, кто велись на ваши посулы. Чего не захочешь, все равно окажешься с перерезанным горлом в сточной канаве. Марида как будто не слышала его. Она монотонно продолжила говорить: — О, грозный из самых грозных, я могу освободить тебя от предназначения и подарить новую жизнь. — У меня нет предназначения, — отрезал ведьмак. Марида холодно усмехнулась. — В этом ты сильно ошибаешься. Геральт протянул руку вперед. На его ладони лежало кольцо с синим камнем. — Забирай. У меня нет никаких желаний. Я уже сталкивался с такими существами, как ты. Глаза мариды снова сверкнули. Водяная арка внезапно пропала. Вода обрушилась вниз, залив Лютика и Геральта по самые уши. Знак Квен не выдержал такого напора, мигнул и сразу пропал. Лютик был сейчас необычайно тих и с настороженностью следил за каждым движением мариды. Видимо, все еще помнил, как ему досталось в прошлый раз. — Я вижу, — на этот раз более мягко сказал джинн. — Вижу, что ты уже встречался с моими собратьями раньше и загадывал желания. Вижу все последствия от этого. Хочешь, я уберу твою боль? Абсолютно бесплатно. Считай это проявлением уважения от моей гильдии к твоей. Я не смогу отменить последнего желания, но могу приглушить твои муки. И ты перестанешь вспоминать о той женщине, с которой связал себя по собственной воле. — Благодарю покорно, — процедил сквозь зубы ведьмак. Он положил перстень на круглый мокрый камень почти у самого водоема. — Стой, — властно сказала марида. Она снизилась и вступила прямо на воду. Прошлась по зеркальной глади так, словно это была твердая поверхность. По мере приближения к ведьмаку, она становилась все меньше и меньше, пока не достигла обычного человеческого роста. Когда ее маленькая босая ножка аккуратно коснулась камня, Лютик чуть поддался назад и в немом ужасе схватился руками на горло. Мгновенно напрягшийся Геральт выставил меч перед собой. Внутренне сконцентрировал энергию для нового знака Квен. Марида словно этого не заметила или не захотела заметить. Она подошла еще ближе, посмотрела немигающим взглядом на Лютика, оценивая, стоит ли игра свеч. Потом перевела взгляд на ведьмака. Ее жемчужины-глаза снова странно блеснули. — Не так давно в эту пещеру попал еще один путник, — негромко сказала она. — Он тоже искал помощи, и раб лампы откликнулся на его зов. Они заключили между собой сделку. Свобода для ифрита в обмен на власть и офирский престол для человека. Раб лампы недостаточно могуществен, чтобы зачаровать абсолютно всех, поэтому должен устроить переворот в пользу младшей королевской крови. И для знамени своего восстания они выбрали дракона. — Дракона, — осторожно повторил Геральт, начиная понимать куда она ведет. — Хочешь сказать, за драконом стоит джинн? Марида холодно улыбнулась. Точнее растянула свои темно-синие губы в подобие жутенькой улыбки. Ее глаза снова сверкнули. — Людские чародеи слишком слабы, чтобы полностью контролировать дракона. Нет, поймать и подчинить себе существо, столько близкое к стихии огня, смог бы только ифрит. Я могу помочь вам разобраться и с ним, и с его драконом. Геральт понимающе хмыкнул. — Вот оно что… Предлагаешь убить другого джинна? — Нет, этого я не смогу сделать, — равнодушно ответила марида. — Наше открытое столкновение непредсказуемо. Мы не похожи и черпаем свою магию из разных стихий. Именно поэтому мы призваны дополнять друг друга и быть хранителями этой сокровищницы. Геральт на мгновение оторвал взгляд от джинна и оглянулся на блестевшее в свете факелов золото. Но только на мгновение. — Кому принадлежит эта пещера?  — Уже никому. Она была создана очень давно, еще до твоего появления на свет, группой чародеев для семьи падишаха из Мараканды. Сюда свозили награбленное золото и драгоценности, и здесь они были защищены от набегов соседей. Так что все это, — марида повела рукой, — часть резерва из казны падишаха. На саму пещеру были наложены очень сильные заклинания. А вход охраняли магические стражи. Но с тех пор прошло много лет. По человеческим меркам, конечно. И магия, охраняющая эти сокровища, со временем ослабла. Вы, люди, так недолговечны. Все, кто знал, как обойти охрану пещеры, уже давно мертвы. Именно поэтому вы смогли попасть сюда, пользуясь простейшим заклинаниям. Да и мне самой теперь позволено выходить на свободу. — Интересно, — заметил ведьмак. — В первый раз я попал в эту пещеру благодаря джинну. Жемчужные глаза мариды снова сверкнули. — Опиши его. А лучше — скажи, в какой предмет он был заключен. — В бутылку из темного стекла, — подсказал Лютик. — А сверху была печать с офирскими символами. — Дэва, — холодно улыбнулась марида. — Гений земли и воздуха. Он наверняка пытался завладеть тобой и когда не смог, вернулся обратно к пещере. — Завладеть? — Высшие гении не могут принимать материальной формы. Для этого им надо вселиться в подходящее тело. Как правило, с разрешения человека. Однако более слабые души можно попытаться взять силой. Дэва тоже хранитель этой пещеры. Его извлекли отсюда последние чародеи, которые заходили в сокровищницу. — На вид он был не слишком дружелюбным, — проворчал ведьмак, вспоминая о своем перемещении. — Что ты сделал, чтобы он так осмелел? Сломал печать? Тебе надо было оставить ее целой. Без печати он не подвластен магическому контролю. Именно поэтому он и стал неуправляем. И пока с печати не будет снято заклятие, он будет метаться недалеко от места своего призыва и не сможет покинуть этот мир. — Учту в следующий раз. Полагаю, что в твоем случае лучше не раскалывать камень на перстне. Марида не ответила. Однако ее синее тело вдруг заволновалось. Заходило волнами. — Мы немножко отошли от темы, ведьмак, — она разом утратила всю поэтичность речи и перестала называть Геральта повелителем. — Так между нами есть соглашение? — Я не совсем понимаю, что ты предлагаешь, — уклончиво ответил он. — Я помогу тебе разобраться с ифритом. Подскажу, как можно будет изгнать его из этого мира. — Большое спасибо за консультацию, — внезапно подал голос Лютик. — Но мы, пожалуй, пойдем. Марида перевела на него тяжелый взгляд. Ее лицо снова пошло волнами. Казалось, от того, что она чуть поморщилась. — Вы не сможете победить его без меня. Раб лампы слишком силен и опасен. И вы оба еще живы только потому, что не мешаетесь ифриту под ногами. — А что ты хочешь взамен? Чтобы я избавил тебя от оков, конечно. — Нет, — насмешливо проговорила марида. — Я помогу тебе, но не стану исполнять твои желания. И поэтому не потребую свободы взамен. — Так чего же тебе надо? — Геральт был настойчив. Марида чуть помедлила, как бы оценивая ситуацию. — Ты передашь мое кольцо на хранение. В сокровищницу во дворце падишаха. — В чем подвох? — Ни в чем. Там у меня будет больше шансов, чтобы привлечь внимание какого-нибудь человека. — И соблазнить его желаниями, я полагаю. — А это уже не твоя проблема. Они оба замолчали. Ведьмак всерьез обдумывал ее предложение. — Значит, золотишко уже никто не охраняет, — сказал Лютик будничным тоном и пристально посмотрел на особенно высокую гору монет. — Не советую, — усмехнулась марида. — Проклятие, может, и ослабело. Так что не убьет тебя сразу. А вот ослиные уши точно отрастут. Ну, или какая-нибудь другая часть тела. Геральт едва сдержал улыбку. А ей нельзя было отказать в определенном чувстве юмора. Впрочем, он достаточно знал о гениях воздуха, чтобы предположить, что даже такая простая сделка может выйти ему боком. Однако если за драконом действительно стоял джинн, то ведьмак сомневался, что справится с ним без посторонней помощи. — Кто заключил сделку с ифритом? По тону, которым Геральт задал этот вопрос, марида сразу поняла, как важно было не уходить от ответа. — Это особа королевской крови, не выезжающая за пределы страны. Привести его на офирский престол не окажется слишком сложным делом. Достаточно просто устранить старшего сына падишаха. Ведьмак вложил свой меч в ножны. Он знал лишь одного человека из королевской семьи, кто несколько недель скитался по этой пустыне. — Геральт, —настойчиво позвал его Лютик. — Можно тебя на секунду? Он буквально оттащил ведьмака подальше от гения воды и жарко прошептал на ухо: — Надеюсь, ты не собираешься заключать с ней сделку. — Я еще ничего не решил, — спокойно ответил ему Геральт. — Ты в своем уме? Ты что, забыл, что было в прошлый раз? — Успокойся. Пока я хочу только слушать. Если драконом действительно управляет ифрит, то мне пригодится любая помощь. — Джинны опасны. Я думаю, тебе не надо объяснять это, — не унимался Лютик. — Ладно тебе, — с некоторой досадой осадил его ведьмак. Он устал, и у него заканчивалось терпение. Лютик вздохнул и поднял руки вверх: — Ну как знаешь. Я пытался тебя предупредить. Геральт кивнул ему и вернулся обратно к мариде. Впрочем, Лютик не захотел присоединяться к ним. Вместо этого, он упрямо разлегся на ближайшем камне, подстелив себе ковер вместо лежака, и закинул руки за голову. Уставился в темный каменный потолок пещеры и постарался не думать о том, что лежит сейчас рядом с кучей золота и драгоценностей. Больше, чем он смог бы заработать в своей жизни. Периодически до него долетали обрывки разговора между маридой и ведьмаком. Джинн говорил, Геральт в основном слушал. О том, что бесплотный ифрит с самого начала захотел покинуть свою лампу и найти себе другое пристанище. Ведьмак рассказал о странных глазах дракона и холоде, пробирающем до костей, марида предположила, что ифрит вселялся в монстра и таким образом непосредственно контролировал его. Она подтвердила, что джинн был вполне способен открывать порталы и что необычная золотая окраска дракона служила еще одним подтверждением тому, что он находится под внешним управлением. Геральт тут же упомянул мантикору. Однако Лютик, к сожалению, не разобрал, что марида ему ответила, так как несмотря на все свое любопытство, чувствовал, что его веки неумолимо слипались, а зрение становилось все менее и менее четким. Он не удержался и закрыл глаза. Всего лишь на одно мгновение. Не дольше. Так он сонно пообещал себе. Однако, на самом деле быстро провалился в темноту и когда вынырнул из нее вновь, то сначала почувствовал, а потом увидел, что он завис на ковре примерно где-то в метре от пола. Геральт сейчас сидел на камне недалеко от него и спокойно медитировал. Самой мариды уже нигде не было видно. — А ну-ка опусти меня обратно, — решительно велел бард. Однако ковер остался глух и к его просьбам и приказаниям. Поэтому Лютику пришлось грузно и некрасиво слезать вниз, в процессе чего он пребольно стукнулся копчиком о камень и громко выругался. Ведьмак наконец-то открыл глаза и посмотрел на него. — Долго я спал? — поинтересовался Лютик, собирая ковер прямо в воздухе. — Предполагаю, что снаружи уже полдень, — ответил Геральт и поднялся с колен. — Так что да, не менее десяти часов. Бард тихо присвистнул. — Что ты делал все это время? И куда подевался джинн? — Марида ушла, и нам, кстати, тоже пора. Если ты, конечно, не хочешь оставаться в этой пещере и дальше. Лютик уже без всякого энтузиазма посмотрел на золото вокруг него. На сияющие драгоценности и яркие картины. Что толку испытывать жажду и не иметь возможности напиться? — Я надеюсь, ты проявил стойкость духа и не дал опутать себя коварными обещаниями. Ведьмак чуть дернул головой. Вышло у него это довольно нервно. — Дай мне руку, — настойчиво попросил он. Лютик удивился такой просьбе, однако все-таки послушался. Сразу почувствовав легкую едва ощутимую щекотку. — Что марида тебе рассказала? — поинтересовался он. Однако Геральт не успел ответить, потому что их сразу заволокло сизым дымом, появившимся словно из ниоткуда. Лютик заметил, как из плотных темных клубов, подбирающихся к ним со всех сторон, нарисовался большой похожий на баклажан нос и хитрые узкие глазки. Потом закашлялся, так как дым попал ему в легкие, и перестал что-то замечать. Его ноги оторвались от пола, а мир совершенно перевернулся. За сотни миль от пустыни, близ маленького провинциального города Кезвин было сейчас тихо и спокойно. Пожухлая трава приникла к земле от сильного неожиданного порыва ветра. Совсем внезапно поднялся магический вихрь. Завертел, закружил листья и землю. Иссиня-черный ураган с ревом пронесся по поляне и разметал концы единственной палатки, которая там еще оставалась. Словно из ниоткуда в воздухе появились неясные очертания фигур. Зависли на мгновение прямо над землей, а потом грузно свалились друг на друга. — Ненавижу джиннов, — сдавленно прохрипел Лютик, не понимая, где кончалась земля и начиналось его тело. Геральт пришел в себя гораздо быстрее, чем во время первой телепортации в Офир. Он отряхнулся и решительно встал на ноги. Прямо перед ним плавало приплюснутое носатое лицо, состоявшее исключительно из темного дыма. Складочки глаз дэвы превратились в ехидные полоски. — Я так понимаю, это еще один джинн, — удивленно пробормотал Лютик, однако дэва тут же исчез. Видеть теперь его мог только ведьмак. — Гений земли и воздуха, — без всякого энтузиазма произнес Геральт. — Тот самый, который обитал в твоей бутылке и телепортировал меня в Офир. В этот раз джинн обращался с ним куда деликатнее. Марида вызвала его в пещеру и строго наказала слушаться ведьмака, если дэва хочет получить останки печати. Однако Геральт все равно не испытал от этого перемещения ровно никакого удовольствия. Проще было воспользоваться ковром. Поляна встретила их необычной тишиной. Шум, голоса и смех людей совершенно пропали. Здесь не осталось никого и ничего, кроме одной единственной одинокой палатки. Геральт и Лютик быстро переглянулись и почти одновременно зашагали в ту сторону, откуда шел дым и виднелся свет от костра. Дэва медленно плыл рядом с ними в воздухе, по-прежнему оставаясь видимым только для своего временного хозяина. Геральт с тревогой смотрел на поднимающийся вверх дымок и понадеялся, что чародеи и гвардия великого визиря перекочевали на новое место и просто не стали их дожидаться. Около костра сейчас сидел только один человек. Мараал. Вездесущий помощник Искандера. — Я ждал вас! — нетерпеливо воскликнул офирец, как только заметил их. На его лице отразилось что-то вроде облегчения. — Господин приказал мне оставаться тут на случай, если вы вдруг объявитесь. — Все в порядке? — с ходу поинтересовался Лютик. — Не совсем. Вчера на Мараканду было совершено нападение. Бард тихо охнул. — Неужели снова дракон? Офирец подтвердил его догадку простым кивком головы. Геральт не стал перебивать. Очень хотел услышать, что будет дальше. — Чародеи телепортировали всех в столицу, — кратко пояснил Мараал. — Там сейчас хватает работы для всех. Дракон сжег окрестности города, но и самой Мараканде тоже досталось. Геральт не спускал с офирца внимательного взгляда. Значит, вопреки всем его ожиданиям, дракон напал снова. Причем, на этот раз прямо на столицу. — Где Искандер? Мараал как-то сразу сделался мрачным при одном только звуке этого имени.  — После того, как удалось потушить большинство пожаров, началось волнение в самом городе. Судя по последнему донесению, которое мне удалось получить, сейчас там царит настоящий хаос. Поэтому королевская гвардия временно заняла Мараканду. А визири ждут подкрепления с юга. Несколько полков из армии Офира должны скоро подойти к столице. На случай если поднимется настоящее восстание. Геральт едва сдержал ругательство. Видимо, деревни были только началом. Вишенкой на торте послужила сама Мараканда. И перепуганный народ, который был неуправляем из-за гнева и страха, и слухов, передаваемых из уст в уста. Как дракон так быстро восстановился от яда, даже при помощи гения огня, оставалось для ведьмака загадкой. Помощник визиря устало потер красные от недосыпа глаза и закончил свою речь: — Господин приказал мне доставить вас в свой дворец, если вы все-таки появитесь. Поэтому нам надо спешить. В Кезвине есть чародей, который перенесет нас обратно в столицу. Геральт остановил его одним широким жестом руки. — В этом нет никакой необходимости. Мы сможем телепортироваться и без чародея. Мараал бросил на него удивленный взгляд. Лютик едва подавил тяжелый вздох и печально осмотрелся вокруг. Невидимая для них темная фигура дэвы заходила в воздухе ходуном. Заволновалась. Когда сизый дым наконец-то оставил их в покое, Геральт очутился прямо перед знакомым ему дворцом из белого мрамора. Обителью Искандера. Точнее во внутреннем саду дворца. Солнце было сейчас в самом зените, так что жарило весьма неслабо. Его спутники стояли на коленях у небольшого декоративного фонтанчика и вовсю пытались откашлять едкий дым из легких. На глазах офирца даже выступили непрошеные слезы. — А я думал, — едва слышно просипел он, — что ведьмаки не умеют колдовать. Геральт подошел ближе к обрыву, откуда, как он помнил, открывался отличный вид на долину Мараканды. На белый каменный город, ярко освещенный солнцем. Однако сейчас его красота была обезображена плотным дымом, почти смогом, поднимавшимся с центральной площади, сгоревшими дотла деревянным постройками и черной выжженной землей. Ведьмак скрипнул зубами от досады. — Искандер здесь? — Нет, господин сейчас находится в городе. Вместе со своей гвардией и чародеями. Мараал поднялся с земли. — Я должен послать гонца и сообщить господину, что вы вернулись обратно и уже прибыли во дворец. — У меня будет к тебе одна просьба, — Геральт повернулся к нему. — Позаботься о Лютике в мое отсутствие. Бард наконец-то смог встать на ноги и с трудом присел на край фонтана. — Собираешься покинуть нас, — осторожно заметил Мараал. — Так скоро? Могу я хотя бы узнать, когда именно? — Сегодня ночью. Геральт был необычайно краток. — Полагаю идешь выслеживать дракона? — Можно и так сказать. Офирец потер подбородок рукой и на секунду задумался. — Мой господин распорядился о том, чтобы вы оставались во дворце. Я должен получить дальнейшие инструкции. — Я уверен, сейчас Искандеру хватает забот и без меня. Мараал улыбнулся. — Я не стану пытаться мешать тебе или расспрашивать, куда вы пропали на целые сутки. Притворюсь, что я не видел, как вы вылетели из шатра на ковре и телепортировались во дворец. Ведьмак чуть наклонил свою голову в знак благодарности. — Я могу распорядиться насчет твоего коня. Хотя и не слишком понимаю, зачем он может тебе понадобиться. Что касается твоей просьбы, то не беспокойся. Я присмотрю за твоим другом. Офирец ему глубоко поклонился. — Чародеи, — сказал напоследок Геральт. — Так все чародеи из Северных Королевств сейчас находятся в столице? Несмотря на стремительно развивавшиеся события, его снедала неподдельная тревога за одну рыжеволосую чародейку. В особенности за ее местонахождение. В глазах Мараала сразу зажглись веселые огоньки. Он непринужденно ответил: — Господин собрал всех чародеев вокруг себя. Включая и ту особу, которая вас интересует. Сейчас ему необходима любая помощь, чтобы предотвратить столкновения между народом и солдатами. Мараал еще раз поклонился ведьмаку и отошел к слугам, которые собрались у внутреннего входа во дворец и удивленно смотрели на появившихся прямо из воздуха чужаков. Они переминались с ноги на ногу и думали позвать стражу.  — Что, черт возьми, происходит? — резко спросил Лютик, едва офирец исчез. Ведьмак задумчиво смотрел на Мараканду в долине. — Ты что, правда, собираешься пойти на дракона один? А меня оставишь здесь? —  Почему-бы и нет. Я не знаю более безопасного места в Офире, чем дворец Искандера. У него прекрасный гарем наложниц. Я уверен, что Мараал подберет тебе парочку достойных женщин и ты даже не заметишь моего отсутствия. — Да чтоб тебя, Геральт! Я не буду сидеть тут и лапать баб, пока ты разыгрываешь из себя самоубийцу. Хорошо придумано. Ничего не скажешь. — Дракон не опасен, — попытался успокоить его ведьмак. — Проблема не в самом монстре, а в том, кто им управляет. Он сильно сжал свой медальон в руке, и это не укрылось от внимания Лютика. — У меня есть все основания полагать, что ифрит находится во дворце падишаха. И сегодня ночью я попытаюсь туда попасть. Мой медальон мне в этом поможет. Бард не сдержал возглас удивления. — Ты, что думаешь, что тебя так просто туда пропустят? Особенно когда на улицах неспокойно. — Нет, но у меня есть джинн. Точнее два джинна. Лютик пораженно уставился на него. — Вот оно что, — с горечью произнес бард. — Ты все-таки поверил обещаниям мариды и заключил с ней сделку. Геральт вздохнул. — Этих джиннов призвали офирцы, — спокойно объяснил он, — которые специализировались на магии воздуха. Им нужна была охрана от других чародеев, способных легко пройти големов и даже снять проклятие с сокровищ в пещере. Бесплотных духов пустыни невозможно убить. Их можно только изгнать обратно в другое измерение. У меня, при моих самый простейших магических способностях, нет ни единого шанса выйти из столкновения с ифритом живым. — Если знаешь, что поражение неизбежно, тогда следует отступить, — твердо возразил Лютик. — Это не твоя драка, и ты не обязан в ней участвовать. Давай просто уедем отсюда, пока у нас еще есть такая возможность, и позабудем все это как страшный сон. Геральт невесело ему улыбнулся. — Я уже зашел слишком далеко. — Я заметил, — взгляд Лютика упал на кольцо с большим овальным камнем на левой руке ведьмака. — Видимо, я пропустил много из того, что навешала тебе на уши эта марида. Геральт с трудом подавил грустную усмешку. — Она сказала мне, что единственная слабость джинна — это нежелание сидеть в лампе. Поэтому он захотел получить не только свободу, но и возможность вселиться в человеческое тело. Жить чей-то жизнью, пока он находится в этом мире. Лицо барда сразу изменилось. — Дракон, как и мантикора, лишь временные пристанища для этого джинна. Его настоящий сосуд — это человек. Геральт еще раз внимательно глянул на город в долине. — И я подозреваю, что этот человек находится в королевском дворце.