Пески Офира

Золотая чешуя дракона переливалась яркими красками. Огромное тело монстра так резко контрастировало с окружающей действительностью, что казалось нереальным. Почти сказочным. Так сильно оно выделялось на фоне земли и выгоревшего леса. Холодные змеиные глаза уже успели затянуться пленкой и остекленеть, а пасть приоткрылась ровно настолько, что являла миру ряд очень острых толстых зубов и длинный наполовину раздвоенный язык. Там, где дракон упал и оставил борозды в земле, там, где его настигли первые судороги, эти признаки наступающей агонии, там трава совсем почернела и покрылась уродливыми подпалинами. Геральт внимательно осмотрел дракона. Все мощное покрытое природной броней тело. Старался не упустить ничего важного из виду. Темные зеленые чешуйки, проступавшие сквозь золото то тут, то там. Теперь он ясно видел подделку. — Осматриваешь трофеи? — раздался грубый голос позади него. Ильфар, наследный принц и брат падишаха, величественно проплыл мимо него и остановился около дракона. На сей раз грузный офирец был одет весьма просто и хрипло отрывисто дышал как будто после бега. Его многочисленная свита и несколько больших обозов и карет остались у дороги, в стороне от ведьмака. — Твоя работа, не так ли? — Ильфар кивнул на меч, торчащий из брюха дракона. Подарок Искандера, который Геральт всадил в дракона при их последней встрече и который, видимо, оставался в ране вплоть до самой смерти. Похоже, дракон издох сразу после своего нападения на Мараканду. Как только оказался бесполезен. Ифрит просто перестал поддерживать в нем жизнь и хладнокровно загасил угольки жизни, которые еще тлели. Бедное животное не дотянуло совсем немножко до гор. До своего безопасного убежища. Дракон упал недалеко от торгового тракта и распростер свои кожистые крылья в предсмертном порыве. Уже околевшего, его обнаружили пастухи из деревни. — Решил вот заехать и поглядеть на причину всех наших несчастий, — сказал Ильфар. — Собираюсь уехать от дворца, как можно дальше. — Убегаете? — Геральт даже и не пытался скрыть своего презрения. Он уже был сыт по горло дворцовыми интригами и лицемерием. Однако офирец и ухом не повел. — Ты, наверное, слышал, — осторожно заметил он, — о том, что случилось во дворце прошлой ночь. Мой брат, великий падишах Офира, скончался от сердечного приступа. Да будет земля ему сокровенным пухом. Его дочь, драгоценная кувшинка, не выдержала такой утраты и покончила с собой. Совершила, так сказать, акт самосожжения вместе со своими служанками, — в последних словах офирца звенела неприкрытая ирония. Несмотря на то, что он лишился одновременно двух родственников, Ильфар был настроен крайне миролюбиво. Геральт заметил мельтешащих вокруг обозов личных охранников принца. И даже наложниц, закутанных с головы до ног в разноцветные шелка. Воспользовавшись передышкой, женщины покинули свои носилки и вышли прогуляться на свежем воздухе. Приподняли полупрозрачные накидки и открыли внимательному взгляду остроконечные ушки, бледную, совсем не похожую на Офир кожу и тонкие эльфийские черты лица. — В столице сейчас слишком опасно. Уж я-то точно знаю, когда это так. Поэтому вернусь к себе в охотничий дом и пересижу бурю в тихом месте. Желательно как можно ближе к границе, — Ильфар невесело усмехнулся. — Чего искренне желаю и тебе, ведьмак. Не хочешь присоединиться ко мне? Я сделаю тебя капитаном своей личной охраны. Твои достоинства нынче в цене. Геральт сделал вид, что не расслышал. И мысленно послал его в жопу. Чтобы он еще раз повелся на посулы этой семьи… Сам Ильфар расценил его молчаливый отказ по-другому: — Я слышал, Искандер-хан высоко взлетел, так что если хочешь выплыть из этого водоворота обращайся к нему. Что касается меня, — офирец грустно вздохнул, — дяде опального шахзаде и его фавориткам придется явно очень несладко. Уведу бедных девочек подальше отсюда, пока Фархада еще не казнили. Геральт нахмурился. — Не понимаю, о чем ты. — А... так ты знаешь далеко не все! — Ильфар коротко хохотнул и довольно потер свои толстые руки, разом позабыв про всю меланхолию, что овладела им. — Разве ты не слышал, что вчера ночью произошел дворцовый переворот? Пока визири воевали против народа, а народ — против визирей, сидящий под замком Ардэшир смог освободиться. Вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят, шахзаде прорвался к спящему брату вместе со своими людьми перебил всю его стражу и чародеев. На тот момент, когда я проснулся, Фархад уже благополучно сидел в темнице. Геральт на мгновение забыл про дракона и впервые с начала разговора начал внимательно слушать Ильфара. — Между нами говоря, — шепнул ему Ильфар, — смерть моего брата и моей племянницы произошла как раз тогда, когда сам Ардэшир чудесным образом оказался на свободе. На дворец были спущены сонные чары, настолько сильные, что стража и слуги еще не успели от них очухаться. Так что он задумывал это давно. Молодец, парень. Ничего не скажешь. Разом устранил всех соперников. Достойный сын своего отца. Однако Геральт его уже не слушал. — Где Искандер? — едва сдерживая злость поинтересовался он. — В своем дворце, я полагаю, — осклабился принц. — Готовится принять новые регалии. Как никак, он был одним из первых, кто поддержал переворот. Ардэшир не терял времени даром и казнил первого министра. Кому, думаешь, он отдал это место? Да-да. Правильно. Искандеру. Так что твой покровитель теперь самый главный и первый из всех визирей, — Ильфар пристально взглянул в лицо ведьмака. — Очевидно, об этом ты тоже не знаешь. Геральт не ответил. Впрочем, ему абсолютно нечего было добавить. — Такова цена за власть в Офире, — задумчиво продолжил Ильфар. — Не удивлюсь, если окажется, что Искандер с самого начала знал про восстание и тайно поддерживал моего младшего племянника. Видимо, он сумел провести нас всех. Ведьмак отвернулся от него, чтобы еще раз взглянуть на мертвого поверженного дракона. Не такого красивого и не такого золотого, как Борх. — Мое предложение остается в силе, — заверил его офирец. — Если хочешь бежать, то самое время. Впрочем, Геральт уже потерял к наследному принцу всякий интерес. Он достал небольшой ножик, который обычно использовал при сборе трофеев, и захотел окунуться в работу с головой. Однако едва дотронулся рукой до чешуи, горящего на солнце золота, как развернулся и резко пошел назад. Не замечая ни обозы, ни остальных людей вокруг него. Долго еще он чувствовал на своих губах тлетворный горький вкус поражения. И долго ещё не мог избавиться от щемящей боли в груди… Дворец Искандера встретил его зловещей тишиной. Ни слуг, ни наложниц, ни прежней бурной жизни. Только вооруженная до зубов стража, которая еще утром выпустила ведьмака наружу. Однако долго и упорно не хотела пускать внутрь. Геральт быстро миновал анфиладу мраморных комнат, проигнорировал стражу, пытавшуюся его остановить, и громко стукнув дверью, прошел без приглашения в кабинет нового визиря. Искандер сидел за большим овальным столом и разбирал кучу разбросанных свитков и донесений перед ним. Вокруг суетились помощники и гонцы. Поток людей не останавливался ни на секунду. Офирцы входили и поспешно выходили из кабинета. Что-то спрашивали, получали приказания и тотчас бросались их исполнять или ждали возможности донести о выполненной работе. В отличие от остальной части дворца, здесь, в личных покоях Искандера, жизнь била ключом. Геральт сложил руки на груди и вперил холодный взгляд в визиря. Позади него маячила растерянная стража. Все не решаясь скрутить драгоценного гостя. Мараал, стоявший за спиной у своего господина, подал знак, чтобы они увели Геральта, однако Искандер заметил ведьмака и резко поднялся. Голоса людей мгновенно смолкли, все движение в кабинете замерло. Геральт и визирь обменялись молчаливым приветствием. Тяжелым, двусмысленным и много объясняющим. Что-то такое, отнюдь не дружелюбное в лице ведьмака заставило Искандера более не медлить. — Все вон, — негромко сказал он. — И не беспокоить меня до тех пор, пока не позову. Присутствующие в кабинете офирцы низко поклонились Искандеру, а потом быстро и организованно вышли. Когда за последним из помощников визиря закрылась дверь, то Искандер сел обратно, а Геральт наконец соизволил подойти к овальному столу. Сейчас его взгляд был холоднее офирской ночи. — Ты знал? — коротко спросил ведьмак. — Ты знал о том, что принц готовит переворот? Лицо Искандера мгновенно изменилось. — Давай для начала ты присядешь, Геральт, — нарочито любезно предложил он. — Хочешь чего-нибудь выпить? Щербета или, может, пряного вина? — Ответь на мой вопрос, — медленно проговорил ведьмак, делая ударение на каждом слове. До того он был зол, что ему хотелось хорошенько врезать офирцу. — Ты знал о том, что против Фархада планируется дворцовый переворот? Визирь не сдержал тяжелого вздоха. — За кого ты меня принимаешь? Я не предатель и никогда им не был. И до последнего добросовестно выполнял свои обязанности. Я нанял тебя, чтобы поймать дракона. А сам в последнее время только и делал, что вешал бунтовщиков. Я был верен этой власти до последнего её вздоха. — Хочешь сказать, ты ничего не знал? — спросил Геральт, чувствуя, как внутри него разливается холодная убийственная ярость. Ярость и злость. — Что ты не догадывался о том, что сестра и брат были все это время заодно. Что принцесса разъезжала по визирям и пыталась настроить их против Фархада. А Ардэшир тайно готовил своих людей. — Кто тебе сказал об этом? — Неважно. Отвечай на вопросы, которые я задал. — А если бы я знал, то что мог бы сделать? — вкрадчиво поинтересовался Искандер. — Пересажал бы половину правительства? Спрятал в темницу талантливых людей, способных поднять эту страну на небывалые высоты? Когда в пустыне буря, умная змея зарывается в песок, а не сражается с бурей. Тебе следовало внимательнее меня слушать, ведьмак. — У краснолюдов есть премудрость специально для тебя. Как пиз..., — за дверью кто-то уронил книги, — не назови, она хуем не станет, — закончил Геральт. Искандер внезапно рассердился. — Тебе легко говорить, это не твоя страна, — вспылил он. — Фархад был слаб. Он не любил править, но и не давал никому другому. Последнее время совет визирей бездействовал. Шахзаде патологически боялся заговоров, и все нововведения принимались только с его личного одобрения. Он был ленив и нерешителен, мы просто плыли по течению, паразитируя на том, что создал его отец. Рано или поздно это бы нас погубило. — Ну конечно, — холодно усмехнулся Геральт. — Я думаю, что Регент просто не давал разгуляться тебе и твоим дружкам. Поэтому вы и решили поменять одного брата на другого. — Ты не представляешь, каково это! — не сдержался офирец. — Любить свою страну и видеть, как её медленно разваливают на части. Как рост торговли и ремесленничества существенно замедляется и как Офир прозябает, подобно его правителю. — Не надо заговаривать мне зубы. Уже поздно для этого. Визирь устало потер переносицу. — Честь для меня не пустой звук, ведьмак. Ты рискуешь угодить в зыбучие пески. Я никогда не обманывал тебя. — Неужели? — с сарказмом поинтересовался Геральт. — И какая же роль была уготовлена мне? Бесславно погибнуть от лап дракона и тем самым доказать его неуязвимость? —  Я всегда был верен трону и своим обещаниям. Моим долгом было поймать дракона, и я встал с тобой плечом к плечу и сам едва не погиб. — Дай догадаюсь. И теперь ты тоже верен тому, кто занял трон. Искандер исподлобья глянул на ведьмака. — Осторожно подбирай выражения, Геральт. Слишком много всего произошло за прошлую ночь. То, чего я так боялся, наконец случилось. Умер наш великий падишах. Насколько это была естественная смерть, нам еще предстоит выяснить. Умерла и его младшая дочь. Принцесса Нилюфер. Причем, при весьма загадочных обстоятельствах. Ее обезображенный труп нашли на полу. Она лежала на содранных с окна занавесях. Абсолютно голая. Мы еще не знаем, что именно случилось. Однако и так очевидно, что смерть была насильственной. Геральт не отвел взгляда. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я уже не говорю о том, что кто-то навел сонные чары на дворец. Столь мощные, что под их действие попала добрая половина стражи и придворных. Видишь, как много всего произошло вчера. И я даже не спрашиваю тебя, где ты был. Хотя мне доподлинно известно, что ты покинул мой дворец, едва стемнело. Я не спрашиваю тебя, где ты и твой бард шатались задолго до этого. Хотя мои люди видели собственным глазами, как вы вылетели из шатра верхом на ковре, а потом пропали на целые сутки. И я совершенно не интересуюсь твоим участием в этой саге, Геральт, хотя у меня есть все основания полагать, что ты не просто так прохлаждался прошлой ночью. — Ясно. А в ответ ты хочешь, чтобы и я ни о чем не спрашивал. — Ну почему? — Искандер пожал плечами. — Я могу рассказать тебе, где был я. Большую часть ночи я провёл на улицах города, расчищая баррикады и пытаясь загнать жителей обратно по домам. А до этого я тушил пожары и вывозил раненых вместе с остальными. Я понятия не имел, что происходит во дворце. Мне, как и остальным, было совершенно не до этого. На рассвете я услышал, что во дворце что-то неладно, что половина стражи едва отошла от сильного заклинания, и тут же поспешила туда. Однако Фархада в его покоях уже не было. Шахзаде Ардэшир воспользовался сумятицей во дворце и в городе. Он слишком хорошо знал все входы и выходы и смог сбежать из плена. Однако вместо того, чтобы покинуть Мараканду, он решил дать бой. Провел внутрь дворца своих людей. К моему приходу Фархад уже был схвачен и арестован, его охрана, которая уснула вместе с ним, была перебита, а главный визирь Мирза лишился своей головы. Едва я зашел в королевские покои, как меня тут же скрутили, а Ардэшир просто протянул мне отрубленную голову Мирзы и пригрозил тем, что если я не подчинюсь, то стану следующим. — И ты тут же выбрал сторону принца. — Что толку, если бы я отказался? Окончил бы эту ночь на плахе, как и все остальные. Играть в благородство было бесполезно, и я решил потянуть время. — Да ты просто спасал свою шкуру, — резко отреагировал ведьмак. — Признай это наконец и хватит разыгрывать комедию. — Я вижу, тебя ничем не переубедить, — мрачно заметил Искандер. — Я тут распаляюсь и оправдываюсь перед тобой, а все без толку. — Твои патриотические интересы могут идти в одно место. Не надо изображать из себя верного служаку. На кону стояла твоя собственная жизнь, и только это имело для тебя значение. — Да что ты понимаешь? — вспылил визирь. — Думаешь, все уже решено? Ардэширу еще надо заручиться поддержкой армии и флота. Чтобы знать открыто признала его. Чтобы офирцы ему подчинились. Это только самое начало пути. Фархад еще жив и может вернуться обратно. Геральт не смог сдержать своего сарказма: — О, я уверен, все только этого и ждут. Его бледное лицо чуть скривилось. — Мне стоит поздравить тебя. Как я слышал, ты получил важное повышение. Надеюсь, это льстит твоим патриотическим чувствам. На скулах Искандера заиграли желваки. Эта беседа выходила крайне эмоциональной для него. — Я принял этот пост под давлением и все еще могу от него отказаться. — Ну, конечно. Нисколько в этом не сомневаюсь, — Геральт постарался вложить в свои слова столько яда, сколько смог. — Как и в том, что вчера ты услышал о предложении Ардэшира впервые. Принц и принцесса вели подрывную деятельность за спиной Фархада, но тебя они конечно же обошли. Судя по тому, как сжались в одну полоску губы великого визиря, ему это в общем-то удалось. — Я был слишком близок к падишаху, чтобы они пытались заигрывать со мной. Я мог закрывать глаза на многое, и я сожалею о смерти принцессы, однако она всегда оставалась для меня не более, чем презренной женщиной. — А как же те мирные жители, которых убил Ардэшир? На них ты тоже решил закрыть глаза? Только не говори, что не подозревал принца. Что когда все сложилось в один пазл, ты веришь, что это был не он. Визирь бросил взгляд на дверь за плечом ведьмака. — У меня нет никаких доказательств, — отрывисто произнес он. — Ну конечно. Кто бы сомневался? А раз так, то можно не мучить свою совесть мыслями о ни в чем не повинных мужчинах, женщинах, детях и стариках, которые оказались убиты во имя переворота. Можно не думать о том, кого ты согласился посадить на трон. Ардэшир абсолютно не ценит простую жизнь. Он готов по-садистски жертвовать своими собственными людьми ради власти. Искандер снова посмотрел на дверь в кабинет. На этот раз несколько тревожно. — Сейчас не время и не место, чтобы вести такие разговоры. Опасно обсуждать причастность будущего падишаха к нападениям. — Да плевал я на твою осторожность, — процедил сквозь зубы ведьмак. Ярость внутри него поднялась и буквально клокотала. — Я доверял тебе, а ты все это время обманывал меня. Возможно, ты и нанял меня из чувства долга, но при этом умолчал о самом главном. Он на секунду замолчал. Однако Искандер не думал прерывать его. — Знаешь, мне осточертела эта страна, — сказал Геральт уже более спокойно. — Я достаточно нахлебался здесь говна и больше не хочу слышать ни о тебе, ни о тех, кому ты служишь. Считай, что на этом мы с тобой закончили. Дракона больше нет, так что этот контракт выполнен. Мою награду ты можешь оставить себе. Я бы и так ничего не взял, но после этого разговора мне от тебя ничего не надо. Искандер вспыхнул, однако удержался от опрометчивых слов. Только сильно, до побелевших костяшек сжал руки в кулаки. Геральт уже дошел до дверей кабинета, когда до него донесся хриплый голос визиря: — А ее ты тоже не сможешь простить? Первым порывом ведьмака было проигнорировать его непонятные слова и уйти. Однако он заставил себя обернуться. — О чем ты? — О госпоже Меригольд, конечно. И о её участии в этом деле. Геральт сложил руки на груди. Как бы он не хотел побыстрее покинуть этот дворец, любое упоминание о чародейке заслуживало внимания. Особенно в контексте её безопасности. — Не надо испытывать мое терпение. Причем тут Трисс? — При том, — нарочито мягко заметил визирь, — что если разбираться в том, кто обманул тебя, то это прежде всего чародейка. Она не только знала о готовящемся восстании, она тайно поддерживала его. Геральт внимательно посмотрел на Искандера. В его глазах отразилось нечто большее, чем ярость. Он вернулся к овальному столу и сел напротив визиря. — Хорошенько взвесь каждое слово, прежде чем продолжить дальше, — спокойно предупредил он. Прежняя ярость, бушевавшая внутри него, как будто разом растворилась. Уступила место угрюмой решительности. — Хорошенько взвесь. Визирь выдержал паузу. — Она прибыла в Офир с конкретной целью. С самого начала ее участие в расследовании было лишь для отвода глаз. У неё были другие цели. Вся информация о тебе, обо мне и о наших поисках просачивались именно через неё. — Это всего лишь слова, — отрезал ведьмак. — Набор ничего не значащих обвинений. Где доказательства? Искандер достал из кипы бумаг несколько тщательно сложенных листов и аккуратно развернул их. — Доказательством может послужить донесение реданской разведки. Старая утерянная бумажка, о том, как принц Ардэшир проводит свой досуг, пока учится в Оксенфурте. Например, наведывается к одной юной рыжеволосой чародейке, которая живет поблизости. Искандер аккуратно разложил исписанные листы перед ведьмаком. — Они были любовниками, пока учились в Оксенфурте. Геральт даже не взглянул на пожелтевшие бумаги. Казалось, внешне он оставался таким же спокойным, как и прежде. — Рассказывай, что знаешь, — негромко попросил он. Искандер понимающе кивнул и продолжил: — Я тщательно проверяю всех, кто попадает в Офир, особенно тех, кто оказывается во дворце падишаха. Но с ней, признаться честно, оплошал. Никогда серьезно не рассматривал женщину как угрозу, и поэтому чародейка меня благополучно обдурила. Когда вы стали близки, я заинтересовался ей и перечитал на досуге её досье. И, представь себе, обнаружил весьма любопытный факт. Она посещала лекции в Оксенфурте примерно в одно время, что и принц Ардэшир. Интересное совпадение, не правда ли? Это не могло не привлечь мое внимание, так как я не верю в совпадения. Я приказал своим людям копнуть поглубже и на некоторое время позабыл об этом. А потом это, — визирь указал рукой на досье. — Оно попало ко мне буквально пару дней назад. Старое донесение разведки о том, что Ардэшир тайком ходит к госпоже Меригольд. Пока принцы учились за морем, мы обеспечивали им надлежащую охрану и сотрудничали с Реданией. Поэтому я могу поручиться за них. Им незачем лгать. На протяжении всего монолога лицо ведьмака оставалось невозмутимым. Сложно было сказать, что он сейчас реально чувствует. — Мне следовало помнить, что женщинам нельзя доверять. Тем более чародейкам из Северных Королевств. Если тебя интересует её роль в этом деле, то у меня пока нет никаких конкретных доказательств. Просто не было времени, чтобы докопаться до правды. Но я уверен, что раз они с Ардэширом знали друг друга и раньше, то она оказалась здесь отнюдь неспроста. Пока это всего лишь мои догадки. Геральт заставил себя прочитать первую строчку донесения. Через мгновение буквы расплывались у него перед глазами. Память услужливо подсунула ранее забытые слова, которым он не придал никакого значения. — Несмотря на все твое ерничество, честно признаюсь, что по-своему проникся культурой нордлингов, — сказал ему Ардэшир при их первой встрече. — Было время, когда ваши обычаи и женщины серьезно увлекли меня. На Северные Королевства пришлось самое мирное и счастливое время в моей жизни. Перед ним возникло напряженное лицо принца: — Я редко практиковал магию. Только раз, когда путешествовал по Северным Королевствам, я побывал инкогнито в Бан Арде и лишь там открыто проявил свои способности. Тамошние чародеи сказали мне, что я абсолютно бездарен. Ему внезапно стало понятно, как Ардэшир переместился тогда в Бан Ард. И даже не было нужды спрашивать об этом у Искандера. — А вот обладание вашими женщинами — это вызов, ведьмак. Свобода позволяет им быть естественными и не скрывать своих чувств, это и влекло меня в женщинах Северных Королевств. Геральт едва не скрипнул зубами от досады. Перед ним предстала и сама Трисс. В своей любимой кремовой рубашке на берегу реки. — Дракон поможет наладить отношения, — спокойно объяснила она. — Ты не представляешь, как тяжело приходится молодым чародейкам среди более опытных собратьев по цеху. Я уже не говорю о таких, как Истредд. Тем более в Офире столько магических артефактов, сколько нет даже в Северных Королевствах. Я уже мечтаю наложить свои лапки на одну только королевскую библиотеку. Если для этого надо притвориться слабой и послушной, то я готова принести эту жертву. Как же, только на королевскую библиотеку? Трисс улыбалась ему и увлекала подальше от тропы. Все глубже от лес. Все дальше от охоты. Все более бешеной становилась их скачка. Все более страстным — их первый поцелуй. А потом снова вернулся принц, и все встало на свои места. — Ничего личного, Геральт. Правда. Если бы я не жил какое-то время в Северных Королевствах, то наверняка бы не отнесся к тебе серьезно. Но я знал, что ведьмаки специализируются именно на охоте за монстрами. И когда Искандер нанял тебя, то я всерьез забеспокоился и повелел ифриту убить тебя при первой же возможности. А после личного разговора с тобой я и вовсе убедился в острой необходимости тебя устранить. Мантикора, подумал ведьмак. В памяти возникла заученная на зубок лекция Весемира. Мантикоры одиночки. У них собственные территории, охотничьи угодья, которые они яростно охраняют. Детали пазла наконец сошлись воедино, и правда вспыхнула в его мозгу подобно молнии среди ясного неба. — Мантикора, — хрипло сказал он. — Она заманила меня к мантикоре по просьбе принца. — О чем ты? — не сразу понял визирь. — Ты хотел доказательства того, что они работали вместе. Так вот тебе одно из них. Это Трисс увлекла меня тогда подальше в лес. Именно по ее желанию мы оказались там, где обитала мантикора. — Очень интересно, — визирь записал что-то на клочке бумажки. — Ты уверен? Она же спасла тебе жизнь. Впрочем, не совсем она. А эликсиры твоего вовремя появившегося друга. Очень интересно, — повторил он. Однако осекся, увидев лицо ведьмака, и поспешно проговорил: — Мне очень жаль, Геральт. Правда. Йеннифер. Размышлял ведьмак. Его спасла Йеннифер. Переливающееся голубое тело мариды зависло над блестевшими сокровищами. Геральт рассеянно наблюдал за тем, как храпит на ковре уставший Лютик. Разбросанные вокруг драгоценности его совершенно не интересовали. Несмотря на то, что этого бы с лихвой хватило, чтобы начать новую жизнь. — Дракон, нападения, трон Офира, — сказал он, словно обращаясь к самому себе. — Как-то сложно получается. Тем более для джинна. Марида утратила на секунду свое равнодушие. Глянула несколько свысока. Как будто даже снисходительно. — Важен не дракон. А. то, что он несёт с собой. Хаос — это лестница. Запомни это. Чем больше напуганы люди, тем легче ими управлять. — Помню, — усмехнулся ведьмак. — Это из лекций в Оксенфурте. Ещё профессор говорил, что большие состояния делаются либо на кризисе, либо на росте. Только в его бытность ни кризиса ни роста не случилось и профессор напился и утопился. Тело мариды заколыхалось в воздухе. Утратило на мгновение свою прозрачность. Заходило волнами. — Не нужно жить вечно, чтобы понять ваш мир, ведьмак. Достаточно сменить пару хозяев и выполнить пару желаний. Лютик всхрапнул. Перевернулся в воздухе и подложил под голову руки. — Поцелуй меня в правое полужопие, в левое полужопие, лишь бы не в жопу! Такова твоя позиция? Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф нервно расхаживал из угла в угол. — Знаю я таких любительниц потрясти сиськами перед мужиками. А в голове-то совсем другое! Геральт лежал на своей кровати и внимательно изучал потолок. Вступать в разговор ему совершенно не хотелось. Он ждал, когда Лютик перебесится и успокоится. Но барда словно прорвало, и он продолжал возмущаться уже битый час. — И опять чародейка. Мало тебе было Йеннифер? А я предупреждал тебя, чем может кончиться заигрывание с чародейкой. Тем более с подругой Йеннифер. То, что она охотно легла к тебе в постель и показала сиськи, еще не говорит о том, что у нее не было скрытого мотива. Геральт упорно молчал. Казалось, его интересовали только узоры на потолке. Растительные мотивы и причудливые офирские письмена. И то, и другое так часто попадалось во дворце Искандера. — Предлагаю валить отсюда побыстрее, — сказал Лютик. — У меня припасены кое-какие деньжата. Выполнишь пару заказов по дороге в порт и оглянуться не успеешь, как мы сядем на какой-нибудь корабль в Новиград… — он осекся. — Эй, ты куда? Геральт встал с кровати и решительно оправил на себе куртку. У него не было никакого желания слушать лекции и дальше. — Куда собрался? — бард преградил ему путь. — Отойди, Лютик. — Нет уж. В прошлый раз ты сразу помчался к ней. — Я сказал, отойди. — Ты совершаешь большую ошибку. Что-то в глазах ведьмака заставило Лютика отступить в сторону. На прощание он только грустно покачал головой и едва слышно вздохнул. Трисс Меригольд в развевающихся зеленых одеждах буквально влетела, а не вошла в новый кабинет принца. Едва она появилась на пороге во всей прелести того цвета, который так ей шел, как Ардэшир смог оценить и длинное шелковое платье с запахом, облегающее стройную фигуру чародейки, и густые каштаново-рыжие волосы, распущенные по плечам и спине. Грудь Трисс бурно вздымалась при каждом вздохе, а глаза гневно сверкали. Принц невольно залюбовался ей и не мог не признать, как она была прекрасна. — Что ты наделал? — холодно спросила чародейка. — Мы же договаривались. — Да, все пошло не по плану, — спокойно подтвердил Ардэшир. Он поднялся со своего кресла, быстро обогнул стол и встал напротив Трисс. И одновременно очень близко к ней. — Однако вчера мне представился шанс, который было глупо упускать. — Совсем не по плану, — Трисс в упор смотрела на него. — Твоего брата должны были арестовать на глазах у знати. Не тайком и не под покровом ночи. А на очередной охоте. После того, как совет визирей вынес бы ему вотум недоверия. — Что толку об этом вспоминать? — нарочито мягко заметил Ардэшир. — Все уже свершилось. Конечно, не так изящно, как мы задумывали. Однако итог получился именно таким, как было необходимо. Фархад в тюрьме, а трон теперь мой. И как видишь, пока еще никто не взбунтовался. — Разве ты не понимаешь, насколько важно было сохранить легитимность происходящего? Попрание закона может обернуться проблемами. Меня удивляет, что тебе приходится объяснять такие простые вещи. — Ты зря беспокоишься, — улыбнулся Ардэшир. — Закон теперь я. Мое слово — гарант легитимности в этой стране. Тем более, престол Офира принадлежит мне по праву крови. Я — шахзаде и ближайший наследник моего брата. Никто и не подумает оспаривать мои притязания. Однако Трисс абсолютно не прониклась его словами. — Твой отец и сестра погибли прошлой ночью, — резко сказала она. — Это тоже пошло не по плану? — Что именно ты хочешь узнать? — ответил вопросом на вопрос Ардэшир. Он не избегал ее пристального взгляда. Наоборот, смотрел прямо и открыто. — Отец был очень дорог для меня, и я искренне горюю о его смерти. Ты даже не можешь представить насколько. Однако такое бывает при дворцовых переворотах, люди становятся жертвами обстоятельств и погибают. — Особенно когда эти обстоятельства делают тебя не просто временным регентом, а падишахом Офира. Не так ли? Трисс прижала руки к вискам как от внезапного приступа головной боли и отвернулась от Ардэшира. — Я знала, что тебе нельзя доверять, — с горечью сказала она. — Это ты навел сонные чары на дворец? Признайся. Ты продумал все заранее. — Нет, не я. Ты же знаешь мои способности к магии. Я просто не смог бы поддерживать такое сильное заклинание. Трисс кивнула. — Ты не смог бы. А вот кто-то из твоих людей - да. Скажем, группе офирских чародеев вполне по силам провернуть такое. Принц протянул к ней руку, намереваясь дотронуться до плеча чародейки. Но потом передумал и отдернул ее обратно словно обжегшись. — Могу поклясться тебе на имени своей матери, что я не имею к этим чарам никакого отношения. Зато теперь ты можешь ясно представить, как близко ко мне подобрались наши враги. Вчера ночью я был на волосок от смерти. Трисс Меригольд подняла на него блестевшие глаза. — И к дракону ты тоже не имеешь никакого отношения, да? Только не лги мне. Прошу тебя. Я была в руинах одной из деревень. Я давно подозревала неладное и вызвала образы из пламени. Пусть нечетко, но я увидела дворец падишаха. Кто бы ни был тем чародеем, который управлял драконом, он имеет связь с твоей семьей. Ардэшир заложил руки за спину и подошел к окну. — И мантикора, — добавила Трисс. — Мантикора тоже находилась под чьим-то контролем. Не пытайся отрицать этого. — Давай ты не будешь спрашивать меня о том, чего ты не хочешь знать, — в голосе принца впервые зазвучала сталь. — Сейчас ты находишься под действием чувств, а не разума. — Сколько людей погибло, — Трисс словно не слышала его. — Сколько деревень было разрушено. Да и я сама едва не оказалась среди обгоревших трупов. И все, что ты можешь сказать на это — не задавай лишних вопросов? — Это необходимые жертвы. Если бы мы столкнулись с Фархадом напрямую, была бы война. И сколько деревень мы бы разрушили тогда? Сколько мирных жителей погибло бы? — Я уже давно поняла, что ты не такой, как прежде. Все это время ты вел двойную игру. Я даже хотела уехать из Офира. Однако Кейра и Филиппа уговорили меня остаться. — Кто бы говорил про двойную игру, — холодно процедил Ардэшир. — Я приехала в Офир ради тебя. Разве не ты связался со мной и едва ли не плакал, умолял помочь тебе? Говорил, что все эти годы ты провел в тюрьме, и что тебе и твоим детям грозит опасность. Ты посоветовал мне присоединиться к ловле дракона, потому что это давало мне шанс попасть в Офир. А когда мы наконец-то встретились, оказалось, что твои дела не так уж и плохи. Ты принялся уверять меня, что не забыл прежние чувства и что теперь я должна следить за этим расследованием, чтобы ничто не могло помешать твоему восстанию. Ты обманул меня. — Как ты ловко перекраиваешь факты, — усмехнулся Ардэшир. — Раз ты хочешь поговорить об этом, ладно. Только не притворяйся, что это не твои драгоценные подружки убедили тебя приехать сюда. Филиппа Эйльхарт и Кейра Мец, которых ты только что так опрометчиво упомянула. Ты решилась на этот шаг, когда я пообещал тебе, что с моим приходом к власти положение женщин в Офире изменится. Что я кину все магические ресурсы моей страны к ногам чародеек Севера. Только тогда ты приехала. И я рисковал всем, решившись на встречу с тобой. Это было чистым безумием, так как моя стража сменялась ежечасно. И ты воспользовалась этой возможностью, чтобы соблазнить меня. Не потому, что так сильно по мне соскучилась, а потому что подружки надоумили тебя, как следует обращаться с мужчиной. Я не ожидал такого с твоей стороны, однако закрыл на это глаза. Отдался возможности вернуться на мгновение к прежним временами и поностальгировать. Так что кто кого использовал, это еще очень большой вопрос. — Ради тебя я втерлась в доверие к Искандеру и Геральту, — бросила в ответ чародейка. — Я лгала обоим и делала вид, что хочу помочь. Чего стоит один спектакль с перемещением к разрушенной деревне. Я не думала, что я что-то увижу. И не должна была, не будь у меня с тобой определенная связь. — Я уверен, что этот эпизод, как и многие другие моменты, дал тебе возможность побыть с Геральтом наедине, — принц не сдержал сардонической улыбки. — Ты же этого хотела. — Я заманила его к мантикоре ради тебя. Хотя ты знаешь, я предлагала, чтобы твои люди просто скрутили Геральта и посадили на корабль в Новиград. Но ты убедил меня, что яд мантикоры не смертелен для ведьмака. Хотя я наблюдала обратное. — Но ты же спасла его, — Ардэшир пожал плечами. — Мало того, ты помогла ему победить дракона. Так что мы квиты. — Если он узнает о моей роли во всем этом… — Трисс не договорила. — С этого и надо было начинать, — Ардэшир снова повернулся к ней. — Тебя не столько злят мои действия. Ведь они соответствуют твоим целям. Сколько тебя беспокоит то, что ты можешь упасть в глазах своего драгоценного ведьмака. — Ты глубоко ошибаешься. — Не волнуйся, я приложу все усилия, чтобы он ничего не узнал. Я не трону его и позволю беспрепятственно покинуть Офир. Слово будущего падишаха. Трисс не ответила. — Впрочем, я не отказываюсь и от других своих обещаний. После официального вступления на престол я выполню все, что требуется и даже больше. Я разрешу женщинам в Офире практиковать магию. Впущу твоих ненаглядных подружек в страну и даже готов сменить верховного чародея. Трисс по-прежнему ничего не говорила. Ардэшир трактовал это как хороший знак. — Кстати, о вступлении на престол, — он взял с кресла большой сверток, обернутый в ткань, и протянул его Трисс. — Это тебе, чтобы ты подготовилась к официальной церемонии. Чародейка молча развернула сверток. — Это парча, обитая горностаем, — пояснил ей принц. — Символ власти Офира. Я хочу, чтобы ты сама придумала, что из него сшить. Плащ или даже платье. Как и выбрала свою будущую должность, — он подошел ближе и провел пальцем по щеке Трисс в самой нежной искренней ласке. — Оставайся рядом со мной. В качестве верховной чародейки или советницы падишаха или даже спутницы жизни. Реши это сама. Он в упор посмотрел на нее. Внутренне весь напрягся и ждал ее реакции. Трисс задумчиво погладила приятный на ощупь мех и гладкую парчу. Снова встретилась взглядом с черными бездонными очами Ардэшира и вздрогнула. — Как же сильно ты изменился, — наконец сказала она. Тихо, едва слышно. — Никогда бы не подумала, что умный образованный юноша, который писал прекрасные стихи и находил отдых в поэзии, однажды станет способен на такое. Я с горечью вспоминаю, каким талантливым ты казался мне в Оксенфурте. Какой возвышенной была твоя душа. Казалось, Ардэшир никак не отреагировал на ее слова. Однако он как-то разом утратил прежнюю мягкость и очарование. — Мы оба изменились, — холодно ответил он. — И когда я вижу, как на тебя влияют твои подружки и прочие собратья по цеху, мне становится очень грустно. — Видимо, наши чувства наконец-то взаимны. Помнишь, как когда-то были взаимны и раньше. Ардэшир невесело усмехнулся. — Тебе надо выбрать сторону, Трисс. И чем раньше ты это сделаешь, тем меньше друзей потеряешь. Большая игра всегда требует жертв. Невозможно удовлетворять свои амбиции и не запачкаться кровью. Ты можешь быть такой же благородной, как Геральт, но тогда прими тот факт, что ты подчиняешься ударам судьбы, а не вершишь свою историю. Иначе займись исследованиями и не суйся в политику. — Это предупреждение или приказание? — холодно поинтересовалась чародейка. — Это совет неравнодушного друга. Я вижу, как тебя разрывает между тем, что ты считаешь правильным, и тем, что тебе нашептывают остальные чародейки. Трисс решительно завернула ткань и протянула сверток обратно принцу. — Прости, но я не могу принять ни твой подарок, ни твое предложение. Она не стала задерживаться возле Ардэшира и вскоре покинула его новый кабинет. Пока Трисс уходила от принца и шептала про себя как мантру «Что было между нами, то быльем поросло», столицу раздирали интриги и противоречия. Однако на дворец Искандера наконец-то снизошел мир и покой. Едва только стемнело, как стайка наложниц высыпала наружу и окружила своим вниманием и Лютика, и великого визиря. Внутренний сад дворца, куда недавно телепортировался ведьмак вместе со своими спутниками, сейчас выглядел очень уютно. Сотни горящих факелов освещали разбросанные по траве лежаки и подушки. Низенькие столики, усыпанные яствами. Разные принадлежности для курения табака и кувшины с розовой водой. Девушки соревновались друг с другом и пускали бумажные фонарики с обрыва. Маленькие плавающие огонечки быстро растворялись в стремительно наступавшей черноте. Другие наложницы зажигательно танцевали в центре сада, перебирая босыми ногами по мягкой траве. Лютик даже залюбовался изящными щиколотками офирок и множеством браслетов, навешанных на них. Он сидел перед Искандером, одурманенный вином напополам с розовой жидкостью, обнимал одновременно трех женщин и шептал каждой из них на ухо всякие непристойности. Сам визирь был тих и задумчив. По его приказанию и слуги, и наложницы вели себя так, будто ничего не случилось. Однако все в Искандере: в позе, в движении головы — явно указывало на ту перемену, которая произошла в его душе. Он не замечал своей любимой фаворитки. Очень нарядной и совсем юной наложницы, которая все не решалась коснуться его или заговорить. Просто сидел, смотрел вдаль и курил трубку. Выпуская ароматный белый дым. — Где Геральт? — осторожно поинтересовался бард. — У чародейки. — Ёбушки-воробушки, — выругался Лютик и сразу перестал обнимать наложниц, вьющихся вокруг него. — Каждый волен проводить последнюю ночь в Офире так, как пожелает, — философски заметил Искандер. — Но почему с ней, после всего, что она сделала. Я бы бежал от неё как можно дальше, впрочем, зачем я спрашиваю, если и сам знаю ответ. — А, так Геральт тебе рассказал. На губах Искандера появилась понимающая улыбка. — Конечно рассказал. Я ведь его друг. Если бы не я, довели бы его эти бабы. — Молодо-зелено, — лениво отозвался визирь. — Вот когда созреешь до сильной привязанности к кому-то, тогда и посмотрим, как быстро ты совладаешь с этими бабами. Лютик гордо ответил: — Это бабы должны совладать со мной, а не я с ними. Я как стих. Прочитать может каждый, но не все поймут. Искандер засмеялся и выпустил новую струю дыма. — Боль от того, что она сделала, уже прокралась в его сердце. Я так понял это уже не в первый раз. — Не в первый, — разочаровано вздохнул бард. — С ним всегда так, падок он на зачарованные сиськи. На бумаге вроде как две бабы, две чародейки, а по факту ни одной. Чувствуя, что трезвеет об одном только упоминании о ведьмаке, Лютик налил себе еще розовой воды и с досады опустошил бокал одним залпом.