Ишемия

Коктейль «Разбитое сердце». Ингредиенты: 100 мл «Мартини Бьянко», 100 мл водки, 50 мл Schweppes, 120 г измельченного льда, 2 клубнички. По классическому рецепту коктейль готовится с использованием Schweppes. Он дает напитку тот самый красный цвет разбитого сердца и горьковатый привкус разочарования. Если всё не настолько грустно, можно Shweppes менять на Спрайт, подсластить. Что ж, Бен Соло, приятного распития. В одиночестве. Без клубнички. Двойную порцию. Последний раз Бен Соло посещал Карнеги Холл в далеком 2008 году. Снова вернувшийся в лоно семьи блудный сын, а точнее, внук учился жить по правилам высшего света, в котором должен был теперь существовать, а потому с дедом посетил премьеру Эллиотта Картера. Его Catenaires юный Бен не понял – атональная музыка, имеющая влияние неоклассика Стравинского, далась трудно. Не легла в голову. Бену тогда было всего двадцать четыре, он был разочарован в жизни, и ему бы больше подошла прожорливая, раздраженная, обнажающая хаос музыка пауз, которую творил Янис Ксенакис, но, видит Бог, он учился подавлять свой темперамент. Потому пытался полюбить Картера и привычную жизнь. Спустя двенадцать лет Бен научился следовать всем правилам. Делал то, чего от него ожидали. Но в Карнеги Холл он вернулся не за очередным атональным композитором. И без смокинга. Одетый в джинсы, черный свитер и ретро-кроссовки Air Jordan, он сидел на одном из последних рядов Weill Recital Hall. Зал на триста мест ему понравился побольше того пафосного зала Айзека Стерна, в котором проходили все премьеры. По правде, ему бы сейчас понравился любой зал в мире. Потому что на сцене была Рей. Она сидела на самом краю, наплевав на стулья. Свесив ноги, обутые в женскую модель таких же кроссовок, как и у него, со сцены, девушка читала новый рассказ о Кайло Рене. Бен, вертевший в руках «Дожди Джакку», которые помнили раскалённые пляжи Гавайев, ощущал, как его сердце снова аритмично и болезненно бьётся. Потому что это было прекрасно. Интимно. Потрясающе. А читающая девушка даже не знала, что её самый внимательный слушатель сегодня - он, потому как все сидящие люди, наверное, сливались для неё в одно темное пятно, как часто бывало, если смотреть со сцены. С момента безумного секса в подвалах дома Хеннесси прошло две недели. Четырнадцать дней самобичевания и самокопания. Прилетев в Нью-Йорк, очень злой Бен Соло в откровенной беседе с лучшим другом за бутылкой Хеннесси-мать-его-Империал, которое ему вручили в качестве подарка, поведал об изменчивой натуре одной писательницы. За что был высмеян Кардо. Оказалось, что тот отлично знал Элизабет Хеннесси – жену того самого Килиана. Пара жила в Нью-Йорке и слыла просто-таки образцово-показательной семьей. Конечно, что там, за ширмой, не знал никто, но репутация у Килиана была такова, что он не притащил бы любовницу на вечеринку на виду у всех бизнес-партнеров. Выходило, что Рей и правда была лишь его музой, вдохновляющей художника на создание цветов и ароматов. На следующее утро голова у Бена болела отнюдь не потому, что элитный коньяк он запил чем-то жутким из бара Кардо. Головную боль вызвало осознание, что он очень обидел ту, которая этого не заслужила. Осознание собственной глупости давило. Обретая привычное спокойствие, Бен поминутно ежился от понимания, каким же ублюдком выглядел в глазах этой одинокой, тянущейся к нему девушки. Он считал, что его грех состоял не в брошенных в порыве злости Рей в лицо гадких словах, а в том, что он сначала дал надежду на то, что её влюбленность взаимна, а потом просто все разрушил. Бен и по сию секунду не мог понять, что с ним произошло. Надышался он паров коньяка, что ли? Ведь это же не он, нет, и не его манера общения. Ведь не его же? Хуже стало неделю спустя. Рей выложила в своем аккаунте, который мужчина просматривал теперь, когда она не желала с ним разговаривать и выбивала звонки после первого же гудка, довольно часто, забавное видео. Она, Килиан и какая-то красивая женщина, скорее всего, жена этого парфюмера, у кого-то дома готовили коктейль из кремана и Хеннесси. Бен смотрел за этим дружеским весельем, а щека горела так, будто Рей дала ему по морде, что, в принципе, было заслуженно. «Ты бы пила поменьше» - не удержавшись, написал мужчина ей в смс. Ответа не ожидал. Рей не желала продолжать общение, даже когда он одним вечером приехал к ее дому, гонимый виной и одиночеством. Наткнулся на то, что «мисс Кеноби» дома не было. Правду говорил охранник, или таковы были распоряжения Рей, – кто ж разберет. «Проблема не в количестве алкоголя, а в том, на какие поступки он толкает людей, доктор Соло» - неожиданно пришел ему ответ несколько часов спустя, когда Бен был уже в постели и засыпал. Тогда он поморщился. Ощутил, как горела и вторая щека. Что ж, это было хотя бы справедливо. Когда он, приняв, однако, злой ответ за хороший знак, набрал её снова, девушка в очередной раз сбросила. «Я просто беспокоюсь. Береги себя». На это Рей не ответила. Наверное, компания из веселой семейной пары была интересней, чем общение с мужчиной, который так обидел её. Больше на связь Рей не выходила, а искать её по всей Америке было довольно сложно – Рей перемещалась быстро, меняя города каждый день. Будто бежала от чего-то или кого-то. Пока Бен размышлял, девушка вдруг анонсировала встречу с поклонниками в Нью-Йорке. Дату выбрала для мужчины самую неподходящую, ну так она, увы, и не под него подстраивалась. Бен, не задумавшись, в ту же секунду купил билет. Сам. Не поручая дело ассистенту. Чертыхнулся, когда с первого раза промахнулся и ввел неправильный код карты – он не привык заниматься такими бытовыми делами. Заранее не назначил операции на этот день, не забыл купить розовые гортензии и прихватить книгу. Он точно не знал, что делают на таких встречах, поскольку посещал только медицинские конференции. Даже не так: привык сам выступать и быть в центре внимания. Роль сидящего в темноте и наблюдающего была непривычной. Но им нужно было поговорить. Или, хотя бы, ему нужно было что-то сказать. Потому он сделал все правильно. Сейчас, слушая, как Рей читает по чьей-то просьбе неизданную историю о Кайло Рене, он ощущал себя полнейшим идиотом. Потому что только любящее сердце могло так искренне писать, а затем с такой страстью и легкой дрожью волнения читать, ведь до этого девушка читала своего «Сокола» очень четко. Она была влюблена в него окончательно. Довольно неловкая ситуация получилась. Назвать влюбленную и не виноватую ни в чем девушку шлюхой было худшей ошибкой Бена Соло, и как правильно все вернуть на круги своя, он не знал, потому что… потому что таким был человеком. Не умеющим извиняться. Он же всегда был прав. Хотя, положа руку на сердце, в этот раз мужчина был рад своей ошибке. Эту девушку он хотел себе и для себя. Ему не хотелось видеть на ней чужие руки. С другой стороны, молчание Рей красноречиво говорило о том, что сама девушка не хочет его рук на себе, но она была влюблена, значит, все можно было исправить. Когда Рей закончила чтение, подниматься не стала. В таком камерном формате отвечала на вопросы. Бену нравилось за ней наблюдать. Живая мимика, смех, сияющие глаза. Расслабленная. Довольная. Скорее всего, играющая на публику и с небольшой дозой тразадона в крови. Но она с одинаковым удовольствием признавалась и в любви к биг-маку, и делилась планами на Рождество. О личной жизни отшутилась, сказав, что пока проводит все свои ночи с Кайло Реном, и тут губы Бена дрогнули в улыбке. Что ж, Кайло Рен тоже был бы не против. За эти две недели он это очень чётко понял. Его влюбленность в писательницу требовала большего. Он хотел быть с ней. Днями. Ночами. Вечерами. В общем, в то время суток, которое бы позволил им график. Он хотел пить с ней Кир Рояль на невкусном кремане, заниматься сексом, слышать этот смех по утрам и узнавать Рей получше. Хотел знать, какая она на самом деле. А ещё, он очень хотел её вылечить, так хотел, что почти готов был пойти на подлог диагноза того второго пациента, чтобы попробовать прооперировать его. Мужчина тряхнул головой, прогоняя мысли, что не давали ему спать. Сегодня у него будет время раскаяться. Чуть позже. Сначала он извинится. Когда встреча закончилась и началась возня с подписанием книг, Бен неспешно наблюдал за людьми, заняв свое место где-то в хвосте. Он думал, что будет себя ощущать глупо, но нет, аудитория Рей была старше неё самой. Что ж, неудивительно. Темы в книгах она поднимала не детские, и подросткам такое чтиво было не актуальным. Бен обратил внимание, что розовых гортензий было очень много. Интересно, как выглядит квартира Рей после таких встреч? Как филиал оранжереи? Ему вообще было любопытно, каков её дом. Холодное творение Джона Сиферта и ему подобных, или винтажный шик с книжными стеллажами от Пола Эванса и ковром из овечьей шерсти на полу? Приносила ли она туда все эти цветы? Разбивала ли потом вазы в гневе, и умирало ли все это розовое великолепие на полу? - Для кого подписать? – не поднимая головы спросила Рей. - О, это для моей девушки. - очень спокойно сказал мужчина, не ответив на её вопрос и протянув книгу. Писательница едва заметно вздрогнула и подняла глаза. Увидев Бена, она нахмурилась. Что он здесь делал? И что он там сказал? Пришел у неё книгу для девушки подписать! Это такая месть за Килиана или… или что? Рей улыбнулась. Холодно, неприветливо, но улыбка была её рабочим инструментом, и что бы ни происходило, на публике она должна была быть не обиженной девушкой, а писательницей. Как бы хотелось бросить что-то резкое прямо в это безмятежное лицо, но вокруг было так много людей... Девушка открыла книгу, и ручка зависла. Место под автограф было уже занято. Там чужим почерком было написано короткое «Пожалуйста, поговори со мной. Кайло». Люди стояли в очереди, нетерпеливо косясь на Бена, а Рей просто сидела и смотрела на надпись. Это были не просто пару слов, он словно сошел со страниц её книг и теперь протягивал руку. Внезапно до Рей дошло: девушка – это она, а книга – та самая, в которой она написала свой номер телефона. Вот и ещё один замкнувшийся круг. Сначала она с помощью этой книги крикнула ему «обрати на меня внимание, позвони», а теперь он отдавал её обратно со своим посланием. Со словом «пожалуйста» и именем, которое она ему дала. Рей прищурилась. Бен ответил улыбкой не взволнованной, но очень теплой, от которой сжалось сердце. На деле это ничего не меняло, но раз ему так хотелось выговориться, хорошо, она найдет пару минут. Рей вздохнула, быстро черканула что-то в книге и поманила пальцем одного из менеджеров, который сопровождал всю встречу. Сказала пару слов и протянула Бену книгу с остраненной вежливостью. - Мистер Соло, я провожу вас. - едва он отошел, к нему приблизился тот самый менеджер. Бен недоуменно посмотрел на человека, а потом открыл книгу. В ней Рей написала только цифру 8. В следующую секунду он сообразил – это номер гримерки девушки, где она назначила ему встречу. *** Гримерка Рей была безлика и ничем не отличалась от тех помещений, в которых Бен коротал время перед своими публичными лекциями. Его это даже немножко удивило. Далекий, как и многие, от мира шоу-бизнеса, он видел закулисье не настолько банальным. Стол для макияжа, пара стульев, кресло, шкаф, букет цветов. Ничего особенного. Просто. Скучно. Пресно. С другой стороны, что он ожидал здесь увидеть? Розовую ванну среди гримерки? Недопитый Кир Рояль с отпечатками помады на флейте? Это же просто… просто комната, которая будто напоминала ему, что снимающая маску Рей – не тот человек, которого все видели на публике. О Рей здесь напоминал только витающий аромат темной вишни, который так вскружил Бену голову ещё при их первой встрече. Мужчина сел в кресло и задумчиво оглянулся ещё раз. На столике рядом с чайной чашкой небрежно лежал черный футляр - её неизменная красная помада от Килиана. Наверное, в этот раз - привычного яркого цвета. Он вспомнил, как небрежно в подвалах Дома Хеннесси она ею расписалась в книге, и, не моргая, смотрел на оригинальный футляр. Никогда до этого вещи не служили Бену немым упреком. Тот, другой мужчина, не был её любовником, но он дарил Рей уверенность в себе каждый раз, когда она красила губы и надевала маску, ширму, скрывающую её от мира. А он ей только боль причинил. Но ведь все ещё можно было исправить. Наверное. Дверь в гримерку распахнулась, и с привычной порывистостью, словно зимний ветер, влетела Рей. Резко развернулась, заперла дверь на ключ, чем вызвала у Бена немалое удивление. Не говоря ни слова, подошла и без особых прелюдий забралась к нему на руки. Сжимая своими коленями его и наверняка пачкая кроссовками его джинсы, девушка тихо промурлыкала - Соскучился, да? Она ерзала, пытаясь устроиться поудобней, возбуждая Бена. Его руки скользнули под её юбку – он даже не отдавал себе отчет, насколько привычным стало это движение. Мысли, сосредоточенные на беседе, сменили направление, и теперь он думал лишь о том, как удачно, что на ней чулки. Будто нарочно. Господи. - Очень. - кивнул Бен, потянувшись, чтобы коснуться губами её шеи и услышать этот её слегка задыхающийся вздох. Он не ждал, что вместо тяжелого разговора или заслуженной пощечины вдруг получит все вот это. И не задумался, отчего такая резкая перемена настроения. - У меня всего пять минут, доктор Соло, так что давай быстро говори, как ты хочешь, и не будем все это затягивать. - тоном девочки с Гавайев прошептала Рей на выдохе, и Бен нахмурился. Нет, девочкой с отпуска она определенно не была, так зачем снова падала на тот же уровень случайного секса? – Ну же, Бен, мало времени. Или тебе не нравится, что я сверху? Мне нужно опуститься на колени, да? Сегодня ты этого хочешь? – Все так же игриво бормотала Рей, но вот ледяные нотки скрыть была уже не в состоянии. Бен ощутил, как её пальцы слегка тянут его за волосы, чтобы он запрокинул голову и таким образом встретился с ней взглядом. И тут же вздрогнул. Если улыбка у Рей была привычной и манящей, то глаза смотрели холодно, неприветливо и даже с вызовом. Как будто её тело делало одно, а она пристально наблюдала за реакцией мужчины, которому это тело вручила. - Почему ты морщишься, Бен? Пытаешься достаточно разозлиться, чтобы снова поиметь меня, прижав к стенке? Давай же, меняю твой оргазм на свой очередной приступ головной боли, только ты потом в благодарность не забудь мне выписать рецептик на антидепрессанты, хорошо? Чтобы голова меньше болела. - Зачем ты это говоришь? – нахмурился он, поглаживая её спину, будто пытаясь успокоить. Эти резкие слова были мерзкими, низкими, не подходящими. И вот эта вот фраза о приступе... Бен невовремя вспомнил, как несколько раз она ударилась затылком о неровную стену. Черт возьми. Он же так и думал, что спровоцирует вспышку, почему же не смог остановиться? И почему не мог остановиться сейчас? Почему вместо извинений целовал её, куда доставал? Почему и правда не отказался бы прижать её к себе снова и заняться сексом. Немного нежнее, но не менее порывисто. - А зачем ты это делаешь? – пожала плечами Рей, убирая руки и скрещивая их на груди. Надо же, ему не нравилось, когда она вот так говорила. Сам позволял себе любые слова, но стоило ей заговорить резче, уже был недоволен. – Зачем ты пришел? - Я хотел поговорить. - Ах, поговорить? Ты? – девушка фыркнула, слезла с него и села на стул. Потянулась за водой в стеклянной бутылке и отпила, видимо, задумавшись. – Но мы не разговариваем, Бен Соло. Между нами есть только… только вот это. - она развела руками. - Лишь секс. Быстрый и бездумный секс. Что изменилось? Ты правда заплатил пятьсот долларов за билет и купил букет ещё за триста просто чтобы поболтать? Не потрахаться со своей шлюхой? Боже, да ты даже… встал в очередь, которая тебя так оскорбляет, я думала, тебе прям совсем надо. - она поежилась от отвращения к самому слову. От отвращения к себе. К нему. К ситуации. - Ты не думаешь, что, если человек не отвечает на звонки, – он не хочет разговаривать, или всегда делаешь лишь то, что самому нравится? Что должно измениться от того, что ты здесь? - Рей, я знаю, что обидел тебя. – медленно, в контраст её страстности, заговорил мужчина, рассматривая её. Обиженную Рей он видел впервые. В ней все ещё жили отголоски его злых слов, грубых движений и бездумности. Жили и ранили. И все же, максимально дистанцируясь от него эмоционально, она была ещё желанней. Бен аж стиснул кулаки, так хотелось её коснуться, но… конечно, девушка бы не стала делать шаг назад, но просто коснуться тела, ничего не вызывая в душе, ему уже было мало. – Я пришел извиниться. Он думал, Рей сейчас насмешливо улыбнется и скажет «ну давай, извиняйся». Так бы сделала любая из его бывших, придав лицу максимально самодовольное выражение, но эта девушка покачала головой. - Но мне не нужны извинения, Бен. – она снова отпила воду. Не нервничала, нет, просто после двухчасовой встречи немного першило в горле. Как бы ему хотелось заглянуть под её маску, под слой косметики и увидеть реальное лицо! Но Рей больше не собиралась показывать свою усталость или уязвимость. – Хорошо. Ты снизойдешь до извинений, переломаешь себя, выдавишь из своей гордой натуры это, но что изменится? Ты же вынес мне приговор, так какая разница, будет твое «извини» или нет - Рей. Девушка вздохнула и отставила бутылку, а Бен вдруг подумал, что впервые видит её с обычной водой. Без Кир Рояла, кофе или коньяка. Но даже вода была странная. С привкусом розы и малины. Что ж, это была Рей. Она любила много странного. - Ты ведь унизил не меня, Бен. Ты унизил себя. Ведь это ты, такой крутой, красивый и успешный, можешь разве что со шлюхой закрутить, потому и извиниться ради самого себя хочешь, доказать себе, что ты достоин большего. – Она смотрела на него все так же холодно, а в душе у неё все переворачивалось. Ей хотелось ударить его так же сильно и больно, как он её. Потому что до того момента в подвале Рей наивно думала, что уж он-то выше глупых мыслей. «Все, кроме тебя, Бен. Все, кроме тебя могли бы так считать, а мне бы было плевать, но ты… ты даже не дал мне шанса, ты просто сказал и просто ушел». - Если бы ты сказал те слова в порыве, не подумав, - это было бы иное. Ты бы ещё до конца вечеринки подошел, пригласил бы меня на танец, и мы бы посмеялись над ревнивым доктором-собственником. А так… ты позвонил дня через три, значит, искал оправдание для меня, информацию о том, сплю я с кем-то ещё или нет. И, наверное, когда прозрел, тут же обрадовался? Решил, что "о, да она же подходит мне". Ты даже не спросил у меня, хотя мог, и я бы… я бы, наверное, поняла, но нет, тебе же так хотелось секса. Это единственный способ сделать девушку своей. Слушай, Бен, я тебя не виню, честное слово. В конце концов, таковы правила этой реальности – если девушка первая предложила потрахаться без обязательств, клеймо останется только на ней. Я не переломлю этот стереотип, который в тебе, человеке, который спокойно с этой самой шлюхой развлекался, вижу, силен. Я не хочу ничего переламывать. У каждого свое мнение и видение. А ещё я не хочу делать что-то, оглядываясь, оправдаешь ли ты меня в следующий раз. Потому давай закончим эту беседу. Я не была рада тебя повидать, если честно, потому, - она вздохнула. – ну, дверь ты видишь за моей спиной. Всего доброго, доктор Соло. Вы прощены, если тебе так проще. Мне не жалко. Мужчина не спешил вставать. Наоборот, устроился в кресле поудобней. Говорила Рей красиво, красивее него. Конечно, она зарабатывала тем, что умела выплетать из слов нечто потрясающее. Но, жаль, понимала она его не так хорошо. - Нет. - он был не настолько красноречив. - Прости, что? - Нет, я не собираюсь уходить. Мы постоянно это делаем. Уходим друг от друга, хотя каждый хочет остаться, – он покачал головой. – Потому вместо того, чтобы завязать отношения, топчемся вокруг секса, и все. И нет, я не считаю тебя шлюхой. Ни разу не считал. Ты порывистая, страстная, но это не повод думать о тебе так. Мне по-идиотски сорвало голову от ревности, но это не значит, что я озвучил свои мысли. Не убегай от меня, Рей, я могу и не догнать тебя. - А что будет, если я не убегу, а ты догонишь? – прищурившись, тихо спросила девушка. – Ничего у нас не получится, Бен, и мы оба это знаем. Знаешь, почему? Потому что ты с этими своими словами пошел от обратного. Обычно все начинается с чувств, оскорбления и упреки идут позже в отношениях, а ведь ты хочешь отношений со мной, ты же за этим и пришел, да? Вот какая смешная штука! Отношений нет, а выводы твои, они есть и всегда будут с тобой и в тебе. – Рей горько усмехнулась. Ей не хотелось этого говорить. Она знала, что могла закрыть глаза и проглотить то, что Бен сказал. Он был не первым обидевшим её человеком. Все просто. Можно протянуть руку, переплести пальцы, и вот, мужчина, которым она грезила, уже был бы с ней. Целовал бы её, обнимал, ходил на свидания и занимался сексом. Возможно, даже берёг бы. Вряд ли, конечно, но Бен был хорошим парнем. Беда была лишь в том, что её чувство к нему было чистым, не запятнанным стереотипами, а его симпатия была с налетом грязи, и это просто уничтожало её, заставляя отказываться от отношений, который он мог ей предложить. И которые она, видит Бог, хотела принять. – Думаешь, Ункар всегда был ублюдком, который меня ненавидит? Нет, он был отличным человеком, тем, кто со мной объездил весь мир, кто приносил мне таблетки от головной боли, и с кем мы здорово пели в караоке мимо нот, когда хейтеры обливали грязью мои книги. Мы были командой, пока деньги и моя популярность не вскружили ему голову настолько, что ему захотелось ещё и власти. Или… или думаешь мой бывший сразу втянул меня в токсичные отношения? Финн был чудесным парнем, пока я не получила Букера, на которого он так рассчитывал, и это не уничтожило нас. Сучья премия в обмен на любовь. Вот такая математика. Понимаешь, о чем я? Эти люди оставили шрамы в моем сердце, но даже они не начинали так лихо и с таких слов. У них, как это ни гадко, хоть были причины злиться. А у тебя не было. Ни причин, ни права. Только гребанные стереотипы в голове. Я не хочу, чтобы меня унижали снова, Бен. Я… да только слепой или глухой не увидит, насколько же я влюблена в тебя, и это чертовски, чертовски плохо, ведь означает, что я влюблюсь сильнее, намного сильнее, если мы будем вместе, и стану прощать тебе все, абсолютно все. Каждое гадкое слово. А я так не смогу! Если я тебе нравлюсь, давай остановимся на этой беседе. Не хочу ещё раз пройти через отношения, где я никто, где каждый день, даря улыбку кому-то другому, я буду ожидать и бояться, что тебя это взбесит. Рей выдохнула. Бен молчал. Этот её монолог был сильным, вырванным из сердца, которое, наверное, ритмично выстукивало его имя. Спорить с ней он мог, но вот она не хотела спорить. Она попросила его уйти. Он как дурак лишился, возможно, лучших отношений в своей жизни, отношений, которых хотел, просто потому что не умел умерять свою гордыню. Возможно, это девочка давала ему урок. Возможно, даже неправильный, но раз она не хотела, раз опасалась, – Бен не хотел на неё давить. Её душа, так жаждущая тепла, очень боялась новой боли, и кто он такой, чтобы убеждать её, что так не будет, если он сам, как оказалось, не уверен в своем контроле? - Мне жаль, что я так сильно обидел тебя. Рей печально улыбнулась, ничего не ответив. Мужчина, положивший руку ей на талию в тот далекий вечер на Гавайях, чтобы защитить, не смог уберечь её от самого себя. Как тут не сожалеть. Девушка поднялась, Бен тоже. Они переглянулись. Мужчина протянул руку и заправил ей за ухо выпавшую прядь. Автоматически. Будто делал так всегда. Рей усмехнулась. Вся её душа в эту минуту цеплялась за него, тело хотело спрятаться в объятиях этого растерявшегося человека, но она просто стояла, умоляя себя не шевелиться. Потому что иначе окончательно потеряет себя. Бен был хорошим человеком. Первоклассным врачом. Но мужчиной он был не для отношений. Таких, как он, должен просто кто-то оттенять, кто-то достаточно удобный и покорный. Даже сейчас, придя сюда, он скорее ожидал, что она от самого факта его присутствия должна позабыть обо всем, но… она ничего не позабыла. Её больной мозг сохранил то, что Рей и сама бы не прочь была забыть. Всего два предложения, но какой силы они были. Два предложения, разделяющие их. Что ж, Хемингуэй и из шести слов мог сотворить трагедию*, потому два предложения, уничтожившие все хорошее, – это даже много. - Ты мне очень нравишься, Рей, - неожиданно добавил Бен, наклонившись, что бы поцеловать её в щеку на прощание, но девушка сделала шаг назад. Она не хотела соприкасаться. Тот вызов, что она бросила ему вначале, забравшись на него, отбил желание близости, потому что, если мужчина, пришедший извиниться, сразу скользил руками под юбку, его мнение о ней оставалось ровно на отметке «шлюха». – Но ты заслуживаешь большего, тут ты права. Позови хоть на презентацию книги о Кайло Рене, что ли, раз ты уже пишешь её немного с меня. Кстати, а почему ты дала ему такое странное имя? Девушка, потянувшаяся было к сумке, подняла на него удивленные глаза. Она не писала книгу «немного с него», она писала книгу о нём. Каждой проклятой буквой. Может, Кайло Рен не был Беном Соло в полном смысле, он, скорее, был отражением её идеализированных чувств, но это книга определенно для него и о нём. - А ты не понял? Я просто немного изменила имя Кай. По мне этот мальчик с ледяным сердцем, пытающийся сложить из кубиков слово «вечность», так похож на тебя, Бен. Ведь ты тоже, заморозив себя, пытаешься попасть в вечность, правда, путь у тебя посложнее. Ну и ещё Кайем звали рыцаря Круглого Стола. В общем, благородство, тщеславие и отстранненность от мира. Вот каков мой Кайло Рен. - И что, никакая Герда не придет за ним? - Ему не нужна Герда, Бен, в том-то и проблема. Его не нужно спасать, он счастлив сам по себе. Понимаешь? Думаю, понимаешь. – Рей улыбнулась. Когда Бен ушел, она спешно села обратно на стул. Ноги дрожали. Рей вдруг поняла, что немного лжет себе. Может, книгу она и писала о Бене, но писала для себя. Как Ганс Кристиан Андерсон воплотил в Снежной Королеве свою неразделенную любовь к оперной певице Енни Линд, так она воплощает свои чувства в Кайло Рене. Потому что Бен уйдет, а Кайло навсегда останется с ней. Стал уже и будет дальше частью её жизни. Лучше частью. Той, что не обрела реальные очертания. *** Снег в ноябре был нечастым гостем в Нью-Йорке, но именно сегодня он шел с такой частотой и скоростью, что за пару часов машину Бена знатно засыпало. Мужчина не любил снег и зиму, этот холод был особенно не вовремя сейчас, когда Рей так поэтично и так уничтожающе сравнила его с эгоистичным ребенком из нелюбимой сказки. Чертыхаясь, он орудовал щеткой, сметая снег с крыши, и радовался, что Джейн, его специалист по коммуникациям, узнав, куда он едет, отдала ему свой пропуск на служебную парковку Карнеги Холла. Потому что здесь хотя бы успели все очистить, все, что оставалось, – немного разморозить стекло, соскрести лед и, желательно, не набрать пригоршню снега в кроссовки. Простая физическая работа отвлекала Бена от того, что Рей отшила его. Не банально послала, а, открыто сказав о своих чувствах, просто захлопнула перед ним дверь. И это было… больно? Да, неожиданно больно. Ему, человеку, который мог спустя только пару дней заметить уход очередной любовницы, было больно. Потому что впервые он сам хотел впутать себя в чью-то жизнь, хотел отношений. Серьезных. Тех, ради которых не менялись бы планы на вечер, потому что девушки вроде Рей затмевали собой весь мир. Пока он заканчивал возню, с черного входа вышла Рей с тем менеджером, который проводил Бена к гримерке, - видимо, этот парень отвечал за организацию всего данного мероприятия. Дальше себе мужчина думать запретил, он был не уверен, что не додумает лишнего – как оказалось, у него неплохо получалось. Рей остановилась и выругалась, глядя в противоположную от Бена сторону. Прямо на сугроб. Бен неожиданно весело рассмеялся про себя, поняв, что спортивную машину девушки замело по самую крышу. Он даже пожалел, что не возил, как и все нью-йоркские водители, лопату, – стал бы сейчас её рыцарем. Лопаты, правда, а не круглого стола, ну да какая разница. Менеджер тут же кивнул и куда-то унесся. Ну да, когда ты звезда, тебе не нужен рыцарь с лопатой. Рей вздохнула, накинула капюшон пальто на голову и развернулась. Заметив Бена, замерла. Она смотрела на него, он – на букет цветов в её руках. Из всех подаренных гортензий она забрала лишь один букет. Тот, который принес он. Этот жест тронул доктора сильнее, чем он ожидал. Неожиданно подумал – сколько силы в этой хрупкой фигурке, которая не могла даже машину себе откопать. Силы влюбиться и прогнать. У него столько силы не было. Сейчас, глядя как она подходит к нему, Бен Соло понял – никуда он её не отпустит. Даст ей время, конечно, не будет давить, но отпустить не сможет. Идиотом в этих отношениях, которые и отношениями еще не стали, он уже был. Теперь, не боясь пасть ниже, можно было попробовать быть мужчиной. - Давай подвезу. - Нет, спасибо, сейчас Дон пришлет кого-то с лопатой. - покачала головой Рей, с нотками веселья рассматривая Бена. Со скребком, по щиколотку в снегу, немного раскрасневшийся, он выглядел... потрясающе. Будто вместе со льдом сковырнул с себя немного спеси. Или это она сковырнула своим «нет»? Хоть бы уши себе не отморозил, супермен-без-шапки. - Вопрос не в откопать, а в безопасности. Спортивная машина – не лучший выбор для зимы. - заметил мужчина, закончив чистить свою. Положив скребок на прорезиненный коврик сзади, Бен закрыл машину. Но недостаточно быстро. Не настолько, чтобы Рей не заметила красивый букет белых анемонов, лежащий на сидении. - Мне она тоже не нравится, - призналась девушка, отводя взгляд от цветов. Выводов она делать не стала, потому что могла ошибиться, но как-то неприятно резануло по сердцу. Куда он собирался дальше? Зачем ему такие нежные цветы? В какие игры играл с ней? - Но на Тесле ездить модно, а модно – часть моего имиджа. - Бросай этот неудобный пафос, Рей, – посоветовал Бен, надевая перчатки и подходя ближе. – Ты потрясающая и без Теслы. И без платья от кого-то там. Сама по себе. "Без платья" прозвучало слишком двусмысленно. Но он сказал, что хотел сказать. - А сам-то! - усмехнулась девушка, ещё раз посмотрев на его машину. Она как – то не сомневалась, что у него будет черный кроссовер. И обязательно Volvo. Ведь этот бренд всегда говорил «насладитесь спокойствием и комфортом», то есть тем, что мужчина так ценил. - Сам-то, Бен. У тебя тоже пафосная машина, между прочим. - Она надежная, вот и все. - Любишь все надежное? – прищурилась Рей. Она-то как тогда ему понравилась? - Просто терпеть не могу, когда вещи ломаются. - как-то автоматически ответил Бен, а затем, увидев, как девушка неожиданно поникла, поморщился. Он немного не то сказал. Не то, что нужно. Не так сформулировал. - Твои пациенты тебя так же бесят? Их же тоже нужно чинить. А я вот считаю, что прочнее всего то, что было сломано. – Рей сказала это с вызовом. Что ж, эта девочка знала, о чем говорит. Она была как из стали. Хотя, нет. Она была из каррарского мрамора ведь. Покрытая трещинами, но прочная. Ни один удар не разрушил её. - Я достаточно умен, видеть разницу между починкой машины и операцией, лечить людей – мое призвание, и я не считаю своих пациентов вещами, Рей. Но, чтобы у меня было время на них, все остальное, что окружает меня, я выбираю максимально надежным, чтобы не отвлекаться по дороге на операцию на то, что карбюратор вдруг забарахлил. Потому не нужно говорить с таким обвинением, пожалуйста. И принимать на свой счет. Я уже сказал однажды, что твоя болезнь – твоя особенность, а не изъян. «Что ж ты тогда так хочешь встречаться со мной? Я не надежна, Бен, я не смогу быть твоим Вольво. Да и у тебя тормозные колодки стерты, вообще-то, ты разве не видишь, что тебя заносит? Опасно заносит, к сожалению». - Ну да, - фыркнула девушка, - любишь, чтобы скучными вещами вроде приготовления кофе занимались другие, дабы не отвлекаться от великих дел, а, смотри-ка, машину свою расчистил, и даже корона с головы не упала. Снисходить до земного порой даже полезно, да, Бен? Мужчина усмехнулся. Подметила она правильно. Будь он в клинике - в жизни бы не пошел сам отчищать машину, обязательно бы кого-то отправил. Все эти лопатки, веники, аппараты для взбивания молока или покупка продуктов - это все было не о нем. Он и в самом деле сосредотачивался лишь на своей работе. И вот на ней тоже. На этой девушке, которая сейчас выглядела так, будто хотела ему его же букетом цветов хлеснуть по самодовольному лицу. А он хотел её. На улице падала температура, зато всегда ледяной мужчина просто-таки горел, и совсем не от того, что пятнадцать минут щеткой для снега помахал. Но одно необдуманное желание привело к этой ситуации. Стоило запастись терпением. Человеку, который пытался избавить мир от астроцитомы, терпение было знакомо. До знакомства с Рей. - Мисс, ваша машина готова. - один из рабочих, который раскапывал машинку Рей, подошел к девушке, и Бен внезапно понял: вот и все. Она просто развернется и уйдет. Влюбленная, сама же страдающая от своего отказа, но сохранившая себя. А он будет стоять и смотреть ей вслед. Как болван. - Прощай, Бен. - и она это, правда, так странно сказала. Прижимая к себе букет одной рукой, второй достала ключи, и направилась к машине, оставляя цепочку следов. Бен наблюдал, как она бережно кладет цветы, как отряхивает с себя снег, как садится в машину и… ничего не происходит. На его лице появилась улыбка, когда он увидел, как Рей чертыхается. «Ну-ну, милая девочка, вот она – цена твоего пафоса», - развеселился мужчина, по-прежнему не двигаясь. Широко улыбаясь, продолжил наблюдать, как Рей выбирается обратно на мороз, как морщится. - Рей, так, может, тебя все же подвезти? – очень любезно спросил мужчина, протягивая ей руку через расстояние. Рей резко развернулась. Покачала головой. Они оба знали, что в машину к нему она не сядет. – Ну, тогда попроси у Дона, чтобы принес тебе удлинитель – зарядишь свою Теслу хоть как-то. Девушка вскинула голову и неожиданно рассмеялась. Звонко. Но руку не приняла. И в машину не села. Скрестив руки, ждала Дона. Бен пожал плечами, сел в машину и неспешно, радуясь полному приводу и механической коробке передач, стал выезжать. Рей стояла в ожидании менеджера, возле своей бесполезной на морозе машины. Дон обязательно её подвезет, она не беспокоилась. Ничто сейчас, в принципе, не имело значения, кроме мужчины, который уехал по её же просьбе. Который мог отвезти её хоть домой, хоть на край света, да только все равно смысла в этом всем не было от слова «совсем». Прелесть беззаботного секса он уничтожил, попутно показав свою натуру, потому ничего не оставалось, на самом-то деле. Но до чего же было горько. И эти мысли о цветах. Она не хотела падать на уровень Бена, фантазировать себе, но белые анемоны просто так не покупались. С другой стороны, это совсем не её дело. Поехал он на свидание, на день рождения или на чужую свадьбу. Какая разница даже, правда хотел он быть с ней или просто собирался сбросить ощущение вины, такое, наверное, непривычное. Смысл думать, если в результате каждый поехал в свою сторону. Девушка стояла и смотрела на свои замерзающие, краснеющие руки. Как же она хотела коснуться той ладони, затянутой в перчатку. Как же хотела, но Бен Соло был её несбыточным желанием - и так, наверное, даже правильней. Несбыточные желания берегли от разбитого сердца. Она однажды уже кинулась в омут, когда жутко хотела стать писательницей - так в её жизнь вошел Ункар. Потом ей страшно хотелось любви и в результате отношения с Финном закончились шрамами. Видимо, если у неё и была фея-крестная, то какая-то хромая, раз все сбывалось вот так. Или за каждое "хочу" нужно было платить высокую цену. Потому пускай третье желание не сбывается. Пускай просто будет с ней. Потому она стояла, сломанная своим собственным отказом и замерзшая от глупости и гордости. Но ведь сломанное и правда всегда прочнее, значит, она переживет. Выстоит и переживет. Её уделом было одиночество, в нем было холодно, но хоть не больно. Она переживет, переживет эту влюбленность, от которой у неё и в душе проблемы, и с агентом, и пойдет дальше. Обязательно пойдет. Вот только бы первый шаг сделать. Всего один-единственный. Но она все стояла и замерзала, не пряча красные руки, сжимающиеся в кулаки. Ощущала себя никаким не Давидом, нет, скорее святым Варфоломеем из фрески со Страшным Судом. Будто содрала с себя кожу и держала свою маску у себя в руках, а сама, обнаженная и уязвимая, вздрагивала от каждой опустившейся на лицо снежинки. Да, такая Герда действительно не смогла бы растопить ледяное сердце. Она и себя-то спасти не могла. Хуже того, такая Герда ждала, застыв уже очень давно, что её спасет кто-то. Отогреет. Позаботится. Склеит сломанную душу. Закроет глаза на изъян в её голове. Не будет судить и осуждать. Самой бороться у неё сил уже не было, закончились, пока выбиралась на вершину своего небоскреба. А реальность просто смеялась над ней, потому что вместо волшебного рыцаря круглого стола её плеча коснулся Дон, с которым она уже не первый год была знакома, и сказал, что подбросит девушку в издательство, на встречу с Ункаром, а потом уже разберется с её машиной. Рей тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и прежде, чем сесть в чужое авто, вытащила из своей почти замёрзшие гортензии. В конце концов, цветы не были ни в чем виноваты. * я думаю, что многие поняли, что речь идет о том рассказе "Продаются детские ботинки, неношенные", авторство которого приписывают Хемингуэю *** Знаем, многие не ждали главу сегодня. Мы тоже не ждали. А она вот возьми и сотворись. Градус напряжения спал. Сходите, скажите спасибо suolo, что ли, которая своими единорогами выбила автора из стекольного ритма. Это прямо... гениально:) На деле, хотелось бы сказать: ого, спасибо вам за тот нереальный отклик в прошлой главе. Не буду задирать нос и делать вид, что такое количество отзывов для нас - привычное дело. Непривычное, потому ещё раз: ого. Вы были великолепны во всех своих спорах))) Ну и да, да, наконец-то Рей дала Бену отпор, а не привычный секс. Жаль, что страдает по факту больше она, но и наш взрослый мальчик вроде немного зашевелился. В общем, ждем и смотрим, куда нас все это приведет. Мы любим вас. Колотите себе "Разбитое Сердце" и до скорой встречи.