Ишемия

Кровавая Мэри - слабоалкогольный овощной лонг на водке с томатным соком и сельдереем. Напиток, в который также добавляют лимонный сок, табаско и ворчестер, когда-то придумали как лекарство против похмелья. Сегодня, правда, коктейль стал таким популярным в барах, что и сам нередко вызывает недуг, который был создан лечить. “Кровавая Мэри” - любимый коктейль Ункара Платта. Рей его никогда не пьет, но в былые времена всегда выуживала из бокала Ункара оливки, если те были без косточек и сорта Мансанилья. Бен заказывает изредка, по пятницам. Вместо сельдерея предпочитает укроп. Бен Соло сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол, и без аппетита ел остывший ужин, заказанный его ассистенткой ещё три часа назад, но операция затянулась. Мужчина, вяло ковыряя палочками в картонном боксе, не сводил взгляд со включенного телевизора. Обычно после тяжелых, изнуряющих операций он восстанавливал равновесие клюшкой, но сегодня вдруг зацепился взглядом за одно из вечерних шоу, которое наклацал в поисках новостей. В студии сидела Рей и очаровательно хохотала. Она была совсем не похожа на ту растерянную, подавленную девчонку в темной шапке и куртке на два размера больше. Не была той, которая прятала грусть за темными стеклами очков. Наблюдая за ней, Бен не мог не признать, что Рей выглядела очень естественно. Хорошо играла роль плохой и беззаботной девочки. Шоу закончилось быстрее, чем Бен успел хоть раз рассмеяться. Он перевел взгляд на свой ноутбук, на котором была открыта почта. Что ж, у него было другое шоу, здесь. Несколько выпусков. Бен склонил голову и посмотрел на монитор. Прочитав лаконичное письмо Ункара с пожеланием приятного ночного просмотра, он не сделал ничего. Не стал открывать файлы, но и не удалил. И это терзало. Он, как порядочный человек, просто должен был удалить весь архив, который так сильно угнетал и смущал Рей. Бен знал – содержимое совсем не возбудит его. Обнаженную и стонущую девчонку он уже видел. То, что в этих видео, пробудит в нем худшее. Гнев за то, за что гневаться было и нельзя. Всколыхнет ревность. Но он не спешил это удалять. И смотреть тоже не хотел. Тем более, некую долю всего происходящего Бен уже успел увидеть, когда по дороге в больницу автоматически открыл письмо, особо не вчитываясь, ведь ждал от Викрула видео с последней операции, которую ту проводил по его методу. За ту минуту он не только едва не въехал в столб, но и увидел всё, что было нужно. Точнее, не нужно. Бен нажал кнопку "стоп" намного позже, чем следовало, ведь все отвратное и мерзкое всегда имело свойство завораживать в худшем смысле. Внезапно дверь в его кабинет распахнулась, и в помещение вошел Кардо. Такой же заебанный, уставший и растрепанный, как и он сам. Бен поморщился. Сейчас присутствие даже лучшего друга было лишним. - У меня дерьмовый день был, - без всяких прелюдий заметил тот, подходя к бару Бена и вытаскивая оттуда бутылку виски, которую сам же и презентовал пару недель назад. – Что смотришь? - Письма читаю, - отмахнулся Бен, закрывая ноутбук. - Почему дерьмовый? Ты же на конференции был, если я ничего не забыл. Что, в докладе перепутал, какая фармацевтическая компания заплатила за твой спич, и теперь у тебя проблемы? - Вообще, проблемы у тебя. Кардо плеснул виски в два стакана, и Бен тут же выругался про себя. Час от часу не легче. Не успел он до обеда пообщаться с представителями минздрава, так Кардо на хвосте принес очередную плохую новость... Этот год решил быть таким же дерьмовым, как раковая опухоль - сколько не режь, а она разрастается. Когда там уже ему светила ремиссия? - Встретил вдруг врача, который лечит Рей, знаешь ли, - хмуро продолжил Кардо, протягивая Бену напиток. Мужчина замер. - Слушай, там очень херово все. Она… Бен, короче, все плохо. И хуже всего, что, получив новые анализы, Рей просто бросила лечение. Перестала ходить к доктору. Он потому и подошел - думал, что это мы сманиваем клиентов назад. - Это как раз не странно, она подсела на коктейль из Прозака и Тритикко. - Бен, к изумлению Кардо, удивленным как раз не выглядел, скорее злым. - Не Кир Рояль, конечно, но вся золотая молодежь свято верит в силу, сука, таблеток. Иногда мне зла не хватает на их популярность, - Бен, наконец, убрал ноги со стола и сел. Пить не стал. Слишком много виски, а он боялся пробуждения собственной Тьмы под воздействием алкоголя, потому отставил стакан и не моргая уставился на друга. - Вот что мне с ней делать, Кардо? Ждать, пока она впадёт в кому, и тогда убедить лечиться? Закрыть в четырех стенах? Рей не хочет меня видеть - ладно, её дело, но она и слушать не хочет меня. Здравый смысл где-то уснул. - Ты же хороший врач, друг мой. Убери симптоматику болезни и вылечишь, - просто сказал Кардо, без капли благородства залпом выпивая все. Ага, день, значит, правда херовый. Что ж, порой Бену хотелось залпом выпить все неприятности, что ему приготовил этот год, но как-то не получалось. Бен задумался. А ведь совет хорош. Если он хотел, чтобы Рей перестала хвататься за таблетки, ему нужно было исключить её сомнения, которые сеял Ункар. Не будет этого, она сможет адекватно оценивать ситуацию, найдет время на себя, а не только на борьбу со своими внутренними демонами, которых порождал этот ублюдок. И Бен знал, с чего нужно начать. - Слушай, Кардо, мне нужен хороший хакер. Очень надежный. Мужчина, крутящий пробку, замер. С любопытством покосился на Бена. - Ммм, значит, какие-то проблемы Рей стали все-таки твоим делом? - Хакер, Кардо. - Да что ты заводишься. Позвони Традженту. Он даст контакты, у него младший брат в таких кругах крутится. Найдешь, кого нужно. Дорого, но, я так понимаю, цена не имеет значения? – он подошел поближе и с любопытством заглянул в крафтовый пакет, в котором стоял ещё один бокс с едой. – Ты же не против разделить со мной хлеб и вино, друг мой? - Бери, что хочешь, и проваливай. - Рассмеялся Бен, не раз деливший с другом не только пищу, но и кров. Ну и женщину, как оказалось. - О, да ты не в духе, - не удивился Кардо. – Ладно, убираюсь. Традженту привет. Кардо прихватил не только еду, но и бутылку. Что ж, Кардо дал, Кардо взял. Это было даже смешно. Бен открыл ноутбук и, больше не сомневаясь, удалил письмо, а потом очистил корзину. Тряхнул головой, будто отгоняя наваждение и удивляясь, какого хрена он сразу этого не сделал? Чёртов философ, застывший, будто он имел право хотя бы на мысль о том, чтобы смотреть что-то настолько личное и сокровенное. Захлопнув ноутбук, мужчина скривился. Он ненавидел все мерзкое и противное. Секс Рей с тем парнем, Финном, выглядел именно так. И не потому, что тонкую душевную организацию Бена вдруг поразило грубое порно – в конце-то концов, он же не мальчик. А сама ситуация. Девочка, нюхающая кокаин, чтобы заняться сексом со своим парнем. Парень, снимающий все это на видео. Это было словно снова оказаться в одном из наркопритонов Буэнос-Айреса или Каракаса. Но с разницей, что там занимались сексом за дозу, а тут доза принималась ради того, чтобы тебя поимели. Таким историям не место в жизнях милых девушек вроде Рей. Такие истории пачкали и унижали. Такие истории не должны были повторяться. Нет, не должны были. *** Вечер Рей, обещавший быть тихим, набирал обороты. Не успела она порадоваться отсутствию интервью, шоу и обязательных вечеринок, как к ней домой приехал агент. Это не удивило девушку – они с Ункаром часто предпочитали говорить о делах за закрытой дверью. Правда, то было давно, когда они доверяли друг другу и больше никому. Тогда, не притворяясь любителями высокой кухни, они ели фаст фуд и обсуждали нюансы. Этим зимним вечером Ункар Платт приехал к ней без еды, зато с плохой новостью, что издательство не заинтересовано более в её книге о Кайло Рене. И если в первую секунду Рей просто опешила, то спустя пару минут беседы поняла, что резкий поворот планов и отказ от перспективного, многообещающего персонажа, уже вызвавшего интерес, – лишь месть агента за её выходку при Бене несколько дней назад. Слово за слово, и вот они уже ругались с Ункаром, не выбирая выражений. Агент выговаривал Рей за неуместное поведение, девушка – за подлость. Рей едва держалась, чтобы не ударить Ункара ноутбуком, стоящим на столе, и лишь несохраненная часть рукописи ее останавливала. Рукопись и мысль о том, что нужно как-то все откатать назад, переиграть. У неё не могли отобрать Кайло Рена, нет, никак. И они оба знали это. Но Ункар не спешил называть условия, а Рей – идти на попятную. - Слушай, Ункар, пошел вон, - не выдержала девушка, до сих пор так и не пустившая агента дальше коридора. – Я не в настроении все это слушать, ясно? Завтра приеду в издательство и задам вопрос ещё некоторым людям, кроме тебя, поддержавшим идею выхода книги. Нашему президенту, например. И можешь не говорить, что ему до всяких куриц вроде меня нет дела, потому как он, как раз, всегда мне рад. - Даже не вздумай, милая, - внезапно схватив её за запястье и притянув поближе к себе, прошипел агент. – Начнешь задавать вопросы – не только вылетишь из нашего издательства, но и из-за своего блядско-наркоманского прошлого ещё и под суд попадешь. Ты знаешь, Рей, ты все прекрасно знаешь. Сроки давности за твои делишки не прошли ещё. - Пусти, мне больно, - фыркнула девушка, дергая рукой, но агент сжимал ее все сильнее, словно упиваясь тем, что сильнее. Физически и морально. Она могла дергаться, сколько ей было угодно, он держал девчонку крепко во всех смыслах, и будет держать, пока Рей приносит огромные деньги. – Пусти, иначе я тоже молчать не буду и подам на тебя за жестокое обращение, и ты по судебному предписанию и на шаг подойти ко мне не сможешь. Рей никогда не угрожала в ответ на слова агента, но сейчас ей стало жутко от того, как он до онемения пальцев сжимал ей руку, растягивая губы в мерзкой улыбке. Услышав её яростную фразу, агент вспыхнул до кончиков ушей и оттолкнул от себя девушку. Со всей силы, целенаправленно толкнул, и Рей, которая из-за изъяна в своем мозге не умела быстро координироваться, сделала рефлекторно шаг назад и с размаху ударилась головой о зеркало. Оно тут же треснуло от силы соприкосновения, и Рей упала на колени вместе с кучей осколков. Попыталась встать, но уже слишком, слишком разнервничалась, и голова подводила её. Мозг Рей сейчас был словно заблокированная программа, которая от стресса не хотела работать, потому девушка не могла подняться и лишь рухнула назад, впиваясь локтями в разбитое зеркало. Никогда ещё тело настолько не подводило ее. Это было так… унизительно. Беспомощность всегда унижала. Беспомощность и собственная никчемность. Ункар, не ожидавший такого эффекта, бесстрастно смотрел на девушку, которая безрезультатно пыталась подняться. Присел и грубо коснулся пальцами её подбородка, заставляя утратившую весь пыл Рей смотреть на него. Внимательно и пристально. Испуганными, вечно накрашенными, как у дворовой девки, глазами. Никакие деньги не могли убить в ней дешевую шлюху, или кем там она была, работая в том зачуханном баре без перерыва. Он никогда не верил, что Рей не трахалась где-то на черном входе с клиентами. Официантки и шлюхи были синонимами для Ункара. Удовлетворяли любого за лишние деньги. - Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, ты действительно лишишься своего Кайло Рена, – тихо и четко, почти по слогам, прошептал он, и до Рей стало медленно доходить, что он солгал ей изначально. Книгу пока никто не отменил, видимо, его беседа и вранье были с целью вытащить её на невыгодную сделку, которую она нарушила в ходе ссоры. – Только пикни, и книги тебе не видать, поняла? Ункар знал, куда бить. Знал, какое обещание вытаскивать из неё. Она могла не испугаться даже суда или людской молвы, но за персонажа этого сражалась бы до конца. Чередование разных угроз позволяло держать Рей в узде всегда. Так будет и в этот раз. Конечно. Да и кому ей рассказывать? За неё никто не придет постоять. У неё же кроме него никого в этом мире не было больше, и они оба знали, что никому нет дела, толкнул он её или нет. - Кстати, если думаешь позвонить и поплакать доктору Соло, то вряд ли он тебе обрадуется, маленькая дрянь. Я позавчера скинул ему твое home video, думаю, он больше не захочет общаться с тобой, - мимолетно добавил Ункар Платт, вытирая абсолютно чистые руки о брюки. Будто он запачкался, касаясь её. - Ты знаешь, этот славный мальчик разборчив, его бывшая - медицинский директор фармацевтической компании. А до этого у него была ведущий аудиодор Ernst & Young. Ты туда бы все равно не вписалась, дурочка, так что я оказал тебе услугу. Это тебе не золотой молодежью притворяться, это уже порода, которой ты всегда была лишена. Рей, смотрящая в пол, вскинула голову и почти с мольбой уставилась на него. Будто надеясь, что это шутка, но в этот раз Ункар не лгал, и Рей показалось, что она ударилась ещё раз. И ещё. Будто мало ей унижения, так ещё и Бен теперь… хотя какая разница, что там Бен. Она и сама знала, с кем он встречался, если засвечивал отношения. Ей до красивого, серьезного вице-президента чего-то там было слишком далеко. Она просто была уличной девкой, и Бен именно такой ее считал, трахая во Франции. Девушка перестала пытаться встать, и так и сидела на полу. Ункар давно ушел, хлопнув дверью её же квартиры, а она сидела и смотрела на свои слишком ярко накрашенные глаза в осколке зеркала. Большие, темные, красные от непролитых слез. Некрасивые глаза. Некрасивая ситуация. Некрасивая жизнь. За что же ей столько досталось? За славу, которая не радовала? За талант? За то, что по юности торговала наркотой среди золотой молодежи, и тот чувак, нанюхавшись дозы, умер? Она искупала ту смерть, которая и без того висела на ней тяжким грехом. То было уже почти на сломе её двух жизней, и Ункар начал их сотрудничество с помощи. Замял то дело, но всегда мог напомнить, кто был виноват, кто дал парню дозу, кто был рядом. - Так тебе и надо, Рей. Ты все это заслужила, - ровным голосом, которым часто пыталась себя в чем-то убедить, сказала девушка. Посмотрела сначала на треснувшее, наполовину разбитое зеркало. Потом на руки. Загнала осколки, но царапин особых не было – так, кое-где вспороло кожу. Но голова болела. Господи, почему именно голова, которую стоило беречь? Кто знает, вдруг теперь дебилизм наступит раньше? Она бы уже не отказалась. Деменция казалась спасением. Забыть все, за что ненавидишь себя, было бы наградой. Рей медленно поднялась и пошатнулась. Голова кружилась, а в глазах потемнело. Она зашла в ванную, подставила руки под воду и стала вытаскивать стекло, затем додумалась, как в трансе, ощупать голову. Приказывала себе делать механические вещи, чтобы не думать о том, что случилось. Наконец, нашла кровоточащую рану и попробовала остановить кровь, хотя знала, что быстро не получится. Но какой у неё был выход? Обратиться в больницу, чтобы назавтра все газеты орали, что писательница Рей так обкурилась, что разбила голову? Или рассказать правду и сгореть от стыда за то, что на тебя подняли руку? Выхода, как ни странно, просто не было. Ей и правда звонить было некому, чтобы просто пожаловаться, а было бы, так не стала. Девушка присела на широкий бортик ванной, прикладывая полотенце для рук к разбитой голове. Задумалась. Били её не первый раз в жизни, конечно же, нет. Когда ты растешь в приюте тихоней с книжкой в руках, всегда будут более сильные, более смелые, более… другие. Потому, когда она была ребенком, у неё часто отбирали конфеты и её любимые книги. Она почти все детство проходила с синяками. Но в этой новой жизни её не касался никто. Конечно, Финн иногда по пьяни мог кинуть в неё стаканом, но это было не то. От стакана можно было увернуться, но… сегодня увернуться она не смогла. У неё не было такой хорошой реакции, как у большинства людей. Её изьян делал её такой слабой. Рей думала, что после того, как стала успешной, скупила все книги, что у неё отобрали и порвали. Что часто, впадая в депрессию, объедалась лучшими шоколадными конфетами. Но что теперь? Как ей с этим-то быть? Это же так стыдно и унизительно. Она попробовала бы пережить, если бы все вышло случайно. Ункар махнул рукой, она дернулась. Ну, бывали и такие глупости, но нет, агент сделал это намеренно. Тот, кто знал её диагноз. Тот, кто понимал, что ей нельзя нервничать. Тот, кто осознавал, что у неё проблемы с координацией. Грамотно рассчитал и толкнул. Без жалости. Разбил в ней самое ценное и уязвимое – её голову. Видимо, Ункар поставил на ней крест и больше не видел смысла церемониться. Надо же, даже агенту, который делал на ней деньги, она больше не была нужна. Рей мрачно посмотрела на себя в зеркало и неожиданно стала плакать, захлебываясь от жалости к себе, поддавшись порыву. Потому что знала, что такие вещи теперь будут повторяться, но не знала, как ей все это преодолеть. Это и стыд перед Беном. Хотя с этим-то проще. Он больше не захочет её видеть, и дело с концом. И больше не будет хотя бы надежды... Но хоть Кайло Рен-то, Кайло Рен останется! Она никому не скажет, никогда! В своих книгах она находила утешение, а в персонажах - семью, потому девушка так берегла их всех, пытаясь защитить. Девушка хотела пойти на кухню сделать себе Кир Рояль. Но она ещё помнила злые слова Бена на парковке о том, что она злоупотребляет, и за это девушка вдруг стала себя презирать. Потому решила просто смыть с себя тени и лечь спать с детской надеждой, что до утра голова перестанет кровоточить. *** Бен вышел из лифта и шел к квартире Рей в превосходном расположении духа. Кроме удивительно хорошего настроения, у мужчины были ещё и грандиозные планы на девушку, о чем она ещё не ведала. Ему надоело топтаться у кромки её «нет», потому он решил сделать все привычно - по-своему. За два дня Бен решил проблему с тем дурацким архивом, который один из хакеров просто удалил из облака Ункара. Его не удивило то, что сама Рей не справилась, – она была настолько затравлена, что даже и не думала сопротивляться. Что ж, он-то неплохо посопротивлялся за неё. А ещё забронировал столик в чудном, а, главное, не старомодном ресторане, где ни разу не был, но где, если верить его ассистентке, выбирающей целый день, подавали лучшие устрицы в городе, имели запас кремана не только из Эльзаса, и где играла живая музыка. В общем, да, Бен Соло сделал всё по-своему, даже заплатил консьержу, чтобы тот перестал как попугай повторять «мисс Кеноби нет дома», когда она там была. Бен хотел вытащить Рей из дома, из своей раковины. Пробудить… нет, не спящую красавицу, а ту дерзкую девчонку, которая врезалась ему в память. Ему хотелось растормошить её. Подтянуть к зеркалу и сказать «Рей, блядь, ты же охрененая, прекрати ковырять носком землю и вскинь голову». Он знал, что своим упрямым «нет» она не рассчитается с ним сегодня и дверь не захлопнет. Он вытащит её, а затем, если ей не понравится, просто завезет обратно. Если же все пойдет по плану… Бен хмыкнул – он рассчитывал, что пойдет по плану, ведь был не только хорошим человеком, но и жаждущим близости мужчиной. Очень жаждущим. Он хотел эту девушку. Очень. Даже чересчур. Немного пьяную от смеха, Кир Рояла и него самого. Не под кайфом. Стонущую от удовольствия, а не от того, что так положено, или от того, что больно. Бен мотнул головой, выбрасывая то, что увидел помимо воли. Если видео что-то и изменило, то, скорее, в его желаниях. Ему не хотелось больше её иметь, ему хотелось заниматься с ней сексом. Сосредоточиться на ней без спешки, грубости, резкости. Что-то темное где-то внутри колыхалось. Ревность была, как осевший в шоте лакричный ликер, – черной, тяжелой, тягучей, но она была направлена на Рей. Вины ее в ни в чем не было. Просто любому мужчине было свойственно испытывать что-то такое по отношению к подобным видео. Мужчина достал таблетки, которые были отнюдь не предлогом. Её отказ от лечения был проблемой посерьезней какого-то ублюдка, потому что здоровье Рей стоило беречь. Ему нужно поговорить с ней об этом. За ужином. Не как врач. Как мужчина, которому было не плевать. Ему казалось, что Рей не хватает мнения именно такого человека. Который бы погладил её по руке и сказал «остановись, моя славная, иначе ты всё погубишь» В общем, этот вечер должен был стать точкой отсчета. Бен позвонил. Один раз. Через пару минут второй. Поморщился. Неужели девушка будет играть с ним в свои игры? «Нет, Рей, давай не сегодня», - мысленно попросил Бен и услышал, как крутится замок. Улыбнулся. - Бен? – её голос звучал как-то удивленно и надломленно. Мужчина вскинул голову. Так они оба и застыли. Рей, рассматривающая воодушевленного нежданного гостя, которого больше и не думала увидеть, и Бен, уставившийся на девушку. Улыбка медленно сползла с его лица. Рей была заплаканная. Огромные глаза с плохо смытой косметикой были красными от слез, а губы искусаны. Она как-то странно натягивала рукава черного свитера и беспомощно смотрела на него. Босая. Испуганная. Сломленная. - Уходи, пожалуйста, - тихо попросила девушка, - Я неважно себя чувствую. Давай в другой день, ладно? Бен, прошу, уходи. Она нервно дернула рукой, когда Бен покачал головой. В любой другой вечер он бы и правда ушел, невзирая на планы, которые казались неважными, но не сейчас. Девушка сделала шаг назад, когда он слишком резко переместил центр тяжести с ноги на ногу, и на секунду зажмурилась. Потом попыталась заправить волосы, и тут Бен увидел, что на пальцах у неё кровь. - Что случилось? – своим «врачебным» тоном, который всегда всех успокаивал, спросил Бен. - Я упала, - опуская голову и продолжая кусать губу, сказала девушка. Бен прищурился. За спиной у неё было полно битого стекла. Он мог поверить, хотел. В конце концов, сам же всегда удивлялся как она до сих пор, выбираясь из ванной, себе ни разу голову не разбила с её-то координацией! Но стоило ему сделать шаг к ней, чтобы посмотреть, сильно ли разбита голова, девушка вздрогнула и снова отступила. Неосознанно не хотела, чтобы её трогали. И Бену больше ничего не нужно было. Ни смотреть на руки в поисках проступающих синяков. Ни искать ответ во взгляде, полном боли, ужаса и, блядь, стыда, потому что он был в глазах у каждой жертвы домашнего насилия. Да, у него был опыт работы с такими. Сколько он их видел в начале своего пути? Сколько зашил разбитых голов, вправил костей, вытер слез? Он знал, что можно говорить, что нельзя прикасаться без предупреждения, не стоит задавать вопросы, и нужно обязательно делать вид, что веришь в то, что губа разбивалась в результате удара о прикроватную тумбочку. Он никогда не думал, что уже после отъезда из Южной Америки этот опыт ему пригодится. Пригодится с Рей. Как бы ему не хотелось обнять, прижать или спросить «кто?», Бен просто протянул девушке руку. - Позволь посмотреть, что с тобой, - тихо, подстраиваясь под её слабый голос, попросил он, не двигаясь. Девушка дрожала и была напугана, как беспомощное, прекрасное, загнанное животное. У кого могла подняться рука на неё? У агента? У бывшего? У дилера той дряни, что она принимала? Как можно было желать причинить ей вред? Она же была такой маленькой, беззащитной, доверчивой. Рей же никому не вредила, а, значит, это сделали ради садиского удовольствия. - Я не обижу тебя, Рей. Не обижу. Смотри, я же врач. Бен все ещё стоял с протянутой рукой. Нарочно не касался. Нарочно обезличивал себя под спасительным словом "врач". Не мужчина. Не знакомый. Не друг. Никакой опасности. Просто врач, который поможет, ведь доверие к врачам и полицейским у всех было на уровне ДНК. - Ну же, Рей, я буду осторожен. Рей затравленно смотрела на этого высокого, сильного мужчину. Он мог помочь ей, конечно, мог. И уставшая, запутавшаяся, плохо соображающая от боли, она кивнула. Бен, все так же не делая резких движений, передал ей таблетки, которые, видимо, были причиной или предлогом для визита. Достал из внутреннего кармана антисептик, наполнив квартиру резким, больничным запахом, и аккуратно коснулся её головы, которая под карамельными волосами продолжала довольно сильно кровоточить. Его движения были такими успокаивающе-привычными. Бен, не переставая бормотать какие-то успокаивающие глупости о том, какая она храбрая девчушка, убрал прядь волос и цокнул языком. Ничего критичного, к счастью, не было, видимо, Рей порезалась, ударившись головой о зеркало, но, увы, это и не царапина. Пару швов наложить все же придется. Не срезая прядь. Если бы и с покалеченной душой Рей можно было бы так просто справиться – три шва и все хорошо… Он видел, как она, бедная, дрожит и старается больше не плакать. Запуганное дитя, стыдящееся показать свою боль и страх. Зачем она так с собой? Его сердце было не каменным, он бы ее пожалел. Особенно, зная, что никому в мире до неё нет дела. До неё настоящей, не инстаграмной. - Рей, давай мы поедем ко мне в клинику. Я не вожу с собой иголки. – Аккуратно поглаживая её по голове, предложил Бен. На деле, достать иголки было не проблемой, но ему хотелось забрать её из этих стен. Психологически так будет проще. Бен гладил и видел, как Рей невольно тянется к его ладони, и внезапно ему стало противно. Вспомнил те слова её агента, что она за ласку и себя продаст. Ублюдок. Бен не сомневался, что эта рана – его рук дело, но он не имел права поддаваться гневу, который медленно начинал закипать внутри. Не сейчас, нет, не сейчас. - Я хочу побыть одна. - Рей, у тебя не насморк, что нужно перележать. Голову придется зашивать, – он говорил тверже, и девушка подняла на него заплаканные глаза. Она боялась. Боялась ехать с ним, боялась боли, боялась, что её увидят. Но он не мог сделать вид, что ничего не происходило. Её голова и без того не была здоровой, потому кроме швов придется делать дополнительные МРТ, но об этом мужчина решил пока умолчать. Начать стоило с малого, а потом он и последствия оценит по черно-белым снимкам, и накажет того ублюдка, который это с ней сделал. - И я сделаю это максимально бережно, ты же знаешь, ведь ты мне не безразлична. Я не обижу тебя, и будет не больно. Честное слово. Девушка неожиданно слабо улыбнулась. Немного иронично. В его симпатию она, конечно, не верила, ведь он же молодец, зарекомендовал себя так, что ей не хотелось ему верить, но это было не важно. Главное, что она растерянно покрутила головой и всунула босые ступни в теплые кроссовки. Не лучшая идея, но, правда, не искать же ему за неё носки. В джинсах по щиколотку и этих кроссовках она выглядела как-то по-особому трогательно. Как цыпленок, который едва держался на тоненьких ножках. Он помог Рей надеть куртку, заставил набросить капюшон, покуда на улице снова мело, и они вышли. Молчаливые. Бен не спешил выводить Рей на беседу, понимая, что ей в молчании легче, а Рей и смотреть на него не могла. Мало того, что он, скорее всего, видел видео, так ещё и нашел ее в таком состоянии. Было так тошно. В машине девушка задремала. *** Бена всегда злил стыд, который он видел в глазах женщины, которую ударили. Он не раз видел его, после чего глаза пострадавшей всегда опускались. Как можно ощущать вину? Стыдиться всегда должен был тот, кто причинял вред, но в этом извращенном мире стыд падал на хрупкие плечи. Часто покрытые синяками. Видеть стыд в глазах Рей было невыносимо. Когда она сидела на стуле в одноместной палате, он задержался взглядом на синяках, которые уже проступили на запястье, и с этой секунды она замкнулась, поймав его взгляд. Не то чтобы по дороге в клинику девушка была болтлива, скорее, она убаюкалась от тепла и чувства безопасности, но сейчас снова выглядела затравленной. Ложь была её щитом, и щит сломался. Прятаться было не за что. Но Бен ничего не сказал. Пообещал, что не коснется волос, пока делал местную анестезию. Попутно заметил, что девочка, как и многие, боится, уколов. Осторожно пошутил на эту тему и попросил пересесть её на кровать, чтобы ему было немного удобней. Рей покорно выполнила просьбу. Она уже была на той грани усталости и боли, что ей было все равно. Бен не ощущал волнения, он зашивал девушке голову, и сам видел себя не врачом, а реставратором. Молоденькое лицо Рей было прекрасно как у Пьеты Микеланджело. Та же скорбь, чистота и страдания. Сейчас мужчина вспоминал, как какой-то вандал в 70-х, возомнивши себя Христом, вдруг повредил прочный мрамор, разрушив красоту. Потому он не накладывал швы, скорее реставрировал, складывал кирпичик к кирпичику, восстанавливал нечто прекрасное и совершенное. - Спасибо, Бен, - тихо прошептала Рей, когда мужчина закончил, и, наконец, одинокая слеза сползла с её щеки. Девушка зло её смахнула. – Мне никогда никто не лечил ни разбитые коленки, ни ободранные локти. Обычно я всегда сама справлялась. Она отвернулась, и её плечи задрожали. Бен растерялся. Она не плакала от боли, но проявленная забота сломала плотину. Рей плакала от благодарности за заботу, которой была лишена, за то, что сейчас ей было хоть и не спокойно, но чуть лучше. За этим уверенным мужчиной, который все делал размеренно, она словно укрылась от невзгод. - Я бы оставил тебя на ночь здесь, хорошо? – зная, что Рей согласится, спросил Бен. Девушка кивнула, не желая поворачиваться. Бен вздохнул и снова погладил её по плечу. – Я попрошу медсестру принести тебе все, что нужно. Отдыхай, Рей. Конечно, в этом нет необходимости, однако так было бы спокойней. Я буду в клинике, потому не беспокойся, если что-то нужно, я приду, только дай знать. И помнишь, что ты мне сказала? То, что сломано – прочнее. Теперь ты прочнее любого камня в мире, Рей. Тебя никто больше не сломает. Обещаю. Я позабочусь об этом. Я позабочусь о тебе, хорошо? Она неожиданно резко развернулась. И вдруг несмело, недоверчиво кивнула. Серьезно так, не сводя взгляда и не улыбаясь. Поняла, что Бен давал обещание, которое вдруг напугало, ведь его забота подразумевала не только зашитую голову, но и решение проблемы с тем, кто все это сделал. А воевать с Ункаром было опасно. Она не хотела, чтобы он навредил Бену ещё раз. Она того не стоила. Но в темных глазах Бена плескалась такая злость, что ему, кажется, было плевать. - Доктор Соло, там после аварии привезли девушку… - вошедшая дежурная медсестра быстро что-то стала докладывать. Рей, сидящая на кровати, не особо соображала, кроме того, что все сводилось к срочной операции. Бен кивнул, подумав, что у него были иные планы на вечер. Из крови он сегодня планировал видеть лишь «Кровавую Мэри», но жизнь любила подшутить. - Все нормально, Бен, - быстро кивнула Рей, когда медсестра вышла, а он немного виновато посмотрел на неё. Девушка вдруг подумала, что этот доктор зашил ей голову, но разбивал ей сердце вот таким вот взглядом. Он не был виноват в том, что был и хорошим человеком, жалеющим всяких потаскух вроде неё, и первоклассным врачом, который мог спасти чью-то жизнь. Рей даже не колебалась. По правде, это она должна испытывать чувство вины, что он потратил на неё целый вечер. Хотя, судя по тому, что Бен к ней приехал, он и планировал посвятить вечер ей, но явно не так. Выходило, он остался ни с чем. Без секса или ужина. - Я попрошу дать тебе снотворное, хорошо? - Это было бы здорово, - вяло кивнула Рей и благодарно улыбнулась мужчине. Сказать ничего не смогла. Хотя Бен и не ожидал чего-то от неё. Ещё раз погладив по плечу, быстро вышел. Пока шел на операцию, набрал своего адвоката и кратко, не называя имени Рей, изложил ситуацию. Хакс, абсолютно непоколебимый и в час ночи, похмыкал, поугукал и объяснил Бену, что нужно сделать, какие бланки от него, как от врача, требовались, и как зафиксировать звонок от Рей в больницу. Звонок, которого по факту не было, но который, блядь, должен был быть. - Я вышлю все до утра, - пообещал Бен, уже заходя в предоперационную, где быстро стал переодеваться и настраиваться на другой лад. Сначала битва за одну жизнь, а позже – за вторую. Если он ничего не спросил у Рей, это не означало, что он не собирался ничего делать. Промолчать было лишь актом милосердия по отношению к испуганной девушке, не более. Но надолго его великодушия не хватит. Ему, может, сегодня не удалось сделать её дерзкой, как он планировал, но, что ж, сильной ей стать придется. Сильнее, чем когда-либо, иначе она никогда не возьмет контроль над своей жизнью. И уже не отделается только разбитой головой. Ублюдки вроде агента, почуяв слабину, в следующий раз ударят сильнее. Бен зашел в палату Рей после операции. Девушка спала, убаюканная снотворным. Мужчина присмотрелся сквозь тусклый уличный свет к её лицу. Подумал, что у неё все то же несчастное, затравленное выражение лица во сне, и вдруг понял, что потерял целых три месяца. Потерял не в плане развития отношения – ему было плевать на её чувства к нему сейчас. Потерял её. Во время, пока он возвышался и одновременно тонул в своих проблемах, она просто таяла, забитая другим человеком. Без друзей. Без семьи. Сама. По ночам мешая себе Кир Рояль и, наверное, убеждая себя, что она же забралась на свою вершину, а по факту оставаясь все той же официанткой из бара, где впервые этот коктейль пила. Несвободной, несчастливой, одинокой. Но пытающейся быть счастливой. Падающей и поднимающейся. Вдохновляющей таких, как он. Вдохновляющей целый мир. Откуда только она брала свои силы? Не красная же помада ей их давала. Он мог помочь ей ещё тогда. Ведь слышал же, как кричал на неё агент, и уже видел её лицо. Но он разрешил ей уйти, спрятавшись за этим «не мое дело». Что ж, дело может и не его, но тогда чье? Если даже отбросить свои чувства, он все равно должен был помочь. Ведь у него призвание – спасать жизни. А с жизнью Рей все было не так. - Я помогу тебе, Рей, но тебе нужно будет быть очень храброй. Но либо храброй, либо никак, - он погладил её по плечу. Целовать не стал. Она была под снотворным, воровать поцелуй не хотелось сейчас, когда он знал – ей бы не хотелось никаких прикосновений. Потому поправил одеяло и вышел. В эту минуту он бесконечно, безгранично и до боли был в неё влюблен. И вдруг остановился. Оглянулся вокруг. Весь в своем ослепительно белом мире больнице, вдруг понял – он бы хотел испытать больше, чем сейчас. Эта влюбленность принесла ему много темных минут, но вдруг Бен осознал – он хотел бы любить Рей. Хотел, чтобы она открылась ему. Хотел бы коснуться души. Хотел бы испытать все, что может дать это чувство. Но испытать только с ней. - Доктор Соло, та девушка... у неё снова открылось кровотечение. Бен вздохнул. Что ж, такое бывало. Казалось, что ты победил, а потом обстоятельства откатывали тебя назад. И все приходилось начинать сначала. Порой по несколько раз. Но это-то и научило его не сдаваться. Никогда. *** Привет вам, наши дорогие читатели. Мы тут так соскучились по вам из своих отпусков, что собрались и сделали это - сотворили самую грустную, тяжелую и тоскливую главу. Не просто, лежа в кровати и глядя на горы, описывать все вот это, но, в конце концов, - кому легко сейчас, правда? Эта глава была задумана давно, она в какой-то мере переломная и ключевая для обоих персонажей и мы рады, что для всех нас она позади, потому утрем слезы, выпьем по коктейлю и пойдем дальше. Кстати, в отпуске во имя фанфика, приходиться отказываться от вина и пить коктейлем больше, чтобы улавливать их настроение перед главами))) Но что же не сделаешь во имя творчества, правда? Приходится страдать и мучаться, охохо))) Надеемся, большая часть из вас тоже на пляжах/в горах/в уюте, но это не помешает вам написать нам, что вы думаете по поводу этой главы (мотивация отрываться от отпуска и все такое) Всех крепко обнимаем:)