Ишемия

"Северное сияние" готовится очень просто: водку и мед налейте в стакан для смешивания, добавьте розмарин и лед. Аккуратно, по ложке, влейте шампанское, чтобы оно не перемешалось с другими ингредиентами, и украсьте цедрой лимона. Если бы Рей в порыве плохого настроения заказывала себе "Северное сияние", она бы не попросила заменить шампанское на креман. Она бы с минуту подумала и попросила бы просто водку с медом. Возможно, водка была бы грейпфрутовой. Бен Соло, глядя на бокал с виски, в который раз пожалел, что после целого дня, проведенного на кардиоконгрессе, решил остаться на званый ужин. У него не было настроения наслаждаться утиной ножкой конфи, квартетом очаровательных скрипачек или вести светские беседы с молодыми врачами. Все равно и еда, и музыка, и слова имели привкус пепла. Он больше не мог не то чтобы кого-то спасти, но и даже кого-то чему-то обучать. Человек, у которого умерли почти все прооперированные за пять месяцев пациенты, и находиться-то здесь не должен, но фармацевтическая компания, с которой он и провалился, пригласила его. И он, оглушенный вчерашней новостью, которая ставила точку в его карьере, посетил конгресс, просто чтобы не оставаться тет-а-тет с собой и своим огромным страхом. Попивая виски и абсолютно контролируя себя, Бен с горечью ощутил себя - впервые - чужаком среди всех этих замечательных врачей. Глядя на всех них, мужчина чувствовал себя словно человек, который сошел с поезда, потому что билет был до определенной станции, но жадно смотрел удаляющемуся составу вслед. Бену Соло было стыдно, но он продолжал пить и делать вид, что все в порядке. Будто этот жутковатый пир посреди персональной чумы был ничем не примечательным ужином. Будто его мир не раскололся. Будто он все ещё гордый и великий доктор Соло. Будто слушая доклад Аруна Сингха*, он ощущал восторг, а никак не накатывающее отчаяние. Но хуже чувства безнадежности, стыда и потерянности было сегодня увидеть Рей. Судьба, насмехаясь, продолжала их сталкивать. Приглашенная в качестве особой гостьи девушка говорила со сцены мотивационный спич, а Бен, глядя себе под ноги, не ощущал себя и капли вдохновленным. Думал только о том, что фарм компания, с которой он так долго работал, живет себе дальше. Имеет кучу денег, чтобы спонсировать конгрессы и участие в них таких дорогих во всех смыслах гостей. Компания, уничтожившая, по сути, его карьеру, добивала его тем, что пригласила Рей. Бен не был удивлен тем, что, не взирая на катастрофические результаты, компания продолжала отлично себя чувствовать. В конце концов, все знали историю талидомидных детей**, когда позор упал на плечи всей нации, но допустившая промашку компания существовала и по сей день. Таковы были правила рынка. Пока в фармацевтических компаниях нуждались, их не призывали к радикальному ответу. Другое дело - врач. Врача всегда можно было заменить. Каким бы светилом он ни был. Попивая виски и наблюдая, как уже закончившая говорить Рей с удовольствием ведет занимательную беседу с парой кардиохирургов, Бен усмехнулся. Был уверен, что девушка и не подозревает о его присутствии - он и сам-то не должен был быть среди кардиологов, а, значит, смеется, флиртует и улыбается не ему назло. А просто так. Отлично проводит время. Веселится. Такой веселой рядом с ним она никогда не была. Улыбчивой - да, но вот прямо искрящейся от веселья - нет, ни разу. Счастливой сделать Рей ему не удалось. Хотя, как раз-таки, может, освобождение от поводка Ункара сделало её такой светящейся и переливающейся как бокал с игристым? Освобождение, за которое он заплатил половиной своего капитала. Свобода Рей стоила дороже, чем что-либо, что Бен покупал в своей жизни, но Хакс, берущий такие сумасшедшие деньги, хоть дело свое знал. Если бы нужно было, Бен отдал бы все. Раз он не смог вылечить её от ишемии, то хоть вот так компенсировал те злые слова, которые наговорил ей за все время. Ему было бы невыносимо знать, что девочка страдает и дальше. Наверное, наблюдать за ней сейчас было и мукой, и наградой, ведь выходило так, что хоть что-то хорошее он сделал. Рассматривая веселую, смеющуюся Рей, Бен поймал себя на том, что впервые не испытывает ни ревности, ни злости. Он просто любовался ею, как человек любуется слишком дорогой для себя тиарой, выставленной в окне ювелирной лавки. Человек, знающий, что обладать этой драгоценностью не может и не вправе. В груди болело так, будто сердце вырвали, но красота Рей, которая была источником этой боли, её как-то странным образом и заглушала. На девушке было обманчиво простое струящееся платье персикового цвета, расшитое то ли камнями, то ли блестящими нитями, потому что каждый раз, когда Рей двигалась, она будто сама переливалась. С непривычно аккуратной прической и без своих жутковатых черных теней, с розовым жемчугом в ушах и с полным отсутствием алой помады Рей выглядела потрясающе, неожиданно элегантно. Глядя на неё, Бен знал, что должен стоять там, рядом, ведь сейчас она, находясь в его мире, выглядит именно так, как он и хотел. Не надеясь на встречу с ним, Рей подсознательно выглядела под стать ему. Потому что сердцем была его девочкой. Только его. Морально она, видимо, его так и не отпустила ещё. Как он держался порой только на мыслях о её свете, Рей держала баланс, думая о нем. Неожиданно Бен оставил свой стакан и отошел от стойки. У него всегда был выбор - продолжать пить дальше, упиваясь болью и страхом перед будущим, или же отвоевать у судьбы что-то ещё. Он, вроде, и понимал, что сейчас ему больше нечего предложить Рей, кроме самого себя. Его карьера разлетелась на осколки, он упал, имидж и репутация скоро будут разрушены. Но, возможно, ей было все равно? Вдруг ей бы просто захотелось только его без этих дополнительных “аксессуаров”? Он принял её в свою жизнь, не оглядываясь на её прошлое и скандальное настоящее. Возможно, и он мог разбить чертову витрину и утащить себе ту роскошную тиару? - Рей, - подойдя поближе, тихо позвал Бен. Он знал - эта девушка всегда услышит его голос. Она вздрогнула, а затем развернулась. В глазах мелькнуло удивление, но улыбка - профессиональная, чужая - осталась на губах. Отлично владея собой, Рей, тем не менее, была потрясена. Написав книгу о нейрохирурге, она почему-то не догадывалась, что он мог посещать и мероприятия для кардиологов. - Здраствуй, Рей. - Привет, Бен. - Потанцуем? - мужчина протянул руку. Девушка ошарашенно посмотрела на него, словно он ей замуж предложил выйти. Бен Соло, сделавший шаг к ней, находясь в своем мире, в своей стихии, был почти сенсацией. В тех их отношениях он четко разграничивал “их” и самого себя, а сейчас взялся как из ниоткуда и предложил ей танец. Протягивал руку. Но... как-то поздно. Рей знала, что за той рукой ничего не последует. Если он не протянул ей руку тогда, пару недель назад, прижимая её к столу и шепча “люблю”, то и сейчас вряд ли изменится. Для Бена Соло танец был лишь танцем, когда для неё это мог быть очередной проблеск надежды, которая погаснет, едва музыка доиграет до конца. Тогда, отпустив её, он добил её сердце, и больше Рей рисковать не хотела. В тот день ему не нужно было ни о чем просить. Даже говорить не нужно было. Он мог прижимать её к тому столу хоть до конца жизни, и она была бы счастлива ощущать его дыхание на затылке, но он лишь закрыл за ней дверь. Будто не его губы то роковое, убившее “люблю” сказали. - О, я бы с радостью, но руки заняты, - она взяла с подноса проходящего мимо официанта изящную флейту. Бен едва не рассмеялся, хотел напомнить, что она презирает Asti всей душой, но, видимо, его Рей презирала сильнее, раз даже отпила мускатное нечто и не поморщилась. - Может, в другой раз. Она пожала плечами. Будто влепила ему при всех пощечину. Ну что ж. Рей имела право. Но сейчас, глядя на неё, Бену было очень горько. Он подарил ей свободу, неужели не заслужил хоть танец? Ведь с бывшим она, будучи уже с ним, Беном, в отношениях, целовалась, чтобы тот не выглядел кретином или идиотом на глазах у всего мира, так за что ж его она так пнула? - Может быть, - согласился Бен. Рей прищурилась. Она ожидала вспышки гнева, но нет. Глаза мужчины остались все такими же спокойными, потухшими и уставшими, как тогда, в то утро, когда он закрыл за ней дверь. - Приятного вечера. - Приятного вечера, доктор Соло. Бен как-то странно, косо усмехнулся. Подумал, что кем-кем, а “доктором Соло” он уже не был. Сейчас, в этот новый виток жизни, мужчина был пока для себя незнакомцем в знакомом теле, не более. Взяв и себе флейту, Бен растворился в толпе. Рей с минуту смотрела ему вслед. Затем, словно очнувшись от заклятия, направилась к барной стойке, отставив, наконец, паршивое просекко в сторону. - Кир Рояль. Ой, нет, лучше… лучше просто грейпфрутовую водку. Наблюдая за барменом, девушка не заметила, как к ней подошел еще один знакомый врач. Она едва глаза не закатила. Почему нейрохирурги и неврологи посещали конгресс кардиологов? Что это за правила такие? - У меня всего два врача в друзьях, и вот вы оба здесь. Либо безумное совпадение, либо кто-то надоумил фармацевтическую компанию пригласить меня, - заметила Рей, задумчиво рассматривая Кардо. Тот, выпив залпом водку Рей, покачал головой. - Знаешь, а ведь танец ты подарить ему могла, - неожиданно сухо сказал он, никак не опровергнув догадки девушки, чем подтвердил, что случайность не была случайностью. Не судьба подарила ей новую встречу с Беном. А невролог, который её от стресса должен был оберегать. Хотя, может Кардо как раз таки знал, что ей для равновесия Бен Соло нужен сильнее, чем тразодон и дыхательные упражнения. - Бен Соло не нуждается в подарках, - грустно заметила Рей, рассматривая место на руке, где долго не сходил синяк от хватки Бена. По правде, тот секс оставил много следов на её коже и под ней. Синяки прошли, но душа все ещё оставалась там, в его крепких руках. Так сильно сжатая, что дышать было тяжело. Когда же это уже пройдет? - Думаешь? Девушка пожала плечами и вспомнила, что книгу-то Бен сохранил и даже листал. Но она-то книгой не была. И не хотела быть. Она хотела быть чем-то более постоянным. - Рей, я знаю, что Бен очень сложный человек, но выставить его на посмешище сегодня было слишком. Знаешь, вчера МинЗдрав официально принял решение остановить его лицензию врача, и все его злопыхатели, коих здесь немало, безумно рады, ведь Бен горел слишком ярко и слишком высоко. Я не знаю, как принимают такие “умные” решения, но немного поддержки ему бы, правда, не помешало именно сегодня. Могла бы хоть сыграть свою роль до конца. Сейчас ему правда ужасно тяжело. Рей ошарашенно посмотрела на Кардо. Конечно, она знала, что у Бена не все ладится в работе, об этом шептались везде, но никак уж девушка не ожидала, что последствия неудачи могут быть настолько сильными. Как можно лишить лицензии человека, для которого профессия - это призвание и смысл жизни? Все равно, что ей бы запретили писать. - Я не думаю, что он хотел бы моей жалости. - Да, Рей, он просто хотел тебя. Всего на один танец. Это было не так и сложно. *Арун Сингх - один из лучших кардиохирургов США, который провел больше 15 тысяч операций на открытом сердце. Особенно известен в области деской кардиохирургии ** Талидомидовая трагедия. В 1954 году одна немецкая компания выпустила на рынок седативное под названием "талидомид". За год таблетки стали бестселлером, опережая в продажах даже аспирин! Особенно рьяно рекомендовали препарат принимать беременным. Благодаря удачной маркетинговой кампании, тысячи беременных женщин принимали «чудо-пилюли» и радовались, что могут не мучиться от токсикоза или бессонницы, но проблема в том, что на берменных компания не проводила дополнительных исследований. Результатом стало то, что в период с 58 по 61 год от 8000 до 12 000 новорождённых родились с физическими уродствами, из них лишь около 5000 не погибли в раннем возрасте, оставшись инвалидами на всю жизнь *** - Если ты собралась читать, тебе бы стоило снять очки. Солнце стоит еще высоко, и ты сгоришь. Рей, сидящая на террасе и сосредоточенно пытающаяся вычитать срочное письмо от своего нового агента, вздрогнула не от неожиданности, нет. В конце концов, когда ужин проходит в одной локации, столкнуться двум людям не сложно, а, скорее, от голоса Бена - холодного, острого и стеклянного. Обычно, когда звуки его голоса ласкали ее кожу, у неё аж волосы дыбом становились от удовольствия, но сейчас он прозвучал так, будто мужчина осколок битого стекла к её горлу приложил. - Думаешь, я вампир, которому страшно солнце? - пошутила она, абсолютно не поняв его фразу. Подвинулась, позволяя мужчине присесть рядом, но он сел в кресло напротив. В его руках была всё та же флейта, с которой он ушел, и Рей ощутила удивление. Она думала, что люди, теряющие смысл жизни, должны где-то напиваться до беспамятства, но Бен же выглядел спокойным. Только что-то в этом спокойствии было зловещее, пугающее. С таким фатальным равнодушием бомба отсчитывала время до взрыва. От её фразы губы Бена немного дрогнули, он будто хотел этим сказать “о, ну хоть бы было ясно, почему ты ведешь себя как бессердечная сука”, но промолчал. А может, Рей просто надумала себе эти его мысли, потому что сама на себя сердилась. - Нет, я просто помню, как на Гавайях ты втирала в себя солнцезащитный крем почти постоянно, боясь сгореть, потому что у тебя очень чувствительная кожа, а сейчас сама же себе вредишь. - Бен снова улыбнулся. Грустно и ностальгически. Гавайи. История, произошедшая так давно. Как же он далек от того самоуверенного, немного заебавшегося нейрохирурга. - Ну, знаешь, как наша кожа защищается от ожогов? Все просто. Гипофиз получает информацию из зрительного нерва - мол, слишком ярко и горячо, и тот заставляет меланоциты работать быстрее. А когда ты, сидя на ярком солнце, надеваешь очки, то до зрительного нерва доходит не так уж и много света, ведь у тебя тонировка 90 процентов, а значит, и гипофиз получает более слабый сигнал, и, соответственно, мелатонин выделяется не в нужной концентрации, и ты получаешь ожог. Так что сделай себе одолжение - сними их*. - Да ты шутишь, - Рей уставилась на Бена, открыв рот. Потом спохватилась. Конечно, он не шутил, когда превращался в доктора. Сощурившись, девушка вдруг поняла, что за этими умными фактами Бен прячет свою растерянность. Что-то внутри сжалось. Он хотел поговорить с ней, возможно, проявить внимание или заботу, но не знал, как завязать диалог? Не знал как человеческим языком попросить её не прятать от него взгляд? Хотя чему удивляться? В самые критичные моменты своих отношений они всегда вели себя как два труса, прячась за масками. Она обычно надевала на себя роль шлюхи, Бен же - образ врача, потому неудивительно, что с ней говорил не её мужчина, а доктор Соло. Девушка вздохнула и сняла очки. Посмотрела на Бена внимательней. Да уж, побриться, надеть дорогой костюм и погладить рубашку Бен не забыл, но что-то потерял. Уверенность. Самоуверенность. Что-то из этой серии. Оно и не странно. Она не представляла, как он вообще держится. Хотя, ей ли не знать, что на людях держать лицо самурая куда проще, чем смотреть в зеркало, потому что зеркало можно от отчаяния разбить и осколками вскрыть себе вены. На публике такие глупости творить не будешь. - И на всё-то у тебя есть свой диагноз. - вздохнула девушка, не сводя с Бена пристального взгляда. - А себе поставил? - Я не болен. - Да, а что, нет какого-нибудь синдрома Йети? Ледяного сердца? Ты поэтому на кардиоконгресс приехал? Чтобы рассказать симптоматику страшной болезни под названием "любовь" и предложить придумать, как от нее лечиться? - Тут, увы, коронарным шунтированием не обойдешься, - хмыкнул мужчина. - Не пойму, почему слово "любовь" вдруг стало для тебя почти ругательством, что ты так кривишься. Или я его как-то неправильно произношу? А то когда я молчал, ты искала в моих глазах эти слова, когда сказал - убежала, не дав даже шанс поговорить. - Правильно ты произносишь, красиво, просто невовремя, - вздохнула девушка. Глагол “поговорить” прямо-таки заворожил её. Что-то, а “поговорить” никогда не получалось, вот и выходило, что, вроде не имея друг перед другом огромного багажа вины, они, тем не менее, всегда находились в стадии непонимания. Бен, зная, что она любит его, совершенно не догадывался, насколько сильно это чувство, а сама девушка до сих пор так и не поняла - если с его стороны чувство было, отчего они не могли продолжать встречаться? Каждый раз, видя друг друга, они словно спотыкались о собственные недомолвки, которые накапливались и накапливались. Рей ощутила, что она устала сбивать ноги и падать. Если Бену было что сказать, она была готова слушать и слышать. Сегодня как никогда. - То есть, любовь - это нечто, что имеет график? Вроде как весной можно, а зимой лучше вакцинироваться? - Ох, Бен, порой мне тебя даже жаль. Как ты вообще социализировался. Какая любовь, проклятие. - девушка закатила глаза. Он правда сказал это? Вакцинироваться?. Он что, главный герой фильма "Эквилибриум"? - С ума сойти. Нет у тебя никакой любви, потому ты и не понимаешь всех этих вещей и не ощущаешь их. Ты ведешь себя как врач, который пытается определить любовь по стуку сердца, прикладывая стетоскоп к груди, но беда в том, что даже самый модный, современный и электронный стетоскоп не поможет тебе. Любовь - ну... это не аритмия, это сложнее. Ты бы понял, если бы ощутил. Прости, что отказала тебе в танце и повела себя как сука, но я… я просто хочу держаться подальше от тебя, только и всего. Это было странно. Рей говорила одно, словами отдалялась и проводила черту, а сама чуть наклонилась и коснулась пальцами руки Бена, которая все так же держала бокал. Рука была холодной и очень напряженной, будто вместо флейты он удерживал в кулаке мир. Или остатки самообладания. Стало ясно, каких усилий ему стоило сидеть с таким спокойным выражением лица. - Не потому, что ты - ублюдок. Нет. Ты хороший, прекрасный, невероятный человек. Нет, даже не так. Ты - лучший из всех людей, что я встречала, и я не устану это повторять. И я верю, что однажды очень понравилась тебе. Верю, что тебе со мной потрясающе хорошо в постели. Верю, что тебе со мной было и здорово, и тяжело. Я не очень специализируюсь на здоровых отношениях, и ошибалась почаще тебя. Думаешь, я не виню себя за тот поцелуй с Финном? Или за то, что расшибла твою машину? Или за то, что такая трусливая и малодушная, что не нашла времени позвонить тебе и сказать “спасибо” за то, что ты сделал для меня? Я даже не представляю, сколько это стоило, и не спрашиваю только потому, что ты и не скажешь. Но ты был первым и единственным человеком, который, сделав что-то, не выставил мне счет. Губы Рей вздрогнули. Она неосознанно погладила кончиками пальцев напряженную руку Бена, и он на секунду прикрыл глаза. Сколько раз за прошлые месяцы девушка набирала знакомый номер и всякий раз не могла нажать на вызов? Она не смогла сказать просто “спасибо”, боясь, что мужчина просто не захочет её слышать. - Славная моя девочка, неужели ты так и не поняла? - неожиданно мужчина накрыл её задрожавшие пальцы второй рукой. Смотрел не на неё, а только на переплетенные руки. Тогда, во время их последнего секса, они тоже переплетали пальцы. Так крепко, что у Бена до сих пор остались следы от затянувшихся царапин. - Ты ничего не должна, это я в неоплатном долгу. Ведь до встречи с тобой я был лишь набором рефлексов, а ты... Мужчина пожал плечами. У него до сих пор не было слов, чтобы объяснить, что сделала Рей. Перезапустила его сердце? Перезагрузила его с нуля? Уничтожила или возвысила его? - Единственное, во что я не верю, - это в твою любовь. - очень тихо сказала Рей. После этих его слов выдавливать из себя признание было больнее, но девушке хотелось, чтобы они оба были честны. Стоило ей открыть глаза Бену на то, что он сам поверил в то, чего не имел. В эту его любовь. - Не обманывай сам себя, Бен. Чего люди во время секса не скажут, давай на этом и остановимся. Твои слова или это вот “потанцуем” - это не больше, чем результат твоей растерянности, потому что… ну, у тебя все не заладилось с работой, и ты, потеряв цель, вдруг увидел меня и вспомнил, что на пороге сорока, раз Нобеля не получил, можно взять хоть это? Но отчаянные попытки ухватиться хоть за что-то тебе не помогут. Говорила девушка как-то бесконечно устало. Эта правда была такой неприятной и болезненной. Она хотела заменить ему весь мир, а в результате сама признавала свое поражение и то, что была лишь его последним шансом. Бен покачал головой: - Я не хочу тебя...брать, не хотел тебя как приз на полке. Ты сказала, что не очень разбираешься в здоровых отношениях, но правда в том, что нет отношений здоровых или “температурящих”, есть только смысл, который в них вкладывают. Я вел себя с тобой как идиот, только потому что раньше от меня никогда не требовались эмоции в отношениях. Кредитка там, секс, статус - это да, это я мог и умел, а ты хотела… чего-то другого. Рей глубоко потрясло, как он легко сказал «мог». Так же легко, как тогда, зимой, ещё будучи с ней, он сказал, что она была лучшей. Смотреть в глаза реальности и констатировать потери Бен Соло умел. Умел ли он их переносить так же спокойно, вот в чем вопрос? - Я не родился с врожденным умением любить и принимать правильные решения или настраиваться на чью-то волну, потому и ошибался. Любить оказалось сложно, сложно для нас обоих, Рей. Потому ни черта и не сложилось. Пока Кардо или ты смеялись над моей эмоциональной неуклюжестью, я делал свои неверные па не специально. А просто потому, что не умел танцевать. Бен смотрел на девушку. В их паре всегда вела она, когда должен был он. У неё было крепкое плечо по ночам. Или в моменты, когда ей нужен был врач. Но у неё не было ни его крепкой руки, ни поддержки тогда, когда она была наиболее уязвима, более того, в такие моменты он ещё и подножку ей ставил. Рей была прекрасна. Спустя пять месяцев, впитав в себя солнце и спокойствие, она была невероятной. Ещё более желанной, ещё более красивой, но без стакана с виски Бен больше не порывался делать глупости и был благодарен, что Рей, отказав ему в танце, не пошла с ним на второй круг. Потому что он бы потащил её с собой в ад, где сам находился из-за собственной беспомощности. Он ничего не мог дать ей. Ничего. Она стоила большего, чем злого, раздраженного неудачника, который и любовь-то свою выразить не смог вовремя. Бен знал, глядя в огромные, аж светящиеся любовью глаза девушки, что сам-то он на неё никогда не смотрел с таким светом. И знал, что позови её, - Рей бы пошла за ним. Спустилась бы с ним ни на один, а на все девять кругов Ада. Была бы его Беатриче. Но тогда в его сделке с Хаксом не было бы смысла. Зачем было вытаскивать её на свободу, чтобы снова затащить на самое дно? У неё ведь только начали срастаться прекрасные, сломанные крылья, и Бен просто не мог принести её в жертву эгоистичному желанию быть с ней и страху остаться один на один с реальностью, в которой он оказался никем. Так чудно. Девочка из ниоткуда сияла на весь мир, а мужчина, которому все было дано, резко стал никем. И он знал, что это убьет его, уничтожит. Знал, что, попроси он Рей остаться, - все закончится ненавистью и злостью в результате. Он не справится со своим падением, и осколки отрикошетят в неё. Проще было остаться одному. Так было… безопасно. - Твое здоровье, Рей, - Бен поднялся. - И, да. Извини за то, что раскритиковал Кайло Рена. Проблема не в том, что он слащав. Проблема в том, что я просто сердился, что недостаточно хорош для тебя. Ни как врач, ни как мужчина. Наклонившись, Бен поцеловал Рей в макушку. Подумал, что ему понадобилось немало сил, чтобы признаться в этом. Почти столько же, сколько тогда, много лет назад, чтобы бросить принимать наркотики и просить прощения у дедушки. Впервые он извинялся перед кем-то ещё. С легкой душой. И разбитым вдребезги сердцем. Рей была неправа. Всё он ощущал. Даже слишком. - И ещё. Да. Ты права. Совершенно права. Чего люди после секса не скажут, Рей. - внезапно добавил он, отстраняясь. - Какое только чувство не привидится после хорошего оргазма. Он резко отстранился. Выдохнул сквозь стиснутые зубы. Её непривычно новый запах, в котором вишня путалась с перцем, остался на губах. Бен погладил девушку по плечу. В эту секунду, пока ещё кончики пальцев скользили по коже, было хорошо. Даже здорово. Как за секунду до падения, когда, еще держась за воздух, веришь, что умеешь летать. “Ну же, Рей, пожалуйста, пускай на этом и с тебя хватит. Отпусти ты себя. Поболит и перестанет. Получив свободу, цени её и не привязывай себя к камню, что потащит тебя на дно” - Бен, - выдохнула девушка. Но, когда развернулась, мужчина уже растворился в толпе. Дрожащей рукой Рей потянулась к его бокалу и допила игристое. Никогда еще мускатное просекко не имело такой горький вкус. Глядя на множество незнакомых людей, девушка покачала головой. Его “люблю” вот только что обрело форму, смысл и реальность. В этом поцелуе, в котором не было небрежности. Задержав губы на пару секунд дольше положенного, Бен вдохнул жизнь в те его слова, сказанные тремя неделями раньше, и стер её обиду за то, что он не хотел быть с ней. Вся злость, что копилась месяцами, вдруг утратила власть над Рей, которая поняла, почему и зачем Бен сопротивлялся их отношениям. - Ох, Бен, - грустно улыбнулась девушка. Кто бы мог подумать, что его любовь поставит её перед таким нереально тяжелым выбором. Молчаливо принять его решение, проявляя уважение и умирая от боли, или наплевать на все правила и рискнуть, нырнув на самое дно, где будет не просто знакомый ей Бен Соло, а худшая, злейшая и полная отчаяния версия его самого. Не милый, немного замкнутый Кайло Рен. А человек, потерявший все на свете. И Рей, к своему потрясению, вдруг поняла, что ответ-то не так и очевиден, как могло бы показаться, если бы она была персонажем книги о любви. Если уверенный в себе и уравновешенный Бен умудрялся её ранить, то что будет, если она столкнется с тем, кому уже и терять-то нечего? “И почему эта история не могла закончиться на одном минете год назад?” - неожиданно зло подумала Рей, поднимаясь. * - нет, Бен не шутит, а говорит реальные вещи:) *** Пабам. Дорогие читатели, привет Уф, ну что вам сказать. Проект на работе сегодня запущен, а это значит,позади самые адские дни, и у меня будет больше времени на вас, на нас и на истории:) Потому больше пока не планируется недельных перерывов. Как видите, наша парочка, наконец, поговорила и достигла какого-то логичного решения. Они оба такие взрослые и умнички, что я страшно ими горжусь. Вот правда. И Бен правильно делает, и Рей.... Рей - молодец, что не бросается с криками "навеки твоя", тут ведь, и правда, совсем другая история. Посмотрим, на какой финал - а он уже близко - они выйдут, да?