В вопросах любви нельзя врать

      В последующие дни Калугина терзалась сомнениями, её израненная душа не находила успокоения. В течение этого время все встречи влюблённых заканчивались взаимной грубостью. При этом Новосельцев из всех сил пытался не показывать, как больно его ранит каждая «выходка» начальницы. А женщина в свою очередь старалась, как можно более хлестко задеть мужчину. Это был её способ переносить страдание. И даже не смотря на их взаимные колкости, каждый из них чувствовал, как разливается тепло по всему телу при приближении любимого человека. Они испытывали бесконечное счастье, ощущая рядом друг друга.       Эти «кошачьи» взгляды и едва заметные улыбки замечала Оля и каждый раз радовалась вместе с ними. — Толь, а вы пробовали поговорить по душам? — Оль, по каким «душам»? Она меня видеть не может, ты бы слышала то, какие «комплименты» она отвешивает мне при каждой встрече. — А ты сам-то пробовал не язвить, разговаривая с ней? Ей же тоже страшно, как и тебе. — Кому страшно? — Ну тебе, — Ольга Петровна сказала это чуть слышно. — Я ничего не боюсь! Тем более Мымру. — Толя… Зачем ты так?..       Эта небольшая беседа с подругой заставила Новосельцева вспомнить о том, что он взрослый мужчина, и что он сильнее «девичьих» капризов и обид.       В это самое время Калугина прощалась с министерской комиссией. Она выслушала похвалу в адрес своего статистического учреждения и была предупреждена о следующем «более подробном» этапе проверки представленной отчётности. Проводив коллег, она радостно обратилась через селектор к Вере: — Позовите, пожалуйста, Новосельцева ко мне!       Всё это произошло до странного быстро, Калугина сразу не поняла, как она это сделала… «Что я сейчас ему скажу? Зачем я его вызвала? Надо срочно что-то придумать…» — пока Калугина была погружена в подобные рассуждения, Новосельцев вопреки собственным ожиданиям был бесконечно рад наметившейся встрече. — Людмила Прокофьевна, я здесь! — влетел в кабинет начальницы мужчина. — А-анатолий Ефремович! — растерялась женщина, она не успела придумать вопрос к обсуждению, — хорошо, что Вы так быстро пришли.       Новосельцев увидел, как директор трогательно волнуется, и на него вдруг нахлынуло небывалое чувство нежности к этому дорогому существу. Калугина между тем смотрела в пол, заламывала свои пальцы и прикусывала губы, судорожно придумывая тему. — Людмила Прокофьевна… — мужчина пытался заглянуть в глаза любимой. — Я вот что хотела сказать, — собралась с мыслями женщина, — комиссия высоко оценила работу нашего учреждения. — Поздравляю, это целиком Ваша заслуга! — Я думаю, что всё-таки наша. Спасибо, что помогли подготовиться к этому важному визиту. Я бы одна не справилась. — Я передам Ольге Петровне Вашу благодарность, — Новосельцев улыбался, наблюдая за поведением Калугиной, он был удивлен этой доброй беседе, явно выбивавшейся из череды подобных за последнее множество дней. — Спасибо, Анатолий Ефремович, — она подняла на него свои бездонные глаза, полные надежды и обожания.       В этот момент мужчине больше всего хотелось, чтобы все их недопонимания остались в прошлом, он так скучал по её доброму взгляду и по прикосновениям этих мягких рук. — Я так рад, — он не знал, что говорить, но очень не хотел, чтобы этот диалог закончился. — И я, — Калугина задыхалась от захлестнувших её чувств. Они ещё долго, как им казалось, смотрели друг на друга. — Ну я пойду работать, — первым опомнился Новосельцев. — Всего хорошего, — еле слышно ответила начальница.       Расставаясь, каждый из них подумал про себя: «Как же сильно я тебя люблю!» ***       После этого невнятного разговора у влюбленных словно снова начали расти крылья за спиной. Они перестали грубить друг другу, встречаясь в коридорах. Их взаимное тяготение окутывало всех, кто находился рядом. Их лица светились счастьем. Но ни один из них не решался на дальнейшие шаги. — Доброе утро! — Калугина вздрогнула, услышав голос любимого. — Здравствуйте! — женщина заулыбалась и отвела взгляд.       «Скажи что-нибудь, скажи», — каждый проговорил эти слова про себя. — Хорошего дня, — закончил Новосельцев и отправился на рабочее место. — И тебе, — чуть слышно прошептала Людмила.       Эту встречу наблюдала со стороны Рыжова. — Толь, я вижу, у вас наметилось счастье? — Ой, Оля… Я очень жду этих намёков.