Let me... (Статус: Люблю)

Комната 402, в которой жили девочки, была рассчитана на пятерых, но сейчас в ней проживали только Усаги, Ами, Рэй и Минако. Пятое место пустовало в ожидании какой-то знаменитой спортсменки, занятой в данный момент на крупных соревнованиях. Девочки еще ни разу ее не видели, она получила стипендию только в этом году, выиграв золотую медаль… А может, она была Олимпийской чемпионкой? Усаги не знала этого точно. Эту комнату Уса очень любила: она была большая и светлая, оформленная в персиковых и розовых тонах. Мебель была красивой и дорогой, но при этом практичной и легкой, изготовленной на заказ. Уголок Ами отличался чистотой и опрятностью. Кровать с резной спинкой была тщательно заправлена красивым покрывалом с вышитыми на нем ярко-синими цветами. Над кроватью висела картина с морским пейзажем: уходящий в закат средневековый корабль. Ами любила эту картину, ведь ее нарисовал знаменитый художник Дайкити Мицуно, отец девушки. На прикроватной тумбочке не было вазочек, флакончиков духов, разбросанных заколок, обязательных атрибутов любой девочки. На ней аккуратными стопками лежали книжки, «легкое чтиво», как называла их Ами: «Овод» Войнич, «Великий Гэтсби» Фицджеральда, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, «Мартин Иден» Лондона… Усаги клонило в сон от одних названий этих книг. На письменном столе Ами также был идеальный порядок: мощный ноутбук, канцелярские принадлежности в серебристых стаканчиках, приготовленные на завтра учебники, стоящие аккуратной стопкой. Минако и Рэй всегда говорили, что это место «обезличено», на что Ами просто пожимала своими худенькими плечиками. Место Минако было полной противоположностью уголка их умной подруги. Кровать была разобрана, одеяло с «Hello Kitty» скомкано – Минако, как всегда, проспала. Над кроватью висело множество плакатов с изображением различных знаменитостей. Центральное место занимал постер, с которого улыбался мальчик-андрогин, один из солистов популярной группы «Метеор», Ятен Коу. На тумбочке блондинки царил хаос: открытые флакончики духов, рассыпанные невидимки, сваленные в кучу тюбики помады и туши, а на зеркале косметическим карандашом небрежно выведено: «Убрать все!!!». А ниже был аккуратненько прикреплен желтый стикер, на котором каллиграфическим почерком Ами была выведена дата: 18 апреля прошлого года. На столе Мины было больше порядка по одной простой причине: девушка никогда не делала уроков за столом. Но можно было отметить, что все тетрадки блондинки были обклеены сердечками и кошечками, карандаши и ручки были смешных форм и расцветок, а ноутбук покрыт толстым слоем пыли. И среди всего этого в глаза бросались две вещи: вставленный в резную фоторамку автограф Ятена Коу и фотография подружек на прошлогодней ярмарке. Рэй любила антикварную мебель, поэтому специально для нее привезли кровать, тумбочку и шкафчик, сделанные именитыми мастерами XVIII века. Это была мебель, изготовленная из орехового дерева, с изящными и легкими резными ножками. Рэй любила ткани и орнаменты: на кровати – дорогое атласное покрывало и большое количество подушек и подушечек, на стене – яркий ковер с необычным узором. На тумбочке и столе – красивые и довольно массивные вазы, затейливо раскрашенные восточными мастерами. В обеих вазах стояли любимые цветы девушки – касабланки. На столе, вместе с учебниками, лежало несколько любовных романов, открытая коробка шоколадных конфет, небольшая настольная лампа с ярко-красным абажуром и mp3-плейер – Рэй любила делать домашние задания ночью, слушая зажигательные композиции. На краю стола стояла любимая чашка девушки: овальная, с изящным орнаментом и надписью, сделанной японскими иероглифами: «Настоящая близость обычно начинается издалека». Уголок Усаги был самым ярким и веселым. Кролики были повсюду: на покрывале и подушках, на маленьком ночнике, на тетрадках и ручках…Ее стол был настолько завален бумагами, что даже не было видно, какого цвета столешница. Под столом и кроватью валялись фантики от конфет, на прикроватной тумбочке стоял веселый будильник с кроликом и пустая тарелка - накануне Уса лакомилась пирожками. Главным достоинством своего уголка Усаги считала окно: прекрасный вид и самое светлое место в комнате. На подоконнике лежал нераспакованный пакет апельсиновых леденцов, ipad и косметичка. Вечерами девушка любила забираться на подоконник с ногами, жевать тянучку и читать мангу… Но сегодня Усаги пришла в любимую комнату, и ей неожиданно захотелось завопить, переломать всю мебель, залить стены черной краской! Последние недели были для нее не самыми лучшими. Сначала отец, обычно не слишком-то интересующийся ее делами, позвонил, чтобы отчитать ее за низкую успеваемость, в очередной раз пообещав «заехать на следующей неделе», которая длилась уже пару месяцев… Потом в школьной администрации придумали этот бредовый ход с наставниками… В глубине души Усаги надеялась, что ей повезет и в репетиторы она получит какого-нибудь неуверенного в себе мальчишку, которым легко можно будет манипулировать, но вместо этого ей достался Джиба – этот заносчивый строптивец! А как он с ней разговаривал? Такой наглости не позволял себе никто! Усаги в бешенстве взмахнула рукой, и на пол с жалобным треском упала любимая чашка Рэй. Та самая, с надписью на японском. Но окончательно выбила Усаги из колеи ее мать. Звонок матери раздался через несколько минут после того, как она закончила говорить с Мамору. Не особо интересуясь делами дочери, матушка заявила, что она сейчас в Палермо, без памяти влюблена в своего инструктора по йоге и выходит за него замуж… Все бы ничего, но только Усаги уже устала подсчитывать и запоминать имена маминых любовников-ухажеров-женихов-мужей. С какой стати мать вообще решила поделиться новостями своей личной жизни с ней? Икуко оставила дочь, когда той только-только исполнилось три года. Она практически не интересовалась делами Усаги, изредка присылая ей открытки с морскими пейзажами и традиционного плюшевого кролика на Рождество. А теперь вдруг вспомнила о наличии дочери и принялась названивать ей каждую неделю. Настроение блондинки было где-то в районе тысячи километров ниже уровня моря. Разбив чашку Рэй, Усаги не почувствовала ни малейшего облегчения. Ее душа не просила, а просто требовала совершить какую-нибудь грандиозную пакость! И девушка уже знала, кто станет жертвой ее злой шутки… * * * Если бы пару лет назад Рэй Хино кто-нибудь сказал, что она будет вешаться на малознакомого парня, умоляя его стать ее любовником, она бы просто покрутила своим прелестным пальчиком у виска. Но сейчас Рэй даже не стыдилась своего поступка, хотя, откровенно говоря, идейным вдохновителем была вовсе не она, а Минако – известный, хотя и весьма сомнительный, эксперт в вопросах любви. Минако считала, что пока они юны и беспечны, должны попробовать все! - Побыть добропорядочной матроной ты всегда успеешь! – приговаривала блондинка, сама пускаясь во все тяжкие, но так ни разу и не переступив черту дозволенного. Когда в очередной раз, кипя от гнева после разговора с отцом по поводу помолвки, Рэй со злостью бросила Минако, что хочет насолить отцу, блондинка беспечно тряхнула своими роскошными волосами и напевно сказала: - Чего проще, Рэй? Заведи роман с первым встречным! Сделай так, чтобы об этом узнали все: твои отец, твой жених, твой потенциальный свекр – и головная боль твоему папаше обеспечена! Возможно, Кумадо достаточно горд, чтобы не брать в жёны «порченный товар»… Дело в том, что отец Рэй, известный политик, дабы заручиться поддержкой одного очень крупного промышленника, решил поступить «согласно законам средневековья» – заключить брак между семьями Хино и Кумадо. Он сделал собственную дочь разменной монетой в своей мутной политической игре. И поэтому летом, сразу после выпускного, Рэй предстояло стать женой Ючиро, сына того самого промышленника. «Ладно, хоть не самого старика Кумадо!» - злорадно думала Рэй, но слаще от этой мысли не становилось. Их познакомили с Ючиро на прошлое Рождество. Это был скромный юноша с ореховыми глазами, практически скрытыми под непослушной каштановой челкой. С самой первой встречи он смотрел на брюнетку с неподдельным восторгом и радостью, но Рэй… Рэй начала ненавидеть его с той самой минуты, как ей объявили о принятом решении. И с каждым днем эта беспричинная, в общем-то, ненависть становилась все сильнее. А тут еще этот странный парень, которого Ами представила им как одного из кураторов своего нового научного проекта. В тот осенний день в их комнате было довольно прохладно, и Рэй зябко куталась в свою любимую роскошную русскую шаль. Усаги и Мину где-то носило, поэтому в комнате были только она и Ами. Когда раздался стук в дверь, Ами была ужасно занята тем, что тщетно пыталась что-то достать с верхней полки шкафа, и Рэй ничего не оставалось, как идти открывать. Вообще, нахождение юношей в женской части школьного общежития было под строжайшим запретом, поэтому брюнетка несказанно удивилась, увидев на пороге комнаты молодого человека. - Я к Мицуно, - произнес парень, окидывая Рэй холодным взглядом, который всего лишь на мгновенье задержался на ее шали. А Рэй, не в силах произнести ни слова, застыла на пороге, просто тупо таращась на незнакомца. - Кто там, Рэй? – из ступора ее вывел голос Ами. Та выросла из-за спины брюнетки, радостно прижимая к груди очередной толстый справочник. – А, здравствуй, Джедайт! – и как-то мимоходом объяснила подруге: - Это Джедайт, мой куратор по проекту… Я вам рассказывала… После этого Рэй весь вечер просидела в своем уголке, не понимая, почему звуки голоса Джедайта наполняют ее душу каким-то непонятным торжеством? На протяжении полугода юноша изредка заглядывал в их комнату, чтобы обсудить с Ами какие-то детали их работы и, казалось, совершенно не обращал внимания на остальных девчонок, живущих в комнате. Хотя, признаться, пару раз Рэй замечала на себе холодный взгляд его голубых глаз. Но он тут же отводил их, одаривая девушку презрительной улыбкой… А самое ужасное заключалось в том, что в его присутствии душа Рэй начинала петь, а сердце - выбивать чечетку при одном только звуке его голоса… - Это любовь! – напевала Усаги, весело подзадоривая подругу. - Тебе стоит поступить как Анжелике – маркизе ангелов, - поучала Минако. – Если тебе предстоит выйти замуж за человека, которого ты ненавидишь лютой ненавистью, то лучше подарить свою невинность не ему, а тому, кого любишь! Однако все их глупые детские попытки привлечь внимание блондина к Рэй успехом не увенчивались. Брюнетка готова была бросить все это, плюнуть, но тут в события вмешалась Ее Величество Судьба. Рэй не поверила своим ушам, когда на распределении сказали, что ее наставником будет этот красавец с ледяным взглядом, мужчина ее мечты, Джедайт! Времени советоваться с Минако не было, и девушка ляпнула парню первое, что пришло ей в голову… Хотя, признаться честно, выражение лица Джеда того стоило. Впервые блондин показался Рэй не ледышкой, а человеком из кожи и плоти. Сейчас Хино сидела в дальнем углу читального зала и буквально билась головой об парту. За этим занятием ее и застала лучшая подруга. - Эй, кто тут нос повесил? – весело прощебетала Минако, усаживаясь напротив. - Это все ты и твои дурацкие советы, - огрызнулась брюнетка, бросая на подругу сердитый взгляд. - Тааак… Выкладывай! – потребовала объяснений блондинка. И Рэй, тяжело вздохнув, поведала подруге о разговоре с Джедайтом. По мере ее рассказа глаза Минако становились все больше и больше, а рот открывался все шире, к концу превратившись в идеально круглую букву «О». - Ты что, серьезно? – практически прошептала она. – Ты прямо так и сказала? И когда подруга с самым несчастным видом кивнула головой, Минако весело расхохоталась: - Рэй, милая Рэй… Всему-то вас учить нужно! Нельзя прямо заявлять мужчине, что он тебе интересен! Он же сразу сбежит! - И что же делать? – раздраженно спросила девушка, глядя на довольную мордашку своего «купидона». - Как что? Менять тактику, конечно же! Будем соблазнять постепенно! – просияла Минако, в предвкушении новой увлекательной игры. - И как же? - А вот так! На стол упал аппетитный круглый леденец на палочке в ярко-красной упаковке. - О боже… – прошептала Рэй.