Сказка медицинская

Марина думала о докторе Шульц, как в трескучие январские морозы мечтается о первой весенней капели, о тонком едва уловимом аромате свежего апрельского ветра под ласковым солнцем… А ветер в середине марта пронзительно пахнет талым снегом, прозрачными, пустившими слезу сосульками и прелой, согретой лучами проталиной. Необъяснимая нежность тихо распускалась пушистым подснежником в самой тайной глубине сердца Заморской. Нельзя сказать, что эти чувства возникли вот так вот внезапно и неожиданно. Все началось два года назад, когда Марине довелось попасть на первую серьёзную конференцию краевого масштаба аж в самой Москве. Она радовалась, как ребёнок: наконец-то, начальство отметило молодую инициативную сотрудницу. Таких молодых и талантливых набралось 12 человек, среди которых и была Рената. Конференция продолжалась три дня, подарив море приятных эмоций, утолила не только жажду новшеств и развлечений, но и дала довольно интересную и полезную информацию по специальности. И доклад у Шульц был выше всех похвал. А потом прогулки по Москве, вместе. Стайка молодых женщин за два дня посетила ближайшие к гостинице бутики и торговые центры, книжные лавки и развалы, сауну и спа-салон. Марина вспомнила день перед возвращением домой: девчонки решили посетить ресторан-салун, очень уютный, с романтической обстановкой, живой музыкой и изысканной кухней. В полумраке, под музыку оркестра, при свечах… Дорогое красное вино, сухое испанское… Хриплый смех Ренаты и пронзительные пристальные взгляды, от которых у Марины разливалось приятное томление в груди и змейкой скользило куда-то ниже. Но далее этого не зашло… Приехав из Москвы, Заморская окунулась в трудовые будни, старательно избегая встреч, но очень, безумно сильно, хотелось подняться этажом выше и посмотреть в ясные очи коллеги. Но однажды, пережив и обдумав вереницу бессонных ночей, Заморская взяла новогоднее дежурство, потому что случайно увидела в табеле дежурную Шульц. И не надо больше искать повода и оправданий, чтобы заглянуть в глаза, которые до боли запали в душу. Рената Вадимовна курила в закутке под лестницей подвала. Руки её предательски дрожали, впервые за последние 7 лет унылой и одинокой жизни. Так дрожали её руки однажды, в ту пору, когда яркий и харизматичный Карл бережно надевал обручальное колечко на тонкий безымянный пальчик. Счастливы они были ровно три месяца после свадьбы. После Карл ударился во все тяжкие, чередуя запои с побочными связями на стороне. Рената отдалялась от мужа все дальше и дальше, да и супруг, привыкший к богемному образу жизни, не стремился наладить контакт со своей второй половиной. Быть может, всему виной было отсутствие совместных детей в браке… Нельзя сказать, что Рената и Карл не имели к друг другу привязанности, известно, что она угасла со временем, и все вышеуказанные события благополучно сыграли похоронный марш над осколками семейной жизни. Более доктор Шульц замуж не выходила и вдохновение черпала в любимом деле. А когда доктор увидела жизнерадостную и смешливую Марину, то вдруг поняла, что в этой хрупкой на вид женщине бьёт источник тепла и безграничной доброты, и ей до слез хотелось погреться от костра чувств детского доктора. Так или иначе, попыток сближения никто не делал, изредка они встречались в длинных коридорах, в больничной столовой. Приветствуя, кивали друг другу головой и садились за разные столы, но всегда неизменно поглядывали украдкой, изучая до мелочей черты лица, движения и наряды друг друга. Избегая случайных встреч, невольно, словно магнитом притянутые, сталкивались в дверях, в лифте, в кабинете у начмеда. Женщины тайком изучали график дежурства и подгадывали свои смены так, чтобы снова столкнутся нос к носу возле кофейного автомата в фойе. Вот и сегодня по «нелепой» случайности неслучайно оказались в числе дежурных лиц.