Сказка медицинская

В ординаторской приемного отделения царило оживление, праздничная суматоха, толчея у холодильника с салатниками и судками с праздничной снедью, заботливо упакованных для употребления перед телевизором под речь президента или как получится. Как даст работа. — Антон, я конечно, все понимаю, но зачем в смену запихнули Ренату? Можно подумать в новогоднюю ночь к нам съедется все рожающее население города. Абсурд! — Ну да, ты же не знаешь, что в прошлом году в приёмник привезли внематочную беременность у девушки-подростка, кровотечение и прочие дежурные плюшки. Пришлось опять же вызывать Ренату от праздничного стола, так сказать, с бокалом в руке на карете скорой помощи. Я ж её и вызванивал! — кричал, стыдливо прикрывая брюками зад, заведующий хирургическим отделением Коновалов. — Эх, Рената, Рената! Мне б её!.. — фальшиво напевал скрипучим тенором старший ассистент Криворучко, усмехаясь. Он был в прекрасном настроении, новогодние праздники плавно переходили в отпуск. — Два кусочека колбаски, у тебя лежали на столе! — сцапав кругляш сервелата со стола, старшая медсестра по фамилии Прекрасная поплелась получать аптеку. Хирург, стройный смуглый брюнет с волевыми чертами лица, изящно резал полукопченую колбасу, рассуждая на отвлеченные темы с травматологом, шинкующим полукольцами лук для селедки прянного посола. Травматолог, грузный, убеленный сединами, высокий, пузатый и розовощекий дядька, одним словом, мужчина в самом расцвете сил, в меру упитанный и галантный кавалер, герой-любовник. Флора Ильинична принимала маленького пациента с ротавирусной инфекцией, в сопровождении целого семейства и гостей. Вот ведь везёт родителям. Мама очень расстроена, ведь госпитализация неизбежна. Ещё бы, кому улыбается провести все праздники в боксе на больничных харчах, без оливье и шампанского, без боя курантов и фейерверков, но здоровье ребёнка превыше всего. Если болеет ребёнок и праздник не праздник! Старший лаборант трудилась вместе с Флорой, в приемном отделении. Однако, об этих дамах расскажем позже. В ординаторской все блестит и сияет, на окнах и елке гирлянды, позолоченные шары, пахнет хвоей, снегом и мандаринами. В ансамбль цитрусов и хвои вплетается запах камфорного спирта и писчей бумаги, табака и свежевыглаженных халатов. Шкафчик в углу, три стола с мониторами, книжная полка с периодикой за счёт местного бюджета, уютный диванчик и стол. На диване с историей болезни в руках задумалась педиатр Марина. Марина Владимировна Заморская, 32 лет от роду, стройная зеленоглазая блондинка дивной красоты. Не замужем. Аспирант, большая умница и гордость своего отделения, одним словом, личность выдающаяся и исключительная. А ещё Марина — широкой души человек и очень любит своих маленьких пациентов, и малыши отвечают доктору взаимностью. Рядом, почти вплотную, сидела доктор Шульц и строчила осмотры со скоростью пулемёта, видимо, рука со студенчества набита. Рената — смуглая синеглазая брюнетка с приятными чертами лица. Женщина серьёзная и рассудительная, толковый специалист, претендующий в ближайшем времени на заведование в своём отделени. Попасть на приём к гинекологу Шульц считалось большой удачей, талоны расхватывали, как горячие пирожки. Семейная жизнь Ренаты Вадимовны с Карлом Шульцем разбилась о суровые будни жизни ещё лет пять назад. Брак не выдержал славы и успехов супруги, а также её бесконечных и постоянных ночных дежурств, хотя это, конечно, не самое главное. Терпеть более пьянство супруга, трудившегося в этой же больнице реаниматологом, не было сил и желания. Марина искоса поглядывала на сидящую рядом женщину. Шутка ли, сидеть рядом с участником всевозможных научных конференций и съездов, автором множества научных работ. Рука гинеколога выписывала и выводила вензеля почище шумерской клинописи. «Потомственный врачебной почерк», — завидовала Заморская… От Ренаты пахло дамасской розой и мускусом, едва уловимо, слегка касаясь луковиц обонятельных рецепторов и борозд гиппокампа… В этот своеобразный дуэт вплелся аромат разгоряченной кожи и горечь кофейных зерен. «А я ведь ни разу не была у неё на осмотре, говорят, что уже вся женская гвардия больницы побывала у неё на кресле… — скользили невзначай украдкой любопытные девичьи взгляды по сосредоточенному лицу, — боже, ну и мысли у меня!» Марина смущенно покраснела и опустила взгляд на руки гинеколога. Шульц сидела, обложившись историями, аки в гнезде, чувствовала себя вполне уютно и умиротворенно. Поудобнее примостившись, она откинулась на сидящую рядом коллегу и улыбнулась: «Чтой-то вы к нам в отделение ни ногой, Марина Владимировна? Не любите вы нашего брата. Напрасно, мы хорошим людям завсегда рады, особенно таким красивым, как вы». Заморская вспыхнула, закрывшись историей, пробормотала, что ей отделение гинекологии пока за ненадобностью. — Вы очень мило краснеете, смущение вам к лицу. А меня бояться не надо, я добрая и не кусаюсь! Обращайтесь, с радостью помогу! — ласково улыбались синие глаза Ренаты Вадимовны. — Благодарю великодушно! Я бы одолжила у вас на пару дней национальное руководство, с возвратом, естественно! — выпалила педиатр. — Рената Вадимовна, а вы только женщинам осмотры проводите? Между прочим зря! Обратите внимание, мне тоже есть, что показать! — довольно осклабился травматолог Басаргин. Все дружно расхохотались. «Женщины, голубушки, нам не хватает ваших рук, до Нового года совсем немного, а на столе конь не валялся! — умолял обходительный Дудник капризную публику, — так, девчонки, бросайте свою писанину и помогайте! Потом, в следующем году допишете! Знаете такую примету? И будет вам целый год куча таких писулек, или писюлек, кому что больше нравится!» В дверь постучали, и без особых церемоний в ординаторскую просунулась всклокоченная рыжая голова санитара Самсонова. — Игорь Николаич, бабку привезли. Похоже, перелом луча в типичном месте! — прокуренный хриплый бас ворвался в помещение, заставив вздрогнуть дежурную бригаду от неожиданности. — Олежа, готовь гипс и звякни, любезный, Радию Федоровичу, в рентгенкабинет, пусть возьмут старушку без очереди! — травматолог с сожалением, оглядел стол, и ухватив колечко маринованного огурчика, направился в приёмный покой. — Киш! Киш! Ходют тут всякие, не напасешься на них, стол до нового года пустой будет, всё съедят! — хирург шлепнул полотенцем уходящего мужчину. До Нового года ещё отработать полдня: осмотреть несчастных, оставшихся без праздничного угощения (внимательно бдить во все глаза, чтобы оставшиеся болящие не угостили друг дружку сами), расписать всем уколы и капельницы, обязательно проверить все листы назначений, пройтись по палатам, обход никто не отменял даже в связи с грядущими праздниками, раздать ценные указания медсестрам и санитарам, закрыть больничные листы и подать сведения на новые, написать кучу выписок в двух экземплярах, принять пациентов, соответственно выписать тоже. Особо важным персонам, дежурным администраторам получить под огромную ответственность и подпись сильнодействующие препараты. В общем, поддерживать чистоту и порядок, а также праздничное настроение во всей больнице и у друг друга. А пока до главного события страны ещё есть время, оставим наедине со своими мыслями наших героев, тихонько закрыв дверь ординаторской…