Сказка медицинская

Марина дрожащими руками поправила халат, заложила за ухо прядку цвета зрелой пшеницы и быстрым шагом вышла из ординаторской. Сердце бешено стучало в груди, колотилось так, что захватывало дух. - Что же я скажу ей? А может, не надо слов, просто шагнуть навстречу и обнять? Черт! - мысли врача сплелись в пестрый хаотичный ком. - Не надо ничего, она и так все поймёт по моим глазам. Я возьму её за руку и загляну в самое сердце. Если посмею поднять глаза. Я не могу её потерять, я не могу все испортить, я не могу больше без неё. Боже, что я несу!  - Марина закрыла глаза и прислонилась спиной к двери родзала. - Люблю! - шумело в ушах. - Люблю! - сердце  сбивалось с размеренного ритма, как будто парило на крыльях над огромной бездонной пропастью и от этого  пронзительно и больно щемило в груди. Казалось, что время остановилось совсем: за окном замерли падающие снежные хлопья, остановили своё мерное тиканье стрелки часов, сказанные слова застыли в воздухе и издавали еле слышный хрустальный звон, встали скрипучие каталки, утих рокот лифта и шелест бумаг, капли воды так и не сорвались с крана. Времени больше нет и реальности не существует... Оглушительную тишину, подобно грому, расколол голодный и требовательный крик младенца. Марина решительно шагнула в родзал и, ориентируясь на плач ребёнка, отыскала глазами Шульц. Сердце пропустило удар и предательски задрожали руки. Рената Вадимовна склонилась над молодой матерью и задумчиво пальпировала живот. -Всё самое страшное позади, ты молодец, больно уже не будет! - врач погладила цыганку по плечу, - остались пустяки, немного обработаю, посмотрю ещё раз и можно в палату! Но мамочка уже не слышала ничего, на её лице цвела радостная улыбка, а руки нежно прижимали к груди хорошенького смуглого мальчика. Малыш деловито сосал грудь, сжимая её крошечными пальчиками, забавно чмокал губами и кряхтел от удовольствия. Марина откровенно любовалась Ренатой, все движения и действия врача казались ей симфонией, все тщательно и точно, ничего лишнего, как по нотам такт на 6/8. Она даже вспомнила термин "кинетическая мелодия", усмехнувшись чему-то очень тайному в глубине своей души, педиатр вдруг вспомнила, как однажды гинеколог тихонько напевала себе под нос арию Фигаро, это как раз было на большой планерке в ноябре, когда главный врач разразился воплями негодования в адрес приемного покоя. Вдруг она отчётливо представила себе Петровича, но вместо дребезжащего и глухого тенора начальника,она вдруг услышала голос Ренаты: "Фигарооо,  Фигаро!" - выводил шеф на особо громких пассажах. Заморская затряслась от смеха, беззвучно вздрагивала и утирала слезы из глаз. - Это нервы! - успела подумать она прежде, чем снова захохотать, согнувшись в три погибели у двери. Рената давно заметила Марину Владимировну... "Потерпи немного, моё счастье, сейчас я все закончу и буду вся твоя! - улыбались лучиками морщинок глаза цвета морской волны. Бирюза смешалась с ультрамарином, как глубина морского дна с тёплым глубинным течением во время шторма, в этих глазах можно было тонуть долго и с наслаждением. - Привет! - Шульц вдруг поняла, что в горле пересохло от волнения, - ты такая красивая, когда смеёшься, что я не смогла тебя прервать! -Люблю! -безмолвно сложились губы Заморской в слово. Гинеколог тихонько кивнула, приглашая Марину осмотреть малыша: "Как закончишь, жду тебя в малой смотровой", - выдохнула Шульц и скрылась за ширмой.