Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Разговор о Золотом Дьяволе (а также подарок и страшилки от Фанатика)

      В помещении было тепло. Огонь завораживающе танцевал в очаге за железной решёткой, распространяя своё тепло по всей комнате. И как бы это не казалось для меня странным, но я чувствовал это тепло так, как будто снова попал в тело обычного человека, что вернулся домой без шубы во время снежного бурана. Тепло огня укрывало моё тело, даруя не только тепло, но ещё уют и некое умиротворение, спокойствие, расслабленность … У меня даже возникало стойкое ощущение, что этому виной была прошлая ночь уединения. Можно уже было в конце концов забыть про неё и жить спокойно дальше, но у меня этого не получалось. Никак не получалось. Внезапные перемены в моей жизни не отпускали меня, застряли в голове, словно крепкий корень многовекового древа. И в большей степени, не буду лгать, мне это даже нравится. Той ночью я испытал доселе невиданные эмоции и чувства. Одна часть моего разума твёрдо требовала остановиться, прекратить то, так называемое ей, безобразие; а вот другая часть совместно с душой готова была петь от удовольствия и упоения. Подобного ведь я никогда в своей жизни не чувствовал, опасался, хотя в какой-то степени и желал. Первый сексуальный контакт, да ещё и с весьма привлекательной драконицей, словно разбудил во мне пожар, спящий с самого начала моей жизни. И это давало какой-то мистический и необъяснимый покой, тепло и удовлетворение, смешанное с благодарностью моего собственного тела. Теперь у меня возникло такое чувство, как будто тот приятный жар, что исходил от очага, является лишь эффектом или даже ответом моего драконьего тела на незабываемую ночь. Из мыслей о хорошем и непривычном меня вывело шуршание сумки в паре метров от меня. Подняв голову и приоткрыв глаза, я направил свой взор на источник не самого приятного звука, причиной возникновения которого стал неумытый и непричёсанный после странного и неожиданного происшествия Фан Дагур. Мой друг уже на протяжении, наверное, минут пяти копошился в своей новой сумке, выискивая то, что он собирался мне даровать ещё утром. Фан был бы не Фаном, если бы не бубнил себе под что-то нечленораздельное и явно нехорошее. — Да едрить твою налево, куда же я тебя сунул!? — прошипел Фанатик, в гневе сжимая ремешок кожаной сумки. — «Фан, я, конечно, ни на что не намекаю, но ты так уже значительно долго возишься. Ты не мог брать сумку попроще? Без всех этих излишних карманов? Ты бы ещё рюкзак для похода заказал. » — выдохнул я, принимая сидячее положение и делая один шаг к другу. На мои замечания Фанатик Дагур лишь устало фыркнул. — Овер, не выпендривайся. Раз у меня была возможность купить что-то надёжное, я не мог просто взять и отказаться. Эта сумка из лучшей кожи, не рвётся даже с применением приличной силы. Её даже порезать трудно. — «Позволь поинтересоваться: где и как ты купил эту сумку из «лучшей кожи»? Неужто Йохан привёз со скидкой в пятьдесят процентов? » — спросил я с долей юмора. — Правильно лишь наполовину. Её мне и правда отдал Йохан, но без скидок, — ответил Фан Дагур, вышвырнув из сумки крупного нежареного лосося. Лишь пожав плечами на слова друга, я наклонился к рыбе, понюхал, убеждаясь в её съедобности, и без лишних раздумий съел, почти не жуя. — И вообще у меня было чем расплатиться с Йоханом, чтобы этот старикашка не предъявлял мне чего-нибудь, пока я без дракона, то есть без тебя. — «А можно попроще? Я почти ничего не понял. » — Поскольку мы с тобой в первые дни очень часто грабили торговца Йохана, я был на все сто уверен, что в одиночку просто так не отделаюсь от него, поэтому за несколько качественных товаров я отдал Йохану небольшой алмазик. — «Тааак… — протянул я, — а теперь поясни мне, пожалуйста, где ты, чёрт тебя дери, смог достать «небольшой алмазик»? И почему мне об этом не сказал? » — Я бы с радостью тебе и даже наездникам сказал про алмаз, но он был один и слишком маленьким. Нашёлся он на острове со Шкуродёрами, в скале, — ответил Дагур, стерая со лба капельки пота. — «Вот так просто и идеально? » — я недоверчиво прищурился. — Да, вот так просто и идеально. А было бы ещё проще и идеальнее, если бы в скале было очень много алмазов. Тогда можно было бы позвать всех наездников и поделиться поровну. И было бы ещё гораздо лучше, если бы мы нашли целый огромный остров, чьи скалы и пещеры покрыты алмазами. В таком случае ведь можно было бы легко связаться с Вигго и назначить ему место встречи, разумеется договорившись прийти без оружия. Мы бы показали этому охотнику остров с алмазами и заключили перемирие: Вигго становится значительно богаче, а мы с драконами живём в мире и спокойствии. Хоть этот чувак и обманул нас в прошлый раз с картой и Защитниками Крыльев, но я уверен, что при полноценной сделке Вигго точно сдержит слово. — «Фантазии фантазиями, но этот мир очень похож на наш. Просто здесь есть драконы и некоторые свои условности, но я всё равно сомневаюсь, что Вигго так легко согласится на перемирие, получив в свои руки горы алмазов. Хотя это действительно очень много денег. » — вслух подумал я, понижая голос с каждым словом. — А, вот, наконец-то нашёл! — воскликнул Фан Дагур, доставая из сумки что-то большое и тяжёлое. Этим странным на первый взгляд предметом оказалась достаточно толстая и широкая книга. Твёрдый переплёт цветом и внешними признаками напоминал дерево, корешок покрывали странные древние символы, из которых мне лишь отдельно показался знакомым символ золотого глаза. На передней части книги рубиновыми буквами красовалась надпись «Самые странные мифы и легенды о драконах и викингах». Мне сложно представить, сколько этих мифов и легенд должно быть в книге такого немалого размера. Она размером немного превышает ширину груди какого-нибудь викинга-здоровяка. Удивлённо фыркнув и мигнув глазами, я протянул лапу к предложенному мне подарку, а взяв, начал рассматривать подробнее. Как только книга оказалась у меня, Фан облегчённо выдохнул, как будто отдал мне огромное ведро с камнями. Я же не получил никакого дискомфорта. — «Как ты её тогда таскал, если она для тебя такая тяжёлая? » — Ой, лучше не спрашивай, — махнул рукой Фанатик. — Зная твою тягу к чтению чего-нибудь интересного, смешного, фантастического, я решил взять ту книгу, что написана самым простым для современного человека языком. Разумеется, брал у Йохана. Он, отдавая мне эту книгу, сказал, что в жизни не видел более странных и смешных рассказов. Говорит, что однажды он со смеху чуть не упал в океан. Мне не хотелось портить нам обоим сюрприз, но видя, что от воспоминаний у Йохана даже слеза смеха из глаза вышла, я решил глянуть первую страницу. Со смеху я, конечно, в океан не ушёл, но должен признать — юмор в книге добротный, посмеяться можно. Возможно там даже будут моменты настолько остроумные, что ты их запомнишь надолго. Что ж, можно будет хоть что-то почитать на досуге. — «Что ж, мне приятно. Очень. Спасибо, но … » — Потом задашь занудный вопрос. Сначала открой середину книги, там у меня для тебя есть ещё кое-что. Самодельное, лично от меня. Пожав плечами, я послушал Фанатика и открыл середину книги, внутри которой, оказывается, лежал какой-то твёрдый предмет. Очень твёрдый. По ощущениям как будто что-то железное. Удивлённо мурлыкнув, я раскрыл книгу полностью. В глубинке между двумя листами лежала странная серебряная цепочка. Свет огня отражался в металле блеском и сотней искр, что переливались в красивой гармонии. Как будто в моих руках находится маленькая одноцветная гирлянда. На каждом конце к цепочке крепились маленькие гравюры, заключённые в зелёные оправы из неизвестного мне материала. Взяв двумя пальцами среднюю часть цепочки и подняв её, я присмотрелся к гравюрам получше. На одной из них был изображён человек в серых доспехах, края которых напоминали стальные ленты. На груди был изображён какой-то дракон. На изображённом воине были чёрные сапоги, а сам он стоял словно посреди неба. Почти. Больше всего меня привлекли его рыжие волосы, напоминающие на рисунке огонь. Несколько раз глянув на нынешнего Фана в теле Дагура, чья одежда только отчасти походила на ту, что носил берсерк в «Гонках по Краю», я довольно быстро убедился в том, что на гравюре изображён мой лучший друг. Второй рисунок уже был посвящён пепельному дракону с широкими изящными крыльями, длинным хвостом, мощными передними и задними лапами и головой, имеющей капюшон. Ящер, как и Фан Дагур, изображался посреди ясного неба. Голову ломать совсем не пришлось, и так было понятно, что на второй гравюре был изображён я — Вампир, Воскресший (для охотников), Пепельный Призрак (для наездников). Просмотр некоторых мелких деталей навёл меня на мысль, что если попытаться соединить эти два рисунка — получится Фан, гордо восседающий на гордом драконе. Поразительное мастерство. — «Ума не приложу, как тебе удаётся создавать такое … В смысле .., — замялся я, подбирая слова. — Это потрясающе. Ещё ни разу мне не дарили такой искусный шедевр. Спасибо, Фан. Спасибо тебе за это. » — Ой, да ладно тебе, — вновь махнул рукой Фанатик, — у тебя же днюха, не мог ведь я оставить тебя без подарка. Положив цепочку с гравюрами обратно в книгу и опустив свободную лапу на пол, о который всё это время упирались крылья, я усмехнулся со слов Фана: пусть он и отнекивается, но мне не сложно понять, что Фан Дагур подарил мне книгу и цепочку с гравюрами (надо бы дать ей название покороче) не просто ради подарка на день рождения. Это особый символ, ассоциация единства. По-другому сегодняшний дар друга я воспринимать не смогу. — Кстати, торговец Йохан приплывал пару дней назад, и пока ты прятал Осу от Беззубика, я заранее наведался к нему, купил новую сумку и эту книгу. На моё удивление, меня торговец принял очень даже спокойно. Ах да, чуть не забыл: Оса передаёт тебе свои поздравления. — «Очень приятно. Там наездники какое-то собрание устроили, или мне просто так кажется? » — спросил я, обратив внимание на оранжевый свет в соседней комнате, в котором виднелись тени нескольких людей и драконов. — А, ты про это, — Фан присел на небольшой стул, сложив ноги на столе. — Можно и так сказать. Они там обсуждают новую проблему в виде Золотого Дьявола. Один раз внезапно напал — не факт, что это был лишь единичный случай. А где твоя любовь, Овер? Вернулись вы вместе, но после работы над сгоревшими домами я Жасмин больше не видел. — «Она сказала, что хотела бы немного побыть наедине с собой. Разумеется, я не стал её останавливать, хотя немного всё-таки проследил. Она немного искупалась в океане и улетела к близлежащим скалам. » — ответил я, грузно вздыхая. Недолгая разлука с Жасмин хоть и немного, но ослабила моё внутреннее тепло. — Ладно, пойдём к всадникам, раз нам нечего пока делать, а спать пока не хочется. Мне уж точно, — предложил Фанатик, маня меня за собой в большой зал наездников. — Заодно посмотрим, что они там решили делать с Золотым Дьяволом. Делать было нечего, поэтому я не сопротивляясь пошёл за Фаном, спрятав книгу с подарком Фанатика под крыло и прижав их к боку. Пускай мне не симпатизирует длительный и серьёзный разговор на бытовые темы, который сейчас происходит у наездников, но если учесть, что в этом разговоре будет вестись речь о неизвестном мне драконе, который чуть не уничтожил всю деревню Драконьего Края, то это явно стоит моего внимания. В большом зале была немного мрачная атмосфера: огонь в очаге зловеще вспыхивал от каждого лёгкого дуновения ветра, заставляя Рыбьенога вздрагивать, сам идущий с улицы воздух походил на зловещий шёпот, на лицах абсолютно каждого наездника и дракона (кроме спящего Ворчуна) застыло напряжение и беспокойство. Даже близнецы Задирака и Забияка сейчас обходились без выкрутасов, ссор на пустом месте и сумасшедших идей брата. У всех был измученный вид (особенно у Иккинга, Осы и Беззубика). Только один Плевака выглядел самым бодрым, как будто подобные напасти случались с ним ежедневно. Старый кузнец сидел на лавке вдоль стены недалеко от стола и что-то вытворял со своим искусственным зубом. Видя почти всеобщее усталое состояние, я без энтузиазма прошёл мимо прикрывших глаза Кривоклыка и Розы Ветров и подошёл к лежащим с поднятой головой Беззубику, Осе по правое крыло от чёрного и Сардельке. Троица драконов поприветствовала меня усталыми взглядами и повернула головы обратно в сторону всадников. Я, тихо зевнув, прилёг рядом с Ночной Фурией, поджав под себя лапы и оставив голову поднятой. — «Прости, если поднимаю больную тему, я многое пропустил, пока отсутствовал на острове? » — задал я вопрос Беззубику, легонько толкнув его свободным правым крылом. — Ну, как многое … Только прилёт странного золотого дракона, который чуть не уничтожил весь Драконий Край. А так больше ничего интересного, кроме работы, — ответил дракон, невесело усмехаясь. — «Можно ещё вопрос? — в ответ от Беззубика я получил лишь согласный «фырк». — При каких обстоятельствах улетел этот ваш Золотой Дьявол? Вы его прогнали? » — Ага, хрен там. Он сам улетел. Поджёг деревню, чуть не убил нас всех, никого к себе не подпустил, разрушил своим телом один из домов, а затем просто взял и улетел. Скрылся в чёрном небе так же внезапно, как и появился, — рыча ответил Беззубик. — Более того, он ещё и толком летать нам не давал, поливая нас огнём. Из-за него у меня теперь жутко болит большое левое ухо, — добавила Оса, положив лапу на больной слуховой отросток. — «Бред какой-то, — я опустил взгляд. — Это не похоже на поведение обычного адекватного дракона. В чём смысл разгрома деревни, а затем отступления без каких-либо признаков на проигрыш? » — Может быть он улетел из-за того, что у нас оказалось численное превосходство, которое он сразу не заметил? — предположила дракониха Рыбьенога, подвинувшись поближе к нам. — Не неси чушь, Сарделька. Его атаковали семь драконов. Семь! Среди них две Фурии — я и Оса, — Роза Ветров и Громгильда, часто проводящая с Астрид утренние тренировки и всегда готовая к бою. Он успешно защищался, а отступил уже после того, как нанёс критический урон домам. — «Но вот зачем ему это? Меня этот вопрос беспокоит больше всего. Конечно, тебе, мистер Х Беззубик, всё равно на мотивы какого-то нового неизвестного дракона, но мне — нет. Что им могло двигать: жажда еды (может даже в виде человека или дракона), миграция, поиск нового дома, бегство от Охотников на Драконов, неприязнь к драконам вашего вида, неприязнь к людям? Или, может, он будет подобен Красной Смерти, только в меньшей комплекции. » — Нам тут помимо Вигго с его шайкой ещё и новой Красной Смерти не хватало, — огрызнулся Беззубик. На слова Ночной Фурии я лишь безразлично фыркнул и обратил взор на всадников с Олуха, что также обсуждали произошедшее прошлой ночью. — Меня это уже начинает дико бесить! — процедил Сморкала, сложив руки на груди. — Мало того, что на смену изгоям и берсеркам пришли эти чёртовы Охотники на Драконов, так нам теперь ещё с большей вероятностью придётся иметь дело с новым, злым и кровожадным драконом. Как будто нам недостаточно было Красной Смерти, Шёпотов Смерти, Вопля Смерти, Скорожалов и Песни Смерти. Теперь ещё и Золотой Дьявол в их компании. — Сморкала, я могу согласиться, пожалуй, только со второй половиной твоей тирады (что тоже удивительно): нам нового врага, да ещё в виде дракона, только не хватало, — согласилась Астрид, складывая руки на груди подобно младшему Йоргенсону. — К сожалению, нам придётся принимать бой, если Золотой Дьявол нападёт вновь, — тяжело вздохнул Иккинг. — Я этого терпеть не могу, но тут либо мы, либо тот дракон. — В таком случае надо готовиться к обороне лучше. Значительно лучше, если подобная атака повторится, — сказала Астрид Хофферсон. — Я думаю, что кроме защиты и контратаки, если, конечно, она повторится, мы должны понять причину, по которой Дьявол напал на нас, — высказалась Хедер, подбросив уставшей и голодной Розе Ветров пару морских слизней (отвратительно. Как Шипорезам вообще может нравиться эта мерзость?). — Это, конечно, логично, но как нам это сделать, если мы даже толком не знаем, с каким драконом имеем дело? — заметил Иккинг, почесав голову и глянув на рисунок Золотого Дьявола. — Ну, ты же у нас специалист по драконам. Верно, Иккинг? — с сарказмом выдал Сморкала. — Я уверен, ты найдёшь способ разобраться с ним. Быть может даже приручишь его, пока мы постоим в сторонке. — Сморкала, я советую тебе заткнуться и не бесить меня, — холодно проговорила Астрид, доставая из-под стола секиру. — Ой, да ладно тебе, Астрид. Неужели не так заканчивались наши конфликты с большинством диких драконов? — Сморкала, повторяю, хватит. — Вы бы лучше вместо своей заезженной ругани продолжали думать над проблемой с Золотым, мать его, Дьяволом, — проворчал Фанатик, скрещивая руки перед грудью и прижимаясь спиной к стене рядом со мной. — Подумать только, я на три года младше этих всадников, но думаю в соответствии с телом главного небритого берсерка, — осторожно прошептал Фан. — Соглашусь с бывшим вождём берсерков. Вам самим не надоело раздражать друг друга? — укоризненно спросил Плевака, указав на двух спорщиков небольшим ножом, который викинг использовал для полировки своего крюка. — Хоть с кем-то здесь мне удалось за один день найти общий язык, — улыбнулся Фан Дагур. — Давайте не будем отходить от основной темы, — аккуратно попросил Иккинг. — Нам нужно понять, с кем мы имеем дело. Дополнительные враги нам сейчас нужны меньше всего. Говоришь очевидные, но полезные для некоторых вещи, Иккинг. Выслушав ещё несколько предложений наездников касательно уровня проблемы, с которой наша компашка столкнулась, я устало и полусонно зевнул. В моей голове мельком пролетели мысли о том, что если этот Золотой Дьявол окажется очень серьёзной проблемой, превосходящей Вигго Гримборна или же связанной с какими-нибудь Охотниками на Драконов, умеющими контролировать драконов (должна же быть причина такому внезапному нападению и такому же внезапному отступлению), то мне придётся пойти на крайние меры. Быть может мне даже придётся призвать на помощь своих собственных драконов. В общем, ситуация непонятная, поэтому лучше я не буду делать поспешных действий. Пусть лучше пока наездники подумают над решением проблемы с Золотым Дьяволом. Может даже нет причин для преждевременной паники.       Кивнув своим мыслям, я поднялся с пола, потянув передние лапы, что очень устали находиться сложенными под моей грудью, и размеренным шагом направился в сторону одноногого однорукого викинга. Делать пока мне больше нечего, а спать не очень хочется. Поскольку слушать деловые разговоры, пусть даже и связанные с серьёзными проблемами, мне не в радость, я, не имея увлекательного занятия, прилёг на бок возле лавки с Плевакой и протянул к его деревянной ноге свой хвост, намереваясь чуть-чуть поиграть с протезом. Конкретнее говоря — пощёлкать по деревяшке одним из чёрных отростков, хранящих в себе тонкие, как иглы, жала (повезло, что они могут отталкиваться от кожи подобно пальцам на лапах и крыльях). Заодно порадуюсь реакции офигевшего викинга. — Слушайте, у меня тут такая мысль появилась: а вдруг Золотой Дьявол является драконом Вигго, — неожиданно предположил Задирака, сделав невероятно серьёзный вид и голос. — Вот, смотрите: у Золотого Дьявола не было причин, чтобы атаковать нас. По крайней мере, так. Ведь если ему нужна была бы территория, то он мог продолжать дальше нас громить, ведь он не проигрывал, а напротив — побеждал. Еду он не брал, территорию мог бы и другую поискать, других подобных драконов здесь нет, значит он здесь был не ради сородичей. Зато он знатно нас ослабил и дал Охотникам на Драконов возможность нас уделать. — Ты с каких пор соображать стал? — спросила Забияка без явного упрёка. — С тех самых, когда в моём мозгу появились первые извилины. — Предположение логичное, но навряд ли соответствует Вигго Гримборну, — возразила Хедер. — Да, согласен с Хедер. Вигго больше базируется на хитрых ходах. Он скорее придумал бы какую-нибудь непростую схему, как это уже было в прошлый раз с Огнеборцем, — задумался Иккинг Хэддок. — Вряд ли Вигго смог контролировать такого опасного дракона. Рассчитывать на простую удачу — не в стиле Вигго, а здесь многое зависело бы от удачи. Золотой Дьявол мог просто ослушаться приказа и не атаковать нас. А исполненная атака хоть и ослабила нас, но не сделала небоеспособными. А даже если Вигго и решил бы использовать против нас дракона, то он напал бы ещё ночью. Максимум утром. А так Вигго лишился эффекта неожиданности. — Как бы то ни было, а Задирака кое-что верно подметил — наша защитная система уничтожена, а с одними драконами мы можем и проиграть, — сказала Астрид, поправив волосы. — Знаю. Значит, нам нужно что-то делать с защитой. Пока мы не восстановим те же катапульты, надо решить проблему с обороной, — объявил Иккинг. — У меня уже есть решение для данной проблемы, — подала голос Хедер. — Мы можем установить ежедневный и сменяемый патруль. В случае повторного прилёта Золотого Дьявола мы будем заранее готовы к контратаке. — В таком случае нам также надо будет позаботиться о безопасности деревни и попытаться выведать слабые места Дьявола. Они должны быть у каждого дракона. Даже такие драконы как Вопль Смерти или Красная Смерть имели свою слабость. Найдём слабость Золотого Дьявола — решим с ним проблему. — Да ты сам капитан очевидность, мистер Иккинг, — пошутил Фан. На его слова почти не обратили внимания. — Я вот только одного не пойму, — подал свой голос Плевака, поднимаясь со скамьи и лишая меня объекта развлечения в виде деревянной ноги. — У вас же были аж две Фурии. Я ни за что не поверю, что вы не смогли одолеть какого-то золотого ящера, имея при себе Беззубика и эту… Осу. — Что ж, придётся поверить, Плевака, — тяжело вздохнул Иккинг Хэддок. — Эм… в таком случае у вас серьёзные проблемы, — пожал плечами викинг. — Спасибо за поддержку, Плевака. Вновь выслушав наездников, я немного заволновался: меня как-то совсем не заботил тот факт, что Золотой Дьявол в одиночку смог противостоять всем драконам и всадникам, даже когда те смогли бы вести полноценный бой, отойдя от эффекта неожиданности. Но вот сейчас, услышав беспокойство о силе Дьявола, что смог сдерживать и Беззубика, и Осу, а также атаки других драконов, мне стало несколько … боязно. Да, мне удалось в битве с Ночной Фурией на аукционе одолеть её, но тогда, возможно, важную роль сыграла неспособность дракона летать самостоятельно. Да, мне вдобавок удалось справиться с атаками других прирученных драконов, но тоже самое сделал и Золотой Дьявол, судя по словам драконов и всадников с Олуха. Да, тогда этот дракон напал неожиданно, но это не отменяет того факта, что, судя по тем же словам драконов и их наездников, Дьявол держался уверенно сразу против нескольких драконов. А это даже выше уровнем, чем Смертохват, Пеплохвост (который в сериале мог сражаться сразу с Ночной Фурией, Громорогом, Ужасным Чудовищем и Злобным Змеевиком) или бронированный Землетряс. В какой-то степени по силам Золотой Дьявол сравним со мной, но вот у меня боевого опыта будет ЗНАЧИТЕЛЬНО меньше.       Как бы возможное противостояние с этим драконом не принесло мне и Фану с Осой сильного вреда. — Знаете, я тут провёл некоторые наблюдения, которыми хотел бы поделиться, — внезапно сказал Рыбьеног, выводя меня из неприятных мыслей. — Судя по отличительным классовым признакам, Золотой Дьявол может относиться сразу к нескольким классам драконов. Он имеет при себе очень мощное пламя, явно превосходящее пламя Злобного Змеевика по температуре. Это может быть признаком принадлежности Золотого Дьявола к классу Кочегаров. У него, если смотреть по зарисовкам, очень острые когти. Конечно, ночью такого нормально не разглядеть, но если у Дьявола они и правда именно такие, то благодаря этому дракона можно причислить к Когтевикам. А ещё он атакует очень точно, быстро и практически исподтишка, что очень свойственно классу Разящих. Кроме этого мне ещё частично удалось приметить его характер и элементы внешности: если говорить по поводу характера, то Золотой Дьявол нанёс больше вреда постройкам, чем нам и нашим драконам. Сперва он прошёлся линией огня по крайним домам, потом атаковал середину, а в конце оставшуюся часть. Когда мы все повыходили из домов, Золотой Дьявол просто парил в небе, не трогая нас и в основном концентрируясь на зданиях. А когда мы начали атаковать его, чтобы прогнать, Золотой Дьявол лишь укрывался своим огнём, не подпуская нас к себе. Да, мы получали урон, но только потому, что пламя Дьявола оказалось очень мощным. А так эти действия со стороны Золотого Дьявола были больше похожи на защитную реакцию, ведь напрямую он нас почти не атаковал. Только тогда, когда Сморкала и Кривоклык оказались слишком близко. А что касается внешности … Я ещё никогда в жизни не встречал ничего подобного. Даже в простых упоминаниях. Я бы даже с радостью проголосовал за решение изучить Золотого Дьявола … Конечно, будучи крайне осторожными. Кхм, так вот: я бы посчитал данный вид самым уникальным и загадочным, но … — Ингерман замялся. — Что «но», Рыбьеног? — осторожно спросил Иккинг. — Я порылся в наших архивах и обнаружил упоминание данного вида, основанные на материале из когда-то бывшего нашим Драконьего Глаза. Там были лишь слухи о существовании данного вида, но они совпадали с записями из книг, что привозил нам Йохан. Конечно, это всего лишь сказки, но там как раз упоминалось древнее представление людей о драконах: могущественные существа, правящие небесами, обладающие чистым пламенем, что было даровано им самим Муспельхеймом, с изящным неуязвимым телом и силами природы. Конечно, они такими были до того, пока викинги и охотники не начали их убивать. И я это всё к тому, что Золотой Дьявол очень похож на драконов из этих сказок. Тело его выглядит достаточно крепким, чтобы выдержать хотя бы один удар Землетряса. Разумеется, я в сказки не верю, но если моя версия верна, то Золотой Дьявол вполне может являться самым древним драконом, которого мы когда-либо видели. Возможно, данный представитель даже превосходит возрастом других драконов. — Хм, сколько подробностей мы знаем, — ухмыльнулся Сморкала, как будто его совсем не удивило сказанное Рыбьеногом. — Только мне интересно, как информация о его древности нам поможет. Или, может, ты ещё скажешь, когда и с какой вероятностью Золотой Дьявол на нас нападёт? Или более логичный вопрос: зачем ему уничтожать наши дома, а затем отступать без резких причин? — Я тебе не прорицатель, Сморкала. Про причины подобной агрессии в архивах ни слова. — Забавно, это мне напоминает сразу два случая на вашем Краю, что мне надолго запомнились: один похож на атаку Громорога, который на самом деле хотел вас предупредить об опасности, разрушая лишь дома; а второй чем-то похож на сказочного Ликантра, что через укус превращает людей в себе подобных. Тогда вроде Задирака считал себя заражённым, — задумчиво пробормотал усатый викинг. — Ой, Плевака, прошу, не напоминай только о том случае, когда твоя страшная сказка чуть не стала причиной суицида, — выдохнул Иккинг Хэддок, сжимая переносицу. — Сразу чувствуется разница между эпохами, — шёпотом произнёс Фан, выходя в центр, к столу. — Я вас не понимаю, хоть убейте. Как вас может пугать и впечатлять рассказ про Ликантра? Я за свою грёбаную жизнь успел столько страшных историй наслушаться, что по сравнению с ними любая ваша страшилка просто комедия. — Ха, а вот это звучит до чёртиков интересно, — прокомментировал Задирака. — Конечно, по-другому и не могло быть. Я даже готов поделиться несколькими короткими историями-сценками, раз на то пошло. Но только наиболее мягкими, для начала, чтобы разогреться. — Дагур, извини, конечно, но ты выбрал не самое лучшее время для того, чтобы рассказывать страшные истории, — возразил Сморкала, подойдя на несколько шагов к моему наезднику. — Если тебе страшно, Сморчок, то так и скажи, всем всё равно будет пофиг, — почти безразлично ответил Фанатик. — Ты… Да не страшно мне вовсе. Я просто говорю, что в данный момент не лучшая идея рассказывать невесёлые истории, когда у нас и так проблем выше крыши. — Брат, не думала, что скажу это, но Сморкала прав, — обратилась к Фану Хедер. — Оставь лучше свои странности на потом. — А давайте тогда так: вы послушаете три короткие страшилки от меня, а я взамен возьмусь за защиту Драконьего Края. Я ведь не тупой какой-нибудь воин, мозг у меня ещё функционирует, поэтому я и Овер совместно найдём способ облегчить нам всем жизнь от Золотого Дьявола, — на слова друга о самостоятельной защите Края от дракона я громко и недовольно фыркнул, выпуская дым из носа. — Спокойно, Овер, интеллект всё равно на нашей стороне, и сил на исполнение задуманного хватает. Проще говоря: мы с Овером берём Золотого Дьявола на себя, если он вдруг вернётся. Я же смог придумать план по освобождению Иккинга и частичному обману Вигго. — Ладно, Дагур, умеешь договариваться, — вздохнув, улыбнулась Астрид, кладя секиру на плечо. — Только ты обещал не больше трёх и что они будут короткими. — Вот, другое дело. Тогда готовьтесь к испугу. — С чего вдруг ты настолько уверен, что твои истории будут жутко страшными? — спросил Плевака. — Мы же, как-никак, викинги, и мы привыкли к любой напасти. — Ну, может часть из вас я напугать не смогу, но вот удивить вас у меня точно получится. В моём арсенале красноречия есть слова, которые заставят даже самых холодных людей испытать множество видимых эмоций. — У меня только есть один вопрос, — подняла руку Забияка. — Надеюсь, новые истории обойдуться без эпизодов, из-за которых Задирака снова начнёт чудить всякую дичь. — Да. В них нету каких-либо случайных проклятий и ритуалов, чтобы твой брат поверил, что с ним что-то не так. — Тогда я всеми пятью пальцами за, — Забияка снова подняла руку. — А я десятью, — а Задирака поднял сразу две руки. — Что ж, хорошо, тогда, пока вы садитесь поудобнее, сделаю небольшое предупреждение: в моих историях есть насилие. Оно необходимо для того, чтобы показать всю серьёзность ситуации, в которую влипли персонажи. Иккинг устало вздохнул, но всё-таки присел за стол, внимательно слушая Фанатика. Я же подобрался поближе к Осе, чтобы лучше ощущать старую атмосферу из прошлого мира, когда наша троица собиралась ночью в старом никому не нужном доме на краю города (конечно, иногда после такого я получал знатных люлей от родителей, но отвыкнуть от этого было сложно). — Итак, готовьте запасные штаны, — вскользь прошептал Фан Дагур. — Первую историю я бы назвал так «Нельзя Засыпать». Думаю, по названию уже ясен главный элемент сюжета. Приступим. В далёких-далёких водах существовала небольшая группа островов, которыми правил мудрый вождь викингов. Имя ему Аксель. Во времена правления этого мудрого вождя не было пролито ни единой капли крови, не было ни одного конфликта с соседями, народ жил в благодати, у всех было всё необходимое. Не было даже вражды с драконами, которые облетали данный остров мимо, не интересуясь им. Пищу они находили сами, к людям не лезли. Аксель поднял своих людей из нищеты, которую устроил его отец — Эйнар II. Тот вёл разорительные войны с племенем горбатых вандалов, тратя кучу ресурсов на вооружение и даже не думая о перемирии. Но Аксель, придя к власти, первым делом восстановил экономику, раздал нуждающимся деньги и заключил мир с горбатыми вандалами. Война, несущая лишь страдания, закончилась, а Аксель принялся обустраивать жизнь своего народа. Как я уже сказал, при нём всё было хорошо: торговля шла успешно, врагов, желающих подраться, не было, у всех есть еда. Разумеется, вождь Аксель не был каким-то слабаком или неженкой, при необходимости он мог такое устроить, что любой нарушитель спокойствия мигом забудет уроки камикадзе и побежит домой. Но даже во время правления такого замечательного вождя нашлось то, что стало объектом трагедии.       У Акселя родилась дочь — Адела. На островах, где жили эти люди, не только мужчины могли стать вождями, но ещё и женщины. Правда, условия для них были строже: дочь вождя и будущая наследница престола должна в первую очередь уметь сражаться. Причём даже лучше мужчин — так как тело женское чуть тоньше мужского, то женщина должна уметь не только хорошо ударить, а ещё и превосходить всех мужиков в скорости и ловкости. Эти условия только для женщин-вождей. Ещё они должны уметь холодно и стратегически мыслить, да так, чтобы даже такие гении как Вигго не могли противопоставить ничего в ответ. Последнее условие для женщин-вождей — любовь к физическому труду. Маленькая Адела обучалась всему этому ещё с раннего возраста. Какое-то время она, привыкшая к детским играм и покою, считала своего отца злостным тираном, который не любит свою дочь и больше интересуется делами неродных людей. Но спустя чуть больше года Адела столкнулась с неприятностями, которые заставили её пересмотреть свои приоритеты. Несмотря на нелюбовь к отцу, дочка упорно трудилась, чтобы не разочаровывать папу в очередной раз. Нехотя, но она обучалась боевым искусствам, навыкам стратега и помогала людям в той же поимке огромной кучи рыбы, что попалась в сети. Аксель хвалил Аделу лишь отчасти, постоянно твердя, что она может больше! И вот однажды Адела столкнулась со стадом диких агрессивных кабанов. Тут-то как раз и пригодились уроки Акселя. Его дочь использовала небольшую хитрость, чтобы заманить кабанов в ловушку. А одного из них она убила. Между прочим, на тот момент ей было всего лишь девять лет. Но врагов было много, поэтому Адела была прижата к скале. От неминуемой смерти дочь вождя спас её же отец, прогнав всех кабанов. Вот тогда-то поведение этой семейки изменилось: Адела поняла смысл всех отцовских тренировок, а Аксель стал относиться к дочери гораздо мягче, сильно испугавшись за её жизнь. Вдобавок Адела начала сама проситься на уроки, подготавливающие к жизни вождя. Тогда отец даже начал гордиться её стремлениями и успехами.       Но не всё было так радостно, как хотелось бы. Через несколько лет у Аделы умирает мать, поражённая неизвестной болезнью. Только вот так думали викинги, но это была не болезнь на самом деле. Это было нечто более страшное. У семейки вождя был среди народа один недоброжелатель, обвиняющий Акселя в слабости. У этого человека было очень странное имя, да и именем это было сложно назвать. Я его называть не буду, скажу лишь, что он любил носить огромные шляпы. Так вот, этот самый недоброжелатель считал, что мирная … мм-м… власть Акселя приведёт их всех к скорой бедности. Разумеется, вождь на слова какого-то чокнутого шляпника не обращал внимания. В какой-то момент сумасшедший человек решил совершить самый простой для него шаг — убить Акселя и всю его семью. И он бы это сделал, если бы не проснулась жена вождя — Велга. Она, увидев маньяка, сразу взяла дело в свои руки. Предусмотрительно разбудив мужа, Велга выбила из рук ублюдка нож и, получив тяжёлые раны, подожгла психопата при помощи разлитого масла и масляной лампы. Маньяк сгорел заживо, а свидетели этого страшного события пришли в ужас от поступка их сожителя. После этого события через несколько месяцев Велга умирает. У Аделы после всего произошедшего ломается психика, и она становится практически безэмоциональной. Аксель, конечно же, тоже стал подавленным, но больше всего его внутренне убило состояние дочери. Теперь та просто делала какие-нибудь дела вождя или помощника, не проявляя ни капли радости или хотя бы гнева. Она как будто лишилась всех эмоций. И так проходили её унылые дни, пока Аделе не исполнилось восемнадцать лет.       С наступлением совершеннолетия наша бедная Адела готовилась к тому, чтобы стать новым вождём. Ей уже было откровенно плевать на всё происходящее, так как за день до объявления нового вождя умер Аксель. Умер по неизвестным причинам. Его как будто задушили, но в доме при этом никого постороннего не было. Многие начали считать, что семья вождя проклята, что боги не довольны их деяниями. Адела после смерти последнего любимого человека перестала общаться с людьми вообще. Любое слово от неё было пропитано холодом. После объявления нового вождя повзрослевшая Адела для начала созвала нескольких советников, совместно с которыми она приняла несколько решений по продолжению деяний своего отца: мир, безопасность, живущие нормально люди. Вдобавок ко всему Адела решила снизить до минимума вероятность появления на её островах нового психопата. И уже через несколько недель последствия её действий не заставили себя ждать.       Вернувшись домой после тяжёлого рабочего дня, Адела первым делом разожгла камин, сняла с плеч тяжёлую шкуру и приготовила себе поесть. На ужин у неё были свежая жареная рыба и подстреленная вождём из лука дикая птица. Подкрепившись перед сном, Адела для начала подошла к портрету её родителей, поставила возле него свечи и помолилась богам, чтобы с её родителями всё было хорошо. Пусть Всеотец Один позаботится о них. Наконец, когда со всеми традиционными почестями было покончено, Адела зашла в свою комнату и, упав на кровать, не заметила как уснула. Какое-то время сон её был пустым — после всех тревожных событий, что произошли с бедной Аделой, ей почти каждый день снились лишь неразборчивые кошмары, — но спустя неопределённый промежуток времени женщина-вождь оказалась посреди небольшого участка земли. Впереди неё был лес, покрытый туманом, а по бокам знакомые ей дома. Как оказалось, это были сожжённые дома её большой деревни. Адела не понимала, что происходит. Что за чертовщина? Несколько минут Адела стояла как статуя, смотря лишь на лес, взявшийся из ниоткуда, и на покрытые пеплом дома. И внезапно за спиной девушки раздались тихие шаги и отвратительное лязганье. Обернувшись, Адела увидела медленно приближающегося к ней человека … Хотя, человеком это существо сложно было назвать. Ноги, тело и голова выглядели естественно, но вот руки были непропорционально длинными. Каждая рука в отдельности превосходило по длине тело хозяина в два раза. Выделяющимися признаками в одежде у чудовища были чёрная шляпа с широкими полями и кожаная перчатка с лезвиями, напоминающих когти, на четырёх пальцах. Существо, лишь частично напоминающее человека, неторопливо приближалось к Аделе, в процессе противно и скрипуче смеясь и точа «когти» о висящие на стене дома блестящие щиты. Тогда из уст девушки непроизвольно сошли слова: «Боги, помилуйте меня». В ответ чудовище сначала вернуло рукам привычную для человека длину, а потом проговорило мерзким, глухим и скрипучим голосом: «Сегодня здесь я царь и бог». После этого на свет луны показалось уродливое лицо человека с когтями. На нём отсутствовала кожа, было лишь недогоревшее мясо. И самое ужасное для Аделы было то, что в этих ожогах девушка узнала того самого маньяка, что хотел убить её семью, и которого сожгла Велга. Страх сковал Аделу настолько, что та не могла пошевелиться, не могла даже издать и звука. Маньяка это расстроило, так как он надеялся поиграть со своей жертвой, погоняться за ней в лесу, но та просто застыла от страха. Дёрнув плечами, убийца за секунду перенёсся к ней вплотную и схватил за горло левой рукой, на которой отсутствовала перчатка с лезвиями. Адела, отойдя от липкого ужаса, попыталась ослабить захват существа, но тот лишь тихо хохотал с жалких попыток девчонки сопротивляться ему. Действуя уже скорее на инстинктах, Адела случайно схватила урода за лицо, а тот сделал так, чтобы его жертва смогла оторвать последнюю плоть с лица, оголяя череп. Мерзко посмеявшись над Аделой, чудовище, прежде чем убить свою жертву, произнесло: «Ты меня узнала, поэтому признаюсь в убийстве твоих родителей. Пока они спали, я проник в их сны и там же, имея безграничную власть, одну отравил, а другого задушил. Ты ведь заметила в своём мире следы удушения на шее своего папочки? В мире снов я могу делать со спящими всё, что захочу. Если они умрут или пострадают во сне — то же самое будет с их телами». Закончив разговор, монстр сделал взмах своими лезвиями и вскрыл Аделе горло, убивая её. Убивая как во сне, так и в реальном мире. Утром тело вождя было обнаружено на её кровати с перерезанным горлом. Сделав небольшой перерыв и шумно выдохнув, Фан немного покашлял в кулак, прежде чем перейти ко второй страшной истории. — Вторая история уж очень короткая, и я бы её назвал «Страхи своё дело сделали». В другой деревне на далёком материке находилась достаточно мелкая деревня. Все прохожие называют её Порочной деревней. Такое название она получила из-за жителей, проживающих в ней. Все — начиная от крестьянина и заканчивая вождём — имели свои скелеты в шкафу, а также свои нехорошие привычки. Здесь друг друга терпеть не мог никто, повсюду царствовали воровство и жадность. У бедных же сильнее всего играла зависть. Бедными здесь считались крестьяне, а также простые работяги. Деревня делилась на пять сословий: крестьяне, кузнецы, стражники, купцы и вождь деревни. У каждого из сословий были свои пороки и страхи. Страхи здесь сыграли главную роль. Однажды не посчастливилось одному из торговцев пройтись по корням священного дерева. Его охраняли стражники многие годы, чтобы не выпустить на свободу древнее создание. Но из-за ухудшающейся в деревне жизни абсолютно все стражники, уже давно переставшие верить в высшие силы, бросили посты и ушли по домам. Денег ведь нет, зачем тогда исполнять приказы вождя? И вот случайный торговец, не слышавший о проклятье священного высокого дерева, пробудил существо, что питается страхами самых слабых духом и унывающих людей. Создание проникло в деревню и вызвало у пятерых самых слабых людей иллюзии. Крестьянин стал видеть перед глазами своё возможное будущее: он один, семьи у него больше нет, вокруг лишь пустоши, являющиеся его извечной тюрьмой. Один из кузнецов стал видеть то, как всё созданное им оружие пошло не во благо деревни, а ей в ущерб. Его оружие использовалось для того, чтобы пролить кровь невинных, оно никак не помогло защититься его друзьям. Стражник стал видеть смерть всех своих близких. Все, кто были ему очень дороги, погибли у него на руках. Купец стал видеть перед собой себя самого. Только очень бедного, без шикарной еды, роскошной одежды, без дома. А вождь стал видеть гибель всего, что он создал, за что он отвечал и что было ему дорого. Семья исчезла, деревня сожжена, у него самого больше ничего нет. Он остался абсолютным ничтожеством. Главные страхи этих пятерых погубили их, потому что они оказались слабыми духом. Не смогли противостоять своим страхам, предпочли игнорировать и прятаться от них — в итоге оказались ими поражены, сломлены, сгинули из мира навсегда. Кстати, такая практика распространена в мире и без древнего создания, что пробуждает в неумеющих бороться их главные страхи. Сделав очередную паузу, Фанатик продолжил: — Я же говорил, короткая. Осталась ещё одна, чуть-чуть длиннее. Называется «Обман». На дальней земле, вдали от океанов, где не водится ни единого дракона, там, где они считаются лишь легендами моряков, что прибывали в эти земли, в деревне с развитым духовенством жил отважный и храбрый воин, защитивший свой родной дом от множества разных врагов. Его мастерству завидовали большинство солдат, с ним почти никто не мог сравниться. К сожалению, а может и к счастью, у этого молодого воина была сила, но не было особо развитого ума, поэтому иногда он проигрывал своим соперникам, но он проигрывал лишь при встрече один на один, поэтому никто не видел его поражений, а сам герой скрывал их. Его звали Кенши. Да, имя не самое лучшее. Как и его характер. Несмотря на свою силу, Кенши был эгоистом, преследующим лишь свои интересы, которого не волновали жизни окружающих его людей. Его учили быть воином с самого детства, друзей у него не было, с семьёй он виделся редко. Как только он достиг определённых успехов и получил похвалу от окружающих, Кенши моментально просто почувствовал сладкий вкус уважения. Последующие битвы и тренировки сделали из него почти что непобедимого воина, который обзавёлся славой и почётом. Кенши стали считать самым не победимым человеком в их землях. И он хотел сохранить этот статус до конца своей жизни. Будучи лучшим воином, Кенши не волновали судьбы других людей, он ни разу не проявил сочувствия к кому-либо. Все для него были лишь живой массой, что хвалит Кенши и уважает за его заслуги перед кланом. А как только он потерпел первое поражение, свидетелем которого был только его враг, Кенши испугался, что об этом прознает весь клан — а это для Кенши хуже смерти. Но никто не узнал (так, по крайней мере, думал сам лучший воин), поэтому Кенши стал ещё холоднее к окружающим. Главным страхом для него теперь было осведомление всего клана о его нескольких поражениях, которые Кенши посмел так трусливо скрывать.       Но в один ни чем не примечательный день всё резко изменилось. Кенши был холоден и груб ко всем окружающим его людям, что находятся ниже него, и это не ускользнуло от его старой матери. На небе не было ни единого облака, лишь яркое солнце. Кенши доставал из водоёма воду. Дома она сейчас была очень необходима. Пока Кенши работал, к нему сзади подошла его мама, желающая поговорить с сыном. Тот отнекивался от разговора, но родитель был настойчив, поэтому воин решил выслушать свою маму. Женщина сказала, что очень недовольна своим сыном. Да, пускай он и был лучшим воином клана, но это не давало ему права обращаться с окружающими как с пустым местом. Кенши, не желая говорить об этом с родной матерью, постарался уйти от разговора, но его мама пригрозила тем, что расскажет вождю всё о поражениях и трусости Кенши. Тот от такой наглой угрозы непроизвольно достал из ножен меч и нанёс матери удар. Та пала на земь. К счастью, бедная старая женщина выжила. А вот Кенши пришлось ответить за своё преступление.       В доме вождя прошёл суд. Суд весьма честный и справедливый. Кенши обвинили в трусости и признали клятвопреступником, что посмел нанести вред члену своего клана. Более того — своей родной матери. Виновнику, конечно же, не было чем ответить. Он, морально сломавшись, принял изгнание, не стал сопротивляться, потому что не мог. Кенши забрал с собой свой любимый меч, взял в дорогу немного еды и воды. С болью глянув последний раз на свою семью, поддержавшую изгнание (кроме матери), Кенши пришёл в ярость: то, ради чего он жил, ради чего убивал, ради чего скрывал правду, уничтожено, втоптано в грязь. Ему не хотелось с этим мириться, но пришлось.       Но уже глубоко в лесу Кенши нашёл того, кто изменил его жизнь навсегда. Того, кто Кенши не должен был никогда увидеть. Воин выживал в лесу так, как мог. Охотился на диких животных, спал на земле или на деревьях, а как только еда и вода закончились — ел первое попавшееся под руку живое мясо и пил из рек и озёр. Всё это монотонно продолжалось на протяжении месяца. За это время Кенши, будучи почти бесчувственным, забыл всю свою семью, забыл клан, забыл порядки человеческие. Но одно в нём осталось неизменным — изгнанник хотел доказать, хоть кому-нибудь, хоть даже самому себе, что у него есть шанс остаться лучшим воином. Зайдя в какую-то странную пещеру, похожую на храм, Кенши встретил там странного дряхлого старика, опирающегося на трость. Поздоровавшись, незнакомец спросил путника, что он делает так далеко от человечества, на что получил следующий ответ: «Я изгнан из своего клана. Меня опозорили. Я считался самым лучшим воином этих земель, но встретился с теми, кто смог меня одолеть. И это использовали против меня, назвали трусом, который скрыл поражения, но который ведь защитил свой клан». Выслушав Кенши и ещё немного расспросив его о своей жизни, незнакомец сказал: «Знаешь, а ведь есть способ стать самым лучшим воином на земле. Воином, который никогда не проиграет». Кенши заинтересовался, поверил словам старика и спросил о месте нахождения того, что сделает изгнанника лучшим воином. Старик ответил: «В Волчьей скале есть источник. Там обитают души твоих предков. Они помогут тебе стать лучшим. Я тебя отведу, если хочешь, но тогда тебе придётся отдать мне пустоту, что живёт в твоей душе». Недолго думая, Кенши согласился.       Старик привёл воина-изгнанника в Волчью скалу. Место это было весьма жутким: камни по своей форме напоминали слитые воедино человеческие кости, небо над головой было хмурым, ветер словно шептал проклятия в сторону прибывших Кенши и старика, а дверь в пещеру была похожа на врата дворца мертвецов. Всё словно просило путников уйти отсюда, пока не поздно. Но Кенши и странный старик не боялись. Они бесстрашно прошли вглубь пещеры и обнаружили в центре хрустального зала огромный колодец. Кенши, не понимая, чего от него требуют, вопросительно посмотрел на старика. Тот лишь ответил: «Когда откроешь колодец — ты силу получишь, а я пустоту твоей души приобрету». Раз нужно было открыть колодец — значит Кенши это сделает. Убрав свой меч в сторону, воин собрался с силами. Подойдя к колодцу, из которого доносился странный шёпот, Кенши с трудом, но всё-таки смог отодвинуть каменную крышку. А старик же, как только изгнанник выполнил свою работу, обратился в крепкого воина, взял меч Кенши и, как только тот посмотрел в сторону колдуна, нанёс удар в сердце. «Ты силу бы получил, да только для этого душа нужна, а у тебя её нет. Только пустота, которую я у тебя заберу вместе с душой. Будь ты любящим хоть кого-то — не попался бы в волчью ловушку». Лишив Кенши души, колдун скинул изгнанника в колодец, но не закрыл его. Поняв всё произошедшее, Кенши погрузился в отчаяние. Боль и отчаяние — единственное, что у него осталось. А Волчью скалу не зря называют Волчьей. Каждую ночь, когда вставала полная луна, рядом с кланом Кенши можно было услышать душераздирающий волчий вой, полный боли. Вновь сделав перерыв, Фан устало вздохнул и сел на лавку рядом со мной. — Страх заставляет организм работать активнее, поэтому если вдруг надумаете ещё что-нибудь от меня послушать — я обязательно вспомню что-нибудь жёстче. А то было так, для малого погружения. Конечно, это уже будет зависеть от вашего решения. Кто знает, может вам скоро придётся погрузиться в истории самих Стивена Кинга и Говарда Лавкрафта. Ну, а так я желаю вам сладких снов. Полетели, Овер, домой, — сказал Фан, не дожидаясь реакции наездников. Я, не возражая и ощущая внезапную усталость, кивнул и направился за своим другом, выходящим из большого зала. — Овер, подожди секунду, — вдруг позади меня, когда я и Фан уже собирались прыгать с платформы вниз, раздался голос Осы. Я, конечно, обернулся. — Прости, что сразу не … Просто не успела, устала. В общем … поздравляю с уходящим днём рождения. Выслушав Дневную Фурию, которая виновато опустила, а затем подняла глаза, на моём лице расползлась спокойная и благодарная улыбка. Я, ощутив странный и небольшой дискомфорт в груди, кивнул Осе, говоря таким образом «спасибо», а затем, подождав пока Фан сядет поудобнее, взял в одну из лап книгу с подарком и нырнул в мощный поток воздуха, что понёс меня к нашему с Фаном и Жасмин дому. — «Обязательно было портить психику всадникам, Фан? » — без упрёка спросил я. — А что? Подумаешь, рассказал несколько историй про убийства. Зато со смыслом. В следующий раз, если всадники согласятся, буду брать страшилки человека с канала World Begemot Kot. Конечно, я обязательно слегка переделаю их. И Кинга с Лавкрафтом прихвачу. — «О-о да, со смыслом так со смыслом твои страшилки тогда будут. » — Хватит дразнить меня и лучше ответь на более важный вопрос: почему ты не желаешь признаваться Осе в том, что у тебя и Ночной Охотницы в ближайшие месяцы ожидаются детёныши? — «Ты спятил? Ты хоть представляешь, какая реакция будет у Осы, когда она об этом узнает!? » — Ну, повозмущается она, поохуевает. И что? Ты так боишься её реакции, как будто она тебе живот вскроет. Поверь, чем дольше ты будешь от неё скрывать сексуальную связь с Жасмин, тем хуже будет для тебя. Всё тайное всегда становится явным. Быть может она даже ревновать будет, а ты тогда сможешь крупно повеселиться. — «Ага, ревновать. У неё Беззубик есть, так что не надо меня олицетворять с каким-нибудь… » — на последнем слове я сбился, не зная правильного слова для выражения своих чувств. — С кем? С японским Марти Сью из аниме и с гаремом? — «Что-то вроде того. » — ответил я, устало вздыхая и опуская глаза. Опуская глаза, чтобы в очередной раз после разговора с Фанатиком погрузиться в раздумья, а также почувствовать давление во всём теле. — Не знаю, как тебе, Овер, а мне почему-то кажется, что завтра будет что-то очень весёлое. И оно будет непременно связано с близнецами.