Всë ещё надо бы немного расслабиться
Дальнейший полёт наполнился долгожданным спокойствием. Относительным, но всё же спокойствием. И что было самым удивительным, погружение в него, спокойствие, вышло скорым. Не прошло и получаса даже. И как раз тут-то от Нарцисса чувствовалась настоящая помощь и полезность. Продолжающийся с ним диалог не подарил мне лишь временную стабильность с вкраплениями нервной отрешëнности, а реально психологически устаканил меня. Разговор начал клеиться и постепенно разгорался, вытесняя своим жаром из сознательных чертогов всю грязь метаний и нездорового беспокойства, связывающих горло и кости мёртвой хваткой. А вот огонь борьбы с самим собой потух. Скорее всего, временно, но он потух. Нарцисс хотел, чтобы я смог отвлечься от мрачных дум, и заговорил со мной о том о сём. Завязавшаяся беседа касалась, по сути, различных аспектов драконьей жизни. И эта беседа, к неописуемому моему счастью, поистине помогала. Чем дальше, тем лучше, каждое новое слово, никак не касающееся чего-то тревожащего, в данном разговоре действовало подобно некоему лекарству. Какая неожиданность, что Нарцисс оказался столь приятным собеседником, способным рассуждать не только о необходимости пустить кому-то кровь или о делах морально-умственно-этических, но и о всяких простеньких вещах, да так, что внутри упомянутых выше сознательных чертогов возникала дымка, ограждающая от плохого и удерживающая в себе весь появившийся с большим трудом дружелюбный настрой! Сразу становится понятно, Нарцисс и я — части одного целого, потому что ни один психолог, хоть самый квалифицированный, не смог бы так скоро угомонить расшалившиеся нервы. Моё настроение поднялось в процессе словообмена. И сие беседа продолжалась приличное количество времени. Так мне полегчало. Полегчало на душе, в голове, на сердце, во всей груди, полегчало в крыльях, и полёт стал комфортнее. Эти плюсы воплощены не в полной мере, увы, но и такой успех — как гора с плеч. И теперь, расслабившись и обратив более свежий взгляд на происходящее в моей голове десятками минутами ранее, я понимаю, что явно перегнул палку, отчего приходит некоторая неловкость. Очевидно, в тот момент, когда мрачные мысли заволокли мозг, и мою персону швыряло из крайности в крайность, главенствовали эмоции, переживания и неприятное послевкусие, оставшееся по окончании собрания в большом зале, а сейчас, остыв, прихожу к одному осознанию: ещё слишком рано ТАК драматизировать. Да, риски есть, но я сильно заостряю углы. Пока нет серьёзных предпосылок для уверенности в том, что наездники и их драконы вот-вот изгонят нас с Фаном. Это преждевременная паника, потому как реальные защитники Драконьего Края очень похожи на своих персонажей из мультфильмов и мультсериалов, они всё так же достаточно добрые, пускай и с оговоркой, что война для них — довольно обычное дело. А раз они добрые и вдобавок к сказанному — любители драконов, они вполне могут понять и простить мои действия, а вместе с тем понять и простить Фана Дагура, позволяя нам и дальше помогать их команде. Ведь мы и правда старались ради благого дела... Проворачивая сомнительные махинации за их спинами, но не во вред! Наездники и драконы всё равно примут нас. Должны же принять. Должны... Должны... И опять сомнения. Дабы стряхнуть с себя вновь подползающий к костям и горлу негатив, я закрываю глаза и отдаюсь во власть вольного полёта. Я прислушиваюсь к собственным ощущениям, прислушиваюсь к ощущениям тела, прислушиваюсь к ощущениям, которые доносит ласковый ветер, дотрагиваясь до меня, поглаживая, проникая под чешую, распространяясь по венам, щекоча уши тихим воем и гулом, создавая впечатление, будто он приглашает потанцевать вместе с ним. Оно так отрезвляет, избавляя от тяжких дум, и одновременно пьянит: сложно отказать ветру в лёгком танце. Ускоряюсь, сильнее помахивая крыльями, заламываю вираж, начинаю падать, а затем делаю петлю, возвращаясь на прежний уровень высоты, после же устремляюсь к облакам, ныряю в них, купаюсь в их влаге и невесомости, играюсь, как с пушком, а далее снова падаю, спиной вниз, раскинув крылья и лапы в стороны, едва не смеясь. И так по кругу несколько раз, при каждом трюке меняя те или иные детали, чтобы «танец» вышел разнообразнее. При завершении последнего такого трюка и при поддержке Нарцисса я с присущей истинному Сыну Неба элегантностью выхожу из пике в считанных сантиметрах от воды... чтобы затем же залихватски спикировать вниз, бочкой погружаясь под морскую толщь! «Танец» продолжился уже там, но на этот раз он был не с ветром, а с водной стихией. Отсутствие плавников никак не портило действо; гребень на спине, мощные лапы и подвижный хвост очень помогали. Стремительность нарастала, кровь бурлила всё радостнее. И в небе, и объятиях моря меня охватывает восторг. «Танец» длится ещё примерно минут пятнадцать, и вскоре он идеально завершается. Его завершением становится сочный улов в виде четырёх крупных рыбин. Вылетев вместе с ними в зубах на поверхность, двигаясь дальше по направлению к Райскому острову, я чуть-чуть раскусил пойманную добычу и проглотил её, сытно облизнувшись и с кайфом закрыв глаза. «Танец» оказал благоприятное воздействие на меня. Та безмерная свобода, которую дарили крылья, прохлада моря и океана, расстилающихся до самого горизонта, и то, что я вкусненько поел, хоть этого и было недостаточно для полного задобрения аппетита, подняли настроение аж ещё выше, наполнив всевозможные капилляры позитивом. Воистину, эти крылья и само тело творят чудеса. И я рад. В конце концов, я — сильный дракон и вдали от людей могу делать что хочу. Проходит ещё некоторое время. Райского острова по-прежнему не видать. Начинает возникать ощущение, что дорога выходит уж больно долгой. Впрочем, этому быстро находится разумное объяснение: сперва стоит обратить внимание на то, что перед своим отплытием далеко от Драконьего Края, несмотря на уже имеющееся у меня аква-укрытие, оберегающее от ненужных глаз, я поначалу, мотивированный разыгравшейся паранойей, плыл неровно (и это мягко сказано). Я совершил несколько обманных манёвров и поворотов, пару петель и раз пять сменил курс, даже ушёл далеко вглубь пучины; лишь позже моя персона выбралась на поверхность и нормально полетела дальше. Все описанные телодвижения были сделаны только ради того, чтобы меня со стопроцентной вероятностью никто не мог выследить, потому как я специально взял запутанный путь... О да, чересчур, но мало ли! У Беззубика, Громгильды, Сардельки, Кривоклыка, Розы Ветров или Барса с Вепрем запросто мог оказаться в друзьях кто-нибудь из морских драконов, который бы донëс, в каком направлении уходил Вампир, то есть моя персона. Паранойя, говорю же. А после этого я приземлился на том самом небольшом клочке суши, где также провёл немало времени, варясь в собственном мозговом котле. Ну и, в конце концов, сейчас я лечу тихо и непринуждённо, наслаждаясь компанией ветра. Никакой особой спешки. При обычных условиях мои крылья уже давно донесли бы меня до пункта назначения, в виде Райского острова. Подо мной стремительно проносились множество островов, тëмными пятнами облепивших сияющую гладь. В какой-то момент один из этих островов неожиданно приковывает к себе взор. Гораздо меньше предыдущего островочка, на котором мне пришлось опуститься; на увиденном в сей миг огрызке земли разместилось бы не более пяти драконов примерно размером с меня. По форме, если наблюдать точно сверху, он напоминает потрëпанный круг. Усыпан белым песком. Присутствует редкая тонкая растительность. Разбросаны то тут то там камни, не крупнее человеческого черепа. В центре возвышается холмик, из которого торчит самый габаритный из здешних камней, практически булыжник. Казалось бы, тут нет чего-то такого, чего-то приковывающего взор... Но обнаруженное на данном островке заставило меня неверяще прищуриться и наклонить голову с корпусом. Я узрел выброшенного на берег кита, лежащего спиной к холмику. Чутка снизившись, определяю в нём ни кого-то иного, а аж целого кашалота. Причём, здоровенного такого кашалота, он побольше меня, наверное, будет, если не учитывать размах моих крыльев. Во мне воспылал некий интерес и, в какой-то степени, детское любопытство. Захотелось взглянуть на самого крупного глубоководного хищника поближе. Естественно, самого крупного, коль не рассматривать драконов. Тем не менее, указанный нюанс нисколько не портит «атмосферу». Я плавно ступаю на мягкий песок, оказавшись возле холма, за спиной у кашалота. Разглядываю кита, склонив морду набок, изучаю его, каждый сантиметр, каждый плавник, каждую неровность туловища. И совместно с изучением глубоководного зверя медленно подхожу к нему. Подхожу чуть ли не впритирку. Скоро до меня внезапно доходит одна деталь: я не могу оторвать очей от кита, чтобы перестать им любоваться. Как только является это осмысление, являются и воспоминания: ещё в прошлой жизни, будучи маленьким ребёнком, я мечтал однажды увидеть вблизи самого настоящего кита или самых настоящих дельфинов (пока из роликов Утопии Шоу не выяснил, что дельфины — те ещё маньяки), мечтал увидеть вулкан, побывать в снежных горах или просто горах, мечтал пролететь на каком-нибудь маленьком самолëтике невысоко над океаном. Конечно, с наступлением новой жизни в драконьем теле эти мечты превратились в повседневность, но отчего-то в сию минуту они старыми отголосками зажжужали внутри разума, и ребяческое любопытство опять охватило его. Видимо, ностальгией стукнуло. И всё же детская заинтересованность ослабла к третьей минуте, уступая место озадаченности, силе логики и двум вопросам: сколько труп кашалота тут уже пролежал и почему он до сих пор не взорвался? Разумеется, я вовсе не желаю подобного исхода, я вовсе не желаю стать свидетелем сие жуткого зрелища и я вовсе не желаю быть обляпанным китовыми внутренностями. Просто, согласно законам физики, тушка кита, попавшая из водной среды в, так сказать, воздушную, должна лопнуть. Если мне не изменяет память, это происходит потому, что плотность воздуха значительно меньше, чем в водах океана, к глубинам которого тело кашалота и приспособлено; а кашалот — более того! — очень любит большую глубину, он вроде как может плавать на три тысячи метров ниже поверхности... А сейчас, когда туша кита валяется на берегу островка, в ней накапливаются газы и всё такое прочее... Ежели я всё правильно помню из прошлой жизни. Хотя при всём вышеуказанном возникает противоречие, которое моя персона сразу не учла, и оно касается первого заданного вопроса: тело кашалота должно взорваться через несколько дней после выброса на сушу, а вытянувшийся передо мной труп свежий... ...и на то указывают не только парочка внешних признаков, но и бесспорно свежий запах крови, который я учуял. По жилам будто бы хлынула расплавленная магма, желудок затребовал мяса, а из пасти предательски потекли слюни. Меня слегка ошарашил так резко давший о себе знать голод. Приведя свою морду в порядок, то есть слизав побежавшие слюни, я решаю обойти тушу кашалота, дабы посмотреть, откуда у него исходит манящий запах, и оценить ранение (или ранения) кита. Шаги неторопливые и осторожные — похоже, частичное опасение во мне остаётся, вопреки здравому смыслу, и моя персона всë же ожидает, что труп кашалота может в любую секунду разорвать, готовится к этому. Данное происшествие будет не только отвратительным (к счастью, терпимым), а ещё и немножечко расстраивающим; все внутренности разбросает по округе, собирать сладкую кровь с земли и песка — не комильфо, да и унизительно как-то. Насчёт своей чистоты переживать не приходится: со всех сторон море, в коем есть возможность смыть с себя всё лишнее. Последнее, пожалуй, единственное, что успокаивает в случае неудачи с утолением кровавого аппетита. Я обошёл кашалота и поглядел на его брюхо. Именно там находилось учуянное ранение, в одном количестве. Глубокое и вызывающее непроизвольную судорогу в животе ранение. Вид и размер дыры говорили о том, что удар был нанесён Кипятильником. О том же говорит дополнительный к самому киту и к крови запах водного дракона. Как можно судить по замеченному, кашалот, вероятно, пребывал близко к верхним уровням океана, на него наткнулся Кипятильник и устроил охоту на бедное животное. Проходи эта самая охота где-нибудь на уровнях глубоководья, скорее всего, труп кита плавал бы там. А поскольку столкновение случилось значительно выше, кашалот достиг берега, после чего его, предположительно, выкинуло на сушу драконьей силой. Кипятильник ранил животное в процессе охоты. Но почему же не съел? Смысл охоты у драконов и других хищников в том, чтобы набить пузо себе или своим детёнышам, а в некоторых случаях — своему партнёру. А кашалот лишь покоится на песке с продырявленным туловищем, в остальном полностью целëхонький. Рискну выдвинуть ещё одно предположение: с напавшим на кита Кипятильником схлестнулся второй Кипятильник, устроив драку за добычу, о чём говорит уже новый дошедший до ноздрей запашок, оставшийся на тёмном теле морского зверя. Сие след слабее, чем солёное амбре первого хищника, однако он есть. Итого выходит: двое драконов не поделили жертву, поэтому им сейчас не до неё. Возможно, они вообще уже разошлись и из-за последствий драки забыли про добычу. Кстати, интересная деталь: не исключено, что я неправильно думаю, и всë-таки мне кажется, что запах хотя бы второго явившегося за жирным деликатесом Кипятильника должно было смыть или выветрить. А тот остался и не сразу, но всё равно быстро достиг моего носа, будучи ярким и достаточно насыщенным, чтобы сказать мне, кому он принадлежит. Про запах первого Кипятильника и говорить не стоит. Правильно ли это? В этом мире — точно да. Тем более, нужно припомнить две вещи, нормализирующие описанный момент: во-первых, у меня невероятно острый нюх; во-вторых, другой дракон, из класса Ищеек, по имени Крушиголов во втором полнометражном мультфильме франшизы учуял запах Иккинга на его шлеме, который явно пробыл в ледяной воде приличное время, и по этому запаху отследил его невольный путь до Логова Великого Смутьяна. Чем же я хуже? Вновь давший о себе знать голод вытолкнул аналитические мысли из бошки, усилив слюновыделение. Плотоядно облизнув губы, поддаваясь истинной драконьей сущности и не видя в оном ничего скверного, моя персона приблизилась к трупу кашалота смелее, не опасаясь маловероятного взрыва. Клыки уже готовились жадно впиться в мёртвое, но ещё пригодное к поеданию тело. Всего один укус, и оставшаяся в ките кровь побежит по организму, придавая тому больше сил. Трупу его кровь не необходима... Спустя секунду-другую я ошалело воззрился на кашалота. Труп оказался не трупом. Кит издал тихий звук, похожий на вздох, и слегка пошевелился. Он каким-то чудом удерживался на грани жизни! Ещё и с такой-то травмой! Я ненадолго выпал из реальности, мысли и чувства снова начали колебаться, подобно линии пульса на мониторе сердечного ритма. Очередной неожиданностью за этот день стали пробудившаяся во мне жалость к раненому киту и нежелание его убивать, выпивая кровь. Почему-то в данную минуту это решение наполнилось противным жжением и отдало блеском трудновыполнимости. Омут жалости затягивал меня, неприязнь к убийствам проявила себя как... как неправильный, плохой сюрприз, обëрнутый в странную упаковку... Быстро я вернулся в реальность, и в черепную коробку ударило несколько аргументов против бессмысленной пощады бедного животного. Действительно бессмысленной. Факторы, убеждающие выпить кровь несмотря на то, что кашалот жив, и воистину убедительные, были таковы: драконьи инстинкты действовали очень сильно и напористо, не собираясь мириться с маячащей впереди утратой добычи; это первый фактор. Вторым фактором являлась нужда в крови; эта алая, иногда багровая жидкость не только приносила пьянящее удовольствие, но и также сохраняла бодрость, дееспособность, дарила силы; кровь нужна моему телу. Следующий фактор — непоколебимая настойчивость Нарцисса, который явно ни за что не откажется от такого обеденного подарка. Спорить с ним из-за такого не хотелось бы. Плюс ко всему вышесказанному, пощада бессмысленна чисто с практической точки зрения, ведь я никак не смогу помочь кашалоту, тот всё равно скоро умрёт, причём, мучительно. Его глаза, в кои моя персона уставилась при повторном сближении с телом кита, уже стеклянели. Жалость не имела никакого смысла и была крайне глупой. Жизнь этого морского зверя подходила к финалу. Ну и наконец-таки, возникает вопрос: а чем, собственно, кашалот отличается от тех же рыб, которых я съел не раздумывая и делаю так каждый раз? Всё дело в габаритах? Бредятина полная. Может, дело в размерах мозга кита?.. По-прежнему слабый контраргумент, если под размерами мозга подразумевать сообразительность. У некоторых животных мозги меньше, чем у кашалота, но они стопроцентно были разумнее него, и их я ел также без зазрений совести. Тряхнув головой, устало выпускаю пар из носа. Определённо, у меня из-за всех последних переживаний едет крыша. Убедив себя, что в питье крови кашалота нет ничего дурного, я кладу передние лапы на его тушу, вызвав у кита тонкий страдальческий отклик. Во избежание новых моральных отклонений, стремительно вонзаю клыки в тело морского животного, легко прокусывая шкуру в области, где у других жертв обычно располагается шея. И вот, страдания кашалота обрываются вместе с его жизненной нитью. Кожа в захвате челюстей сжалась, и на губы, кончик носа и язык попадает вкусная, но при том всё же уступающая любой драконьей, кровь. Рот обожгло сладостным теплом. По всему моему телу словно пронеслись разряды энергии. Говоря попросту, я как раньше и на сей раз добровольно получал дикий кайф. Ментальный и физиологический, благодаря тому, что тело и ныне охотно изменялось, эволюционировало. Необязательно выпивать кровь драконов ради насыщения и улучшения.. Когда туша кита опустела, я оторвал клыки от его тела, прихватив с собой во рту малый кусочек плоти, вскорости проглотив его, а затем очистив перепачканную пасть от красной жидкости. Как уже указывалось выше, в моём теле произошли небольшие изменения после питья крови кашалота. Подробнее: у меня увеличились мускулы, причём заметно, и чешуя стала как будто бы туго натянутой на здоровые мышцы. Всё тело окрепло, между прочим, и до того блистая мощью. До идеала Нарцисса из сновидения, пришедшего после падения на Остров Зудящей Подмышки, далековато, и всё-таки даже такой результат изменений весьма зачëтный. К этому стоит добавить ещё и то, что все четыре лапы и пальцы на них выросли в длине, позволяя телу не утратить той особой утончëнности. Я не превратился в перекачанную рептилию, сохранив грациозность. Серьёзно, зачем лишать здоровья и жизни драконов с людьми, когда хватает крупного животного, чтобы и организм поддержать, и физические данные поднять на уровень?! В сопровождении звучащего эхом хмыканья Нарцисса на мой восклицательный вопрос отступаю от умерщвлëнного кашалота, решив оставить его тело на съедение каким-нибудь иным хищникам. Я утолил свой голод сполна, даже не заполнив желудок мясом, мне достаточно лишь крови. Отхожу от теперь уже трупа на противоположный конец островочка и взмываю вверх, подняв получившими новые силы крыльями облако пыли. Лечу дальше, к своей стае. По пути не могу удержаться от соблазна поизучать полученные «обновы». Про увеличившиеся мускулы и вытянувшиеся конечности я уже упоминал, однако хотелось бы обратить внимание ещё и на мои когти, что также удлинились. Не особо сильно, кстати. Человеческий глаз вряд ли заметит разницу, для него вампирские когти что так, что эдак будут одинаково ужасающими, а вот драконий глаз — запросто. Нарцисс, в чьём голосе послышалась задумчивость, вдруг отмечает: — Совершенно другое дело...***
Минута за минутой, гектометр за гектометром проходили с плавностью неспешно остывающего чая. Внизу мириады искорок, поблëскивая на жидком зеркале, устремлялись противоположно моему направлению. Крылья разрезали ударившую в лицо воздушную прохладу (ветер опять подул спереди). Облака над головой успели видоизмениться, а солнце уже начало заходить за полдень, переплыв на западную половину небосвода. В общем, время шло, в природе кипела своя жизнь, а я всё летел, делая это неторопливо, торопиться особо-то и незачем. И что интересно, я слежу за происходящим в окружении, но при сëм даже не смотрю перед собой — очи опущены. А головушка забита всяким. Не прекращаю думать, не могу перестать это делать в принципе, особенно с тем учётом, что пока и заняться-то нечем. Вот и остаётся лишь напрягать мыслительный процессор. И да, я нисколько не переживаю по поводу того, что не гляжу, куда лечу. Меня не тревожит возможность неосторожно наткнуться на кого-нибудь в полëте — драконье чутьё не позволит (и то касается не только моей персоны); по данной причине ко мне также не сможет незаметно приблизиться ни один противник, имеющий шанс вообще здесь объявиться. А опасения, что я пролечу мимо Райского острова, пропустив его, смехотворны. Мною неоднократно упоминалось, насколько хорошо драконы ориентируются в пространстве, когда дело доходит до возвращения в то место, где этот самый дракон уже побывал. Я мог бы оказаться на другом конце планеты, но всё равно нашёл бы Райский остров, смог бы точно определить его местонахождение и достиг бы цели; а сколько времени это бы заняло — другой разговор. Так что мне предельно ясно, что лечу я правильно, и можно даже не глядеть вперёд, держа морду опущенной. И такое расположение головы в конце концов нежданно привело к не особо значимому, но результату: мои очи уловили бурное движение в воде. Как выяснилось через пару секунд, там плещутся водные драконы, гоняя огромные стаи рыб. И эти водные драконы — мои. Здесь видны самые часто встречаемые виды: Кипятильники, Громобои и Морские Шокеры. Первые и последние из них старались держаться отдалëнно друг от друга; к счастью, никакой конфронтации и никакого накала между ними нет. Все три группы драконов преспокойно ловили себе рыбу, из-за своей яркой чешуи окрашивая гладь, создавая на ней переливы всех морских цветов, от синего до зелёного. В какой-то момент один из моих драконов, а конкретно — здоровый такой Кипятильник (сравнимый по габаритом со своим собратом, которого я наблюдал в проливе Балдур, когда Вигго приковал там ко дну Судноглота), первый заметил моё возвращение и, подняв голову на поверхность, в приветствии издал громкий рык. За ним последовали остальные ящеры-пловцы, также поприветствовав меня. Выглядело это немного забавно, немного... поэтично, говоря громковато: все без исключения Кипятильники выпускали наверх головы, чтобы встретить мою персону; Морские Шокеры уже полностью выходили из воды, подпрыгивая по дуге и, сравнявшись со мной по высоте, также радостно порыкивали (для облегчения их задачи я чуток спустился); Громобои же просто поднимались ко мне, держась в воздухе при помощи крыльев. Каждому приветствующему я отвечал взаимностью, очевидно, исключая из своих рыков почтение, но не теплоту, что главное. Получая от меня ответ, драконы погружались обратно, радостно продолжая заниматься своими делами. Я же проявленной взаимностью поддерживал своё настроение, поднятое недавно стараниями Нарцисса. Преодолев своего рода кольцо из водоплавающих драконов, наконец-таки обращаю взор вперёд, выйдя из малозначимых раздумий, и вижу быстро растущую крапинку, образующую Райский остров. Вот я и прибыл. Сделать всего-ничего взмахов, и лапы ступят на травянистый ковёр моего острова. Слегка ускоряюсь и поднимаюсь выше того уровня, на коем летел до первой за сегодня встречи со своими драконами, уходя ввысь; поднимаюсь в стремлении оглядеть целиком собственные владения за раз, охватить их зрительно и метафорически раскинуть крылья, обнимая ими эту землю. Тут как нельзя лучше подойдёт поговорка: «Дом, милый дом». И с указанной поговоркой согласится пролетающий мимоходом Древоруб, который остановился возле, чтобы торжественно поприветствовать меня, подобно водным собратьям ранее, на что я отвечаю приветствием поскромнее. Не желая задерживать мою персону, довольный Когтевик направляется дальше, кружить над островом, как становится заметно. С указанной выше поговоркой согласятся и Судноглот с Огнеброном, поприветствовавшие меня в той же манере, что и предыдущие драконы. Мой ответ аналогичен прошлым ответам. Капец. Другого слова пока не нашлось. Меня приветствуют настолько громко, что уже наверняка весь Райский остров знает, что Вожак вернулся. Приятно, конечно, очень, но я отсутствовал менее двух дней, а столько шуму (в основном от двух водных гигантов). Чуточку неудобно. Пролетая над Судноглотом и Огнеброном, отгородившихся друг от друга массивной скалой (видимо, чтобы природная вражда проявлялась как можно слабее), и глядя на них, внезапно перескакиваю с дум о «королевском приëме» на думы о том, что... как-то некрасиво было обделять данных драконов именами. Пусть у меня в стае всего один Судноглот и всего один Огнеброн, то есть никакой путаницы не возникнет при непосредственном обращении к ним, но в то же время их уникальность в качестве единственных представителей своего вида у меня в драконьем обществе делает отсутствие у них имён чем-то неправильным. Почему бы и нет? Уже даже есть готовый вариант: Судноглота можно назвать так, как его называли в дубляже, когда я смотрел мультсериал, и будет он отныне — Потрошитель (явно больше подошло бы Крушитель, из-за размеров, но мне хочется дать ему имя Потрошитель); а Огнеброн станет именоваться Вулканом. На то есть всего три причины: первая — последний раз, когда этот дракон себя проявил в деле, и сей раз мне довелось мельком лицезреть, залпы «Канонады» при попадании по вулкану вызвали извержение; к счастью, извержение удалось предотвратить; вторая — Огнеброн из-за своих залпов в какой-то степени действительно напоминает живой вулкан; ну и третья — раньше мимолëтно рассматривалась версия с именем Канонада, но как по мне, после плена у Драконьих Охотников, что назвали «комбинацию» Огнеброна с железным судном «Канонадой», описанное имя звучит скорее как насмешка и издëвка. С натяжкой, кстати, можно ещё и четвёртую причину приписать, мол, имя Вулкан носил один крутой персонаж, сын одного крутого отца, что решил стать космическим монархом, и потому звучит вдвойне круто... Не помню, к сожалению, откуда эти двое упомянутых персонажей; ситуация примерно как с Финрихом из странного видения, пришедшего при перелëте с Райского острова на Драконий Край, лицо того человека напоминало мне Лукового рыцаря, и на этом все слова-ассоциации заканчивались. Сейчас что-то подобное. Воспоминания из прошлой жизни пустеют; достаточно чёткими остаются лишь воспоминания, связанные с миром «Как приручить дракона», не абсолютные, опирающиеся на мультфраншизу, но и на том спасибо. Считаю, вариант с именами Потрошитель и Вулкан стоит ещё немножечко обмозговать, прежде чем давать такие имена Судноглоту и Огнеброну. Поэтому беспрерывно лечу далее. Моя тень скользнула по кронам деревьев и перешла на травянистый покров малоприметной прогалины. Именно на этой самой прогалине я и собираюсь приземлиться. Совсем чуть-чуть подогнув крылья, плавно и ровно плыву ими по потокам воздуха и в конечном итоге эффектно опускаюсь на полянке. Практически одномоментно с этим из густой листвы повылазили, буквально счастливо пища, Жуткие Жути. В глазах резко зарябили все известные мне цвета. Маленькие драконы запели не хуже настоящих птиц. Часть Жутких Жутей пустились в круговой танец над головой, другая часть из них принялись беспорядочно носиться прямо подле меня. Несколько из составляющих круг дракончиков юркнули в лес, полагаю, намереваясь сообщить о моём возвращении и развеять любые сомнения, кои могли возникнуть при издании громкого приветливого рëва двумя морскими исполинами. Несколько из снующих рядом дракончиков же уселись мне на крылья, плечи и лоб, по-драконьи здороваясь. К счастью, не пытаясь стеснять моё личное пространство, Жути самостоятельно и быстро разорвали физический контакт. Поприветствовав малых драконов таким же образом, как и всех остальных до них, я зашагал в гущу деревьев и всевозможных зарослей, продвигаясь ближе к наиболее заселëнным крылатыми ящерами участкам. Жуткие Жути последовали за мной и скоро даже обогнали меня, устроив — иначе это никак не назовёшь — едва ли не праздничный шум и гам, отчего на пути посыпались листья. Такое уже стало привычным. Пока я неспешным шагом передвигался по своеобразной тропинке, вдоль дороги повстречались множества драконов, стандартно радуясь моему пришествию (ничего не меняется, по-моему). Хоть оно и кажется слишком однообразным, мне как всегда приятно, к тому же, в каждой подобной встрече находится какая-то своя изюминка. Ну и, само собой разумеется, я сам рад побыть среди толпы своих драконов (однако предпочёл бы меньшее количество громких звуков в этот день). Тропинка выводит меня на внушительной площади открытый участок, окружëнный каменными преградами. Местность напоминает арену, перекрытую высокими стенами, пол сие арены сплетëн из разных видов трав и корней, а ведут из джунглей сюда три сделанных в стенах прохода. Одним из данных проходов я и воспользовался. Вместо трибун же сплошные деревья, с богатой листвой и зелёными стволами (по большей части). Чуть полюбовавшись занятным пейзажиком, делаю несколько шагов в сторону от прохода. А спустя мгновение останавливаюсь, приподняв перепончатые конечности. И смотрю в небо. Там моё внимание привлекло массовое движение. Ко мне приближались сотни драконов. Видимых моими глазами хлопающих крыльев было не сосчитать. Они, эти драконы, казались небольшой, но полноценной, правда, состоящей из чешуи вместо дымки тучей, идущей вниз, прямиком к месту моей остановки. Не принадлежи сие стая полностью мне, быть может, некоторый холодок и пробежал бы по поджилкам... Встречать меня спешили не только те, кто летел сверху, но и те, кто перемещался всё это время по земле, наверное, боясь в случае взлёта не увидеть мою персону под древесным укрытием (ведь далеко не каждый дракон может в кратчайшие сроки узнать, докуда дошёл их Король, быть может, он не на открытой местности, а где-нибудь в глуши, в которой листва и вся растительность настолько обширные, что сами солнечные лучи туда не попадают). К счастью для них, я находился поблизости и в доступной очам области. Вынырнувшие из зарослей ящеры с такой же радостью, как и все драконы ранее, принялись приветствовать меня, обступив со всех сторон и почти не давая ходу. Опять же, как мною уже было подмечено выше, столь яркие встречи со своими подданными всегда дарят сердцу тепло, несмотря на повторяющиеся из раза в раз торжественность и трепет, однако сейчас, учитывая далеко не лëгкое начало суток, я бы предпочёл поскорее покончить с этим и достичь покоя. Первыми из летящих до меня добрались те самые несколько Жутких Жутей, что по-быстрому умотали в леса докладывать о моём прибытии. Они зависли передо мной в воздухе, застрекотав. Я сдержанно, но искренне улыбался. Вслед за этими несколькими дракончиками объявились Ян и его преимущественно лимонного окраса подружка. Явившиеся первее остальных летящих сюда драконов Жути с почтением расступились, открыв дорогу двум главным Жутким Жутям. Те же в свою очередь сели парой мне на излом правого крыла, склонившись. Совсем скоро на землю опустились остальные передвигающиеся по воздуху подданные. Вперёд всех вышли трое самых приближëнных к моей шипастой короне драконов — Асмаэль посредине, Громовержец справа от него и Огненная Королева, едва не касаясь левого плеча Штормореза. Рядом с Огневицей шагали обе мои возлюбленные, Филина и Дариен. Позади них пятерых находились другие, имеющие высокое место в иерархии драконы, а также слуги более низкого статуса. Абсолютное большинство собравшихся низко поклонились мне. Асмаэль, Громовержец и Огненная Королева сделали то же более учтиво; а Дариен, следуя правилам нижестоящей, так ещё и личной самки, опустила голову с особым изгибом шеи, и Филина не очень охотно повторила за ней. Я попросил (ну, или правильнее будет сказать, повелел) всем поднять головы и наконец расслабиться, избавляя себя от «этикетных» обязанностей перед Королём. И в момент данного веления меня на секундочку пробило на еле заметный смешок: поражает, насколько удачно я выбираю места для посадки, раз практически всегда поблизости находится крайне мало, по сравнению с общей численностью того же населения Райского острова, драконов, из-за чего по прошествии мелкого отрезка времени ко мне прибывает целая орда, чтобы пафосно окружить Вожака и поклониться ему, в действительности оказав самый что ни на есть королевский приём, будто бы по сценарию в театре. Услышав моё повеление, многие драконы резко сократили дистанцию между собой и мной, чтобы — как уже неоднократно говорилось — радостно повстречать меня. И кто-то из встречающих даже кинул комплимент насчёт улучшенной комплекции тела. Ближе всех ко мне оказались, разумеется, Филина и Дариен; белая драконица прям прижалась к моему левому боку, залезая под крыло, а Красная с большей сдержанностью прильнула к правому плечу, кладя на него подбородок. Оставляя меня в каком-то смысле наедине с двумя любимицами, Жути покинули моё крыло. Контакт с Филиной и Дариен, их нежные действия ускорили кровоток, по телу разнëсся слабый жар, медленно-медленно подступая к паху и мозгу параллельно. Знакомый аромат самок только добавлял красок. Десятисекундную идиллию нарушил Асмаэль, подойдя чуть ли не впритык и с доброй усмешкой заметив: «В последнее время ты зачастил с посещением Райского острова, дитя. И это не может не радовать, на самом-то деле. Ты и твоя стая — по сути, как одно целое. Тебе бы стоило побольше времени с ней проводить», а в конце, после ещё парочки нравоучительных предложений, Шторморез поинтересовался: «Ты вернулся так быстро, потому что возникла нужда? Нужда в моральном комфорте, который может подарить Дом? Даже с тем учётом, что там далеко, вне Дома, находятся ещё как минимум два близких твоему сердцу существа? Ты решил временно убежать, чтобы не думать какое-то время о некоем грузе вины перед ними двумя или, вероятно, одним из них? Я верно тебя понял, дитя?». Сказать, что я охренел, — не сказать ничего. Моя персона попыталась сохранить невозмутимый вид, но какие бы усилия ни были приложены, на физиономии всё равно мелькнуло восхищение с неверием. Проницательность Асмаэля не перестаёт поражать, я ведь даже ничего ему сказать не успел! Впрочем, стоит отметить, что помимо названных Шторморезом причин присутствовала ещё и усталость на душе. Она была первым мотиватором на время покинуть Драконий Край, мне хотелось восстановить внутреннее равновесие, хоть немного. Я поспешил сказать об этом четырëхкрылому дракону, как только удивление отступило, но сделал это довольно обобщëнно, без лишних подробностей: «Это утро с наездниками вышло для меня очень тяжёлым. Решил ненадолго, по сути, до завтрашнего дня покинуть команду и оставить их проблемы им самим, потому как невероятно сильно устал — сегодняшний день оказался выматывающим», при последних словах сжав переносицу. Шторморез, учитывая моё состояние, сообщает мне о том, что он бы хотел со мной побеседовать и обсудить парочку насущных тем, а после спрашивает, могу ли я сейчас уделить этому время. На сей вопрос я отвечаю так: «Нет, увы. Сейчас точно нет. Давай попозже. Мне надо немного отдохнуть», и Асмаэль понимающе кивает. Я поцеловал Филину и следом Дариен в губы, попросив их пока побыть в компании Королевы Огнеедов, поскольку мне хотелось закончить с одним не особо важным, но всё же застрявшем у меня в голове дельцем. Обе драконицы, явно не горя желанием отходить от моей персоны, всë же сделали, как я хочу. Мне предстояло преодолеть серьёзное расстояние, дабы добраться до назначенного места, но вместо использования крыльев было решено передвигаться на своих четверых. Мои перепончатые конечности, конечно, ещё не начали ощущать никакого дискомфорта, но отдых им точно необходим. Да и незачем стремглав добираться до пункта назначения. Пока я шёл, мне встречались всё новые и новые драконы (новые в том плане, что не все смогли явиться на громкую встречу Вожака, и поэтому видел я их за сегодня в первый раз); они, видя меня, немедленно кланялись и как только понимали, что мне от них ничего не требуется, продолжали заниматься своими делами. Помимо них, достаточно взрослых и относительно взрослых драконов, по дороге попадались и драконята, весело играющие друг с другом. Если при прохождении мимо взрослых я не останавливался, награждая их лёгким наклоном головы, то вот возле детёнышей минут на пять задерживался, чтобы понаблюдать за их детскими, беззаботными играми. И честно сказать, мне очень понравилось смотреть за ними, за их безмятежным времяпрепровождением и милыми весёлыми телодвижениями во время игры. Не зря всё же решился пройтись пешком, получил такую прекрасную возможность лицезреть столь хорошую картину. Но в конце концов лапы донесли меня до нужного места. Это был пляж. Остановившись у кромки воды, я призвал к себе Судноглота и Огнеброна. Когда те откликнулись на мой зов и приплыли к берегу, я, окончательно определившись и всё обдумав, дал им имена. И стали они Потрошитель и Вулкан. Ответом мне был рёв принятия и признательности. Следующий отрывок дня проходил размеренно. Я выполнял свои обязанности ответственного Вожака и занимался выполнением некоторых простых дел. Например, решал некоторые, говоря по-человечески, бытовые вопросы пары десятков драконов, которые, к счастью, не затеяли ни одной драки, больше полагаясь на слова и аргументы в свою пользу в случае обращения к кому-то вышестоящему (но тут подразумеваются ситуации, когда спорящие подданные не смогли найти общий язык, а так-то бытовые вопросы блещут разнообразием вообще-то, не только конфликтами); также я разработал для новичков поменьше дюжины дополнительных правил и разъяснил некоторые подробности жизни в моей стае, помогая им лучше соориентироваться, как себя вести, чтобы не нарушить установленных мною законов, и послал группы Жутких Жутей разнести эти самые разработки правил и разъяснения подробностей к другим островам, где также поселилось много новеньких со времён захватнических налётов Нарцисса. Впрочем, я коснулся не их одних. Я также принимал гостей, только сегодня прибывших на Райский остров, и помогал им обустроиться. Как выяснилось, данных гостей ещё при восходе солнца привели сюда пара Песен Смерти в сопровождении десятка драконов разных видов, прикрывающих двух «певцов» на всякий пожарный; сей отряд отлетал далеко от моих общих территорий в поисках нуждающихся в помощи собратьев, которые бы не прочь попасть в стаю Спасителя драконов, при том стараясь держаться на безопасном расстоянии от владений Охотников на Драконов. Очевидно, я в течение оного периода не только исполнял обязанности ответственного Вожака, но и находил себе лишние долгие минуты, чтобы отдохнуть и поваляться где-нибудь в тенëчке. Если обобщить, то я просто делал всё, что поможет мне отвлечься от грузных мыслей, вцепившихся в мои мозги крепкими крюками с самого рассвета и терзающих меня вплоть до момента приземления на том малом пустом (если не считать булыжника) островке. Я нуждался в каком-никаком расслаблении. Совмещëнные отдых и обычная для Драконьего Вожака работа длились до тех пор, пока голубое небо не потеряло часть яркости и на нём не появились бледно-сиреневые оттенки. Вечер потихоньку вступал в свои права. С его близостью я заканчиваю простенькое проведение времени. Асмаэль ведь хотел со мной побеседовать, устроить разговор, затронув парочку тем, которые надо бы обсудить. Ну и вот, теперь я готов к этому разговору, к тому же, у меня также появилась парочка тем для обсуждения и парочка вопросов (вероятно, в процессе диалога их станет несколько больше). Поэтому я окликиваю первую попавшуюся мне бодрствующую Ночную Жуть и посылаю её за Асмаэлем. Тот, на удивление, прибывает не один; да что уж там, с ним явились не только Громовержец, Огненная Королева, Ян и Филина с Дариен, а аж ещё и большинство других приближëнных: вожак Скорожалов, Тройной Удар, Крылатый Ужас, несколько самых сообразительных в стае Ужасных Чудовищ, Змеевиков и Песни Смерти, те самые, что приводили недавно новых драконов. Я уж было внутренне заледенел, думая, что темы беседы будут очень серьёзными, буквально начнёт решаться вопрос жизни и смерти, и всё — хана моему внутреннему покою если не навсегда, то на месяцы... Но — хвала Всевышнему и Илуватору! — забеспокоился я напрасно. Асмаэль, чётко разглядев мои эмоции, которые всё же мною оказались как-то сдержаны, в моменте успокоил меня, сказав, что ничего настолько срочного нет и что остальные приблежëнные сами попросили позволить им присутствовать при разговоре. Их к этому легко подтолкнул Тройной Удар (или же Триплет, как я его называю вслух и при обращении к нему), объяснив это таким образом: близкие к Королю драконы должны присутствовать на таких собраниях чаще, чтобы закреплять свой статус приближëнных, знать о планах Лидера, распространять волю Вожака и в случае надобности вызываться с чем-либо помочь. Исключением являются только те случаи, когда у Короля есть к кому-то личное дело или поручение. После объяснения драконы застыли в ожидании моего ответа. Я посчитал это достаточно разумным и не был против. Мы устроили собрание в тихом уголке Райского острова, можно сказать, в глуши. И всё равно на всякий случай мною отдан приказ трём десяткам Жутких Жутей проследить, чтобы нас не потревожили, если только не случилось что-то серьёзное из разряда «драконы истекают кровью», под чем подразумевается как обыкновенное ухудшение чьего-то здоровья, так и целая бойня. — «Так-с, Асмаэль, прежде чем ты заговоришь о важном, ради чего ранее и захотел со мной поболтать, я сперва задам волнующий лично меня в данный миг вопрос. Заранее скажу, мне следовало бы задать его раньше, ещё при прибытии или хотя бы когда я был погружëн в повседневную рутину... просто мне было не до этого тогда, накопившаяся усталость напрочь вытеснила сей вопрос из головы. Но я его не забыл, потому что для меня он был очень важен. Короче! Надеюсь, в моё отсутствие в стае не было никаких происшествий? Ничего серьёзного не произошло? Драконы хорошо себя ведут? » — Можешь быть спокоен, дитя. Настоящих происшествий не было, ничего серьёзного также не произошло, а поведение драконов практически достигает того идеала, к которому ты стремился всё это время. Разве что хотелось бы отметить одну особу... — глаза Штормореза при последних словах сверкнули недобрым блеском, отчего у меня настороженно приоткрылся капюшон. — «О-о-ох, — с губ сорвался усталый выдох, а указательные пальцы принялись массировать виски, — можешь даже не называть имени этой особы. Я её сегодня ни разу не повстречал, к большому для меня счастью, и пока не горю желанием говорить о ней в принципе. Давай перейдём к ней попозже, коль тебе есть, что об этой драконихе сказать, а пока скажи: кроме неё, точно больше никто не становился возмутителем спокойствия? » — Хм... На самом деле, можно ещё кое-что взять во внимание. Вернее, кое-кого, если говорить правильно. Было несколько случаев, когда драконы вступали друг с другом в конфликт, но ныне устраивая не драки, а пламенные споры. Едва ли не буквально. Громкие, агрессивные споры, из-за чего их приходилось разнимать. А ещё, кроме того, была одна нешуточная драка, в которую, увы, вмешиваться запрещено природой, если только ты не желаешь принять в борьбе участие, чтобы забрать как своё, так и чужое (это чужое — и есть причина схватки). Два самца начали бороться за право сделать своей парой самку. Естественная борьба, — проговорил Асмаэль, чуть-чуть склонив голову набок. Я уже начинал волноваться, что такая драка могла закончиться очень и очень ужасно, как Тигровый Шторморез успокоил меня. — Будь расслабленнее, дитя. Драка закончилась благополучно. Поверженный дракон остался жив, и я должен отметить, в том явная заслуга твоего влияния на членов стаи, ведь в большинстве других ситуаций подобный конфликт заканчивается смертью соперника. Побеждëнный, лишившись сил для продолжения драки, отступил и укрылся в пещерах, подальше от самца, с которым он боролся, и самки, за которую он боролся. А недавно он перелетел на другой остров, входящий в состав твоих территорий. Я вздохнул с облегчением. Хорошо, что всё хорошо закончилось. А ведь финал драки вполне мог быть кровавым... И из-за подобного пустяка я и моя стая лишились бы одного из своих драконов. Абсолютно бесполезная и напрасная потеря. — Хочу заметить, в остальных подобных ситуациях всё решалось куда более мирно. А порой даже и не решалось, потому что всё уже было очевидно, — продолжил Асмаэль. — Если самцы боролись друг с другом за внимание самки, то их борьба представляла собой скорее игру, соревнование, а не работу клыками, когтями, крыльями, хвостами и мускулами. Самцы заботились о самке, дарили цветы, приносили добычу, помогали в каких-то делах, пытались впечатлить личными умениями и успехами, в общем, показывали себя с наилучшей стороны, завоëвывая её расположения. А затем драконица просто выбирала понравившегося ей больше остальных ухажëра, и соревнование завершалось, проигравшие самцы расходились, получившаяся пара заводила детёнышей; в большинстве случаев эти партнёры становились друг для друга избранными. Но это лишь один из исходов. Некоторым самцам и вовсе не надо завоëвывать внимание самки, потому что между ними вспыхивала взаимная симпатия и любовь, они сами выбирали друг дружку. Есть также самцы, обладающие большим авторитетом, достаточно высоким местом в иерархии, сильной волей и выдающейся внешностью; к таким самка уже сама начинает липнуть. Те самцы, чьи характеристики ещё лучше, могут и по несколько самок привлекать к себе, порой даже ненамеренно. И так по возрастающей. Благо, что таким драконам приходится легче как в выборе самок, так и в общении между собой, потому как это помогает им избегать конфликтов с равными себе. Внезапно на физиономии Асмаэля растянулась подозрительно лучезарная и озорная улыбка, заставившая меня недоверчиво отстранить голову слегка назад, а в лапах появилась странная щекотка. — Ну и я никак не мог не добавить в конце, что на вершине данной иерархии, обладая и авторитетом, и внешностью, и волей, стоишь ты, юный Король. Тебя находит привлекательным большинство дракониц на Райском острове и очень многие драконы во всей стае. Можешь не сомневаться, проще назвать тех, кто не хотел бы видеть тебя в качестве своей пары, чем множество тех, кто хотел бы. Более того, могу обратить твоё внимание на то, что даже нашедшие себе избранного драконицы не были бы против вступить с тобой в столь прочный союз. Впрочем, тут уже могут возникнуть некоторые трудности, в зависимости от личности самки. Избранные на то и избранные, что становятся близкими на всю оставшуюся жизнь, ближе к ним могут быть только их драконята. Однако это не значит, что нашедший себе избранного или избранную дракон не сможет полюбить кого-то ещё. Да, любовь к избранному будет гораздо сильнее, но и любовь к другому является также полноценной. И тебя, дитя, полюбили бы многие... — «Ну всё, Асмаэль, хватит уже! — с мольбой попросил я, выставив перед собой ладони. Теперь стало кристально ясно, отчего у Штормореза появилась такая наглая ухмылка. Он подколоть меня решил. — Мне неудобно и неловко слушать о своей популярности в подобном ключе. » Хотя был и несомненный железный плюс от всего сказанного четырëхкрылым. Я узнал, что другие драконы и драконицы, имея избранного или избранную, вполне могут полюбить и кого-то ещё, пускай и не так сильно. Мне сперва казалось, что только подобные мне драконы могут жить таким образом. У меня есть Жасмин, она моя избранная, я люблю её как никого другого, но у меня также есть и Филина с Дариен, которых я тоже люблю всем сердцем, чисто и безразмерно, только вот любовь к Ночной Охотнице всё же сильнее. За другими драконами я этого вроде не замечал. Нет, конечно, ожидаемо, что сие особенность в чувствах присуща и остальным, по крайней мере, если они похожи на любого дракона из моей стаи или с островов Драконий Край, Олух и Кальдера Кей; но деталь действительно интересная. — Ну надо же! — неожиданно подал голос Громовержец, и в его голосе прозвучало дружелюбное ехидство. — Неудобно и неловко? Тебе? Ха. Такой молодой. Находящийся практически на ступени активного возрастного периода. Вожак, в конце концов! Любой другой дракон на твоём месте не стеснялся бы повышенного внимания к себе, он бы купался в нём и гордо задирал голову от осознания того факта, что он привлекателен для стольких дракониц. А ты же стесняешься! Уму непостижимо! Не дракон, а аномалия!.. Я уж не говорю повторно о силе твоей... В ответ на ехидное замечание Скрилла мне пришло в голову дурашливо сморщить лицо и беззвучно, точно подразнивая, пошевелить губами. Раз уж я ТАКОЙ молодой, типа ребёнок, то почему бы и не скопировать его, ребёнка, поведение на секунду. Окружающие меня драконы нашли мою выходку забавной и коротко посмеялись. — И всë-таки, думаю, не стоит отрицать, что это была достойная похвала от Асмаэля, — вставила свои пять копеек Дариен, чей тон был кокетлив и ласков. Несмотря на это, она сохранила самоконтроль и воздержалась от того, чтобы начать ко мне клеиться, и удержала от этого свою некровную сестру Филину. Хм, видимо, Красная соблюдала некие драконьи правила приличия, не позволяя себе так откровенничать на важном собрании (на котором, тем не менее, можно шутить, как оказалось). — «Предлагаю уже закрыть эту тему. Я узнал, что внутренние конфликты стали редким явлением, и мне для благого самочувствия хватает и этой информации, весть о моей привлекательности для многих стайных дракониц можно и опустить, — без раздражения проворчал я, услышав в этот же момент подозрительное мурлыканье внутри своей головы (и захотел разбить себе лоб...). В попытке отвлечься от неуместной ветви разговора, непонятно зачем начатой Шторморезом, моя половинка разума зацепилась за несколько сказанных Скриллом слов. — Кстати, а... Этот активный возрастной период — это типа подростковый период? И, раз уж на то пошло, а сколько вообще у драконов бывает периодов жизни? Знаю, это отвлечение от деловой нити беседы, но мне просто вдруг стало интересно, как только Громовержец сказал, что я практически на ступени этого самого активного периода, и захотелось узнать об этом поподробнее. Ты, Асмаэль, знаешь, по какой причине у меня может быть недостаток знаний о драконьем бытие, потому не смей осуждать... » — Я тоже мало что знаю о жизни драконов и о том, как она разделяется, — потупив взгляд, выразила свою заинтересованность Филина. Увидев, что не только я один не знаю чего-то «элементарного», моя персона испытала облегчение. Уж думал, будет постыдно задавать такие вопросы, ведь это, наверное, всё равно что спросить у человека, будучи человеком: «Кто такой подросток, и чем он отличается от старика?». — Моя сестра недавно стала называть меня сверхъактивной, имея ввиду мой возраст, хотя ранее тоже называла просто активной, а ещё раньше — детëнышем. Асмаэль, недолго думая, ответил: — Всë правильно. А после непродолжительной паузы дал развёрнутый ответ: — Первым делом вам двоим стоит знать: нет ничего постыдного в том, что вы мало что знаете о периодах драконьей жизни. Можете не отводить глаза. Ведь вы относитесь к большинству. Очень многие драконы, особенно молодые, примерно как вы, не имеют чёткого представления о том, на какие этапы разбивается наш ток жизни. Причиной тому служит наше же долголетие, ведь подавляющее число драконов живëт более тысячи лет, и это сказывается на личности. К примеру, если дракончик лет тридцати встретится с драконом, которому уже сто тридцать лет, он может обнаружить, что более взрослый собрат по характеру и поведению почти ничем не отличается от него, единственная существенная разница между ними — это возраст и опыт. И чтобы достаточно точно понимать, на сколько периодов можно разбить драконью жизнь, выявить все отличительные черты, нужно иметь солидный возраст, который позволит охватить жизнь драконов более широким взглядом. И для понимания «солидного возраста» вам необходимо учитывать, что я очень далёк от данного этапа жизни, и мои знания почерпнуты от драконов старше меня. Однако у тебя, мой Король, есть одно маленькое преимущество перед многими похожими на тебя драконами, что в потенциале даёт тебе возможность лучшего представления, на какие периоды делится драконья жизнь. И это преимущество заключается в твоей дружбе с тем рыжеволосым человеком, поскольку благодаря ему ты знаешь, на какие периоды делится человеческая жизнь... — О, а я тоже знаю, как проходит жизнь людей! Овер рассказывал мне об этом! — вклинилась Филина, с энтузиазмом взмахнув крыльями. — «Я вообще-то много кому из вас и из драконов стаи успел разболтать о людях предостаточно того, что сам узнал. Считал, что оно будет полезным. » — пожал я плечами. — Да, это... и правда было полезно, — отвечала Белая, внезапно понурив голову; и причиной тому были не осуждающие взгляды со стороны Громовержца, Дариен, Ужасных Чудовищ, Крылатого Ужаса и Яна, недовольных тем, что она прервала Штормореза. — Их жизнь настолько коротка и незаметна на фоне общей истории. За столь малый срок жизни ведь нельзя успеть сделать всего того, что так хотелось бы воплотить. Слишком незначительный отрывок времени. Да и здоровье слишком хрупкое, по сравнению с нами. Может, поэтому многие люди такие злые?.. Их это расстраивает?.. Если действительно так, то их даже как-то жалко становится... Я, выгнув дугой линию над правым глазом, неопределённо воззрился на Филину, не имея слов, чтобы что-то сказать ей в ответ. Хотя у меня имелось несколько возражений. Думаю, в этот момент моя морда выглядела так, что над макушкой можно было смело рисовать воображаемый кружок загрузки. — О грустном можно поговорить в другой раз, — вернул себе инициативу в собеседовании Асмаэль, нисколько не возмущëнный нетактичностью Филины. — А пока что я предлагаю позволить мне завершить внеплановый урок. Так вот, дитя, твоё преимущество в знании устройства течения жизни человека: жизненные периоды драконов весьма схожи с такими периодами у людей. Следовательно, тебе будет легче представить, на какие примерно этапы можно поделить бытие дракона. И вам всем, кому Король даровал больше знаний о людях. Есть, правда, ещё один нюанс, из-за которого даже вы можете всё равно запутаться в определении системы периодов драконьей жизни, и для онулирования сего нюанса нужно, опять же, иметь достаточный опыт, за который накапливаются необходимые знания о драконах. Нюанс этот заключается в... Хм, скажем так: в разноплановости, непостоянности или в различиях между драконами, говоря упрощëнно. Дело в том, что драконов можно отнести к нескольким особым категориям, у которых жизнь протекает по-разному. Чтобы было понятнее: ты, дитя, стал достаточно взрослым совсем недавно; а вот любая Песня Смерти становится достаточно взрослой при достижении возраста в полтора-два года. Одни драконы доходят до определённого периода жизни, достигнув одного возраста, а другие драконы доходят до того же периода в ином возрасте. И при этом дракон, растущий медленнее остальных, может прожить как меньше, чем быстрорастущие, так и, что логично и происходит чаще, больше. Зависит всë то не от вида, к которому дракон относится, а от категории, что может включать в себя десятки видов. Такое многообразие и является причиной, почему молодым бывает трудно понять, как устроена жизнь драконов. А теперь, когда вы двое и те, кто обо всём сказанном не знал, поняли, в чём заключается сложность разделения драконьей жизни на периоды, я могу наконец описать вам эти периоды, вкратце затронув биологические и ментальные особенности того или иного периода. Опираться буду на ту категорию драконов, к которой относишься ты, юный Король, я, Громовержец, Филина и Дариен, например. Я, да и остальные, за исключением более опытного Скрилла, навострили уши. — Очевидно, сперва мы все являемся свету детёнышами, и это первый период. Длится он до семи-десяти лет. Данный период характеризуется естественными для детей биологическими и ментальными особенностями: драконята растут, потихоньку крепнут, их крылья наращивают силу, развивая мускулатуру, дракончики учатся летать, самостоятельно обеспечивать себя едой и безопасностью, познают мир вокруг; они непоседливы, игривы, не могут усидеть на месте, частенько не слушаются, ветер с огнём так и бушуют в них. Думаю, ничего нового никто из вас для себя не открыл. После дракончик переходит из периода детёныша в активный возрастной период, который также называют связующим. Длится он до пятнадцати-двадцати лет. Его называют связующим, потому что он — переходной этап между детством и подростковым периодом; а активный он потому, что при его достижении у дракончика формируются первые жизненные ориентиры и моральные уклады (или же принципы), а мозг начинает энергично развиваться. Разумеется, многие ещё будучи детёнышами могут обрести свои моральные уклады, но в основном правило остаётся нерушимым. Далее же идёт подростковый период, который также могут называть сверхъактивным или ураганным. Дариен назвала тебя сверхъактивной именно поэтому, ты подросток, — Асмаэль кивком указал на Белую, обращаясь к ней, а после взор Штормореза перешёл на меня. — А про тебя, дитя, Громовержец сказал, что ты находишься ПРАКТИЧЕСКИ на ступени активного возрастного периода потому, что ты совсем недавно поднялся выше и тоже уже подросток. Сей период длится примерно до шестидесяти лет. Драконы, достигшие его, становятся половозрелыми, и обычно это происходит уже сразу после начала периода, они приобретают возможность завести собственную семью, не достигнув и сорока лет. Также достигшие ураганного периода драконы с завидной регулярностью оправдывают его название: в развитии их организма происходит резкий скачок, в какой-то момент быстро увеличивается сила, скорость и нередко повышается интеллект. И повышение уровня интеллекта неизбежно сталкивается с импульсивностью, невозможностью оставаться спокойным. Такие драконы могут стать агрессивнее, самоувереннее, часть мозга, отвечающая за страх и чувство самосохранения, временно заглушается. И раз я в начале уже заговорил про половую жизнь, то могу смело добавить, что подростки реже находят себе избранную или избранного и чаще просто выплëскивают энергию, находя партнёра на один раз (а может, и не на один, это неважно, важна суть). А уж когда доходит до не относящегося к описываемым мною сейчас периода спаривания... По твоей мордочке вижу, что ты хочешь перейти поскорее к следующему этапу драконьей жизни, и потому на этом я заканчиваю сказ о жизни подростка, — с усмешкой обратился ко мне Асмаэль. — Всë необходимое вы с Филиной уже узнали. Заранее скажу, что беспокоиться о возможных неприятностях, которые готовит ураганный период, не следует, всё куда лучше, чем кажется из моих слов, пускай и без проблем никак не обойдётся. Никто из вас, вне всякого сомнения, не станет сорвиголовой, уж в этом будьте уверены. Дальше: после подросткового периода начинается юный-постподростковый, или же проще — юный, плавный. И да, не смущайся, мой Король, что порой я называю тебя юным; некоторые вольности в обозначении возраста допустимы, когда употребляемое для этого слово объëмисто в значениях. Хотя зачем мне это тебе говорить, ведь ты и сам благодаря связям с людьми, которые в большинстве своём говорят как мы, обзавёлся обширным словарным запасом. Итак, а теперь возвращаемся к периоду. Плавный период длится приблизительно до ста лет, без чёткой конкретики. Во время этого периода жизни дракон становится более сдержанным, его состояние устаканивается, а тело, совершив мощный скачок в развитии, продолжает развиваться и набирается сил в более размеренном темпе. Проходит некоторая адаптация к окружающей обстановке и парочке вещей, что могут неблагоприятно сказаться на здоровье дракона. Затем же идёт самый длинный и хаотичный период, называемый основным или полноценным драконьим, и длиться он может хоть до нескольких сотен лет, хоть до тысячелетия, хоть до многих тысячелетий. Данный период можно также разделить на два подпериода — молодой и немолодой. У молодых драконов намертво закрепляются определённые, сформировавшиеся за прошедшие периоды мировоззрение и моральные уклады. Сила дракона по-прежнему продолжает мерно расти. Немолодых драконов по-человечески можно назвать пожилыми; хотя это всё же будет чересчур поверхностное сравнение, других примеров найти не удастся. Немолодые драконы, намудрëнные богатым опытом, частенько попадают под влияние больших амбиций и стремятся привнести в жизнь окружающих изменения, порой даже мирового масштаба. Их сила всё ещё растёт, совершая второй скачок, но уже не такой резкий, как в подростковом возрасте. Последний период в жизни дракона — период затишья, который также можно назвать периодом угасания. Дожившие до этого периода драконы достигают пика своих сил. А их ментальное состояние меняется стремительно: такие драконы обретают внутренний покой, умиротворение, они становятся спокойными и совершенно не торопливыми, безмятежными, они погружаются в гармонию, а их единственной страстью могут оставаться близкие и более тонкое изучение мира. Те, кто достиг периода затишья, могут очень долго оставаться полными сил, но в какой-то момент неотвратимо приходит период угасания, являющийся частью периода затишья. Угасание — на понятном вам и людям языке, старость. Дракон в конечном итоге теряет силы и умирает. Хоть, как я уже сказал, период угасания наступает далеко не скоро после наступления периода затишья, поэтому дракон сохраняет в себе продолжительное время полученную мощь. Асмаэль взял паузу, и спустя пару секунд заговорил вновь, пристально поглядев на меня: — И мне вот что хотелось бы отметить, коль мы пришли к данному периоду, на котором дракон достигает пика своих сил: очень вероятно, что твой вид, дитя, имеет некоторые отличия от всех остальных драконов, и вполне возможно, некоторые законы привычной драконьей природы к тебе не относятся. Как мы выяснили, когда ты пьёшь кровь, ты становишься сильнее. На этих словах Шторморез указал когтем одного из крыльев себе на шею. От воспоминаний о том дне, когда я впал в кому и вынужденно укусил Асмаэля, пускай и благодаря его стараниям, едва не убивая четырëхкрылого, в горле образовался небольшой комок, который поспешно был проглочен. — Раз так, то тогда выходит, твой потенциал гораздо, гораздо больше, чем у любого другого дракона, поскольку ты можешь усиливать себя питьëм крови, а кровь ты можешь пить у любых живых существ, кроме, как ты разок упомянул, угрей. Стоит ли мне говорить, сколько в мире существ, чьи тела наполнены кровью? И вдобавок к этому с возрастом ты будешь сам по себе становиться всё сильнее и сильнее. Оттого определить твой пик сил я не в состоянии... Если он есть в принципе. Если чужая кровь не увеличивает твой срок жизни... Твоя природа и природа твоего вида для меня — полный феномен, поэтому вряд ли я смогу рассказать о других таких же драконах столько, сколько тебе нужно и сколько мне известно об остальных видах. Не исключено, что всё сказанное мной только что — предположение и ничего более, может, твои силы ограниченнее, и я сейчас просто зря лелеял надежды. Установилась ещё одна недолгая пауза, в ходе которой я и Нарцисс в том числе временно впали в омут размытых раздумий. — Ещë хочу добавить, — насупился, что-то припоминая, Асмаэль, — одну деталь. Как-то раз ты, дитя, сказал мне, что люди делят жизнь драконов на пять стадий развития: яйцо, мелкозубик, малокрыл, большекрыл и титан. Если с яйцом всё предельно ясно, мелкозубик и малокрыл относятся к детёнышам, а большекрыл — это явно подросток, то вот с титанизацией всё сложнее. Ты описал эту стадию как редкое и не имеющее строгой системы явление. На данной стадии характеристики драконов заметно возрастают, а также у них может измениться внешность. По сути, титанизация — это ещё один скачок силы, который действительно случается нечасто и произвольным образом; переход на эту стадию зависит от многих внешних факторов и, по сути своей, является вынужденной молниеносной эволюцией, которую дракон может позволить себе лишь раз. По всем этим причинам я и не стал учитывать титанизацию при описании периодов жизни дракона. Как уже было сказано, переход на пятую стадию происходит произвольным образом, и дракон может стать титаном находясь либо на ступени подросткового периода, когда как раз происходит самый мощный скачок силы, либо на ступени юного периода, либо на ступени молодого подпериода. Не раньше и не позже. — «Понятно... » — И да, дитя, напомню: говоря про возраст при достижении такого-то периода, я описывал исключительно одну категорию драконов. Если хочешь узнать больше... — «О нет! — закачал я головой. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет и ещё раз — нет! Для общей картины мне хватит и того, что ты уже мне рассказал, Асмаэль. Больше — не надо. У меня уже вот-вот случится перегрузка башки, а впереди ждёт ещё несколько серьёзных тем для обсуждения, так что — нет. » — Как тебе будет угодно, — улыбаясь, легонько поклонился Шторморез. Припомнив Асмаэлю другие, требующие внимания темы, и прокрутив в сознании всё волнующее меня, я задаю четырëхкрылому дракону второй по важности для себя вопрос: — «Ладно, тут я узнал предостаточно. Не только выяснил, как идут дела в стае, но и даже получил психофизиологический урок. Теперь мне хотелось бы узнать, как там поживают оба Гримборна? » — О, как удачно ты спросил о них, — при этих словах Шторморез приблизился ко мне на пару шагов, став от меня всего в нескольких метрах. — Я как раз собирался аккуратно подвести диалог к ним, чтобы доложить тебе следующее: мною был отдан приказ Дариен и одному Пристеголову преимущественно бурого окраса перенести обоих охотников на мой остров. Думаю, так называемый тобой «процесс перевоспитания» будет отныне проходить именно там, а на Райский остров они вряд ли вернутся. — «Погоди... — я недоумëнно вскинул «брови». — А зачем ты это сделал? И почему они вряд ли вернутся? » Асмаэль повернул голову чуть-чуть в сторону, выразительно глядя на меня почти что с полуоборота, улыбаясь уже не только ртом, но и глазами, в особенности левым (как бы странно не звучало). По его выражению физиономии могу судить — полосатый дракон будет очень рад ответить мне на заданный вопрос. — Ну-с, прежде чем я дам прямое объяснение своему поступку, для начала предлагаю вспомнить, какой отдан был приказ. Тогда, когда ты принёс сюда второго охотника, ты чётко обозначил следующие условия содержания так называемых Гримборнов здесь: никому из драконов не разрешается предпринимать какие-либо попытки их убийства, никому из драконов не разрешается предпринимать какие-либо попытки навредить им; этих охотников нельзя трогать без веской причины, и более того — к охотникам стоит относиться без лишней агрессии, пытаться вести себя рядом с ними естественно при контакте с другими драконами, по сути, игнорируя человеческих гостей, взаимодействуя с ними в основном в тех случаях, когда этим бескрылым нужно принести еду и сухие ветки для костра; делать это, то есть доставлять вещи первой необходимости, утром, днём и вечером. Но в противовес сие любезности ты наказал нам быть осторожными с ними, напомнив, что в первую очередь они — хм — «пока что» охотники на драконов. Всё оружие мы отняли у них моментально, как ты и хотел. Также ты сказал нам, что, несмотря на естественность твоих подчинëнных в своём поведении и снабжение драконоборцев всем необходимым для выживания, желательно держаться от Гримборнов на безопасном расстоянии и необходимо ежесекундно следить за ними, не переставая, чтоб для надёжности один дракон сменял в надзоре другого дракона, и так день за днём. И ещё тобою было дано ограничение, скажем, чёрная черта для охотников, которую можно даже поделить надвое. Если эти двое или один из них вознамерятся навредить кому-либо в стае, такого нахала или сразу обоих нахалов следует немедленно изолировать, заперев в одной из северных пещер, подавая еду и ветки уже через проём в потолке. И как только ты вернёшься, сразу же доложить обо всём, чтобы ты принял решение. А если попытка кого-либо из охотников навредить хоть одному дракону увенчается успехом, то только при таком раскладе на охотников можно напасть. Единственным исключением является лишь тот случай, при котором охотник навредит дракону в целях самообороны, но поскольку всем твоим слугам приказ яснее ясного и не подлежит сомнению, то вред дракону в попытках защитить свою человеческую шкуру — вряд ли возможен, к тому же, драконам в том числе приказано быть аккуратными, дабы случайно не повредить хрупкое бесчешуйчатое тело либо не спровоцировать охотников. Ну и, само собой разумеется, Гримборнам ни в коем случае нельзя дать уйти с твоей территории, пока ты не позволишь, а значит, пресекать любой побег. Хотя, как мне думается, эта часть приказа была лишней, ведь никто из драконов так просто не отпустит их врагов с острова, и неважно, что вредить им запрещено Королём — удерживать охотников на месте точно входит в планы Лидера, — промолвил Шторморез, и на каждый пункт в его речи я кивал, автоматически подтверждая, что да, такой-то, такой-то приказ я отдавал. — Наконец, мы подошли к твоему особому распоряжению, дитя. Ты распорядился, чтобы Гримборны без твоего позволения не узнали друг о друге. Они не должны встретиться, не должны увидеться, контакт между ними двумя запрещён. И когда я приказал перенести охотников на мой остров, я позаботился о том, чтобы они не пересеклись никаким образом. Поэтому можешь быть уверен, оба брата не знают, что кто-то второй из них тоже находится под твоим крылом. И вот, я подошёл к самому главному. Почему я приказал транспортировать Гримборнов на другой остров и почему им дорога на Райский остров в данное время закрыта? Всё просто, всего одно имя — Вивьет. Ты сказал, что она, будучи ненавистником всех людей, не должна знать о Гримборнах особенно. Если встречу одного охотника с другим ещё можно допустить, ежели только их сближение не приведёт к травме как у одного из них, так и у кого-то из драконов, то вот встречу с золотой гостьей допустить нельзя никак. И вот в чём подвох: ты не сказал, что для общей безопасности охотников надо бы перенести на другой остров, подальше от Вивьет, но и не давал запрета на перенос! И я решил, что для наиболее эффективного исполнения твоей воли можно воспользоваться лазейкой. И выходит так, что Гримборны смогут вернуться на Райский остров исключительно при трёх условиях: если Вивьет станет терпимее к людям; если ты отправишь её на другой остров, находящийся в твоей собственности; или если ты решишь отдать этих драконоборцев на растерзание золотистой фурии. Такие дела. Услышав всё сказанное Шторморезом и осознавая вместе с тем, что он в такой мере подробно повторил для меня мой же приказ с целью обратить взор на каждую деталь в этом самом приказе, чтобы расшевелить внимательность, заставить её работать усерднее, чтобы она не подвела меня в будущем при менее благоприятных условиях, когда возникнет необходимость отдать ещё какое-нибудь серьёзное распоряжение, я с тихим уязвлëнным рыком кладу ладонь правой лапы на нос и глаза, прикрывая их, а после качаю головой, понимая, насколько важную деталь упустил. А ведь Асмаэль мог и не додуматься до столь полезного своевольного поступка (пусть для такого умного дракона и нереалистично не додуматься так сделать)!.. — «Как же глупо — не рассмотреть данный вариант. Логично же было просто увести Вигго и Райкера на другой остров, где Вивьет их не достанет... » — с чувством самобичевания выдавил я из себя слова. Асмаэль ухмыльнулся, а в его голосе проскользнули волшебные нотки успокоения: — Право, дитя, не нужно так расстраиваться. Будь оптимистичен и радуйся, что твои приближëнные могут быть весьма самостоятельны и сообразительны. Плюс ко всему, ты тогда спешил, ты жаждал поскорее вернуться к своей избраннице, которую много дней не видел. Не сомневайся, многие на твоём месте в первую очередь переживали бы о воссоединении с тем, кого любишь всем сердцем и кого хочешь увидеть после не одного дня страданий. Я ведь верно говорю, дитя, всё дело в Ней? — «Да, — шёпотом ответил я, убрав лапу от морды, а при следующих словах вернув голосу прежнюю громкость. — Я спешил воссоединиться с возлюбленной, с Жасмин. » — Ха, ну вот. Спустя совсем немного времени Асмаэль принял более серьёзный вид; он будто только что поймал в когти особую разговорную нить и, не желая эту нить выпускать из хвата, сказал мне кое-что нехорошее: — Пока мы не отвлеклись, дитя, я всё же намерен проявить настойчивость: раз мы вновь затронули тему с Вивьет, то давай же и поговорим об этой драконице. Понятное дело, тебе не очень хочется говорить о ней, поскольку её характер — не подарок, но как раз потому-то и нужно это сделать. Можешь не сомневаться, разговор предстоит непростой, из-за этого я и хотел обсудить золотую драконицу с тобой сразу же по твоему возвращению на остров, не откладывая сие беседу надолго. Но поскольку ты выглядел морально уставшим и сам сообщил о своём состоянии, я всë-таки согласился повременить. Сейчас же мне бы хотелось пообщаться с тобой на одну из требующих обсуждения тем без отлагательств. Очи Штормореза второй раз за диалог блеснули, сквозя частичной опасностью, сузившись под прикрытием век. И почему-то от такого я ощутил, как мне стало слегка не по себе. И вслед за этим ощущением в голову ворвался вопрос: а с чего вдруг у меня такая реакция на взгляд Асмаэля, с чего вдруг мне стало не по себе? Возможно ли, что причина заключается в подозрении, как бы Вивьет действительно не сотворила чего-то вопиющего, чего-то такого, что даже Тигрового Штормореза едва ли не вводит в состояние нервозности?.. А может, я испугался самого Асмаэля, ведь не каждый день увидишь от него такой взгляд?.. Не, ну это тогда начинает походить на бред: с какого перепугу мне его бояться, если, во-первых, Вампир в любом случае превосходит Штормореза, и оно было доказано более одного раза (и даже опыт четырëхкрылого дракона не сыграл заметной роли), и если, во-вторых, Асмаэль предан мне? Может, тогда дело в гипнозе, который Шторморез решил использовать на мне, чтобы чутка надавить и сильнее подтолкнуть к важному разговору о Золотой Дьяволице?.. А может, я вообще сейчас думаю не о том, о чём надо, обращаясь к информационной пустоте и растрачивая ресурсы мозга в никуда, и может, всё дело в банальной паранойе, чьё влияние в последнее время стало для меня слишком обширным, что и привело к напряжëнности в реакции на слова Асмаэля! — «Раз ты однозначно даёшь понять, что дело серьёзное, то я должен потеснить своё личное отношение к Вивьет и, несмотря на моё нежелание говорить о ней, всë-таки готов провести этот разговор. Давай, выкладывай, что она такого успела учудить? » — спросил я, помяв подушечкой пальца висок. — Вот и отлично, — довольно качнул головой Асмаэль. — Я рад, что ты не стал пытаться ещё ненадолго отсрочить беседу о золотой драконице. Для начала тебе нужно знать: Вивьет проявляет чрезмерную наглость и неблагодарность по отношению к тебе, Вожак; она открыто выказывает своё недовольство тем, что находится именно под твоим крылом, и неуважение; она не признаёт твоего авторитета и считает неумехой, которому для начала следует познать тяготы жизни, прежде чем возглавлять такую стаю. И очевидно, она нисколько не стесняется того факта, что её могут услышать твои подчинëнные. Такая дерзость, неподкреплëнная ничем, кроме личного поверхностного впечатления, как я считаю, должна быть наказуема. Ясное дело, тебе ещё многому нужно учиться, дитя, но твой потенциал весьма велик, а внутренний стержень достаточно крепок, чтобы я мог не сомневаться в тебе, потому слова Вивьет — обман, за который её следует наказать; тем более, как она сама тогда при прибытии сказала, ложь для дракона — одно из самых грязных преступлений, и она, как я уже отметил, твердит неправду, — вопреки всей серьёзности темы, Шторморез при последних словах не смог сдержать секундного смеха, полного, как и его голос в тот момент, иронии. — Помимо указанной дерзости, — а теперь голос Асмаэля вновь стал серьёзнее, — Вивьет доставляет ещё кое-какие неприятности нам: она ведёт себя весьма агрессивно в отношении к драконам, которые пытались подойти к ней поближе, чтобы познакомиться, поговорить или обнюхать её, она бросалась на них и наносила ранения, которые вскоре станут шрамами на всю жизнь. Вивьет не подпускает никого близко к себе и реагирует негативно, когда кто-то предпринимает попытку сблизиться. Слишком негативно. Один из драконов, которых ты назвал Пеплохвостами, даже сказал мне, что ему всю ночь снились кошмары после нападения Вивьет. Пускай в стае случались драки, драконы могли бороться и до крови из-за территорий или по другим причинам, и тогда приходилось их разнимать, после чего следовало наказание, не являющееся тяжёлым. Но одно дело — выяснение отношений, обусловленное природной гиперактивностью и боевым духом, и иное дело — нанесение вреда тем, кто просто хотел поговорить и лишь для этого сокращал дистанцию. Внезапное и резкое нанесение вреда, оттого описанные инциденты даже подобием драки не назвать. И вдобавок к тому, нанесение вреда каждому приближающемуся; это ж сколько драконов может пострадать от излишней вспыльчивости одной конкретной особы. Из-за всего вышеуказанного я и прошу тебя принять определëнные меры. Из носа вырывается тяжкий и продолжительный вздох. Я на пару секунд почувствовал в голове лёгкую пульсацию. Господи, как же с этой Золотой Дьяволицей (наверное, в обоих смыслах) всё, сука, сложно! Ну вот почему, объясните мне, пожалуйста, почему она настолько невыносима?! Почему, по какой причине Вивьет не может хоть немного, хоть чуточку, хоть один жалкий денёк побыть нормальной драконицей?! Что у неё за травма такая, что она не только ненавидит людей, но ещё и всех окружающих её драконов готова втоптать в грязь?!.. Неужели так трудно успокоиться, неужели так трудно сменить гнев на милость, неужели ей ТА-А-АК трудно обойтись без своей стервозности и без негатива ко всему, что движется и не движется?.. Она может как минимум на сутки перестать пускать повсюду свой яростный яд и выносить мне мозги своим характером и поведением?! Вивьет, что, блять, с тобой не так!? Эти и подобные словосочетания ещё какое-то время кипели в голове, но вскоре они стали остывать, и мой — скажу без преувеличения — крик души потихоньку стих. На его место пришёл едва ли не буквально слышимый скрип шестерëнок думательного аппарата. И что же моя персона, собственно, надумала: сколь бы раздражающим и вредящим окружению ни был нрав Золотой Дьяволицы, я всë же намереваюсь дать ей ещё немного времени, дать шанс освоиться и привыкнуть к новой обстановке. В конце концов, у драконицы явно, несомненно было ужасное прошлое, и ещё, судя по всему, она с Ариолом долго не контактировала с другими драконами как с членами стаи, с членами одной большой... и своеобразной, но всё же семьи. У меня есть понимание того, что такое социофобия, в разных её проявлениях, так что я одновременно с неприязнью готов проявить и сочувствие. Более того, если не ради Вивьет, то хотя бы ради бедняги Ариола надо постараться. И, к большому сожалению, ежели в итоге придётся плюнуть на сочувствие и проявить жёсткость по отношению к золотой драконице, это может сказаться и на малом Дьяволе. Вот решу я прогнать Вивьет, дабы не портила жизнь другим, так она с высоченной вероятностью заберёт с собой Ариола, и плакала его жизнедеятельность в безопасности и полагающемся уюте. При том неизвестно, к чему приведёт попытка оставить его на Райском острове; Золотая Дьяволица вполне может вступить в конфликт за право оставить мальца себе. И что же это, получается типичная семейная драма, в которой пара ссорится из-за ребёнка, и у него остаётся неприятный, зудящий, давящий отпечаток на душе. Я не собираюсь оставлять Ариолу такой отпечаток. Может, в таком случае стоит просто наказать Вивьет? Мгм, перспектива заманчивая и такая притягательная, да вот только у Вивьет такой характер, что от неё реально можно ждать чего угодно плохого, не исключено, что Дьяволица не стерпит такого унижения и решит улететь самостоятельно. И опять Ариол окажется меж двух грозных огней, завëрнутых в чешуйчатые оболочки. Тогда, вероятно, стоит наказать Вивьет таким образом, чтобы она и улететь оказалась не в состоянии и выбросила наконец из головы всю дурь, усвоив, что нельзя вредить стае... Интересный вариант, да вот только, чувствую, Ариол этого не примет и будет расстроен, поскольку он, как бы оно ни было странно, дорожит золотой драконицей. Какой же бардак... Хм-м-м... Впрочем, кажется, у меня появилась пара действенных идей, которые могли бы мне помочь избежать радикальных мер, но при этом улучшить положение вещей, решить вопрос как с показным отрицательным отношением Вивьет к моей персоне, так и с напряжением между драконами и золотистой бестией. По крайней мере, временно они точно должны сработать. Однако, несмотря на уверенность в их как минимум относительной успешности, для начала эти идеи, естественно, следует обговорить с Асмаэлем и выяснить, насколько они будут эффективны по его мнению, имеющему в данной обстановке решающее значение. Если Шторморез подтвердит их надëжность, я дам распоряжение осуществить сие идеи в реальности. Возможно, придётся подождать, пока Золотая Дьяволица не привыкнет ко второму своему дому. Но если она в конечном счёте не изменит отношения ко мне и к стае, продолжая создавать неприятности, не сумев или не захотев привыкнуть, тогда придётся прибегнуть к более жёстким мерам в целях наведения порядка. Если Вивьет не воспользуется подаренным мною ей шансом, я для начала очень серьёзно поговорю с ней. Коль не поможет разговор, останется только наказание. Как бы мне ни хотелось сохранить контакт с Ариолом, а драконы стаи важнее, как Вожак, я обязан в первую очередь думать о них. Да и как знать, быть может, к тому моменту, когда возникнет нужда изгнать Вивьет, я найду способ поддерживать связь с малым золотым дракончиком даже на расстоянии или и вовсе смогу вырвать Ариола из лап Дьяволицы, для которой он всё равно не родной... Подобные мысли придают видению вероятного наказания Вивьет более светлые тона. О, и да, если дело дойдёт до серьёзного разговора с Золотой Дьяволицей или до упомянутого наказания, есть маленький шансик, что я сочту помощь с твоей стороны не лишней, Нарцисс. А то мало ли... Только не радуйся слишком сильно! Осторожно, избегая прикосновения когтей к чешуе, почесав лоб и правую щеку всеми пятью пальцами, я спустя полминуты раздумий обращаюсь к Асмаэлю: — «Хочу кое-что уточнить сперва. Поясни-ка мне: насколько громко Вивьет поносит меня и насколько плачевно это сказывается на моей репутации? » Пристально оглядев меня, Асмаэль отвечает: — Оценив твои интонацию и взор, спешу успокоить: пока что последствия действий Вивьет не являются критичными. С уст сразу сошёл выдох облегчения: вероятность, что мои идеи, избегающие радикальных мер, сработают, повышается. — К счастью, Вивьет не распространяет своё мнение о тебе на всю округу, горланя. Но говорит вслух и чуть громче, чем шёпотом. Чаще всего наедине с собой, что было бы отрадой, ведь слышали бы её речи только малыш Ариол и посланные мною и Яном следить за ней самые скрытные и умные Жуткие Жути, отличающиеся преданностью... Но, как я только что сказал, это БЫЛО БЫ отрадой, да вот только её слова один раз случайно услышали проходящие мимо Змеевики, Ужасные Чудовища и Криволапы. И они начали обсуждать услышанное, и об отношении Вивьет к тебе узнало предостаточно других драконов. А ещё хотел бы напомнить, как в тот самый день, когда ты, дитя, привёл сюда золотую драконицу, она практически мгновенно показала своё недоброе отношение к тебе, даже не удосужившись сухо поблагодарить тебя за то, что ты подарил ей дом и защиту от Драконьих Охотников. Похвально, что золотистая гостья не из числа чокнутых, а то ведь она и правда могла попытаться донести свою точку зрения до большинства драконов, возможно, для того даже надавив на приближëнных к тебе; но и с тем учётом я бы порекомендовал ей держать язык за зубами и не распространяться в присутствии остальных, даже когда их немного, а она сама говорит сдержанно и расплывчато. Не будь этой сдержанности и расплывчатости, результат мог оказаться... хуже. Причём, ко всеобщему сведению собравшихся, не обязательно для Короля. Обсудив услышанное, узнавшие о мнении Вивьет на твой счёт драконы разделились на части: одна часть недоумевает, как можно не испытывать уважения к такому Вожаку, как ты, и почему бы тебе не наказать самку за хамство; другая часть крайне, крайне раздражена наглостью Вивьет, этих драконов злит её дерзость, злит то, что она принизила твои заслуги и назвала желторотиком, сравнив с её маленьким собратом, эти драконы жаждут поставить её на место самолично, а удерживает их от того лишь осознание факта, что их действия не встретят одобрения с твоей стороны; и лишь малая часть из осведомлëнных — последних драконов легко можно пересчитать по пальцам твоих передних лап — испытывает противоречивые чувства. Как я выяснил, они думают, что раз ты не можешь поставить её на место сам, то и Вожаком тебя вряд ли можно звать. Но прорычать это громко они не осмелятся, и на то есть три причины: во-первых, я максимально вежливо убедил их в этом; во-вторых, они задумались над тем, что ты сейчас можешь быть занят, и тебе не до Вивьет, ведь у тебя столько островов; и в-третьих, эти сомневающиеся в тебе драконы — буйные новички, новички, которые проверили на своей шкуре остроту твоих когтей, и потому они побоятся пойти против. За это, кстати, можно поблагодарить твою вторую личность, несмотря на доставленные ею при сëм неудобства... От финального предложения в речи Асмаэля Нарцисса, как я смог уловить, начало прям распирать от гордости за себя. Думаю, плодами его деяний можно воспользоваться и, не применив насилия, но оперевшись на полученный новичками неприятный опыт, поговорить с данными драконами наедине, напустив на себя устрашающий вид (и не нужно для этого перекрашивать глаза!). — «Хорошо. И ещё кое-что хочу прояснить: логически предполагая, Вивьет же бросается с когтями и клыками только на тех, кто подходит к ней с целью познакомиться поближе, правильно? Остальных она не трогает? » — Да, верно. Она нападает только на тех, кто намеренно приближается к ней, причём, достаточно близко, чтобы у особо чувствительных к близости вызвать дискомфорт. У меня есть предположение, что Вивьет одна из тех, кто не любит прикосновения к себе и близкого контакта, возможно, у этого есть психологические основы... Но что-то я отошёл от темы. Ты правильно заметил, наша Золотая Дьяволица не трогает тех, кто проходит мимо, кто становится близко ненамеренно и к кому она сама может подойти. Под последним подразумеваются случаи, когда самке нужно о чëм-то кого-то спросить или когда её мучает жажда, а ближайший водоём, к которому приходится идти, окружён другими утоляющими жажду драконами. К радости Вивьет, окружившие водоём драконы, только увидев её, сразу предпочитают уходить. Ну и также могу добавить, что Вивьет не лезет к другим в их личные гнёзда, бродя лишь по общим территориям (если не считать, что всё тут — твои владения, включая гнёзда). — «Ага! Не хватало ещё, чтоб она в чужие драконьи гнёзда пробиралась! Это ж всё, сразу дорога в один конец. » — я демонстративно провёл когтем большого пальца по своему горлу. От меня уже очень многие драконы знают значение этого жеста, потому он имел смысл сейчас. Да и догадаться несложно. Анализируя всё услышанное, можно однозначно сказать, что всё куда лучше, чем я боялся. А я, между прочим, боялся, что за эти полтора дня своего пребывания на Райском острове Вивьет умудрилась устроить тотальный звездец, ведь Асмаэль так хотел поговорить о ней. А на деле — далеко не самая крупная проблема. Об отношении Вивьет ко мне знает только небольшая группа драконов, и большинство из них испытывают негатив именно к персоне Золотой Дьяволицы; меньшая же часть группы пусть думает, что у меня кишка тонка наказать золотистую дракониху, но, как я понял, их можно спокойно поставить на место, лишний раз показав хищнический оскал. А что касается нападения на драконов... Противный поступок, отвратительный, но могло быть и хуже. А так Вивьет, судя по всему, оберегает своё драгоценное личное пространство и при том предпочитает также не лезть к другим. Равноценно: попытайтесь не трогать меня, а я попытаюсь не трогать вас. Это совершенно меняет дело. Значит, вполне возможно, мои идеи могут сработать. — Ты явно ожидал чего-то более ужасного, раз задаëшь такие вопросы, дитя, — прервал мои думы Асмаэль. — Видимо, я непроизвольно нагнал на тебя жути, чего не хотел. Видишь ли, проблема с Вивьет действительно не из простых, из-за золотой драконицы прорастает корень неприятностей, который может как обвить саму самку, так и пустить условные когти в твою стаю; Вивьет на редкость непредсказуемый дракон, в плохом смысле. Но пока что она не выходит за границы сверх терпимого. Было бы иначе — я настаивал бы на важном разговоре с тобой, невзирая на твою моральную усталость при возвращении. — «Ожидаемо и правильно, — призадумался я над последними словами Тигрового Штормореза. — Ну что же, раз обстоятельства хоть чуточку складываются в мою пользу, полагаю, стоит обойтись с Вивьет помягче, чем она пока что того заслуживает, и отдать более милостивое распоряжение... Если, конечно, ты, как более опытный, прагматичный и понимающий суть разных вещей дракон, оценишь моё решение, посчитав его достаточно эффективным. Могу дополнительно сообщить, что решение — временное. И решение это таково: распространить, в первую очередь среди знающих об отношении Вивьет ко мне, весть, гласящую, что мне плевать на мнение золотой самки, что я стою выше этого и — оное наиболее важно — что я проявляю королевское великодушие и снисходительность, даю Вивьет шанс и немного времени, даю ей возможность свыкнуться с новыми условиями жизни, из-за непривычности которых она не находит себе места, воспринимая всё не так, как надо; и чтобы она пошире раскрыла глаза, начав нормально видеть, ей потребуется не день и даже не неделя. Скажи, Асмаэль, это можно назвать разумным подходом? » — Хм... — четырëхкрылый дракон по-птичьи наклонил голову, любопытствующе моргнув. Честно, я бы умилился, если бы разговор был менее напряжëнным. — Распространить среди слуг, что твоё великодушие и снисходительность не позволят так просто наказать нахалку... Слишком горячее сердце, оно забирает себе много крови... Но если так подумать, то, в принципе, это будет эффективно. Благо, мне знакомы случаи, когда один дракон выражает несогласие с общей волей Вожака, но при том ему позволяется жить в стае. Это, более того, не редкость. С учётом сказанного, твоё решение даже интересно — проявление королевского великодушия... Ха-а, его можно и приукрасить, сказав, мол, ты не просто великодушен и снисходителен, но ещё и проницателен, ведь ты знаешь о трагичном прошлом Вивьет, и потому проявляешь такую заботу, защищая нарушительницу спокойствия. О, и да, вывод о трагичном прошлом напрашивается сам собой, так что не надо смотреть на меня такими большими глазами. Очень уж много агрессии на пустом месте. Это дополнение может привести к любопытному исходу... И всё же, стоит учитывать и её нападки, дитя... — «У меня и на этот счёт заготовлено решение, — я деловито воздел указательный палец кверху. — Опять же, как и первое, это второе решение также временно. Я действительно хочу дать Вивьет время и шанс, потому и проявляю мягкость. Второе решение таково: раз Вивьет расхаживает только по общим территориям, не заходя в личные угодья, а также не трогая тех, кто не пытается к ней приблизиться, то на неопределённый, но не излишне длинный срок драконам рекомендуется при виде Золотой Дьяволицы отступать от неё подальше. И да, желательно делать это не так, будто от испуга, а так, будто скорее из соображений безопасности. Типа... Есть ведь места, где для драконов неблагоприятная температура, и они держатся от них на расстоянии. Здесь примерно так же. И я нахожу в этом решении минимум один, максимум два плюса: Вивьет наконец получает своё дражайшее свободное личное пространство, а члены стаи перестают страдать от её выкрутасов, это минимум; максимум — вслед за сим затишьем может последовать перевоспитание Золотой Дьяволицы. Вполне возможно, Вивьет, увидев, к чему привели её действия — даже когда она попытается с кем-то заговорить, от неё поспешат уйти, — испытает неприятный укол в груди и задумается над своим поведением. Как думаешь, Асмаэль, в качестве временных мер эта идея достаточно эффективна? » — В качестве временных мер — да. Раз всё это на время, оба твоих решения в совокупности принесут пользу стае. Драконы выдохнут. А за Вивьет будут и дальше внимательно следить наши маленькие шпионы. Остальные мелкие детали вышеописанного распоряжения были обговорены с другими собравшимися, что увязались за мной с целью эффективнее исполнять мою волю. По окончании собрания они обязывались распространить мои решения и, вдобавок к этому, предупредить остальных жителей Райского острова, кто ещё не успел познакомиться с Вивьет должным образом. — «Вивьет нежелательно знать о моём приказе. Хоть и особо секретным он не является, но всё же лучше постараться передать подчинённым мои распоряжения не отсвечивая перед Золотой Дьяволицей, если будет такая возможность. Думаю, не знай она о том, что это я сказал держаться от неё чуть поодаль, эффект на драконицу окажется произведён сильнее, так она не начнёт мгновенно думать, что это моя персона из юношеского максимализма решила поиздеваться над ней якобы под напором обиды за её нелестные слова, — добавил я в конце рассмотрения мелких деталей в распоряжении, получив кивки. — И да, Асмаэль, тебе, как самому главному психологу и дипломату всея стаи, следовало бы провести с Вивьет небольшую беседу, пока дарованное Дьяволице время не выйдет... Можешь хотя бы ограничиться советом для неё и сказать ей вести себя посдержаннее ради общего блага... » — Вчера вечером я как раз этим и занялся, — поспешил доложить Шторморез, стоило мне только окончить мысль вслух. — Я поговорил с Вивьет и попросил её поумерить пыл, погасить свой огонь ярости и несмирения. Ответом мне после нескольких предложений-ответвлений было то: «Эта смена обстановки не позволяет мне почувствовать себя в своей тарелке и ещё она непривычна. Впрочем, своих слов назад я не забираю, я не перестану скептически смотреть на этого птенца, пытающегося строить из себя важную особу, пока он на деле не убедит меня в обратном. И да, размеры стаи — не показатель. Но, так уж и быть, постараюсь впредь свои мысли держать внутри границ черепа. И касательно тех драконов, которые от меня, как они говорят, пострадали — пусть не лезут ко мне, и тогда я никого не трону. Это касается и остальных. Я не хочу тратить своё время на пустую болтовню и выстраивание даже мельчайших связей с другими, пока не посчитаю их достойными этого». Под конец она также с метафорически идущей сквозь зубы желчью заверила меня, что знает нюансы жизни в стае драконов и знает по опыту нахождения в своей родной стае, что член стаи может свободно выражать своё мнение о Вожаке, если тот не имеет ничего против. Один из знакомых ей драконов жил в отдалении от всех, но всё равно сохранял свой дом. Так что, выходит, Вивьет использует эту лазейку в драконьих законах с целью не держать своё мнение при себе, но лишь пока ты ей позволяешь. И, видимо, она уверена, что ты в ближайшее время не будешь её затыкать. А ещё она уверена, что в её отношении к другим нет ничего преступного, поскольку она всего-навсего «отгоняет от себя назойливых невеж», что не хуже обычной драки между драконами, и потому она не видит смысла делать что-то противоположное её мнению. Тем вечером она заверила, что будет посдержаннее... Посмотрим, насколько её слова будут соответствовать желанному, учитывая её слова. — «Самый настоящий Крылатый Ужас в самом плохом смысле. А ты вообще никогда не казался мне плохим, даже когда мы впервые встретились, — я положил ладонь правой лапы на лоб, красноречиво глянув на светящегося голубым дракона. — По сравнению с ней, ты просто чудо. Как и любое Ужасное Чудовище, которое и вполовину не так ужасно, как эта Золотая Дьяволица... — я взял двухсекундную паузу. — В общем так! В завершении могу вот что сказать: пока не возникнет такой ситуации, в которой я отдаю Вивьет приказ, а она либо выслушивает его и нагло не исполняет, либо демонстративно игнорирует, либо вообще на глазах у всех огрызается, ставя мой авторитет под сомнение, она не нарушает моей воли и в быстром наказании не нуждается; также пока не возникает ещё и такой ситуации, в которой Вивьет набрасывается вообще на всех, даже на тех, кто её не трогал, она не нарушает моей воли и, опять же, в немедленном наказании не нуждается. Но! Как уже было неоднократно отмечено, я даю Вивьет только один шанс и ограниченный срок, с точностью которого определюсь чуть позже. Если по истечении срока она не перестанет вести себя как тварь последняя, то придётся максимально серьёзно поговорить с ней тет-а-тет, и ежели после этого она не образумится — наказания ей не избежать, как бы мне не хотелось обходиться без него. » В голове неожиданно раздался задумчивый голос Нарцисса, сопровождаемый отчётливой улыбкой: — У меня уже вырисовывается интересненькая схема исполнения сие наказания... Покуда до указанного исполнения, если оно всë-таки будет, ещё далековато, я предпочёл оставить слова двойника без внимания. Асмаэль сделал заключение в теме с Вивьет, по сути, окончательно меня уверив в том, что мои идеи не лишены смысла: — Пока у тебя не было определëнности касательно обсуждаемой нами драконицы, у драконов её тоже толком не было; как я говорил, одни недоумевали, почему Вивьет так относится к тебе, другие хотели грубой силой заставить её замолчать, и меньшинство реагировало на это с прохладой, думая, что ты не в состоянии остановить яростную самку. Но теперь, когда определëнность появилась у тебя, ты даёшь Вивьет шанс привыкнуть и показать себя с лучшей стороны, определëнность появится и у остальных. Как я понимаю, под сказанным Шторморезом подразумевается одно простое правило: каков Вожак — такова и стая. Только в данном случае связь между мной и драконами обусловлена не эмоциями или действиями, а прямыми словами. Я сказал, пока что, лишь пока что не трогать Вивьет — значит, лучше пока положить болт на её поведение. Отлично, минус «блестящая» головная боль, на сей день уж точно. Однако остался один пунктик... — «Раз уж мы конкретно так затронули тему с Золотыми Дьяволами, то не могу не спросить: как поживает меньший собрат Вивьет, Ариол? » — Я бы сказал, вполне нормально, если не считать того, что Вивьет не отпускает его далеко от себя, — ответил Асмаэль. — Ощущается его тоска и одиночество. Твой приказ, вероятно, приведёт к тому, что ему станет ещё труднее, поскольку единственный его способ разбавить досуг — поиграть с другими дракончиками, что попадаются ему на пути. Сейчас же, когда сказано держаться от Вивьет подальше, у Ариола останется меньше шансов поиграть не то что с ровесниками, но даже с мелкотнëй. А такие шансы выпадают только в случае, когда Вивьет отходит от мальца на приличное расстояние. После исполнения твоей временной воли детёнышей навряд ли отпустят поиграть с гостем и будут следить, чтобы они не попали под лапу Золотой Дьяволицы (очень сомнительно, что она опустится до избиения малышей, но неприятностей всяко-разно может доставить, и этих неприятностей хотелось бы избежать). — «Надеюсь, ты не пытаешься надавить на мою совесть... » — Нет, просто констатирую факт. Пускай и лишëнный возможности играть часто с другими, золотое дитя всё же не испытывает недостатка в пище, во сне и, очевидно, во внимании. Не грех назвать такое внимание не совсем здоровым. И по причине того, что я считаю именно так, сегодня ранним утром, обнаружив Вивьет у ручейка рядом с её жилищем, я и обратился к ней напрямую с вопросом: «Почему бы тебе не дать мальцу больше простора и не отпустить его погулять, поиграть с другими, осмотреть остров? Соглашусь, у здешних порой возникают личные конфликты, но маленьких тут никто не обижает, и более того, драконы стараются проявлять максимальную заботу о будущих обитателях Небес». Зная о повадках Вивьет, я что тогда, что при разговоре о сдержанности держался от неё на некотором расстоянии. Недостаточно далёком, дабы сохранить удобство в общении, но и не на столь близком, как сейчас рядом с тобой, дитя. Возможно, сегодняшним утром оно могло быть и лишним — Вивьет, что интересно, при ответе на мой вопрос не проявила раздражения, а лишь усталость, говоря: «За ним нужен глаз да глаз». Было видно, при этих словах она опиралась не на логику, а на чувства. Из-за этого я спросил у неё, не является ли Ариол её детёнышем, и этим всë же добился от неё уже раздражения в ответе, когда она говорила: «Нет! Ни у кого из моих родственников никогда не было таких внешних недостатков! Это должно стать весомым аргументом для вас всех! И внешними недостатками у него являются не только болезненная худоба и разноцветные глаза, поверь, это уже слишком много!..». Я поинтересовался, какие ещё у Ариола могут быть так называемые недостатки, и Вивьет ответила: «Это исключительно его и моя забота, а вас вообще его странности не касаются», а после развернулась и предпочла удалиться. Прежде чем мы разошлись, я краем уха услышал, как она сама себе прорычала что-то о необходимости принятия неких строгих мер в ближайшем будущем... К сожалению, у меня пока нет предположений, какие у мальца могут быть физиологические, внешние проблемы в совокупности, включая худое тело и гетерохромию (как ты это назвал). А делиться обыкновенными догадками не вижу смысла. Тем более что некоторые из них... звучат безумно. — «Я всë же тут соглашусь с Вивьет (сенсация!). Если Ариол знает о всех своих биологических проблемах и не хочет делиться, мы не можем выпытывать у него признания. » — Тогда свои мысли я и дальше буду хранить у себя в голове. Разумеется, если ты не захочешь спросить и узнать лично... — «Только если Ариол не будет против. Я не хочу тормошить его личное ментальное гнëздышко, даже если речь идёт всего-навсего о догадках. » Ну вот, всё самое важное и значимое на сегодняшний день было обговорено с приближëнными. Все щекочущие мозг темы удостоились детального обсуждения. Я узнал, как поживает стая в моё отсутствие, выведав информацию лишь об одной стычке, случившейся на почве привлечения внимания и расположения противоположного пола. Можно немножко самого себя осудить за то, что я во время столь важного совещания, зацепившись за парочку слов Громовержца, решил провести урок с Асмаэлем, выступившего в качестве учителя, и узнать, что из себя представляют периоды жизни у драконов, отвлекаясь от главного, но, думаю, хорошим оправданием будет сказать, что лишние знания не помешают, да и статус позволяет мне временно прервать основную цепь беседы без последствий для здоровья; к тому же, потом обсуждение требующих внимания тем всё равно продолжилось. Тогда просто разыгралось любопытство, которое, впрочем, пришлось подавить в тот миг, когда от одной категории драконов Шторморез уже собирался переходить к другой (пускай драконы той или иной категории достигают определённого периода жизни в разном возрасте, мне хватит представления об этих самых периодах и о том, в каком возрасте я и похожие на меня драконы достигнем какого-то этапа в развитии, а уж когда достигнет условной старости Песня Смерти несильно важно). Вслед за разговором о стае и о драконьей линии жизни шёл мой вопрос о Гримборнах, а после сего вопроса — перемалывание темы с Вивьет и коротенькая весть о том, как поживает Ариол. Казалось бы, уже всё, самое важное мы обсудили... Но нет, не всё. Вроде бы упомянул в перечислении каждую из трёх основных тем, да вот только под коркой что-то продолжало вертеться. На задворках разума замаячила какая-то размытая мысль, неким образом опять связанная с охотниками на драконов, но не с Вигго и Райкером, как вторая обсуждаемая важная тема, а с какими-то другими драконоборцами; а ещё, как мне почудилось, сия мысль мельком, прям совсем вскользь уже проскакивала в голове в этот день, но тогда она не создавала впечатления особо веской. Чуть покопавшись в собственных воспоминаниях, я поначалу ничего не добился, как вдруг что-то в башке резко щëлкнуло: тот остров, на котором мы с Фаном вчера совершили далеко не мягкую посадку, Остров Зудящей Подмышки. Сегодня, когда я выпивал кровь кита, а после любовался своими улучшениями в теле, мне пришлось вспомнить данный кусок суши по случаю сравнения своих мышц с мышцами Нарцисса. Тогда на этом не приходилось сильно концентрироваться, но всплывший на поверхность сознания остров заставил задуматься о двух нюансах, связанных с ним. И так вышло, что эти нюансы напрочь вылетели из головы при приближении к Райскому острову. А сейчас, когда я стал размышлять, всё ли самое важное было обговорено на собрании, эти нюансы, точно сигнальные сирены, зазвонили в черепной коробке. Первый нюанс не особо серьёзный, поэтому стоит по нему быстро пройтись, чтобы он более не мозолил извилины: мне не нравится название Остров Зудящей Подмышки (да, оно забавное, но слишком нелепое и вообще бессмысленное); и раз уж Иккинг с Беззубиком ещё не приземлился на том островке, дабы дать ему случайное наименование, я возьму на себя эту ответственность. Пусть он будет называться Островом Неопределённости. Называться в честь содержимого второго, гораздо более серьёзного нюанса. Почему Остров Неопределённости? Потому что он может принести неприятный сюрприз, коль что-то не предпринять. О каком же неприятном сюрпризе идёт речь?.. Одним словом: охотники. Четырьмя словами: охотники, оставшиеся на острове. А если подробнее: меня внезапно поразило, словно молния Скрилла, осознание того, что при похищении Эрета мы с Фанатиком оставили его людей без форта, без средств передвижения по морю и, следовательно, без возможности выбраться, но при всех этих плюсах сохранили им способность говорить. Если учесть некоторые показанные в «Как приручить дракона 2» элементы истории, то можно смело сделать вывод, что Эрет с его командой — заметные люди в кругах Драго Блудвиста. Люди, доставляющие ему драконов для пополнения рядов драконьей армии. Стоит заранее сказать, что для меня очевидно — Эрет и его охотники не являются единственными поставщиками драконов; для огромной армады такая маленькая команда по добыче крылатых боевых единиц чересчур мелкая; но, опять же, судя по некоторым моментам в мультфильме, особенно по панике капитана, когда он понимал, что рискует вернуться к Драго с ничем, я считаю, что Эрет и его люди могут быть не последними помощниками Блудвиста. Значит, за выполнением их работы тщательно следят. А это уже значит, что их исчезновение не останется незамеченным. Сам Драго или хотя бы кто-то из его командиров могут послать часть своих людей проверить, почему наëмные охотники и их капитан Эрет всё никак не явятся с новой партией драконов, когда пройдёт немало времени. Драго или один из командиров могут вознамериться проверить, куда пропали драконоловы, беспокоясь о них не как о людях, а как об инструментах по поимке новых членов драконьей армии. И что посланные воины увидят? Разрушенный форт, потопленый корабль и выброшенных на берег, обездоленных ловцов, лишившихся капитана. С них могут потребовать ответ, куда капитан пропал. И что же посланные солдаты услышат? Из ниоткуда появился Вампир с всадником на спине, разбомбил базу охотников, а затем просто взял и утащил с собой Эрета. Можно было бы плюнуть на это, да вот только люди Драго и он сам явно догадаются, что раз за похищение ответственен наездник, то он может расколоть Эретсона, и тот выдаст координаты местонахождения скрытой базы Блудвиста. А поскольку с ним сотрудничает Лорд Моро, явно знающий о моём виде больше, чем кто-либо другой из людей, и так же явно поделившийся кусочком знаний с Драго, выходит, Блудвист быстро осознает, какую угрозу ему несёт похищение Эрета. А уж если Кроган и Эрик Железноногий, связанные с Драго и Моро, завидят похищенного Эретсона при нападении на Драконий Край, они наверняка сообщат своим начальникам, за чью команду выступает Вампир в моём лице и всадник в лице Фана, а также куда подевался Эрет. И страшно это тем, что узнавшие о нашей выходке Лорд Моро и Драго Блудвист непременно разработают контрстратегию (пускай однорукий человек и не блестал интеллектом, он не глупец, так ещё и с Моро непонятно чего ожидать)... И в случае такого исхода борьба с укротителем Злобного Смутьяна и Лордом Риверского Края практически на сто процентов обречена на провал, ведь теряется фактор внезапности!! Конечно, можно подумать, что я в очередной раз сгущаю краски, преувеличиваю масштаб возможной трагедии и, как это по обыкновению бывает, излишне драматизирую, думая исключительно о плохом, но сейчас, в отличие от многих других разов, возникает крайне, крайне серьёзная проблема и риск. Близится более ужасная война с охотниками. У Драго Блудвиста и у Лорда Моро, у них обоих есть огромные армии и куча боевых средств. Мало того, у Драго ещё находится в подчинении Король Драконов, а Моро же несёт угрозу как конкретно мне, так и всем Вампирам, если припомнить, как его появления в одном из сновидений испугалась Вампиресса! И не воспринимать сей дуэт максимально всерьёз — всё равно что не верить в опасность землетрясений. На возникший всплеск пессимизма я получил нежданный ответ от Нарцисса. Он, ни капельки не заморачиваясь и не испытывая ни малейшего дискомфорта от своей идеи, предложил просто отправить небольшой отряд драконов с внушительной огневой мощью на так называемый мной Остров Неопределённости и поручить им сжечь всех тамошних людей, кто дожил до этого дня, чтобы никто из людей Эретсона не мог передать людям Драго информацию о похитителе капитана. Более того, Нарцисс сказал, что охотников надо именно сжечь и сжечь до основания, так, чтоб не осталось ни единого отличительного признака — ни останков тела, ни фрагментов одежды. А после данной процедуры сожжения, по словам тёмного двойника, прах убитых надо ещё и развеять по ветру, раскидать, и все эти действия ради одного — у прибывших от Драго людей не должно быть ни одного шанса определить точное количество трупов. В случае чего, охотники из армады свалят гибель команды Эрета и якобы его самого на диких драконов, либо подумают на Рихтера или Валку. При упоминании последних двух Нарцисс вдруг остановился, а спустя секунду-другую сказал, что нужно при возвращении на Драконий Край оттяпать у Эрета кусок его одëжы и положить этот кусок на один из сожжëнных трупов, чутка подпалив меховую шкурку. И опа, Эрет сдох вместе со всеми, будто бы. Так никто не подумает, что кто-то напал на охотников, убил большинство из них, забрав одного выжившего с собой, чтобы затем допросить его и узнать как минимум месторасположение базы Драго в ледяной пещере... Я бы и рад поступить столь простым и беспрепятственным образом... да вот только совесть очень больно надавила, вынудив произнести про себя: — «Слушай, Нарцисс, я прекрасно понимаю, что озвученный тобой вариант решения проблемы не подразумевает под собой никаких излишеств и трудностей. Высокая эффективность, холодный расчëт и никаких моральных ограничений, что помешали бы исполнению плана. Меньше соплей, больше результативности. Ты говорил, и я учёл, что твоя жестокость в большинстве своём направлена на защиту нас, защиту наших близких и защиту всего, что нам дорого. И я осознаю, что в таком мире, пускай и являющемся порождением мультфильма, правит бал сила духа, сила безжалостной хитрости и сила разрушения. Чем ближе противоборство с Драго, Моро, а также их воинами — Кроганом и Эриком, тем суровее жизнь начинает к нам относиться. Я не такой дурак, чтобы вообще не понимать этого и не понимать твою точку зрения. Но всё же... всё же... Всё же мне бы хотелось удержаться за нить человечности, за которую я схватился, и не запятнать душу ещё сильнее новыми убийствами. В чём смысл морали, если её можно так легко отвергнуть, без остатка и без возможности вернуть?.. И потому я предлагаю небольшое смягчение. Я отправлю отряд на Остров Неопределённости. Посланные драконы присмотрят за охотниками, не давая им уйти и имея право убить их, причём, описанным тобой способом, если те нападут с агрессией, не в попытке защитить себя, либо если прибудут охотники Драго, и будет кристально ясно, что победить прибывших не выйдет. Я не говорю о перевоспитании охотников Эрета, я говорю о неусыпном надзоре. » — К чему тогда все эти усложнения для драконов? — проворчал Нарцисс. — Можешь приказать им в таком случае пленить людей Эрета и забрать их с собой. Хотя... тогда не будет веских доказательств смерти. — «Я проявлю высшую степень усердия и заодно заставлю Асмаэля показать одни из лучших своих талантов, чтобы отправленные на тот остров драконы получили от нас ценные уроки и были мастерами скрытности, а также быстрых убийств! Эти навыки помогут им безопасно для себя покончить с прибывшими людьми Драго, а в случае превосходства сил противника — незаметно покинуть территорию Острова Неопределённости, попутно огненным способом лишив жизни охотников Эрета. И в пользу этого решения хочу сказать тебе две вещи, пока ты не возразил: очень маловероятно, что Драго отправит на поиски пропавшего Эретсона множество кораблей, и уж тем более маловероятно, что он явится сам вместе со своим Смутьяном, поэтому шансы у посланного отряда выстоять или незаметно отступить далеко не низкие — это первое. И второе — ты, помнится, при озвучивании плана схватить Эрета и допросить его у наездников также сказал, что хотел бы приобрести тот остров, сделав его частью наших владений. А для владения Островом Неопределённости на нём явно нужны подчинëнные драконы. И раз ты хотел отправить туда часть драконов, то должен согласиться с моей идеей, поскольку я предлагаю то же самое, просто добавляя одно условие: не сжигать охотников Эрета без необходимости. » После недолгой задумчивой паузы Нарцисс говорит: — Ладно, хорошо, я позволю тебе сохранить им жизнь, покуда не возникнет потребности лишить охотников её. Но когда будешь давать драконам уроки вместе с Асмаэлем, дабы посланный отряд приобрёл необходимый для лучшей обороны острова или скрытного отступления профессионализм, не забудь посоветоваться со мной, поскольку изучением драконьей природы я занимался чуть усерднее тебя, а потому лично мои уроки будут ценнее, пускай мне и далеко до нашего верного Штормореза. Я было уже хотел сообщить собравшимся драконам о своих планах, как вдруг ни с того ни с сего внутренне расхохотался. И вместе со мной расхохотался Нарцисс. Нас обоих одномоментно ударило по голове понимание того, что этот вопрос со свидетелями похищения Эрета мы с двойником уже обдумывали, прямо там, перед самим похищением. И тогда, собственно, именно Нарцисс предложил просто послать драконов на Остров Неопределённости, чтобы те присмотрели за людьми Эретсона, и об обязательном сожжении не шло и речи. Мне стало смешно, ведь из-за кратковременной потери этого воспоминания я озаботился вопросом с оставшимися на том острове охотниками так, будто до меня снизошло супер-важное открытие, а ещё смешно и потому, что озвученная мной сейчас идея ничем не отличается от идеи Нарцисса, которую он выразил перед похищением Эрета: нельзя позволить людям Драго узнать о нападении Вампира, но для того необязательно убивать запертых на острове охотников. Нарциссу же, как я понял, стало смешно из-за самого факта, что он забыл о своей первой и более мягкой идее. Подводя итог, можно сказать, что мы со второй личностью более-менее успешно договорились, хотя стоит отметить одно тёмное пятно в этом итоге — закончив смеяться, Нарцисс резко посерьёзнел, доложив мне, что собирается проверить, является ли эта маленькая потеря памяти обычным и естественным для смертных недоразумением или же в этом виноваты те самые непонятные травмы мозга, вследствие которых была утеряна бóльшая часть нашей драконьей жизни. Ну а пока двойник занят, временно отвлëкшись на «сканирование» головного мозга, я поспешил озвучить принятый нами со второй личностью приказ своим приближëнным. Сказал практически всё как есть, сперва начав с кратенькой предыстории, как мы с другом-человеком вследствие некоторых непредвиденных обстоятельств были вынуждены приземлиться на богатом пейзажами Острове Неопределённости, и закончив необходимым похищением капитана охотничьего судна. Пришлось, разве что, замять подробности, касающиеся истинной причины приземления и того, как я дошёл до похищения драконолова. Рассказав о случившемся, озвучиваю приказ и вместе с ним причины, по которым его нужно исполнить, в особо ярких красках расписав также, как стоит распорядиться жизнями оставшихся без шкипера охотников. Убить огненными струями в двух случаях: если драконоборцы попытаются нагло напасть или если станет очевидно, что защитить остров от воинов Драго не удастся, пускай и ясно, что свои главные силы Блудвист по-любому не отправит на поиски одной мелкой команды драконьих ловцов (это даже звучит фантастически). Однако осторожность соблюдать стоит! Довольно удачно (вот так облегчение!) припомнив кое-какие слова Нарцисса, сказанные им перед операцией по разгрому форта и взятию Эрета в плен, я решил, что лучше отправить на Остров Неопределённости группы из нескольких видов драконов, из тех видов, которым в случае чего будет легче нанести удар «из тени» или ловко уйти от преследования, а именно: стайка Жутких Жутей и стайка Ночных Жутей (этих Жутей в моей стае так много, что можно чутка понизить уровень скромности), примерно с десяток Кипятильников и столько же Громобоев, около полтора десятка Разнокрылов и, наконец, один Тройной Удар во главе отряда. Речь как раз о том самом Триплете, что сейчас находится на собрании, и он почëл за честь исполнить мою волю. Жути — юркие и малозаметные, когда это надо, водные драконы могут скрыться под толщью океана от охотников, Разнокрылы так и вовсе знают толк в скрытности и маскировке. Триплет же принадлежит классу Разящих, соответственно, он наиболее сообразителен, быстр и опасен. Как только я назвал тех, кто полетит на Остров Неопределённости, вдруг задумался и вспомнил, что на сие острове живёт приличное разнообразие видов драконов, у которых вроде как нету вожака... Дойдя до этой мысли, спрашиваю Асмаэля, может ли быть так, что огромное количество драконов проживает вместе, при этом не имея лидера. Ответ казался мне до боли естественным — да, но всё равно хотелось узнать наверняка у опытного Штормореза. И как только я услышал положительный ответ, сразу объяснил описанную причину вопроса, а после ещё кое-что решил прояснить: если стая живёт без вожака, выходит, для её подчинения нужно сразить или же убедить присоединиться каждого из членов стаи отдельно, в зависимости от характера и силы воли драконов. Ответ вновь положительный, и он меня не очень порадовал. В качестве примера перед глазами всплывает изображение Беззубика, Громгильды, Сардельки, Розы Ветров, Кривоклыка и Барса с Вепрем; в этой крылатой команде Ночная Фурия хоть и обладает самым высоким авторитетом, даже является уважаемым лидером, но как показывает мультфильм и практика — между ними могут возникать некоторые распри, и тогда у Беззубика возникают проблемы. Так что пример может быть вполне удачным, ведь Беззубик пока ещё не вожак. К чему же я его вспомнил? А к тому, что все эти драконы безусловно обладают достаточно сильной волей, они практически как семья. И ежели на Острове Неопределённости драконы окажутся примерно такими же, то авторитет Триплета, как приближëнного Короля в моём лице, они могут не признать. Поэтому я попросил Громовержца в день отправки отряда на остров оказать Тройному Удару содействие, если опасения окажутся ненапрасными. Для подчинения толпы драконов понадобится тот, кто способен произвести массовую атаку, при том не убивая поражëнных соперников. Скрилл согласился помочь Тройному Удару. Ещё я добавил, что прежде, чем через некоторое количество дней отряд драконов отправится на Остров Неопределённости, умудрëнный опытом долгой жизни Асмаэль должен обусловить парочку мелочей в исполнении приказа и провести с отправляющимися несколько полезных уроков, которые помогут им в случае защиты или отступления проявить аккуратность, изобретательность, наблюдательность и так называемый профессионализм, благодаря которым отряд сможет обойтись малыми потерями или вообще без потерь, что предпочтительнее всего. К сказанному я добавил, что тоже внесу свою лепту в обучение (не раскрыв, что буду получать советы от Нарцисса), и раз так, то попытаюсь в ближайшие дни чаще бывать рядом со своими слугами. В мыслях у меня проскользнуло: возможно, данные специальные уроки станут не особо широким, но первым шагом в повышении уровня боевой подготовки у моих драконов, что поможет в будущих противостояниях с плохими людьми. И возможно, пора задуматься над тем, чтобы создать подготовительную программу для всей стаи. Но для начала её надо будет разработать... К тому моменту, как я об этом задумался, вернулся Нарцисс, поздравительно «похлопал» мне, прокомментировав мою идею как «на редкость здравую», а затем, пока я не успел возмутиться такой формулировке, спешно поделился со мной наблюдениями, из которых выходило, что Тигровый Шторморез явно готовится задать мне неудобный вопрос: зачем торчать на Острове Неопределённости и рисковать верными драконами, когда можно взять временно заточëнных там охотников в лапы и просто улететь. Потратив считанные секунды, растянувшиеся для нас с двойником на целые минуты, Нарцисс внезапно придумал мне оправдание. Причём, в двух смыслах; он оправдал меня перед самим собой, а также предложил произнести это оправдание вслух перед умным четырëхкрылым драконом. Оправдание заключалось в том, что неподалёку от Острова Неопределённости могут находиться драконы, знакомые с Валкой и представителями стаи, в которой она пребывает чуть меньше двадцати лет. И стая эта — под крылом Великого Смутьяна. Нарцисс сказал, что такие драконы и правда могут пребывать недалеко от Острова Неопределённости, если вспомнить события второй части и вырезанную сцену, в которой Валка пробралась на корабль Эрета, чтобы освободить пойманных драконов, а после того, как охотники её окружили, явился Белый Вожак и уничтожил форт своим ледяным выстрелом. Конечно, то, что сказал Нарцисс, строится на догадках. Однако в качестве аргумента он привёл следующее: Остров Неопределённости точно находится в области, которую охватывает деятельность Валки по освобождению драконов от охотников. Да, область большая, но в качестве начальной точки обсуждаемый остров может сойти; и если вспомнить, как быстро среди драконов распространяются слухи, благодаря которым Вивьет узнала про Спасителя и Освободителя, получается, осторожные разведывательные миссии могут привести отправленных на Остров Неопределённости слуг хоть к кому-то, кто слышал про наездницу в маске, помогающую нуждающимся драконам. И если сей риск окупится, если Валка будет найдена и отведёт одного из наших в обитель Великого Смутьяна, тот передаст информацию остальным из отряда, а отряд передаст информацию нам, и мы узнаем точное местонахождение доброго Короля Драконов, не ограничиваясь одним лишь направлением — север. И если действительно будет так, победа над Драго окажется в кармане, поскольку против него выступят Ночная Фурия, Великий Смутьян, что не даст загипнотизировать выступающих против охотников драконов, крылатая армия и Вампир. Я передал план Нарцисса Асмаэлю, так и произнеся, что в случае достижения задуманного мы достигнем крышесносного успеха. Шторморез со смешком приметил, что мною был упомянут знакомый ему четырëхкрылый собрат, тот самый, на чьей спине летает наездница и который является главным помощником Белого Вожака, о коем и шла речь в плане. Полосатый советник уже когда-то упоминал их. К сожалению, где находится обитель Великого Смутьяна и Валки, Асмаэль не знает, однако он очень хорошо знаком с близкими к ним и несколькими состоящими в их стае драконами, и он мог бы детально описать этих драконов отряду, который отправляется на Остров Неопределённости, чтобы разведчики искали кого-то конкретного. Поскольку миссия накрыта полотном повышенной опасности, самому Асмаэлю в данное время лучше самостоятельно поисками нужных драконов не заниматься. Он нужнее здесь. Несмотря на то, что вопрос о том, откуда я узнал о Валке и её Смутьяне, закрыт сам собой, про Драго всё же пришлось пояснить, чуточку приврав: о нём рассказал опытный убийца Охотников на Драконов, помогающий команде наездников Драконьего Края, а также мой всадник, который, помимо понимания моей речи ещё и обладает некоторыми навыками предвидения. Вот настолько он типа необычный человек! Учитывая его первую невероятную возможность, вторую драконы приняли более-менее спокойно, без неверия и шока (ну, частично)... Похоже, драконам принимать странности легче, чем большинству людей... В конце приказ пришлось с неохотой дополнить: если всë-таки враг прибудет на Остров Неопределённости и будет иметь превосходство, из-за чего придётся в срочном порядке покидать тот клочок суши, попутно уничтожив охотников из команды Эрета, желательно, конечно, спасти абсолютно всех драконов, включая обитателей Острова Неопределённости, но в приоритете стоят те, кто с Райского острова, поскольку они знают о его месторасположении. Закончив с озвучкой приказа, я вдруг снова подумал о Гримборнах и их возможной роли в будущей войне. Одной из основных причин, почему мне хотелось спасти их жизни, помимо частичной симпатии, было ожидание помощи в борьбе с общим врагом. Я подумал вот о чём: если (уже которое «если» за этот день...) реально удастся перевоспитать Вигго и Райкера, убедить их в том, что драконы — разумные и не злобные существа, они, будучи главными в своей империи, могут добровольно помочь победить Драго Блудвиста, и от них при этом не придётся ожидать удара в спину. Если же не удастся, то... тогда, увы, придётся либо вразумлять их, либо надавить на них, заставить помочь; а вместе с тем придётся всё так же вразумить или надавить на людей, занимающих высокие посты в Империи Гримборнов, чтобы они заключили перемирие с наездниками, подписали договор, выступив против Драго вместе с нами, и взятые под мою стражу Вигго и Райкер могут стать идеальным товаром для торга. Хочется надеяться, что всё обойдётся принятием нашего мировоззрения или, на худой конец, вразумлением, ведь охотники империи должны понимать, что Драго Блудвист и его армия драконов, следующая за Злобным Смутьяном, — первая из всех их проблем, потому что мощь Драго велика и потому что с ним бесполезно вести диалог, он безумец, маньяк и властолюбивый тиран, заботящийся исключительно о себе. Он и Моро кинет, если посчитает, что больше в их союзе нет смысла. Закончился говор о миссии на Острове Неопределённости, и, воспользовавшись возникшей словесной тишиной, Асмаэль обращается ко мне с некоторой... особенной ноткой в голосе: — Вижу, тебе, дитя, пока больше не о чем сказать. Как и остальным. Тогда позвольте мне взять инициативу. Когда ты, мой Король, вернулся сюда, я сказал тебе, что у меня есть парочка тем для обсуждения. Одна из них касалась Вивьет, и о ней мы поговорили в достаточной мере. Осталось ещё кое-что, о чём хотелось бы поговорить. Прошу, следуй за мной. Следовать за собой Асмаэль попросил меня, но, как становится понятно, это касалось и остальных собравшихся; раз уж они решили принять участие в долгой беседе, то почему бы не поглядеть вместе со мной на что-то, что собирался показать Тигровый Шторморез (а мне чувствуется, он намерен именно показать что-то важное, а не просто сменить место полилога для сомнительного удобства). Четырëхкрылый дракон развернулся кругом и поднялся в воздух. Я — сразу за ним. За мной — остальные приближëнные. А за нами всеми увязались сторожившие наше собрание от беспокойства Жути. Мы преодолели почти половину Райского острова, достигнув высокой широкой скалы, похожей на обширную каменную стену, находящуюся чуть-чуть под наклоном назад, отчего к низу она становилась вполне себе покатой. Стена эта какой только растительностью не покрыта: тут тебе всевозможные корни и ветви, лианы, мох, цветы, крупные листья и такие же крупные кустарники. Опустившись на землю прямо подле скалистого гиганта, Асмаэль и я прошли небольшое расстояние вдоль стены, дойдя в конечном счёте до прохода внутрь, по размерам сопоставимого с драконом не крупнее меня. Как только мы со Шторморезом добрались до входа, позади нас приземлились остальные участники собрания, ступая за нами. Взгляд на проём в скале, да и саму скалу, дал понять однозначно: в этой пещере Нарцисс ведь оставил яйцо Великого Смутьяна с Острова Берсерков... Сперва шёл длинный коридор, не отличающийся простором, затем — две развилки из четырёх туннелей, а в конце же, как только был выбран правильный вариант, спустя пару десятков крупных шагов дорога заканчивалась вместительной пещерой. Пещера отливала синевой. На потолке располагалось немного светящихся кристаллов. В дальней части пещеры находилось крупное для здешней обители озерцо, куда стекали малые водопады. Мои глаза сразу зацепились за находящееся в углублении, наподобие гнëздышка, у границы с сушей яйцо... Точнее, за то, что когда-то было яйцом, а ныне представляло собой осколки скорлупы. Только в следующую секунду ухо донесло до мозга исходящий справа шум. Посмотрев туда, я увидел неуклюже кувыркающегося под струёй падающей холодной воды дракончика. Или, правильнее будет сказать, Смутьянчика. Стоящая настороже тройка Снежных Призраков (единственные из данного вида драконы, оставшиеся здесь) с поклоном расступилась, заметив моё присутствие, давая свободный путь до детёныша Смутьяна. При виде новорождённого дракона, будущего Белого Вожака, во мне взыграли удивление и после — радость. Удивление было от того, что мною рождение маленького Смутьяна ожидалось в более далёком временном промежутке; хоть наше с Фаном и Осой появление в этом мире и повлияло на основные события в особой степени, но, как можно заметить, некоторые условия, связанные со временем, вполне соответствовали сериальным событиям. Взять тот же длинный день, наступивший как в мульте, так и здесь сразу после кутерьмы с Судноглотом. И оттого странно наблюдать, как детёныш Смутьяна вылупляется из яйца сейчас, а не после окончания событий «Гонок по Краю»... а ещё ведь даже Кроган не совершил первого нападения... У меня только два объяснения сие мистике: либо в этой реальности самка Смутьяна отложила яйцо раньше, чем в сериале, потому малыш и вылупился так скоро, либо тут иные биологические законы, и плод развился быстрее... В общем так, да... Удивление понятно. А радость же наступила по той простой причине, что на свет появилась новая жизнь. Рождение жизни вообще всегда хорошо, а уж если эта жизнь пренадлежит такому необыкновенному существу, такому дракону, как Великий Смутьян, то и доля восхищения приходит. Не каждый день становишься свидетелем подобного чуда. Пройдя мимо Снежных Призраков, я остановился в метре от озерца и стал неотрывно следить за тем, как маленький дракон, что в будущем превратится в практически непробиваемого гиганта, весело и беззаботно игрался с водичкой, размахивая пухленькими лапками и коротким плавничком на хвостике. Окрас Смутьянчика оказался примечательным: полностью чёрный верх, включая упомянутый хвостик и шипастую гриву, в то время как низ (мордочка, горло, грудь, животик, лапки и нижняя сторона хвоста) был белым, как чистейший снег. Махонькие коготки имели скорее тëмно-бурый цвет. Рассматривая это милое создание, я впервые за растянувшиеся полминуты выдохнул воздух из пасти, выпуская наружу крупное облако пара. Температура в пещере довольно низкая, здесь холодновато, но не для меня, Асмаэля или остальных пришедших, мы чувствовали себя в достаточной мере комфортно. По-видимому, заметив то самое облако пара, а может, неожиданных гостей, маленький Смутьян, всё так же неуклюже крутанувшись на месте, развернулся в нашу сторону. И воззрился на меня, с любопытством наклонив голову вбок. Его глаза — глаза словно кристаллики настоящего зеленоватого льда — бликами отразили падающий тусклый свет. Между мной и детёнышем, кажется, пробежала некая искорка. Неловко и до непроизвольного образования губами улыбки смешно переставляя лапки, драконëнок усердно пополз в моём направлении. И этим чутка изумил меня. Выкарабкавшись из воды на бережочек, маленький Смутьян, невзирая ни на какие препятствия, продолжил путь ко мне. И по нему было видно, что намерения у него более чем добрые. Дошуршав по чёрным камешкам до цели, то есть меня, под взглядами более десятка драконов, детёныш упëрся лбом в ребро левой ладони. И принялся бодать его. Игриво, но настойчиво. Наблюдая за этой прелестью с лёгкой улыбкой, я приподнял указательный со средним пальцы и провёл ими по спинке дракончика, поглаживая. Тот жест оценил и подставил спинку. Когда я прекратил гладить его, дракончик тут же принялся с тройным энтузиазмом таранить мою лапу лбом. Походу, я обладаю какой-то обаятельной аурой, раз маленький Смутьян вот так сразу полез ко мне играться, не посмотрев на других... По правое крыло встал Асмаэль, с поистине родительской улыбкой глядя на устроенное дракончиком представление у моих ног. С соответствующей улыбке интонацией Шторморез делится наблюдением: — Хм. Ты ему понравился. И он тебе доверяет. — «Н-да, я вижу. » — киваю в ответ. А через секунду ощущаю при словах о доверии нечто... неприятное. Будто хотел икнуть, но не смог. Всего на миг, но я испытал навязчивую вину за то, что удерживаю детёныша Смутьяна здесь, вместо того чтобы отдать настоящему родителю, рядом с которым он и должен был быть. По-хорошему его бы вернуть... Да вот только, боюсь, в ближайшее время это действие не сулит мне ничего такого, что можно считать хорошим. — Подумал, стоит оставить это напоследок, когда деловой разговор подойдёт к завершению, — продолжил Асмаэль говорить о новорождённом. — Не упомянул сразу, чтобы преподнести тебе рождение детёныша в качестве приятного сюрприза. Неожиданно при словах о приятном сюрпризе Тигровый Шторморез издал какой-то непонятный, рокочущий, гортанный звук, не похожий на тот, что означал бы весёлый настрой. Дракон выразительно моргнул (по-моему, только Асмаэль может так моргать) и в задумчивости качнул головой влево, не отрывая глаз от маленького Смутьяна. — Если, конечно, нам с тобой можно назвать его приятным. Это с какой стороны посмотреть... Ещё один тихий шум, обозначающий вдумчивость, и пауза на десяток с лишним секунд. И, наконец, Асмаэль сказал: — Дитя, мне известно (и это для тебя не станет внезапностью) о твоём налёте на один человеческий остров с целью добычи яйца. Вернее, налёт твоей второй личности, но я назвал его «твоим», поскольку та личность является частью тебя, да и говорить так удобнее, если учесть контекст. Как ты понял, речь об острове, на котором жили бескрылые, называющие себя берсерками. При упоминании Шторморезом произошедшего в тот день я ощутил сотни покалываний во всём своём теле. Чтобы держаться достойно и не испытывать в очередной раз подобие вьетнамских флэшбеков, виду, что мне крайне неприятно вспоминать случившееся с берсерками, не подал. — Я это к чему. Не подумай, что я намерен ткнуть тебя носом в тобою содеянное. Я не осуждаю тебя. Ни за кражу, ни за нападение на людей тем более. Касательно последнего: один из твоих сопровождающих тогда был только рад возможности нанести удар по тем, кого он терпеть не может, но мы же на него не наседаем за его энтузиазм в убийстве берсерков, — при этих словах Штормореза позади послышалось громкое «фыр», на что Асмаэль хитро взглянул на фыркнувшего дракона в ответ, а после заговорил со мной дальше, повернувшись обратно ко мне. — Так что не делай такой вид, словно тебя пытаются в чём-то обвинить. К тому же, ты ведь Король, это твоё право — осуждать и обвинять с идущими за тем неприятными последствиями для обвиняемого и осуждëнного! — четырëхкрылый дракон хохотнул, но через пару секунд уже вновь стал привычно собранным. — По какой причине я вспомнил тот налёт? И почему сказал, что называю его твоим, а не только второй личности, из-за контекста? О каком контексте идёт речь? Ну, для начала, я об этом вспомнил с целью установить, у какого именно Смутьяна вы с тёмной личностью утащили яйцо. У того, что живёт в ледяной пещере под островом, который населяют люди, называющие себя берсерками... Что ж, это мы установили, причём, уже достаточно давно, просто захотелось сказать об этом ещё раз сейчас, вслух и обобщëнно. Контекст же, опора на который заставляет называть добычу яйца Белого Вожака ВАШЕЙ (а следовательно, и твоей) инициативой, а не только инициативой второй личности, заключается вот в чём: ты, дитя, вернул контроль над своим телом, но, несмотря на возвращение, решаешь оставить яйцо здесь, а не отнести его к родителю... Хотя, казалось бы, унёс яйцо другой «ты», и оно нужно ему, а не тебе. Почему так? Выходит, яйцо Смутьяна нужно было вам обоим, разница лишь в том, что для его добычи вы бы использовали отличные друг от друга методы. Я рискну сказать даже больше: вы (или, по крайней мере, второй «ты») торопились взять драгоценное яйцо поскорее, как будто опасаясь, что его могут забрать другие, или как будто желая поскорее разобраться с его взятием, чтобы в будущем более никак о нём не беспокоиться, исключая только то, что за ним может явиться сам Смутьян. Не стану отрицать, что я мог и преувеличить, сказав, что вы торопились, и что на самом деле вы просто воспользовались одной из возможностей, ничего более. Но всё-таки впечатление спешки у меня есть. Коротко глянув на маленького Смутьяна, что в данный момент взбирался мне в перевëрнутую и раскрытую ладонь, Асмаэль кивнул каким-то своим мыслям, прежде чем продолжить: — Итак, детёныш Белого Вожака нужен вам обоим. Причём, очень сильно нужен. Для чего? Хотя вообще-то понятно, для чего. Я имел ввиду, как вы собирались распорядиться его судьбой? Шантажировать взрослого Смутьяна его дракончиком ради достижения с помощью Белого Вожака целей вы явно не собирались, да и я бы не советовал. Против Драго — точно нет. Как мы выяснили, у него есть свой Смутьян, к сожалению, не способный к самостоятельному принятию серьёзных решений без человеческой на то воли его хозяина. Против Вожака, владеющего сильным гипнозом, достойно выступить может только такой же Вожак, способный к гипнозу, либо тот дракон, который устойчив и способен к ментальному сопротивлению. Смутьян в твоих лапах ещё слишком мал, а расти ему долговато. Уверен, огромного запаса времени у нас нет. Поэтому ты и решил принять меры по поиску тех, кто знает, где находится гнездо знакомого мне Смутьяна, с которым вместе живёт мой собрат и его наездница. Но раз проблему с Драго можно решить таким образом, тогда какой смысл держать здесь этого малыша? Очевидно, чтобы он привязался к тебе, подчинялся, считал себя тем драконом, что стоит ниже тебя в иерархии, и помогал в сложных ситуациях. Но каких именно? Видимо, чтобы на случай появления в далёком будущем людей настолько же опасных, как Драго, ты и твоя стая могли моментально дать бой, который закончится в нашу пользу. Я всё правильно понимаю, дитя? Судя по тому, как дрогнули мельчайшие мышцы твоей мордашки, рискну предположить, что да, правильно. Я некоторое количество секунд смотрел на Асмаэля застывшим взглядом, пока в какой-то момент не перевёл его на Смутьянчика в моих лапах и не задумался: этот Шторморез ведь прав во всём. Возможно, даже прав в том, что Нарцисс хотел поторопиться с добычей яйца, дабы не думать, какой наиболее удачный момент для кражи удастся подобрать в дальнейшем. И, кажется, двойник не пытается отнекиваться. Удивительно... И чертовски удобно. От меня не потребовалось никаких объяснений, Асмаэль сам разложил все факты по полочкам и избавил меня от пары неудобств. Я кивнул в знак подтверждения всего сказанного Асмаэлем, снова обратив на него взор. — Прекрасно. Я оказался прав. Позволь спросить, мой Король, помимо Драго, есть ли ещё какие-то противники, о которых ты узнал многое от того убийцы драконоборцев или от своего крайне необычного всадника и о которых нам также желательно знать? — «Эм... Ну... Кроган, Гриммель... Йохан... И некий Лорд Моро с его людьми, о которых я почти ничего не знаю. » Великолепно. Теперь часть сюжета наперёд и часть правды обо мне и Фане знают как всадники, так и подчинëнные. Надеюсь, не дойдёт до того, что лишние сведения доберутся до ушей и мозга плохих людей... Отбросив сие мысль и видя в этом только преимущество, я поделился с Асмаэлем и, по сути, со всеми присутствующими здесь информацией, вкратце описав, что из себя представляет каждый из перечисленных мною охотников, насколько позволяли мои знания, при том раскрывая и подлую личину лжеторговца, поскольку стая не имеет связи с Йоханом и их осведомлëнность не создаёт вероятных рисков. О Моро и его людях мне известно чересчур мало. Асмаэль неожиданно поделился кое-чем: как оказалось, ему известно, что некоторые из драконов, воюющих с людьми Драго, несколько раз сталкивались с другими людьми, в другой форме и с другим характером охоты, и кто-то из этих «других» летал верхом на Шторморезе чёрного, как темнейшая ночь, окраса с жуткими горящими жёлтыми глазами. Это оказалась не особо ценная инфа, но хоть что-то новое. Было ожидаемо, что люди Моро, как и люди Драго с Кроганом, ведут бои на драконьих спинах. После того, как я описал всех четверых злодеев в той мере, в какой смог, Асмаэль, поделившись фактом о наезднике на чёрном Шторморезе, следом вдруг строго попросил меня описать ему подробно внешность предателя Йохана и его действия в настоящем и будущем. Мне незачем было отказываться. Когда Тигровый Шторморез получил вполне подробный портрет лжеторговца, выудив из меня весь мой словарный запас описания внешности, четырёхкрылый дракон задумался. — Мне этот Йохан видится человеком наблюдательным, поэтому посылать за ним скрытных драконов, чтобы следить за ним, сейчас будет неразумно. Тут всё сложнее, чем с Островом Неопределённости, как минимум потому, что Йохан движется и взаимодействует то с наездниками, то с охотниками, а наши драконы должны за ним безопасно и незаметно следовать. Согласись, легче обустроиться на территории острова и там из укрытия поджидать врагов, наблюдая издалека, какое у них число и какова их мощь, чтобы всё вовремя проанализировать и принять решение, чем преследовать хитреца, желающего быть нераскрытым, особенно с тем учётом, что незаметных преследователей должно быть столько, чтобы не упустить из виду Йохана, но и не спалиться. А с учётом его непонятных замыслов на твой счёт, из-за которых Йохана нельзя прижать к земле прямо на месте, осторожность становится ещё более приоритетной. Нужно хорошенько всё обдумать. А тебе, дитя, нужно докладывать мне обо всём, что связано с Йоханом, каждый раз, когда будешь сталкиваться с ним. Я согласился и почувствовал, будто бы меня в этот момент накрыло маленькое крыло безопасности. Появилось частичное спокойствие от того, что именно Асмаэль узнал о истинной сути лжеторговца Йохана. — А теперь давай вернёмся к твоей нужде в Великом Смутьяне. Тигровый Шторморез чуть опустил голову и приподнял верхнее правое крыло, поднеся коготь ко лбу. Мне на мгновение показалось, что дракон собрался почесать свой лоб, как это делают люди в задумчивости, но нет, он этого не сделал. Просто положение крыла так совпало, вызывая ассоциации в моём воображении. — У меня тут возникла одна заманчивая идея на его счёт, которая могла бы принести пользу, — при этих словах Асмаэля я навострил уши. — Но, к сожалению, она оказалась не такой удачной, как хотелось бы. Боюсь, моя особая связь тут не сыграет роли... — «Особая связь? Со Смутьяном? — я удивился. — Вы что, знакомы? Я правильно понял? » — Да, ты правильно понял, дитя. Позволь мне поделиться некоторыми биографическими подробностями, дабы у тебя сразу отпали основные вопросы, которые могут возникнуть. Я автоматически кивнул, хоть и подозревал, что в данный момент Асмаэлю не шибко требовалось моё позволение, ведь и так ясно, что я не возражаю против дополнительной информации, если она несёт какую-то пользу. Шторморез замолвил: — Хорошо. Тебе стоит знать, что я знаком с тем Смутьяном, живущим под Островом Берсерков. Потому, кстати, и упомянул очевидное, сказав, на какую землю твоя вторая личность совершила налёт. Скажу больше, я был знаком ещё и с отцом этого Смутьяна, огромным Белым Вожаком, что долгие годы правил архипелагом и защищал здешних драконов от охотников. До поры до времени. Чуть более трёх столетий назад в эти края пришла драконица, которую ты и многие другие называют Красной Смертью. Некоторые ещё называли её Шестиглазой Королевой. Её возраст превышал тысячу лет, она была полна сил, самоуверенности и жажды власти. Красная Смерть бросила вызов Белому Вожаку и, несмотря на его превосходство в размерах, опыте, грубой силе и уме, смогла одержать верх и серьёзно ранила Смутьяна, лишив его возможности продолжать бой. Бывший Король Драконов ушёл на покой, прожив свои последние дни на далёком острове, о чьём расположении большинство людей не знало раньше и не знает до сих пор. Те драконы, что остались с Белым Вожаком, ушли вместе с ним... Прожив последние дни на далёком острове, о чьём расположении большинство людей не знает даже сейчас, да?.. Огромный Смутьян, больше Красной Смерти... И за ним ушли сохранившие верность драконы... Хм... Что-то у меня складывается подозрение, не безосновательное, что речь идёт об острове Ванахейм и о том окаменевшем скелете Великого Смутьяна, находящемся на пляже. И, вероятно, те Могильные Стражи, охраняющие покой встречающих старость или смерть из-за ухудшения здоровья драконов, являются одними из тех, кто пошёл за бывшим Королём Драконов... Не, реально, слишком хорошая теория получается, чтобы относиться к ней со скептицизмом... — ...Править архипелагом же стала Красная Смерть, победившая в поединке один на один Смутьяна. Началась драконья тирания и разгорелась масштабная война между людьми и слугами Шестиглазой Королевы. Красная Смерть, насколько мне было известно, стремилась распространить своё влияние дальше одного архипелага и захватить множество других территорий. Время тогда было ужасное и тёмное. Драконы стали жестокими чудовищами, несущими смерть и разрушение всюду, куда их направляла Красная Смерть. Разумеется, люди (в особенности викинги) и драконы, не состоящие в числе подчинëнных Королевы, боролись с ней, но не могли одержать победу — только сдерживать натиск Красной Смерти. Но примерно двести лет назад детёныш Смутьяна, бывшего Короля архипелага, выросший достаточно большим драконом, набравшись решимости, бросил вызов убийце его родителя, нанëсшей тому смертельное ранение. Красная Смерть не могла не принять бой. К счастью и к сожалению, поединок окончился... вничью. Оба противника оказались вымотаны настолько, что не смогли продолжить бой, более того, молодой Смутьян оказался тяжело ранен. К счастью, он, в отличие от отца, выжил и даже смог занять высокое место в иерархии, отчего очень многие драконы вышли из-под контроля Красной Смерти, в том числе и я, признав его новым Королём Драконов. К сожалению же, Красная Смерть сохранила жизнь и удержала при себе сотни драконов, коим не хватило храбрости покинуть чудовище, что правит через страх и подавление воли. По сути, Королём архипелага стал молодой Смутьян, но многие острова по-прежнему продолжали страдать от атак драконов Шестиглазой Королевы. И так продолжалось до недавних пор, пока ослабленную и лишившуюся прежнего влияния из-за стараний Смутьяна и его подданных Красную Смерть не прикончил представитель Детей Ночи с человеческим детёнышем на спине. Твой знакомый, к тому же, — Асмаэль усмехнулся. — Такая вот история, дитя. Я, как уже было упомянуто, оказался в числе тех, кто перешёл на сторону Белого Вожака. И со временем мы с ним стали хорошими знакомыми. Я его не считал своим другом, чего не скажешь о нём, но уважал и поддерживал во всём. Иногда давал советы. Но недавно наши пути разошлись, и я улетел, немногим позже собрав вокруг себя нуждающихся в вожаке, что будет их направлять, драконов. А ещё чуть позже появился ты и одолел меня, став главным. И вот, сейчас мы с тобой обсуждаем моего бывшего Вожака. И что же я хочу сказать тебе, дитя: моё уважение к тому Смутьяну всё ещё со мной, но думать я обязан сейчас о тебе, твоей стае и исполнении воли моего нового Короля. И в наших с тобой интересах было бы сделать Смутьяна, сильно ослабившего Красную Смерть, союзником. Для этого я бы мог воспользоваться своей особой связью с ним. Но, увы, как я уже говорил, она не сыграет роли, поскольку ты украл его яйцо, его будущего детёныша, и теперь он очень навряд ли согласится помочь тебе. Закончив с предысторией и подведением итогов, Асмаэль уже в следующую секунду оказался охвачен размышлениями и скоро выдал мне следующее: — Впрочем, отчаиваться рановато. Если вы оба (ты и твоя вторая половинка личности) заинтересованы в приобретении силы взрослого Смутьяна, то я могу сказать вот что: существует парочка решений прямого, можно сказать, грубого воздействия и ряд вариантов более тонкого воздействия на Белого Вожака, что в совокупности даёт несколько способов, как можно заручиться поддержкой Смутьяна. И не просто поддержкой. При удаче и правильном исполнении Смутьян может оказаться ниже тебя в иерархии, заняв место подле Громовержца. Мои глаза непроизвольно расширились, а зрачки чуть-чуть сузились, но лицу быстро удалось вернуть себе прежний вид. Со стороны Нарцисса же донëсся небольшой эмоциональный всплеск и послышалось лёгкое возмущение, типа: «А хули ты раньше молчал об этом?!» Так-то было ожидаемо, что существуют способы сделать Великого Смутьяна не то что своим союзником, а вообще тем, кто будет стоять ниже нас с двойником в иерархии драконов. Можно даже сказать, очевидно. Некоторые из таких способов приходят в голову практически моментально, не нужно и мозги кипятить. Но нет никаких сомнений (ни у Нарцисса, ни у меня) — сие способы, учитывая их банальность и лёгкость, рискуют оказаться не настолько эффективными, насколько хотелось бы. Ведь иначе Асмаэль не стал бы говорить о своих «нескольких способах» по частичному подчинению Смутьяна с таким тоном, будто подаёт нам со второй личностью пищу для размышлений, да и (есть такое подозрение) некоторые достаточно сильные драконы могли бы уже давно воспользоваться данными вариантами... Наверное... Ладно, в чём суть? Суть в том, что мы с Нарциссом не стали рассматривать простые способы потому, что они с высокой вероятностью не принесут пользы. Тот же шантаж (его я бы мог одобрить с некоторыми условностями), который тёмной личностью рассматривался как имеющее место быть решение, вполне себе простой способ, но Асмаэль его не одобряет, и не похоже, что всё дело в моральных принципах, Тигровый Шторморез явно говорил об эффективности такого способа. И поскольку такие решения, на чьё продумывание не надо тратить слишком много времени, не очень эффективны, мы с Нарциссом в какой-то момент и сошлись на том, что необходимо отыскать Смутьяна Валки и совместно с ним нанести удар по Драго, чья приближающаяся угроза движется к нам довольно быстро, отчего богатого запаса времени и не остаётся. А теперь последний вопрос: почему Нарцисс возмутился? Всё просто, потому что, как он сам сейчас мне сказал, Асмаэлю следовало бы поделиться с нами этой информацией о «нескольких способах» подчинения Смутьяна ещё тогда, когда двойник принёс яйцо. Было же яснее ясного, чего хотел добиться этим делом Нарцисс. Однако наверняка Шторморез уже тогда подозревал, что с его Вожаком что-то не так, и потому не стал гнать коней, так скоро делясь подобной информацией без прямого веления. Потому и возмущаться незачем. Ну а теперь к главному. Обдумав вышеописанную эффективность так называемых простых вариантов по привлечению Белого Вожака на свою сторону в качестве нижестоящего в иерархии дракона, мы решаем задать Асмаэлю прямой вопрос по этому поводу, дабы убедиться, что сие эффективность действительно мала. Я обращаюсь к Шторморезу: — «Интересно. Я так понимаю, эти несколько способов, которые ты обозначил, представляют собой нечто такое, что требует кропотливой работы и усердного мозгового напряга? Навряд ли ты будешь под ними подразумевать те варианты, которые имеют простецкую схему исполнения и до которых легко додуматься, даже если в них есть доля эффективности. Верно? » — Хм. Способы, у коих простецкая схема исполнения и до которых легко додуматься, говоришь? Я так понимаю, ты имеешь ввиду что-то вроде вызова на поединок или использования детёныша Смутьяна в качестве рычага, с чьей помощью можно управлять взрослым Белым Вожаком. — «Ну да, что-то типа этого. Эти варианты довольно предсказуемы. И я полагаю, ты не включал их в список тех нескольких способов, потому что мне кажется, предсказуемость и очевидность в данном случае — минус... » — Отчасти ты прав. Бросить вызов Белому Вожаку и при победе занять его место — самый логичный для драконов, распространëнный и установленный природой способ занять высшее место в иерархии. И да, способ банальный. Асмаэль выдержал недолгую паузу, и в течение её продолжительности я задумался над тем, какие плюсы есть у сие варианта. На самом деле он мог бы быть наилучшим, поскольку в грубой борьбе за власть над бóльшим числом драконов мне достаточно просто удержаться на безопасном расстоянии от ледяного залпа Смутьяна и ранить его световым лучом, нанеся урон, что заставит оппонента сдасться и сохранит ему жизнь. Это могло быть наилучшим решением. Если б только не одно коварное НО... — Но хоть способ и банальный, его эффективность нельзя отрицать. Только, к сожалению, в твоём случае возникает кое-какое усложнение, рушащее эту эффективность: Смутьян с высокой вероятностью применит против тебя гипноз. Вот и то самое «НО». Ещё одна короткая пауза, и Тигровый Шторморез идёт далее: — На самом деле ни один из Белых Вожаков не любит пользоваться этой силой без самой крайней на то необходимости. Даже в бою один на один. И эта ограниченность могла бы сыграть тебе на пользу, дитя, учитывая твой разрушительный потенциал. Да вот только ситуация со Смутьяном с Острова Берсерков сложилась так, что он скорее всего использует свои естественные гипнотические способности против тебя, чтобы закончить поединок сразу. Причина тому — жажда отомстить за похищенного детёныша. Если ты не готов к такой борьбе, борьбе, в которой преобладает сила воли, решимость, стойкость и ментальные навыки, то, боюсь, победы тебе не видать. Готов ли ты? Я сразу энергично покачал головой вправо-влево, давая Асмаэлю понять, что не готов к ментальной борьбе с Белым Вожаком. Я абсолютно уверен в своём бессилии против гипноза Великого Смутьяна. И коль может оказаться, что на самом деле мои шансы не настолько ничтожны, как я боюсь, всё равно рисковать, полагаясь на чистую удачу, нельзя. Вот и первый простой способ отлетел, оказавшись недостаточно эффективным из-за своей простоты и банальности. — Понятно, — сказал Асмаэль после того, как я покачал головой. — Данный вариант строился на прямом воздействии на Смутьяна. Силовом воздействии. И сей вариант, как ты его назвал, прост, до него легко додуматься. Второй же вариант строится на тонком воздействии, и он также является простым. По сути, этот способ — тот самый шантаж. И сейчас ты поймёшь, почему я не советую его применять. Вновь небольшая пауза. — Ты мог бы выдвинуть Смутьяну то, что люди называют ультиматумом. Смутьян должен помочь в уничтожении войск Драго, а взамен ты обещаешь не трогать его дитя. Вроде бы звучит складно, и Смутьян в действительности пойдёт на подобное ради спасения жизни своего детёныша. Только вот ты должен учесть, что в будущем после устранения угрозы в лице этого Драго тебя могут поджидать печальные последствия, ведь угрожать Белому Вожаку, держа в этот момент коготь у горлышка его дракончика, — стать самым злейшим и презираемым врагом Смутьяна. И появись один малейший шанс, Король архипелага его не упустит и нанесёт удар по тебе, а затем заберёт детёныша. И возможность нанести удар представится почти сразу, если ты не сможешь принять мер предосторожности. Возможность эта завязана на всё том же универсальном гипнозе. Ты прибудешь к Смутьяну с детёнышем в лапах — Смутьян обездвижет тебя ментальным воздействием и заберёт детёныша; ты прилетишь без детёныша — Смутьян загипнотизирует тебя и прикажет отвести к месту, где находится его детёныш; ты пошлëшь кого-то другого к Смутьяну — будет всё то же самое. Поэтому шантажировать Белого Вожака — не лучшая идея, пусть и сама собой напрашивающаяся. Асмаэль перевёл взгляд с меня на дракончика, продолжающего играть с моей лапой, и слегка прищурился, говоря: — Можно поступить мягче и задействовать уже не шантаж, а скорее принудительную сделку. Ты мог бы воспитать детёныша, взрастить в нём привязанность к тебе и спустя некоторое время вернуться к Смутьяну, чтобы показать ему его. Смутьян увидит, что его дитя здорово и, более того, чувствует себя счастливым рядом с тобой. Это снижает риски в случае, если ты потребуешь в обмен на драконëнка уничтожить главную силу Драго. И Смутьян может как согласиться, так и не согласиться. Согласие — хороший исход, да вот только это именно что сделка, а не возвышение над Королём Драконов, пускай уничтожение Драго и будет несомненным успехом. Несогласие — плохой исход; смерть тебе не грозит, но ты можешь лишиться преимущества, Смутьян опять же обездвижет тебя гипнозом и просто заберёт детёныша... Правда в данном случае ему будет сделать это гораздо труднее, ведь его дитя привяжется к тебе. Помимо названной сложности, есть ещё одна сложность — на взращивание в детёныше Смутьяна привязанности к тебе потребуется немало времени, он должен будет хорошенько подрасти, а времени у нас меньше желаемого. Тигровый Шторморез обошёл меня и сел передо мной, глядя с приподнятым подбородком, как опытный, держащий осанку учитель при ученике. — Выходит, ты верно подметил: простые, очевидные и естественные в своей сути способы отбрасываются. Нужно мыслить нестандартно. Со стороны Нарцисса снова донëсся небольшой эмоциональный всплеск и послышалось ворчание. На сей раз эмоции в двойнике заклокотали не по причине рассмотрения вариантов по подчинению Смутьяна. Нарцисс заворчал не из-за того, что так называемые «простые способы» оказались, как мы вообще-то изначально и предполагали, не очень эффективными. Нарцисс заворчал потому, что наткнулся на некоторые изъяны в своих действиях. Как я смог уловить, двойник посчитал, что вёл себя слишком беспечно и позволил себе излишнюю, пускай и, по его задумке, временную закрытость, и это стоило ему нескольких плюсов. Нарцисс начал корить и ругать свою же персону за то, что отгородил от себя Асмаэля, хотя тот является бесценным помощником и самым богатым источником информации по миру драконов, который только можно было найти в этих краях. «Плевать — как говорит Нарцисс, — что Шторморез что-то подозревал и приглядывался ко мне, плевать на вынужденную осторожность, он всё-таки как-никак слуга! У него точно возникло бы желание задать пару щекотливых вопросиков в ответ на мою заинтересованность, однако он подчиняется мне... нам... В общем, Вампиру с мордой Овера. И, более того, Асмаэль всё равно видел, как я принёс яйцо Смутьяна, следовательно, он уже мог знать, что мы нуждаемся в мощи Короля Драконов. Поэтому, если бы я просто спросил его, желая получить побольше дополнительной информации о Смутьяне и о том, как бы взрослого представителя вида Белых Вожаков привлечь на свою сторону, Асмаэль должен был ответить без запинок, потому что он подчинённый и потому что для него не станет сюрпризом подобный интерес. И я не воспользовался таким богатым информационным источником...» Кроме того, Нарцисс задумался над тем, насколько слабо он соображал, не рассмотрев более детально иные действия по укреплению власти и защиты всего приобретëнного нашими с ним усилиями. Зачем полагаться на воспитанного нами Смутьяна в будущем и надеяться на содействие Белого Вожака Валки в противостоянии с Драго в настоящем (а этого самого Белого Вожака Валки ещё откопать где-то надо), когда можно найти способ подчинить себе уже взрослого Короля Драконов прям в ближайшее время и заполучить нехилое преимущество как можно скорее? Единственный нюанс — необходимо разработать надёжный, очень надёжный план, дабы преимущество вдруг резко не испарилось... И этот план стоило начать разрабатывать уже давно! В общем, Нарцисса на секунду взбесило то, как узок был его взор... Единственное, что принесло ему заметное облегчение, так это мысль о том, что теперь Йохан, Кроган и присоединившийся к их злодейскому дуэту Эрик не смогут урвать себе бесплатный кусочек и схватить маленького, беззащитного Смутьяна, миновав опасные для жизни трудности. Если они решат взять Короля Драконов любой ценой и нападут на взрослого ледоплюя, то столкнутся с наисерьëзнейшими трудностями. Поэтому плюс от того налёта, как сказал Нарцисс, есть — враг хотя бы стал дальше от достижения своей цели. — Как ты мог заметить, дитя, — вырвал нас с двойником из подсознания Асмаэль, — в обоих названных способах выделяется один конкретный недостаток: гипноз. И как я уже сказал, Великие Смутьяны не любят использовать его для насильного покорения чужой воли. В основном, они могут использовать его как защитный механизм. Но, как ты понимаешь, обездвиживание с целью лишения возможности сопротивляться, приказ отвести к нужному острову, где находится детёныш, ментальный удар во время поединка за место в иерархии — это не очень уж походит на защитный механизм. Между прочим, даже в указанном поединке, когда решается судьба двух драконов, дерущихся за свой статус, Смутьяны всё равно предпочитают ограничиваться льдом, бивнями, лапами и окружением, хотя гипноз использовать не запрещено, потому как он является естественной частью гиганта и входит в состав его личных сил. А драконы могут использовать все свои личные силы и умения. В твоём случае, дитя, Смутьян с высокой вероятностью откинет все свои принципы и применит гипноз, даже вне поединка. И нетрудно догадаться, почему будет так. Ты украл его дракончика, нанёс удар по семейной целостности этих двоих. А Смутьяны одни из самых заботливых драконов, одни из тех, кто испытывает сильную привязанность и скован прочными узами душевной близости. Скажи, смог бы ты сдерживать свою невероятную мощь, смог бы ограничивать себя и дальше, если бы одного из твоих детёнышей (хотя бы того, что от союза с избранной) забрали у тебя силой?.. — «Если уж Смутьян весь из себя такой семьянин, — с долькой грубости прервал я Асмаэля, получив неприятный совестный укол в грудь, как только Шторморез затронул тёмный аспект темы с моими детьми, — то почему он так посредственно охранял своё потомство? Когда вторая личность зашла в обитель Смутьяна под землёй, то обнаружилось, что яйцо одиноко лежит в гнезде, а сам родитель находится в соседней пещере уровнем ниже. Это не похоже на проявление сильной заботы. Да и вообще... Где мама? Почему там был только один взрослый дракон? » — Отвечая на первый вопрос, предположу, что это была индивидуальная особенность личности того Смутьяна, — спокойно сказал Тигровый Шторморез. — Что касается отсутствия мамы, то тут я могу опираться лишь на слухи, гласящие, что её сразила некая болезнь, когда оба дракона удалились подальше от Острова Берсерков для зачатия потомства. Поэтому отсутствие матери не является проявлением безответственности и антизаботы. Матери просто больше нет. А отец же мог держать яйцо не вблизи себя по двум причинам: боялся раздавить во сне и вместе с тем понимал, что держать его чуть дальше — не плохая идея, поскольку на присутствие людей Смутьян научился реагировать сразу (люди, к тому же, и не приходили в гнездо, где покоился будущий детёныш), а среди драконов нет никого, кто решился бы на кражу яйца из обители Короля. Те из них, что питаются яйцами или себеподобными, боятся Смутьяна и его гнева; другие и подумать не могли использовать дитя Короля Драконов в целях достижения высокого места в иерархии. И Смутьян об этом знал. Вот как? Одни боялись лезть в родовое гнездо Белого Вожака, а вторые не додумались бы до такого, чтобы украсть яйцо и получить таким образом не самое надëжное, но всë же преимущество... Не додумались бы. М-да, видимо, у большинства драконов мировоззрение ограничено примерно так же, как у людей, которые недооценивают умственные способности крылатых ящеров и могут на этом попасться. Примерно так же ограничено потому, что драконы и правда во многом наивные и не столь изобретательные, какими могут быть их более старшие сородичи (некоторые из которых равны по интеллекту людям или и вовсе превосходят их), а подобные мелкие хитрости, как добыча яйца Короля Драконов, для них, наверно, подобны гениальной идее. Ограниченностью мировоззрения людей и драконов можно с удобством пользоваться, когда надо... Впрочем, не стоит забывать, что даже хорошо соображающие люди (в том числе и бывшие люди (это я про себя)) могут жёстко и часто тупить на самом ровном месте, а абсолютное большинство драконов, к счастью, мыслит нормально, чтоб иногда обгонять человека, даже не достигнув определённого возрастного периода. Этих драконов стоит только раскачать, и они могут показать чудеса интеллекта.... Примечательно ещё кое-что, помимо мировоззрения крылатых ящеров: для меня, разумеется, стала неожиданностью новость о том, что пара Великого Смутьяна с Острова Берсерков, пара, являющаяся матерью новорождённого детёныша, исчезла по причине сгубившей её неизвестной болезни; но эта новость также даёт мне объяснение, почему тот Белый Вожак был под островом один. А ещё эта новость вкупе с подробностями от Асмаэля однозначно даёт понять — Смутьян Берсерков заслуженно носит титул именно Короля, а не Королевы. Будто прочитав меня, как открытую книгу, и поняв, что я дошёл до точки в своих размышлениях, Шторморез берёт право голоса в свои когти: — Подводя итог, можно сказать, что теперь ты понимаешь, в чём заключается проблема с привлечением Белого Вожака на нашу сторону в качестве помощника и почему в этом деле следует начать мыслить нестандартно. А точнее: почему следует начать мыслить не драконьими стандартами, а стандартами человеческими. И под этими стандартами я подразумеваю не что иное как изощрëнность. Сложность. Людскую хитрость. Чтобы добиться нужного результата, тебе и нам, твоим подданным, следует отречься от некоторых моральных ограничений и сделать шаг в холодный огонь. Те способы, о которых я говорил, — сложные для большинства драконов схемы. В качестве примера могу вновь привести один вариант тонкого воздействия и один вариант прямого воздействия. Ты, дитя, мог бы попытаться вместе со своим необычным бескрылым другом разработать план, как убедительно, не вызывая лишних подозрений, и без риска для жизни или здоровья раскрыть Йохану, притворяющемуся вашим союзником, местонахождение Короля Драконов, коего он ищет. Случайным образом или, может, сделав вид, будто бы вас двоих загнали в угол, но вы должны дать охотникам такую информацию лишь в том случае, если будете полностью уверены, что не лишены возможности прилететь на Райский остров и собрать необходимое количество драконов, чтобы затем, когда Йохан, Кроган и Эрик нападут на Смутьяна в попытке его схватить, нанести по прямоходящим врагам удар. Естественно, чтобы всё прошло достаточно гладко, мало просто сохранить безопасность для себя, правдоподобно навести курс на Остров Берсерков и иметь возможность напасть с армией драконов на охотников со спины, нужно ещё и аккуратно поделиться подробностями о Белом Вожаке, дабы Йохан и его люди были готовы к встрече с ним. Они должны представлять для Смутьяна угрозу. И всё для того, чтобы в конечном счёте ты одним ударом уничтожил часть своих врагов и заработал долю доверия Короля архипелага. Воспользовавшись сие долей, после окончания битвы ты с уверенностью можешь сказать ему, что унёс яйцо лишь с целью защитить его от вероятного посягательства охотников, о чьём нападении знал, но не мог сказать Смутьяну... Не мог по той причине, что те удерживали в плену твою избранную и угрозами ей навредить посылали тебя вдаль на разные задания, одним из которых было вычистить Остров Берсерков от лишних людей, чтобы те не мешали продвижению войск драконоборцев. В тот самый момент ты, будучи осведомлëнным о целях охотников, обезопасил детёныша, спрятав его на далёком острове. Если бы ты предупредил Смутьяна, его готовность к бою заставила бы охотников отступить раньше времени, и тогда не удалось бы нанести атаку в тыл. Поскольку, как отчасти верно подметила Вивьет, драконам не свойственна ложь, Смутьян не засомневается в правдивости твоих слов, которые ты докажешь делом, вернув ему детёныша. Таким образом ты не добьëшься включения Белого Вожака в состав твоей стаи, да и его помощь будет временной, но ты сможешь воспользоваться его чувством долга и добиться от него исполнения нескольких твоих просьб, включая борьбу с Драго, с которым есть смысл сражаться ещё и потому, что он подчинил себе одного из собратьев Короля архипелага. Главной дилеммой в этом всём плане является только провокация Йохана и его людей отправиться в бой со Смутьяном. Если ты и твой друг испытываете даже слабую неуверенность в том, что идея сработает, если ты не можешь в случае чего надеяться на двух охотников, заключëнных на моём острове, не можешь надеяться на их исправление и не можешь надеяться на то, что они в случае этого самого исправления успешно сыграют роль информаторов, то лучше эту идею отодвинуть в сторону и отказаться от неё. Очевидно, Асмаэль только что описал мне способ тонкого воздействия на Смутьяна, требующий соответствующей тонкой работы над собой, полной сложностей, о чём Шторморез сам и сказал, переходя к способу «грубого», прямого воздействия. — Если не хочешь так ломать голову и переживать из-за каждой детали в плане, то вот тебе способ попроще (только не обманывайся, его простота ни капельки не гарантирует безопасность для жизни): нужно найти одного уникального дракона, чей организм переполнен различными ядами, и использовать один из них на Смутьяне, чтобы добиться примерно того же эффекта, которого добился Гриммель, подчинивший себе Смертохватов. Яд этого дракона гораздо мощнее, чем у каннибалов на службе у Гриммеля, и, что важно отметить, он не подавляет волю, делая поражëнного послушной марионеткой (так же ты назвал ту игрушку, чьё название употребляешь иногда в речи, описывая чей-то контроль над кем-то?). Смутьян сохранит все свои черты характера, привычки, интересы, особенности личности, но благодаря яду он начнёт испытывать сильную симпатию к тому, кто первым сделает для него сразу после отравления что-то доброе. Внедришь яд и отдашь детёныша — Король Драконов станет твоим верным помощником. Я (да и не только я, а ещё и все остальные присутствующие здесь драконы, кроме Смутьянчика) пребывал немножечко в шоке. Шок мой был вызван двумя вещами: во-первых, мне было сложно поверить, что такой сильный и универсальный яд вообще существует... это ж практически классическое любовное зелье с некоторыми оговорками! Разве можно это называть ядом?.. Ладно ещё мощь лёгких Судноглота, способных создать водоворот, который втягивает даже воздух с поверхности воды; ладно ещё способность Громмелей, будучи тяжеловесами, летать на таких маленьких крыльях (то же касается и Вопля Смерти)... Да что там, ладно ещё способность Красной Смерти держаться в воздухе, и то приемлемо для меня! Но существование яда, вызывающего такую сильную симпатию, — это либо прямое долбление физических законов во все дыры, либо... либо я чего-то не понимаю!.. И это всё во-первых! Во-вторых, шок охватил мою персону потому, что Асмаэль, пускай и не поддерживающий дружеских связей со Смутьяном, но давно знакомый с ним, был готов в той или иной степени нанести исполину вред, лишь бы сделать его как минимум не врагом для меня и как максимум верным союзником. Воистину, изощрëнность и людская хитрость в чистом виде. Даже не знаю, мне восхищаться или бояться... Обдумав сказанное Шторморезом и ещё раз решив для себя, что, помимо изобретательности и увеличенной драконьей мощи, в своих грандиозных планах обязательно надо задействовать поскорее Смутьяна, Нарцисс вдруг сообщил, что у него тоже в голове образовались некоторые идеи по привлечению Белого Вожака на нашу сторону в качестве подчинëнного или подобного подчинëнному дракона. И, что удивительно, данными идеями двойник не соизволил поделиться со мной, сославшись на то, что их ещё необходимо доработать. Обидно так-то... — Не укради твоя вторая личность яйцо, таких сложностей можно было бы и избежать, дитя, — с прискорбным вздохом сказал Асмаэль. — Впрочем, некоторые способы из их общего числа необязательно применять на Смутьяне с Острова Берсерков, — Тигровый Шторморез хитро улыбнулся. — Как ты мог заметить, тот обман с охотниками по итогу принесёт лишь временный союз с Королём, но о возвышении над ним речи явно не идёт. Однако этим союзом можно добиться не только победы над Драго, но и ослабления его Злобного Смутьяна, которое приведёт к тому, что и так сломленный дракон потеряет остатки сильной воли окончательно. Появится блестящий шанс взять его под своё крыло. Пусть он и потеряет высокое место в иерархии после такого поражения, но ты сам и так находишься уже достаточно высоко, тебе необязательно через этого Смутьяна резко взмывать ещё выше, зато оружие в виде массового гипноза может пригодиться. К твоему торжеству, на этом можно и не ограничиваться. Если ты сам, не только твоя вторая личность, но и конкретно ты жаждешь оказаться выше всех драконов, и чем скорее — тем лучше, то стоит рассмотреть и другие исходы с Вожаком Драго... — «Асмаэль, — поднял я лапу, чтобы остановить Штормореза, чувствуя слабое жжение в груди, чувствуя потребность, условно говоря, отдышаться, — думаю, их рассмотрением стоит заняться позже. Как-нибудь в другой раз. Этот разговор про Смутьянов для меня затянулся, поэтому я бы предпочёл подвести его на сегодня к концу. Хочу лишь перед завершением поднять всего три вопроса. » — Конечно, дитя, я понимаю, — мягко кивнул Асмаэль. — В твоём возрасте не каждый дракон выдержит подобных разговоров. Но что это за три вопроса, с коими ты решил не затягивать? Вздохнув перед завершающим этапом диалога, я произношу: — «Ну, для начала мне бы хотелось узнать твоё мнение, это очень важно: как ты считаешь, какова вероятность того, что Смутьян с Острова Берсерков сможет отыскать своего детёныша и приплывëт сюда? Может ли он как-нибудь выследить меня? » — Это крайне маловероятно, — отвечает Асмаэль. — С того момента, как второй «ты» стащил яйцо Белого Вожака, прошло уже много дней, так вдобавок к сказанному твои лапы несли яйцо в воздухе. Любой остаточный запах (тот самый след, о котором ты, дитя, переживаешь) в таком случае должен развеяться по ветру. Тут даже дракон из так называемого класса Ищеек навряд ли справится с поиском, что уж говорить про Смутьяна, у которого лучше всего развит слух, а не обоняние. Плюс к этому, опережая дополнительный вопрос с твоей стороны, скажу, что и зрительно направление, в котором вы улетели, Смутьян не определит, ведь он не видел, куда вы держали путь. Так что можешь утихомирить ритм своего сердца. — «Предположим, — неуверенно киваю я. — Но вдруг он найдёт Райский остров интуитивно... Или, может, вообще случайным образом. Что делать в таком случае? Что ты посоветуешь? » — В таком случае нам всем придётся прибегнуть к небольшому обману. Да, снова обман. Ради нашего общего блага и ради тебя. Детёныша нужно будет укрыть в этой сети пещер. Тебе следует хорошенько спрятаться, желательно, на другой земле, не входящей в состав твоих владений. Сразу успокою: никто не воспримет это за трусость. Нам всем предстоит замести некоторые твои следы присутствия здесь. И лично мне предстоит временно взять на себя роль предводителя в стае. Если Смутьян явится, о нём заранее доложат, мы подготовимся и устроим нечто похожее на то, что у людей именуется спектаклем. Я представлюсь вожаком и поприветствовую Короля. Если он спросит насчёт тебя и для меня будет очевидно, что он уловил следы твоего присутствия здесь, то я скажу, мол, ты делал тут остановку на несколько дней, а затем исчез. Коль встанет вопрос с яйцом, скажу, что не видел его, сославшись на твою предполагаемую способность надёжно хранить свои секреты от посторонних. Поскольку нам, твоим приближëнным, уже яснее солнца твоя человекоподобная, иногда проявляющаяся изворотливость (что я нахожу весьма занимательным) и поскольку мы являемся главными носителями твоей воли, распространяя её в пределах стаи, драконы, следуя за своим Лидером, как и в случае отношения к Вивьет, готовы будут поддержать твои методы, уподобляясь тебе и разыгрывая ради тебя спектакль. Ты спрячешься буквально, они — спрячутся внутри себя, скрывая истинный направленный на Смутьяна взгляд. Забавно, правда? Ты проявлял ту самую изворотливость не слишком часто, да и не в такой наглой форме (именно ты, не другая личность), а твоя суть всё равно просочилась в стайные корни, пускай и потребовалось приличное количество времени... Приличное для такого молодого дракона. Для меня же всё пронеслось со скоростью, с которой для тебя сейчас проносится день. И всё это я вот к чему: не бойся, что кто-то из драконов может тебя сдать Королю архипелага. Ответ Асмаэля вызвал у меня целый шторм разнообразных, неоднозначных эмоций. Даже у Нарцисса они ощущались двояко: он вроде и испытывал досаду от того, что приходится прятаться, «как крыса», от одного Смутьяна, но в то же время гордился драконами нашей стаи, благодаря их за столь многогранную и стальную преданность. В своём же хаосе чувств я мог определённо уловить лишь радость, облегчение, удивление и ахуевание с идей Тигрового Штормореза, мимоходом мысленно спрашивая себя, не укусил и не заразил ли сие укусом этого дракона во сне мой двойник. — «Что ж, хорошо, с этим разобрались. Второй вопрос, — помассировав переносицу, немного официально говорю я. — Он может быть уже не настолько важен, если учесть обговорëнное нами, но всё же мне интересно: если этот маленький Смутьян привяжется не ко мне, а к кому-то из вас, например, к тебе, Асмаэль, или к тебе, дорогая Огневица, — при данных словах обращаю взор на стоящую позади Огненную Королеву, — по мере взросления окажется ли он предан мне, если окажется предан одному из вас, одному из тех, кто предан уже мне? » — Безусловно, — оправдывает мои ожидания Шторморез, давая оный ответ. — Пусть и не так сильно, как в случае твоего личного воспитания, но он будет тебе предан. Единственный случай, который может оказаться исключением, тот, в котором ты намереваешься серьёзно навредить воспитателю с целью наказать или ещё зачем-то. — «Ну, это лучше, чем ничего. К тому же, я всë-таки собираюсь и свой вклад в воспитание новорождённого Смутьяна привносить, просто из-за вынужденных временных уходов от стаи я не смогу бывать с ним слишком часто. » — Понимаю. И считаю, что в качестве воспитателя можно взять, к примеру, Дариен. — Меня?! — шёпотом воскликнула Красная, так, чтобы не напугать громким шумом детёныша, отступив на пару шагов. — Я, конечно, имею достаточный семейный опыт, но, если позволите выразить личное мнение, не считаю себя достойным кандидатом для такого важного дела... — «Твоё мнение будет рассмотрено, Дари, — успокаивающе сказал я, не двигаясь с места и не отходя от приставшего к моей лапе Смутьянчика. — Лучше повременить пока с выдачей роли воспитателя для будущего Короля и заботиться о нём коллективно. » — Но кто-то конкретный, кто-то близкий к маленькому сердечку детёныша всё же желателен, поэтому следует хорошенько подумать над тем, кто возьмёт на себя такую роль, и подумать вскорости, — закрыв глаза, покачал головой Асмаэль. — И я считаю, что этот вопрос со всех сторон закрыт. Дитя, а каков твой третий вопрос? — «Третий вопрос... Третий вопрос заключался в твоём гипнозе. Асмаэль, твоя гипнотическая сила может повлиять на Смутьяна? Спрашиваю для справки... Просто стало вдруг интересно, можно ли этот вариант отнести к одним из тех, что ты имел ввиду. Во время обсуждения способов условного приручения Смутьяна я задавался сие вопросом, но озвучить его решил только сейчас, под конец, после рассмотрения нюансов с привязанностью маленького Смутьяна и нахождением взрослого Смутьяна нашего дома. » — Мой гипноз, дитя, не может сравниться с гипнозом Белого Вожака по своей масштабности, — нахмурился Тигровый Шторморез. — Однако полностью неэффективным его нельзя назвать. Пока у Смутьяна не развит его личный гипноз, я могу безопасно применить на нём свой и добьюсь точно такого же эффекта, как и с любым другим драконом, и Смутьян не сможет защититься. Но если я рискну использовать свою ментальную силу на взрослом Смутьяне, уже достигшем исполинских габаритов и развившем в себе гипнотическое воздействие в полной мере, то тогда у меня появляется исключительно один шанс на успех: если Белый Вожак не использует свою силу в огромном масштабе и если он не будет ждать от меня атаки. Если мой ход с собственным гипнозом в процессе зрительного контакта окажется внезапным, то он окажется и успешным: Смутьян не успеет защититься и, ежели уступит мне ментально, поддастся. В остальном же пробовать бесполезно. Но оно касается взрослого Смутьяна. Более молодые, как я уже сказал, не достаточно сильны, чтобы сопротивляться. — «Хорошо, понял. Следовательно выходит, этот Смутьянчик тоже уязвим к твоему гипнозу? » — Так и есть. — «Тогда, прошу, погрузи его в сон. Не хочу, чтобы он расстраивался из-за того, что мне придётся сейчас выйти из пещеры. Пускай не видит моего ухода. » Асмаэль поклонился и принял из моих лап весело брыкающегося дракончика. Шторморез заботливо и аккуратно взял его при помощи когтей на верхних крыльях, а после поднëс к физиономии. Его зрачки сузились. Смутьянчик, не успев ничего предпринять, как завороженный впился очами в глаза четырëхкрылого дракона. А спустя считанные секунды, будто под какую-то немую колыбельную, медленно сомкнул веки и уснул. Асмаэль бережно положил его в небольшое углубление в земле, затем отошёл. Протяжно втянув и выпустив воздух из груди, моя персона положила на макушку пальцы обоих крыльев, устало покачав головой. — «Слушай, — чуть севшим голосом обращаюсь я к Асмаэлю, тыкнув указательным пальцем себе в висок, — мой котелок сегодня ведь наварил предостаточно всякого, поработав на славу и став как раскалëнный чугун. Проще говоря, дико устал. А между прочим, как ты сам уже знаешь, я изначально прибыл на Райский остров с целью морально отдохнуть, поскольку мой день с самого начала не задался. А вместо полноценного отдыха меня ждали вялая прогулка, разбавленная будничными вожакскими делами, и целый мозговой штурм, частично подогреваемый мной, в виде делового собрания. И поскольку сейчас оно, как я понимаю, подошло к завершению, раз мы обсудили наши основные дела и проблемы, то, полагаю, мне причитается долгожданное расслабление... » — Ну конечно, дитя, — усмехнулся Асмаэль. — Как Король, ты теперь можешь позволить себе спокойно абстрагироваться от забот и оставить их нам, твоим приближëнным. Мы не имеем никакого права запретить тебе провести время с комфортом, особенно с тем учётом, что ты всё же, несмотря на своё состояние, не стал откладывать решение важных вопросов на потом, — и в конце этой речи Шторморез склонил голову, оставив видимыми лишь рога и тонкие лицевые отростки. — «Замечательно, — не смог не улыбнуться я, при одной мысли о столь желанном расслаблении находя в себе последние остатки энергичности. — Раз так, то держу в курсе: отдыхать я буду до завтрашнего дня, а затем мне придётся ненадолго улететь, вернуться обратно к наездникам. О, и да, приказываю не беспокоить меня без крайней необходимости или без моего зова; я собираюсь уединиться кое с кем и провести свой отдых в компании только этих личностей. » При последних словах мой взор падает на двух стоящих поблизости дракониц, Филину и Дариен... Продолжение следует