Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Расслабление

      Вечер вступил в свои права, вытесняя с небосвода солнце и день вместе с ним, гоня светило за горизонт. Подступал закат. Над головой образовался купол, состоящий из тëмно-фиолетовых облаков, и лишь на западе сияли алый с жёлтым оттенки. Вокруг ближайшей к планете звезды словно танцевало подобное красной гриве льва пламя, способствуя усилению моего собственного внутреннего огня, но не разрушительного огня, а огня чувств. Невероятный вид. Чудесная атмосфера. Сказочный пейзаж. Сердце с душой так и просились запеть. Несомненно, в том заслуга настоящего волшебства природы, помогающего отодвинуть на задний план все те неприятности, что преследовали меня сегодня. Ох, а как же прекрасно зеркало водной глади океана в этот момент!.. Финальным штрихом стало наземное окружение. Поляна, ограждëнная плотными рядами деревьев. Сами деревья, гигантские и величественные. Поднявшийся прохладный ветерок, раскачивающий ветви, отчего задрожала листва, и пробивающиеся сквозь неё лучи уходящего солнца начали мерцать. Тишина, нарушаемая только шумом того самого ветерка, шуршанием той самой листвы и редкими рыками драконов вдали. Мягкий ковёр невысокой, но сплошной травы. Практически идеально чистая местность. И всю данную картину не портило даже наличие нескольких поваленных древесных стволов, которое скорее создавало впечатление, будто это — своеобразное архитектурное решение, будто на то воля природы. А мне ли с ней не соглашаться. Приближëнные уже в курсе, что я хочу уединиться вместе с двумя названными сëстрами, и потому никак не посмеют нарушить идиллию. Остальные драконы тоже не посмеют нарушить её. Несколькими минутами ранее мы с Яном, облетая Райский остров, наткнулись как раз на вышеописанную поляну, неприметную и имеющую не особо внушительную площадь, однако и того простора хватало для широкого размаха трёх пар крыльев, так что тесноты не было. А вот эстетического и физического удобства было с лихвой. Моей персоне сие местечко приглянулось, и я вежливо попросил находящихся здесь крылатых ящеров убраться подальше. Личные гнёзда отсутствуют — никакого вторжения в частную собственность (пускай мне и позволительно такое вторжение, но приятнее не нарушать границы)! Затем, после очищения поляны от лишних глаз, мы с Яном вернулись к приближëнным. Жуткая Жуть поспешила самостоятельно передать, какой участок я выбрал, и в следующую минуту мои помощники совместно с толпой других Жутей оповестили остальных членов стаи о том, что указанная Яном местность временно превращается в закрытую территорию, вероятно, до конца завтрашнего дня, максимум. Только когда Король в лице меня (или в морде) издаст зов, обращаясь к кому-то конкретному или ко многим сразу, тогда, будучи призванным, и можно посетить эту территорию до окончания срока. Драконы получили моё распоряжение, и теперь с полностью спокойной душой можно направляться к выбранной прогалине. Во время отлëта я заметил, как некоторые не относящиеся к приближëнным самки кидали вдогонку взмывшим со мной Филине и Дариен завистливые взгляды. От такого на физиономии сама собой расцвела озорная улыбка, которую никто не увидел. И вот, мы втроём прибыли, пикируя на эту удостоенную королевского внимания поляну. Пока наши перепончатые крылья аккуратно скользили по воздушным потокам, неторопливо опуская нас, у меня нашлось несколько свободных мгновений, чтобы полюбоваться вечерними красотами, насладиться магией природы. А в особенности — пылающим закатом, от света которого в зрачках дракониц мне виднелись искорки. Скоро стык небес и океана, замечательный закат, наблюдаемый на оном стыке, оказались закрыты возвысившимися деревьями, и я сосредоточился на предстоящем... отдыхе. От одной пробежавшей мысли о нём вся кожа под чешуёй покрылась мурашками предвкушения. Вдобавок к тому, у и без того горячего тела чутка повысилась температура. Когда же я приземлился, а следом за мной приземлились Филина с Дариен, вдоль позвоночника вообще прошёл слабый электрический заряд, а рот переполнился слюной, спешно проглоченной. Присев подле одного из поваленных деревьев на окраине полянки, расположившись поудобнее, мы вдруг разговорились. Будучи инициатором, первым делом задаю колеблющий некоторые мои эмоциональные струнки вопрос: — «Я должен был спросить об этом ранее, но оказался так занят другими проблемами... Сейчас же я полностью свободен и желаю знать, как вы тут поживаете в моё отсутствие, как ваши дела, милые? » Слово берёт Дариен: — Ну, жизнь продолжает идти своим чередом, поэтому можно сказать, что по большей части всё нормально. — «По большей части? » — я непонимающе выгнул дугой надглазную линию. — Мы с сестрой за эти пару дней успели соскучиться по тебе, нам не хватало твоей близости и нас сильно тянуло к тебе. Так бывало и раньше, но не в такой степени. Порой сложно было найти себе место. Видимо, это всё из-за тех неспокойных событий, связанных с твоей... нехорошей второй личностью. И пускай данные события уже прошли, они прошли совсем недавно, и осадок всё ещё остаётся, — с неудобством добавила Красная. Младшая из двух неродных сестёр кивнула в знак подтверждения. Я заботливо накрыл белую и красную дракониц левым крылом, приобняв их, едва не прижимая вплотную к себе, таким образом невербально уверяя любимиц, что худшее позади, говоря, что ныне всё хорошо, бояться нечего, я рядом с ними, не всегда физически, но всегда душевно. Греясь под моим крылом, как под натянутым пледом, Филина с Дариен поддались желанной мной для них безмятежности. Сказанное Красной про идущую своим чередом жизнь охватывало только общую суть, и подробно драконесса описала лишь одну-единственную тёмную деталь в их с сестрой времяпрепровождении. В остальном же, как выяснилось, всё просто замечательно. Драконицы любезно поделились со мной тем, что интересного успело произойти, пока меня не было, поделились мыслями, какими-то мелочами, новостями. И одна из сие новостей, скажу без преувеличения, стала для моей персоны полной мозговыносящей неожиданностью! Стоило нам троим дойти до неё, этой необычной новости, как Филина смущëнно хихикнула, а Дариен потопталась на месте. С одной стороны, в том, что я услышал дальше, не было ничего такого переворачивающего жизнь с ног на голову, но с другой — описанное ниже надо, нет, НЕОБХОДИМО увидеть вживую, потому как воображение без шансов уступит в зрелищности реальности. По крайней мере, моё воображение меня подвело... Я узнал от дракониц следующее: вчера Филина встретилась с Судноглотом (получившего от меня имя Потрошитель, о чём Белая и Красная были вскорости предупреждены, когда начали говорить о нём); между младшей из сестёр и водным гигантом завязалась беседа. Спровоцировала её любопытная юная драконица. Они вдвоём говорили о разном. В их беседе Филина преимущественно интересовалась всякими цепляющими мозг вещами, а Потрошитель удовлетворял её любопытство. Бывало и наоборот, но нечасто. По итогу диалог пришёл к тому, что Белая с некоторым сочувствием подметила, как большинству водных драконов не повезло быть лишëнными возможности летать (исключая Громобоев), ведь они не могут ощутить то раздолье, которое ощущают летающие драконы, не настолько вольные, как крылатые. Здесь Потрошитель не согласился с Филиной и объяснил, что водные тоже достаточно вольны. Летуны чувствуют себя свободными, рассекая воздух и купаясь в вихрях ветра, а водоплавающие же чувствуют себя свободными, рассекая волны и купаясь в морских глубинах. Он говорил, мол, да, летающие драконы могут подняться в вышине, воспарить над всей округой, окинув её широким взором, уйти от «нижних» невзгод и трудностей, и, держась выше всех, быть кем-то вроде Правителей Мира. Однако, по словам Судноглота, у пребывания в стихии воды также найдутся значимые плюсы. Вода растилается практически всюду, её гораздо больше, чем земли; хотя Потрошитель предпочитает глубоководье, он находит свои прелести в плавании на поверхности, когда пенящиеся бугры бьются о чешуйчатые бока и морду; на дне же, где Судноглоты обитают бóльшую часть жизни, тоже найдётся немало чудесного, столько разнообразных водорослей, живности, рельефов; водные драконы могут плавать, где захотят, неограниченные преградами суши, а такие исполины, как Потрошитель и Вулкан, занимают одни из самых высоких мест в океане. Закончил Судноглот на том, что у людей хоть и есть так называемые корабли, благодаря коим они плавают по морям, и это нисколько не радует, зато, как сказал Судноглот, большинство людей всё равно остаётся на земле, и потому в океане куда безопаснее, чем на суше; дополнил последний свой аргумент Потрошитель словами о том, что водные драконы не нуждаются в выходе на берег для того, чтобы поесть, отдохнуть или вовсе поспать, а летающим же драконам требуется спускаться вниз для добычи пищи, отдыха и сна. Конечно, есть у водных несколько причин, почему они выбираются на поверхность, но в основном всё так, как описал Потрошитель. Этим он поставил водных в один ряд с летающими. Филина учла всё услышанное от Судноглота. В чём же заключается сногсшибательность новости? Речь Потрошителя, естественно, поучительная, но не до разрыва башки... А вся соль в последующих за этой поучительной речью действиях Филины. Учтя услышанное, Белая ухватилась за слова, касающиеся рассекания волн и получения удовольствия от биения воды о чешую. И она спросила у Судноглота... не мог бы он её покатать... И Судноглот согласился. Дракониха залезла ему на спину, взявшись за торчащие оттуда отростки, после чего Потрошитель устроил одной из моих возлюбленных полноценный аттракцион. Как выяснилось от Дариен, вчера как раз по морю блуждали волны. Судноглот своими действиями в дополнение к ним создавал ещё больше волн. Филина повеселилась на славу, вкусив истинный дух моря и заодно освежившись. Я смотрел на Белую с ошалевшим видом, не в состоянии как-то чётко сформулировать мысль, прокомментировать это. Ну надо же — Филина верхом на Судноглоте! На это я бы посмотрел с превеликим удовольствием! Серьёзно, это невероятно!.. Это удивительно!.. Это почти что-то из разряда катания на дельфинах или, ещё жёстче, на черепахах... Впрочем, зачем принижать достижение Белой и идти вниз, когда можно пойти ввысь? Почему бы вообще не представить Филину, полетевшую и оседлавшую самого Великого Смутьяна? А почему нет? Кто утвердил, что подобное невозможно? Была бы тогда моя пассия завалена такими титулами, как Владычица Морей, Повелительница Сардин, Королева Китов, Царица Касаток, Великая Драконья Императрица Земли, Воздуха и Воды, Дочь Бури, Кровная Мать Белых Драконов-Вампиров и Духовная Мать Водных. Разумеется, это всё мой специфический юмор, ни в коем случае не сарказм, по венам бежит радость, но я и правда чуть-чуть в ахуе, несмотря на эту радость, оттого мысли понесло куда-то не туда... Глядя на меня, Дариен расхохоталась, сообщив, что у неё в тот миг, когда она увидела сестрëнку верхом на Потрошителе, было примерно такое же выражение мордочки, как у меня сейчас (а я сейчас еле-еле не роняю нижнюю челюсть). Отойдя от новости о катании Филины на спине Судноглота, мы втроём дружно посмеялись, и наш разговор пошёл далее. Поделившись ещё парочкой новостей, драконицы внезапно поинтересовались уже у меня, как прошёл мой день. Я ответил, что они и сами ведь уже всё слышали при нашем с Асмаэлем общении, да и имели возможность наблюдать часть моего дня самостоятельно. Утро вышло не из приятных, а день был полон забот. — «Но наконец-таки я могу провести время наедине с одними из самых близких членов своей большой семьи, — сорвался с моих уст полный блаженства шёпот после слов об утре и дневных заботах. Шумно выдохнув изо рта и ноздрей клубы пара, наклоняюсь поближе к любимицам, явственно чувствуя, как думы о плохом, на мгновение проявившиеся, вновь уходят во мрак подсознания, уступая место Желанию, вызванному потребностью тела немедленно сбросить нервное напряжение, безопасно выпустить уже метафорический пар и получить наслаждение, как в противовес плохому, так и просто ради самого процесса. Кладя обе ладони на щёки Филины, почти соприкасаясь с ней носом о нос, произношу следующие слова с шипением, словно какой-то змей-искуситель, что сам оказался под властью искушения. — И признаться честно, от того факта внутри меня вс-сë горит! » Не было больше сил терпеть. Ударившее по мне ещё в момент окончания деловой беседы с Асмаэлем вожделение, растëкшееся по всем капиллярам и венам подобно только-только вырвавшейся из жерла вулкана лаве, жгучей, но не опасной, распирает меня изнутри, призывая немедленно приступать к делу, наполняя разум полупрозрачной дымкой, затуманивая взор и создавая передо мной исключительно образы того, как в ближайшие минуты белая и красная драконицы будут извиваться под моим телом, дëргаясь в приятных, яростных судорогах, чьи импульсы передаются избраннику этих самок, щекоча его плоть и вызывая расслабляющий жаркий озноб. Мозг пьянел от сие образов, пробуждал в организме новые силы, что выливалось в выброс гормонов. Думая об уединении с Филиной и Дариен в том самом ключе ещё тогда, я уже ощущал нетерпение и ускорение сердцебиения. Однако в процессе поиска подходящего места для уединения, перелёта и недолгого словообмена организм вместе с мозгом чуток подуспокоились, позволяя своему хозяину получить душевное тепло, даря возможность романтической и умиротворëнной атмосфере ненадолго возобладать над ситуацией, и оно привело к расспросу, как у любимиц дела, и звонкому смеху веселья. Данная передышка оказалась непродолжительной: конкретно в эту минуту возбуждение, страсть и похоть ещё настойчивее внедрились в ткани драконьего тела, выброс гормонов увеличился, а аромат Белой и Красной стал улавливаться ноздрями несравнимо острее, нематериальными стрелами вонзаясь в содержимое черепной коробки. Романтика ушла, пришла естественная потребность, подстëгнутая не лучшим из дней, подстëгнутая жаждой получить максимальный кайф, что затмит собой темень последних дней, полных обеспокоенности. Не собираясь препятствовать вышеописанным порывам, я прильнул к губам улыбнувшейся мне Филины, что также не прочь получить телесное удовольствие в дополнение к ментальному, полученному усилиями наших слов во время короткой беседы на этой полянке. Когда наши с драконицей губы сомкнулись, окутавший меня жар возрос, потоками энергии распространяясь по жилам. Держащие самочку за щёки пальцы поменяли положение, большие пальцы скользнули под нижнюю челюсть, а все остальные восемь пальцев обеих лап ухватились за затылок Белой. Наши с Филиной очи прикрылись. Поначалу поцелуй сохранял мягкость и осторожность, можно сказать, был ограничен. Поначалу я старался не разгоняться слишком быстро, растягивая дело, как вязкую медовую верëвочку. Мои губы, уже не раз смыкающиеся на губах любимых драконесс, обогащëнные реальным физическим опытом, а не просто знаниями из прошлой жизни, ласково покусывали тонкую кожу, оттягивая её на себя, аккуратно сжимая, играясь с ней, порой отстраняясь от рта Филины и издевательски не даваясь ей, когда та пыталась их поймать и вновь соприкоснуться в поцелуе. Через некоторое время жалость снисходила, и я возвращался губами к губам драконицы, перед тем потеревшись о кончик её носика своим носом. И так по кругу. Пару раз при разрыве контакта Белая протяжно вдыхала и выдыхала воздух, в котором крайне нуждалась при долгом поцелуе. Её выдох доносил до меня кисловатый фруктовый запах. И это поразительно. Уже не впервой замечаю эту деталь. Дыхание у моих любимиц очень редко отдаёт рыбой или иной изжëванной добычей, будучи частенько свежим. Впрочем, причина такого эффекта мне известна, и она касается не только возлюбленных, что не делает сие деталь менее удивительной. Причём, кислинка чувствуется и на самих губах, и на нëбе, коего мой язык коснулся. И на зубах. Perfectly. Так не могло длиться до бесконечности. Изначальная мягкость вскоре сошла на нет, сменившись сдержанной агрессивностью. Желание сильнее стягивает на мне свои узлы. Указательные и средние пальцы перемещаются на лоб самочки, надëжнее фиксируя её голову, устанавливая мой контроль. Теперь мы абсолютно точно не на равных. Мой юркий гибкий язык беспрепятственно ворвался в ротовую полость драконицы, обследуя её, свободно извиваясь в ней, будто в своих владениях. Дотягиваясь раздвоенным наконечником до горлышка, проходясь по верхней и боковым стенкам, трогая клыки... прижимая язычок Филины к низу, а затем змеясь вокруг него, управляя его движениями, не давая ни единого шанса самке, подавляя всякую инициативу и любую попытку взять верх. Я по праву взял на себя роль хозяина. И Филина, очевидно, смиренно принимала такой расклад. Более того, она ещё и дико кайфовала с этого, выражая свои эмоции тоненьким скрипучим рычанием, напоминающим не что иное как стон. В один миг я остановился, раскрыв глаза пошире, и обратил взгляд к склонившей голову набок Дариен, на чьей мордашке читались довольствие, радость за сестрëнку, интерес, но вместе с тем нетерпение, лёгкое возмущение и звериный голод, который утоляется не мясом, а вниманием со стороны самца, и наличие сего голода подтверждали слабая дрожь хвоста Красной и еле видимые покачивания задних лап. По-злодейски ухмыльнувшись и на секунду подивившись тому, что со мной вытворяет Желание, я прерываю страстный поцелуй с Филиной, увеличивая дистанцию между нашими ртами. Хочется отметить, те оставались открытыми, и наружу выглядывали наши с Белой языки, чьи кончики соединяла кристально чистая нить слюней. Облизнувшись, оборвав эту нить, я убираю правую лапу от головы Филины и притягиваю с её помощью Дариен поближе к себе, отрывая спину Красной от моего крыла. Негоже оставлять даму ни с чем! Поэтому я, стремясь загладить свою вину, незамедлительно целую красную драконицу, точно так же, как и белую ранее. Дабы не лишать одну из двух самок удовольствия, на этот раз я совмещаю поцелуй с почëсыванием. Пока Дариен наконец приобретает возможность насладиться оральными играми, Филина в свою очередь получает от меня порцию ласок когтями. Смертоносные, способные порвать на куски большинство драконов, дробящие кости, рушащие камень и даже режущие сталь, сейчас эти когти выступали в качестве инструментов, приносящих удовольствие, действующих бережно. Они проходили по чешуе шеи и легонько скреблись под ушком самки, и та отвечала на ласки улыбкой во все зубы, приоткрытой пастью, вывалившимся языком и закатившимися зрачками. Держу пари, сейчас в мозгу Филины царит полный хаос несвязных мыслей. С Дариен сценарий обстоял такой же, как и с Филиной: сперва всё начиналось с мягкости, а затем переходило в страстное подавление, и Красная принимала свою пассивную роль. Целуя драконицу, полизывая её губы, нагло проникая к ней в пасть, параллельно тому почëсывая замурчавшую младшую сестру Дариен, я постепенно входил в раж, распаляясь и всё глубже погружаясь в омут Желания. Я крепко удерживаю голову красной самки, я несколько разгибаю задние лапы, царственно возвышаясь над ней, плюсом к тому расправляя крылья, что закрыли нас троих от внешнего мира, я едва не дохожу до того, чтобы сместить лапу чуть ниже и слегка сдавить горло старшей сестре. Скоро и поцелуй с Дари оборвался. Моя персона вернулась к Филине, теперь начав чесать за ушком Красной, потом снова воссоединилась губами со старшей, одарив осторожными ласками Белую, и так чередовалось до тех пор, пока небеса не приобрели более тёмные тона, а пятно солнечного света значительно не уменьшилось, погружая Райский остров практически полностью во тьму. Мы взяли небольшую передышку, закончив с поцелуями в губы. Воспользовавшись сие передышкой, я прислушался к ощущениям тела. И неожиданно обнаружил самое явственное доказательство своего возбуждения. Несмотря на весь тот огонь страсти, что поглотил меня с головой, член в момент первого поцелуя стойко держался внутри полового кармана, не торопясь вылезать наружу, словно ожидая мгновения, когда уже изнывающие от голода драконицы будут удостоены удовольствия лицезреть свой главный аппетитный подарок. По-видимому, долго держаться он оказался не в состоянии и сдался, изнывая сильнее них. А вот когда это произошло, я так и не понял, поскольку был полностью поглощëн другим. Хоть мой детородный орган, как выяснилось, и испытывал жажду поскорее ворваться внутрь чужой плоти, он явно потреблял куда больше «топлива», чем всё остальное в моём теле, судя по его виду. Разум уже заполонял туман, по жилам уже будто бы текла магма, а боец только вступал в режим боевой готовности. Взглянув на него, я увидел, как он, полностью выйдя на волю, неторопливо поднимается, порой подпрыгивая в такт с сердечным ритмом. Когда же член отвердел, вздыбившись, меня поразили некоторые его изменения. Первое, что бросилось в глаза, — это его общий размер. Он и без того раньше выделялся немалыми габаритами, так теперь к длине ещё и прибавилось несколько дюймов; он также стал чуть шире. В последний раз, когда моё продолговатое орудие использовалось, оно было меньше. Сейчас же вообще без капли преувеличения можно смело утверждать, что член весьма длинный и, к счастью, при этом в меру толстый... Ну... В меру для Вампира, а вот для Филины и Дариен, уверен, такая толщина будет на уровне «ультра-хардкор». Про длину и говорить не стоит. Благо, вместить моего «малыша» драконицы всё ещё в состоянии, по крайней мере, частично. Второе бросившееся в глаза изменение — внешний вид пениса. Он по-прежнему сохранял красно-розовый цвет, это осталось неизменным. А вот так называемые мной невидимые, но ощутимые при прикосновении «кольца» стали ребристыми, как их можно назвать, пластинками мышц, покрывающими нижнюю сторону члена и чуть-чуть выделяющимися по бокам, там уже превращаясь в небольшие бугорки мышц. Головка члена видна отчëтливее. К концу он заметно сужался, если сравнивать с основанием, однако этот конец по-прежнему оставался округлым, форма не заострëнная, как это было заметно у некоторых других драконов. Ну, а в начальной части члена всё также располагалось утолщение, близкое по форме к шару. Расширитель, как я его называю, или, как наверняка правильнее будет сказать, узел, который очень вряд ли способен при проникновении пениса в Филину или Дариен дотянуться до заветной щели, учитывая увеличившийся размер всего члена. Возможно, это и не узел... не знаю... Я как бы мало шарю в биологии, так вдобавок к тому мой организм ещё и полон необычностей. Лучше, пожалуй, с этим вопросом не заморачиваться и называть описанную часть пениса так и эдак. Логично будет предположить, что всё вышеуказанное появилось благодаря выпитой крови, только при том меня немного смущает, что все данные видоизменения я не почувствовал. Вероятно, член стал другим не сразу после питья, а спустя какое-то время. То есть это было не молниеносное, как обычно, развитие, а постепенное. И, похоже, процесс видоизменения прошёл в одну из ночей, пока я спал. Если всё так, тогда для вопроса, почему мною пропущено ТАКОЕ, находится объяснение... Свой меч я расчехлил, но проникать им в чужую плоть пока не торопился, растягивая получаемое удовольствие от прелюдий. И эти самые прелюдии всё больше набирали пикантные обороты. Я спускаюсь ниже, перенося поцелуи с губ сперва на подбородки дракониц, а после берясь за длинные шеи самочек. На сей раз чередование происходило с наибольшей частотой, Филина и Дариен получали каждая свою порцию ласок ртом в более короткие сроки, даже чесать никого из них не надо. За долгое время нашего знакомства я уже успел вдоль и поперёк изучить каждую чешуйку на телах своих возлюбленных, и потому умело массировал чувствительную кожу под белыми и красными пластинками, проходя по наиболее уязвимым местам горячим, мокрым, шершавым языком, целуя и покусывая данные места. Мы уже настолько сблизились, что подобные игрища не вызывали никакого, даже самого мельчайшего дискомфорта у Белой и Красной. А ведь мои клыки чрезвычайно остры, любое неосторожное движение ими влечёт за собой риск нанесения жуткой травмы и наступления летального исхода от потери крови! Однако обеих дракониц, похоже, этот риск не пугал, а, напротив, будоражил их сознание! Я иду ещё ниже. Положив каждой из самок лапу на грудь, я неспеша толкаю их назад, убрав крылья себе за спину, позволяя Филине и Дариен повалиться на траву брюшками кверху. Они по-кошачьи согнули лапки, расставляя их чуть-чуть в стороны, давая мне доступ к их самым откровенным точкам. Пока что моей целью являлись груди самок и их животы. На них также находилось предостаточно чувствительных областей, которые можно поцеловать и лизнуть (разве что теперь клыками пользоваться нежелательно). Наибольшей усладой для моих глаз в этом эпизоде прелюдий был вид рефлекторно сокращающихся брюшных мышц самок; правильно исполняемые ласки приводили к тому, что животы Филины и Дариен втягивались, стоило только дойти до их, животов, нижней части. Внезапно, когда я поднял голову, чтобы ещё немного поиграться языком с язычками любимиц, красная драконесса взяла некрупную долю инициативы в свои когти, решая отблагодарить меня за всё то удовольствие, которое я подарил двум названным сёстрам: Дариен вытянула шею, достав до моей не до конца поднятой головы, и прикусила ушко... оказавшееся довольно восприимчивым к такому слабому сдавливанию. От него по нервным путям прошли десятки разрядов. Я в неконтролируемом приступе издал громкий урчащий звук, а мой капюшон раскрылся. Дариен продолжала и дальше покусывать ушко, и от этого капюшон сперва сложился обратно, затем вновь раскрылся, опять сложился, и так по кругу. Дариен не ограничивалась ухом и скоро перешла на мою шею, тоже аккуратно покусывая, полизывая и целуя на мой манер. Конечно же, я кайфовал от вызываемых самкой ощущений, как и сёстры кайфовали от вызываемых мной у них ощущений минутами ранее. В конце концов, всё приходит к тому, что я, одарив Филину и Дариен ещё несколькими поцелуями в губы и положив драконицам на шеи пальцы крыльев для почëсываний, отстраняю голову от их тел, смещая взгляд на две заветные цели, полные возбуждения, приветливо приоткрывшиеся. К несчастью и к неожиданности, нахлынувшая на меня волна Желания, накрывшая мою персону с головой, резко спала. Так резко, словно по башке долбанули молотом. И стоило лишь задуматься об одной напрашивающейся сама собой эротической практике, тело и разум сковали сомнения. Сие практику я ещё ни разу не использовал... Спустя всего пару ударов сердца с момента, как неуверенность вторглась ко мне вовнутрь, время... будто бы замедлило ход. Внешний мир, можно сказать, начал застывать. А вот внутренний мир сохранял активность... Из недр сознания до меня донëсся глас второй личности: — Не хотелось бы прерывать столь классное занятие, но... Знаешь, Ови, я тут вспомнил одну сценку из кое-какого сновидения. Там ещё принимала участие не имеющая личности Золотая Дьяволица. Смотря на ту сценочку и на происходящее сейчас (а сейчас происходит упущение такого потенциального ракурса!), я делаю один вывод: сейчас необходимо прибегнуть к практике, немножко смахивающей на практику, когда кого-то учат плавать... под угрозой смерти, скидывая в воду. Обходятся без сюсюканий и сразу переходят к главному. Прежде, чем я успел в полной мере проанализировать сказанное Нарциссом и дать отрицательный ответ, Нарцисс уже приступил к делу... И всю мою суть охватили весьма странные, специфические ощущения. Глаза будто расфокусировались, а в следующий миг вернули ясность, однако не полностью: с краёв все образы поплыли, и мои зрачки нацелились точно на прелести двух дракониц, расположенные между их задних лап. И ещё более странные ощущения пришли, когда чья-то невидимая когтистая лапа схватила меня за глотку, а в затылок стало упираться нечто похожее на ладонь. Нарцисс ментально взял мою голову, очевидно, пытаясь получить над ней хотя бы частичный контроль, из чего выходило, будто двойник пытался «толкать» башку вперёд, мордой к откровенным местам Филины и Дариен, давя на затылок и удерживая шею, точно не позволяя мне отклониться от курса. Вот же ж...! — А теперь давай лижи, Ови, — по голосу Нарцисса было слышно, как широко растянулась его метафизическая улыбка. Он не ослабевал давления. — Лижи! Лижи! Отлижи им! Давай, сделай это! Уверяю, тебе понравится! Не съëживайся! Давай, лижи, говорю! Вылизывай... Не знаю, почему, но я никак не мог этого сделать... Даже мысли о потенциальных плюсах такой сексуальной практики не могли перевесить внезапно надавившую на грудную клетку панику и отторжение. По кровеносным сосудам прошёл далеко не приятный жар, и именно его появление ослабило хват Нарцисса, что помогло мне ментально оттолкнуть его от себя, возвращая себе полный контроль над головой и шеей. Перед ликом встал густой серый дым, закрывший своей пеленой Филину, Дариен, поляну и даже части моего собственного тела, бросающиеся в глаза. Из центра дыма ко мне вышел точь-в-точь похожий на меня дракон. И его морду искажало недовольство. Дыхание спëрло от стыда. Причём, стыда двоякого: с одной стороны, я считал, что действия Нарцисса были слишком резкими, а с другой — я хотел провалиться под землю из-за того, что поддался панике... по такой дурацкой причине! — Да чтоб тебя, Ови! Ты просто невыносим, тебе известно это!? Нахождение с тобой в одном теле — сплошная пытка для меня! Как ж с тобой всё сложно, с-с-су-с-с... Собака сутулая. Аргх! Надо было ещё тогда, когда я управлял телом, заняться этим, чтобы показать тебе, как много ты упускаешь! Но, блять, я же тогда ещё и не думал о получении такого вида удовольствий, я только брал разгон... Вот что с тобой не так? Скажи мне, пожалуйста! Всё время негативного потока словоизвержения Нарцисс очень красноречиво выражал свои эмоции различными жестами, то сдавливая себе переносицу, то возводя очи к небу, то делая фейспалм, то с некоторой мольбой протягивая ко мне передние лапы... А я стоял и краснел. А когда по прошествии пары секунд молчания уже собирался дать хоть какое-то объяснение, двойника понесло дальше, но в этот раз его речь приобрела озадаченность, смешанную с поутихшим негативом: — Почему ты такой ограниченный? Неужели так сложно брать от жизни больше?.. Что за странная паника? Бляха-муха, Ови, ты же любишь наших милашку Филину и красавицу Дариен?! По-твоему, это честно? Мы, значит, должны получать удовольствие, когда нам орально ласкают половой орган, а любимые драконяшки — нет, они такого удовольствия недостойны? Я не мог избавиться от подозрения, словно Нарцисс специально так говорит, чтобы манипулировать мной... Но, глядя на ситуацию в целом, всё же искренне проникаюсь его словами, верю в их естественность и ещё сильнее желаю упасть под земную кору. — Не-не-не, разумеется, учитывая всё накипевшее за эти дни, мы в любом случае в процессе смогли бы выработать столько удовольствия, что наше тело начало бы частую отдышку, а драконессы бы пребывали на грани потери сознания. Я не сомневаюсь, что именно этого ты намеревался добиться, дорогой Ови... — Нарцисса поразила внезапная усмешка. — Ох, да ты ведь полон энергии! Вот только не стремишься её хорошенько распределить, чтобы добиться более соблазнительного эффекта. И от этого мне становится обидно. Никакого изящества... И полная несправедливость! Удовольствие-то получили бы мы все вчетвером (или втроём, если учесть, что мы с тобой части одного целого), но ведь нужно же и привнести хоть какое-то разнообразие в секс! И вот скажи мне, что в этом трудного? Скажи, почему почти все, кого я знаю (необязательно в жизни), при своём первом разе довольно быстро доходят до оральных игр и без неудобства, с энтузиазмом начинают делать куни, прям с головой погружаясь в мир новых физических ощущений? Почему ты не можешь так же? Нарцисс приложил к своей пасти указательный и средний пальцы, оттопырив их в разные стороны, создавая некое подобие перевëрнутого треугольника без основания, и высунул змеиный язык, пошевелив им. — Разве ты не находишь в этом ничего привлекательного? Убрав пальцы от рта и втянув язык назад, двойник неожиданно заговорил с... жалостью по отношению ко мне, отчего моё желание провалиться к ядру Земли возросло трëхкратно. — Чего ты такой закрепощëнный, Ови? Какова дилемма? В чём суть проблемы? Ты, я не знаю, язык прикусил себе, что ли?.. Или, может, всё это с непривычки?.. Если так, то спешу тебе напомнить, что и заниматься с драконицами сексом тоже для нас изначально было непривычно. В первый наш раз с Жасмин ты вообще весь жался, пока обольстительная избранница не втянула своими чарами нас в процесс... Только между нами, я тоже тогда слегка нервничал, хе-хе... Но! Это ведь в прошлом, а в настоящем занятие сексом с драконицами для нас стало уже обычным делом. Тут просто одно жалкое дополнение, приправка к блюду любовного разврата. Подумаешь, какое-то незначительное движение язычком, мы и к этому привыкнем! Двойник взял короткую паузу, задумчиво приставив пальцы ко рту. — Или, может, всё дело в вопросе гигиены? Пфф! Ови, брось, я тебя умоляю! Большинство драконов те ещё чистюли! Конечно, не как многие люди, но уж точно получше некоторых викингов, к примеру. Исключением, разве что, являются драконы по типу Ужасных Чудовищ, если вспомнить, что иногда вытворяет Кривоклык. Но оно на то и исключение, которое подтверждает правило. И к данному исключению не относятся ни Жасмин, ни, если рассматривать конкретно данный момент, Филина с Дариен. Гарантия в тысячу процентов! Ты сам мог в том убедиться, когда соприкасался губами с их брюшками, грудями, лапками и шеями. Никакого ж отвращения не было. Причём, большинство из нас чистюли даже чисто биологически. Как ты знаешь и о чём ты подумал при поцелуях Белой и Красной, природа впихнула нам в рот слабенькую мини-кислоту, чтобы та растворяла остатки пищи на зубах. Не всегда работает как надо, но всё же. Добавим к этому кое-какие растения, которые мы, драконы, временами жуëм чисто инстинктивно, и получается свежее дыхание плюс поцелуй с кислинкой. Впрочем, это я сейчас говорю про пасть. Про общую чистоплотность я сказал до того. И если всё же одолевают сомнения, вспомни слова Асмаэля. Он же для тебя авторитет! Он когда-то сказал тебе, что нам не грозят никакие заболевания в результате полового акта. Следовательно, мы можем заниматься сексом вообще в любых позах на выбор! Ещё одна короткая пауза, за которую Нарцисс не дал мне сформулировать ни единой мысли. — Или, если снова прибегнуть к словам Асмаэля, только уже сказанным им сегодня и по другой поучительной теме, может, всё дело не в тебе, а в нашем организме? Может быть, мы неправильно развиваемся. Мы же драконьи подростки и по законам природы должны начать впадать в крайности. Только, выходит, мы с тобой впадаем в совершенно разные крайности?.. Я становлюсь холериком, а ты что, впадаешь в меланхолию? Оттого и вся эта скованность? Ты должен быть импульсивным, а вместо этого, наоборот, ограничиваешь себя в телодвижениях... И вновь короткая пауза. — Или, может, это итог того, что ты пытался долгое время меня сдерживать, ещё со времён нашей человеческой жизни, держа весь накопившийся негатив в себе? И это сдерживание так истощило тебя... Истощило настолько, что ты стал излишне чувствителен ко всему... Мне кажется, или Нарцисс начал как-то слишком старательно углубляться в вопрос касательно того, почему я испытал лёгкую панику при мысли о кунилингусе... Он что, копается в наших мозгах? Внезапно в пространстве дыма раздался секундный шум, весьма похожий на звук восклицания (из мема какого-то...). Нарцисс еле заметно вздрогнул и буквально подплыл ко мне поближе, присаживаясь напротив. — Не-е-ет, — тихо протянул двойник, смотря на меня более спокойно и серьёзно. — Кажется, я понял, в чём причина. Асоциальность, остатки человечности и действительно сбой в развитии. Двойник склонил голову набок по-птичьи, внимательнее всматриваясь в меня, отчего невольно поднялся лёгкий жар. В ту же секунду окружающий нас дым почему-то стал преображаться, неестественно зашевелившись и приобретя несколько разносортных светлых оттенков. Секунд десять спустя дым приобрёл форму окружающей местности. Появились дымчатые деревья, ветви, листья, трава... и точно такие же драконицы подо мной, точно так же состоящие из дыма. Сидящий перед моим лицом Нарцисс находился прямо там, где располагались левое и правое плечи Филины и Дариен, а ещё и их крылья; то есть Нарцисс сидел между драконицами, но его лапы стояли на их плечах и раскинутых крыльях... вернее, не стояли, а проходили сквозь них. И что самое интересное во всей вышеописанной картине: ни любимицы, ни растительность вокруг не двигались, деревья и траву не колышет ветер, а драконицы же просто застыли, как статуи. Двигался только клубящийся дым. Разглядывание образов, состоящих из дымки, помогло мне на пару мгновений отвлечься от неудобства, которое вызвали во мне мои сомнения и слова двойника. А тот совсем скоро после изменения внешней обстановки заговорил дальше: — Ещë когда мы жили в теле человека, мы с тобой были нелюдимы и не могли полноценно контактировать ни с кем. Практически все нас отталкивали, кроме нескольких очевидных исключений. Нам, и в особенности тебе, трудно давалось общение. И пускай после попадания сюда и приобретения драконьей ипостаси вести диалоги стало значительно легче, похоже, прошлое оторвать от себя оказалось куда сложнее, чем я думал. И в таком случае понятно, отчего ты так дëргаешься; если раньше просто находиться в одной комнате с более чем четырьмя людьми было сложновато, то столь откровенная близость вообще может довести... Даже несмотря на то, что Филина и Дариен так близки нам. Хм. Либо ты всего-навсего опасаешься сделать что-то не так и не оправдать ожиданий любимиц, либо... хе... Либо твоя отчуждëнность и не лучший опыт общения с людьми привели к формированию не то комплекса, не то чего-то похожего, что заставляет тебя стремиться к доминированию. Типа: «Мне пусть приносят удовольствие всеми способами, а я ограничусь лишь несколькими способами, исключая кунилингус, потому что я так хочу, и неважно, что я занимаюсь сексом с возлюбленными»... Н-де, Ови, если это так, то тебе стоит усердно подумать над тем, кто из нас воистину плохой. Жар под кожей нарастает. Я уже было собирался возмутиться в качестве самозащиты, а затем броситься в яростное отрицание, однако Нарцисс опередил меня и изрëк: — Впрочем, я очень сильно сомневаюсь, что ты настолько эгоистичен, хотя и считаю, что эгоизма тебе всё равно не занимать. Скорее всего ты действительно, сам того не подозревая, боишься сделать что-то неправильно. И вместе с тем тебе мешают остатки человечности. Пусть ты недавно, ещё до плена у Вигго, отрëкся от своей человеческой натуры, принимая натуру драконью, но, как я понимаю, окончательно расстаться с прежним «собой» тебе нелегко. Человеческая природа всё ещё кипит в твоей половинке души, человеческая суть не позволяет тебе сделать шаг по лестнице, ведущей к полному принятию себя как дракона, которому не нужны никакие людские заветы, запрещающие отдаться ощущениям плоти... с другими драконами. Забавно, целоваться, значит, можно, обмениваться слюной — можно, играться с чешуйками на груди и животе — тоже можно, даже сношать самок можно, но вот совать в их манящие дырочки язык — уже нельзя! Это, видите ли, уже перебор! Нарцисс тихо посмеялся, взяв уже которую паузу, и подошёл к финальной части. — Ну и да, плюс ко всему этому ещё и проблемы с нашей многострадальной головой. Похоже, мы и правда немного неправильно растём, только тут дело не в крайностях, а в задержке... Вынужденной задержке, назовём её так. Судя по моим наблюдениям, пока наше тело и я сам уже полноценно встали на ступень подросткового периода жизни, достаточно повзрослев, ты ещё остаëшься где-то на пограничной стадии... Я бы не сказал, что ты ребёнок, скорее кто-то близкий к нему. Это, кстати, объяснило бы не только твою чрезмерную неуверенность (вплоть до боязни поместить язык внутрь влагалища сексапильной драконицы), но и нежелание принимать мой взгляд на мир. Ты просто-напросто ещё не отрастил достаточно длинные лапки, чтобы дотянуться до своих розовых очков невиновности, через которые взираешь на всё, и снять их. После этих слов Нарцисс, да и всё, на что падал мой взор, перекрасился в розовый, обретя яркие, режущие око тона. С запозданием я осознал, что у меня на морде из ниоткуда нарисовались очки. Раздражëнно фыркнув, снимаю их с себя и вижу в пальцах правой лапы вишнëвого цвета душко, крепящееся к двум оправам, имеющим форму пятиконечной звезды, и в каждой из этих оправ сидело ярко-розовое стëклышко. Ну и заканчивались очки, как не очевидно, вторым душком, тоже вишнëвого цвета. Раздавив в ладони весь этот ужас, я посмотрел на Нарцисса, содрогающегося от своего беззвучного смеха. — «Обхохочешься. » — язвительно буркнул я, но вместе с тем и в глубинах подсознания поблагодарив двойника за то, что он своей выходкой снял с меня львиную долю напряжения. — Извини, не удержался, — смахнув фальшивую слезинку, сказал Нарцисс, быстро вернувшись к серьёзному настрою. — В общем, ты меня понял. У нас проблемы с башкой. Причём, к нашему с тобой счастью, эти проблемы никак не связаны с генетикой, это я определил абсолютно точно. Мы с тобой вылупились нормальным драконом. Но из-за некоего насильственного вмешательства, похоже, мы получили мозговую травму. Наш разум слегка перекосоëбило, отчего один из нас двоих чуток притормозил в ментальном росте. К сожалению, каким образом произошло насильственное вмешательство и что оно из себя представляет — я без понятия. Ненадолго призадумавшись, Нарцисс внезапно для меня уставился в пустоту, а его физиономию вытянуло. В какой-то миг чешуя двойника потемнела. — Ëбушки-воробушки, — на выдохе прошептал Нарцисс, вскорости придя в норму. — Да ведь эта травма связана не только с твоим характером, но и с тем, что мы с тобой забыли начисто начало нашей драконьей жизни. То есть... одно насильственное вмешательство привело к стольким... нюансам?! Из-за кого-то мы не помним своего детства в теле дракона, так ещё и страдаем задержкой в ментальном развитии... Кто бы ни был этой сволочью, ему лучше молиться, чтобы я его никогда не нашёл, в противном случае я позабочусь о том, чтобы его крики разнеслись по морю. На краткий миг двойник впал в бешенство, а дым вокруг окрасился в чëрно-красный, но, к моему безграничному счастью, Нарцисс довольно быстро успокоился и даже сохранил некоторую весëлость. Я же, хоть и заинтересовавшись его словами про причины наших глубоких головных неисправностей, не испытывал пока желания копаться в этом и предпочёл сосредоточиться на происходящем сейчас, дабы не потерять с трудом добытое настроение. — М-да. Тут есть над чем поработать, и работы мне предстоит немало. О, и да, Ови, можешь не тревожиться: под словом «поработать» я подразумеваю вовсе не злодеяния, как ты их называешь, а примерно, примерно то же, что я провернул с тобой этим днём недавно, сумев успокоить и вывести на разговор по душам, и плюс к этому созидательный труд, который должен будет помочь в восстановлении целостности разума. Я не успокоюсь, пока не наведу в нашей черепушке порядок! Двойник, завершив краткую тираду, приложил указательный палец правой лапы к подбородку, почесав его, и увёл взгляд от меня куда-то в сторону. Вернувший себе прежние цвета дым спустя несколько секунд после окончания речи внезапно дрогнул. Нарцисс, увидев это, посмотрел на дракониц подо мной, и я вслед за ним. Те совершили незначительное, крохотное, замедленное движение лапами и тут же вновь застыли. Только сейчас меня осенило: пока Нарцисс разговаривал со мной, всё это время мои драконессы оставались практически полностью неподвижными! То есть, получается, двойник настолько быстро говорил, что в реальности прошло не более пары секунд, когда тут — явно более пяти минут... Я, конечно, краем сознания подмечал эту деталь и потому спокойно слушал Нарцисса, не боясь того, что мог застыть, как истукан, на глазах любимиц, но именно сейчас я обратил на это полноценное внимание!.. Из раздумий меня выводит двойник. Он поправляет кое-какие свои слова, обращаясь ко мне: — Очевидно, в том, что ты ведёшь себя почти как ребёнок, виновата не только головная травма, но и твой собственный характер, не спорю, но при том нельзя забывать одну истину: кто-то всё же нанёс нам вред, что привело не только к небольшому откату в психологическом развитии, но и к потере памяти. Масштабной потери памяти! И потому я намерен не колеблясь отомстить тому, из-за кого на нас свалились такие проблемы, и тебе меня не переубедить, Ови! Стоит шансу на месть появиться — моментально воспользуюсь. В принципе, у меня сейчас не было никакого желания спорить с «самим собой», поэтому я просто промолчал. Сделав глубокий вздох, Нарцисс повторно в задумчивости почесал подбородок, после чего воззрился на Филину и Дариен. Двойник глядел на них приличное время, пока не сообщил мне следующее: — Как бы то ни было, я не собираюсь это просто так оставлять в том числе. К чёрту все оковы! На моём лице сам собой был написан вопрос, о чём это Нарцисс, даже озвучивать не пришлось, и Нарцисс отвечает, даёт пояснение: — Я не хочу, чтобы получаемое нами и нашими возлюбленными удовольствие подавалось в ограниченных количествах. Это неправильно. Чтобы хоть как-то начать это исправлять, я, пожалуй, первым делом... Ну, грубо говоря, «нажму» кое-что. Мне тут довелось найти интересную лазейку в барьере между нами двумя и нашими сферами влияния, и я собираюсь с этой лазейкой провести некоторые манипуляции. И как я уже говорил ранее, не тревожься! Работая с твоей ограниченностью, я не пытаюсь сделать из тебя смертельно и травмоопасную секс-машину, Ови. Никакой грубой гиперболизации, поверь мне. Дымка рассеялась, и окружающим образам вернулся нормальный, реалистичный вид. Стоило только отметить то, что время для нас с двойником по-прежнему оставалось заторможенным, поскольку драконицы двигались крайне медленно, и то, что взор был полностью сконцентрирован на женских прелестях Филины и Дариен, а всё остальное же, хоть и вернув адекватную внешность, расплывалось. Несмотря на испытываемый перед Нарциссом стыд, сомнения всё же снова начали брать надо мной верх. Я бы попятился назад, в сторону от второй личности, но проблема заключалась в том, что в мире разума это было бесполезно, а в материальном мире — ещё и невозможно. — Да брось, Ови, — мягко усмехнулся Нарцисс, непонятно как и когда сильно отдалившийся от меня и теперь вновь приближающийся ко мне. Двойник второй раз подплыл близко к моей персоне, изгибая свою тушку в пространстве волнами и невесомо становясь напротив. Пальцы передних лап Нарцисса коснулись моих щёк, и на них неожиданно запульсировали приятные покалывания. Я застыл. — Всë, чего я хочу, — это лишь снять ограничения. Бессмысленные ограничения. Я хочу сбросить с нас и в особенности с тебя цепи, опутавшие сознательное и подсознательное. Я хочу сделать нас чуточку более свободными, Ови. Ты же жаждешь свободы, правильно? Ты же хочешь быть свободным и счастливым? Ты же ценишь свободу превыше всего, ведь она дарит тебе счастье... Так? Коль это истинно верно, ты позволишь мне сделать то, что я должен сделать. Потому что пока тебе мешает какой-то жалкий страх, ты — несвободен! Речь Нарцисса вдруг полностью завладела мной, и я потерял всякое желание сопротивляться. И то был никакой не гипноз или внушение. — Я не собираюсь торопить события, но и медлить не стану. Не стану мелочиться. Я воспользуюсь той лазейкой, о которой сказал тебе, и... Кхм. Скажем так, я дам телу алгоритм действий, запрограммирую его. Оно какое-то время будет действовать самостоятельно. Повторюсь, самостоятельно! Я не возьму над ним контроль. Но и ты ВРЕМЕННО его потеряешь. Небольшой отрезок времени тело будет действовать автоматически, как по заданной программе, в некоторой степени отдавшись похоти. Спешу тебя успокоить, ты не почувствуешь ничего, что связано с кунилингусом. Но только в этом случае! Сейчас я хочу показать тебе не то, насколько сладко может быть ощущение горячей кожи и женской влаги на языке, а то, какое удовольствие от этого получат наши любимицы. Ты будешь смотреть. И если ты действительно любишь наших дракониц, начиная от избранной и заканчивая самками под нами, ты непременно задашься вопросом: готов ли ты лишить их всех такого перспективного варианта получения удовольствия, готов ли оставаться таким эгоистом... Последние слова Нарцисса больно кольнули мне лёгкие и желудок, вызывая возмущение, которое скоро подавил ещё больший стыд, чем прежде. — А если духовно-чувственная часть для тебя недостаточно убедительна, — закатив глаза, с усталым выражением лица заговорил двойник далее, — то вот тебе аргумент, касающийся физически-практической части: если ты не заметил, тело существенно прибавляет в росте из-за питья крови и по естественным причинам, и наш покоритель драконесских сердец увеличивается пропорционально увеличению этого тела. А значит, скоро эффективнее будет удовлетворять самочек язычком и губками, потому что другой инструмент станет слишком большим для них и сгодится только для зачатия потомства. И не факт, что даже эта его функция сохранится надолго (конечно, если не прибегнуть к изобретательности). Ежели тебя это не устраивает, тогда ищи дракониц покрупнее, а от питья крови отказаться нельзя. Чуть-чуть над чем-то поразмыслив, Нарцисс заканчивает свою мысль такими словами: — Мы должны побороть твой страх, Ови, сбросить его оковы. Я знаю, ты хочешь этого, ты желаешь погрузиться с головой в страсть и не быть ограниченным сомнениями. Тебя коробят эти сомнения. Так позволь мне помочь избавиться от них. Давай совершим первый шаг. В конце концов, я же делаю это не только ради своей прихоти, но и ради нас обоих. Не успел с моих уст слететь положительный или нейтральный ответ, как Нарцисс в мгновение метафизического ока превратился в бесформенное серо-белое нечто и вселился в меня. — Пора молодому и горячему Королю немного пошалить. Начнём же полноценный оральный секс. В следующую секунду я, даже зная об идее Нарцисса и вроде как не имея веских возражений, поддался лёгкой панике, когда физические ощущения стали сильно ослабевать. Было дискомфортно вновь чувствовать, как моё собственное тело выходит из-под контроля и перестаёт быть моим, пускай в этот раз ни о каком захвате не шло и речи. Всё равно дискомфортно. Дискомфортно от того, что дуновение ветра, касание травы и чешуи любимиц, поглаживание прохлады, аромат Филины и Дариен, внутренний огонь — всё это исчезало. Оставались только слух и зрение. Да и то последнее тоже чутка ослабло, в результате чего всё вокруг приобрело более тёмную палитру (в том можно было бы обвинить сгустившийся мрак, да вот только он тут вообще ни при чём, само по себе моё око слишком хорошо видит в темноте). В конечном счёте я потерял привычную связь с телом, и мне оставалось лишь смотреть и слушать. Действующее «по программе Нарцисса», оно скоро принялось за работу. И надо сразу признать, несмотря на некоторую жуть, которая исходила теперь от сияющих хищническим блеском глаз, как я заметил в отражении зрачков дракониц, работало тело безупречно и правильно, не создавая впечатления, будто в нём поселился кто-то другой. Скорее будто над Овером взяла верх его драконья натура... Ещё разок слившись с Филиной и Дариен в поцелуе, обойдясь без доминирования в сей момент, тело временно отстранилось от дракониц, а очи прицельно впились сперва в прелести Красной, а после перешли на прелести Белой, затем обратно, потом — снова на прелести младшей из названных сестёр, выбирая, с кого начать. Интересно, это Нарцисс заранее ввёл такой алгоритм «выбора», определив финальный итог, или телу сейчас действительно дозволено выбирать?.. В последнем варианте я очень сомневаюсь, но фиг его знает — вдруг двойник как-то там пошаманил с нашими мозгами, и те действуют подобно третьей, ограниченной в самостоятельности личности... Сделав «выбор» (опять же, если он, конечно, был), тело незамедлительно приступило к действию. Положив Дариен указательный палец правой лапы на подрагивающую щель, Вампир (как странно говорить о себе в третьем лице...) принялся осторожно, крайне осторожно массировать чувствительную плоть драконицы, стараясь не поранить красавицу когтем. Изо рта Красной вышел непроизвольный писк. Вторая передняя лапа же аккуратно схватила одну из задних лап Филины, не касаясь половых губ молодой драконессы. К удивлению Белой, ласкать её сокровенное местечко принялся не палец, как в случае с Дариен, а мой... язык. Хоть я ничего сейчас физически не чувствовал, всё равно табун мурашек пробежался по мне, когда мокрый розовый двуглавый змей коснулся открытой розовой кожи, пройдясь от низа до верха. Изо рта Филины вышел более громкий и звонкий писк, в сравнении с её сестрой. Когда глаза ненадолго сосредоточились на мордочке белой драконицы, я увидел, как та запрокинула голову. Вампир сделал свой (и, по сути, наш с Нарциссом) первый «лизь». Останавливаться уже бесспорно не имело смысла. Поэтому с продолжением сие процесса я смирился моментально. Наш язык вновь прошëлся от низа до верха, второй раз прижался и проскользил по нежной плоти... затем пошёл третий раз, четвёртый, пятый... десятый, тринадцатый, семнадцатый... Язык ласково и даже по-своему заботливо лизал половые губы, собирая на себе больше прозрачной жидкости, увлажняя проход, что вёл в самом конце к священнейшему вместилищу драконицы, чуть-чуть набирая скорость и находя подходящий ритм. Его, языка, темп оставался размеренным и неторопливым. Параллельно тому палец правой лапы ублажал Дариен, пока язык делал то же самое с Филиной. От обеих дракониц исходили без преувеличения весьма пошлючие звуки удовольствия. Моя личная реакция на происходящее была неоднозначной. С одной стороны — хотелось с пылающими щеками отвернуться, однако физически это не представлялось возможным сделать и щёки при этом под чешуёй сейчас явно не краснели, покуда тело действует автономно; наблюдение развернувшегося передо мной зрелища вызывало некоторое неудобство. С другой же стороны — ранее видя, а ныне слыша, как приятно Филине от таких ласок, я ловлю себя на том, что проникаюсь словами Нарцисса ещё сильнее, и нахожу разгоревшееся действо более занимательным... Двойник сорвал с цепей замок, что не позволял мне заниматься подобной разновидностью секса, отступать уже некуда, так зачем отпираться? Контакт уже установлен. К тому же, если полагать, что я испытывал панику из-за беспокойства сделать что-нибудь не так, то теперь, выходит, эта паника напрасна. Действия языка не кажутся мне особо сложными, и, тем не менее, Филина ловит от них дикий кайф. Значит, я сам вполне легко могу удовлетворить любимицу. А с учётом того, что частая практика разнообразных поцелуев привела к тому, что я ещё и научился правильно использовать свой язык и губы, отчего Жасмин, Филина и Дариен до сих пор, явно уже успев привыкнуть, всё равно погружались в пучину наслаждения, будто в первый раз, практика в этом более пикантном деле также должна натренировать меня... Получается, возлюбленных так или иначе будет охватывать удовольствие. И я не могу лишить их его, я искренне желаю делать им хорошо. О вышеуказанном удовольствии свидетельствовало разгибание и обратное сгибание свободной задней лапы Филины, что повторилось несколько раз, словно её пронзили конвульсии, а также доносящийся до ушей громкий шум, напоминающий череду стонов и аханье с рокочущими нотками. Дариен тоже довольно показательно выражала свои ощущения, но не так жарко, как её сестра. Возможно, конечно, тому виной была бóльшая опытность красной драконицы и на игры языком с губами старшая ответит так же, как и на игры пальцами. Однако если при наступлении очереди Дариен игры языком и губами вызовут у неё более огненную реакцию, чем игры пальцами, тогда однозначно выходит, что... пора использовать новинку... Минуты тянулась за минутами. Ночь накрывала остров всё более и более широко, погружая его во тьму. Скоро язык перешёл с размеренного темпа на ускоренный и даже немного агрессивный, переставая миндальничать с белой драконессой и напористо приближая ту к кульминации. Филина стонала с каждой секундой только громче и громче, её рыки и рокот набирали силу, спугнув находящихся на приличном расстоянии от поляны птиц. В наступившей кругом тишине оставались лишь похотливые отзвуки двух получающих неземное наслаждение самок. Среди которых, разумеется, выделялась Филина. Было видно, ещё чуточку — и она достигнет пика. Тому способствовали нарастающий темп оральных ласок и изредка подключающиеся к делу губы. А последним гвоздём в крышку гроба блаженства стало проникновение языка внутрь. Это оказался предел. Филина издала особенно громкий рык, вскрикнув и выпустив из пасти столп пламени. К счастью, пламя не коснулось листьев и древесных ветвей. Однако потоки выходящего огня посыпались мириадами искорок на ковёр зелени, на коем возлежала наша троица. К очередному счастью, похоже, в алгоритм тела Нарцисс ввёл команду в случае опасности возникновения пожара немедленно предотвратить его. Это объясняет, почему крыло само собой расправилось и опустилось на место возгорания, перекрывая доступ к кислороду, туша огонь. Как я мог судить по тому, что происходило с нашим языком, мышцы влагалища сокращались в оргазме, покрывая сам язык, стенки рта и нос блестящим бесцветным нектаром. Последнее произошло тогда, когда наш язык вернулся в пасть, и челюсти сблизились друг с другом. Достигнув упомянутого выше пика, Филина наконец расслабилась, тяжело задышав. Вампир отпустил одну из ног драконицы, которую до этого держал, и облизнулся, вытирая с кончика носа и губ заработанные соки, и напоследок одарил Белую последним «лизем», впоследствие чего у той снова судорожно задрожали лапы и мило согнулись когтистые пальцы. Закончив с младшей, тело взялось за старшую. Убрав от Дариен палец, Вампир принялся творить с ней то же, что и с Филиной. Процесс повторился. Схема действий оказалась такая же. Несмотря на то, что сие маленькая игра оказалась идентична игре с Белой, кое-какие различия всё-таки имелись. Во-первых, красная драконица держалась значительно дольше Филины, потому данная игра, можно сказать, слегка затянулась. Во-вторых, при достижении оргазма Дариен вновь проявила сдержанность и удержала поток пламени в себе. Хочется при том отметить: хоть Красная и оказалась более стойкой, чем Белая, очевидно, что удовольствие от игр ртом она получила большее, чем от прошлых игр уже лапами. Внутрь пасти, на язык и на нос второй раз брызнули половые соки, причём, судя по всему, обильнее, чем в первый раз. И второй раз облизнувшись, Вампир навис над двумя драконицами. Перед моими глазами предстали более чем удовлетворëнные прошедшей маленькой игрой Филина и Дариен. Белая самка уже успела отойти от оргазма, а вот Дариен, которая кончила буквально только что, пыталась отдышаться. Глядя на них с любовью и страстью, я внезапно обнаруживаю, как ко мне вернулся контроль над телом. Об этом в первую очередь говорили возобновившиеся физические ощущения. А особенно чётко об этом говорило слабое жжение на кончике языка, которое отдавало невообразимо странной смесью вкусов, напоминающих более всего ягоды. По-видимому, из-за усилившегося воздействия гормонов, даже не захотев обдумать то, что сейчас произошло, моя персона в следующую секунду слилась в уже котором поцелуе в губы, будто бы желая поскорее поделиться этим коктейлем на кончике языка с любимицами, проникая им, языком, в рот и змеясь в нём. Разорвав поцелуй, я прошелестел: — «Надеюсь, вы были не против попробовать себя же на вкус, ягодки мои? » — Непривычно, но, признаюсь, очень приятно, — ответила Дариен, пробежавшись язычком по своим губкам. — Бесподобно. Особенно при осмыслении, каким образом ты поделился с нами этим вкусом!.. — восторженно добавила Филина. — Да... Поцелуями... Они такие... нежные. И все поцелуи до этого!.. Особенно те, что были там, внизу... Овер, не могу промолчать, твой язык просто чудесен! Ты был невероятен! Ни мне, ни моей сестре ещё никогда не было так... хорошо... Подобный жар между лап возникает впервые!.. И ты... «попробовал» нас и ещё заботливо поделился с нами, твоими верными, принадлежащими тебе самками, которые по закону обязаны во всём тебе угождать, не смея просить ничего взамен... — прошептала Дариен. — А ведь ещё никто никогда не делился с нами... подобным... лакомством... — Я и помыслить не могла, что можно наслаждаться собственным вкусом! — «Ну-ну, — снисходительно усмехнулся я, находясь под каким-то дурманом, что заставил меня далее сказать такое, что в нормальном состоянии я бы явно не сказал. — Раз вам так понравилось, то могу посоветовать в случае возникновения необходимости разрядки — чисто чтобы сбросить напряжение и всё! — попробовать проделать те же языковые трюки, что и я. Попробуйте удовлетворить друг друга. Не знаю, насколько плохо это по драконьим законам, ведь вы, в конце концов, пускай не родные, но всё же сёстры, так ещё и обе самки, но от своих слов не откажусь. Тут дело за вами... » Филина и Дариен не пришли в шок, чего я частично опасался, но удивление ими завладело. Глаза округлились. Драконицы неуверенно переглянулись между собой. Они смутились. И что самое интересное, Красная выглядела более смущëнной, чем её младшая названная сестра. Жажда уже собственного удовлетворения застучала в мозгу, словно молоток по колоколу. Смотря на своих возлюбленных дракониц, на их милые мордашки, красивые тела, аппетитные и изящные формы, я потерял связь с собой прежним напрочь. Мне хотелось поскорее приступить к новому этапу наших с драконессами игр. Моё тело было полностью согласно со мной и, пускай вернувшись под контроль, решило самостоятельно продемонстрировать это. Оно само собой задвигалось чуть вперёд и чуть назад. В результате этого уже обрëтший алмазную твëрдость член соприкоснулся с кончиками трав, что вызвало резкий щекочущий эффект, отчего член опасно задëргался. Казалось, он вот-вот выплеснет всё своё содержимое без всякой стимуляции! С последнего сексуального акта прошло не шибко много дней. Не припомню, чтобы столь короткое воздержание приводило к столь повышенной чувствительности... Что примечательно, моё Желание привело не только к повышению чувствительности, но также и к усилению нетерпеливости. Каждый нерв так и твердил: если поскорее не достигну оргазма, кровь в половом органе вскипит! Поэтому мне срочно нужно было получить свою долю заботы!.. И при всём при этом я пока не собирался приступать к самой главной части наших с драконицами захватывающих игр, предпочитая в данный момент часть поскромнее. Хотелось получить аналогичный ответ на свои манипуляции с междулапьем самочек. Дабы всё было по-честному. По этой причине я и поспешил совершить следующее: дав всего минутку Филине и Дариен на отдых и по истечении сие промежутка времени упëршись в землю крыльями, протягиваю левую лапу к Белой и сую её самке под затылок, осторожно обхватив голову и настойчиво потянув уже на себя. Не сопротивляясь, Филина подымает голову, а затем подымается сама, вставая на все четыре ноги. Хвост белой драконицы бесконтрольно хлестал воздух, каким-то чудом не задевая рядом лежащую Дариен. Наградив Филину очередным поцелуем в губы, нежно предлагаю ей: — «В отличие от Дари, ты же ещё ни разу не занималась ублажением члена своего самца, используя рот. Не хочешь ли попробовать? » Как оказалось, белая крылатая красотка очень даже хочет попробовать. Она была более чем согласна отплатить на мои оральные ласки той же монетой. Филина устремилась под меня, потëршись спиной и задом о мои живот и грудь. Импульсы от приятных прикосновений передались достоинству, отчего то снова пару раз дрогнуло. Конец бело-серого хвоста лёг мне на шею и скоро ушёл ниже, прижимаясь к верхней области грудной клетки. Тот миг, в течение которого ничего не происходило, показался моей персоне слишком долгим. Когда же он прошёл, на обнажённой коже вдруг обнаружилось что-то шершавое... что-то тёплое... что-то липкое и мокрое... Что-то весьма и весьма приятное! Филина приступила к делу, начав вылизывать мой стержень вдоль «пластинок», медленно и аккуратненько, будто опасаясь разбить хрупкую хрустальную вазу. Драконица сразу старалась охватить как можно больше, она шла язычком поначалу от середины до наконечника, а после уже от самого основания до наконечника, оставляя за собой дорожки ротовой влаги, что обволакивала нижнюю сторону члена. Ощущения были крышесносные! Да, пожалуй, можно было не откладывать вердикт на потом и отметить прямо сейчас: очень чётко чувствовалось, что Филине не хватает опыта, было видно — это её первый минет, раньше она такого не практиковала. Об этом говорили и рваные неровные движения, и попытки подражать тому, как действовал мой язык чуть ранее с ней самой, что изредка дополнялось обвиванием ствола. Но как уже отмечалось выше, ощущения такие, что просто выносили мозг! Даже так, даже ублажаемый неопытной самочкой, я всё равно ловил умопомрачительный кайф и, можно сказать, находил в этой неопытности свою изюминку, что психологически придавало больше импульсов, поступающих в член. И раз какие-то жалкие травинки едва не доводили меня до семяизвержения, то ласки Филины вообще оставляли минимальное количество шансов сдержаться! Разница между ротиком любимицы и травой как разница между небом и землёй! И неважно, что Филина при этом не блистает мастерством! Я прилагал все свои усилия, напрягал все подконтрольные мне мышцы члена, чтобы не кончить в первые же минуты. Это будет личный для меня позор, если выйдет так, что даже Белая смогла стерпеть дольше, чем я, а мне ведь хотелось перетерпеть ещё и Дариен! С огромным трудом, но пока справлялся. В отличие от обеих дракониц, я не стонал, не рычал и не издавал рокот на всю округу. Получаемое благодаря Филине удовольствие выражалось в приоткрытом рте, тихом пыхтении, выпускаемых из ноздрей сферах дыма и то опускающейся, то поднимающейся морде. Несмотря на весь тот огонь Желания, окутавший меня, держаться более-менее достойно удавалось... Надолго ли только?.. Разомкнув веки, что слегка прикрывали глаза, я в какой-то момент обращаю внимание на поднявшуюся с травянистой лежанки Дариен, которая присела на небольшом расстоянии от меня, с интересом взирая на новый этап наших игрищ, в коем принимали участие пока лишь я и Филина. Не желая оставлять Красную в стороне, делаю ей предложение, найдя силы говорить ровно, не сбивчиво: — «Знаешь, хоть я и сказал, что вы с сестрëнкой могли бы использовать ту практику друг на друге тогда, когда срочно хочется расслабиться, а меня под лапой не оказывается, но почему бы и сейчас не устроить нечто похожее. Присоединяйся к нам и сделай Филине приятно, пока она делает приятно мне. А я же буду делать приятно тебе. » Как ни удивительно, Дариен вновь проявила не совсем свойственную ей стеснительность. Ответом на моё предложение стал неуверенный шажок назад. Очи Красной забегали из стороны в сторону. Не став церемониться с ней, я несильно, но крепко сжимаю пальцы левой передней лапы под нижней челюстью Дари (благо, она находилась в зоне досягаемости) и подтягиваю самку поближе, поведя её вправо от себя, так, чтобы она оказалась чуть левее Филины. Красная драконица покорно ступала туда, куда её тянула моя лапа. Как только Дариен оказалась в непосредственной близости от меня, я запускаю язык ей в рот, сбиваясь со счёта, какой это уже поцелуй за сегодня. Вместе с тем я при помощи жал хватаю хвост Красной и поднимаю его, чтобы затем применить свой хвост. Он прислоняется своим чешуйчатым концом, после которого шли чёрные, содержащие яд отростки, к половой щели самки и потихоньку движется вверх-вниз. Так проходит несколько минут. Когда мне надоело целоваться, я разрываю контакт губ, и Дариен тут же протяжно, тяжело задышала. Причиной тому было больше вожделение, чем необходимость отдышаться. Дари повторно возбудилась. Мои ласки распалили в ней страсть. Пользуясь её состоянием, я мягким, но приказным тоном обращаюсь к драконице, заглядывая ей в глаза, сужая зрачки: — «Сделай это. » После чего беру голову Дариен двумя лапами и перемещаю её ниже, целясь под хвост Филины. В конце концов, Красная занялась удовлетворением сестры. Та в свою очередь удовлетворяла меня, а я — старшую драконицу, не прекращая елозить чешуйчатой частью на конце хвоста по её истекающей соками дырочке. Филина ощутимо содрогнулась от внезапности, с которой старшая сестра принялась ласкать её щëлочку. Белая драконица аж стукнулась головой о мой живот. И как я мог проанализировать, Филина изумлëнно оглянулась на Дариен. Та не останавливалась и делала приятно младшей самке, не отвлекаясь на её реакцию. Издавая непристойные звуки наслаждения, Белая поспешила вернуться к выполнению своей задачи. То ли молодой драконессе своим примером помогла сестра, то ли Филина справилась сама, придя к кое-каким выводам, но в конце концов Белая нашла определëнную гармоничную комбинацию действий, перестав хаотично вылизывать мой стержень, за что удостоилась от меня похвалы. В её комбинации действий, как позже становится заметно, преобладает поистине звериный голод, и поскольку самка работала языком, а не клыками и пастью, можно в качестве сравнения взять ситуацию, в которой драконица вылизывала бы самый вкусный леденец на свете. Так мы втроём достигли идиллии: Филина с упоением лизала член, Дариен исправно работала с киской сестрëнки, а я же ласкал киску Дариен, но уже при помощи хвоста, и вместе с тем я поглаживал обеих дракониц; поглаживал по-хозяйски, проявляя, как я это назвал бы, заботливое доминирование, преисполнившись покровительственными чувствами при возвышении над самками. Достижение получено. Как говорили мне мои внутренние часы, я смог продержаться дольше, чем Филина и даже Дариен, следовательно, уже можно было бы расслабиться и преспокойно излиться семенем, но я решил попробовать продержаться ещё немного... В чём едва не провалился, когда Филина наконец-таки взяла кончик члена в рот. В те несколько секунд по нервным каналам пробежало, наверное, несколько десятков тысяч импульсов! Как я после такого не кончил — сам не представляю! Это действие со стороны Филины заставило мои глаза округлиться — настолько сильным был эффект. Моя выдержка стала более удивительной тогда, когда драконицы чуть ли не одновременно испытали уже второй оргазм (мало того, что такая синхронность сама по себе поразительна, так ещё ведь я даже первой разрядки не достиг, между прочим). Миг, когда Филина и Дариен кончили вновь, стал своеобразным знаком точки с запятой... По всей видимости, похоть оплетала разум своими корнями всё сильнее и сильнее, углубляясь в самые тёмные закоулки. Об этом говорили наступившие перемены в восприятии: если раньше, до второго оргазма самок, я мог спокойно, ясно следить за происходящим процессом, мысленно описывать его, то дальнейшее стало проходить как в тумане, в котором разве что отчётливо можно было разглядеть возникшее небольшое желание... экзотики в наших с драконицами отношениях, а также основные эпизоды результатов, к которым привело это желание экзотики. Мы начали менять позы. Сперва мне в голову взбрело попробовать практику, о которой я лишь краем уха слышал в предыдущей жизни. Пока самочки переводили дух после яркой для них кульминации, моя персона отошла в сторонку, чтобы затем с более удобной позиции повалить одну из сестёр, а конкретно — Красную, наземь, грудью вверх. Найдя нечто привлекательное в задних лапах самки, я принялся осторожно покусывать коготки и пальцы на этих самых лапах, чем явно ошарашил красношкурую красотку и заодно подарил новый вид удовольствия (а его Дари точно получала от таких игр с её лапками). Совсем скоро я перешёл к самому сладкому в этом мини-раунде: закончив с покусываниями, жестом хвоста требую Дариен ответить нежностью на нежность, в соответствующей мере. Поначалу неуверенно, из-за новизны, а затем, спустя чуть больше пяти минут, более достойно старшая из сестёр выражает свою благодарность за новоприобретëнные ощущения, несильно сжав член задними лапами, обхватив его пальцами, образуя полукольцо из них, и приступая к делу. В области паха, живота, груди, в голове, практически везде прогремел феерический взрыв. Это было что-то с чем-то! Чтобы не оставлять младшую скучать без дела, я пригласил её на прежнее место. С радостью Филина присосалась к «леденцу» с удвоенным рвением. Дариен же, как по инструкции, поспешно всунула язычок Белой в щелку, чем вызвала у сестры до неприличия громкий писк. Пока драконицы постепенно пьянели, по-прежнему умудряясь сохранять остатки трезвости, я уже окончательно потерял голову. Только подумать: одна из любимиц фапает мне задними лапами, а другая же наполняет естество жаром при помощи горячего гибкого язычка! От получаемого кайфа когти зарывались в траву, хвост в безумстве бил по земле, крылья широко расправились, не думая складываться, а очи полностью закрывали веки. На некоторое время я погрузился в безмятежность, сравнимую с самой нирваной! Далее описанная поза сменилась другой. Выбивая самок из колеи, я уложил их набок, мордами друг к другу, и просунул между ними своё хозяйство. Член сновал в тесноте, образованной двумя плотно прижатыми телами, скользя сразу меж двух мокрых пар половых губ и нежась при касании мягких брюшных чешуек дракониц. Разумеется, вся наша троица пребывала на седьмом небе. За этой позой последовала иная: я схватил Дариен передними лапами и перевернул её так, чтобы голова самки оказалась направлена в сторону источающей смазку головки члена, а её зад оказался близок к моей морде. Одним крылом опираюсь о землю, вторым — о дерево и слегка приподымаюсь. Красная быстро собралась, преодолевая ошеломление, и вобрала в рот головку. Филина же, никак иначе стремясь отблагодарить старшую за проявленную доброту, встав на задние ноги, взяла Дари за бёдра и прошлась по заветной щели языком. Пошла череда из лизания и не очень аккуратных, но, тем не менее, приятных поцелуев. Филина самостоятельно приняла данное решение, я её не заставлял и вместе с тем не имел ничего против подобной инициативы, просто предпочтя насладиться тем, как Красная с одного ракурса ласкала член, а с другого, взяв мою шею в кольца своего хвоста, любовно стягивала её. Скажу откровенно: хоть в неуклюжих ласках Филины и присутствовала своя изюминка, что добавляла пикантности, но всё же опыт Дариен и её знание своего дела, понимание, как правильно обращаться с членом самца, сыграли свою роль. Конечно, не стоит исключать, что меня просто могла уже довести вся эта долгая игра, но стоит отметить: когда младшая развлекалась с моим прибором, пусть и с завидной страстью, я ещё был уверен, что смогу продержаться достаточно долго; а теперь, когда с животным аппетитом развлекаться начала старшая, сие уверенность испарилась. Терпение оказалось на грани того, чтобы лопнуть. В нежную красно-розовую кожу вонзаются сотни микро-иголочек, пуская череду ещё нескольких десятков тысяч импульсов. Пришло время приступать к самому вкусному блюду данной трапезы плоти! В моём положении было легче всего повалить стоящую напротив Филину на землю, чем тратить незначительные, но всё же усилия на то, чтобы перевернуть Дариен головой вперёд. Поэтому я в определённый момент убрал Красную от члена и опустил её на ковёр траву сбоку от себя, после чего с некоторой грубостью уложил на землю Белую. Драконица с тонким рыком легла на правый бок, расположившись прямо возле поваленного дерева. Мои пальцы взяли левую лапу самки и оттянули её в сторону, открывая свободный доступ к вновь истекающей смазкой промежности. Сейчас я не стал тратить время на предварительные ласки, поцелуи, ухаживания, поглаживания, почëсывания, покусывания, если только не считать дразнящего скольжения головкой по входу, и поспешил взять наконец своё. Кончик члена проник внутрь самки, за ним пошла и основная часть ствола. В этот раз вхождение давалось гораздо труднее, чем во все предыдущие разы секса с кем-либо из трёх моих возлюбленных, но, игнорируя это маленькое неудобство, я шёл дальше. И даже находил в оном неудобстве свои плюсы. Казалось, будто головку объял воистину вулканический жар. А от ощущения узости мутнело в глазах. — «М-м-м... Тугая сучка!.. » — вырвалось из моего рта. С какой секунды я перестал следить за языком, точно сказать не смогу, но в эти мгновения оно для меня не имело никакого значения. Значение имела исключительно давящая на мой стержень живая печь подо мной! Воспользовавшись гибкостью своего великолепного тела, Филина позволила себе изогнуться таким образом, что передняя часть её туловища стала направлена вверх спиной, в то время как задняя часть её туловища смотрела вверх брюхом. Изогнувшись, Белая положила передние свои лапы на торчащую из лежащего дерева толстую ветвь. Дав драконице несколько секунд на то, чтобы принять позицию поудобнее, я скоро приступил к получению своего. Ведомый неистовым желанием накачать самку семенем, бесцеремонно вхожу значительно глубже, почти наполовину, вырвав из горла сучки огласивший всю ближайшую местность громкий взрык, совместивший в себе боль и отраду. Я опускаю передние лапы на землю, выгнув тело; поскольку мои габариты значительно превосходят габариты Филины, последняя оказывается подо мной, как и ствол дерева, в ветвь которого самка упирается. Войдя в белую драконицу глубже, бёдра движутся чуть назад, вынимая из гостеприимного лона моё достоинство едва не полностью, оставляя внутри лишь треть головки, а после вгоняют его обратно, сопровождая это громким чавкающим звуком. С каждой фрикцией я всё дальше углублялся в недра самки, с силой тараня её раскалëнное отверстие не менее раскалëнным членом. Внутри было невероятно тесно, и оттого невероятно кайфово! Но в какой-то момент до меня дошёл нейронный сигнал, оповестивший о том, что головка врезалась во вход в матку. После осознания этого мне пришлось взять остатки разума в когти, чтобы соблюдать осторожность и не проникать ещё глубже. Конечно, хотелось бы войти полностью, а разгорячëнному стволу не хватило совсем немного, чтобы коснуться утолщением половых губ, но я не собирался вредить своей самке бездумным поступком. И несмотря на то, что пришлось действовать поаккуратнее, я всё же нашёл нужную периодичность и потихоньку начал набирать скорость. Прошло немало времени. За этот промежуток Филина зашлась уже в третьем оргазме, а затем в четвёртом, пятом... Белая самка билась подо мной в судорогах, теряясь в водовороте удовольствия. Один из её множественных оргазмов привёл к тому, что драконица сильно надавила на ветвь, служащую ей в качестве опоры, и сломала её (а ветвь выглядела довольно крепкой, на секундочку!). Когда я услышал под собой характерный хруст, я посмотрел под себя, посмотрел в лицо уже откровенно ничего несоображающей Филине, чьи глаза застила пелена похоти. Полагаю, в моих глазах было нечто подобное, но остатки сознания точно должны проглядываться, ведь как же иначе мне удалось бы взять себя под частичный контроль, дабы не протаранить любимицу сильнее положенного. — «Надеюсь, нахождение снизу не доставляет тебе особых проблем, о Великая Всадница Судноглота? » — с коварной улыбкой задаю я вопрос. А спустя несколько секунд меня поразило молнией (к счастью, не буквально), и способность воспроизводить речь временно пропала. Ниже груди в мышцах возникло сосущее ощущение, а мой член, кажись, прибавил себе к размеру, дойдя до максимума. Я достиг пика блаженства. Загнав стержень настолько глубоко, насколько это было позволительно, моё тело утонуло в оргазмической дрожи. Первый выстрел оказался настолько мощным, что казалось, будто в нём скопилось всё мной сдерживаемое добро. И без того слегка выпирающий от приближающейся беременности животик Филины стал выпирать ещё больше, прямо на глазах растягиваясь от всего того объёма, который пошёл вслед за первым выстрелом. Найдя в себе ещё остатки силы воли, я спустя пару десятков подобных выстрелов отстраняюсь от Белой и выхожу из её лона, откуда сразу же потекла белëсая жидкость. Как только я вышел, на тело самки упало ещё несколько струй, облепляя ей задние лапы, хвост, живот, крылья и частично спину. Филина перевернулась, устроившись на помятой траве мордой вверх. Распластавшись, самка лежала неподвижно, будто оставшись без сознания. Язычок вывалился наружу, свисая с края рта, а грудь вздымалась и опускалась от частого дыхания. Я также глубоко и протяжно дышал, стоя неподалёку. После принятия основного «блюда» осталось весьма приятное и умиротворяющее послевкусие. Когда драконица наконец-то очнулась, она первым делом сосредоточилась на своём округлившемся животике, погладила его, еле слышно возбуждëнно порыкивая, размазала полученный от меня дар по мелким чешуйкам. А вскоре её взгляд оказался прикован к месту, в котором совсем недавно произошло соединение одного полового органа с другим. Неожиданно Филина зашевелила хвостом. Тот плавно поднялся с земли и приблизился к заветной щели. Самка макнула ещё чистый белоснежный кончик в бегущий из широко растянутого прохода поток спермы. Наблюдая за махинациями Белой, я с интересом поднял «бровь». Вытащив хвост из своей киски, самочка поднесла его конец к своему рту, принюхалась (хотя, как мне кажется, в этом не было особого смысла, поскольку соответствующий запах уже, наверное, накрыл всю поляну) и ме-е-едленно облизала, после чего стремительно запихнула хвост в пасть, обсосав его; и в завершение сего действа Филина, походу, просунула мокрый кончик в горло. Прекратив это и выпустив хвост обратно наружу, самка поделилась со мной своим мнением насчёт уплетëнного лакомства: — Тот коктейль, который ты собрал из нас с сестрой, был очень хорош, но это... Это нечто особенное! Я и подумать не могла, что солёное и сладкое может так идеально сочетаться! Просто удивительный вкус! А Дари даже не поделилась подробностями... Последнее предложение Филина произнесла с некоторой обидой, чуть ли не надув щёки. Я в усмешке выпустил из ноздрей и рта пар. А затем сперва обратил внимание на свой совершенно не думающий опадать член, потом перевёл взор на молодую самку... и хитро растянул губы в улыбке. Я подошёл к Филине, ощутив, как задняя правая лапа вступила в образовавшуюся из потока, берущего начало между ног самки, белую лужицу, и положил ладонь драконихе на затылок, помогая ей сейчас оказаться поближе к моему колу, потому как самостоятельно Филина явно не сможет этого сделать: она лишилась практически всех сил и не держалась на ногах. — «Если тебе так нравится, то, думаю, ты не откажешься от дополнительной порции сладкого и солёного, дорогая. » С этими словами я проник членом в рот Филины, и та охотно приняла свой любимый горячий леденец. При помощи жал моя персона вместе с тем взяла хвост Белой и засунула его самочке в щелку, задвигав им туда-обратно. Несмотря на то, что главное блюдо, как я его назвал, уже было принято, я бы не отказался от добавки. И Филина явно аналогичного мнения, хе-хе... Самочка с аппетитом сосала член, щекоча его снизу языком. Я сновал в её киске её же хвостом, проникая им глубже и глубже. В какой-то момент от охватившего успевшие протрезветь остатки разума Желания я стал толкаться стволом самке в горло, впрочем, не имея возможности войти туда. Внезапно спустя считанные минуты Филина снова достигла оргазма, о чём говорила прошедшая по хвосту дрожь и явное сокращение мышц влагалища. От греха подальше вынимаю из пасти партнëрши свою драгоценную собственность, а то вдруг ещё и укусит ненароком, задев головкой носик, к которому, как и ко рту, от кончика тянулась слизь предэякулята. Как только посторгазмические судороги прошли, самка снова приняла мой член себе в ротовую полость, и я снова начал аккуратно толкаться им в горло и продолжил работу с щелкой драконихи тем же способом. Не успел толком забыться, как по всему хребту, от лопаток до основания хвоста, по мышцам живота, паха и достоинства прошёл неслабый электрический разряд. Близилась новая кульминация. Толкнувшись последний раз, я выплеснул в горло сучки новый поток, пустив его ей по пищеводу. Подо мной послышалось громкое глотание. Раскалëнная жидкость от своего количества протиснулась наружу и захлестала через клыки самки ей на грудь. Брызги спермы также попали на стержень. Заметив, как по прошествии некоторого времени Филина схватилась за брюшко, я решил, что пора покидать уютное гнёздышко. Следующие полминуты выстрелы покрывали самке её мордашку, рога, шею, грудь, плечи и передние лапы, не оставляя на ней ни единого незаляпанного участка. Когда условный обстрел прекратился, Филина в очередной раз кончила и тут же пала навзничь. Полагаю, больше её на сегодня не хватит. Самка валялась будто без чувств, периодически подëргиваясь всем телом. Выглядела она при всём при этом весьма довольной, словно кошечка, слизавшая всю сметану. Я оценивающе осмотрел драконицу, и мне захотелось отметить: самка ведь белая, семя тоже белое, однако, несмотря на такое сочетание, можно хорошо разглядеть, что покрыта она была им почти вся. Я осмотрел Филину также и с умилением, нежностью, заботливостью, напоследок почесав ей под щëчкой, вызвав таким нехитрым способом у неё гулкое урчание. Закончив с этим, поворачиваюсь к оставшейся без должного внимания Дариен, что терпеливо сидела рядышком и смиренно ждала своей очереди. Когда наши взгляды встретились, красная драконица с прищуром всмотрелась мне в очи, заглядывая, кажись, в самую суть. И скоро она любопытно склонила голову набок и торжественно улыбнулась, будто сделав для себя определённые, понравившиеся ей выводы. И как я могу судить, выводы самки гласили о том, что мгла похоти по-прежнему удерживала бóльшую часть сознания внутри себя. Моё естество горело, и Красная явно это видела. Она развернулась, припала передней частью тела к земле и выпятила заднюю, шаловливо покачав попкой и повиляв хвостом, отчего из её киски капнула смазка. При виде такого представления я понял, что чувствую себя не до конца удовлетворëнным, чувствую желание получить дополнительно к основному блюду и добавке ещё и сочный десерт, а потому тут же будто срываюсь с цепи и напрыгиваю на жаждущую самку. Придержав её зад, чтобы удобнее было входить, я скоро проникаю в Дари, после чего сразу же ставлю передние лапы на настил травы, и драконица оказывается скрыта под моим телом и крыльями. Поскольку член уже весь покрыт слоем половых жидкостей и поскольку от жажды дырочка Дариен истекала соками, проникновение первое время шло как по маслу. Но когда детородный орган вошёл где-то наполовину, дальше стало труднее. А когда он также упëрся в заветный вход, пришлось опять ограничить свои движения, дабы не пробиться туда, куда не следует, навредив самке. А ведь член уже не мог войти полностью в Дари, как раньше, только лишь на основную часть длины, отчего ограниченность ощущается ещё сильнее. Тем не менее, удовольствие всё равно било ключом, что не могло не греть душу. Я с диким рвением и вынужденной бережностью сношал сучку подо мной, а та, отбросив сдержанность, кончала и кончала, как и её сестра недавно. Сколько это длилось, не знаю, всё смешалось в один метафорический желейный сгусток, и можно было отметить только проплывающую над головой по чёрному небосводу луну. Но в конечном итоге и Дариен получила своё... ...мой третий оргазм. Последний раз воткнув кол вглубь, я выпустил семя в матку самки, блаженно замурчав, запрокинув голову и выпустив кольца дыма из носа. Несмотря на две бурные эякуляции до этого, поток оказался обильным, отчего скоро, как я чуть-чуть позже пойму, семя начало выплëскиваться из щели, игнорируя весомое препятствие на пути в виде толстого шланга, что и выпускал из себя это самое семя, пачкая ноги драконицы. Когда поток, казалось бы, иссяк, я с хлюпающим звуком вытащил член из влагалища самки и положил его ей на круп, за чем неожиданно последовала парочка дополнительных брызг, обелив красные чешуйки на привлекательной заднице Дариен. Красная драконица, как и её младшая сестрëнка до этого, обессиленная падает ничком. Некоторое время она лежит неподвижно, дыша так, будто на своих четверых пробежалась по всему острову несколько раз, но в один момент находит в себе остатки сил, чтобы доползти до Филины. Дари, приблизившись к ней, принимается заботливо вылизывать Белой мордочку, походя прямо сейчас на настоящую драконью старшую сестру, что вымывает детёныша. Закончив с мытьëм, Дариен укладывается вплотную к Филине и обнимает её крылом. Я же, отдышавшись, замечаю, что моё либидо ещё не было до конца истрачено, и потому не отказался бы от ещё хотя бы одного раунда... Но видя, насколько драконицы устали и вымотаны, вдруг резко прихожу в себя, а моё сознание проясняется. Жажда отступает. Я готов был пожертвовать своим Желанием и потребностями тела ради благополучия возлюбленных. Фыркнув от частичной раздосадованности, подхожу к любимицам и ложусь впритирку на живот. Обнажённая, пылающая огнём кожа прижимается к холодной траве, отчего дрожь сперва бежит по оставшемуся снаружи явственному признаку возбуждения, а затем проходит по всем мышцам. Желание, казалось, получило неожиданное усилие, но было целенаправленно подавлено мной. Найдя в себе силы терпения, я позволяю себе расположиться рядом с драконицами со всеми удобствами. Они оказываются окружены моим телом, будучи заключëнными в своеобразное чешуйчатое гнездо, а сверху их прикрывает крыло. Филина и Дариен смотрят на меня с благодарностью. А ласковые почëсывания ушек выпускают из них череду воистину чарующих мелодий. — «Знаете, девчонки, вашу красоту, изумительность и сексуальность невозможно передать никакими словами. Ни простыми, ни поэтическими, как ни старайся быть красноречивым. Их невозможно передать даже визуально. Никакой художник не справился бы с этой задачей. То же касается и Жасмин. Вы трое просто само совершенство. » — делаю я искренний комплемент, в мыслях у себя также подмечая, что даже визуализация через большой экран не смогла бы это сделать. Насколько бы в фильме или мультфильме ни была детализирована анимация, насколько бы качественными ни были эффекты, какими бы профессионалами ни были аниматоры, уверен, визуализация не передаст и четверти великолепия моих любимых дракониц. Их просто нужно увидеть вживую, чтобы убедиться в этом. В ответ на комплимент Филина и Дариен растянули улыбки... и очень скоро провалились в крепкий сон. Я с ухмылкой взирал на них спящих, в тишине и полной расслабленности, наслаждаясь покоем любимиц и гармоничными звуками природы, единственными звуками, нарушающими тишину. Пока вдруг где-то меж ушей не раздаëтся свист, а вслед за ним не доносится голос Нарцисса: — А ты хорош. Реакция на его возвращение у меня была... смешанная. Но, определённо, отрицательной она являлась в наименьшей степени. Во всяком случае, ругаться с двойником из-за временного лишения контроля над телом не хотелось совершенно. — Признаться честно, я хоть и рассчитывал на нечто подобное, но всë-таки не думал, что ты так разойдëшься, — явно проигнорировав мои мысли, говорит Нарцисс с некоторой гордостью. — Чисто на Вампирской мощи вывез, хех. Думаю, если в этом мире и есть какие-нибудь там природные афродизиаки для драконов (а внутренний голос подсказывает мне, что они наверняка есть), то они нам всё равно и нафиг не сдались, мы и без них прекрасно справляемся, — судя по всему, после этих слов Нарцисс переводит взгляд на дракониц под крылом. — Ну ты сам погляди на них хорошенько, Ови! Посмотри, до чего ты их довёл. Оцени их вид... И тебе ведь ещё мало! М-да... Очевидно, не один я пребывал в более прекрасном расположении духа после занятия любовью, но и другой «я». Этот другой «я», между тем, кажись, ненадолго над чем-то задумался, учитывая возникшую паузу. — Интересная выходит прогрессия. Если в наши... или, как правильнее будет сказать, в твои первые разы конечный результат нельзя было назвать слабым, но и особо выделяющимся тоже (впрочем, стоит вспомнить о твоей терпеливости, которая растягивала процесс), то чем дальше, тем больше становится выдержка и находятся запасные силы. Отчего удовольствие значительно продлевается, что не может не радовать. Но возникает закономерный вопрос: а как это так? В такие короткие сроки и без всякого дискомфорта? Хм... Задавшись сие вопросом, я быстро припомнил слова Асмаэля про периоды жизни драконов. Я уже к ним обращался, когда пытался найти объяснение для твоей неуверенности во всём. И в этот раз тоже нашёл в них кое-что полезное. Асмаэль говорил, что мы уже стали подростками, а драконы в подростковый период славятся импульсивностью и резким скачком в развитии, их же мысли частенько начинают крутиться вокруг спаривания. Из-за некоторых процессов в мозгу, о чём мы и сами знали, хоть эти знания и применялись к человеку. Опираясь на эти слова и имеющуюся в принципе информацию, я подумал: а не может ли это также привести и к особой... энергичности? Энергичности, что даёт нам сил и повышает потребность в сексе. Энергичности, что являет собой своеобразный допинг. И я прихожу к заключению, что да, может. После сказанного Нарцисс внезапно меняется в настрое, и из весёлого превращается в чуточку хмурого... — Вроде бы и плюс, но теперь также появляется и повод побеспокоиться. Если все мои наблюдения и анализы соответствуют реальности, выходит, со временем нам захочется большего, и того, что было сегодня, окажется недостаточно... О чём это я, нам уже недостаточно! Ощущения в интимном месте не дадут соврать. А потребность в сексе будет только расти. Ох, как бы оно не вышло нам боком. Если дополнительно к твоей излишней мягкости у нас появится ещё и нездоровая помешанность на сексе, мы же вообще ничего путного соображать не сможем. То, что сказал Нарцисс, конечно, вызвало во мне аналогичное беспокойство, однако вместе с ним я также испытал лёгкую обиду за контекст, в котором употреблялись слова про мягкость, впрочем, предпочтя промолчать и не зацикливаться на том. — И эта помешанность может привести ещё к одной вероятной проблеме, — более собранно проговорил двойник. — Учитывая еë, данную помешанность, растущую сексуальную активность вкупе с примерно восьмидесятисантиметровым членом и тот факт, что мы рано или поздно станем ещё крупнее, нам и нашим драконицам придётся соблюдать некоторую осторожность и быть поаккуратнее с соблазнениями. Есть ещё вариант сильнее растягивать наших самок для создания более удобных условий... но то будет лишь временной мерой и довольно грубой. Конечно, нам никто не запрещает сдерживаться, мы могли бы наложить на себя определëнные запреты, но — даю крылья на отсечение! — в конце концов выработанная привычка, психологический эффект и стремление тела выпустить из себя побольше живородящей белой жижицы сделают своё дело и сведут наши попытки на нет. Дабы не накапливать в себе ничего лишнего, предлагаю три способа решить вероятную будущую проблему: первый — найти побольше дракониц для спаривания, что, по сути, ведёт к созданию полноценного гарема; второй — тоже поиск дракониц, но уже с упором не на количество, а на размер и выносливость; третий — побольше... э-э-э... самоудовлетворяться. Можно спустить остатки на самок после секса, а можно уединиться где-нибудь в глуши и разукрасить деревья, камни, траву, словно заправский художник, что никогда не расстаётся со своей кисточкой, которой даже не нужно касаться полотна природы, чтобы нанести на него краски... Нехило я, конечно, завернул, но суть, думаю, ты уловил. Дождавшись моего ментального кивка, Нарцисс добавляет: — Конечно, Асмаэль говорил, что впадать в панику из-за наступления сверхъактивного периода не стоит, и я сейчас наверняка мог нагнать лишней драмы, ведь на деле нам вполне хватает самообладания, мы — не какие-то там дикие животные, которыми движут одни инстинкты, но задуматься над мерами предосторожности всё же не повредит. По крайней мере, если вдруг припрëт, мы хотя бы будем знать, что делать. Что тут скажешь... Кажется, впервые я был едва ли не безоговорочно согласен с Нарциссом. По сути, он выразил все мои мысли по поводу последних половых актов, оставляющих после себя всё более и более яркие впечатления. Он прям выжал из нас всё, что мне хотелось сказать, но для чего не находились нужные слова. Включая даже некоторые волнующие темы. Я бы, правда, только не рекомендовал упоминать свою мягкость в данном случае, но лучше уж перестану об этом думать, потому что это сейчас неуместно, да и для двойника типично подмечать мои слабости, что поделать. Не считая вышеуказанного, есть ещё пара деталей, при рассмотрении которых во мне клокочет частичное несогласие со второй личностью. Во-первых, нужно подметить, что инициатором прошедшего «развлечения» было не тело, жаждущее плоти противоположного пола, а я сам; я осознанно пошёл на это в стремлении снять накопившийся стресс, проведя время со своими любимицами, которые одной своей близостью согревали сердце. Это уж попоже в башке всё завертелось, возник кавардак — и пошло-поехало!.. Разумеется, если рассмотреть это с иной стороны и начать копать, то неизбежно приходит следующая мысль: коль постоянным снятием стресса будет секс, это уже не есть гуд, поскольку стрессы имеют разную тяжесть; кто знает, к чему приведёт очень тяжёлый стресс... И всё же, я сам выбрал занятие любовью, организм тут играет менее важную роль. Так что можно сказать, что тут я испытываю меньшую обеспокоенность, чем Нарцисс. Но это касательно «во-первых». А вот «во-вторых», наоборот, вызывает у меня чуть бóльшую обеспокоенность, чем у Нарцисса: соглашусь с двойником, наше самообладание не слабое в этом плане, но всё же стоит учесть, что у драконов, несмотря на их разумность, инстинкты занимают высокое место. Нельзя их недооценивать, особенно когда наступит день, в который начнётся период спаривания или в который гормоны так заиграют, что инстинкт размножения уже будет не подавить, и к моей близости со своими самками будет применимо выражение «сильный самец брюхатит слабую самочку под собой», без всякого разбавления любовью и трепетом. Однако, как и в случае с «во-первых», тут тоже находится обратная грань монеты. Я не допущу того, чтобы мои возлюбленные пострадали из-за меня же, никогда! Так что, возможно, действительно стоит уповать на самообладание и любовь... Прослушав мои мысли, Нарцисс с слышимой улыбкой изрëк: — В общем, каждый из нас по-своему прав и каждый из нас видит свои нюансы и плюсы в том числе. Из всего этого можно сделать такой вывод: повод побеспокоиться присутствует, в первую очередь из-за наших габаритов и инстинктов. Несмотря на весь потенциал всей драконьей расы, несмотря на её возможность превзойти человечество по уму, всё же инстинкты в нас всех говорят сильнее, чем в людях, и порой диктуют свои правила. Но упомянутая разумность вселяет надежду на то, что не будет сцены навроде «сузились зрачки, вышел готовый рыться во внутренностях боец, и самец напрыгнул на самку, прикусил посильнее ей шейку до крови, жёстко оттрахал, а в завершении налил побольше семени в эластичную матку» и что всё пройдёт помягче... Нарцисс прервался на слове и вдруг направил разговор в иное русло: — Впрочем, об этом можно поразмыслить как-нибудь в другой раз, в более подходящей обстановке. Ты, как-никак, всë-таки пытался расслабиться и ненадолго забыться в блаженстве, а я тут, забыв всякие манеры, навалился на тебя с серьёзными темами для обсуждения, загрузил твою голову. Думаю, мы и так достаточно обсудили на сегодня, так что мне пора откланяться и оставить тебя в покое, позволив нанести финальный штрих для расслабления: хороший сон. А для хорошего сна требуется очистить свой разум. Тихо посмеявшись, Нарцисс спустя мгновение исчез. И моя половинка личности Овера осталась наедине сама с собой, если не считать спящих под крылом дракониц. И пускай я теперь один, мыслительный процессор всё же не утих так быстро, и скоро моё внимание обратилось вот к чему: в какой-то момент занятия сексом с Филиной и Дариен я ненадолго ощутил себя с ними единым целым, мы как будто слились и стали центром бытия, в котором не существовало ничего более, кроме нас троих и Жасмин, что не находилась рядом со мной физически, но находилась рядом со мной духовно. Без сомнения и преувеличения, это то, что называется возвышенной, всеобъемлющей, чистой, истинной любовью. Но вместе с ней присутствовало ещё кое-что. Это уже было в момент, когда с моих уст слетали грязные слова, а думы наполнились грубостью. Я не заметил этого тогда, но теперь, будучи в трезвом состоянии, понял, что в те минуты из самых тёмных глубин подсознания во мне говорили чувство собственничества, некая жадность и странная ненасытность. Я буквально хотел обладать своими самками, и никто при этом не имел права даже притрагиваться к ним!.. Так я думал... И не замечал этого. Был бы смысл свалить всё на Нарцисса, мол, он опять там что-то «нажал», «запрограммировал», но чую, это станет ошибкой. Нарцисс не при чём. Здесь вина частично лежит на моей драконьей натуре. Часть её тогда и говорила во мне, подпитывая похоть. Что-то подсказывает мне, что это истина. И быть может, Нарцисс-то как раз заметил сие проявление чего-то глубинного во мне раньше меня, потому и проявил слишком очевидное беспокойство, что для него не характерно... И что самое любопытное, смесь любви и похоти образовали во мне нечто очень сложное, неподдающееся описанию, нечто более сильное, чем любовь и похоть, что нельзя объяснить и необходимо прочувствовать самому. Хотя бы на один миг... Так, стоп! Всё. Достаточно. Хватит на сегодня сложных тем для обмозговывания. Как сказал Нарцисс, об этом можно поразмыслить как-нибудь в другой раз, в более подходящей обстановке. А сейчас мне полагается заслуженный отдых! Только перед тем, как лечь спать, нужно сделать лишь одно маленькое дельце... Я издал рëв, призывая к себе Яна. Что интересно, Филина и Дариен лишь чутка вздрогнули, но из сна не вышли. А что касается остальных обитателей Райского острова, если они и проснулись (а кто-то обязан был проснуться от такого резкого шума), то скоро поняли, что я издал не рёв тревоги, а всего лишь призвал к себе одного конкретного дракончика, поэтому они быстро погрузятся обратно в мир сновидений, зная, что не о чем волноваться. Насколько мне известно, драконам уснуть легче, чем людям. По этой причине меня и не грызла совесть за произведëнный шум. Когда нужный мне дракончик явился, я приказал ему разбудить меня, как только солнце полностью выйдет из-за горизонта, ежели вдруг сам не проснусь. Не раньше и не позже. Ян поклонился мне, пообещав сделать как приказано, а затем, пожелав спокойной ночи, удалился. Закончив со всем, я спрятал нос под своё крыло, аккуратно лёг подборком на шеи Филины с Дариен и так же, как они ранее, довольно быстро вырубился, уснув.

Дополнительная сцена 1

— Я проверил все населённые людьми пункты, все таверны архипелага, все острова, где можно сделать привал или найти убежище. Ничего, — сообщил Кроган Эрику, наведавшись к нему посреди ночи в лагерь и встретив у входа в палатку Железноногого. — Мои люди, посланные тайком в столицу Империи Гримборнов, тоже столкнулись с неудачей. Там неспокойно, будто в логове Жалящих Бегунов. И ни следа Райкера или, что важнее, Вигго. Этих двоих нигде нет. — Ясно, — коротко и безэмоционально ответил Эрик, стоя к собеседнику боком и не глядя на него. — Выходит, остаётся только надеяться на знания твоего таинственного друга, раз с Гримборнами вышла такая загвоздка, — не без раздражения констатирует факт Кроган. В этот раз Эрик не удостоил его даже максимально кратким ответом, не видя смысла говорить очевидное. Посмотрев куда-то за плечо держащего руки за спиной Железноногого, лучший военачальник Драго неожиданно процедил сквозь зубы: — Слушай, я отлично понимаю, что он представляет для тебя особую значимость, Эрик... но лучше держи своего цепного пса подальше от меня, говорю на будущее. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Сказав это, Кроган предпочёл развернуться и уйти обратно к себе в лагерь. Только после произнесëнных слов Эрик повернул голову в сторону темнокожего воина, непонимающе изогнув бровь. А затем, прокрутив в голове замеченную краем глаза траекторию взгляда Крогана, повернул голову в противоположную сторону. Приблизительно в десятке ярдов от себя Эрик обнаружил сидящего на бочке человека, что неотрывно наблюдал за Кроганом, следуя за ним одними лишь глазами. Тот мужчина невысок, многие из простых охотников, снующих вокруг, превосходят его в росте, кому-то из них он доставал лбом только до нижней челюсти. В ширине плеч человек тоже не отличился. Он имел среднестатистическое телосложение. Одет в чёрную помятую одежду, больше напоминающую старое тряпьë, чем военную форму. Качественными выглядили только сапоги того же цвета, что и одëжа. На верёвках пояса покоилась небольшая фляжка. Рукава на конце более свободные и оттого сильно свисали. Человек сидел неподвижно, правая его рука упиралась в колено, а левая держалась в багровой повязке, перекинутой через шею. От плеча до запястья эта рука перевязана бинтами, на которых чётко выделялись вкрапления крови, пропитавшей гипс. От повязки вблизи разило так, что в прямом смысле жгло ноздри. Кисть левой руки скрыта багровой тканью. На хорошо видимой правой руке привлекали внимание чёрные ногти, от которых вдоль костяшек шли такие же линии. Явная работа углём. Кожа имела нездоровый серый оттенок, что невольно напоминал Землетрясов. Средней длины шея, ровный подбородок. Прямая линия сухих губ. Черты лица создавали впечатление, будто этот человек испанец. Левое крыло носа приплюснуто и казалось сломанным. Брови тонкие, тёмные. Волосы — смоляные. С правой стороны они аккуратно приглажены назад, а с левой они спадали вниз, доставая до стыка шеи и головы, прикрывая собой левое око. Взор тёмных точек, в коих бликами отражалось пламя костра, на белке глазных яблок был нечитаем и холоден. Если всё остальное в этом человеке могло показаться чудаковатым, не вызывающим особого опасения, то вот его взор вселял неподдельный страх. Наверное, даже самый отъявленный и жестокий маньяк побоится встречаться взглядом с этим человеком. Он казался настоящим хищником, замаскированным под добычу. Волк в овечьей шкуре, не иначе. Неудивительно, что при таких данных все охотники-наëмники старались держаться как можно дальше от этого человека! Более того, они бы явно предпочли оказаться не то что на другом конце, а вообще на другом острове, чтобы почувствовать себя в безопасности! Люди Крогана и Эрика держались гораздо лучше, но также не горели желанием приближаться к странному человеку. А вот сам Эрик приблизился. Человек в чёрном никак не шелохнулся в его присутствии рядом с собой, продолжая смотреть вслед уходящему Крогану. — Тебе лучше вернуться в свою палатку. Завтра предстоит немало работы, нужны и твои силы тоже, — сказал Эрик. — Я сейчас не испытываю нужды в отдыхе, — отвечает человек, не поднимая головы. Его голос глубокий, даже бархатный, с хрипотцой. — А это не просьба. Это приказ, — настойчивее произнёс Эрик Железноногий. Зрачки обратились к длинноволосому воину. А после человек в чёрном поднял к нему и голову, воззрившись на него. Была бы это битва взглядов, неизвестно ещё, кто бы сдался первым — стойкий Эрик или жуткий тёмный тип, но битвы не было. Поглядев на Железноногого секунду-другую, сидящий на бочке человек подчинился. — Как скажете, сэр, — промолвил он, не разрывая зрительного контакта. Тон у этого человека размеренный и отстранённый. Поднявшись с бочки, он покорно направился к своему шатру, по пути сняв с пояса фляжку и немного отпив из неё. Когда странный человек скрылся из виду, Эрик направился к шатру, стоящему неподалёку от его собственного. Пройдя мимо одного из своих людей, поставленного следить за данной палаткой, он заходит внутрь. Там Эрик видит Азалию, прижавшую колени к груди и положившую на них голову. Могло сложиться впечатление, что она плачет. Устроилась Азалия на лежанке, подле неё валялась ткань, выступающая в качестве одеяла. Как только Железноногий зашёл в шатёр, девочка вздрогнула и испуганно уставилась на него. Как выяснилось, она не плакала, но, тем не менее, глаза её были полны грусти. Эрик нахмурился: — Не можешь заснуть? Азалия поначалу ничего не ответила вслух, лишь судорожно кивнула, посильнее прижав к себе коленки. Но через некоторое время нашла в себе силы заговорить, кое-как сдерживая подступающий к горлу комок: — Мне каждый раз сняться кошмары. Он... постоянно приходит ко мне во снах. Стоит мне заснуть, и всё повторяется снова и снова. Сперва мне приснилось, как огонь окутывает всё моё племя. Все горят... все плачут... все умирают. Одна я стою посреди этого огня и не могу ничего сделать. И в самом конце, когда всё на острове сгорает, из стены огня на меня смотрят... драконьи глаза. Страшные, злобные драконьи глаза. Потом я увидела сон, в котором я играла с друзьями... как вдруг мимо проходит незнакомец в мантии и капюшоне. Он приближается к моему папе, смотрящему за моей игрой, и... Он просто отрывает ему голову. Моему папе... отрывает голову. Я с криками бегу к ним. И в этот момент незнакомец поворачивается ко мне... на меня опять смотрят жуткие глаза с вертикальным зрачком. Они парализуют меня, я не могу пошевелиться, я чувствую, что задыхаюсь. Незнакомец, разорвав на себе мантию, превращается в Вестника Смерти, взлетает и сжигает деревню... А ещё в одном сне всё также начинается с обычного дня. Но вдруг туча закрывает собой солнце, и всё погружается во мрак. И в этом мраке я смогла увидеть, что то была не туча... Огромное перепончатое крыло Вестника Смерти закрыла солнце, а он сам смотрит на нас всех свысока, его глаза пылают, и он в очередной раз сжигает остров... Я так боюсь засыпать из-за этих кошмаров!.. Выслушав Азалию, Эрик закрыл очи и покачал головой, сдерживая внутри гнев по отношению к Жнецу Смерти и не показывая этот гнев при ребёнке. — Если не считать эти кошмары и произошедшее с твоим домом, в остальном как ты себя чувствуешь? Самочувствие в норме? — Да... всё хорошо. Только... кусок в горло не лезет, когда я пытаюсь поесть. — Это пройдёт. Лекарь сообщил, что физически ты вполне здорова, так что всему виной ужас от пережитого. Питаться тебе в любом случае необходимо, и ты это понимаешь, — мягко и вместе с тем твёрдо произносит Эрик, подойдя поближе к Азалии. Та вновь кивает, отвечая таким образом на вопрос. Взгляд мужчины падает на покоящийся в углу, вблизи с лежанкой девочки, завязанный мешочек. — Ты его не открывала? Азалия отрицательно помотала головой. Эрик, вздохнув, поднял мешочек и достал из него на вид толстую книгу в переплëте коричневого цвета, напоминающего древесный материал, из которого делают столы, стулья или шкафы. — Ты ведь умеешь читать? — поинтересовался Железноногий у Азалии, присев на одно колено. Девочка вновь кивнула в качестве ответа. А Эрик неожиданно сжимает переносицу, внутренне чертыхнувшись. — Проклятье, как я не подумал... Хоть ты и умеешь читать, но текст тут всё равно на языке, который тебе явно не знаком. Видимо, придётся позвать сюда моего пажа... юного помощника, назовём его так, чтобы он остался здесь и почитал тебе... — А вдруг я смогу прочитать сама? — неуверенно спросила Азалия. — Очень сомневаюсь. Эрик раскрыл книгу на случайной странице и показал содержание девочке. Пробежавшись по тексту глазами, Азалия утвердительно покачала головой, признавая правоту высокого человека. Она не понимала ни словечка. — Как я и сказал, — Эрик отдал книгу Азалии и оставил её в руках девочки. — Тут записано множество самых разных и увлекательных историй. Преимущественно о путешественниках. В своё время они мне очень помогли и облегчили... боль от всего плохого, что на меня свалилось. Написано очень красочно и увлекательно. Думаю, тебе они тоже помогут хоть немного расслабиться и ощутить достаточное спокойствие, чтобы наконец нормально поспать. Но, поскольку этот язык ты не знаешь, я оставлю с тобой своего помощника, чтобы он тебе почитал, пока ты не уснёшь. Эрик поднялся и уже было вышел из палатки, как его остановил тихий, тоненький голосок: — А можно... мне почитаешь ты? Пока ты рядом, я ощущаю себя гораздо спокойнее... И мне кажется, что только ты можешь защитить меня... Эрик потëр лоб всеми пятью пальцами правой руки, мысленно проворчав: «Я прибыл сюда, потому что моя миссия, мой долг и моя цель — убийство ненавистного чудовища. И первое, что встречается мне на пути, — это забота о лишившейся дома девочке, которая уже общается со мной, как с другом, старшим братом или, на худой конец, как с отцом. Моё первое испытание в этом походе — становление нянькой, что ли?..» Несмотря на своё некоторое недовольство, Эрик не смог отказать ребёнку, нуждающемуся в заботе и поддержке. Он-то завтрашним днём как-нибудь переборет сонливость от недосыпа, а вот девочке, если она нормально не поспит, будет становиться всё хуже и хуже. — Хорошо, — Эрик примостился возле Азалии, взяв книгу. В глазах девочки засияла безмерная благодарность. И пусть лицо высокого человека неизменно оставалось бесстрастным, она почувствовала себя в невероятном уюте, пока он находился тут. Ей казалось, что только ему она может довериться. — Начнём, пожалуй, с чего-нибудь поспокойнее...

Дополнительная сцена 2

Бело-оранжевые язычки почти что касались почищенной, уже высохшей корки, обжигая недавно пойманную рыбу. Пойманную драконами рыбу. Вигго Гримборн расположился сидя на бревне, его глаза прикованы к насаженной на тонкую ветвь добыче, которую охотник жарил на костре. Хоть взгляд ловца сосредоточен на рыбе, мысли же его вертятся вокруг совершенно другого... Ведь эту рыбу, а также несколько остальных рыбëшек, валяющихся под боком, ему доставили драконы. Уже только это заслуживает тщательного осмысления, так ведь данные крылатые ящеры умудрились выделиться ещё кое в чём: они приносили Вигго еду едва ли не со строгой периодичностью, три раза в день, после чего всегда улетали, позыркивая напоследок в его сторону взором, полным жуткой неприязни; и кроме того, они при этом исправно исполняли свою работу по наблюдению за ним, не спуская глаз. Вигго Гримборн лихорадочно соображал, разрабатывал план, думал, как бы уличить момент и сбежать отсюда... Да вот только каждый раз сталкивался с неудачей и жестокой действительностью. Драконы следили за ним ежесекундно, их взгляды ощущались повсюду, казалось, будто они смотрят за ним из кустов, из-под корней деревьев, из-за стволов деревьев, с ветвей деревьев, из-за камней, смотрят в открытую и даже где-то из-под земли. Когда кто-то уставал следить, его сменял другой дракон, и так из раза в раз. От их взглядов не укрыться, мгновения, когда ящеры уснут и ослабят бдительность, не дождаться. И даже если бы он смог каким-то образом добраться до воды, Вигго имеет шанс пересечь море только на каком-нибудь куске древа, что просто смешно — его поймают или вовсе убьют раньше, чем он проплывëт хотя бы полсотни метров... да и слови он в этом деле удачу, охотник не сможет плыть достаточно долго, ему не хватит никаких сил. Дагур поместил его в идеально сдерживающие условия плена, а драконы идеально выполняют свою задачу по его сдерживанию здесь. И последнее ловца волновало чуточку больше, чем распоряжение берсерка его судьбой... Драконы показали себя непривычно умными. Их слаженная работа не могла не внушать невольное восхищение, а также страх. И видя такое проявление драконами интеллекта, Вигго задавался вопросом: а не был ли Дагур прав? Может, драконы и правда не так просты, как он думал ранее; может, они не животные, а просто иной разумный вид... Примерно как люди, также имеющие свои преимущества и недостатки... Размышляя в этом ключе, Вигго испытал неожиданный скептицизм. Дагур вполне мог наврать, и никакой, подобной человеческой, речью крылатые ящеры не обладают. Если они и умны, то только на фоне прочих животных. Вполне вероятно, что Дагур натренировал как своего Воскресшего, так и местных драконов, и благодаря профессиональной дрессировке они и оказались способны на подобные, сложные для обычных зверей телодвижения. Вполне вероятно, что Дагур знает о драконах больше, чем Гримборн думал, и берсерк лишь мастерски использует свои знания, контролируя всю эту стаю, на вершине иерархии которой стоит Пепельный Призрак. Цель Остервенелого более чем ясна: переманить таким хитрым способом Вигго на свою сторону, якобы раскрыв ему глаза, показав мир с изнанки... А быть может, Вигго всего лишь отчаянно цепляется за нормальность и логику, пытаясь найти разумное объяснение всему творящемуся вокруг, всему тому, что упорно переворачивает его мир с ног на голову? Когда Дагур говорил о своём даре свыше и своих мотивах, он явно не врал. Хоть этот человек и оказался способен на хорошую актёрскую игру, но не достаточно хорошую, чтобы полноценно обдурить Гримборна-младшего. И говорил он вполне складно. Быть может, то реально проявило себя божественное чудо?.. Впрочем, даже если это так, даже если способности Дагура — божественное чудо, то вот сами драконы божественным чудом не являются. Даже если они разумны, они всё ещё не сверхсущества. Как уже отмечалось, они походят на людей, имеющих преимущества и недостатки... Стоит ли ему, Вигго, попытаться подружиться с ними, как бы оно слащаво не звучало... и извлечь из этого выгоду?.. Из размышлений о возможном грядущем Вигго вывело замеченное краем глаза появление незваного гостя. Подняв ветвь с рыбой повыше над огнём, на всякий случай, чтобы она не сгорела, Гримборн посмотрел влево... и обнаружил, как к нему на не особо обширный участок земли вышел Шипорез, остановившись на самой границе малой поляны. Довольно странный и необычный на вид. Многие стальные пластины на его теле имели чёрный окрас; могло почудиться, будто на их месте была пустота, будто там вовсе никаких пластин нет. Вокруг белых глаз с узким вертикальным зрачком тоже присутствовал чёрный цвет. Общее впечатление складывалось такое, будто это был дракон, чьё строение тела очень походило на Шипореза, и он имел тёмный, как беззвëздная ночь, окрас, а поверх тела уже наложены железные пластины, словно доспехи, которые превращали его в представителя весьма опасного и колючего вида... Вигго застыл, почувствовав, как кровь начала леденеть. Этот Шипорез стал первым драконом, который так пристально смотрел на охотника. И при этом нельзя точно сказать, агрессивный ли он или мирный. Одно было ясно: если Гримборн попытается напасть первым, его разорвут на кусочки. Значит, остаётся действовать исходя из ситуации. И не делать резких движений, для начала... В надежде, что это задобрит Шипореза, Вигго Гримборн взял одну из лежащих рядом рыбин и осторожно подбросил её к ногам дракона. Не морские слизни, конечно, но и эта пища данным видом усваивается. Шипорез, чуть помедлив, настороженно наклонился к брошенному призу, обнюхал его... и ничего больше. Дракон не стал есть рыбу. Он просто поднял голову обратно, сел и с интересом продолжил рассматривать охотника, по-птичьи наклонив голову набок. Вигго непонимающе и опасливо воззрился на Шипореза в ответ, про себя молясь, чтобы ящер поскорее ушёл отсюда, раз ему ничего не надо от человека. Но время тянулось, тянулось, а Шипорез всё никак не уходил и практически не менял позы, сидя на одном месте, не приближаясь к охотнику, но и не уходя. Все нервы Вигго были как струнки, готовые вот-вот лопнуть. Он не понимал, чего же Шипорез от него хочет, а совершать лишние движения пока не рисковал. Уйди же наконец, проклятая ящерица! А дракон не уходил и всё смотрел и смотрел на охотника. Вигго, с запозданием из-за страха сделав вывод, что его пока доставать не собираются, всё же нашёл в себе силы отвлечься от взгляда Шипореза и приняться за поедание рыбы, не собираясь оставаться голодным из-за какого-то излишне любопытного Когтевика. Впрочем, уверенности в том, что он сегодня уснёт, у охотника не было. Его беспрестанно раздирал изнутри один-единственный вопрос: чего столь пристальным наблюдением пытается добиться Шипорез?! Неужели он по природе такой любопытный?