Per aspera ad astra

Декабрь 1901 год

      Было совсем раннее утро, когда маленький чёрный кэб, рассекая смешанную с первым снегом бурую грязь, тронулся с одного из небольших вокзалов города Буффало(1). Размерно покачиваясь, он мирно ехал по ещё сонному «городу королевы»(2), везя к гостинице Лафаетт не менее сонную персону. Прислонившись бледной щекой к стеклу, девушка изо всех сил старалась не клевать носом, но долгая утомительная поездка в поезде давала о себе знать. Однако, это была приятная усталость, которая и рядом не стояла с постоянным измождением в акушерской палате.       Конечно, оканчивая медицинский колледж для женщин в Пенсильвании, Оливия буквально горела мечтой стать хирургом, но получив медицинскую степень, девушка столкнулась с жестокой реальностью: консервативное общество Америки не считало её полноценным врачом. Максимум, который был доступен ей в медицинской практике — работа акушеркой, при чём, в одной единственной больнице на весь штат. (3) Из-за своей невероятной любви к медицине, она проработала там целых два года.Совершенно забывая про отдых, Оливия самоотверженно помогала роженицам, зачастую буквально вытаскивая их с того света.Так же, благодаря своему таланту, она очень быстро продвинулась по карьерной лестнице, став старшей акушеркой.Почти вся больница заслуженно признавала её первоклассным специалистом. Но, тем не менее, каждый раз, когда очередной джентльмен видел «врача», который будет принимать роды у его жены, он закатывал величайшую истерику, с требованием приставить к его ненаглядной Качественного медика. «Руки женщины созданы для рукоделия, а не для скальпеля!», «Бесстыдное создание, вы одним своим появлением порочите благородное звание леди!» (4) и так далее, и тому подобное. О минимальных словах благодарности и вовсе не было речи. В конечном счёте Оливия просто устала. Её эмоциональное выгорание было настолько сильным, что в один прекрасный день, девушка не выдержала и уволилась, собрала все вещи и первым же поездом отправилась в свой родной город. «Будь, что будет», — туманно проносилось у неё в голове, — «только бы не видеть больше этих невоспитанных дикарей, считающих себя джентльменами, но совершенно не имеющих к ним отношения»       -Приехали, мисс, — скрипучий голос кучера вывел девушку из тревожной дрёмы, — с вас 4 шиллинга 8 пенсов.       Заплатив кучеру и дождавшись, пока швейцар занесёт в номер её скудный багаж, состоящий на три четверти из книг, девушка развалилась на пуховой перине, впервые за много лет наслаждаясь ленивой негой.       Проснулась Оливия в непозволительные для её работы 11 утра, это было очень поздно для её предыдущего графика, однако сейчас она могла позволить себе такую наглость, что доставляло невероятное удовольствие. Кофе с корицей и горячие тосты окончательно подняли настроение и даже бледные щёки трудолюбивого медика окрасил нежный румянец. Однако, не смотря на волшебство покоя, Макмайкл не собиралась прозябать в гостинице весь божий день, вся её суть воспротивилась сидеть в четырёх стенах более часа, поэтому, собрав медные волосы в привычный незатейливый пучок, она выпорхнула на улицу.       Стоит заметить, что зима только вступала в свои права, поэтому весь снег, выпавший утром, уже растаял и превратился в отвратительную кашу (5). Серая унылость поглощала прохожих, лениво шествующих куда-то по своим делам. Единственным ярким пятном во всём этом сгустке меланхолии была Лив, которая, с радостью сбежавшего на волю преступника, неслась по направлению к дому сэра Алана Макмайкла, совершенно не затруднившись предупредить брата о своём приезде. Мысль о том, как обрадуется Алан, когда увидит её, как заключит в крепкие объятия спустя многие года разлуки, будоражила каждую клеточку, заставляя лицо старшей сестры буквально светиться от счастья. Забывая о всех правилах приличия, Оливия буквально бежала к зданию, где, судя по письмам, открыл свой кабинет брат. И вот она, заветная тёмно-бордовая дверь. Стоит только постучать и… И ничего. Взволнованно поправив медную прядь волос, свалившуюся на мраморно-белый лоб, девушка постучала вновь. За дверью наконец-то послышались приглушенные звуки. Спустя секунду на пороге появилась миловидная горничная лет двадцати.       — Доброе утро, мисс. Чем могу служить?       — Доброе утро, -переводя дыхание, сказала Лив, — не могли бы вы, пожалуйста, оповестить доктора Алана Макмайкла о том, что дело не требует отлагательств и ему срочно необходимо спуститься вниз.       — Сожалею, но на данный момент Доктора нет на месте -, приветливая улыбка резко сошла с лица прислуги. Между бровей пролегла небольшая морщинка, свидетельствующая о том, что девушку что-то тревожит, — и навряд-ли мистер Макмайкл появится здесь в ближайшие дни.       Почувствовав что-то неладное, Оливия медленно кивнула. Нет на месте …. Совсем недавно брат восторженно писал о приезде на родину и уж явно не собирался куда-то так скоро уезжать. Что-то случилось, заставило сорваться с места. И это «что-то» явно имело негативный характер, с учётом того, как взволнованно произнесла последнюю фразу девушка, открывшая дверь.       — Хорошо, — тон Лив моментально стал тёплым и успокаивающим, так она разговаривала со своими пациентками, их доверие и открытость многого стоят и являются пятьюдесятью процентами успешно выполненной работы. О данной ситуации, можно было сказать то же самое, одно неверное слово и дверь захлопнется прямо перед носом, оставив за собой невероятное множество вопросов. -, позвольте узнать ваше имя. Девушка удивлённо вскинула брови, но на вопрос ответила: -Моё имя Клара, мисс.       — Очень приятно, Клара. Мне бы очень хотелось задать вам парочку вопросов, но перед этим, мне тоже стоит представиться.       Ловко вынув из кармана пальто маленькую визитную карточку, Макмайкл с улыбкой вручила её новой знакомой. Жест доверия. Знание имени создаёт сокровенную иллюзию связи между незнакомцами. Тем более, на этой маленькой белой бумажке была важная информация, которая уничтожит все зарождающиеся сомнения служанки.       -Мисс Макмайкл, в-вы … — запнувшись на полуслове, Клара, вытаращив глаза, смотрела на неожиданную гостью.       — Старшая сестра Алана, — всё так же тепло улыбаясь, ответила девушка, — наверняка вы ранее обо мне слышали.       — Д-да, к-конечно, мисс … Прошу, скорее проходите. Я принесу вам чай.       Довольно сверкнув серыми глазами, Оливия по-озорному улыбнулась и торжественно вошла в дом. Победа далась ей крайне легко, что несказанно радовало. Будь на месте Клары более взрослая женщина, пришлось бы попотеть, но молодость отличается крайней степенью наивности. В девятнадцать-двадцать лет ты веришь на слово всему миру.