* * *
Чимин стоит в аэропорту, нервно постукивая каблуком по полу, и совершенно не понимает, как он, в здравом уме и твёрдой памяти, смог согласиться на подобную авантюру? Ответ находится в паре метров от него. Розоволосый Ким Тэхён, висящий на своём женихе и пытающийся, вероятно, сожрать его, а не поцеловать. — Тэ, пощади психику людей вокруг, — вздыхает Чимин, встречаясь взглядом с Хосоком, который безуспешно пытается отстраниться от Кима, держа его за талию. — Вы уже завтра увидитесь. И поженитесь, в конце концов, — закатывает глаза Пак, хватая друга за пояс пальто и оттаскивая к себе. Тот с жалобным скулением разрывает поцелуй и пятится назад, корча самую жалобную мордочку на свете. — Целые сутки, Хосок-и, я буду скучать! — кричит он и тянет руки к Чону вновь. — Тэ, Чимин-а прав. Уже завтра мы поженимся, лучше думай об этом, — улыбается брюнет, беря чужие руки своими и нежно целуя их. — Где уже твой брат? Он специально издевается, опаздывая, да? — хнычет розоволосый. — Я же говорил тебе, что рейс задержали, ангел, — качает головой Хосок, переплетая их пальцы. — Он уже приземлился, осталось лишь пройти контроль и прочие детали с оформлением. Будь терпеливее. — Хо, а почему у него другая фамилия? И почему он летит к нам из… Америки? — засунув руки поглубже в карманы своего тёмно-синего пальто, Чимин щурится, разглядывая надписи на табло. — Он переехал к своему отцу, когда ему стукнуло пятнадцать, — пожал плечами Чон, — другая страна, другие перспективы. У них с мамой всегда были близкие отношения и она просто позволила ему это. Мечта же вроде как. Он тогда с ума сходил по искусству. Планировал податься в художники. Но, в итоге, стал профессиональным фотографом. Но, ты сможешь узнать у него подробности сам. Если вам будет нечем заняться ночью. Хосок задорно улыбается, подмигивая Чимину, отчего тот лишь хмурится и отворачивается с тихим «понятно». — А ещё, мы нисколько не похожи, хоть и погодки. Так что, высматривай просто белоснежную макушку и огромные чёрные очки. Не ошибёшься, — усмехается Чон, вновь ловя в объятия Тэхёна, который воспользовался отвлечённостью Пака. Чимин задумчиво и не впопад кивает на слова Хосока, вглядываясь в толпу людей, когда понимает, что, кажется, видит того, кого нужно. По крайней мере, среди всех темноволосых людей, блондин тащится лишь один. И он и правда совсем не похож на Хосока. Невысокого роста, с выбеленными, как снег волосами, в действительно огромных чёрных очках, что закрывают едва ли не половину лица. Впалые щеки, аккуратный нос, слегка припухшие губы и мертвенно-бледная кожа, от вида которой Чимин издаёт удивлённый выдох, похожий на «вау». По мере того, как парень приближался к ним, можно было рассмотреть, что под широким чёрным пальто и тёплым свитером с высоким горлом, прячется худощавая хрупкая фигурка. Заметив троицу, Юнги внезапно расплывается в широченной улыбке, от которой у Чимина брови подлетают вверх, губы складываются в немую «о», а сердце запинается о рёбра. Вот и приплыли. — Мелкий! — забавно тянет блондин, раскрывая объятия, в которые тут же врывается Хосок, подхватывая старшего и приподнимая над полом. — Юнги-я! — верещит он, утыкаясь в пальто старшего носом. Пока они хохочут, обнимаясь и что-то бормоча друг другу на ухо, Тэхён пятится к впавшему в ступор Чимину и берёт его под руку. — Кажется, я недооценил Юнги-хёна, — еле слышно присвистывает Ким, оглядывая блондина, а затем вновь смотрит на друга, что всё ещё стоит с приоткрытым ртом. — На фото он был другим, честно. Но…ты держись, Чимин-и. Тэхён хихикает, отпуская Пака и тянется к братьям. — Я Чон Тэхён, приятно познакомиться, новый старший брат! — сияет розоволосый, хватая Юнги за руку и крепко пожимая её. От такого приветствия опешили все, замерев на месте. Первым в себя пришёл Хосок, нервно смеясь и отводя Тэхёна чуть назад. — Вот об этом я тебе и говорил, Юнги-я. — Да…всё нормально, — усмехается тот, почёсывая затылок в замешательстве, — взаимно, Тэхён-а. Решил взять фамилию мелкого? — А круто звучит, согласись? — заговорщицки шепчет Ким, выглядывая из-за плеча Хосока. Юнги не отвечает, лишь снова смеётся, оголяя ровный ряд белых зубов и розовые дёсны, а после снимает очки и переводит блестящие карие глаза на Чимина. Где-то сзади будущих молодожёнов отчётливо слышится глухой стук падения. Это сердце Чимина, выпавшее из его грудной клетки и укатившееся к ногам блондина. Тэхён, заметивший пристальный взгляд старшего, даже не оборачивается, зная, что у Чимина сейчас всё ещё открыт рот. Своего друга он таким не видел давно. Таким бессовестно поймавшим на кого-то краш. — Простите мне мои манеры, — восклицает Тэ, подпрыгивая на месте, — Юнги-хён, это Чимин-и. Чимин-и, это брат Хосока, Юнги-хён. Именно ему я вверяю тебя на целые сутки, мой свет. Блондин находится первым, подрываясь с места и протягивая большую ладонь для рукопожатия. — Приятно познакомиться, Чимин. Густо краснея и моментально опуская голову, Пак несмело пожимает руку Юнги и кивает, тихо бормоча что-то о взаимности. Прерывает их резкий и громкий хлопок в ладоши: — Ну, раз неловкость со знакомством мы уладили, то предлагаю приступить к самому главному. Выполнению традиции. Так как нам с Хосок-и нельзя будет видеться, я проведу день в нашей с Чимин-и квартире, — серьёзно заявляет Ким, игнорируя мгновенное негодование на лице друга, — а вы с Юнги будете ночевать в его номере, в отеле. — Милый, напомни мне, почему они не могут ночевать в моей квартире? — тихонько шепчет Хосок, склонившись к уху Тэхёна, на что тут же получает гневное: — Потому, что таковы традиции, Хосок-и, — шипит розоволосый, щурясь. — Я всё ещё считаю, что это странная традиция, — напоминает о себе Чимин, всё же слыша о чём говорят друзья и украдкой глядя на Юнги, который что-то печатал в телефоне. — А я всё ещё жених и твой лучший друг, так что вперёд и с песней! Заказываем разные такси и катимся отдыхать, — командует Тэхён, подхватывая Чимина под руку и уводя к выходу. — Твой будущий муж больше похож на твоё личное наказание за гиперактивность в детстве, — тихо смеётся Юнги, отрываясь от телефона. Когда тяжело вздыхающий Хосок опускает подбородок ему на плечо, он слабо треплет его по волосам и прижимается щекой к виску. — И это ты его только десять минут знаешь, — прыскает Чон. — Хоть я и люблю его, но ты прав. Энергии в нём…я бы поубавил временами. — А этот Чимин он… — Лучший друг Тэхён-и со школы. Везде и всюду вместе, пока ещё даже живут вдвоём. И, если честно, готовь поставить ему памятник за то, сколько он с Тэ и всё ещё не убил его, — Хосок перебрасывает руку через плечи брата и крепко прижимает его к себе. — Я так скучал… — Колись, мелкий, это ведь он придумал чертовщину с традициями? — закатывает глаза Юнги, пока они стараются не отставать от парней идущих впереди. — На самом деле, не совсем, — мнётся Хо, стараясь не смотреть на Мина, — но ведь крутая идея, скажи? Поджав губы, Мин качает головой: — Скажу тебе, если мы с Чимином завтра приедем на вашу свадьбу целые и невредимые. И вообще приедем. Хосок немного испуганно косится на брата, но не успевает ничего сказать, так как ему на шею вновь бросается Тэхён, рассыпающийся в прощальных речах. Юнги пристально смотрит на Чимина, что стоит возле машины и копается в своём рюкзаке, хмуря брови и дуя пухлые губы. Он ловит время, чтобы изучить русоволосого и немного подумать, пока Хосок и Тэхён целуются в полуметре от него. Парнишка всё ещё нервно роется в чёрном кожаном рюкзаке, так по-детски супясь и выпячивая губы, а в один момент и вовсе притопывает ногой и выглядит при этом, как балованный ребёнок. Это вызывает в Юнги добрую усмешку и странное тепло в районе груди. Этот Чимин определённо милый, явно с характером и совершенно точно стальными яйцами, раз является лучшим другом Тэхёна. А ещё, он сексуально прикусывает нижнюю губу… Мин встряхивает головой, тяжко вздыхая, и надевает тёмные очки обратно, скрывая изучающий взгляд под ними. Его волнуют и напрягают внезапные мысли, а ещё уже, кажется, Тэ тянет его к такси, возле которого их ждёт недовольный Чимин. Это будут определённо самые странные сутки в его жизни.***
— Тэ, напомни-ка мне, почему мы едем в одной машине? — Чимин склоняет голову к плечу, садясь на заднем сидении в полоборота, чтобы лучше видеть друга. Тот, игнорируя чужой гнев, лишь отстранёно отвечает, не отрываясь от телефона: — Потому, что отель Юнги-хёна находится чуть дальше нашей квартиры. А ехать вместе — экономнее. Я, как никак, будущий экономист и глава семейного бюджета… С пассажирского сидения вдруг раздаётся смешок, а затем появляется и сам Юнги, с насмешкой уставившийся на Тэхёна: — Тэхён, ты ведь это сейчас не серьёзно, да? — Что ты имеешь в виду? — возмущённо хмурится Ким. — Ты ведь меня ещё даже не знаешь, чтобы так осуждающе спрашивать. — Не забывай, что не только у тебя есть такая прелестная дребезжащая штучка с многопиксельной фронтальной камерой, Тэхён-а, — Юнги кивает головой на мобильный в руках розоволосого и цокает языком, — и ты прав. Я ещё не знаю тебя лично, но твой твиттер вполне себе… — блондин поджимает губы, подыскивая в голове нужное слово, — информативен. А ещё Хосок-а очень болтлив. К слову, в этом вы похожи. Они с Чимином одновременно начинают приглушённо смеяться, переглядываясь и немного краснея. Тэхён же переводит взгляд голубых глаз с одного парня на другого, фырчит и нервно смахивает розовую чёлку со лба. — Я бы спросил откуда ты, хён, знаешь мой твиттер…но последнее предложение было вполне себе информативно, — он выделяет последнее слово и откидывается на сидения, недовольно бормоча, — не могу поверить. Будущий муж коварный сплетник и стукач. — Боже, Тэхён, нет. Он не стукач. Просто делился со мной вашими походами по магазинам, некоторыми твоими постами. А я уже, само собой, сделал свои выводы самостоятельно… — Напомни-ка, кем ты работаешь? Аналитиком? — ворчит Ким, обращаясь к блондину. Но тот лишь невозмутимо отвечает: — Фотографам нужно быть наблюдательнее вдвойне. Любое движение — интересный кадр. К тому же, у тебя в твиттере так много красивых фотографий, что я не мог не зависнуть. У тебя прекрасная модельная внешность, но и фотограф неплох. Дашь контакты? От сказанного сначала краснеет Тэхён, купившись на отвлекающий комплимент и пытаясь скрыть довольную улыбку за экраном телефона. А следом покраснел и Чимин, скромно выдавив из себя: — Тэхён-и обычно фотографирую я. Блондин довольно резко оборачивается, отчего его очки спадают на кончик носа, а в шее едва ли не слышится хруст. Он удивлённо взирается на Пака. — Ты тоже фотограф? — О…я? Нет! Нет, просто…за столько лет, наверное, набил руку, да и к тому же…ты прав, внешность Тэ идеальна. С ним любой снимок — произведение искусства, — улыбается Чимин, глядя на ещё сильнее краснеющего друга. А Юнги глотает совершенно буйную мысль о том, что настоящее искусство сейчас сидит и смущённо прячет нос в огромном шарфе. Но говорит, конечно же, совершенно иное: — Похвально. Твои снимки, те, что я видел, достойны какой-нибудь галереи. Правда, довольно странно, что я не видел тебя самого в твиттере Тэхёна… — Чимин-и у нас не любитель фото, — влезает Ким в разговор, не давая Чимину ответить. — Скромный, значит. Хорошее качество. Поделись им с другом, — подмигивает Юнги, на что Чимин лишь молча кивает и опускает голову так низко, чтобы не было заметно, как трещат от улыбки его щёки. — О, вы злые…вы оба такие…ой, моя остановочка! — вопит Тэхён, хватаясь за ручку дверцы, когда машина останавливается возле многоэтажки. — Юнги-хён, ты удивительный прохвост, но…я тебя прощаю. Мы же почти семья, — наигранно вздыхает он. — Ах, да, Чимин-и, я всё-таки подумал и решил, что хочу танец молодых. Так что жди, я позвоню тебе, как только выберу песню, — послав другу воздушный поцелуй, Ким буквально вылетает из машины, несясь к подъезду. Чимин и Юнги молча наблюдают за тем, как он со всей силы машет им рукой, и лишь тогда, когда розовая макушка скрывается за тяжёлой подъездной дверью, оба неожиданно выдыхают. И снова вместе смеются. — И вот он всегда такой? — указывает Юнги пальцем в сторону дома, оборачиваясь после на Пака. Тот кивает и держит улыбку на своём лице, не сводя глаз с блондина. — Большую часть времени. За это его и любим. — Сказать по правде, по рассказам Хосока и твиттеру, я примерно так и представлял себе Тэхёна. Но всё же, немного ошеломлён его энергией. — Кстати об этом, почему вы не были знакомы до сих пор? — О, удивительная история, которая ещё раз доказывает необычность твоего друга, — усмехается Юнги, — он просто сказал, что…кхм, цитирую: «не хочу проникаться твоими родственниками, Хосок-и, пока они не станут и моими тоже». Чимин округляет глаза, а затем заливается звонким смехом, из-за чего Мин не сдерживает улыбки в ответ. — Господи боже, это так в его духе. Но…чёрт, поверить не могу, что он действительно это выдал! — Поверь, шокирован был не ты один, но…как видишь, он не торопился знакомиться даже сегодня. — О, нет. Дело вовсе не в этом его «принципе», — хмыкнул Чимин, изображая пальчиками кавычки. — Да? А в чём? Ему так не терпелось сплавить тебя на меня? — Юнги ведёт бровями, а щёки русоволосого вновь резко вспыхивают. — Думаю, что ему просто не терпелось остаться наедине с самим собой, хён, — последнее слово совсем тихо слетает с пухлых губ, но блондин слышит его так громко, что оно пульсирует у него в висках. А ещё, он отмечает, что, когда его так звал Тэхён — он не испытывал и толики тех же эмоций. Удивительное дело. — Ах да, Хосок говорил, что вы двое живёте вместе. — Последний день, чёрт возьми, — радостно сообщает Чимин, но тут же куксится, одёргивая себя. Получилось как-то слишком радостно. — Не подумай, я правда люблю его, но… — Не могу тебя осуждать, Чимин. Хосок был таким же в детстве. Как думаешь, почему я свалил в Америку? — Юнги подмигивает и вновь улыбается в дёсны, а у Чимин все внутренности от умиления сжимаются. А ещё, ему кажется, что Мин флиртует. Совсем слабо, но ведь точно! Или у Чимина так давно никого не было, что он уже и простые подмигивания воспринимает за подкат? На последнюю мысль Пак тяжко вздыхает, серея лицом. Юнги же принимает это на личный счёт, истолковывая неверно: — Ты извини, что так вышло. У меня есть деньги. Если тебе не комфортно, я могу снять тебе отдельный номер. Тэ и Хо не узнают. Чимин дёргается, как от удара. Юнги выглядит немного потерянным и расстроенным. Русоволосый тут же вскидывает ладони вверх в примирительном жесте и быстро мотает головой: — Что ты, хён, не нужно! Я вовсе не против. Да, это всё очень смущающе и неожиданно, но ты не кажешься мне…эм…в общем, не нужно тратить денег. — Не кажусь опасным? Пугающим? Долбанутым, как Хосок-и? — ухмыляется блондин, позабыв о том, что секунду назад смотрел на Пака, как грустный щенок, оставленный под дождём. — Да-да-да! — щебечет Чимин, закрывая лицо ладонями, — мы уже приехали? Прошу, скажите, что да? — Нет, ещё пара минут. Но ты мило смущаешься, Чимин, — хихикает Юнги, а русоволосый от такого едва не пищит, жмурясь и прижимая руки к лицу сильнее.***
После того, как Юнги немного разложил привезённые вещи в номере, а Чимин осушил почти всю бутылку колы из мини-бара, они сели на край кровати и молчали в течение пяти минут. Глухое тиканье настенных часов решил прервать первым Мин: — Как кола? Не разведена водой, как это обычно в отелях? — Нет. Вполне…вкусная. А что? — У меня нет подарка ребятам на свадьбу. А трезвым я за ним идти отказываюсь. Так что, предлагаю разделить вторую бутылку колы пополам и смешать с водкой. — Той, что в малюсеньких бутылочках в мини-баре? — Именно. — Хён, да ты коварен, — шепчет Чимин, присвистывая, — но я согласен. У меня тоже нет подарка. А памятуя, что Тэхён как-то раз попросил подарить им кое-что…идти в подобные магазины трезвым…я, так же как и ты, не горю желанием. Юнги, поправив джинсы, уже присел перед мини-баром, доставая бутылочку колы, но замер, обернувшись на Чимина: — Но мы без фанатизма. По бутылочке колы на каждого для храбрости. И всё. — Конечно! Нам ведь нужно завтра быть самыми трезвыми. Мы же свидетели! — Пак вздевает указательный палец к потолку, многозначительно хмыкая. — Верно. Всё верно. Давай бутылку, — Юнги протягивает Чимину руку, в ожидании пустой тары. Русоволосый, отдавая бутылку, одним глазом следит за телефоном, который взрывается от уведомлений, а вторым пытается усмотреть за тем, как искусно блондин переливает газировку и мешает её с алкоголем. — А ты профи, да? — усмехается Чимин, всё же хватая телефон и проверяя совершенно глупые сообщения от Тэхёна, в которых тот подбадривает друга и мотивирует на «активное общение» и «продуктивную ночь». — Я жил, рос и учился в Америке. Поверь, это меньшее, что я умею делать с алкоголем, — фыркает Юнги, передавая уже наполненную бутылку обратно и облизывая пальцы, на которые попала липкая газировка. И Чимин бы, честно, ответил сейчас что-то вразумительное. Но он ненароком, раскрыв рот, залипает на этом действии Мина, следя за тем, как юркий язык проходится по подушечкам пальцев. Громкий чмок заставляет его вздрогнуть и вернуться на бренную землю из своих пошлых мыслей. — Предлагаю тост, — откашливаясь говорит Юнги, поднимая самодельный коктейль, — за то, чтобы эти сутки прошли гладко, а наши оболтусы завтра смогли пожениться без происшествий. — Лучший тост, который я слышал в жизни, — смеётся Чимин, чокаясь с блондином горлышками бутылок и делая после щедрый глоток. — Не слишком крепко? — интересуется Мин, слегка морщась. — В самый раз, — шипит русоволосый, — в самый раз для того места, в которое мы отправимся, хён…***
И Юнги, в общем-то, понимает для чего Чимину потребовался эликсир храбрости. Очень хорошо понимает, так как они стоят в окружении рюш, кружев и полупрозрачных сорочек, в каком-то магазинчике женского белья, аля Виктория Сикрет, только более дешёвого формата. — Чимин, позволь уточнить, мы серьёзно пришли сюда за подарком ребятам на свадьбу? — бормочет Юнги, стоя чуть позади Пака и едва не утыкаясь носом ему в плечо. — Совершенно, мать его, серьёзно… — взбудораженно выдыхает Чимин, озираясь по сторонам, а после слегка оборачивается, шепча блондину, — прошу, перестань прятаться за мной, а то мы выглядим, как парочка испуганных геев, впервые посетивших салон женского нижнего белья. — О, а ты хочешь сказать, что вовсе не гей и приходишь сюда шопиться чаще, чем в супермаркет за продуктами? — раздражённо шипит в ответ Юнги, опаляя слегка алкогольным дыханием чужую челюсть. — Что…нет! — Чимин изумлённо открывает рот, разворачиваясь к Мину и глядя на него укоризненно, — Я, как и ты, хотя я не утверждаю за тебя, здесь впервые. И мне тоже неловко, но чёрт возьми, кто из нас старше и опытнее, хён? Чимин упирает руки в бока, дуя губы. — Во-первых, Пак Чимин, что за эйджизм. Во-вторых, старше и опытнее, вовсе не значит, что я ходил в подобного рода местечки. А в-третьих, пока ты вот так вот дуешься — старше уж точно я, — прыскает смешком Юнги, но тут его взгляд размазывается, устремляясь куда-то за спину русоволосого, а лицо резко бледнеет. — Хён, хён, тебе что плохо? Чёрт, не стоило мешать водку с колой… — обомлев, Чимин хватает блондина за локти, пытаясь посмотреть в глаза, а тот лишь открывает и закрывает рот, как рыба, впиваясь длинными пальцами в чужие предплечья. Оба пока ещё не до конца понимают, что держатся друг за друга. — Чи.Чим… Чимин, там…там консультант! — совершенно потерянно и испуганно шелестит Юнги, становясь в мгновение ока каким-то маленьким и беззащитным. Чимин же чувствует, как по его спине пробегают мурашки, вместе с кусочками дроблёного льда, когда слышит сзади тоненькое: — Молодые люди, могу я вам чем-нибудь помочь? У обоих парней перед глазами рушатся города, взрываются планеты, а в горле стоит немой визг. Но они, как настоящие, сильные мужчины, берут себя в руки, во всех смыслах, и одновременно вскрикивают: — Нет! Мы уже уходим! И дают дёру, сцепляя ладони к крепкий замок. На автомате они пробегают до третьего этажа, минуя эскалатор, а там, забиваются в самый дальний столик на фудкорте. И только, когда они падают на стулья, их руки расцепляются. — И долго ты думал над подарком, Пак Чимин? — пытаясь отдышаться, заговаривает Юнги, доставая из сумки бутылочку с их самодельной алко-колой. — Вообще нет, — признаётся Пак, качая головой и протягивая руку к напитку, — это всё Тэ. Он как-то обмолвился, мол, что было бы круто в первую брачную ночь порадовать Хо и… — Боже-боже, всё! На, выпей, заткнись, — морщится Юнги, всовывая бутылку в руку Чимина, — я понял. Чокнутая идея, не менее чокнутого Тэхёна. Всё закономерно. Но мы, видимо, недостаточно выпили, чтобы покупать женское бельё вот так, в открытую. Чимин делает пару больших глотков, оставляя едва ли четверть напитка, и глубоко вздыхает: — Заказывать в интернете уже не вариант. Свадьба завтра. — И что ты предлагаешь? Я туда больше ни ногой. Это всё-таки твой подарок, — Юнги подпирает подбородок рукой, поджимая губы. — Ну, точно уж не возвращаться в тот же магазин. Тут, в принципе, где-то ещё один есть. Можно попробовать зайти туда…что значит ты не пойдёшь? — Я не хочу умирать так рано от инфаркта. В магазине женского белья. Слушай, а сменить идею подарка не вариант, да? — Нет, — хмурится Пак, — я хочу быть оригинальным, запоминающимся и получать благодарности минимум неделю после. — Даже не хочу знать, почему именно неделю, — Юнги передёргивает. — Но раз так, то не так уж и сильно хочешь, если мы всё ещё сидим здесь, — усмехается блондин, играя бровями и отнимая у Чимина бутылку. Он опустошает её и с грустным вздохом выбрасывает в стоящую рядом урну. — Просто…я не был готов, понимаешь? Сам я бы выбрал. Но зачем вот она подошла? Чего ей на месте не сиделось? — тянет русоволосый. — Потому, что это её работа? — Отстой, — Чимин падает лбом в стол, — а какой подарок будет у тебя, хён? — Ну-у…на самом деле, я разрывался между тем, чтобы подарить им свадебную фотосессию, столовый сервиз или билеты в Америку… На этих словах Пак резко поднимает голову и, грустно-обиженно сводя к переносице брови, впивается в Юнги самым испепеляющим взглядом: — И тут, чёрт возьми, я с проклятыми кружевными трусиками…поверить не могу. Ты собираешься подарить им что-то столь крутое, а я… — он снова ударяется лбом о стол, да с таким грохотом, что Мин тут же вздрагивает и подаётся вперёд, зависая руками над чужой головой. — Чимин, ты в порядке? — Угу. — Больно? — Да пизде-е-ец, — тихо хнычет Чимин. Юнги с полминуты раздумывает, но затем неуверенно касается кончиками пальцев русой макушки, слегка поглаживая: — Не расстраивайся. У нас весь день и ночь впереди. Ещё придумаем что-то, — успокаивающе шепчет он, на что Пак лишь неслышно поскуливает. — У нас кончилась алко-кола, да? — с некой безнадёгой в голосе ворчит он. — К сожалению, — грустно вздыхает Юнги, не убирая руки из чужих волос. — Тогда план Б. — А у нас он был? — Теперь есть. — Я весь во внимании. — На пятом этаже есть небольшой бар. Предлагаю наведаться туда на часок, чтобы освежить мысли и подумать над подарками. Что скажешь? — русоволосый поднимает голову, встречаясь взглядом с тёмными глазами, и затаивает дыхание. — Скажу, что твой план, пока что, идеален и не имеет огрехов. Идём, — Юнги подрывается с места, хватая Чимина за запястье и вытягивая его со стула, и тащит к лифтам. И единственной мыслью в голове Пака, на тот момент, является лишь то, как же приятно было чувствовать пальцы Юнги в своих волосах.***
11:00. Пятый этаж торгового центра посреди Сеула. Это совершенно точно не то место и время, когда стоит находиться уже изрядно подшофе. Но, вот мы здесь. А точнее здесь, за барной стойкой, сидят Пак Чимин со взъерошенными на затылке волосами, и Мин Юнги с красным следом на щеке. И нет. Это не была неудачная попытка поцелуя. Пак просто сломал всю голову, думая над подарком Тэхёну и Хосоку, а потому, не придумав ничего, попытался вырвать себе волосы. Ну, а Юнги…просто в какой-то момент жалобного монолога Чимина просто взял и уснул, положив голову на стойку и прижавшись щекой к ней. — Как думаешь, насколько по сто балльной шкале странно, что мы, едва знакомые, нажираемся с утра пораньше в этом баре? — Чимин смеряет взглядом янтарную жидкость в бокале, прежде, чем чокнуться им с Мином. — Хм, думаю, на десять. А знаешь почему? — Юнги приподнимает бровь, вливая в себя очередную порцию виски. Пак лишь кивает головой, давая понять, что ждёт ответ. — Потому, что все девяносто забрала себе эта странная традиция от Ким Тэхёна. К тому же, у нас есть вполне себе закономерное оправдание. Завтра мы станем крайне близки. Глаза Чимина в удивлении расширяются, а Мин вдруг громко смеётся, шлёпая его ладонью по бедру. — Твой лучший дружок и мой младший брат женятся, Чимин. Я об этом. А ты там о чём подумал, развратник? — блондин подмигивает, улыбаясь и при этом делая вид, что его широкая ладонь на чужой ноге — это ничего особенного. — Иди к чёрту, хён. Ни о чём таком я не думал, — фыркает Чимин, чувствуя, как бедро сквозь джинсы, буквально горит под чужим прикосновением, но виду не подаёт. А вдруг у Юнги это просто жест доверия? — Так и быть, поверю тебе на первый раз, — Мин ухмыляется, легонько сжимая пальцами бедро русоволосого, и скользит рукой с него, тут же помещая её на барную стойку. — А насчёт подарка… Договорить Юнги не успевает, так как его бесцеремонно прерывает громкая мелодия звонка на телефоне Чимина. Тот достаёт мобильный из заднего кармана джинсов, пытаясь смахнуть значок на экране. Получается не сразу. — Тэхён-а! — Чимин подпирает кулаком подбородок, вытягивая руку с телефоном, чтобы друг мог видеть не только его нос и глаза. Тэхён был ярым фанатом видео-звонков. — Чимин-и, ты где? Это что, бар? Ты сбежал от Юнги-хёна и пьёшь в одиночестве? Он отказал тебе? Что случилось? Я найду его и убью! — тараторит розоволосый, обеспокоенно вглядываясь в темноту пространства вокруг Пака. — Успокойся, мистер истерика, я здесь, — бурчит Мин, беря Чимина за запястье и разворачивая его руку так, чтобы в кадре оказалась и половина его лица. — Я почти что выдохнул…но какого чёрта вы в баре в одиннадцать утра?! — У них скидки на коктейли к завтраку, — прыскает русоволосый, а блондин давит в себе смех, прижимая ладонь ко рту. — Тупые шуточки… Пак Чимин, ты на целых шестьдесят процентов не трезв. Повторяю, какого чёрта? — Он определяет твою трезвость по шуткам? — удивлённо шепчет Юнги, заталкивая в рот дольку красного апельсина, а Чимин лишь кивает. — И не только трезвость, — рычит Тэ, — потрудитесь объяснить, что происходит? — На самом деле, мы пробуем здесь разный алкоголь, чтобы знать, что нам пить завтра на вашей свадьбе, чтобы как можно дольше оставаться трезвыми и радовать вас с Хо тостами, — едва ли не мурлычет Юнги, двигаясь при этом всё ближе к Чимину и уже притираясь с ним плечо к плечу. — Хён, ты точно учился на фотографа? Потому, что больше похоже, что ты закончил университет лести с красным дипломом, — кривится Тэхён. — Но, так и быть, это было оригинально. Настолько, что я сделаю вид, что вы сейчас почти трезвые. — Ты так великодушен…но зачем ты звонишь? Разве ты не должен отдыхать от наших лиц в свой последний холостяцкий день? — Мин приподнимает бровь, постукивая пальцами по барной стойке, в ожидании повторения их с Паком последнего заказа. — Ах да! Спасибо, что напомнил, Юнги-хён, — Тэхён вновь переводит всё своё внимание на Чимина, который всё это время бесцеремонно пялился на блондина, прижимаясь щекой к своему кулаку. — Чимин-и, детка? Ты заснул? — Чт…я? Ни за что! Я заслушался твоим голосом. Уже скучаю, Тэ, — выпятив пухлые губы вперёд, Чимин делает максимально невинное лицо, какое только может в своём состоянии. И теперь наступает очередь Юнги залипать на него с открытым ртом. — Да уж. Вы точно идеальная пара. Даже гороскоп по вам можно не составлять, — цокает языком Ким, закатывая глаза, — я звоню тебе по поводу песни. Помнишь ещё? Я выходил из такси и… — Сказал, что хочешь танец молодых. Да, Тэ, я помню. — Прекрасно. Просто проверял тебя. Так вот. Я долго, очень долго думал. И решил, что идеальной композицией будет «Thousand Years». Романтичненько, миленько, неж… — Постой-постой, это та самая, из Сумерек? — Бинго, Чимин-и. — Но это же так заезжено! Буквально каждый третий на этой планете шёл к алтарю или танцевал под неё. Тэ, ты достоин лучшего и… — Отлично, Пак Чимин, — из динамика слышится ледяной тон Кима, — Я полтора часа убил на то, чтобы вспомнить все романтические треки, которые знаю, едва ли выбрал среди них этот, а ты… — Но, Тэ…! Но Тэхён сбросил звонок, кажется швырнув перед этим телефон куда-то в сторону, отчего Чимин вздрогнул, когда картинка покосилась и размазалась. — Он… — В прямом смысле бросил трубку, — заканчивает Юнги, протягивая Паку бокал с виски. — Несносный мальчишка, — ворчит русоволосый, опрокидывая в себя алкоголь. — Я ведь ему комплимент сделал. Это был комплимент, разве нет?! — О, это был очень тонкий и оригинальный комплимент. Определённо, — Мин кивает в подтверждение своих слов, но Пака это не очень и убеждает. Внезапно хмурое выражение лица рассеивается, сменяясь коварной улыбкой. И напрягается уже Мин. — Спорю, что он передумает за сегодня ещё раз пять. И все пять раз будет психовать и звонить мне? — Чимин протягивает свою ладошку блондину. — Спорим, что он справится всего ещё за два звонка?! — хватая чужие небольшие пальцы своими, Юнги крепко их сжимает и ухмыляется, задумавшись на секунду. — Проигравший? — Красит волосы в яркий цвет. Выбирает выигравший. — А если оба не угадаем? — Оба покрасимся. Или тебе слабо? Испугался? Ищешь пути к отступлению? — О, нет, Пак Чимин. Этим ты меня точно не возьмёшь. Я согласен. Эй, разобьёшь? — Юнги оборачивается к бармену, протягивая их сцепленные руки. Тот, обречённо качая головой, разбивает их рукопожатие, не решаясь ничего сказать. — Назад пути нет, хён, — играет бровями Чимин, отстраняясь и хватая свой рюкзак со спинки барного стула. — Скажи-ка это своим потеющим в страхе ладошкам, Чимин, — усмехается блондин, спрыгивая со своего места. — Это всё алкоголь и давление, — бурчит Пак, отмахиваясь. — А теперь, пойдём-ка за подарком нашим молодожёнам. Кажется, я поймал волну бесстрашия. — Или нужную степень опьянения? — Я буквально так и сказал… И Чимин был прав. Так как уже через двадцать минут, они вместе выходят из очередного магазина нижнего белья с кремового цвета пакетиком, в котором лежит будущий подарок.***
— Значит фотосессия, сервиз или билеты в Америку, да? — припоминает вдруг Чимин, когда они с Юнги шатающейся походкой расхаживают меж высоких полок с сервизами. — Именно. Но, так как Тэхён создание весьма наглое, а Хосок мой любимый младший брат, то всё, кроме сервиза они итак получат автоматически. Тэхён — в итоге допросится, а Хо итак знает, что я планировал их поездку ко мне. — Значит сервиз? — выдыхает Пак, останавливаясь напротив невзрачного белоснежного набора. — Значит сервиз… — вторит ему Юнги. — Но это вовсе не значит, что такой убогий, Чимин. Идём дальше, — Мин снова позволяет себе вольность и вполне свободно берёт Чимина за запястье, уводя его к другим стеллажам. — Почему именно фотограф? — Прибыльно. Интересно. Популярно. В любой момент можешь контролировать свой график, — пожимает плечами блондин, поворачивая голову к Паку, — почему экономика? — Вообще-то, рекламное дело, — хмыкает тот, — то, что мы с Тэ лучшие друзья и живём вместе, не означает то, что мы и учимся на одном направлении. — Хм, будешь моим пиар агентом, Пак Чимин? — Юнги поддевает его плечо своим, широко улыбаясь и отпуская руку. — Это не так работает, хён, — тихо посмеиваясь, Чимин мотает головой, но всё же позволяет себе короткий размытый взгляд на блондина, — но я подумаю над твоим предложением. — Приму за честь…вот! Вот это то, что нужно, — Мин тычет пальцем в сервиз на восемь персон, серо-мышиного цвета, с белой внутренностью. — А…ааа…ааа! То есть, чисто белый — это убого. А серый с белым — нет? — Это выглядит лаконично, но при этом необычно. И не так, словно кружки забыли раскрасить, — фырчит Юнги, хватая дальнюю, крепко-запечатанную коробку. — Конечно. Потому, что они выглядят так, будто каждая из них оставалась в партии последней и на внутренность просто не хватило краски. — Упражняйся в шутках сколько угодно, Чимин. Этот набор — идеален. — То есть ты серьёзно? Серьёзно возьмёшь его? — Чимин тычет пальцем в картон, недоумевая. — Слушай, когда ты брал то розовое безобразие, я тебе слова не сказал… — Я хотя бы заранее знал предпочтения! — А я заранее знаю, что Хосок привык к моим подаркам. К тому же…кому будет дело до серых кружек, когда в руках будет зажат билет в Америку? — закатив глаза, Юнги разворачивается и не твёрдой походкой удаляется к кассам. — «Чимин-и, он тихий, он спокойный», — вспоминаются Паку слова друга, которые он коверкает голосом, — как же. Он крошечный дьявол в овечьей шкурке. Откинув русую чёлку со лба, Чимин одёргивает пальто и семенит за Юнги, всё ещё злобно бормоча себе под нос ругательства и стараясь не врезаться в какой-нибудь из стеллажей.***
— Что ж, теперь, когда подарки куплены, а мы изрядно накиданы, чем займ… Речь Юнги вновь перебивает звонок Тэхёна, на что он неожиданно злобно рычит, не сдерживаясь. Чимин давит из себя извиняющуюся улыбку и отвечает на звонок, снова приподнимая руку, но так, чтобы в этот раз, они с Мином оба попали в кадр. — Тэхён-и? Что-то случилось? — К сожалению, наша дружба. Естественно случилось! Я бы не позвонил тебе, засранцу, вновь, если бы это не было важно, — хмыкает Тэ, на что Чимин и Юнги одновременно закатывают глаза и хихикают. — Я нашёл новую песню. — И это…? — «Love me like you do». — О, это… — Ох, Тэхён, пшш, пшш, — Юнги вдруг вырывает у Чимина телефон и трясёт его, — пшш, пшш, Тэхён, связь отвратительная! Как и песня. Прости. И отключает звонок под задыхающийся смех Пака. — Хён, боже, ты изверг! — Но песня и правда отстой… — блондин встряхивает головой, возвращая телефон. — Вообще-то, — перестав смеяться, русоволосый вытирает подступившие слёзы и убирает мобильный в карман пальто, — песня весьма красивая. Но я хотел сказать, что она ещё более заезженная, чем предыдущая. Но…готов признать, ты мастер краткости и завуалированных посылов к чёрту. Чимин отвешивает Юнги своеобразный поклон, в котором чуть не падает на землю. Мин вовремя успевает подхватить парня поперёк груди и вернуть в вертикальное положение. Стоя так близко друг к другу, блондин почти что мог рассмотреть россыпь лёгких веснушек на щеках Пака, которые были слегка скрыты тональным средством. Собственно именно этим он и занимался, пока Чимин не отпихнул его, взъерошивая копну русых волос. — Так как Тэ обиделся на нас вновь и не позвонит ещё, как минимум, часа два, а сейчас только час дня…чем бы ты хотел заняться, хён? — Было бы неплохо протрезветь, — кашлянул Юнги, отводя взгляд в сторону, — и поесть. Чёрт, только сейчас понял, что не ел ничего со вчерашнего вечера. — А как же питание в самолёте? Мне казалось там кормят… — Всё верно, — Мин кивает, потирая шею и выискивая какую-нибудь яркую вывеску кафе поблизости, — но я люблю спать чуть больше, чем есть. А потому, отрубился в самолёте, как только пристегнулся. И даже не помню, чтобы меня будили с предложением о еде. Ах, да! И поспать бы на нормальной кровати не мешало. Чимин уставляется на блондина, как на нечто необъяснимое, склонив голову к плечу: — Мы буквально только что вышли из торгового центра, где куча ресторанчиков быстрого питания. Почему ничего не сказал? — Потому, что я хоть и пью, но не ем всякую дрянь. — А разве фотографы вообще имеют время на выбор еды и правильное питание? — Кто-то может и нет, но я — да. Стараюсь, знаешь ли, заботиться о себе. — И пьёшь в одиннадцать утра в будни, как в выходные вечером, — изгибает бровь Пак. — Я же сказал — стараюсь. Это не обязательно значит, что выходит на все сто, — Юнги пожимает плечами, доставая мобильный и набирая в поисковике адреса ближайших мясных ресторанов. На эти слова Пак лишь фыркает, скрещивая руки на груди и едва не роняя из пальцев пакетик с подарком. Он лишь краем глаза заглядывает в телефон Мина, как тут же подрывается с места, вырывая мобильный из чужих рук. Юнги ошарашенно смотрит на Чимина, в попытках понять, что происходит. — Зачем нам рестораны, если у тебя номер в отеле? Там что, еда платная? — Да нет, — медленно отвечает блондин, наконец, улавливая мысль Пака, — всё включено. Думаешь, стал бы я алкоголь из бара тогда брать? — хмыкает парень. Чимин лишь расплывается в довольной и хитрой ухмылке, поигрывая бровями, а затем, прямо в чужом телефоне, набирает номер такси. От расплаты за такое бесцеремонное поведение, его сейчас спасает лишь не совсем трезвое состояние блондина, и собственные губы, на которые тот залип. — Хотя знаешь, — Чимин резко разворачивается к Юнги, вновь чуть не сталкиваясь с ним носами, и отпрыгивает в сторону, возвращая мобильный, — я вспомнил, что у нас есть важная миссия. Выполним её, и уже тогда можно будет спокойно ехать в отель. — Миссия? — блондин отчаянно шевелит извилинами, морща нос. Пак невольно издаёт смешок, но кивает. — Нам нужно купить краску для волос. Помнишь ещё, что мы поспорили? Но Юнги забыл. А точнее, не так уж и запоминал. Тот «спор» показался ему очередным из разряда брошенных к ситуации слов. Мол, ну просто «спорим»? А Чимин, оказывается, вполне серьёзно к этому подошёл. И Юнги это уже не очень-то нравится. Он медленно касается своей блондинистой шевелюры и задумчиво произносит: — Только давай, так как риск у нас одинаков, каждый выберет для себя тот яркий цвет, который ему понравится? — Хён, ты что, забыл условия? — сощурившись, Чимин прожигает блондина взглядом, подойдя чуть ближе. И Юнги забыл. Он обречённо выдыхает, опуская голову, и прикладывается широкой ладонью к лицу: — Пак Чимин, помни, что у парней завтра свадьба. И никто из нас не должен её испортить. Судя по словам Хосока Тэ… — Не сильно расстроится, если ему придётся всю оставшуюся жизнь прожить без лучшего друга или брата мужа, да-да, — согласно кивает Пак, понимая на что намекает Юнги. — Быть убитым мужем собственного младшего брата в день его свадьбы, конечно, весьма необычная, но совсем не та смерть, на которую я рассчитываю. — Не бойся, хён. Все риски учтены, — Чимин подмигивает и, чуть подпрыгнув на месте, хватает Юнги за руку, таща в ближайший косметический магазин.***
— Что ж, Пак Чимин, — изумлённо выдыхает Юнги, — когда я говорил «всё включено», я точно помню, что не добавлял после этого «так что закажи-ка всё меню отеля». Мин складывает руки на груди, стоя посреди номера и оглядывая три привезённые тележки с едой и Пака, сидящего на краю огромной кровати. Он скрестил ноги, сложив руки между ними и держа новую бутылочку колы, и широко улыбался так, что глаза превращались в полумесяцы. Однако, даже такой милый вид не мог смягчить удивления и, немножко, раздражения Юнги. Ему не жаль денег, которые уже были отданы, ему жаль, что половина еды пропадёт. Ведь в них не влезет столько. — Но, хён, ты сказал, что не ел с вечера. Я с утра одним кофе отделался. Не считая того алкоголя, что мы выпили. Голодный, как волк! — Чимин быстро проходится влажным языком по пухлым губам, отчего они слегка начинают блестеть. — И, к тому же, такой выбор…я просто не смог определиться. — Мы не съедим это всё, — качает головой блондин. — Сейчас только два часа дня. Мы застряли здесь до завтрашних девяти утра. В номере не жарко, а значит… — А ты умнее, чем кажешься сперва, — хмыкает Юнги, падая на край кровати рядом с Чимином, тот же в возмущении раскрывает рот. — Мы едва знакомы, а ты уже обижаешь мои умственные способности! — Не я решил дарить на свадьбу розовые кружевные трусики, — Мин хихикает и тянется к тележке с закусками, в надежде ухватить креветку. — О, вот как? — выгибает бровь Пак, резко ударяя по чужому запястью. Юнги шипит, одёргивая руку. — Но и не я решил подарить наискучнейший набор серых кружек и тарелок. — Я не куплюсь на это, Пак Чимин. Я достаточно взрослый, чтобы не обижаться на подобное. В отличие от тебя, — Мин ухмыляется, чуть щурясь, и всё же одним резким движением хватает креветку, тут же закидывая её себе в рот. — Допустим, — дуется Чимин, обращая всё своё внимание на этикетку колы в руках. — Но ты сказал верную вещь, — блондин вновь поднимается с кровати, хватаясь руками за края свитера, — мы и правда… Очередная трель мобильного уже в который раз перебивает его. Уставившись недобрым взглядом на телефон, который Чимин достаёт из своей сумки, он поджимает губы: — Когда Ким Тэхён прекратит перебивать меня, будучи на расстоянии? — Чимин лишь весело улыбается и пожимает плечами, принимая звонок, — И этот невоспитанный малец собирается стать мужем моего брата… — Тэхён-и! Что-то ещё случилось? — Да. То, что у меня всё ещё, к сожалению, всего один лучший друг, чьё мнение для меня действительно важно, — серьёзно говорит Тэхён, при этом всё ещё сохраняя обиженное выражение лица. — Ну, Тэ, малыш, брось. Это насчёт песни, да? Давай, я весь во внимании! И, как только Чимин это выкрикивает, он краем глаза замечает Юнги, который уже успел снять свитер и остался в белой футболке, прилипшей к его худощавому телу. К ужасу Пака, он показывает ему пальцами цифру три и свою самую широкую дёсенную улыбку. Русоволосый сглатывает, медленно переводя взгляд на Тэхёна, который всё это время что-то говорит. Раскладывает Чимину уши, которые внезапно заложило, аккурат на словах: — …к тому же, мы сами корейцы! Так что, это вполне логичный выбор, если кто-то спросит, — размышляет Ким. — Что скажешь? А действительно, что может сказать Чимин, который не услышал названия песни? У которого над душой стоит Юнги, потряхивающий перед его носом коробочку с краской. У которого в горле комок, а по виску, кажется, скатывается капля пота. И бешено колотящееся сердце. Вдруг Тэхён опять облажался с выбором песни? А вдруг на этот раз выбрал что-то крутое? Идея приходит сама собой. — Скажу, — тянет Пак, — что, почему-то, эта песня вылетела из головы. Напой, пожалуйста?! — он умоляюще смотрит в камеру, а розоволосый, закатывая глаза, начинает напевать. — «Someone's someone»?! — взвизгивает Чимин, когда понимает, что это за песня. Лицо Тэхёна озаряется квадратной улыбкой и он спешно кивает. — Скажи ведь круто будет? Прямо напротив Чимина стоит Юнги и кивает. И Пак должен признать. Песня действительно прекрасная, и подошла бы здорово. Но, в ту минуту, его всё ещё не до конца трезвый мозг, принимает решение не в пользу лучшего друга. А в пользу сохранности прекрасного русого цвета собственных волос, поэтому он морщит нос и отрицательно качает головой, буквально наблюдая, как раскалывается сердце Тэхёна на его глазах: — Тэ, если моё мнение для тебя важно, то эта песня… — Отличная песня, Тэхён, не слушай его! — Юнги внезапно выхватывает у обомлевшего Чимина телефон и несётся с ним в ванную. Испуганный Ким так и замирает с одной слезинкой на щеке, наблюдая то, что разворачивается у него на экране. Спохватившийся Чимин, вскакивает с кровати и гонится следом за Юнги, что пытается запереться в ванной. Но, когда держишь одной рукой телефон, стараясь не выбиться из кадра, сделать это довольно проблематично. И у Мина это, естественно, и не выходит. Пак в последний момент наваливается на дверь всем весом, не давая блондину запереть её до конца. А в следующую секунду уже оказывается внутри, хлопнув задвижкой. — Хён, отдай телефон, — шипит он и тянет руки вперёд. — Тэхён, слушай хёна, я старше. Выбирай эту песню, — едва ли не кричит Юнги, пятясь назад, пока не упирается бёдрами в высокий бортик ванной. — Юнги-хён, что у вас происходит и почему вы…в ванной?! — Тэ, песня дерьмо! — орёт Пак, бросаясь вперёд. — Тэ, песня отпад! — вскрикивает Юнги, запрыгивая в ванную и забиваясь в самый угол. Камера давно потеряла нужный ракурс, показывая сейчас лишь живот блондина, скрытый белой футболкой, и часть бежевого кафеля. — Вы что…ещё больше напились?! — Тэхён уже кричит в экран, — Юнги-хён, верни камеру к лицу, я хочу посмотреть в ваши бесстыжие глаза! Но в глазах у Юнги лишь полный ужас, потому что Чимин одной рукой направляет на него лейку душа, а вторую держит на вентиле с ледяной водой. — Мой телефон водонепроницаемый. А ты — нет. Отдай по-хорошему и скажи Тэхёну, что песня отстой, — шипит сквозь зубы Чимин, щурясь и подходя ближе к Мину. Выглядит при этом действительно угрожающе. Но Юнги отрицательно машет головой, поднимая телефон так, чтобы было видно лицо, и несмело смотрит на Кима. — Тэ, песня… — Да к чёрту вас! Сам выберу! И звонок обрывается. А Чимин победно ухмыляется, убирая лейку и протягивая Юнги руку. — Вылезай, хён. Там еда стынет. Да и краску подготовить надо. — Это был третий звонок. И он сказал, что выберет сам. — Кто из нас лучший друг Тэ и знает его как облупленного? Он ещё не раз позвонит с этим вопросом. — Раз в жизни можно и ошибиться. — Ты сам не веришь в это, хён. Боже, ты что, трусишь? — Чимин явно потешается, не скрывая смеха, когда Юнги лишь супится и выбирается из ванны, отталкивая чужую руку. — Мин Юнги никогда не трусит, — он поднимает подбородок и идёт к двери, — но предлагаю подождать хотя бы до вечера. Как знать… — Даю ему время до пяти. — Да он же за это время ещё раз сорок позвонит, ты тоже проиграешь. — О, нет, — Чимин распахивает дверь ванной, слегка поклонившись и предлагая Юнги вернуться в комнату, — сейчас он будет на нас снова обижаться. Через час, после того, как съест что-то вредное и запретное, он проплачет с полчаса, так как завтра свадьба и костюм может не налезть. Разозлится. Позвонит нам с предложением самой крышесносной и совсем неподходящей песни. Я, конечно же, скажу, что он с ума сошёл и это не подойдёт. Он окончательно наорёт на меня. А потом, как раз к пяти, позвонит и, успокоившийся, назовёт мне ту самую песню. На последних словах, Чимин падает на кровать и следует действиям Юнги, стаскивая с себя свитер, под которым оказывается чёрная майка. Он широко улыбается, когда Мин присвистывает: — Уговорил. Ты отлично знаешь своего друга, но…неужели тебе не совестно? Ведь эта песня и правда хороша. — Честно? Немного. Но…своя шкурка чуть дороже, — Чимин проводит пальчиками по русым густым волосам, — он ведь не сжалился надо мной и отдал в твои руки. А мы даже не были знакомы. — Ну да, из меня ведь такой прекрасный убийца или серийный маньяк, — закатывает глаза Мин, забираясь на середину кровати. — Не обязательно выглядеть, как убийца, чтобы быть им. Ты что, нетфликс не смотришь? — фыркает Чимин, постепенно перетаскивая блюда с едой на кровать. — Не смотрю. Времени нет. — Ох, — Пак в притворном ужасе раскрывает рот и замирает, — что ж, хён, тогда позволь мне украсть пару часов твоего времени, чтобы рассказать тебе обо всех прелестях студенческой и холостяцкой жизни с сериалами, вкусной едой и Ким Тэхёном…***
Ближе к четырем часам дня, когда половина еды была прикончена, а парни оба переоделись в сменные вещи Юнги, они лежали на кровати, громко смеясь. — И вот ты представь, — задыхаясь пытается говорить Чимин, держась за живот так, что широкая футболка Мина, которую он надел недавно, слегка задралась, оголяя медовую кожу. — Тэхён такой счастливый, тащит меня в танцевальную студию, а там… — его слова вновь тонут в смехе. Юнги тыльной стороной ладони утирает слёзы, собравшиеся в уголках глаз и перекатывается на спину, уже хрипя от смеха. — …а там Чонгу-у-ук! — Пак уже воет, гогоча во всё горло. — А он мне по дороге: «я долго сомневался, но теперь решил вас познакомить со своим парнем. Он тебе понравится!» Познакомить! А там Чонгук! Парни смеются, как в последний раз. История первого несостоявшегося знакомства Хосока и Чимина всегда вызывала у последнего истерику. Как оказалось, Мина это тоже знатно рассмешило. — Хосок никогда не рассказывал об этом! — Конечно, он и не знает, — Чимин разве что не хрюкает от смеха, собирая слёзы в уголках глаз. — Боже, я даже представить не могу лицо Тэхёна, — сипит Юнги, поворачивая голову к Чимину, что точно также лежал на спине, пытаясь отдышаться. — О, если бы я знал, что так будет…честно, сфоткал бы, но кто же знал, — покрасневший, он смотрит на Мина в ответ, всё ещё сверкая улыбкой. — Вы те ещё кадры, — тихо говорит блондин, не отводя взгляд от ореховых глаз. — О, да. По нам можно целую книгу написать, — резко снизившийся голос Чимина слегка отдаёт хрипотцой, то ли от смеха, то ли от неожиданно накатившего волнения. Они с Юнги лежат буквально в пятнадцати сантиметрах друг от друга, глаза в глаза, разгорячённые после двухчасового разговора и невероятного количества смеха. И это странное чувство где-то внизу живота, скручивающее все внутренности в крепкий узел. И футболка с шортами Мина так чертовски отлично сели на Чимина. И это горячее дыхание, ставшее вдруг таким тяжёлым и близким… — Клянусь, Тэхён не доживёт до свадьбы, потому что я убью его раньше, — глухо рычит Юнги, в паре сантиметров от лица Чимина, когда мобильный вновь разрывается входящим звонком. — Четвёртый звонок, — зачем-то произносит Пак, у которого в голове пустота и лишь эхом отдающееся чужое дыхание. Блондин садится на кровати, нашаривая у них в ногах смартфон, и, принимая звонок, тут же кидает его на грудь Чимину. Тот едва успевает поймать телефон, быстро принимая сидячее положение и вытягивая руку. — И вновь привет, Тэ. — Знаешь, что, Чимин-и? — язвительный тон и порозовевшие щеки Кима говорят Паку вовсе не о том, что план идёт как надо. Тэхён явно выпил. И это было совсем не здорово. — Я тут долго, опять очень долго думал. И знаешь? А к чёрту всё! Зачем эти скучные, слащавые, любовные песенки? Я станцую первый танец жениха на коленях у Хосока под «100 bad», — Тэхён взмахивает розовой чёлкой и делает щедрый глоток вина прямо из бутылки, крепко зажатой в его пальцах. Чимин охает и испуганно смотрит на Юнги. Блондин быстро подползает ближе, оказываясь в поле зрения камеры, и прижимается плечом к плечу русоволосого: — Тэхён-а, это прекрасная идея, — локоть Пака тут же оказывается у него под рёбрами, отчего Мин резко выдыхает, вскидывая брови, — НО. Тэхён-а, но там будут ваши родители. Ты уверен? — На все сто! Мама итак прекрасно осведомлена о моём прескверном характере и скандальном поведении. — Тэ, но это ведь не так, — мягко начинает Чимин, но Ким прерывает его жестом ладони. — Ещё одно слово, Пак Чимин, и я сделаю тебя настоящей подружкой невесты. И брак у вас с Юнги в будущем будет вполне себе натуральный, — голубые глаза горят злым, хоть и немного пьяным огнём, когда Тэхён наклоняется ближе к камере. — А теперь быстро оба сказали, что эта песня отстой, чтобы я мог допить эту бутылку в страданиях и жалости к себе, а потом позвонить вам снова и вместе выбрать что-то стоящее. Чимин и Юнги переглядываются, хмуря брови, но настороженно отвечают в унисон: — Тэ, песня отстой. — Прекрасно. А теперь, пошли к чёрту, дорогие, — розоволосый прикладывается к бутылке и отключает звонок. Пак же, так и замирает с телефоном в вытянутой руке. — Он будет допивать бутылку и жалеть себя ещё минимум час, да? — тихо спрашивает Юнги. — Два. Ещё два, так как у него там на столе стояла вторая бутылка. Я заметил. — Ты давал ему время до пяти. — Именно… — Трезвым краситься не буду, — отрезает Мин, тут же спрыгивая с кровати и направляясь к бару. — Поддерживаю.***
Когда в номере, смешиваясь с громкой музыкой, раздаются одновременно две мелодии входящих вызовов, парни, запинаясь, вылетают из ванной. Звонков в шесть вечера они уже не ждали. Накидавшись буквально за полчаса, парни решили не тянуть с покраской, а завалиться в ванную вместе и помочь друг другу. Где-то на заднем плане играл какой-то забавный предсвадебный плейлист, которому Чимин иногда подпевал и даже подтанцовывал. Иногда Юнги отпускал какие-то шуточки. Когда же краска была распределена по их волосам, а разговор вдруг так некстати зашёл о том, почему они без пары, тогда им и позвонили. Каждый хватает мобильный, не с первого раза отвечая и стараясь выглядеть как можно более спокойно. — Хосок-а! — как-то излишне радостно восклицает Юнги, отходя к окну. Чимин же остаётся возле кровати, выбирая единственным ракурсом лишь своё приближенное лицо. — Тэхён-и! Как ты, малыш? — Прекрасно, — раздражённо бросает Ким, — Хосок не дал мне допить, прервав звонком. Разговаривать же нам, вроде как, по традиции не запрещено? К сожалению. Так вот, он звонил, чтобы спросить у меня живы ли вы, потому, что Юнги не писал ему ничего с тех пор, как мы разошлись. — Почему он до сих пор не звонил? — Потому, что ты же знаешь Хосок-и? Это я могу названивать тебе по сто раз. И Чимин про себя отчаянно соглашается, внезапно вспомнив о том, что в последний раз, звонок друга прервал их не свершившийся с Юнги поцелуй. — А Хосок-и у нас воспитанный мальчик, — продолжает Тэхён, — вот я и сказал ему, чтобы он позвонил. Он ведь позвонил? — Да-да, — кивает Пак, — они с Юнги сейчас тоже болтают. Так что с песней, Тэ? — Ну, мы с Хо поговорили и об этом. И я понял, что это моя свадьба. И мне решать. И я решил…решил, что о песне вы все узнаете завтра. — Но это не «100 bad», да? — За кого ты меня принимаешь, Пак Чимин?! — За человека, который танцевал под эту песню вместе со мной на барной стойке в свой мальчишник! — фыркает Чимин, не замечая, как на этих словах, на него оборачивается Юнги, удивленно распахнувший глаза. — О, прошу, заткнись и забудь, — шикает Тэ. — Всё, что было в том баре, останется в том баре. — Я могила, друг. Ты же знаешь, — Пак очень опрометчиво кивает, замолкая. В кадре становятся видны его волосы, намазанные краской, и слышно кое-что ещё, кроме тихого голоса Юнги. — Чимин? — Тэхён приближает лицо к камере и недобро щурится, пытаясь рассмотреть, что происходит в номере. — Мне кажется или… Чимин резко поворачивается спиной к стене, лишая Кима всех шансов что-либо увидеть, а также скрывая от него обзор на кровать, на которой раскиданы пустые бутылочки и коробки из-под краски. — Постой-ка…что это я слышу? Чимин, это что «single ladies»? — вопит Ким. Крик слышит Юнги. А следом за ним, кажется и Хосок. И единственным верным решением, мозг Пака подкидывает одно: — Айщ, Тэхён-и, пшш, пшш, — Чимин начинает трясти телефон, точно также, как это делал Мин утром на улице. — Связь такая плохая! Пшш! — О, да, Чимин-и, прямо как твоё враньё! — Прости? — неуклюже улыбаясь, Чимин сбрасывает звонок и отключает телефон, переводя взгляд с тёмного экрана на Юнги, уже сидящего на краю кровати и тоже шипящего в телефон. — Хосок-а, пшш, ничего не слышу, прости! Хорошо тебе отдохнуть перед свадьбой, до завтра! — он широко раскрывает рот, маша в экран рукой, а затем резко отшвыривает мобильный себе за спину. Пока тот делает кувырок, Чимин успевает заметить заставку выключения и не может сдержать неожиданной ухмылки. Острое чувство хулиганства, как у двух нашкодивших детей не покидает обоих. — Как думаешь, наши няньки рискнут заявиться сюда и нарушить собственно придуманную традицию? — О, нет! — качает головой Юнги, откидываясь назад, но тут же подскакивая из-за того, что на волосах краска. — Сначала они снова созвонятся, возможно, уже сейчас в шоке пересказывают друг другу наши диалоги. С вот такими глазами, — Мин таращит их, а Пак заливается смехом, падая на кровать рядом. — А потом? После этого? — он осторожно подпирает шею рукой, стараясь не касаться затылка, что испачкан в краске. — После того, как они пожалуются на то, что мы «бессовестно бросили трубки и выключили телефоны»? — удачно передразнивая брата, Юнги ухмыляется и зеркалит позу Чимина, ложась напротив. Тот кивает в ответ на вопрос. — Что ж, после, они убедят друг друга, что это, в конце концов, и был их план, волноваться не о чем. И, слава богу, что мы в отеле, и ничего с нами, пьянчугами, не случится. — Прямо-таки пьянчугами? — щурится Чимин. — Они именно так и скажут! — Чувствуешь себя пьяным? — Пак немного подаётся вперёд, вглядываясь в глаза Юнги своим слегка помутневшим взглядом. — Ни капли. А ты? — Трезв, как стекло, дай пять! — Пак поднимает руку вверх, ожидая ответного жеста. Раздаётся громкий хлопок ладоней, а за ним странная тишина, прерываемая лишь тихим дыханием. Не медля больше ни секунды, Юнги хватает Чимина за раскрытую ладонь и резко тянет к себе, одновременно наклоняясь и вжимаясь в пухлые губы своими. Пак разве что не верещит внутренне, отвечая на пылкий поцелуй и стараясь сохранить внешнее спокойствие. Их носы сталкиваются, дыхание сбивается, губы горят и алеют, а руки тянутся для крепких объятий. Но, как только Чимин укладывает ладонь на шею Юнги, вляпываясь пальцами в краску на затылке, то тут же разрывает поцелуй, отползая на кровати назад. — Краску передерживать нельзя, — задыхаясь произносит он, облизывая губы и не смотря Мину в глаза. — Да, ты прав. Если хотим сохранить волосы, нужно идти смывать, — шумно втягивая носом воздух, Юнги слабо кивает, разжимая хватку длинных пальцев на талии Чимина. — Я пойду первый. У меня волосы светлее. — Точно, — выдыхает Пак, убирая руку с чужой шеи и окончательно отстраняясь. — Чимин? — тихо зовёт Мин. Тот лишь мычит в ответ, так и не осмеливаясь посмотреть на парня. — Ты ведь ещё пьян, да? — Почти в дерьмо! — Чимин утыкается покрасневшим от смущения лицом в одеяло, а ногой пытается спихнуть тихонько смеющегося Юнги с кровати. И всё вроде бы хорошо. Даже слишком. Даже как-то отчаянно хорошо. А ведь у них ещё весь вечер и вся ночь впереди…***
Стоя перед большим зеркалом в ванной, парни вот уже пять минут молчат, пялясь то друг на друга, то на самих себя. Высушив волосы, они никак не могли сформулировать мысли. — Мы… — Похожи на упаковки от мороженого, — вздыхает Юнги. — Или на фантики от мочи, — кусает нижнюю губу Чимин. — А ещё на бомбочки для ванны. Пак кидает на Мина недоуменный взгляд, но тот лишь пожимает плечами. — Маленькие причуды, не смотри так. Это расслабляет. — Поверю на слово. Я рад, что ты выбрал мне этот цвет. — Тебе очень идёт, знаешь? — Тебе тоже, хён, правда. — Спасибо, — Юнги кусает свои губы, а затем протягивает Чимину телефон, — сделаешь фото? — Да, конечно! — взяв мобильный, Пак делает несколько кадров и неловко улыбается, смотря на парня через экран. — Что? Смешно выгляжу? — ворчит Мин. — Не хочешь совместное селфи на память? Будешь пересматривать в своей Америке и ржать, — Чимин всё ещё пытается сохранить улыбку, однако ответной не следует, а собственная застревает где-то в горле. И от неё горят губы. Внезапно стало грустно от мысли, что такой незнакомый знакомый Мин Юнги уедет после свадьбы Тэхёна и Хосока. — Да, давай. Они делают несколько фото, на некоторых дурачатся, корчат рожицы. Давят в себе желание послать селфи Тэхёну или Хосоку. Всё-таки, хотелось избежать внезапного приезда женихов с пакетами краски. А сюрприз уж точно получится незабываемый. Вернувшись в комнату, парни доедают что-то остывшее с тарелок и открывают коробку с пиццей, пока Чимин не заговаривает: — Как думаешь, они ещё позвонят? — Думаю, нет. А ещё, я чертовски уверен в том, что эти прохвосты нарушили свою традицию, и сейчас вдвоём, — Юнги хмыкает, откусывая пиццу. — Не утверждаю, но задницей чую. — Нисколько не удивлюсь, если так и есть, — Чимин поджимает губы, согласно кивая и вгрызаясь зубами в свой кусок. — Удивительное дело, но при всём том количестве алкоголя, что мы выпили, я всё ещё сохраняю относительно здравый рассудок. Смотри даже слова какие произношу, — усмехается Мин, вновь облизывая пальцы, испачканные в сыре и масле. — Вспомни, сколько здесь было еды, хён. Она спасла нас, а ты едва меня за это не отругал. Хотя я вот на грани, чтобы не отругать тебя за облизывание пальцев! — Чимин ворчит, швыряя в Юнги пачку салфеток, которую тот ловит, посмеиваясь и вытирая руки. — Ладно, признаю. — Что признаёшь, хён? — Айщ, то, что ты — маленький гений, — абсолютно на автомате длинные пальцы слегка вплетаются в яркую шевелюру, ероша её на макушке. Чимин от такого жеста замирает. Юнги неожиданно тоже, но с рукой в чужих волосах и испуганным взглядом глаза в глаза. Он сделал это машинально, по привычке, как делал Хосоку или своему другу в Америке. Казалось бы, ничего странного, Чимин ведь тоже человек, тоже парень, как и они. Но, почему-то сейчас, после их неловкого поцелуя, этот жест кажется слишком откровенным. Пак гулко сглатывает, смотря то на бледную руку, то на самого Юнги, побелевшего пуще прежнего. — Чёрт, извини, — Мин торопливо убирает пальцы от пышных волос, но запястье перехватывают, останавливая на полпути. — У меня только один вопрос, — облизывая губы, совсем тихо говорит Чимин и продолжает, не дожидаясь ответа, — со мной всё совсем хреново, если я снова хочу поцеловать тебя? — Смотря, что ты имеешь в виду под словом «хреново», — Юнги, сбитый с толку, смотрит лишь на пухлые губы, что слишком часто облизывает юркий язык, и чувствует, как голову заполняет туман. — То, что я едва тебя знаю и… — шепчет Чимин, чуть опустив голову и крепче сжимая пальцами руку Мина. — Твой лучший друг завтра станет законным мужем моего брата, Чимин, я напоминаю… — Это не оправдывает моей похоти к первому встречному, хён. Это ведь так… — Господи, замолчи сейчас же. Юнги не выдерживает первым, высвобождая руку из чужой хватки. Он обхватывает ладонями мгновенно вспыхнувшее лицо и мягко целует. Не совсем осторожно, но и не слишком пылко, чтобы дать Чимину понять, что его желание так же взаимно, но отказ вполне себе имеет место быть. В Чимине же, с полминуты борются здравый смысл и чистое желание. На тысячу «хочу» находится две тысячи «нельзя». Занавес опускается тогда, когда Юнги придвигается ближе, скользя одной ладонью на его шею и слегка сжимая её. Пак мысленно машет рукой на всё и даёт волю лишь одной мысли: «это только на сегодня.» Он обвивает руками чужую шею, наклоняя к себе сильнее, и воспламеняется ответным поцелуем на чужих губах. Перебирает кончиками пальцев мягкие волосы в цвете, что сам выбрал. Жмурится и так ласково жмётся всем телом. Слишком сладко причмокивает в поцелуй и в какой-то момент даже, кажется, неосторожно стонет в чужой рот. Это всё только на сегодня. Куча разнообразной еды, беспорядочный алкоголь, сумасбродный спор и лёгкий смех. Селфи на память, своеобразные шутки и одна одежда на двоих. Раскрепощённые поцелуи, жадные пальцы на оголённой коже и сбитое дыхание. Только сегодня. Сегодня можно потерять голову и побыть счастливым. Быть может, если судьба сжалится, силы останутся, а Юнги будет не против, то ещё и завтра, после свадьбы. На целых два дня можно будет закрыть глаза на разумность и просто броситься в этот омут под именем Мин Юнги. И тонуть, тонуть. Рискнуть, хотя бы раз в жизни. Хотя бы на эти дни. И Чимин тонет. Опускаясь спиной на постель под тяжестью чужого тела. Чувствуя, как горит кожа от голодных губ, которые словно разрывают её в клочья. Выстанывая внезапно новое, но такое приятное слуху имя. Запрокидывая голову и закатывая глаза в наслаждении, оставляя метки от собственных пальцев на бледной спине. Чимин позволяет себе тонуть и захлёбываться стонами и поцелуями. Он даже скажет Тэхёну спасибо, а после будет упиваться своей глупостью и ветренностью. И обидой на суку-судьбу, которая так бессовестно подкинула ему Мин Юнги, что уедет после свадьбы, оборвав всё, что даже не успеет начаться. Но это потом. Это послезавтра. А сейчас… Чимин тонет и бесконечно этому счастлив.***
Открывая глаза, Чимин не питает себя иллюзиями и вовсе не надеется увидеть потолок их с Тэхёном спальни. Он как-то отстранёно улыбается, сонно разглядывая бежевый потолок с множеством мелких лампочек, которые слегка расплываются, словно далёкие звезды. Это так красиво, что он опять почти теряет связь с реальностью и проваливается в сон, но его настойчиво, хоть и мягко будят. Юнги осторожно проходится губами по горячей, мягкой коже плеча, постепенно подбираясь к шее. Поцелуи лёгкие, едва ощутимые и невероятно нежные. Чимин вновь открывает глаза и слегка поворачивает голову, упираясь щекой во взъерошенную макушку. Шею тут же обдаёт горячим дыханием: — Доброе утро, — Чимин не только слышит, но и чувствует кожей широкую улыбку, что спряталась у него в сгибе шеи. — Доброе, хён. И давно ты не спишь? — Не очень, — нехотя отвечает Юнги, возобновляя поцелуи и проводя кончиками пальцев по животу Пака. Чимин дрожит всем телом от этого прикосновения, следом чувствуя, как крепкая рука хватает его за талию, придвигая ближе. Где-то за ухом теряется глухой рык, а в бедро упирается чужое желание. И Чимин абсолютно точно соврёт, если скажет, что это не одно из лучших пробуждений в его жизни. И от этого ему одновременно крышесносно хорошо и до тошноты отвратительно. Однако, все мысли из головы выбивает Юнги, что, нависнув сверху, вовлекает в глубокий и тягучий поцелуй и прижимается крепко голым телом. Странные ощущения, но они нравятся Чимину. От них больно-хорошо. По мере того, как по разгоряченной ото сна коже движутся влажные губы, ускользают и сомнения вместе со страхами, уступая место вновь распаляющемуся желанию и страсти. Чимин вновь, как и вчера вечером и ночью, вплетает пальчики в нежные волосы, стонет, извивается, кусается. Берёт сполна, но и отдаёт не меньше, меняясь местами, сжимая, помечая, зацеловывая и ублажая. Это утро чертовски не хотелось останавливать, но, как по заказу, в самом конце их с Юнги доброго утра, раздался телефонный звонок. — Я клянусь, — сбивчиво шепчет Юнги, держа Чимина за талию, — если это Тэхён…боже…я убью его у алтаря…ах, Чимин, — слова не вяжутся, мешаясь со стонами, и Мин больно бьётся затылком о спинку кровати, откидывая назад голову. — Соглашусь, — всё, что может выдать Пак, хватаясь за острые плечи и облизывая пересохшие губы. Он двигается всё быстрее и стонет громче вместе с тем, как нарастает мелодия звонка. Хватка Юнги становится крепче, окольцовывая рёбра, а губы болезненно впиваются в тонкую кожу на ключицах, оставляя метку. Чимин не сдерживается и вскрикивает, изгибаясь сильнее и зарываясь пальцами в волосы на затылке Юнги сильнее. — Я бы так…ах, чёрт…так хотел начинать каждое своё утро…с тебя, — торопливо бормочет Пак, склонив голову и почти прильнув губами к уху Мина, продолжая высоко и рвано стонать. — Не поверишь…но это так взаимно, — рычит Юнги, приподнимая бёдра из последних сил и теряясь в удовольствии. Он заглушает стон влажной от пота и слюны шеей Чимина, утыкаясь в неё. Пак проваливается в бездну с наслаждением следом за ним, уже слегка хрипло и протяжно выстанывая что-то неразборчивое. Он обмякает в бледных руках, прижимаясь губами к плечу и замирая так. И этот момент бы заморозить, остановить на какое-то время. Хотя бы на пять минут. Но вновь зазвонивший мобильный не даёт даже перевести дух. — Как думаешь, это что-то срочное? — шепчет Юнги, проводя кончиками пальцев вверх вниз по мокрой спине, упавшего на него Пака. — Хён, сегодня их свадьба. Любой звонок для Тэ будет срочным, — тот слабо хихикает, жмурясь от приятных ощущений. — Тебе надо взять трубку, — тяжко вздыхает Мин, но от него не торопятся отстраняться, а наоборот, льнут ближе. — Хён? — Да, Чимин? — Будешь думать обо мне, как о приятном спонтанном сексе, когда уедешь? — Чимин выдыхает в самое ухо, обнимая за плечи и не желая смотреть в глаза. — Будешь смеяться над моим ответом? — Что? Почему? Нет! — любопытство Паку важнее стеснения, а потому, он отрывается от тёплого тела и с опаской заглядывает в тёмные омуты. — Потому, что то, что я скажу — может показаться тебе глупостью. У Юнги улыбка в дёсны, а у Чимина атомная война под рёбрами. Ведь не бывает так, чтобы раз! и вот оно. И суток не прошло, а он уже столько раз умудрился растаять в чужих руках, а теперь вот зачем-то и плавит сердце. — Говори, хён. Глупее моих мыслей — твой ответ не будет. Мин кладёт ладонь на нежную щеку и прижимается лбом к чужому, спутывая взмокшие, цветные чёлки: — Говорят, что для того, чтобы влюбиться нужно от десяти секунд до десяти минут. Мы с тобой вдвоём ровно сутки и, знаешь… — Чёрт, хён, заткнись, — хрипловато смеётся Чимин, поддевая нос Юнги своим, — это не глупость, но это такая слащавая хрень. — Серьёзно. Чувствую себя отвратительно счастливо и приторно сладко. Хочется повалить тебя на кровать и целовать пока губы не заболят. Я думал такое только в подростковом возрасте бывает, когда сперма по венам вместо крови течёт. Но, чёрт тебя дери, Пак Чимин… — Ох, кстати об этом, — Чимин внезапно морщится, прыская от смеха, и чуть приподнимается, освобождаясь от Юнги. Тяжелого выдоха не сдерживают оба, тут же снова крепко обнимая друг друга. — Всю романтику изгадил, негодник. — В этом я профи, хён, поверь. — В этом профи Ким Тэхён, — цокает языком Юнги, когда телефон Чимина звонит в третий раз. — Мы ведь знаем ко скольки нам надо быть там, что могло случиться? — Хён? — Чимин внезапно хмурится, прикусывая нижнюю губу, — у тебя костюм с собой? — Да, а что? — А вот, кажется, поэтому Тэхён и звонит…***
— Я всем сердцем клянусь, искренне ненавижу тебя, Пак Чимин! — верещит Тэхён, когда Чимин буквально влетает в его шатёр, на ходу снимая с себя пальто и свитер. — Я… Но все слова пропадают, как только Ким видит ярко-оранжевые волосы друга. — Это, мать твою, что за нахер? — чуть слышно выдаёт Тэхён, оседая на стул и едва не роняя на свой белоснежный костюм кружку с кофе. — Это результат нашего с хёном спора. Юнги тоже больше не блондин. Прости, это не все сюрпризы, — виновато улыбаясь и пожимая плечами, Чимин хватает висящий на вешалке костюм и уже накидывает на себя белоснежную рубашку. — Вы что, свадьбу нам с Хосок-и испортить захотели? — отчаянно выдыхает Тэхён, прикрывая рот ладонью. — Опоздали, покрасились в это ядерное нечто, и мне страшно представить, какой цвет у Юнги-хёна…а ещё… Пак Чимин! Глаза Тэхёна расширяются, когда он, наконец, смотрит на тело рыжеволосого. А Чимин, переодеваясь на глазах друга, совсем позабыл о нескольких метках на ключицах и груди, что оставил ему Юнги. Пальцы юрко застёгивают белоснежную рубашку, сразу же скрывая её нежно-голубой тканью пиджака. — Пак Чимин…да иди ты! — удивление сменяется звонким смехом. Тэхён заливается, едва не падая со стула, пока Чимин, насупившись, надевает костюм полностью и одёргивает его, посматривая в зеркало. — А чего ты так удивляешься? Твоей же идеей было оставить нас с хёном на сутки. — Да кто же знал, что ты всё-таки отпустишь вожжи и помчишься галопом по нашей блондинистой Европе! — Тэхён, Америка не… — Заткнись и не порть мне такую классную шутку, Чимин-и, — Тэ кидает в друга бутоньеркой из белых и нежно-розовых гортензий, которую тот тут же прикрепляет к пиджаку. — Слушай, я обязательно расспрошу тебя обо всех подробностях, о том, как вы назовёте детей и, когда у вас свадьба…но сейчас я очень хочу побыть плохим другом и пожениться. Голубые глаза Тэхёна сияют, словно в них насыпали блёсток. Его белоснежный костюм прекрасно сидит по фигуре, подчёркивая яркие волосы и цвет глаз. Расшитые бисером пиджак выглядит точно также, каким Ким рисовал его ещё на первом курсе университета. От такого счастливого и безупречного вида друга, у Чимина сердце трепещет. А от его слов о них с Юнги оно как-то неприятно сжимается, отчего парень хмурится. — Пойдём, Тэ, тебя Хосок заждался уже небось. Так ведь и передумает, — Пак предлагает Тэхёну свой локоть, за который розоволосый тут же хватается, но вместо того, чтобы выйти из шатра, тормозит Чимина, заглядывая в грустные глаза. — Ладно, мы оба знаем, что я не могу быть хреновым другом априори. В чём дело, Чимин-и? — Для начала в том, что ты опаздываешь из-за меня на свою свадьбу. — Не беда, Хосок-и привык, что я опаздываю. Сейчас ещё небось и пару шуточек про это придумает. Это и его день тоже, пусть он там поблистает, пока я здесь пытаюсь зажечь обратно одну маленькую звёздочку по имени Пак Чимин, — длинные пальцы осторожно поправляют беспорядок в рыжих волосах. — Звёзды невозможно зажечь, если они потухли, Тэ. Они вжух и сгорели, пока летели и сверкали тебе в тёмном небе. А потом всё, — тяжело вздохнув, Чимин поднял голову, чувствуя как в горле, из-за чего-то, образовывается комок, а глазницы жжёт от слёз обиды. — Эй? Чимин, ты пугаешь меня не на шутку, — Ким осторожно обхватывает лицо друга ладонями, чтобы не испортить лёгкий макияж, и пытается посмотреть во влажные глаза. — Если этот хён тебя обидел, я не пойду к алтарю. Вдруг Хосок-и после свадьбы тоже меня обидит. Они же семья. Ты только скажи, я… Сжав запястья Тэхёна, Чимин медленно облизывает губы, выдыхая, и тихо произносит: — Дело во мне, Тэ. Я просто позволил себе быть счастливым на денёк. Может на два. А потом, как в самых сопливых фильмах, кажется, влюбился. Так вот быстро, резко, раз! Чёрт, так не бывает! Вот кто верит в любовь с первого взгляда и спит в первый же день знакомства? — Те, кто сегодня женятся, Чимин-и… — Чёрт, Тэхён, прости… — Я не обижусь ни в коем случае, Чимин. Я просто не понимаю, в чём у вас дело? Не взаимно? Хотя, судя по твоим меткам… — Тэхён отпускает лицо друга, ныряя пальцами под ворот рубашки и снова оглядывая небольшие засосы на коже. — Он ляпнул с утра, что влюбился в меня, — качает головой Чимин, — но каков в этом смысл, если он вернётся в Америку после вашей свадьбы, Тэ? К чему были эти его слова? Тэхён уже хотел было ответить, но закрыл рот, едва его открыв, и окинул друга хмурым взглядом, полным непонимания. — Что значит уедет? А контракт? — Какой контракт? — В смысле…он что, не сказал? — Тэхён, о чём ты? — Вы успели потрахаться, но не обсудили даже ничего о жизни? Узнаю молодого Пак Чимина. Только тебе уже не восемнадцать, чтобы сумасбродничать, — Ким легонько поправляет бутоньерку на груди Чимина под его пытливым взглядом. — Тэ, не время для отчитывания меня за секс с Юнги. Что за контракт? — Слушай, это не моё дело. И пусть рассказывает сам, но. Я скажу лишь одну простую вещь. Стали бы мы с Хосок-и вас так банально, открыто, и прошу заметить очень удачно, сводить, если бы знали, что вы с Юнги можете больше не увидеться? Зачем бы я намеренно пытался разбить сердце единственного друга, да ещё и в день своей свадьбы? Ответить Чимину не даёт отец Тэхёна, что заглядывает в шатёр: — Мальчики, хватит прощаться с холостой жизнью и выкуривать тут косячки. Вас ждут! — Па, боже, мы не курим! — негодуя, качает головой Тэхён, хватая Чимина под руку. — Знаю я вас, засранцы. Чимин-и, доведи мне его до дорожки целым и невредимым, умоляю. А то Хосок там стоит белее собственного костюма, — мужчина напряжённо смеётся и исчезает за белоснежным пологом шатра. — А можно подумать, я не нервничаю. Вообще-то тоже в первый раз женюсь, — кричит ему вслед Тэхён, смахивая розовую чёлку со лба. — И в последний же, да? — приподнимает бровь Чимин, выводя, наконец, друга на солнечную тропинку, окутанную прохладным воздухом. — Ну, конечно, Чимин-и. Если я и женюсь во второй раз, то только на этом негодяе, и только в нашу годовщину. Усмехнувшись, Чимин подводит Тэ к оранжерее, не скрывая восторженного вдоха. Ему удалось лишь однажды приехать сюда, чтобы помочь другу с планировкой и прорисовкой дизайна. Потом, всё как-то не было времени, Тэхён показывал фотографии. Но теперь, видя это место в живую — Чимин терял дар речи, вглядываясь в каждую деталь снаружи и внутри. Пак открывает огромную стеклянную дверь оранжереи и входит туда, ведя Тэхёна под руку. На стульчиках гостей легкие фатиновые накидки, с такими же, как на груди Чимина, бутоньерками. Дорожка нежно-розового цвета, идеально сочетаемая с белоснежными и нежно-голубыми костюмами женихов и свидетелей. И арка, украшенная всё теми же гортензиями, так прекрасно дополняет цветочную композицию и цвета. Как только они ступают на дорожку, раздаётся музыка, приятно оглушающая и влетающая в самое сердце. Кто-то играет на пианино и скрипке. С первых нот Чимин узнаёт мелодию, чувствуя, как глаза наполняются слезами, в этот раз, радости. Он вспоминает, как Тэхён рассказывал ему о предложении. Хосок тогда организовал романтик прямо в неотремонтированной квартире и включил на телефоне кавер «Perfect», сыгранный кем-то на пианино, с переплетением скрипок. Чимин слушал этот рассказ, слушал песню на фоне, которую Тэ крутил ещё неделю после, и утирал слёзы. Слишком романтично. Слишком мило. Слишком…вся их пара какая-то слишком. И это прекрасно. Но сейчас мелодия звучала излишне живо, громко. Посреди дорожки, Пак передал руку Тэхёна его отцу, слегка кланяясь, и идя вслед за ними. И лишь дойдя до свадебной арки и сморгнув слёзы, Чимин смог увидеть причину того, почему музыка слышалась такой «живой». Чуть поодаль от арки, спрятанный среди цветов, стоял белый синтезатор. А за ним сидел Юнги, что играл с закрытыми глазами и улыбался. Перед глазами расплываются Тэхён и Хосок, держащие друг друга за руки. Чимин снова быстро моргает, чувствуя горячие капли, сбегающие по щекам. И не может понять, плачет ли он от волшебства момента или от Юнги, что так идеально вписывается в эту картину. Так красиво играет. И выглядит так магически в нежно-голубом костюме со своими мятными волосами, цвет которых выбрал Чимин. Мелодия постепенно затихает, вместе с голосами приглашённых. Юнги поднимается со стульчика и проходит к своему месту, становясь чуть позади Хосока. Впервые с того момента, как приехали сюда, они с Чимином смотрят друг другу в глаза. И Мин вновь улыбается. Как-то странно тепло, нежно и слишком солнечно. Или это само солнце сквозь резную стеклянную крышу слепит Пака. На протяжении всех клятв, они не могут отвести взгляда. Как приклеенные стоят и изучают что-то на дне самых зрачков. Каждый не может стереть глупой улыбки. Каждый думает о том, что вчера утром это всё началось с забавной шутки про традицию, а сейчас они здесь, смотрят за самыми близкими, что обмениваются кольцами, и думают лишь о том, как сильно хотят оказаться в объятиях друг друга. Немыслимо. Но так ярко ощутимо. Скрепляющий узы поцелуй ещё не успел кончиться, когда толпа хлынула вперёд, чтобы обнять каждого и поздравить. В этой толпе потерялись и Чимин с Юнги, но не надолго. Как только неуклюжие объятия и крики счастья кончились, а гости постепенно начали разбредаться, чтобы поехать на празднование, Тэхён и Хосок подхватили ребят и повели к свадебной машине, так и не дав им коснуться друг друга. А в машине и вовсе разделив их на заднем сидении щебечущим о церемонии Тэхёном. По пути к месту назначения, им вновь удалось лишь обменяться слабыми улыбками и грустными взглядами. Чимин пытался запомнить такого Юнги и придумать слова для прощания. Юнги пытался поймать момент, чтобы сказать Чимину самое главное.***
— Вообще-то, — восклицает Тэхён, стоя посреди огромной деревянной беседки, украшенной всё теми же гортензиями, мелкими огоньками и белоснежным фатином, — я действительно долго думал над этим. Нужен ли нам танец, а если и да, то какой будет песня и… Хосок-и? — он крепко сжимает руку своего, уже, мужа и ищет в глазах напротив поддержки. И получает её, когда Чон сжимает ладонь Тэхёна в ответ. — Да, ангел? — Я предлагаю сделать наш первый танец — общим. Так что, поднимайте свои красивые задницы, хватайте ваши пары и давайте вместе плакать и танцевать! Тэхён буквально бросается на шею Хосока, когда только начинается песня, а тот обвивает талию мужа и прижимает его к себе, утыкаясь носом в розовые волосы. Они что-то шепчут друг другу, тихо смеясь и не переставая крепко обнимать. Время от времени вытягивают руки, любуясь кольцами, целуются и снова кружатся в танце, пока вокруг них собираются на танец гости. — Позволишь? — перед Чимином появляется раскрытая ладонь с красивыми, длинными пальцами, чьи прикосновения кожа Пака помнит и ощущает. Юнги приглашает его на танец, всё так же, как в оранжерее и в машине, нежно улыбаясь. — Он выбрал «Magnificent», можешь себе представить? — усмехается Чимин, вместо ответа просто сжимая руку Мина и поднимаясь со стула. Его тут же ловят в объятия, переплетая пальцы рук и скрепляя их в замок. — У него всё-таки не такой бедовый вкус, а? — Юнги подмигивает и тихо смеётся, легонько кружа Чимина в танце. — Это запомнится надолго. Hurts на свадьбе. Типа, вау? — Но это звучит и выглядит круто. — Как и ты за пианино, хён, — Пак прячет смущённую улыбку, опустив голову и сжав пальчиками чужое плечо. — Спасибо, Чимин. Я очень давно не играл, но, когда ребята попросили… — Тэ не говорил мне, какая песня будет у алтаря. Хороший был сюрприз, — Чимин крутится вокруг своей оси, не отпуская руки Юнги, а после вжимается в его тело сильнее, едва не сталкиваясь носом к носу. — Что за контракт, хён? — выдыхает он в приоткрытые губы, дрожа, кажется, от волнения и переизбытка чувств. — Ох, Чимин… — Тэ ничего мне не рассказал. Сказал ты сам должен… — Он молодец. Чимин, я не уеду. Не знаю, почему ты вообще так думал, но…я остаюсь в Сеуле ещё на полгода. Мне предложили работу по контракту. Деньги неплохие, к тому же, я соскучился по брату. И с Тэхёном было бы неплохо познакомиться поближе. И ты…я позвонил им сегодня, когда ты был в душе. Знаешь, вчера колебался ещё. Не был уверен, хочу ли оставлять свою спокойную жизнь в Америке. Но ты… — Юнги шепчет последнее в губы Чимина, расплываясь в улыбке, которую рыжеволосый тут же сцеловывает, не давая договорить. — Боже, а если у нас ничего не получится? — бормочет Пак между короткими поцелуями, жмурясь, словно под рёбрами кто-то больно колет. — Значит я напишу самый отвратительный отзыв в агенство маленькой свахи Ким Тэхёна. И к нему никто и никогда не обратится. Чимин заливисто смеётся, ударяясь лбом о лоб Юнги, который не может насмотреться на такого счастливого рыжеволосого. — Мы ведь знакомы всего полтора дня… — Я говорил тебе про теорию влюблённости. — Я не верю в это, хён. — А в то, что у тебя сейчас сердце бьётся, как колибри, веришь? — Я болезненный с детства, — пожимает плечами Чимин, разрушая романтику Мина. — Убийца момента! — цокает языком Юнги, целуя смеющегося парня и сильно кружа его на последних аккордах песни, пока его спина не сталкивается с парочкой молодожёнов. — Вот вы где, проказники! — хохочет Тэхён, буквально повисший на шее Хосока. Чимин разрывает поцелуй, краснея щеками, и прячет глаза от друзей. — Юнги-я, ты ведь уже сказал Чимину? — подмигивает Хосок брату, поглядывая на него из-под чёрной чёлки. — Уже, — довольно тянет улыбку мятноволосый, когда Пак льнёт к нему, утыкаясь носиком в тёплую шею. Он слегка склоняет голову, прижимаясь щекой к виску рыжеволосого, и всё ещё медленно ведёт их в ленивом танце под последние аккорды. — У нас тут осталась самая интересная часть, — задумчиво тянет Тэхён, сводя брови к переносице. — О которой все, почему-то, забыли… — Наконец, торт? Ох, Тэхён-и, скажи, что торт? — глаза Хосока загораются, и он с надеждой смотрит на мужа. Но тот лишь отмахивается. — Круче, Хосок-и. Все взгляды мгновенно обращаются на Тэхёна, а он тянет хитрую ухмылку, больше похожую на оскал, и закатывает рукава белоснежного пиджака, внезапно выкрикивая: — Время для букета невесты, сучки!