Когда закончится гроза

— Трилла, слушай… — Кэл отстраняется. Трилла прячет лицо от взгляда Кестиса, опустив подбородок к раненому плечу. С мокрых волос капает вода, прочерчивая на щеках бороздки влаги. «Это не слёзы, — убеждает себя Судури, — просто дождь». Она обижено кривит губы, но уперто молчит, в сердцах проклиная Кэла за нерешительность или узколобость, или тупость. — Слушай, у тебя… это… в правом сапоге постоянно чавкает, — Кэл продолжает сбивчиво, обуреваемый какой-то всепоглощающей заботой. — Надо бы просушить, а то ещё ногу натрёшь. Трилла едва сдерживается, чтобы не отпихнуть его куда-нибудь к дальней стене зала. Смятение от прерванной близости заставляет ее сердце биться быстрее. — Пожалуй, надо, — бурчит она и, вырвав из его ладоней свои руки, направляется к костру. Триллу обуревает усталость после длительного похода сквозь дикую природу Онтото. Ей не хочется признаваться, что несколько последних месяцев «тепличной» жизни на Богомоле разнежили ее. Она опускается на замшелый камень напротив огня и прислоняется плечом к осыпающейся храмовой стене, отбрасывая от лица свисающий сверху мокрый плющ. Наконец-то можно немного расслабить ноющую спину. Кажется, дождь уже перестал, и теперь ночь наполняется звуками: высоким стрекотом местных насекомых, низким уханьем птиц, ритмичной капелью, что разбивается о зонтичные листья здешних растений. Под эту нехитрую музыку постепенно успокаивается сердечный ритм Триллы. В конце концов, он просто мальчишка, который… — Тебе помочь? — возникает перед ней Кэл. — В чём? — цедит Трилла, но про себя признает, что Кэл уже помог ей, даже больше чем было нужно. Помог немного отползти от обрыва, на дне которого плещется тёмный океан безумия. — Ну, с сапогом, — Кэл добродушно кивает на её ноги. — Просушить там, всё такое. Легкий спазм, внезапно пробегающий по спине Триллы в области шрама, не дает ей выдать очередную едкую ремарку. Она едва морщится и молча вытягивает правую ногу в направлении костра. Словно помогая ребенку, Кэл стаскивает с ее ноги ботинок и слегка улыбается, когда слышит деланно громкое фырканье. — У тебя такая миниатюрная ступня, — удивленно заключает Кэл. — И как только тебе хватает опоры в бою для нанесения ударов. — Я стараюсь использовать энергию от вращения. Вращения оружия и корпуса. Обычно я не рублю с двух ног, как дровосек, — усмехается Трилла. Она — воин, а не размазня, и Кэл неосознанно напомнил ей об этом. — Форма макаши, совмещённая с приёмами атару, — кивает в ответ Кэл. — Очень изящная техника. На самом деле учитель Тапал неустанно повторял Кэлу: хороший удар невозможно нанести без хорошей опоры. А все эти позёрские финты макаши и перепрыжки атару они с ребятами из группы юнлингов окрестили девчачьими танцульками. Но в исполнении Триллы такой стиль завораживал. — А вот твоя техника грубовата. Многовато напора, маловато точности, -отчего-то привычная для таких случаев желчь не желает проникать в её интонацию, и Трилла поспешно добавляет: — Порой, даже тебе удаётся довольно эффектный рипост* через вольт**. Но обычно ты слишком полагаешься на блоки и жёсткое контрящее парирование. На самом деле в детстве мальчишки из группы дразнили Триллу балериной за её слишком воздушную манеру фехтования. Тогда она мечтала освоить более силовую технику. Но впоследствии Цере настояла, чтобы Судури сосредоточилась на том, к чему она больше расположена. А в Инквизитории и подавно было не до экспериментов, там в каждом спарринге следовало доказывать, что ты достойна выжить. — Выход в атаку через декстер***. А потом ты обычно слишком перекручиваешь корпус влево, чтобы со всей силы ударить из синистера****, — Трилла сощуривается в ночь, а затем бросает ироничный взгляд на сидящего перед ней Кестиса. — Я уже говорила, что в этот момент у тебя открыта правая нога? Тебе не кажется, что это опасно? — Ну и что? Зато эффективно. Даже если ты и успеешь чиркнуть мне по ноге, я нанесу больший урон, — он самодовольно лыбится и Трилле безумно хочется сбить с него эту спесь. — Замёрзла? — вдруг переводит тему Кэл. Трилла внезапно осознаёт, что он так и не отпустил ее босую ногу. — Подожди-ка, я сейчас… — Кэл тянется куда-то в темноту. Судури, напружинившись, следует за его импульсом в Силе, в ожидании нападения диких зверей? Имперцев? Охотников за головами? Но это всего лишь её бутылка с киршем, которая спустя мгновение оказывается в руках Кестиса. — Ого! Какой манящий фруктовый запах! — восклицает он и затем задорно прикладывается к бутылке. — Да это же просто божественный нектар! — На самом деле это редкостная дрянь, — Триллу мысленно передёргивает от одного воспоминания о вкусе мерзкого пойла на языке. — Может быть, у вас там, в столицах это и за дрянь сойдёт… Кэл плескает себе на ладонь немного спиртного, затем снова подхватывает правую ногу Триллы и принимается растирать её замёрзшую ступню. — Но ты, видимо, не представляешь, какую отраву мы с работягами обычно пили на Бракке. Как-то раз Тэпперс, бывший инженер, собрал самодельный перегонный куб. Ну и мы принялись тайком сливать антифриз из термо-контуров тахионных генераторов «Венаторов». Я не химик и не могу сказать, как именно, но каким-то образом Тэпперс умудрялся перегонять из этиленгликоля почти чистый спирт. Вот это ядрёная штука, доложу тебе! Я, когда впервые попробовал, думал, сгорю изнутри, — Кэл невольно улыбается своим воспоминаниям. — Вот уж не предположила бы, что у такого, как ты, может обнаружиться пристрастие к алкоголю, — насмешливо бросает Трилла. — Ну не пристрастие, — несколько смущённо отвечает Кэл. — Скорее, я за компанию. К тому же, иногда это помогало забыться. Если видения начинали преследовать слишком интенсивно. И вдобавок это дух протеста, знаешь ли. Начальство, разумеется, не одобряло, когда рабочие напивались. В конце концов Тэпперса прижали, однако он был парень не промах и сбежал от Гильдии Разборщиков на Нар-Шаддаа. Но чертежи перегонного куба он нам оставил. Потом мы с Прауфом всё пересобрали заново. — Прауф это… тот абеднедонец? — Да, тот самый, — Кэл отпускает ногу девушки и садится на каменную плиту рядом с ней, сфокусировав взгляд на огне костра. — Он был хорошим другом. Надёжным. Никогда не нарушал своего слова, даже если был пьян в стельку. — Кэл, послушай… я… Трилла поворачивает к нему голову, но Кэл не отрывает взгляд от огня. Она и вправду намеревается сказать, что сожалеет, но непривычные слова встают комом в горле. Наконец, Кэл первым нарушает тягостное молчание: — Да ладно, всё в порядке. Честно. Ну, ещё бы. Кестис в принципе не умеет врать, а сейчас и подавно говорит искренне. Это легко почувствовать безо всякой Силы, и всё-таки Судури не может взять в толк, как можно совершенно не злиться на того, кто убил твоего друга. — Когда мы воевали, я был ребенком, и мне каждый раз было ужасно жаль погибших клонов. Простые безликие солдаты, которые всегда были лишь цифрами в рапортах… они ведь тоже живые существа, ощущаемые в Силе. Вдвойне тяжело мне было от потерь сержантов, с которыми мы водили знакомство. Нашего первого коммандера — Стрелу — убили спустя год с небольшим после начала войны. Я успел привязаться к Стреле и был страшно потрясён его смертью. Кричал, что не могу так больше. Требовал, чтоб меня перевели с фронтов в храмовые служки. Трилла ёжится от неожиданного порыва холодного ветра, наблюдая за движением листьев на границе видимости. Она притащилась в это место, чтобы эгоцентрично погрузиться вновь в когда-то пережитые ею беды, но на самом деле её трагедия не была чем-то уникальным, оставаясь лишь каплей в море скорби. — Учитель Тапал сказал мне тогда, — продолжает Кэл, — что скорбь деструктивна. Сила внутри нас стремится к равновесию. В конце концов, Сила искоренит скорбь, но вместе с ней искоренит и воспоминания об ушедшей близкой душе, как источник этой скорби. И тогда тот, кто дорог тебе, просто исчезнет. Вот поэтому следует отринуть скорбь на пути медитаций. Это сохранит связь с ушедшим в Силе. Сохранит его частицу внутри тебя. Мы для того и посланы сюда Силой, чтобы обрести такие связи и остаться в воспоминаниях других. Трилла двигается поближе к Кэлу, чтобы укрыться от ветра, а может просто хочет снова ощутить чье-то тепло или поделиться своим нерастраченным теплом. Но тот переводит на неё взгляд, и девушка неловко застывает на месте. — А если ощущаешь, что друг на самом деле не покинул тебя, то становится куда меньше поводов копить обиду и злость, — Кестис улыбается ей лишь уголками губ, но даже такая улыбка заразительна. — Говорят, некоторые мастера древности могли едва ли не материализовать в Силе души ушедших близких. Могли общаться с ними наяву, без посредничества сна или медитации. Черпать от них мудрость, обретать утешение, — заключает Кэл. — Вот та вершина мастерства, к которой стоит стремиться. Как думаешь? — Возможно, — Трилла решительно подсаживается вплотную к Кэлу и, предварительно подогнув под себя правую ногу, прижимается к его плечу. — Мы не воевали. По крайней мере не в составе передовых подразделений. Я пребывала тогда в уверенности, что справлюсь с любыми вызовами. Думала, смогу защитить от войны детей, которых мы собирали по Галактике. А в результате…   Трилла чувствует, как Кестис аккуратно обнимает её одной рукой, очевидно стараясь не потревожить ее шрам. Она плотнее прижимается к нему и тяжело вздыхает: — Если бы мне удалось уберечь их, или хотя бы сохранить в Силе, как ты говоришь, — она слегка прикасается к груди Кэла, — то возможно Тёмная Сторона не возобладала бы надо мной. И всё могло бы быть по-другому. — Всё ещё может быть по-другому, — отвечает Кэл. — Обязательно будет по-другому. Ещё недавно Судури рассмеялась бы в лицо тому, кто вздумал бы увещевать её верой в светлое будущее. Инквизиторий просто так не отпускает своих адептов. Можно бежать от Нура сколь угодно далеко, но как убежать от Тёмной Стороны? Как избавиться от своих застарелых травм? Догорающее полено в костре внезапно трещит и взрывается снопом искр, и Трилла инстинктивно вздрагивает. Неужели теперь ей предстоит всю оставшуюся жизнь шарахаться от каждого звука?   — Нам нужно отдохнуть. Поспи немного, а я пока подежурю. Наученный опытом Кэл старается не проявлять навязчивую опеку, чтобы не смущать её. Но возможно сейчас Судури как раз хотелось бы ощутить чью-то заботу, чью-то оберегающую защиту. Вручить кому-то своё доверие. Трилла выскальзывает из-под руки Кэла. Немного передвинувшись, она ложиться на каменную плиту и опускает голову на бедро Кестиса. Жмурясь в неге, она чувствует, как Кэл убирает волосы с её лица. — Спи спокойно, я рядом, — шепчет Кэл. Ему чудится «Спасибо» в ответ, хоть Трилла и не размыкает губ. Когда Кэл успокаивающе гладит ее по волосам, она впервые за долгое время ощущает себя кому-то важной.