Им дали указания, куда идти. Настойчиво и со всеми требующими здешнего этикета формальностями дав понять, что отказаться они не могут. На вопросы Цири о графе Вигерском ответов не поступило.
Аваллак’ху всё больше не нравились порядки города. Казалось, он даже собственную тень мнил затаившимся неприятелем.
Положение было почти безвыходное. Ринуться на север, к Мёртвым землям, Знающий считал настоящим безрассудством, направиться в других направлениях мешало вполне себе твёрдое знание того, что почти ничего, кроме протяжённых пустынь, там нет. Ни магии, ни людей, ни каких-либо других живых существ.
Цири говорила ему: «Но ведь из города выходит дорога! И весьма оживлённая! Значит, Вигры соединяются с другим городом или даже целым государством!» — и в основном ведьмачка была права, за тем лишь исключением, что люди здесь были куда более выносливые и предрасположенные к длительным путешествиям под знойным солнцем.
Они направлялись к особняку, в котором была назначена встреча, не испытывая особой радости. Аваллак’х разглядывал улицы из-под капюшона, запоминая их расположение и облик. Цири не пыталась с ним заговорить, понимая, что вопрос не достигнет Знающего, и попросту смотрела лишь на то, что её интересовало, как странницу, впервые оказавшуюся в подобном месте.
«Интересно, что у них за праздник? — думала девушка, провожая взглядом шумные процессии, попавшиеся им навстречу. — Мы здесь ни один день, а обстановка нисколько не изменилась».
Каждый день, ровно по полудни, Вигры разрывались от оглушительного барабанного боя. Цири услышала, как вдалеке начинают понемногу стучать, видела людей в разноцветных ярких одеждах, бегущих на стены и искусственно обустроенные возвышенности, расположенные по всему городу, дабы начать колотить. Волна разъярённого боя уже почти достигла их и означала, что Цири и Аваллак’х опаздывают. Посланник, пришедший в их убежище утром, заявил, что прибыть на место «путешественникам следует до окончания дневной дроби».
Цири пошла быстрее. Аваллак’х, не очень охотно, сделал то же самое, хотя ведьмачка знала, что он был бы рад не показываться нигде. Особенно, в светлое время суток. Ей хотелось уйти подальше от раздающегося со всех сторон боя, а Знающий молчаливо разделял это желание. Местные обычаи выглядели достаточно агрессивно для них обоих.
Когда барабанная дробь достигла предела, они увидели впереди вздымающийся над крохотной площадью особняк. Размерами он в значительной степени превосходил все остальные здания, которые Цири и Аваллак’х успели увидеть в городе. Перед самым парадным входом, выходившим сразу на площадь, стояла статуя, изображавшая цикаду в полёте.
Аваллак’х нахмурился. Подошёл к статуе, осмотрел со всех сторон. Цири глядела на высокие узкие двери и не решалась ничего сделать.
Наконец к ним вышел тот самый посланник в пёстро расшитом дублете. Он грозно глянул на разглядывающего цикаду Знающего, но это совсем не возымело эффекта. Аваллак’х даже не смотрел в его сторону. Поглощённый собственными размышлениями, эльф сдвинулся с места только тогда, когда Цири окликнула его при входе в парадные двери.
Главная зала, куда их привёл лакей, не испытывала недостатка света. Сквозь узкие, но частые и близко расположенные друг к другу окна солнечные лучи проникали в помещение беспрепятственно. Кроме того, особняк стал вторым домом с витражами, после занятого Цири и Аваллак’хом. Больше они не встречались нигде в городе.
Всё помещение напоминало калейдоскоп изнутри. Стены и пол искрились. Высокий потолок казался недосягаемым как небосвод.
— Будьте любезны ждать здесь, — холодно сказал мужичок в дублете и вышел.
Аваллак’х неспешно заходил по зале. Вопреки тому, что эльфы с особым удовольствием подмечали изысканные элементы в архитектуре или прикладом искусстве, Знающий не сказал ничего. Его выражение лица выражало неподдельное безразличие. И только один элемент декора не давал эльфу покоя — мелкие изображения цикады, встречающиеся то тут, то там, оформленные в виде родового герба.
Цири присматривалась к ним с осторожностью. Связывать цикад со своими снами ей хотелось меньше всего. А не дававший заснуть стрекот, услышанный ведьмачкой минувшей ночью, и вовсе призывал тревожные мысли, стоило ей только бросить взгляд на насекомых.
Когда двери залы вновь отворились, Цири подскочила на месте. С неподдельным испугом она уставилась на вошедших, чем вызвала у Аваллак’ха ещё больше беспокойства. Он подошёл ближе, захотел отвести ведьмачку.
— Милое дитя, не стоит так пугаться, — вмешалась женщина в тёмно-зелёном платье, привычно сложившая руки на животе. На её лице можно было разглядеть подобие почтительной улыбки к путешественникам. Но улыбалась она неестественно, с трудом, словно улыбаться училась долгие годы.
Аваллак’х изучающе и недобро смотрел на неё, ничуть не стеснённый острым взглядом молодой хозяйки. Цири возле него трясло, будто она увидела свой самый большой страх. Ведьмачка пыталась скрыть свою панику, но стоило ей бросить взгляд в сторону женщины в тёмно-зелёном платье, как неизвестная сила лишала её дара речи. Каждой клеткой своего тела Цири чувствовала, что её затягивает в пучину.
Прямо за её спиной, с ещё более непритягательным выражением лица, стоял мужчина, лишь немного превосходивший женщину возрастом. Глядел он перед собой, не видя ничего. Его взгляд не фиксировался ни на гостях, ни на предметах в комнате, будто мужчина и вовсе отсутствовал. От него Цири ощущала только горечь.
— Нас должны были представить графине Вигерской, — холодно произнёс Знающий.
— Это правда, — Женщина улыбнулась, чуть прищурившись от слепящего солнечного света. Её платье переливалось в лучах, как панцирь насекомого, манящего своим блеском.
— Позвольте мне представиться официально и положить конец возникшей между нами неловкости. Моё имя — Адриана. Я — настоящая наследница Вигерского престола. Неразговорчивый мужчина за моей спиной, — Андриана повернулась вполоборота, — мой брат.
— Цикада, — неожиданно отозвался брат представившейся наследницы, приподняв голову и бросив на Цири и Аваллак’х по-прежнему невидящий взор. — Обращайтесь ко мне Цикада.
Адриана легко посмеялась. Вновь повернулась к своим гостям:
— Могу я узнать, откуда к нам прибыли столь необычные путники? И каковы их намерения?
— Издалека, — перебила собиравшегося ответить Аваллак’ха Цири. — Из очень далёкой страны. Намерений у нас нет, мы просто путешествуем. Передохнём в вашем городе, если вы будете так любезны и позволите нам это сделать, и затем отправимся дальше.
— Смею заметить, что вы с вашим спутником не выглядите принадлежащими к одной земле, — Адриана прищурилась, её острый взгляд вновь вызвал у ведьмачки мурашки на коже. — Должно быть там, откуда вы родом, многие народы живут в мире.
Цири усмехнулась.
— Если бы это вообще было возможно, — буркнула она себе под нос.
От Андрианы не ускользнуло высказывание ведьмачки. Она поглядела на Аваллак’ха:
— Возможно, вы бежите, потому что ваш союз считается недопустимым?
— Нет! — крикнула Цири.
— Уверяю вас, что это не так, — спокойно ответил Знающий.
Адриана весело посмеялась. Её брат стоял, не шевелясь. Как изваяние. Никто не глядел на него, всем было некомфортно глядеть в его сторону.
— И всё же, вы не принадлежите одной земле, — подытожила Вигерская наследница. — Как это ни прискорбно, вы хотели утаить от меня такую простую истину. Истину, которую я вижу собственными глазами.
Цири ничего не сказала, поглядела на Аваллак’ха, дожидаясь, что он найдет, что ответить женщине, но тот молчал и слушал.
— Дело в том, что я знаю, кем является ваш спутник. Не так часто нашему народу доводилось сталкиваться с представителями этого рода, — Адриана подошла ближе, не отводя острого взгляда от эльфа. — Не так часто. Как прискорбно. Мы многому могли бы у них научиться. Они — хранители многих древних знаний, вы знаете, милое дитя?
Цири слегка кивнула.
— И столь драгоценные знания, которыми они могли бы поделиться, нам, к сожалению, недоступны. Мы лишь можем фиксировать, когда кто-то из эльфского рода оказывается на нашей земле. Им привычно избегать контактов с людьми, — наследница поглядела на ведьмачку, на меч у неё за спиной. — Вот, почему ваш союз выглядит уникальным. Где же есть такая страна, где эльфы перестали презирать людей? А люди, в свою очередь, перестали доказывать своё превосходство по многим другим факторам?
— Нигде, — ответил Аваллак’х. Голос у него не изменился и не дрогнул. — Но то, что вы видите, не ложь. Вам придётся принять, что мы путешествуем столь необычным союзом.
Адриана посмотрела на него с укором и недоверием.
— Вы — чародей, и всё равно я не могу назвать ваши слова искренними. — Вигерская наследница подошла к окну. Заговорила, не глядя на гостей: — А вы знаете, что в нашем мире почти не осталось магии? Я и мой брат… И совсем немногие здесь. Мы ещё можем назвать себя магиками, но вот люди, обычные люди внизу, они неграмотны. И ничего не знают о магии. Мы поддерживаем их веру ритуалами, хотим убедить их, что силы природы главенствуют над всем остальным в мире. Но в них находится веры ровно столько же, сколько во мне уверенности, что магия не покинет нас.
— Так этот праздник, длящийся уже не один день, это способ убедить людей? — поинтересовалась Цири, вспоминая пёстрые процессии, снующие день и ночь по улицам города.
Адриана повернулась к ней, улыбнулась.
— И да, и нет, милое дитя.
— А точнее?
— Этот праздник, Месяц жертвенности, берёт начало из наших древних обычаев. Они напрямую связаны с магией, поэтому мы стремимся вернуть людям утраченную веру в силы природы.
Цири скрестила руки на груди, ясно давая понять, что столь неясное объяснение её не удовлетворит. Как, впрочем, не было его достаточно и Аваллак’ху.
— Видите ли, — голос Адрианы дрогнул, — когда магия была известна большинству, даже если не все могли ею пользоваться, но могли её чувствовать…
Вигерская наследница, будто угнетенная глубокой печалью, схватилась за горло. Казалось, что она вот-вот разрыдается у них на глазах.
— Это происходило раз в семнадцать лет. Чтобы отвести от себя ужасные несчастия и не подвергнуть народ бесконечным страданиям, один из Избранных магов, выбираемый из Семей Хранителей, отдавал себя во власть природных сил. Природа отступала, вновь благоволила нам! Для нашего народа это было истинное счастие! Большего мы и желать не могли. Вести войны с другими государствами мы не можем, переселиться тоже. Нам ничего не оставалось, как договариваться. Вы понимаете? Договариваться с самой природой!
Ведьмачка нахмурилась, глянула на Знающего. Аваллак’х покачал головой. Все разговоры они молчаливо решили отложить до возвращения в своё укрытие. Но от вопросов не удержались.
— Но сейчас? — осторожно начала Цири. — Сейчас Семей Хранителей больше нет? Природа больше не ждёт от вас никаких жертв?
Адриана опустила голову. Цикада, который за всё время ничего не сказал и даже не шелохнулся, раздражённо вздохнул.
— Нет, из Семей Хранителей остались разве что мы, род Цикады, и род Скарабеи. Природа, милое дитя, вместе с магией потеряла свою прежнюю мощь. Природа этого мира слабеет день ото дня. Ей больше незачем обрушиваться на нас, забирая самое ценное. Она знает, что мы слабеем следом за ней.
— А ваш праздник…
Цири не сумела задать вопрос, потому как Адриана удивлённо охнула. Аваллак’х взял ведьмачку за локоть.
— Довольно, Zireael.
— Какое интересное имя, — после недолгого молчания сказала Вигерская наследница. — И очень красивое. Наш праздник, ты хотела знать, что он всё-таки собой олицетворяет, я понимаю. Я не могу оставить вас в грубом неведении, как бы больно мне ни было об этом говорить. Следует объяснять путешественникам, как работают твои обычаи, дабы им хватало осведомлённости случайно не задеть кого-то, кто способен надолго затаить обиду.
Андриана выпрямилась, постаралась улыбнуться, не слишком заботясь о том, вышла улыбка располагающей или нет.
— Наш праздник олицетворяет собой память. Мы хотим, чтобы наши подданные помнили о силе магии, помнили, что Семьи Хранителей оберегали их. В конце концов, это ведь наша история! А как только нашу историю настигнет забвение, мы перестанем существовать. Разве так не случается со всеми прочими народами? Чем дольше мы будем помнить, чем больше приложим сил…
Цикада цокнул, страшно прорезав воздух.
— Прошу прощения за свои вопросы, которые могли доставить вам неудобство, — тихо проговорила Цири, не желая оглядываться в сторону брата Адрианы. — Но один также прошу позволить задать.
— Конечно, — Адриана кивнула.
— Почему вы заговорили со мной на рынке? По какой причине вы так скоро обратили внимание на нас? Вы говорили, что бывшие здесь эльфы не делились своими знаниями… Так разве у вас есть намерение узнать что-то от нас?
Вигерская наследница холодно посмотрела на брата. Цикада развернулся и быстро вышел, не сказав ни слова. Двери за ним закрылись бесшумно, словно никто и не выходил через них. Адриана продолжила:
— Ваша правда, Зираэль, мы отреагировали незамедлительно. Должна признаться, что я почувствовала вас при подходе к городу. Мне стало интересно, как же это возможно, что сюда, где магии почти не осталось, прибыл столько могущественный чародей со спутницей. И он, и вы мне очень интересны. Чрезвычайно интересны. Потому я не могла закрыть на это глаза. Да и как я объяснила бы это другим Хранителям? Как бы я объяснила, что впустила в город могущественного чародея, эльфа, из неведомых мне земель, сопровождаемого не менее интересной спутницей? Нет, прошу меня понять, это было невозможно. А наша встреча — неизбежной.
Цири потупила взгляд. Ей было нечего возразить.
— И всё же — мы просто путешественники. Мы не намерены задерживаться здесь надолго. И лишь хотели бы знать, можем ли мы остановиться, как гости, в вашем городе, — ответил ей Аваллак’х, увидев, как поникла духом ведьмачка.
— То есть, — сипло заговорила Адриана, — ничего не предложив нам взамен?
— Боюсь, что именно так.
— Конечно, — Вигерская наследница резко отняла руки от живота, раскинула их в стороны и, улыбнувшись, поклонилась. — Конечно, вы можете. Я надеюсь, вы не возражаете, если иногда я буду составлять вам компанию.
☆☆☆
Как только они вернулись, Цири наконец смогла вздохнуть спокойно. Она не решалась заговорить с Аваллак’хом, потому как чувство, что за ними следят, не покидало её ни на шаг. Она не хотела давать повода Вигерской наследнице для новой встречи. Одного разговора с представителями рода Цикады ей было вполне достаточно.
Аваллак’х сразу прошёл в сад. Он был на редкость мрачен и молчалив. Но оба знали, что разговор необходим. Цири пошла следом за ним, села на скамью в альтанке и вдохнула аромат садовых цветов, который к наступлению сумерек становился насыщенней. Знающий стоял, уперев руки в стол, и глядел на карту. Она догадывалась, о чём думает Аваллак’х, но не хотела обращаться к нему первой.
— Что ты думаешь, Zireael? — не поворачиваясь, спросил Знающий.
Цири поглядела на вьющееся по противоположной стене растение. Его название было девушке неизвестно. Кроме того, оно всем своим видом говорило о том, что его следует опасаться. Плотный стебель сильно сжимал деревянную часть строения и наталкивал ведьмачку на мысль, что это местные маги постепенно обвивают её и Аваллак’ха.
— Она соврала? — только и произнесла Цири.
— Какую часть рассказа встретившейся нам чародейки ты бы назвала лживой? — Аваллак’х повернулся к девушке, присев на край столешницы. Кусочек карты замялся под его рукой, которую Знающий непроизвольно сжал.
— Я готова назвать весь её рассказ лживым, — отрезала Цири, дотронувшись до головы. Висок у неё разрывался от боли. — Потому и спрашиваю тебя! Ну же, ответь мне, что из рассказа Андрианы — правда, а что совсем не вписывается в местную историю?
— Я не могу полно ответить на этот вопрос, — вполголоса проговорил Знающий.
Цири бросила на него усталый взгляд. Увидела, что Аваллак’х иногда подглядывает на карту.
— Почему нет? Эта вся чертовщина с тем, что природа не давала им покоя — это вообще может быть правдой?
— Zireael, ты и сама знаешь ответ на это.
Ведьмачка гневно фыркнула, резким движением встала и начала ходить взад-вперёд.
— Ну, конечно, я-то ответ знаю! Я знаю, — она вдруг замерла, подошла к Аваллак’ху с твёрдым намерением заглянуть ему в глаза, — мне прекрасно известно, как могут угрожать силы природы всему живому. Мне и пророчеству Итлины. И тебе, и всем, кто только понимает Старшую Речь и не живёт, набрав в уши воды. Но я спрашиваю тебя не о пророчестве Итлины. Не о том, что неизбежно грядёт! Я спрашиваю тебя, может ли какая-то другая сила причинять вред так, что они вынуждены были выбирать кого-то одного, снова Избранного, особенного, наделённого определённой силой, чтобы он справился с этим! Может, или нет? Здесь, в этой чертовой пустыне, Аваллак’х!
Знающий удручённо вздохнул.
— Теоретически, конечно. Но что это была за сила — нам остаётся только гадать. Я не обладаю достаточными сведениями об этом мире, а их собственная история… Их собственная история об этом умалчивает. Всё, что она может нам сообщить, почти подобно тому, что мы услышали от наследницы.
— То есть они жертвовали магами? А теперь народ вдруг оставили в покое? Та часть рассказа, что природа и они сами ослабли, в таком случае, несомненно, правда. Это ты хочешь сказать?
— Магия действительно исчезает из этого мира. Он умирает, — слабо ответил Аваллак’х, не отводя от Цири глаз. — Миры могут умирать бесчисленным множеством способов.
Ведьмачка отпрянула, вышла из беседки, возмущённая и взбудораженная случившимся, топнула ногой. Она чувствовала взгляд эльфа спиной.
— Дьявольщина! Они жертвовали магами, а теперь отдают им почести! Как ни погляди, мы не можем их ни в чём обвинять. Не можем им ничего сказать, если это был их выбор. Их обычай.
— Я сожалею, Zireael. Мне стоило тщательней выбирать место для перемещения, — произнёс Аваллак’х и вновь повернулся к карте. Цири, оторопев, повернулась, посмотрела на него, потому что не поверила тому, что услышала. Недолго она молчала, потом взорвалась с новой силой:
— Дьявольщина! Не имеет значения, как мы здесь оказались. Они ведь почувствовали твою силу! И, вполне вероятно, знают, кто ты такой. Ничего не сказали обо мне, но я уверена, что так это не оставят. — Ведьмачка сильно махнула руками в воздухе. — Однако сейчас у них почему-то проснулся повышенный интерес к тебе, Аваллак’х. Они же не привяжут нас в цепях к какому-нибудь столбу посреди пустыни в надежде на то, что это отведёт от них беды и вернёт магию? Верно? Андриана сама сказала, что сейчас они лишь хотят напомнить о своей истории тем, кто её почему-то забыл. Ведь не станут же они… Вздор. Это всё полный вздор! Ведь не станут! Пусть только попробуют.
Цири растерянно посмотрела на Знающего, по-прежнему разглядывавшего карту и мало на что обращавшего внимание, и увидела, что он слабо кивнул.
☆☆☆
Ночью ей не снилось ничего. Только травянистое поле. Воздух был наполнен душистым ароматом трав. Она бежала по этому полю, босые ноги приятно холодило.
Ей снилось травянистое поле. А сквозь сон она слышала грустную мелодию, которую издавала флейта Знающего.
