Среди миров

Аваллак’ху нравилось играть на флейте. Как и любой эльф, он мастерски овладел многими искусствами. Для эльфов такое положение дел является само собой разумеющимся. У них словно есть всё время мира, чтобы посвятить себя исследованиям, музыке, наслаждению или войне. Но в тот вечер Знающий вёл себя совсем иначе. Он вёл себя так, словно времени у него не осталось совсем. Как только Цири захлопнула дверь особняка и захотела пожаловаться на то, что Адриана намеренно привлекла к ним столько внимания, Аваллак’х уже взмыл по лестнице на второй этаж, не проронив ни слова. Знающий закрылся в занятой им комнате, и больше Цири не видела его. Только слышала голос в странном видении. В определённом смысле у неё тоже было всё время мира — ибо момент, который она проживает, обращаясь к гену Старшей Крови, момент лишь для физического, ощутимого мира. Она чувствовала, что нечто, незримое для них, пришло в движение. Оно пришло в движение в ту самую минуту, стоило им ступить на сцену в Виграх. Но ноги подкашивались от усталости и приливающего к телу жара, и Цири, добравшись до своей постели, рухнула на неё без чувств. «Думаю, до утра Аваллак’х найдет решение…» Она вздохнула. «Но почему же я так полагаюсь на него?» Вся её жизнь с тех пор, как Цинтра была уничтожена, превратилась в бесконечное бегство, но Цири никогда всерьёз не задумывалась о том, хочет ли она, чтоб все её тяжбы разрешились по одному маху; она не представляла никакого волшебника, который бы смог избавить её от необходимости сражаться за свою жизнь, но часто получала помощь от других людей. Особенным среди многих был Геральт. Он в определённом смысле был ближе всех к «волшебнику, способному разрешить все беды». — Геральт… Знаешь, ты избаловал меня ещё больше… — Цири смяла в руках подушку и уткнулась в неё лицом. Значило ли это, что Аваллак’х тоже баловал её? Этот Знающий, который, кажется, всё делал исключительно из корысти… Перед глазами у Цири была пелена. Она даже не слышала, как с самого их возращения и до глубокой ночи из комнаты Знающего играла совершенно неизвестная ей, магическая мелодия.

☆☆☆

Zireael, слушай меня. Возможно, поначалу тебе будет тяжело воспринимать моё послание через музыку, но слушай меня. Я должен признаться, что есть события, которые я не могу предотвратить. События, которые предначертаны… Aen Elle способны вмешиваться в предначертанные события, но то, как поступает Предназначение, как действует Судьба, порой… оно поступает так даже с Aen Elle. Порой это не в моей власти. И потому ты должна бежать дальше, если я говорю тебе сделать это. Не оглядываясь на меня, ты должна обратиться к себе и идти туда, куда ведёт тебя Предназначение, как и раньше. Так было и так будет… всегда. Пути Предназначения могут спутаться, но… Zireael, ты слышишь? Моё послание должно дойти до тебя. Если… «Если что…? Я слышу его голос, но не понимаю, что он пытается мне сказать». Её с силой выбросило из открывшегося портала на мелкую гальку, кое-где смешанную с островками растительности багряного цвета. Цири покатилась кубарем и ударилась головой. Долгое время она лежала, раскинув руки по обе стороны от себя и не шевелясь. Над ней было всё то же небо без звёзд, но вдруг стало очень тихо. «Неужели. Покой…» Цири прикрыла глаза и отключилась. Zireael, слушай меня. — Нет, Аваллак’х, я не хочу, — пробормотала Цири сквозь сон. Zireael, ни в коем случае не проходи… — Я сделала, как ты сказал — и побежала… …не проходи через вторые врата, только если… — Если что? Почему… — она перевернулась на бок, прислонилась щекой к горячим камням, — почему ты никогда не можешь говорить прямо… Ей хотелось кипеть от негодования, злиться, ругаться, но слабость в теле была слишком сильная. Цири больше не слышала голоса Знающего. Вокруг всё было как в дурманящем и непрекращающемся сне, и она не знала, сколько ещё продержится. Она устала за то время, что они провели в этом мире больше, чем когда-либо ещё. Что-то отнимало силы, что-то сбивало с толку чувства и вызывало постоянный жар во всём теле, словно Цири лихорадило. — Если мы сможем, давай вернёмся обратно в наш мир, — продолжила она за Знающим фразу. Он наверняка собирался сказать не это. Да и определение «наш мир» было смехотворным, но всё это казалось незначительным в ситуации, в которой они оказались. Практически никто из тех, кто способен путешествовать между миров, не знал об этих существах. По крайней мере, упоминаний не нашлось ни в многочисленных трактатах Aen Elle, ни уж тем более в малочисленных сочинениях мира, из которого была родом Цири. Очень немногие из тех, кто когда-либо путешествовал между мирами, оставляли записи о себе. Существовала даже вероятность, что путешественники, наделенные такой силой, рано или поздно канут в небытие между мирами. Существа знали об Аваллак’хе и мире Цири — на их стороне было преимущество. Аваллак’х знал о них самую малость, а времени выстраивать предположения у него в самом деле оставалось всё меньше. Как только Цири сумела встать на ноги, то увидела впереди далеко простиравшуюся долину, занятую лесами и кое-где проглядывающимися озерцами. Это место было похоже на «мир в сундуке»*, но его границы разглядеть обычным человеческим глазом было невозможно. Цири потёрла ушибленную голову, огляделась. Позади неё были каменные врата, но они были неактивны. «Одностороннее перемещение… Это имел в виду Аваллак’х? И поэтому мне казалось, что выхода нет ни в первых вратах, ни в тех, через которые я прошла?». Сделав один шаг, Цири пошатнулась. Она чувствовала себя выжатой, и даже если тело болело от падения, а голова кружилась из-за резкого прыжка — в остальном её усталость не имела причины. Сумев добрести до леса, Цири присела под первым попавшимся ей на глаза деревом. Тело не слушалось её, даже дышать было тяжело. Тишина, что наполняла воздух вокруг, была чрезвычайно приятна после жуткого стрекота, который она была вынуждена слышать каждый день. Но в то же время эта тишина была близка к мёртвой. Только ветер и далёкое журчание воды заставляли думать о том, что место, куда перекинуло Цири, всё-таки не безнадёжно. Место, в которое её перекинуло… Цири поёрзала под деревом. И хотя она сама сделала выбор в пользу вторых врат, Адриана явно была не против, если Цири пойдёт сюда. Вернее, правильнее будет сказать, что «не то брукса, не то стрыга» даже желала, чтобы Цири попала именно сюда, а не в пустыню за пределами города. «Значит, я добровольно пошла в ловушку. Но я всё ещё чувствую, что этот путь… не так безнадёжен. По крайней мере, я больше не чувствую чьей-либо неминуемой смерти». Цири прикрыла глаза и попыталась собрать остатки концентрации вместе. Ветер и журчание воды стали далёкими, и она ощутила присутствие. Она ощутила, что на неё смотрит пара очень внимательных глаз. Почувствовала присутствие Знающего, но не видела пути к нему. Она даже не была уверена, что он также в этом «сундуке». Тем не менее, Цири вздохнула с облегчением и открыла глаза. Перед ней, в нескольких метрах впереди, стояла девушка в белом одеянии, чем-то похожим на эльфские. Цири нашупала рукоять меча, который она успела в последний момент перед прыжком вложить в ножны. Однако её рука не поддалась, меч показался непривычно тяжёлым. — За-раза, — Цири цокнула языком, девушка напротив не шелохнулась. Присмотревшись, Цири нашла ещё больше сходств с уже знакомыми ей эльфами. Не только уши выдавали происхождение девушки, но и узоры на лёгких белёсых тканях, и причёска, и пытливый взгляд, который не переставал сверлить Цири. — Gar’ean, Luned aep aen hen ichaer, — обратилась, наконец, эльфка в белом одеянии. Цири ошеломлённо подскочила. Встречать эльфов было для неё привычнее, чем иметь дело с неизвестными никому существами. — Это Старшая речь! А так? Так ты понимаешь, что я говорю? Эльфка неопределённо качнула головой, словно пряди длинных волос, ниспадавших на плечи, мешали ей. Но сказать, понимала ли она Цири, было по-прежнему нельзя. Цири хотела, было, снова выругаться, как эльфка быстрым движением приблизилась к ней. — Пение… станет, тогда Luned за-бывать нач-нёт Aen Saevherne, Hen Ichaer… забу-дет, — прошептала незнакомая эльфка, с трудом справляясь со словами на Всеобщем. Выражение лица у неё исказилось, будто слова, что были ею произнесены, были самой грязной бранью, которую только можно вообразить. Эльфка также резко отстранилась и, буркнув «Va faill», исчезла среди деревьев. Ошеломлённая Цири сползла по стволу дерева на землю и закрыла руками лицо. — И что только это всё должно значить? Почему эльфы не могут говорить нормально? Она ударила ладонью по земле, всхлипнула, попыталась взять себя в руки. «Какое ещё пение? Я начну забывать Aen Saevherne? Она имела в виду Аваллак’ха? И Старшую Кровь? Я могу… забыть про неё?» Смешанные чувства стали овладевать ею в тот момент, когда слова, сказанные эльфкой в белом одеянии, стали складываться в более-менее понятное не то предостережение, не то пророчество. Она шла на звук журчащей воды и прокручивала раз за разом в голове слова эльфки. Больше Цири никого не встретила. Чьего-либо присутствия она также больше не ощущала. Казалось, будто в этом «сундуке» Цири осталась одна. Да и был ли тут кто-либо ещё на самом деле? Если и был, то от него остались… одни видения. Впрочем, назвать эльфку живой Цири не могла с самого начала. Она не могла объяснить, что видела, но точно знала, что видение, которое настигло её — было самой настоящей эльфкой. Zireael, слушай меня. Голос Знающего застал её врасплох. Цири замерла на месте, готовая к тому, что Аваллак’х станет ругать её за мысли, которые возникли у Цири на фразе «забыть Старшую Кровь». Но каково было её разочарование, когда оказалось, что фраза была лишь эхом, но не телепатией Аваллак’ха. Не так. Он ненадолго умолк. Цири нетерпеливо потопталась на месте: «Что значит не так?». Цири, послушай меня. Пути Предназначения наверняка уже спутались, и ты находишься где-то, где я не смогу найти тебя. Он снова умолк. Цири услышала звуки флейты, обернулась по сторонам, но вскоре сообразила, что флейта — и есть то эхо, что долетает до неё и превращается в обрывки фраз. Цири… Вероятнее всего, это именно я нахожусь там, откуда нет пути назад, а не ты. Мне стоило сказать тебе раньше, ведь ты можешь преодолевать любые границы между мирами. Но я не могу. Я хожу через порталы, а порталами можно управлять. Поэтому, если ты сможешь, то выберись отсюда. Если ты пересечёшь границу, то Всадники сразу найдут тебя, но на то, чтобы засечь тебя в таком отдалённом месте, у них тоже уйдет немало времени. Не упрямься, Luned. На этих словах Цири опустилась на землю, снова закрыла руками лицо. Бесшумно зарыдала от усталости, Предназначения и собственного бессилия. Аваллак’х ошибался: каждый раз, когда Цири казалось, что она превосходит свой прежний рубеж, перед ней непременно вырастал новый, ещё более непреодолимый и опасный. Каждый раз она оказывается беспомощной. — Что это ещё за речь такая? Где ты этому научился? Или ты просто всё время притворяешься? Чертов эльф! Чтоб ты знал, если границ для меня не существует, то я могу найти любого! Ты слышал? Будь ты хоть в пучине, пропади ты пропадом. Зачем пошёл за мной, если знал, что обязательно застрянешь в какой-нибудь дыре? Помереть вздумал? Совесть замучила? Цири замолкла, протёрла рукавом рубашки лицо. Набрала побольше воздуха в лёгкие, сконцентрировалась. Чьё-то присутствие нечётко ощущалось впереди, в самой глубине леса, переливающегося багряными и зелёными цветами. Звук флейты давно перестал доноситься до неё, но, пройдя ещё дальше в лес, Цири заметила, как постепенно начал нарастать знакомый и ненавистный стрекот. Наступала ночь, и, казалось, что этот мирок по-настоящему оживал.