***
Саммер напевала себе под нос, покидая ворота Мистраля. Слева от нее высоко вздымались утесы, зеленые от прилипшего мха и нескольких выносливых сорняков, растущих из укромных уголков и трещин в скале. Ветер доносил пение птиц из оживленного леса справа от нее. Пока шла, она не спускала глаз с обрыва, высматривая предательскую бледную голубизну цветов ириса. Она увидела их одновременно с обонянием — пятно яркого цвета, расплывшееся по склону утеса, словно краска, небрежно нанесенная на скалу, теплый аромат, доносимый ветерком, густой и затхлый, как свежеиспеченный хлеб. Саммер вставила кристалл гравитационного Праха в Шпильку. Держа рукоять обеими руками, она опустила клинок вниз. Когда острие ударилось о землю, оно выпустило волну мощной силы. Когда острие ударилось о землю, оно выпустило волну мощной силы. Охотница поднялась на ней вверх, на дюжину футов к террасе, где росли цветы. Ее ботинки глухо стучали по грязи рядом с клумбой, взметая суглинистую почву вокруг нее. Рядом с цветами лежал неприметный серый валун. Если бы она не знала, что искать, то никогда бы не смогла определить, что его недавно передвинули. Всё ещё напевая себе под нос, Саммер приблизилась к камню. Она вставила острие Шпильки под него, а затем потянула за него, как за рычаг, чтобы откатить камень в сторону. Что-то запищало. Она успела заметить мигающий красный предмет, на который опирался валун. Ее глаза расширились. Затем мир стал белым.***
Мгновение никто не двигался. Затем с рычанием, похожим на землетрясение, Фенрисульфр начал подниматься. — Бегите! — крикнул Геральт, — Пирра, вытащи нас отсюда! Единственным ответом Пирры было высвобожденное Проявление. Геральт почувствовал, как ее магнетизм потянул его броню назад и вверх. Рядом с собой он увидел, как Рен первым бросился вверх по узкому туннелю. Затем он последовал за ним. Пирра замыкала шествие. Как только они поднялись, раздался треск, когда Фенрисульфр бросился на стену рядом с проходом. Один из его огромных красных глаз уставился на них, когда они поднимались, казалось, заполнив все отверстие желоба, заливая туннель багровым сиянием. Они вывалились на каменный пол банкетного зала. Пирра, поднявшаяся из туннеля последней, приземлилась на ноги, пошатнулась и упала на колени, хватая ртом воздух. — Очевидно, — сказала она между глотками воздуха, — мне нужно... попрактиковаться в использовании... моего Проявление… с большим весом. — Как во имя Ремнанта эта штука попала туда? — спросил Рен. Он уставился на Геральта, который помогал Пирре подняться на ноги. — Я не видел никаких других входов, а вы? — Нет, — Геральт, покачал головой, — Я не... Он споткнулся, но удержался, прежде чем упасть, когда земля задрожала. У Пирры перехватило дыхание. Глаза учеников Геральта были широко раскрыты, их лица бледны. Он сомневался, что выглядел лучше. Земля снова задрожала. Из люка под ними донеслось громоподобное рычание. — Конечно... – Пирра сглотнула, заколебалась, — конечно, он не может... выкопать себе выход? Между нами и этим подвалом должно быть двадцать футов камня и земли... А Беовульфы не тоннельщики. Он не может... не так ли? Земля снова содрогнулась. Из подвала внизу, эхом отражаясь от люка, донесся безошибочный звук ломающихся каменных опор, когда комната обрушилась. Тряска усилилась. — Бегите, — ровным голосом сказал Геральт. Они побежали. Мгновение спустя пол позади них начал обваливаться, каменные плиты трещали, как фанера, с оглушительным грохотом. Они были уже у входа в банкетный зал, когда Геральт услышал позади себя внезапный взрыв. Не замедляя шага, он повернул голову и увидел огромное черную морду Фенрисульфра, высунувшуюся из-под обломков там, где когда–то был люк, и разбрасывающее грязь и обломки, как шрапнель. Оно продолжало подниматься с пугающей быстротой. Впереди него Пирра пошатнулась, схватившись за бок. Ее дыхание вырывалось болезненными вздохами. Не останавливаясь, Геральт протянул руку и подхватил ее, перекинув через плечо. — Продолжай бежать! — крикнул он Рену. Рен даже не обернулся, чтобы подтвердить получение приказа. Они побежали по коридору, земля дрожала под ними, как кожа барабана, рычание и бешеный вой эхом отдавались сзади. Они ворвались в вестибюль, и Рен ловким выстрелом выбил петли из дверей, в которые они вошли менее получаса назад. Деревянные двери упали. Несколько Гримм столпились в том месте, преграждая им путь рычащей массой черного меха и белых, как кость, масок. Рен резко остановился, удерживая нажатыми спусковые крючки Штормфлауэра, пытаясь пробить путь, но даже когда он скосил одного Беовульфа, его место заняли еще двое. Геральт встал рядом с ним, воспользовавшись моментом, чтобы собрать свою магию, а затем вытянул руку вперед в знаке Аард. Гримм отбросило назад, как листья перед ураганом. — Вперед! — крикнул Геральт, и они ринулись дальше. Жон, Нора и Регис стояли спина к спине в кругу, свободном от Гримм. Все трое повернули головы и посмотрели на Геральта и Рена, бегущих к ним, Пирра все еще тяжело дышала на плече Геральта. Регис уже частично преобразился, кожа на его лице исказилась и сморщилась, пальцы удлинились до когтей. Но что бы он ни увидел на лице Геральта, этого было достаточно, чтобы трансформироваться дальше. Его крик ворвался в уши Геральта, когда из его спины выросли крылья. Геральт оттолкнул в сторону еще одну горстку Гримм Аардом, когда вошел в расчищенное кольцо вокруг остальных, чувствуя, что его магия временно иссякла. — Нам нужно двигаться, — приказал он Жону, который испуганно смотрел то на него, то на Пирру на его плече. — Она... — начал Арк. — Я в порядке, Жон, — ответила Пирра. Геральт почувствовал, как она переместила свой вес так, что ее голова выглядывала из-за спины Геральта на своего командира. — Просто немного напрягла свое Проявление. — Никто из нас не будет в порядке, если мы не поторопимся, — мрачно произнес ведьмак, — там... Прежде чем он смог придумать, как объяснить то, что они видели в том подвале, в этом не было необходимости. Стена позади них осыпалась, вываливаясь наружу, как груда игрушечных кубиков, раздавив дюжину или больше Гримм. Фенрисульфр вышел из-под обломков, стряхивая пыль со своей шкуры, в то время как крепость позади него смялась, как замок из песка во время грозы. Его глаза были закрыты из-за облака пыли, поднимавшегося от руин. Геральт услышал, как Регис что-то пробормотал, его голос стал гортанным из–за его трансформации, но либо он был слишком искажен его изменившим форму ртом, чтобы его можно было разобрать, либо это было на языке, которого Геральт не знал. Затем наступила тишина. Фенрисульфр открыл глаза. Они были пустого красного цвета, как и у любого другого Гримма, но каким-то образом Геральт почувствовал, что стоящий за ними острый интеллект сосредоточен на нем, глаза хищника на своей жертве. Затем он запрокинул голову и завыл, и вся стая вокруг присоединилась к нему.***
Голова Саммер была похожа на колокол после удара молотком слишком большого размера. Ее уши были полны высокого, звенящего перезвона, хотя она ощущала другие звуки на грани слышимости, заглушаемые пронзительной нотой. Охотница попыталась открыть глаза, но они уже были открыты. Она моргнула ими, пытаясь очистить зрение от белого тумана. Мир постепенно превратился из чистого пространства неясного тумана в серию нечетких, размытых очертаний. Примерно в этот момент боль вернулась. Ее грудь и бок ощущались разбитыми, как будто они служили мишенями для тренировки драчуна. Линия боли пронзила ее левую руку, словно раскаленный провод, идущий вдоль кости. Она попыталась стиснуть зубы от боли и обнаружила, что с челюстью у нее ненамного лучше. Саммер зажмурила глаза и снова открыла их. Мир по-прежнему не был в фокусе, но, казалось, постепенно прояснялся. Ей показалось, что она лежит на спине, ее голова склонилась набок. В нескольких футах от нее стояли два столба с бледной корой. Деревья? Наверное, деревья. Саммер не помнила, чтобы видела в здешних лесах деревья такого бледного цвета, но, опять же, она вообще мало что помнила. Охотница снова моргнула. По другую сторону деревьев были две фигуры, которые, казалось, стояли боком к траве. Мысленно Саммер поправила свою позицию. Она лежала на земле. Они стояли на земле. Они были нормальными, она была странной. Голос раздавался над ней, отдаваясь эхом в ее черепе. Она не могла разобрать слов за этим звоном. Она опять моргнула. Основания деревьев перед ней выглядели довольно странно. Искривленные и, казалось, заканчивающиеся только одним корнем, направленным в сторону от нее. Она проследила взглядом за стволами. Их листья были черными и красными? И... как-то сросшимися? Саммер моргнула ещё раз и поняла, что смотрит прямо на ткань юбки Рейвен. Она посмотрела мимо нее и увидела, что две фигуры – это двое мужчин. Один был одет в коричневое пальто поверх белой рубашки и кожаную сбрую. На другом был в темно-синее пальто с золотой отделкой поверх бордовой рубашки в стиле, который, насколько Саммер знала, был моден в Атласе до ее собственного исчезновения. Роуз попыталась заставить свои уши вернуться в реальный мир, как это сделали глаза, но они не поддавались. Она слышала, что Рейвен разговаривает с мужчинами, но не могла разобрать слов. Охотница попыталась сесть, но только ахнула, когда резкая боль пронзила ее таз. Саммер упала обратно, обливаясь потом. Рейвен взглянула на нее сверху вниз — в её красных глазах ничего нельзя было прочесть — прежде чем снова посмотреть на мужчин. — Нам не обязательно делать это по–плохому, — спокойно произнесла Рейвен, стараясь не обращать внимания на хриплое дыхание Саммер позади нее. — О, но почему бы и нет? — человек в белом практически сверкнул маниакальной улыбкой. — Раз уж есть такая возможность? — Вы полностью уверены, что хотите вот так выступить против нас? — спросил атлезианец, в котором она узнала опального и предположительно погибшего Артура Уоттса. — Вы так хорошо справлялись, держась подальше от нас последние несколько лет. Не делайте того, о чем потом пожалеете. — Я сделала больше, чем несколько вещей, о которых сожалею, — холодно ответила Рейвен. Я в меньшинстве, сказала холодная, расчетливая часть её. Кроу наверняка где-то в городе. Я должна найти его и вернуться, когда мы будем в равных условиях. Если я умру здесь, вот так, никто никому не сможет рассказать, что произошло. Впервые за двенадцать лет Рейвен проигнорировала этот голос. — Это, — твердо заявила она, — не одно из них. Ухмылка человека в белом почему-то стала еще шире. — Я так рад слышать это от тебя, — сказал он, тревожно хриплым голосом. Затем бросился на неё. Рейвен выхватила Знамение из ножен, по желтому клинку пробежала электрическая дуга, и полоснула нападающего. Тот уклонился, затем развернулся, безумно хихикая, когда лезвия на его предплечьях со вистом рассекли воздух. Рейвен парировала удар, и лезвие Знамения разбилось о сталь. Мужчина издал болезненный звук, когда разбившийся электрический Прах послал энергию дугой по его телу. Рейвен отступила в сторону, прижимая пустую рукоять Знамения к боку, и вращаясь, вытащила лезвие из ледяного Праха, чтобы отразить пулю, выпущенную в нее Уоттсом. Его усы дернулись в чем-то подобном веселью. Мелькнувшее движение краем глаза было единственным предупреждением, которое получила Рейвен. Этого было достаточно, чтобы она увернулась в сторону, когда шнуровой ремень на талии мужчины в белом развернулся и ударил ее. Жало прошло всего в нескольких дюймах от ее щеки, затем убралось, прежде чем ее ответный удар смог его отсечь. Он захихикал, отплясывая от нее, его теперь уже открытый хвост вытягивался и хлестал за спиной, как у кошки. — Ха, — Бравнен фыркнула, — фавн. Ловкий трюк — спрятать это. — Самый опасный нож, — сказал мужчина с безумной радостью, — всегда тот, который спрятан на виду. — Ты сам это придумал? — Да, это так! — мужчина поклонился, не сводя с нее глаз. — Тириан Кэллоус. Очень приятно. — Не совсем, — не согласилась Рейвен, прежде чем повернуть клинок, чтобы отразить еще одну пулю из револьвера Уоттса. Ледяной Прах при ударе превратился в туман, поэтому она быстро нащупала ножны Знамения и прикрепила к рукояти новый клинок, на этот раз кроваво-красный от огненного Праха. Как только она выхватила его, Тириан снова бросился к ней. Ей пришлось отступить на два шага, чтобы дать себе пространство для удара, прежде чем он оказался перед ней и, хотя она попыталась ранить его, когда вытаскивала клинок, фавн нырнул под лезвие и его хвост метнулся в её сторону. Бранвен обошла его защиту, пройдя мимо кончика хвоста, взмахнув рукой, чтобы ударить его локтем. Когда он уклонился назад, она использовала это движение, чтобы ударить мечом по тому месту, где проходил его хвост. — Не, не, не! — воскликнул он, погрозив ей пальцем, и отдернул хвост, отскакивая назад.— Так не пойдет, не так ли? Рейвен пристально посмотрела на него, заметив, как его глаза из фиолетовых превратились в золотые, а хвост расслабился и снова навис над плечом. Ей снова пришлось отражать пулю Уоттса, и как только она это сделала, Тириан снова бросился на нее. На этот раз она едва уклонилась от жала его хвоста, и Артур выстрелил в тот момент, когда она пыталась увернуться. Пуля чиркнула по её Ауре, и удар вывел её из равновесия настолько, что Тириан смог воспользоваться этим. Его покрытые лезвиями предплечья нанесли ей вращающуюся серию ударов, один за другим разбиваясь о ее Ауру. Рейвен чувствовала, что её резервы истощаются с каждым ударом. Она едва успела отскочить в сторону, прежде чем он завершил свой шквал ударов колющим ударом хвоста, но тут еще одна пуля попала ей в плечо. Бранвен почувствовала, как Аура разбилась, словно стекло в её руке — безболезненно, но безошибочно. Оно шипело на её коже, осыпаясь, как высохший слой. Она тяжело дышала, держа перед собой Знамение, красный клинок помутнел от жара. Уоттс посмотрел на нее с жалостью. — Хватит этого фарса, Бранвен, — сказал он. — Ты, должно быть, уже поняла, что тебе не победить. Твоя Аура разрушена, в то время как ты нанесла не более чем по легкому удару каждому из нас. Сдавайся. Нам не нужно лишать твое племя его вождя. Я должна обсудить с ним это, подумала хладнокровная часть Рейвен. Бесполезная смерть здесь никому не принесет пользы. Ни Саммер, ни племени, ни Тайянгу, ни Кроу. Если я останусь, то просто напрасно потрачу свою жизнь. Она посмотрела Уоттсу в глаза, и внезапно ярость вскипела в ее крови, как расплавленная сталь. «Трусиха!», — подумала она, чувствуя, как в ней поднимается отвращение, вспомнив, что видела то же выражение жалости на лице Саммер. Трусиха! — Но не сегодня, — прошептала Рейвен. — Хм? — недоуменно спросил Уоттс. Она пристально посмотрела на него. — Сегодня я не собираюсь быть трусихой, — прошипела Бранвен, переходя в агрессивную стойку берсерка — стойку, которой она давным-давно научилась у Тайянга. — Не сегодня. — Я хвалю тебя! — радостно воскликнул Тириан. — Встречай смерть с улыбкой на лице! Я уверен, что рано или поздно я присоединюсь к тебе! — Он бросился в атаку, в то время как Уоттс послал еще одну пулю в сторону Рейвен. Она отразила пулю, уже зная, что хвост Тириана ударит ее прежде, чем она успеет взмахнуть клинком. Этого не произошло. Вместо этого он пошатнулся и остановился, моргая. Он посмотрел вниз. Она проследила за его взглядом. Саммер держалась на одной руке, кровь ручьями стекала по ней и собиралась в лужу под ней. Ее зубы были стиснуты, покрасневшие от крови. Одна из ее ног была странно вывернута в сторону от тела, другая казалась почти безвольной. Свободная рука держала Шпильку, а лезвие было вытянуто под углом. Удар пронзил Тириана насквозь, пробив его Ауру. Её остатки рассеивались вокруг него, когда он посмотрел вниз на Саммер. — О, — выдохнул фавн-скорпион, как будто ему только что сообщили удивительные новости из далекого королевства. Он закашлялся, обагрив грудь кровью. Саммер вырвала Шпильку из его живота. Тириан сделал один неуверенный шаг назад, а затем согнулся, как будто у него болела рука. Уоттс недовольно щелкнул зубами: — Что ж, — сказал он, — это... довольно сильно меняет дело. Взгляд Рейвен вернулся к нему. — Что ж, – передразнила она. — Ты должен видеть, что тебе не победить. — К сожалению для вас, я пока не вижу этого, — он одарил ее натянутой улыбкой. — Вы оба все еще без ауры, в конце концов. И я не думаю, что у миссис Роуз есть огнестрельное оружие. — Артур направил пистолет на Рейвен. — Учитывая, что позволить вам обеим сбежать на данном этапе означало бы верную смерть от руки ее Всемилостивейшей Светлости, — он с сарказмом произнес это почетное обращение, — я думаю, мне стоит рискнуть. — Ты прав, — голос Саммер был хриплым от боли и казался странно запыхавшимся, как будто ей не хватало воздуха, чтобы произнести слова. — Хм? — Уоттс взглянул на нее. — Я никогда не любила пушки, — усмехнулась Саммер. — Никогда в них не нуждалась, — и она исчезла в облаке лепестков белых роз. — Что... — Уоттс успел только моргнуть и начать свое восклицание, прежде чем его швырнуло вперед взрывом гравитационного Праха от Шпильки, вонзившейся ему в спину. Рейвен проткнула его, когда он оказалась перед ней. Артур обвился вокруг Знамения, как флаг вокруг шеста. Она почувствовала, как его Аура, вспыхнув разлетелась вдребезги. Мгновение спустя то же самое произошло со Знамением, заставив ученого закричать. Он, корчась, упал на землю рядом с ней. Рейвен проигнорировала его, подбежав к Саммер, которая упала вперед, вытянув Шпильку. Она осторожно взяла своего бывшего лидера команды на руки и перевернула ее. Взгляд Саммер рассеянно блуждал из стороны в сторону. — Проклятье, — пробормотала она несмотря на то, что из-под левого века выступила капля крови. Серебристые радужки ее глаз, казалось, искрились, как оголенный провод. — Ты переутомила свои глаза, — сказала Рейвен, — закрой их, дай им отдохнуть. — Возможно, для этого уже слишком поздно, — пробормотала Саммер, но все равно закрыла глаза. — Рейвен... — Если ты собираешься сказать мне несколько гребаных последних слов... Саммер подавила смешок. — Нет, я пережила и худшее, — сказала она. Затем ее лицо опустилось. — Но на всякий случай ты должна знать, что Лайонхарт — предатель. Это единственное объяснение, которое я могу придумать, как туда попала бомба. — Сообщишь Озпину сама, — категорично заявила Рейвен. — С удовольствием, — ответила Саммер, — только я слепая. Надеюсь, только на данный момент, но все же. — Очевидно, я не собираюсь просто так оставлять тебя здесь, — Рейвен решительно покачала головой. — Где, черт возьми, Кроу? — Оставила его в баре, — ответила Саммер. — Ты оставила моего брата-алкоголика в баре?! — Я подумала... — Саммер влажно кашлянула. С ее губ стекала струйка крови. — Я подумала, что у него был достаточно тяжелый день, и я могу подождать до завтра, чтобы попытаться отучить его от этой привычки. Рейвен стиснула зубы. Какая-то часть ее хотела возразить на это. Остальная часть должна была признать, что последние двенадцать лет она не слишком хорошо влияла на своего брата. — Давай отвезем тебя к нему, — сказала Бранвен вместо того, чтобы произнести что-нибудь еще. — А потом... ну, я думаю, мы не можем доверять медицинскому крылу Хейвена. — У тебя есть связь с Янг? – спросила Саммер. — Ты можешь... — Прекрасно, – проворчала Рейвен. — Я отвезу тебя в гребаный Бикон. Никогда не говори, что я ничего для тебя не делаю.***
Геральт хотел бы, чтобы у него была магия, дабы использовать Квен, но он все еще не хватало сил. — Жон! — крикнул он, — бери свою команду и возвращайся на корабль! — Что? — воскликнул тот, бросив взгляд на Геральта, прежде чем снова испуганно уставиться на Фенрисульфра. — Но профессор… — Я не говорю вам бежать! — прорычал Геральт, принимая мощную защитную стойку школы Медведя. — «Быкоглав» вооружен! Пусть пилот подгонит его, чтобы забрать нас! — О! — просиял Жон. — Точно! Да! Это! Ведьмак передал ему Пирру. Арк слегка покраснел, пытаясь найти способ нести девушку, удерживая при этом обе части Кроцеа Морс и не касаясь ее груди, ног, бедер и вообще любой части тела. — Двигайся, — приказал Геральт. Жон кивнул: — Рен, Нора, пошли! — Они повернулись и побежали к деревьям. Несколько Гримм отделились из стаи, чтобы погнаться за ними, но Регис издал нечеловеческий вопль, и они с рычанием повернулись к нему лицом. Лапы Фенрисульфра ударили по земле со звуком, похожим на раскаты грома. Он шагнул к ним, сверкая красными глазами, преодолевая с каждым шагом дюжину футов. — Поднимись повыше, — сказал Геральт, — я пойду по низу. Регис кивнул, расправляя свои кожистые крылья. Геральт почувствовал, что его запасы магии достигли минимально необходимого уровня. Он наложил Квен и бросился в атаку, Регис с яростным воплем последовал за ним. Фенрисульфр, бросился в атаку, но Геральту доводилось сражаться и с другими существами, почти такими же огромными, как этот, хотя, пожалуй, крупнее его не было никого. Ведьмак перекатился в сторону от челюстей Титана, а затем обрушил свой стальной меч на его лапу. Он вонзился в черный мех, рассекая его, обнажая чистую красную плоть Гримм. Затем, к удивлению Геральта, обнажившаяся плоть начала шипеть, когда в нее попало самое свежее экспериментальное масло Гримм. Фенрисульфр взвизгнул, замахиваясь на него лапой, но ведьмак поднырнул под нее, затем ударил снова, на этот раз в лодыжку. Даже с работающим маслом он мог сказать, что нанёс лишь минимальный урон чему–то столь крупному. Сверху донесся вой, когда Регис атаковал, отвлекая внимание Фенрисульфра от Геральта. Вcкоре на него налетел рой урс и беовульфов. Он перехватил меч одной рукой, обхватив Весемира ладонью, и выпустил заряд Праха в Гримма, стоявшего в центре орды. Пуля попала в маску, а затем взорвалась во вспышке пламени, отправив полдюжины Гримм в полет. Геральт подпрыгнул, когда фронт черной волны достиг его, впечатав ботинок в маску урсы, прежде чем отпрыгнуть назад, перевернувшись на ходу, пронзив мечом Гримма внизу и приземлившись кувырком. Он поднялся, уже стреляя из Весемира – сначала обычной пулей просто на случай, если он случайно попадет во кого-то достаточно близко, чтобы ударная волна задела его, затем еще одной разрывной пулей. Раздался звук, похожий на скрежет камня о камень: челюсти Фенрисульфра сомкнулись где-то над Геральтом. Регис отвлек внимание Титана, но даже он не смог бы убить эту тварь в одиночку. Геральт развернулся, вытягивая клинок, чтобы рубануть по окружавшим его Гримм, затем прицелился и выпустил заряд Праха в живот Фенрисульфа. Взрыв выжег клочок черного меха, и он услышал, как массивный Гримм издал болезненный звук. Затем Титан упал, подобрав лапы под себя. Глаза Геральта расширились, когда он попытался увернуться. Коготь впился ему в спину, разрушив барьер Квена, но благодаря безрассудному бегству ему удалось убраться с пути падающего Титана. Фенрисульфр обрушился на две дюжины своих меньших собратьев, раздавил их, а затем попытался перекатиться на Геральта. Регис спустился вниз, схватил его когтями за плечи и оттащил от опасного места. Затем, когда они уже поднимались, раздался оглушительный ответ, и тяжелое ядро ударило Фенрисульфа в бок. Геральт поднял глаза и увидел парящего в небе «Быкоглава», его главное орудие было выдвинуто из–под корпуса корабля и нацелено на Титана. — Регис! – крикнул Геральт, перекрывая вой Гримм, ветер, свистящий в крыльях вампира, и шум двигателей «Быкоглава». — Доставь меня к его голове! Регис издал звук, который Геральт принял за утвердительный, поднимая Геральта и возвращаясь к Гримм. Фенрисульфр вставал на ноги, глядя на «Быкоглав». Он встал как раз в тот момент, когда Регис поднял Геральта над его головой. Задние лапы напряглись для прыжка в воздух – прыжка, который, как был уверен Геральт, позволит ему сомкнуть челюсти вокруг воздушного корабля. Регис отпустил Геральта. Тот направил свой меч вниз. Фенрисульф обратил на него внимание на мгновение позже, чем следовало. Клинок ведьмака до самой рукояти погрузился в глаз. Зверь взвизгнул, мотнул головой в сторону, пытаясь стряхнуть Геральта, но он держался с мрачной решимостью, зарывшись одной рукой в его шерсть. Другой рукой ведьмак отпустил меч, вонзенный в глаз монстра, и вытащил Весемира из-за пояса. Затем одним движением, благодаря своим ведьмачьим рефлексам, позволявшим ему выполнять все необходимые движения в режиме реального времени, он отпустил мех животного, схватил рукоять своего меча, повернул его в глазу Фенрисульфа и выдернул, одновременно оттолкнувшись от черепа Гримма, взмывая в воздух. Фенрисульф взвыл в агонии. Его пасть широко раскрылась. Геральт прицелился и выпустил заряд Праха в нёбо. Взрыв разорвал плоть. Фенрисульф издал болезненный звук, пошатнулся и упал. Его грудь дернулась, когда он выдохнул, а затем оно замерло. Геральт упал на землю, перекатившись, как раз в тот момент, когда плоть существа начала растворяться. Он наблюдал, как черный мех превратился в черный дым, растворяясь в струйке пара, поднимающейся в воздух. Повинуясь инстинкту, ведьмак активировал свое Проявление. Он увидел исчезающие миазмы магии Титана. Она тускнела, таяла вдали… но не исчезала. Он наблюдал, как ядро Фенрисульфра внезапно отделилось от распадающегося тела, отлетев в сторону... прямо в тело другого беовульфа, находившегося поблизости. Если бы он не смотрел, то не заметил бы, как беовульф внезапно дернулся, как его красные глаза внезапно стали меньше похожи на тусклые глаза пускающего слюни Гримма и больше походили на коварную ненависть Титана. И внезапно Геральт понял, как Фенрисульф попал в тот подвал. — Регис! — крикнул он, уже срываясь на бег. — Поймай этого Гримм! Регис спикировал. Беовульф — нет, новый Фенрисульф — огрызнулся на него, когда вампир спустился к нему, но тот схватил его когтями за загривок, и зверь тщетно пытался дотянуться до Региса, парящего над ним. Теперь, когда огромное тело Титана было мертво, остальная орда рассеялась. Геральт облегченно вздохнул и достал свой свиток. — Жон, — сказал он, — скажи пилоту, чтобы он посадил корабль сюда. Нам нужны клетки для содержания Гримм — у нас есть живой Беовульф, которого нужно перевезти.***
— По крайней мере, у вас обоих есть что-то, что движет вами, — пробормотала Янг, со злостью глядя в потрескавшийся потолок разрушенной квартиры. Внезапным, раздраженным движением она перевернулась на живот и уставилась в костер. Она видела, как Блейк и Вайсс наблюдают за ней через пламя. — Всю свою жизнь я просто как бы... плыла по течению, — сказала она, — и мне не стыдно за это — я такая, какая есть. Но... до недавнего времени я хотела стать Охотницей, не потому что хотела быть каким-то героем, а потому что хотела приключений. Я хотела жизни, в которой я никогда не буду знать, что принесет завтрашний день, и это было бы хорошо. — До недавнего времени? — мягко спросила Блейк. Губы Янг дрогнули. — Ну, потом Геральт воскресил мою маму из мертвых, — сказала она. — Это как бы... позволяет взглянуть на вещи в перспективе. — Ее улыбка погасла. — Теперь... я не знаю, чего хочу. Я все тот же человек, но мир вокруг меня перевернулся с ног на голову. Я все еще хочу приключений, но теперь... чтобы получить их, чтобы жить той жизнью, которой я всегда хотела, мне придется уйти из дома, о котором я никогда не думала. Конечно, всегда был папа, но... — она беспомощно пожала плечами. — Мы с ним всегда ладили, но прошло много времени с тех пор, как я чувствовала, что могу доверять ему, что он будет рядом, когда мне это нужно. Потому что он не был. После смерти мамы... его просто не было. Но теперь она вернулась, и я чувствую... если я отправлюсь странствовать, стану кочевником, как я всегда планировала после окончания школы... не брошу ли я свою семью без объяснений, как она когда–то поступила с нами? Янг поморщилась: – Я не хочу, чтобы это прозвучало горько, — добавила она, — это не так. Ничего из того, что случилось, не было маминой виной. Как я уже сказала, это позволило взглянуть на ситуацию в перспективе. Видя, как мама вернулась... видя, как она была счастлива, что вернулась... это заставило меня понять, насколько притягательно иметь семью, к которой можно вернуться домой. Или, по крайней мере, захотеть увидеть эту притягательность, — она вздохнула. — Я просто... немного растеряна сейчас. Снова воцарилась тишина. Ее нарушил внезапный звук — слабый гул, раздавшийся прямо позади Янг. Она повернулась, вскочив на ноги. В разрушенной квартире в воздухе повис круг красно-черного света. Пока она ошеломленно смотрела, из него вышли две фигуры, поддерживая между собой знакомую женщину в белом плаще. Сердце Янг подскочило к горлу, когда она увидела, как сильно пострадала ее мама. Затем она заметила другую женщину. Рейвен Бранвен — а это была именно она — огляделась вокруг, ее рот сжался в мрачную линию. — Это, — сказала она, — не Академия Бикон.