***
Победа в Кубке Лейвера словно подарила Стефаносу крылья. После почти нескольких месяц неудач наконец такой триумф, что он сам не помнил, как бросился на Зверева с объятиями, а потом оказался прижатым к нему телами сокомандников. За весь турнир они с Сашей ни разу не поругались, чему отчасти способствовал контроль Роджера, который порой напоминал Стёпе отца. Да и вообще, если бы не Федерер и Надаль, такой тишины между ними бы не было. На вечеринке после победы Стеф отрывался как ребёнок. Они с Рафой и Домиником по очереди пили шампанское прямо из кубка, одновременно подписывая многочисленные карточки и позируя для фото. Ближе к середине вечера Роджер, будучи пока самым трезвым наблюдал, чтобы никто ничего не разбил, но всё равно время от времени обнимал знатно захмелевшего Надаля. Отправив в рот очередную сладость Циципас отошёл от стола, едва не столкнувшись с Сашей. — Осторожней, — произнёс тот, обходя сбоку альфу. — Будь внимательней. Все на торжестве держали бокалы шампанского и закуски в виде сладкого, но только не Саша, который даже и не прикасался к ним. Стёпа сначала обратил внимание на то, что Зверев был в очках. «Видимо, не хочет возиться с линзами», — подумал он, но тут заметил, что немец был абсолютно трезв. — А ты чего не пьёшь? Омега помолчал, будто раздумывая, говорить ему правду или солгать, но после ответил: — Мне нельзя, — Александр сложил руки на груди. Стеф на секунду замер, пытаясь сфокусировать на Саше взгляд пьяных глаз. — Есть тоже нельзя? — он не был уверен в том, что Зверев не трогал еду, поэтому решил спросить. — И это тоже, — парень слегка погрустнел. — Есть серьёзная причина этому. Внутри себя он удивился тому, что он так спокойно готов рассказать Стефаносу то, что говорил только определённому кругу людей. Циципас несколько раз моргнул, но решил не допытываться, решив, что тот, наверно, отравился. Тем более что к нему буквально подскочил Доминик, который, казалось, был пьян куда сильнее грека, однако, весьма бодро двигался. Он чуть ли не повис на обоих, держась за их шеи. Кажется последнее было лишним, но какая уже разница, когда душа и тело пошли в разнос? — Так, спокойно, — альфа не без труда приподнял показавшееся очень тяжёлым тело Тима и почти подтащил его к стоящему чуть в стороне Роджеру. — Что с ним делать? — за эту неделю кумир детства стал для Стёпы другом и наставником. — Пусть присядет, в таком состоянии ему лучше не ходить. Усадив Тима на стул подальше от посторонних глаз и камер Стеф вернулся к столу, где его, Фабио и Сашу позвали на очередное фото. Фотограф просил всех собраться кучнее, а некоторых попросил присесть, чтобы все поместились. И сделал пару-тройку кадров. Когда было сделано последнее фото грек первым встал с корточек и случайно дотронулся до руки Саши, которая оказалась такой холодной, словно он держал её в чаше со льдом: — Ауч! — он почти злобно глянул на Зверева. — Ты чего такой холодный? — это он добавил уже спокойнее. Саша хотел было резко отреагировать на это, но подавив в себе внутреннего зверя, произнес: — Об этом я и хотел тебе сказать, у меня диабет. Мне нужно все это контролировать, поэтому я трезв и не употребляю сладкое. Альфа на мгновение замер, но тут же взял Зверева за запястья и отвёл в сторону. — Ты сейчас серьёзно? — он словно протрезвел и внимательно смотрел в лицо Саши. — С такими вещами не шутят, Стеф, — ответил немец, будто оскорбили его чувства. Стёпа не ответил. Он продолжал держать того за холодные руки, словно пытаясь согреть их. Этот жест для Саши оказался весьма непривычным. С толикой заботы? Но а какой смысл греть руки, если это зависит не от внешней температуры? Стефанос осторожно, словно боясь спугнуть парня, переплёл их пальцы сначала на левой, а затем и на правой руке. — Что ты делаешь? — спросил омега. Не смотря на то, что в любое другое время он бы резко ответил на это, сейчас же Зверев чувствовал, что это будет лишним. Да и тем более, что сам грек уже находился подшофе. — Мне прекратить? — Циципас был абсолютно серьёзным, словно в нём совсем не было алкоголя. — Не-нет, — парень растерялся. Вся уверенность его характера просто растворилась в нежности со стороны альфы. — Так то лучше, — Стёпа мягко потянул омегу на себя. Саша нервно сглотнул. Сердце ускорило свой стук, а на лице появилось небольшое смущение вперемешку с удивлением, но сопротивляться он не стал. Не хотелось наводить шуму, да и на ровном месте ругаться тоже, тем более что эти действия со стороны грека не вызывали негативной ответной реакции. Стеф притянул Зверева к себе и осторожно обнял. Он сам не понимал, зачем это делает и свалить на алкоголь не получится, ибо никакого опьянения не ощущалось, этого просто хотела душа. — Прости, Стеф, но что ты творишь? — голос немца слегка дрогнул. Он был беззащитен в данной ситуации. — А ты будто бы против? — Циципас уже сам прижимался к Саше, словно ребёнок. — Да нет, но просто хотелось бы узнать конкретику, — удивление до сих пор не сходило с его лица, но отталкиваться Стефа он не стал. — Думаю, мои действия понятнее слов, — альфа расплылся в улыбке, когда почувствовал холодные руки Зверева на своём теле. — Я тебя понял, — Александр был в смятении. Он понимал, что грек откровенно говорит ему о своих чувствах, но сам не мог разобрать свои желания: вроде это ему нравится, но было ли у него — этого он не знал. Так они и стояли, обнявшись, как два ребёнка, которые наконец помирились после серьёзной, по их мнению, ссоры и долгих обид. Хотя кто они, если не дети? Их ссора как раз напоминала перепалку двух малышей в песочнице по причине «сломанного кулича», но сейчас, слава Богу, они в мире и, как со стороны казалось, они даже больше чем в мире.***
Роджер с гордостью смотрел на «уединившихся» голубков в такой же менее освещенной части, те наслаждались компанией друг друга, словно они жили в своем мире, параллельной реальности. — Они так мило выглядят вдвоем, согласись Раф? — Федерер приобнял парня сидящего рядом, считая это необходимым. Рафа полусонно посмотрел на Сашу и Стефа. — И как ты это делаешь? — за почти двадцать лет знакомства он до сих пор не смог разгадать эту тайну. — Как-как, я человек миролюбивый и достаточно близок со Стефаносом, — он сделал небольшую паузу. — Как друг. Парочка наставлений, и оба не ведут себя как кошка с собакой, — но на словах это слишком просто звучало. Роджер до сих пор приобнимал партнёра за талию, иногда поглаживая по животу, словно котёнка. Хоть он и не много выпил, но все равно алкоголь давал о себе знать. — Вспомни их буквально пару месяцев назад, — не унимался Рафа, хоть и прикосновения Федерера очень расслабляли. — Именно, они знать друг друга не хотели, не говоря уж о том, чтобы играть на одном корте, а теперь вон обнимаются, думая, что их никто не видит, — швейцарец хотел было начать заговорщически потирать ладони, словно это его гениальный план. — Вот вроде взрослые люди, — Надаль осёкся, ибо сам во многом был если не ребёнком, то подростком точно. — А из такой ерунды развели трагедию. — Согласен, — он снова посмотрел на грека и немца, которые что-то обсуждали. На лице Саши тогда было видно смущение. — Видимо, Стефанос попал в ту самую точку в разговоре, — Федерер хищно улыбнулся, — Саша аж покраснел, ты видел это? — ему не хватало для полноты картины 3D-очков и попкорна для просмотра данной романтической сцены. — Видел, — Рафа тоже с интересом наблюдал за парнями, которые выглядели уже как пара. — Нашёл к нему подход. — Мне кажется, ещё немного, и они сблизятся настолько, что, — он попытался намекнуть Рафу, но он сомневался, что тот, будучи в пьяном дурмане, поймёт его. — И всё благодаря тебе, — испанец довольно улыбнулся. — Кстати, а где Доминик? — Фабио и Роберто уже давно «развлекали» всех, а вот австриец пропал из поля зрения. — Не знаю, только что недалеко сидел, — Роджер стал искать его глазами, но так и не смог найти. — Не натворил бы чего, — Рафа заметно волновался за Тима, ибо помнил, в каком тот был состоянии. Всё же алкоголь в теле испанца и объятия любимого человека действовали как тёплое, успокаивающее одеяло, отгоняющее все дурные мысли и беспокойство. Роджер, который даже и не помышлял о том, чтобы прекратить обнимать партнера, замолчал. Хоть вечеринка и шумная, но не хотелось нарушать тишину в их паре. Но все же пришлось: — Знаешь, так интересно следить за другими, здесь сразу можно заметить, у кого с кем тесные взаимоотношения и какие они конкретно, — в нем проснулся внутренний психолог. — Советую проследить за Сашей и Стефаносом, — Рафа не смог удержаться от лёгкого подкола. — А придётся разносить их по номерам. — Зверев не пил весь вечер, по понятным причинам, думаю, он донесет Стефа до номера, — швейцарец снова вскинул ресницы в сторону парочки, которая чуть ли не целовалась в том же затемненном углу. — Хотя, после такого Саша вряд ли выйдет сразу из номера, — он тихо хихикнул, практически себе под нос. — Я понял, к чему ты клонишь — но испанец всё равно искал глазами Тима, тот всё не появлялся. Тим стоял в компании других коллег теннисистов, поэтому Роджер и не искал его. — Нам бы тоже не мешало уединиться в номере. Щёки Надаля слегка покраснели. Кажется, он никогда не привыкнет к такому. Швейцарец еще сильнее прижал к себе испанца, затем решил, что партнеру нужно положить голову к себе на коленки и опустил Рафу, чтобы тот принял положение лежа. Рафе было уже плевать на людей и камеры. Просто общий вакуум, в котором так хорошо, легко и спокойно. Им было хорошо вдвоем, не смотря на тот шум вокруг, они были будто отрезаны от всего мира. Роджер не переставал наблюдать за всем происходящим: особенно за теми, кого помирил. Они уже вроде собирались уходить, но все же не торопились.***
Диего не особо расстроился от поражения в Кубке Лейвера. Ребята из команды Мира в который раз подарили ему много ярких эмоций, а с Джоном они и вовсе стали объектом для шуток, что, в общем-то, не мешало. Все разошлись по номерам, Шварцман тоже сидел в их общем с Домиником, отвлеченно смотря сериал на айпаде. После завершающей серии сезона альфа не без труда выпрямил затёкшую спину. Время было уже около двух ночи, надо было встретить Тима с вечеринки, а зная его, не исключено, что Диего придётся тащить омегу на себе. Тот до сих пор развлекался в компании других теннисистов, но он уже осознавал, что нормально стоять на ногах не может, да и все реакции были слишком заторможенными, а до дверей корпоративного помещения без приключений дойти бы не получилось. Доминик попросил кого-то написать Шварцману, чтобы тот пришёл и забрал Тима с вечеринки. Получив сообщение альфа невольно улыбнулся. Доминик неисправим. Поднявшись с кровати, Диего надел лёгкую кофту, кроссовки и направился в сторону зала, где проходило всё веселье. В зале Шварцмана встретил относительно трезвый Фабио, который буквально провёл его к сидящему за столом Доминику. — Готов, солнце моё? — Диего положил руку на плечо омеги. Он что-то невнятно промычал. Вроде утвердительно. Не без помощи Диего и Фабио Тим смог подняться, но ему была необходима была помощь «устойчивого человека» в лице его альфы. Одной рукой Диего обнял Тима за талию, а его собственную закинул себе на плечо. — Ну, пожелай нам удачи, — он обратился к Фабио на английском. Тот поднял кулак вверх в знак того, чтобы Шварцман крепился. Действия Диего показались в такую минуту очень нежными, даже нежнее, чем обычно, отчего тот начал потихоньку отключаться, чуть ли не провисая на партнёре. — Подожди, ещё рано спать, — Шварцман старался идти как можно медленнее, но Доминик буквально засыпал на ходу. Австриец шёл, кое-как переставляя ноги, глаза предательски смыкались. — Понеси меня, — когда ты в пьяном дурмане, мысли никогда не держатся в себе, а наоборот излагаются. «И что мне с тобой делать?» — Тут немного осталось, дойдём, — но на всякий случай Диего чуть крепче прижал омегу к себе. — Если я упаду, — не унимался то., — То ты будешь виноват, — Доминик попытался сильнее ухватиться за шею альфы, но это у него не получалось. — Тихо, не задуши меня — Шварцман с горем пополам довёл Доминика до лифта. Дальше должно быть проще, но не факт. Когда Диего нажал на кнопку, чтобы вызвать лифт, омега слегка прислонился к, как ему показалось, холодной стене. Стоять на ногах нормально он уже не мог, а адекватно говорить — тем более. — Диего, — тихо произнёс Доминик, сам не понимая зачем. — Сейчас придём и ляжем спать, — альфа совсем не злился на него, скорее наоборот, такая беззащитность Доминика пробуждала в нём особую нежность. — Мне так хорошо рядом с тобой, — в австрийце родилась некая сладострастная речь, которую хотелось произнести своему партнёру, хотя частенько он придерживал свой пыл «героя-любовника». — Так, тебе явно пора в постель, — Диего не мог удержаться от такого подкола, но тут приехал лифт и завести в него едва идущего омегу было целым испытанием. — Я вообще-то сейчас серьёзно, — Доминик прикрыл глаза, когда буквально ввалился в кабину, чтобы отправиться на нужный этаж. — Я знаю, — Шварцман обнял его обеими руками, дабы просто удержать в вертикальном положении. Обычно разница в росте и комплекции им не мешала, но сейчас приносила ощутимые неудобства. — Ты так нежно это делаешь, — Тим не прекращал свою лесть в адрес альфы. Его ещё больше разморило в руках Диего. Альфа погладил Тима по спине. Когда лифт, наконец, доехал Диего пришлось почти вытаскивать омегу из кабины, а затем держать одной рукой, попутно открывая дверь номера. Австриец закинул голову назад, картинно изображая дикую усталость. Сейчас, как ему показалось, была нехватка объятий, отчего омега полез обниматься к Шварцману. Кое-как разобравшись с замком Диего открыл дверь. — Пойдём уже спать, — он снова притянул к себе Доминика и крепко обнял. Внезапно в голову парня пришла мысль — почему бы и не возбудить своего альфу. Пьяные идеи — всегда отличные идеи, несмотря на исход событий. В объятиях Доминик опустил руку на поясницу альфы, путаясь пальцами в ткани, он пробирался к голой коже Диего. — Не надо, — Шварцман же был совсем не восторге от этой идеи. Он начал пятиться вглубь номера, увлекая Тима за собой. — Почему? Я же люблю тебя, — фраза аргентинца его конечно же расстроила, но то, с какой нежностью Диего потянул Доминика на себя, заставило забыть её моментально. Ноги запутались, отчего тот в конечном счёте свалился на альфу. — О боже, — Диего едва удержался на ногах. Уложить вяло сопротивляющегося Доминика на кровать, альфа снял с него обувь и потянулся к кофте. — Ты же этого не хочешь, — Доми зачем-то схватился за руки партнёра. — Я хочу просто уложить тебя спать, — Шварцман попытался освободиться из цепких рук омеги. — А я не хочу. Я хочу сейчас тебя, — Доминик будто бы прикалывался над своим альфой. — Ну да, а глаза уже не открываются, — Диего отпустил край толстовки Тима. Руки не слушались своего хозяина и, поэтому омега потянул на себя Шварцмана, чтобы тот специально упал на него. — Я знаю, ты этого хочешь, — не унимался австриец. Диего тяжело вздохнул, но всё же припал к губам Доминика, вкладывая в поцелуй всю свою нежность. Омега активно отвечал ему, дразня и прикусывая нижнюю губу партнёра. Он был ведомым своими чувствами по отношению к Шварцману. Но всё же у альфы хватило сил оторваться от губ партнёра. — На сегодня хватит, — за этим последовал почти невесомый поцелуй в щёку. — Тогда я тебя никуда не отпущу, — парень сцепил руки в замок на спине Диего. — Можешь даже и не пытаться, солнце. — Ладно, я не против поспать на тебе, — Шварцману совсем не хотелось вырываться. Хватка стала ослабевать. Кажется, омега уснул, ощущая тепло тела Диего. Алкоголь смог усыпить молодого человека. Убедившись, что Доминик уснул, Диего слез с него, снял кроссовки и лёг рядом. Тим уже видел десятый сон. Внезапно он перевернулся на бок и, словно ребёнок, сложил ладошки и положил под щеку. Шварцман не сдержался и аккуратно убрал со лба омеги упавшую чёлку. Тот слегка поморщился, будто нарушили его покой, а затем Доминик приобнял своего альфу, прижимаясь к нему. Диего некрепко обнял Тима, сам уже засыпая и чувствуя себя абсолютно счастливым.