Touche

Джон. Закрытые записи в блоге. Дверь дома 221 по Бейкер вновь была украшена траурным венком, и от этого зрелища у меня поначалу подкосились ноги. Это мы уже проходили. Не надо опять... Потом: меня не было дома всего две недели! Что я пропустил?! Ключи, как водится, завалились в самый дальний угол дорожной сумки, и я поспешно замолотил в дверь кулаками, отгоняя недобрые мысли — что, если никто не откроет? Но открыли. У миссис Хадсон оказались траурно заломленные брови и заплаканные глаза, что в нашем доме всегда считалось нехорошей приметой. Не слушая сбивчивых причитаний и замирая сердцем, я совершенно по-свински отпихнул её в сторону и взлетел по лестнице с такой скоростью, с какой не летал даже в молодости на свидания. Сумку уронил где-то по пути и даже не заметил. Подумал в панике, что будет дежа вю — пустая тишина квартиры, пыльные углы, стопки забытых книг на полу. А весь прошедший год окажется бредом и сном. А бывшие до него три года — самой что ни на есть реальностью. Я больше не хотел это переживать. Поэтому, когда я появился на пороге гостиной, наверное, выражение лица имел то ещё... А Шерлок преспокойно восседал в своём кресле и со скукой листал последние страницы «Гардиан». Как ни в чём не бывало. Живой и невредимый. Однажды он меня до инфаркта доведёт. Он удостоил меня ленивым взглядом и, снова углубившись в криминальную колонку, поинтересовался: - Не найдётся ли у тебя приличного чёрного костюма, Джон? Вдох-выдох. Всё в порядке. Пора уже перестать видеть наяву кошмары... - Конечно, найдётся, Шерлок, - я постарался произнести это как можно язвительнее. - Пришлось приобрести по случаю твоего погребения, и он всё ещё мне впору. Шерлок язвительности не уловил. Или остался к ней равнодушен. - Прекрасно. Будь готов завтра к десяти. Мы едем на похороны. - Новое дело? - Не совсем, - он наконец-то опустил газету и вздохнул. Сказал отрывисто: - Майкрофт. - Что Майкрофт? - не понял я. - Опять требует невозможного? Взывает к гражданской ответственности во имя короны? Прикрывает кого-то чересчур именитого? - Не угадал, - ответил Шерлок, не меняя обычного постного выражения физиономии. - Майкрофт учинил самое большое гадство, на которое был способен. Он умер. Тут я понял, что чего-то не понимаю в этом мире. Шерлок. Удалённые файлы. Хуже всего то, что я при всём желании не смог бы изобразить приличествующую случаю скорбь. Джон простил бы холодность, но не фальшь. Однажды я уже сыграл специально для него, и этот спектакль был бесподобен. Я проникся до слёз и на миг сам почти поверил в то, что говорил, но теперь не вижу смысла играть на публику. Никто не держит Джона на прицеле. А я ничего не чувствую, кроме злости и досады. Я вижу, что он - да и не только он - ожидает от меня чего-то другого. Чего-то более человеческого. Сантиментов? Затаённой грусти в глазах? Депрессии, нервного срыва, мокрых от слёз подушек? Возвращения наркотической зависимости? Глупости. Ничего этого нет и не будет. И Майкрофта тоже нет и не будет. Я бы сам не поверил, когда бы это не случилось на моих глазах. Какая, чёрт возьми, глупость! Какая до нелепости человеческая смерть! Мой брат не заслужил такой. Единственное, что меня немного мучает — угрызения совести. Я снова разочаровываю Джона. Да, я не герой. Не ангел. Но я же предупреждал... Джон. Закрытые записи в блоге. ... Меня не было дома две недели. Всего две недели! Мы с Гарриэт навещали родственников в Глазго. И почти не смотрели новости по телевизору — не до того было. Мать, отец, тётушки, дяди, племянники, друзья, которых я сто лет не видел, застолья, посиделки в пабах с неторопливыми разговорами по душам, в кои-то веки спокойный отпуск.... А у Шерлока тем временем случился урожайный сезон. Он умудрился вцепиться сразу в три расследования: кражи полотна Матисса из Тейт, отравления элитных борзых в элитном же питомнике и дела о наркоторговле в Барнете. В Барнете это и случилось. Мне этот район никогда не нравился. Шерлок. Удаленные файлы. Когда расследование подходит к финалу, всё кажется скучным и бессмысленным. Обычная кода моей симфонии — это визг полицейских сирен, вооружённые люди в бронежилетах, угрюмый и усталый Лестрейд, предчувствующий горы бумажной писанины. Непременный Андерсон в комплекте с Донован. Спасённые заложники, найденные ценности, пойманные преступники. Зло повержено, справедливость торжествует. Скука! На этот раз дело дошло до беготни по грязным и мокрым контейнерным складам, совершенно не нужной и неэффективной стрельбы со стороны нервных наркоторговцев и применения мной браунинга в качестве вынужденной ответной меры. На шум слетелись все наличествующие силы Скотланд Ярда. Во всяком случае, мне показалось, что для десятка злодеев полицейских многовато. Возможно, им больше нечем было развлечься в то промозглое утро... А мой вкрадчивый братец, появившийся из туманной мороси, вообще был неуместен на этом празднике жизни. О чём я и счёл нужным ему сообщить, сидя в машине скорой помощи и ощупывая повязку на голове (пустяковая царапина, пуля слегка зацепила кожу). Майкрофт, как обычно, пропустил мои слова мимо ушей, устроил фельдшеру допрос с пристрастием и, убедившись, что моему драгоценному здоровью не нанесён серьёзный урон, принялся за свои обычные увещевания и доводы в пользу работы на его контору. Как он не устаёт повторять одно и то же столько лет? Кажется, из-за проклятой царапины, которая саднила и отвлекала, я отвечал чересчур грубо, и вскоре он, устав взывать к моему гипотетическому благоразумию, чересчур резко развернулся, едва не сломав об асфальт наконечник сложенного зонта, и, сев в машину, чересчур выразительно хлопнул дверцей. Обычно подобное поведение означало, что он в безмолвном бешенстве проклинает своего капризного младшего брата, желает ему провалиться в преисподнюю и там пропасть, а сам умывает руки. Временно, конечно. За тридцать пять лет я изучил его поведенческие реакции в совершенстве. Как и он — мои. Мы могли бы быть специалистами друг по другу. Единственными в мире. Чёрный, блестящий в капельках тумана автомобиль Майкрофта развернулся между рядами контейнеров, обдав полицейские машины презрением и брызгами из лужи, раздражённо мигнул габаритами и рванул в сторону трассы. Я смотрел, как он выворачивает на левую полосу — слишком поспешно, на мой взгляд. Потом я смотрел, как неведомое тёмное пятно, выплывшее из тумана, обретает очертания летящего на неприличной скорости грузовика с эмблемой «Теско» на борту, виляет через разделительную линию навстречу «ягуару» и под запоздалый вой тормозов превращает несчастную машину в инсталляцию из битого стекла и развороченного металла. И само, разумеется, частично превращается. Потом я, кажется, куда-то бежал и слышал крики за спиной. Вроде бы даже вычленил из этой какофонии визг Донован — он особенно резал слух. Но в голове и без того гудело и гремели фанфары... Для справки — процент выживаемости среднестатистических британских чиновников при лобовом столкновении с фурами компании «Теско» равен нулю. Кажется, я улыбался, когда эта мысль пришла мне в голову, а Донован смотрела с ужасом и как на психа, но впервые в жизни психом не назвала.