ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ КАПИТАНА "ТИТАНИКА".

Но, а рано утром, независимо от того, что хмурые тучи, словно мягкой периной накрыли портовый город Саутгемптон, морося его еле заметным дождём и вызывая у его жителей, вполне себе справедливое уныние, в особняке герцогской семьи Джефферсон, а именно в просторной светлой ампирной комнате своей дражайшей возлюбленной капитан Эдвард Смит проснулся от того, что его мужественное лицо самозабвенно облизывает маленький трёхнедельный пушистый серенький котёнок, топчущийся по мускулистой груди и звонко мурлыкающий от удовольствия, чем заставил мужчину нехотя открыть ещё сонные светлые глаза и, инстинктивно гладя малыша, чуть слышно спросить: --Откуда ты взялся здесь, малыш?—невольно приведя это к тому, что, в эту самую минуту, проснулась, с огромной нежностью обнимающая своего почтенного возлюбленного, Великая княжна Ольга Фёдоровна Романова, хорошенькое лицо которой озарилось взаимной добродушной улыбкой. --Это Дымка—котёнок Великой княжны Анастасии Николаевны, Эдвард. Кошечка, вероятно, пробралась к нам с тобой, пока мы спали.—с понимающим вздохом объяснила сердечному избраннику очаровательная юная девушка, тоже ласково погладившая маленького котёнка, чем невольно навела капитана Смита на мысль о том, что Российская Императорская семья всюду возит с собой своих домашних любимцев, а значит и кошку-мать с котятами, непременно повезут с собой в дебютный вояж на «Титанике», что было уже, очень сильно не по душе мужчине, незамедлительно поспешившего, вновь поделиться об этом с дражайшей возлюбленной душевными откровениями: --Это, конечно, очень похвально, что Их Императорские Высочества любят своих питомцев и стараются их пристроить в заботливые добрые руки, только, как я вижу, котятам нет ещё и месяца от роду, а значит им необходимо быть возле мамы-кошки, как минимум, ещё недели три, Ольга, да и брать кошачье семейство на лайнер—слишком рискованно, ведь нам с вами хорошо известно то, что посреди океана возможно всё, что угодно. Поэтому, лучше пусть кошачье семейство остётся здесь в особняке вашей тёти под её заботой.—с хитринкой избраннице улыбаясь, чем невольно привёл к тому, что Ольга инстинктивно залилась румянцем смущения вместе с застенчивой улыбкой. Конечно, очаровательная юная золотоволосая голубоглазая девушка прекрасно всё знала и понимала, хорошо помня ещё и то, какие головокружительные страсти бушевали между ней с её дражайшим возлюбленным на борту «Олимпика», но, решив то, что Дымке, наверное, уже пора вернуться к маме-кошке для того, чтобы поесть, накинула на шёлковую золотистую сорочку длиной в пол с кружевной оборкой на глубоком декольте с тонкими брительками ажурный пеньюар-кимоно и, выбравшись из постели, забрала котёнка из заботливых рук, провожающего её недоумевающим, но понимающим взглядом, любимого мужчины и, выйдя в гостиную, отдала котёнка фрейлине Юлии Волынской с распоряжением, немедленно отнести его в комнату к Великой княжне Анастасии Николаевне, так как малышке Дымке пора поесть, и, не говоря больше ни единого слова, сама вернулась в спальню, где уже восседал на краю их постели капитан Эдвард Смит, глубоко погружённый в романтические воспоминания о, постепенно развивающихся его трепетных и очень нежных отношениях с очаровательной юной возлюбленной на борту «Олимпика», а именно, начиная с последствий того летнего утра, год назад, когда в день отбытия первого из «Олимпийцев» юная девушка из непреодолимого желания сделать ему, почтенному морскому волку, приятный сюрприз, выбежала из толпы новобранцев и рухнула к нему на руки в обморок, вероятно, очень сильно переволновавшись. «Олимпик». Саутгемптон. 1911 г. Тогда в душе бывалого морского волка капитана Смита, тоже бушевали нешуточные бури. Конечно, как он успел уже понять, всё пошло не по плану и не по уставу, но вот только капитана не оставляло невыносимое беспокойство за очаровательную юную незнакомку, каким-то чудесным образом оказавшуюся в рядах его подчинённых. "Кто она? Откуда взялась? Почему именно в форме матроса-новобранца? Хотя стоп! Я прекрасно знаю о том, что эта очаровательная юная девушка—Её Императорское Высочество Великая княжна Ольга Фёдоровна Романова! Только, что она тут делает?!"--хаотичным роем проносилось в седовласой голове капитана Смита, совершенно забывшего о том, куда он шёл и зачем, благодаря чему, не обращал никакого внимания на, раздававшийся за его спиной шёпот: -Женщина на корабле сами знаете к чему приводит.--процедил сквозь зубы тихо но достаточно отчётливо различимо для стоявших неподалеку офицеров на палубе один старый седой суеверный тертый калач боцман с испещренным морщинами худым лицом бороздивший морские просторы от Атлантики до Эквадора с видом знатока бесчисленных древних старинных моряцких преданий закуривая при этом туго набитую душистым табаком трубку. -Следите за тем, что вы говорите в присутствии вышестоящих, а также своих подчинённых. Забыли о соблюдении надлежащей дисциплины, когда проводится обход! Какое вопиющее неуважение! Живо всем по местам! Готовьтесь к проверке спасательного оснащения по установленному распорядку напоминаю инспектор министерства торговли нынче должен взойти на борт наблюдать за испытаниями! От ваших собственных стараний зависит судьба будущего рейса! Вам необходимо проявить себя достойно иначе в противном случае отправитесь на сушу будете в порту ящики разгружать! Я полагаю всем понятно? В мою смену никому не позволю сплетничать о репутации нашего капитана Смита.—прогремел возмущённо всецело, осуждая досужие нелепые сплетни, вспыхнувшие, словно лесной пожар, старпом Уайлд, не преминувшего с особым рвением прочитать очередные нравоучительные нотации, яростно защищая честь своего покровителя, назначившего его незадолго до этого знаменательного дня своей правой рукой, вынуждая Генри попрощаться с капитанскими погонами в обход Уилла и Лайта, и вызывая своим внезапным необъяснимым решением скрытое, но ощутимое недовольство основного офицерского состава затронувшее самого Уайлда, который многим коллегам по капитанскому мостику несправедливо казался выскочкой стремившимися воплотить карьерные амбиции невзирая на вынужденный отъезд вследствии перестановок офицера Блэра лишенного счастливого шанса попасть на «Олимпик». Когда же лёгкое ошеломление, наконец-то, прошло и капитан Смит постепенно собрался с мыслями, он недоумённо уставился на верного второго офицера и с лёгким наигранным раздражением спросил:--Ну и, что всё это значит, Чарльз? разве ты ни объяснил новобранцам о том, как следует себя вести в моём присутствии?--при этом он крайне бережно передал ему бесчувственную юную девушку на руки и приказал отнести её к нему в каюту. Лайт стоявший рядом со своим давними товарищами совершенно обескураженный мгновенно испытал крайнее чрезвычайное неожиданное удивление изумление став невольным свидетелем произошедшей потрясающей иррациональной сцены торопливо вошедшего облачного в белые фирменные одежды подчёркивающие его высокий безоговорочный статус раздраженного озадаченного побледневшего капитана передавшего ему на руки будто бы из неоткуда возникшую бесчувственную молодую привлекательную незнакомую девушку которую Чарльз интуитивно сохраняя самообладание незамедлительно не дожидаясь объяснений забрал в свои крепкие надежные объятия выполнения распоряжение направляясь в сторону находившейся на верхней шлюпочной палубе по правому борту каюты капитана, провожаемый пристальными многозначительными недоуменными взглядами сотни глаз собравшихся на традиционный утренний обход старших и младших офицеров инженеров матросов коков стюардов всех мастей, которые взбудораженные случившимся, начали незамедлительно шепотом увлеченно переговариваться между собой прожигая любопытными взорами широкую спину уходящего второго помощника. Мердок и Уайлд впервые за всевозможные годы проведенные на образцовой офицерской службе наблюдали подобный экстраординарный непредвиденный инцидент способный, как оказалось, смутить и разозлить ледяную глыбу непоколебимого безбрежного спокойствия их величественного степенного начальника мысленно не считая уместным разговаривать в эту минуту они молчаливо пытались отыскать придумать правдоподобную причину появления бездыханного тела прелестной незнакомки повлекшее досадное будто гром посреди ясного неба смятение в рядах опытных старых бывалых суровых морских волков. Тем временем в застеклённой источающей новизну капитанской рубке расположенной на просторной отполированной руками сотни трудолюбивых матросов пролетариев гладкой как скала шлюпочной палубе находился главный конструктор «Олимпика» директор судоверфи Харданд Энд Вудф, происходивший из влиятельной респектабельной исконно ирландской семьи потомственных политиков капиталистов Томас Эндрюс этим будничным хлопотным для судового экипажа утром с доброжелательной улыбкой на устах наслаждался происходящим вокруг, предвкушая скорое приближающееся с каждым часом отплытие своего величайшего творения в открытый безграничный океан после стольких месяцев усиленных подготовительных работ переделок расстановки мебели технического оборудования налаживания электропередач погрузки провизии починки телеграфа итд им предстояло заслужено пожинать плоды колоссальных стараний усилий вместе с бесчисленными пассажирами которые должны будут сами того не понимая стать завершающей деталью огромного движущего механизма неотъемлемой частью этого чудесного изумительного захватывающего действа таинства. В руках он держал неизменную потрепанную толстую тетрадь, густо исписанную аккуратным тонким почерком, в которую заносил бесчисленные пометки замечания и наблюдения с самого начала бурного многолетнего процесса строительства эксплуатации второго по счету гигантского лайнера Олимпик класса ставшего его триумфом вершиной архитектурной карьеры. Эндрюс терпеливо дожидался в компании радистов, а также младших по званию офицеров появления капитана Смита, чтобы обсудить с ним полученные результаты утреннего последнего перед отплытием обхода. Чарльз, пребывая в раздумьях довольный собой выходя из каюты Смита прошел в рубку, стремясь вернуться к рабочим обязанностям навстречу Эндрюсу, вызывая к своей персоне неподдельный необычайный интерес. -В чем дело, мистер Лайтоллер? Вы не заметили творящийся переполох в рядах экипажа нынче по утру? От чего у вас столь таинственный смущенный вид? Надеюсь, вы не стали виновником очередного авантюрного инцидента, вследствие которого предстоящее плавание не состоится? Без промедления с долей саркастической иронии присущей его обаятельному характеру спросил он ощущая жгучее неукротимое любопытство витавшее в воздухе. -Ничего особенного можете не тревожится я не причастен ни к чему дурному сэр. Столько работы накопилось перед отъездом из Саутгемптона некогда дух перевести следует мне ли говорить о авантюрах. Дело в том что капитан Смит сегодня на нашем обходе распорядился отнести некую найденную на корабле молодую незнакомую леди утратившую чувства в его личные апартаменты чтобы помочь ей в столь деликатном положении собственно поэтому команда чрезмерно взволнована сами прекрасно понимаете некоторые годы проводит в странствиях не имея возможности видеть милые женские лица им простительно сплетничать на досуге. Рассмеялся вспоминая о том, как выполнял столь приятный приказ, вставший напротив конструктора Лайтоллер подобно спокойно рассказывая о случившемся будто бы общаясь со своим близким добрым другом о насущных повседневных делах. Но, а, что же касается самого капитана Смита, то он стоял немного в стороне, погружённый в глубокую задумчивость о прекрасной незнакомке, которую приказал своему второму помощнику отнести в капитанскую каюту для того, чтобы юная леди смогла спокойно прийти в себя и собраться с мыслями, что нельзя было сказать о мыслях самого Смита, в которых творился настоящий хаос, даже не догадываясь о том, что, в эту самую минуту, энергичные амбициозные очаровательные наделённые главным человеческим природным преимуществом цветущей молодостью радисты наблюдавшие за интригующими разговорами Лайта и Эндрюса из радио каморки прилегающей к рубке и мостику интригующими дружно весело вдвоем потешались над комичной нелепой суматохой, вызванной благородной помощью капитана несчастной девушке, упавшей в обморок. - Мне кажется, она не случайно оказалась в объятиях сначала Смита, а затем Лайта к тому же на глазах у столпившихся членов команды. Вероятно, одна из поклонниц «Уайт стар» выражает свое безмерное восхищение руководству.—не унимался, согнувшийся от безудержного смеха, одетый с иголочки щеголевато Брайд, осторожно прячась за входной дверью ведущей на палубу всеми способами инстинктивно борясь с овладевшей ими непроходимой скукой одиночества заключенного в четырех стенах частого безрадостного спутника всех телеграфистов по обе стороны Атлантики. - Думаю, ты завидуешь тому, что старый седой добропорядочный капитан пользуется успехом у противоположного пола тогда, как ты сам этим достижением похвастаться не можешь к сожалению Гарольд. Констатация очевидных фактов радисты подобные нам всегда пропускают самое интересное занимательное зрелище на лайнере. Разве дамы обратят свой взор на это незаметное убежище в котором скрываются двое идеалистов пленников компании Маркони. Любовь непозволительная привилегия для нас с тобой брат мой рабов на галерах служащих на благо прогресса. Но не расстраивайся, зато сохраним трезвый ум не затуманенный любовным дурманом дорогого стоит особенно в работе искровика.—насмехался в высшей степени добродушно разряжая обстановку остроумный Филлипс, сидя в наушниках склонившись над широким обставленным технической аппаратурной столом отстукивая азбуку морзе. -Тебе не к лицу язвительность Джонатан. Куда подевались твои утонченные манеры. Ты вероятно решил оставить их за бортом на суше чтобы всласть злорадствовать над приличными людьми. Кстати говоря тебе известно о прибытии русских золотых сливок из России? Не приходили сообщения из Шербура? Говорят они истинные аристократы господа прямиком из Зимнего перед которыми следует падать на колени не поднимая взора боясь разозлить царственных особ. По крайней мере усатый буржуазный кот Исмей настоятельно рекомендует прислуживать выказывать рвение достойное лакеев отеля Астория. В свою очередь вторил ему Брайд насмешливым шуточным игривым тоном не заботясь что Смит, погруженный в глубокомысленные раздумья и пребывая в рубке, может услышать последние свежие сплетни на телеграфных проводах. Вот только он зря боялся, ведь, погружённому в свои мрачные мысли о, так внезапно упавшей к нему в объятия, очаровательной юной девушке, Смиту не было никакого дела не до кого: "Эх, Смит, дружище! Что на тебя за хандра напала? неужели влюбился? Ты же женат! Ау! Очнись уже! Ну, подумаешь, свалилась тебе эта девушка! Сколько тебе лет? Ты же не юнкер-первокурсник!"--звучало в седой голове бывалого офицера, мысленно ругающего самого себя за слабость, продолжая не обращать ни на кого внимания. 1912г. Особняк Джэфферсонов. При воспоминании о чём, мужественное, весьма привлекательное лицо капитана Смита озарилось беззаботной весёлой улыбкой, что ни укрылось от внимания, вернувшейся в свою просторную спальню, Великой княжны Ольги Фёдоровны, хорошенькое лицо которой озарила заинтересованная улыбка с вопросительным взглядом, во время чего очаровательная юная девушка сдержано вздохнула: --Я уже догадываюсь о том, что вы, в данную минуту вспоминаете, мой капитан! Ваши мысли заняты тем, весьма невинным, но очень приятным сюрпризом, который я для вас устроила на «Олимпике» в прошлом году.—чем вызвала у дражайшего возлюбленного новую добродушную усмешку: --Вы даже не представляете себе то, какой переполох наделали у всех делегатов и младшего состава, Ольга! Боцман, так вообще, просто кипел от злости, не говоря уже о радистах Филлипсе и Браяне, воспринявшие вас за, тайно проникшую на корабль, сумасшедшую фанатку.—невольно приведя это к тому, что его очаровательная юная возлюбленная не удержалась и звонко рассмеялась, что у неё получилось на столько невинно, перед чем капитан Смит не удержался и, внимательно проследив за тем, как юная Ольга с плавной грациозностью мягко села рядом с ним на парчовое покрывало широкой постели под, надёжно скрывающий их ото всех, воздушный, словно облако, газовый балдахин и, медленно дотянувшись до её чувственных губ, самозабвенно воссоединился с возлюбленной в долгом, очень пламенном поцелуе, перед чем юная девушка не устояла и, с огромной нежностью обвив изящными руками мужественную шею избранника, растворилась в их огромной любви без остатка. «Титаник». Но, а чуть позже, когда возлюбленная пара капитан Смит вместе с Великой княжной Ольгой Фёдоровной, воспользовавшись тем, что все домашние обитатели великолепного особняка герцогов Джефферсонов ещё крепко спят, уже находились на смотровой площадке шикарного океанского лайнера «Титаник» в окружении всех администраторов с министерскими делегатами, проводя заключительные проверки с обсуждениями, юная Великая русская княжна Ольга Фёдоровна Романова, стоявшая, в данную минуту, у металлического ограждения капитанского мостика, сама не заметила того, как мыслями перенеслась на год тому назад, а именно на борт «Олимпика», то есть в то самое утро, когда по, весьма шутливому совету второго офицера Чарльза Лайтоллера, взяв из подсобного помещения ведро со шваброй, отправилась заниматься уборкой офицерских кают. «Олимпик». 1911 г. Только очаровательной юной девушке этого не позволил сделать сам первый офицер Уильям Мэрдок тем, что приказал молоденькому новобранцу, в котором так и, не признав хорошенькую девушку, отправляться на капитанский мостик и встать за штурвал и, не дожидаясь от неё ответа с реакцией, прошёл вместе с ней в штурманскую рубку, где очаровательная юная британская Принцесса Ореола Британская встала к штурвалу, выполненному из ценных пород дуба, который был покрыт защитным лаком с позолотой, добросовестно выполняя все распоряжения первого офицера, автоматически подстраховывающего девушку спокойным, даже тихим миролюбивым тоном, что продлилось ровно до тех пор, пока в рубке ни появились капитан Смит со старшим офицером Генри Уайльдом, о чём-то, чуть слышно друг с другом душевно разговаривающие. Хотя очаровательной юной девушке было совсем не сложно догадаться о, весьма пикантной теме их разговора, ведь он был о ней, что её совсем не смущало, а наоборот, лишь вызывало беззаботную добродушную улыбку, ведь прошлая ночь, пусть и, обернувшаяся для парочки, крайне без положительного результата, но навела в хрупкой душе почтенного капитана Смита немало переполоха, из-за чего он чувствовал себя, в данную минуту, крайне скверно, а всё из-за того, что не знал с кем ему посоветоваться о возникшей проблеме, пока его ни решил выслушать верный старший помощник, о чём мужчины чуть слышно беседовали друг с другом с весьма серьёзными выражениями на лицах. --Что-то мистер Исмей затаился и не высказывает никакого возмущения, относительно выходки юной принцессы, сэр!—тяжело вздыхая, сетовал с искренним предостережением офицер Генри Уайльд, ловко сменив тему разговора, с чем его почтенный собеседник был полностью согласен, и это затишье капитану Смиту, очень сильно не нравилось, благодаря чему, он не нашёл ничего лучше, кроме, как решительно подойти к своей очаровательной юной подопечной и уверенно произнести ей на ухо: --Этим вечером ужинаем в одном из ресторанов для пассажиров первого класса, Ваше Высочество, так как нам с вами пора раскрыться перед мистером Исмеем с его высокопоставленными гостями для избежания, никому не нужных проблем. Я уже отдал необходимые распоряжения вашей фрейлине Юлии Соколовской.—невольно приведя это к тому, что его очаровательная юная подопечная, хотя и прекрасно всё поняла, но, не смотря на это, внутренне затрепетала от, переполнявших её всю, бурных противоречивых чувств, благодаря чему, судорожно сглотнув, одобрительно кивнула. --Как вам будет угодно, сэр!—постепенно собравшись с мыслями, хотя это и далось, крайне непросто, чуть слышно выдохнула юная девушка, хорошо ощущая то, как алеют от смущения бархатистые щёки, а в соблазнительной груди бешено колотится разгорячённое сердце, особенно это проявилось в тот самый момент, когда почтенный капитан Эдвард Смит, крайне бережно накрыл мужественной сильной рукой изящную руку своей подопечной и легонько сжал её, но лишь для того, чтобы подстраховать, ведь вся мощь шикарного лайнера, в данную минуту, сконцентрировалась в их руках, а удержать её было, крайне непросто. Пара прекрасно это знала и понимала, благодаря чему, их, полные огромного взаимного душевного тепла, взгляды встретились и надолго задержались друг на друге, из-за чего юная девушка, совершенно забыв о том, что они находятся здесь не одни, хотя и никому до них не было никакого дела из-за добросовестного выполнения своих прямых служебных обязанностей, чуть слышно и, словно на выдохе, попросила у заботливого покровителя, испытывая огромную неловкость вместе с, вполне себе естественным смущением: --Я, конечно, хорошо понимаю, что это, скорее всего прозвучит не к месту и, вполне себе возможно, что даже не ко времени, но мне бы так хотелось, чтобы вы сейчас поцеловали меня, сэр! Я нуждаюсь в вас, как в глотке свежего воздуха, которого мне так сильно не хватает.—чем ввела, стоявшего за её спиной, мужчину в состояние лёгкого ошеломления, ловко справившись с которым, капитан Смит сдержано вздохнул: --Ну, если вы этого хотите, Ольга!—и, не говоря больше ни единого слова, крайне бережно накрыл её чувственные губы своими мужественными мягкими губами и с огромной нежностью принялся целовать очаровательную юную подопечную, хорошо ощущая то, как она заботливо обнимает его мужественную шею свободной рукой, самозабвенно растворившись в их взаимном трепетном чувстве, которое накрыло пару ласковой тёплой волной, без остатка, из-за чего время для них, казалось бы, остановилось, но это было далеко не так, ведь их совместная вахта прошла для капитана Смита с его очаровательной юной подопечной, словно в тумане, либо в каком-то романтическом сне. И вот, по окончании вахты юная британская принцесса Ореола, наконец, покинув капитанский мостик, отправилась в просторные светлые апартаменты своего заботливого покровителя для того, чтобы с помощью фрейлины Юлии Соколовской подготовиться к торжественному ужину, из-за чего юной девушке пришлось пройти немного по правому борту шлюпочной палубы, но, не доходя немного до «пальмового дворика», юная Ореола стала невольной свидетельницей, весьма, как ей показалось, подозрительного и крайне неприятного для неё разговора, состоявшегося между директором-распорядителем «Уайт Стар Лайн» Брюсом Исмеем с его секретарём, что очень сильно насторожило юную девушку, заставив её, незамедлительно затаиться и приняться внимательно вслушиваться в разговор двух мужчин, носящие, вот какие тему с характером: --Что-то наш многоуважаемый капитан ведёт слишком правильный и отчуждённый образ жизни. Необходимо это исправить, и как можно скорее.—загадочно улыбаясь молодому секретарю, чуть слышно проговорил Брюс Исмей, удобно разместившись на раскладном деревянном шезлонге, вытянув ноги и выпустив в воздух облако дыма от дорогой кубинской сигары, которую, в данную минуту, увлечённо курил и попивал виски из бокала, что ни укрылось от внимания его верного секретаря, понимающе кивнувшего и поспешившего немедленно спросить: --Я понимаю так, что у вас уже появился какой-то план для того, чтобы, хоть немного раскрепостить и сделать более порочным нашего капитана, сэр?—чем вызвал у своего начальника ядовитый раскатистый, подобно грому, смех, с которым Исмей ненадолго задумался и мрачно заметил: --Пора найти ему такую любовницу, которая станет не только доводить его до приятного безумия в постели, но и докладывать мне обо всём том, что наш капитан думает и делает. Вот только, кого бы выбрать на столь ответственное дело, я даже ума не приложу.—что очень сильно не понравилось, находящейся всё это время в своём надёжном убежище, юной Ореоле, испытывающей, вполне себе справедливое отвращение вместе со злостью и жаждой достижения справедливости, благодаря чему, юная девушка не смогла больше отсиживаться и, решительно выйдя из укрытия, стремительно подошла к директору пароходной компании «Уайт Стар Лайн» и с отважной воинственностью заговорила с ним: --Да, как вы можете относиться к нашему глубокоуважаемому капитану Смиту столь неуважительно, мистер Исмей?! За кого вы его принимаете?!—невольно приведя это к тому, что Исмей, наконец, больше не мог откладывать со справедливым, как ему казалось, наказанием для, изрядно надоевшей за эти пару-тройку дней, девчонки-выскочки и, решительно подозвав к себе двух, весьма крепкого телосложения, стюардов, хладнокровно приказал им: --Бросьте эту неугомонную девчонку в трюм! Пусть там посидит на голодном пайке денёк-другой!—из-за чего те всё поняли и, не говоря ни единого слова, крепко схватили, отчаянно вырывающуюся юную девушку за обе руки и, не обращая никакого внимания на её справедливые воинственные угрозы, утащили в трюм, где, грубо бросив её на деревянные ящики с продовольствием и почтой, подобно ненужного котёнка, или щенка, оставили в гордом одиночестве, запертой и всеми забытой, по крайней мере, Брюсу Исмею хотелось на это надеяться, ведь иначе его лицо ни озарила бы коварная, вернее даже подленькая улыбка, с которой он со вздохом огромного облегчения заключил.—Ну, хоть эта неугомонная девчонка больше не будет путать мне все планы! Только мистер Исмей глубоко ошибся в своих предположениях, а всё из-за того, что, находящаяся, в данную минуту, запертая в просторном помещении корабельного трюма, принцесса Ореола—надоедливая бродяжка девчонка-новобранец, какой Исмей продолжает считать очаровательную юную девушку, постепенно пришла в себя и, превозмогая невыносимую боль во всём теле, через силу открыла голубые, как небо в ясную безоблачную погоду, глаза, обрамлённые густыми шелковистыми золотисто-каштановыми ресницами и, внимательно осмотревшись по сторонам, благо уже успела привыкнуть к непроглядной темноте, царящей вокруг, обнаружила себя, лежащей на каких-то, очень больших ящиках с плоской фанерной крышкой, свернувшись в клубок, словно кошка, до сих пор не в силах никак отойти от, перенесённой несколько мгновений тому назад, неоправданной грубости по отношению к себе. «А, что ты, собственно говоря ожидала, Ореола?! Думала, что все подчинённые Брюса Исмея будут перед тобой расплываться в любезностях с почтительными диферамбами, как это делают все офицеры?! Наивная! Кто ты такая для них? Надоевшая до невозможности, девочка-новобранец!»--с ядовитой иронией пронеслось в голове у юной девушки, благодаря чему, её хорошенькое лицо озарила презрительная улыбка с горькой ухмылкой: --Наивная дурёха, спустись уже с небес на землю!—что прозвучало для неё так, как, очень болезненная отрезвляющая пощёчина, мгновенно резко встряхнувшая юную девушку, которая даже не знала того, какое сейчас за бортом время суток: вечер или уже глубокая ночь, так как добраться до эллюминатора она не могла из-за невыносимой боли во всём теле, но понимала одно, что далеко не день, ведь при её, крайне неприятном разговоре с Исмеем, солнце уже плавно клонилось к закату, а его лучи окрашивали всё вокруг в яркие золотисто-медные тона с оттенками, сменяясь густыми сумерками, что позволило вечеру, плавно вступить в свои законные права, а это означает лишь одно, что, скорее всего сейчас… Только в ход мрачных мыслей принцессы Ореолы, внезапно вмешалось, раздающиеся, откуда-то со стороны коридора; приближающиеся уверенные мужские шаги с возмущениями, что постепенно смолкло возле металлической двери, но лишь для того, чтобы спустя пару-тройку секунд смениться громким позвякиванием ключей, невольно приведя это к тому, что юная девушка, внутренне вся насторожилась, уверенная в том, что это пришли подчинённые Исмея, решившие немного поразвлекаться с ней, как с портовой девкой, от жутких мыслей о чём, Ореоле стало дурно, и она лишилась чувств, вновь распластавшись на плоской фанере. Но, как позже выяснилось, очаровательная юная Ореола напрасно тревожилась за свою жизнь и честь, ведь, вновь придя в себя и, через силу открыв глаза, она внимательно осмотрелась по сторонам и к своей огромной радости обнаружила себя, удобно лежащей в просторной светлой спальне своего заботливого покровителя на его широкой постели, соответственно, и уже переодетой в шёлковую светло-голубую сорочку с гипюровой оборкой на сборёном лифе с тонкими брительками, не говоря уже о том, что заботливо укрытая тёплым одеялом, но, а рядом с юной девушкой находилась судовая медсестра Виолетта Джессоп—красивая двадцатиоднолетняя брюнетка с выразительными светлыми глазами и стройной фигурой. Она, погрузившись в глубокую мрачную задумчивость, сидела на, обитой парчой, банкетке, смиренно ожидая благодатного момента, когда её очаровательная, весьма юная подопечная придёт в себя. Ожидание оказалось щедро вознаграждено тем, что, в эту самую минуту, до её музыкального слуха донёсся тихий вздох Ореолы, напоминающий измождённый стон: --Как я здесь оказалась?—что мгновенно встрепенуло молодую медсестру, заставив её собраться с мыслями и обратиться к, стоявшему у окна, сложа руки на мускулистой груди, капитану Смиту, тоже погружённому во мрак глубокой задумчивости, благодаря чему, он не обращал никакого внимания на, заботливо окутывающие его, подобно парчовому покрывалу, яркие золотые лучи утреннего солнца: --Сэр, девушка, наконец-то, проснулась!—что позволило почтенному морскому офицеру одобрительно кивнуть и со вздохом огромного облегчения: --Оставьте меня с Её Королевским Высочеством наедине, мисс Джессоп!—решительно отошёл от окна и, уверенно подойдя к своей постели, заботливо помог очаровательной юной подопечной облокотиться изящной стройной спиной о, недавно поднятые и хорошо взбитые, мягкие подушки, что оказалось хорошо понятно судовой медсестре, которая сделала небольшой изящный книксен и лишь только тогда ушла прочь, провожаемая благодарственным задумчивым взглядом капитана Смита с его подопечной. И вот, сразу после того, как за изящной стройной спиной Виолетты Джессоп закрылась металлическая входная дверь капитанских апартаментов, обдав их обитателей приятным прохладным дуновением, что позволило капитану Эдварду Смиту с его очаровательной юной подопечной выждать немного времени, по истечение которого, они душевно заговорили друг с другом, вернее это сделал сам капитан Смит, откровенно отвечая на, заданный девушкой ранее, вопрос.—Вас вытащил из трюма и принёс сюда по моему распоряжению и под личным контролем офицер Уильям Мэрдок, Ореола. Глубоко потрясённая, услышанным от заботливого покровителя, откровением, Ореола не знала того, что и сказать, но мысленно признавалась себе в том, что, просто обязана отблагодарить его. Только как? Выход нашёлся сам по себе, из-за чего девушка не нашла ничего лучше кроме, как вдумчиво посмотреть на собеседника и с застенчивой улыбкой попросила: --Пожалуйста, закройте входную дверь, сэр! Капитан Смит прекрасно понял юную девушку и, решительно встав с банкетки, он вышел в свою просторную приёмную и, закрыв входную дверь на замок, вернулся в спальню, где его с трепетным волнением ждала, уверенно стоя на мягком ковре, юная Ореола, разгорячённое сердце которой билось в соблазнительной упругой груди, как сумасшедшее, благодаря чему, она даже не заметила того, как капитан Смит уверенно подошёл к ней и, с огромной нежностью заключив в объятия, плавно и медленно дотянулся до чувственных губ юной девушки и осторожно завладел ими, но лишь для того, чтобы воссоединиться с Ореолой в долгом, очень пламенном поцелуе, перед чем она не устояла и, инстинктивно обвив его мужественную шею изящными руками, растворилась в бурном течении их взаимного головокружительного чувства. --Может, мне отдать распоряжение нашему личному стюарду о том, чтобы он принёс нам завтрак из офицерской столовой, Ореола, ведь вы, скорее всего, наверно, голодны?!—нехотя прервав их пламенный поцелуй и ласково теребя золотистые локоны юной девушки, заботливо предложил ей капитан Смит, с огромной нежностью улыбаясь, но, невольно приведя это к тому, что его очаровательная юная подопечная разочарованно надула чувственные губы и чуть слышно выдохнула: --Нет. Я, вовсе, не голодна, сэр! Спасибо за искреннюю заботу.—и, не говоря больше ни единого слова, решительно возобновила их пламенный поцелуй, словно, повиновавшись древнему порочному инстинкту и осторожно намекнувши избраннику на то, что она проголодалась по любви с нежностью. Капитана Смита не надо было долго упрашивать, ведь он прекрасно всё понимал, видел и чувствовал, благодаря чему, крайне бережно избавил Ореолу от, сковывающей их обоих, одежды и, ловко подхватив девушку на руки так, словно она являлась невесомой пушинкой и, осторожно уложив девушку в постель, удобно устроился рядом с ней под тёплым одеялом и, не выпуская из крепких заботливых объятий, не говоря уже о том, что, не прерывая их жаркий, как, как пустыня в полуденный беспощадный летний зной, поцелуй, благодаря чему, головокружительная страсть накрыла пару тёплой ласковой волной, из-за чего Ореола даже не заметила того, как лишилась невинности, совсем не испытав никакого дискомфорта, а, наоборот, девушка полностью растворилась в приятном наслаждении, от предварительных головокружительных ласк, заботливо подготовивших её к трепетному соитию, и получила неописуемое наслаждение, вознёсшее девушку к безгрешным небесам.