***
— Так, вот здесь отчёт по прибыли от Карабаса, здесь новый дизайн рекламного щита, — перечислил он, через стол передав ей пачку бумаг. — Кстати, отдел пиара хочет набрать новую партию стажёров. Видимо, предыдущая уже разбежалась. — Внеси в список несрочных дел, — ответила она. — Из Бинтауна что-нибудь слышно? — Дезинсекция прошла отлично. Уже завтра приступят к работе. Малефисента подняла на него взгляд. На кончике языка вертелся вопрос — но все слова мгновенно вылетели из головы. Диаваль причесался. И, будто мало было этого — вечно закатанные до локтей рукава сейчас свисали как положено, скрывая татуировки. На памяти Малефисенты такое случилось впервые. Сейчас ему даже отсутствие галстука не помешало бы смотреться в бухгалтерии уместно и органично. — Что? — спросил он со всё той же полуулыбкой. Малефисента покачала головой. — Ничего.***
И между ними всё было по-прежнему. Практически всю следующую неделю Малефисента потратила на совещания и телеконференции. В любой момент готовая преодолеть очередное препятствие, дать очередное интервью, запатентовать очередные чары, что должны были навсегда изменить лицо индустрии охранных систем, она едва успевала взглянуть на собственное лицо в зеркале. Время от времени она засекала Диаваля рядом — постоянное ощущение присутствия где-то около локтя, тень — мелькающая, точно крылья, где-то на периферии поля зрения, тихий голос, напоминавший ей, что уже пора заканчивать на сегодня и идти домой, чтобы выспаться перед завтрашним. Она ничего не замечала.***
Но, как это всегда и бывало, в один прекрасный день безупречная концентрация пошла прахом. Где-то в полшестого вечера, в конце особенно долгой и хреновой недели, Малефисента оторвала взгляд от очередной богом забытой таблицы и поняла, что не может вспомнить, когда ела в последний раз. Странно, подумала она, откинувшись на спинку стула. Обычно Диаваль постоянно мельтешил рядом, угрожал, даже буквально разбивал лагерь в её кабинете, если она хоть выглядела так, словно собиралась пропустить обеденный перерыв. Но сегодня… а видела ли она его сегодня вообще? Малефисента медленно встала, расправила крылья. В спине хрустнуло. На пол скатилась парочка ручек. Но, оглядевшись, она заметила на краю стола маленький пенопластовый ланчбокс. Видимо, взял где-то навынос. Хм. Странно. Малефисента пересекла кабинет, вышла в приёмную для посетителей — по совместительству рабочее место Диаваля. Тот, прищурившись, подчёркивал что-то в документах маркером. И, ради всего святого, на нём был галстук. Малефисента улыбнулась: — Вижу, сегодня ты не стал пренебрегать дресс-кодом? — спросила она. — Какая интересная смена курса. Она ждала взрыва искреннего негодования — слишком часто Диаваль с жаром оспаривал соотношение между продуктивностью работы и склонностью к конформизму — но тот только плечами пожал. На мгновение встретившись с ней взглядом, слабо дёрнул губами в болезненной усмешке и протянул стопку распечаток, расцвеченных маркерами. — Анализ эффективности персонала. Жёлтый — есть поводы для беспокойства, красный — отмечены нарушения. Зелёная точка означает отсутствие нареканий. Малефисента отодвинула стопку. — В чём дело? Испуганно вздрогнув, он наконец посмотрел ей прямо в глаза. — Ни в чём. — Ты совсем другой, — сказала она, разглядывая его. — Ты изменился. Повернувшись вполоборота, Диаваль опять пожал плечами и принялся сортировать оставшиеся на столе бумаги. — Да вот подумал, что мне следует попытаться стать полноценным членом общества, — ответил он тихим голосом, в котором отчётливо сквозила горечь. Малефисента узнала эту безысходную тьму внутри него. Она знала этот страх, она сражалась с теми же демонами в самые мрачные часы перед рассветом. Она присела на краешек его стола. — Ты знаешь, почему ты работаешь на меня? Даже закричи она сейчас — у неё не вышло бы захватить всё его внимание быстрей. Побледневший, сжавший губы в бесцветную нить, Диаваль откинулся на спинку стула. — Вам стало меня жаль? — осмелился он предположить. — Не понравилась спесивая рожа моего сраного домовладельца? — Да, я наняла тебя именно в силу этих причин, — пожала плечами Малефисента. — Но работаешь ты на меня потому, что о таких показателях качества и эффективности, как у тебя, прежние мои секретари и мечтать не могли. Диаваль удивлённо фыркнул: — Как у меня? — Да, — кивнула Малефисента. — Я искренне восхищена твоей компетентностью и способностью находить индивидуальный подход к людям. — И, случайно зайдя столь далеко, Малефисента вдруг замолкла, не зная, что ещё сказать, куда двигаться дальше. И размяла крылья — от неудобной позы они ныли. — Ну как, стало легче? Кинув на неё взгляд, Диаваль запустил пятерню в волосы, спутав их — и, на удивление, тут же стал выглядеть гораздо лучше. — Да. Да, стало. Просто… просто я совсем не ангел. Но вы… вы… — он пытался подобрать слово, хаотично жестикулируя — его руки словно затанцевали в воздухе; но так и не сказал ничего. Вместо этого, расстроенно вздохнув, он вытащил что-то из ящика стола. — Вот. — «Сплетни от Красной Шапочки»? — Малефисента выгнула бровь, рассматривая желтушную газетёнку, всученную ей Диавалем. Он улыбнулся — но в улыбке этой явственно читались горечь и боль. — Аж на обложку загремел. На обложке и впрямь был он — взгляд загнанного зверя, копы по обе руки. А над его головой красовалась надпись: «Новый секретарь гендиректора Moor Inc — бывший уголовник». Малефисента вновь пожала плечами. — Ну, это не так уж далеко от истины. Диаваль растерянно моргнул: — Вы знали? — Конечно. Тебя же выпустили по УДО. Когда мы только встретились, ты всё ещё носил тот чёртов браслет. Диаваль рассмеялся — громко, хрипло и пронзительно. И вмиг стал собой прежним — тем, кого она знала так хорошо. — О, ну конечно! Конечно, вы знали! — ликующе вскричал он. — Я совсем забыл, что от вас ничто не укроется. Особенно в том, что касается меня! И, пускай Малефисента не призналась бы в этом вслух даже под дулом пистолета — от сердца отлегло, когда Диаваль улыбнулся опять. Так что она лишь глаза закатила, встала с его стола и вернулась в кабинет. — Вы ели сегодня? — окликнул её Диаваль. Она улыбнулась тоже — хорошо, что за дверью не было видно. — Ты же знаешь, что без твоего бубнежа я и не вспомню об этом. — Это не бубнёж, а проявление моего обаяния. — Я так не думаю. Взъерошенный, уже без галстука, Диаваль высунулся из-за двери и ухмыльнулся: — Но я всё равно приглашу вас на ужин. И на этот раз Малефисента не смогла скрыть улыбки. — О, — ответила она, снимая пальто с вешалки. — В таком случае я, пожалуй, приму твоё приглашение.