***
Он принял что-то. Это было всё, что она поняла из разговора. И, хоть и догадывалась примерно, чего ожидать — всё-таки оказалась не готова к этому. Совершенно не готова. Она нашла Диаваля в подворотне рядом с четвёртым домом по шоссе Венделл. Босого, полуголого, скорчившегося у стены, отчаянно трясущегося. Остатки волос рваными лохмами свесились на лицо. Кто-то обрил ему полголовы, в щетине выскоблив руны и странные узоры. Осторожно, точно подкрадываясь к настоящему ворону, Малефисента шагнула в подворотню. — Диаваль? Он вскинул голову. Каким-то чудом встал, шатаясь из стороны в сторону. — Прости, — прошептал он, озираясь нервно и затравленно, точно испуганный мальчишка. — Прости, мне так жаль… — Всё в порядке, — вздохнула она. Хотя всё было не в порядке, всё было абсолютно не в порядке; и она бессильно стискивала кулаки, и топорщились за спиной крылья. Но ничто иное не было в её силах. — Можно я отведу тебя домой? Где твои штаны? Где твоя обувь? Диаваль посмотрел на неё так, будто эти вопросы и не приходили ему в голову. — Я… я н-не знаю. У меня есть ещё? — он покосился на чёрный вход в дом, утёр лицо тыльной стороной ладони. — Не надо было мне сюда приходить… Подавшись вперёд, Малефисента рискнула дотронуться до него. Её пальцы нашли его запястье, где тень вычернила смутные очертания перьев. От её прикосновения он вздрогнул — но не отдёрнул руку. Медленно поднял глаза и встретился с ней взглядом. — Я тебе всем обязан, — всхлипнул Диаваль — глотку перехватило рыданием, он едва мог говорить. — И посмотри… просто посмотри, что я со всем этим сделал. Я такой херни наворотил… — Ну уж нет, — она, тверда и непреклонна, как нерушимое заклятье, крепко сжала его руку. — Завтра можешь хоть весь день посвятить тому, чтобы купаться в жалости к себе. А сейчас я отведу тебя домой.***
Это заняло порядочно времени — почти час плюс несколько перерывов на прорыдаться, — но всё же она отвела его домой, в ту самую развалюху, возле которой они когда-то встретились впервые. Кривясь всякий раз, когда под ногами скрипели ступеньки и шелестели отклеившиеся ото стен обои, Малефисента затащила его вверх по лестнице, в его квартиру. Внутри было не лучше: осмотрев крошечную студию — затёртый до дыр ковёр, в стены намертво въелись пятна табачного дыма — она вдруг ощутила, как что-то сжимается в груди. Ощутила себя так, будто… потерялась в жизни. Будто её бросили на произвол судьбы. — Я плачу тебе слишком много, чтобы ты до сих пор жил здесь, — произнесла она, сгружая Диаваля на кровать. Он, с мутью во взгляде, как-то отрешённо пожал плечами: — Больше некуда идти, — ответил он. — Есть судимость, нет рекомендаций. Малефисента на миг прикрыла глаза, силясь сохранить самообладание. — Нет рекомендаций? — наконец спросила она. — Ты забыл, на кого работаешь? Диаваль, мне принадлежат целые здания. И в любой иной день он ответил бы ей чем-нибудь остроумным. Сделал бы вид, что страшно уязвлён, прочитал бы ей целую лекцию — о демонстративном потреблении, об игнорировании общественных ожиданий — словом, долго и цветисто разглагольствовал бы о какой-нибудь нелепице. Но сейчас Диаваль лишь посмотрел на неё, посмотрел как-то пусто и болезненно — и ничего не ответил. Малефисента даже не осознавала, насколько она надеялась услышать от него какую-нибудь шутку, пока его молчание не обрушилось на неё, словно врезав под дых. Сглотнув, она отправилась на кухню. Воздвигать корпорации из пустоты, взращивать торговые империи на банковских счетах тех, кто ненавидел её и таких, как она, сплетать меж пальцев, точно паутину заклинания, статьи и выпуски новостей — всё это она умела. Во всём этом она разбиралась. Но это… Она точно барахталась в воде, пытаясь не утонуть, и проклятый груз крыльев тянул её ко дну. Малефисента открыла холодильник. Там, посреди остатков еды на вынос и перезрелых фруктов, её встретила аккуратная шеренга бутылок с водой. Она взяла парочку — и вдруг поняла, как ей хотелось бы вновь увидеть улыбку Диаваля, услышать его смех, как хотелось, чтобы он вновь стал похож на себя самого — чтобы всего на минуту, секунду, мгновение он перестал выглядеть настолько сломленным. — Вот, — сказала она, пересекая комнату, чтобы сесть рядом с ним на кровать. — Пей. Диаваль удивлённо поднял на неё взгляд: — Ты останешься? Даже… даже несмотря на… — он умолк, указав на себя, словно не в силах подобрать нужные слова. — Конечно, — решительно и твёрдо пообещала она ему. И, наконец, Диаваль улыбнулся. Вроде бы пустяк — но в перьях будто затрепетал тёплый летний ветерок. — Ты святая, Лефи. Он уже называл её так — когда позвонил ей — но голос его был таким странным и надломленным. Тогда она не обратила внимания на это. Теперь — обратила. — Лефи? — переспросила она. Пускай лицо её было бесстрастно, и голос — тщательно выхолощен от эмоций, Диаваль всё равно стиснул зубы. Он уставился на свою бутылку с водой, свободной рукой беспокойно шаря по простыне. — Этот говнюк — этот кусок дерьма, этот хер собачий — он называл тебя Мэл. Малефисента нахмурилась, обдумывая его слова, пытаясь вникнуть в их смысл. И в конце концов в мозгу что-то щёлкнуло. — Стефан? — спросила она. Его взгляд перескочил на неё — и опять метнулся куда-то в сторону. Диаваль осторожно пропустил остатки волос сквозь пальцы, глядя куда-то вдаль, мимо неё. — Да. Ты терпеть это не можешь. — Да, мне это не нравится, — призналась она. Он дёрнул плечами: — И я так подумал… не знаю. Леф. Лефи. — Он по-птичьи робко взглянул на неё. — Ты выглядишь как Лефи, когда улыбаешься. Несмотря на поздний час, Малефисента не смогла удержаться от смеха. — Вот чудак-человек, — ласково шепнула она. — Глотни водички и спи давай.***
Кое-как он выполнил её просьбу. То и дело оглядываясь на него, зарывшегося в ворох простыней, Малефисента позвонила в офис. Она отредактировала запись на автоответчике, сославшись на чрезвычайные семейные обстоятельства; совсем уж горящие проекты перекинула на Бальтазара. Если не считать полномасштабного провала по рекламе и пиару, где-то неделю её вице-президент мог управлять компанией без её личного участия. По меньшей мере неделю. Но после, уже завершив звонок, Малефисента прислонилась спиной к стене и осознала — она ведь понятия не имеет, что делать дальше. С бизнесом было куда легче. В нём можно было опираться на алгоритмы и прецеденты, можно было делать выводы из статистики взлётов и падений. Но эта ситуация… Диаваль закопошился где-то рядом. Какой-то заторможенный, уже почти уснувший, он переплёл свои пальцы — с её. — Спасибо, — шепнул он почти неслышно. Малефисента прикусила губу, сжала его руку. В груди ныло. — Конечно, — бездумно, невпопад повторила она. И оставила при себе последнюю фразу. «Где ж мне ещё быть?»***
Так он и отключился — чуть улыбаясь, уткнувшись лицом ей в бедро. Сцапав с прикроватной тумбочки затасканную, будто бы собакой погрызенную книжонку, Малефисента устроилась поудобнее и погрузилась в чтение.