***
Как бы Октавия ни старалась, она всё-таки не могла избавиться от саднящего чувства тревоги, оно будто обжигало всё изнутри, предчувствуя беду. В её голове боролись лишь две мысли: решимость защитить близких ей людей и стремление к скорейшему заключению мира. Она обещает себе, что попытается сделать всё возможное, чтобы встреча двух лидеров состоялась, независимо от того захочет того Данте или нет. Октавия пока не знала как и каким способом ей это удастся, но она сделает это. Так и хочется сказать измученное: любой ценой, то, чему Данте учил каждого, кто только присоединялся к их общине. Октавия думает про себя: а стоит ли эта жертва того? Почему бы не бросить всё, забрать с собой близких и зажить там, где не будет вражды, вечных сражений, насилия, страха и боли? Создать свою маленькую коммуну. Проходя мимо разрушенных палаток вооруженных Горцев, в чьих глазах читался страх и отчаяние, Октавия всё никак не могла отыскать в толпе знакомых лиц — ни Рейвен, ни её брата. Атом мельком поглядывал за Октавией, замечая явное напряжение с её стороны. Блейк не доверяла Атому, что-то изменилось с этим местом, со всеми этими людьми, и он упорно продолжал молчать об этом. Она старалась не показывать своих истинных чувств, но в её мыслях то и дело проступало беспокойство. Они практически добираются до нужного им здания, но Октавия вдруг останавливается перед самым входом. — Перед тем, как мы поднимемся наверх, можно я сперва увижусь с братом? — она косится в сторону двух человек, что так и продолжили идти за ними всю дорогу. — Когда мы виделись с Беллами в последний раз, он выглядел неважно, я хочу удостовериться, что сейчас с ним всё в порядке. Атом поджимает губы. Октавия замечает недовольство с его стороны. — Я понимаю, что ты чувствуешь, уверяю тебя, с твоим братом всё хорошо, он находится под чутким наблюдением доктора Гриффин, — Атом касается её плеча поврежденной рукой, в неприятном, причиняющем дискомфорт, объятии. — Пойми, Октавия, кое-что произошло, ты должна об этом узнать. Это не терпит отлагательств. Блейк ведёт плечом, чувствуя неприязнь от их близости. — Я не понимаю, — напрягается Октавия. — Пойдём, ты сама всё увидишь. Октавии ничего не остается, как проследовать за Атомом на третий этаж. На их пути никто так и не встретился. Ни людей, ни охраны, никого. Лишь звуки их шагов давали четкое осознание, что они были единственными, кто находился в этом здании. — Знаешь, я думал о тебе, — Атом немного сбавляет скорость, мельком оглядываясь через плечо, давая понять охране увеличить между ними расстояние. Октавия продолжает идти вперед, предпочитая рассматривать пустующую мебель, всеми силами игнорируя начавшийся разговор. Она надеялась, что Атом не станет поднимать эту тему, особенно в такой неподходящий момент. — Слушай, сейчас не самое лучшее время. — Нет, послушай меня, — Атом настойчиво разворачивает Октавию, обращая её внимание на себя. — То, что произошло между нами накануне, перед поездкой в Полис, ты и я... — Атом, я серьёзно. Отпусти меня, мы не будем говорить об этом сейчас. Октавия не хотела вспоминать о той ночи, когда зацепила первого встречного на своём пути. Всё это было ошибкой и не имело никакого смысла. Атом, по всей видимости, думал об этом иначе, выглядя, мягко говоря, озадаченным от полученной реакции. Октавия выпутывается из чужих рук и уходит от неприятного разговора. Преодолев последние метры, Атом опережает Октавию, опуская руку на дверную ручку. Он молча разглядывает лицо Октавии: его хмурые брови создают глубокие складки на лбу, глаза сосредоточенно впиваются в глаза напротив, пытаясь найти нужные ему ответы. — Атом? — Октавия приподнимает бровь в смятении. Он несколько раз моргает, выбираясь из собственных дум. Опуская ручку, Атом предупреждает: — Только не пугайся, мы проверили трупы. Октавия резко поднимает на него взгляд. Мысли не успевают сформулироваться и задать конкретный вопрос. Атом решает не затягивать, открыв перед Октавией дверь, наконец-таки раскрыв ей страшную тайну. Новость о смерти их лидера стала для Октавии настоящим ударом. Возникает то самое чувство, когда ноги теряют свою опору, и ты больше не уверен, что можешь что-либо изменить. Ситуация полностью выходит из под твоего контроля и ты ничего не можешь с этим сделать, кроме как принять последствия. Октавия так и остается стоять на месте, смотря на аккуратно сложенные в ряд тела. Дрожь проходит по всем участкам её тела, концентрируясь в коленях. Она чувствует, что не способна удержаться на собственных ногах, тело всеми силами утягивает назад. Вытянутая ладонь ударяется об стену с громким хлопком. «Дыши, Октавия, дыши». Атом аккуратно придерживает Октавию за локти, помогая скатиться на пол. — Если честно, не ожидал, что ты так отреагируешь. Но… в общем, да, мы пока не стали трогать тела, хотим похоронить их достойно, как они того и заслуживают. Взгляд останавливается на чем-то неопределенном. Октавия смотрит словно сквозь Атома. В один миг всё стало будто бы чем-то не реальным, она не могла понять, как реагировать на происходящее, как продолжать балансировать без главного ориентира. Атом присаживается на корточки, загребая в свои руки прохладные ладони Октавии. Он опускает голову вниз, его пальцы медленно выводят неопределенные круги на тыльной стороне её ладони. — К-как это произошло? — она смотрит на лежащий труп Данте и всё никак не может понять. — То есть, всё это... все эти люди, Данте… Как? Кто мог это сделать? — Во время собрания, члены совета устроили переворот. Октавия резко поднимает глаза на Атома. — Нет, это… Они бы ни за что.. — Помолчи. Ты не знаешь, через что нам пришлось пройти за последние две недели, — Атом крепко, почти болезненно, сжимает здоровой рукой ладони Октавии. — После Полиса нас вернулось слишком мало. У большинства ранения средний и высокой степени тяжести. Доктор Гриффин и Джексон просто не потянули бы всех. Данте, он... он облегчил их работу, и жизни тех, кто, вероятнее всего, не выжил бы. — Нет... В этот момент Октавия думает о своих друзьях, которых она так до сих пор и не увидела, брате, к которому Атом не пускал её. — Мы были сломлены. Оружие на грани дефицита, патроны кончались, люди дохли как мухи. Поэтому... кое-что произошло. Один пацан, мелкий совсем, кое-что своровал из нашего арсенала, хотел избежать всего этого, спастись бегством, но охрана вовремя перехватила его у ворот, отдав на растерзание Диане. Миллер и Джозефина не смогли остаться в стороне. Когда Сидни пригрозила им расправой, за него уже вступилась Дийоза. Слово за слово, в общем, лагерь поделился на две группы. А уже буквально через несколько дней начался страшный голод, — Атом сжимает челюсть. — Как будто нам и так было мало проблем. В общем, как ты можешь видеть, все пошло под откос, — он разводит руками в стороны. — Мы перестали быть единым целым, грызлись друг с другом за протухшую, мать его, банку консервов, и наплевать, подохнет ли кто-то с голодухи, — Атом резко выдыхает. — Подходя к самому интересному: вчера Данте объявил о собрании совета, не знаю, что они там так долго обсуждали, но пробыли они там весь день, а уже к позднему вечеру прогремели выстрелы. По началу вся охрана в суматохе начала стягиваться туда, но практически сразу после этого врубилась сигнализация, оповещая о Землянах. Ни у кого не было времени думать о чем-то другом, кроме спасения собственной задницы. Данте мы уже потом обнаружили мертвым. Возможно, Атом не лгал ей, по крайней мере Октавия не видела в этом никакой выгоды, но у неё все равно не укладывалось в голове, что Маркус — всецело сторонник Данте — или же мать Кларк, которая сердечно переживала за каждого своего пациента, пойдут на убийство. Если и искать среди них убийцу, то это либо Дийоза, либо Габриэль, потому что оба владели навыками боевого искусства и стрельбы. Исходя из того, что ей рассказал Атом, среди них оставался только один, у кого был больший мотив на совершение преступления. Во время собрания между Дийозой и Дианой вновь разгорается конфликт — и чисто гипотетически — Дийоза убивает её. А все остальные, что? Начинают перестрелку между собой? Звучит как полнейший бред, начиная с того, что Дийоза вполне вероятно не стала бы из-за разногласий убивать человека. Какой бы конфликт не возник в общине, он всегда решался в кругу совета, наказание назначалось исключительно системой голосования. Октавия была уверена, что ни один из членов совета никогда бы не посмел нарушить это правило. Но тут до Блейк доходит, если среди трупов не было членов совета, значит они находились где-то в другом месте (если их конечно уже не казнили и сожгли на костре). Этот вариант был просто ужасен, поскольку, узнай об этом Кларк, она была бы убита горем. Атом замолчал ещё минут пять назад. Не отводя глаз, он наблюдал за её терзаниями. Октавия так усердно переваривала полученную информацию, её глаза с молниеносной скоростью бегали из одного угла в другой, не фокусируясь ни на чем конкретном. Атом гадал, когда до неё дойдет, и дойдет ли вообще. В эту же самую секунду Октавия резко поднимает к нему взгляд, в её глазах отражалась полная осознанность того, что Атом солгал ей насчет её брата. Тот со злорадством упивается зрелищем. — Сейчас же отвечай, где мой брат, — цедит сквозь зубы Октавия, сжимая кулаки на воротнике куртки Атома. — Ни черта он не под наблюдением доктора Гриффин! Тут Атом наконец-то снимает с себя маску доброжелателя и грубо припечатывает Октавию обратно к стене. Он оголяет зубы, его улыбка напоминала обезумевшего. — Считай, сдох твой братец, ему осталось совсем немного до обращения, — Атом встает на ноги, подзывая к себе охрану. — Поднимите её. — До какого ещё обращения?! Октавию поднимают на ватных ногах, заламывая её руки с двух сторон. — О, ты разве не знала? — Атом изображает сострадальца. — Его же дохляк, того... укусил. Я думал, ты знала. Вот, например, доктор Гриффин, Коллинз, Рейвен и Мерфи были в курсе всего этого, даже прооперировали его. Блейк начинает вспоминать о странном поведении Коллинза, когда тот говорил ей о болезни брата, но вот же… сука! Челюсть сжимается так крепко, что виднеются напряженные мышцы. Зубы стискиваются, чтобы не заорать во все горло. Атом до неприличия упивается произведенным эффектом, он не улыбается, но в его глазах пляшут маленькие чертики. — Ладно, хватит этой драмы, оставим её на потом. Меня вот что интересует, — Атом приближается к Октавии, наклоняясь к её лицу. — На кой хер ты приперлась обратно? Нет, честно, я не понимаю. Всё пытаюсь вспомнить, когда началась бойня у Полиса, когда Земляне рубили наших на пополам, ты словно сквозь землю канула. Я что-то вообще тебя не припомню в той битве. Вот же сраный кусок дерьма. Октавия ещё никогда не хотела так придушить кого-то. — Если бы ты поинтересовался у Коллинза о моей пропаже, когда мы, на минуточку, вместе с ним пошли искать другой вход в Полис, то он бы тебе ответил, что меня вырубили в том лесу, и предполагаю, его тоже. — Хм-м. Атом прищуривается, наклоняя голову в бок. — Странное стечение обстоятельств. Если вас обоих вырубили, как ты говоришь, то как он умудрился защитить Рейвен от толпы Землян? Я четко видел его, как и то, что он вернулся вместе с остальными в Аркадию. Это как получается, Землянин выбрал тебя, а Коллинз ему что, не приглянулся? — усмехается Атом, поглядывая за её спину. — Девка куда полезнее, а? Октавия закипает от злости, пытается вырваться из чужих рук. — Он и пальцем меня не тронул, ублюдок конченный! Атом продолжает злорадно улыбаться. — Это же и есть тот Землянин, который с тобой пришёл? — не находя ответа, он продолжает. — Кстати, спасибо, что привела его. Он очень поможет нам, когда Земляне всё-таки решат атаковать нас. Октавия начинает ещё больше вырываться. Она знала, что именно этим могло всё оберуться. Знала, но все равно оставила Линкольна у тех ворот. — Вам лучше не трогать его, — цедит Октавия. — Потому что, когда Командующая Землян узнает, что наш лидер мёртв, поверь, а она очень скоро об этом узнает, если с её человеком что-то случится, вам не избежать битвы. Атом небрежно хватает Октавию за подбородок, намеренно причиняя боль. — Так вот зачем ты на самом деле вернулась, — его пальцы сильнее сжимаются на подбородке. — Угрожать нам решила, а? Октавия дергает головой, но ей никак не удаётся вырваться из грубой руки. — Отвечай, крыса! — Напротив, предупредить, — сквозь сжатые зубы говорит Октавия. — Что если Данте не появится к следующему вечеру у лидера Землян, то нас всех убьют. Больше нам не пойдут на уступки. Атом медленно разжимает пальцы на её лице, и так же медленно опускает руку. Он отклоняется назад, смотря на Октавию острым взглядом. Охрана обеспокоенно смотрит на командира. — Но поскольку он мёртв, — продолжает Блейк, — лучше сложить оружие прямо сейчас, чтобы иметь хоть какой-то шанс на помилование. Без лидера — мы никто. Атом хмурится, поднимая бровь с недовольством. — У Аркадии есть лидер. Октавия смотрит на него исподлобья. — Аркадия не нуждается в тирании. Мы можем найти путь к миру без твоей жестокости. — Жестокости?! — выкрикивает Атом, вновь наклоняясь и сталкиваясь в непосредственной близости с лицом Октавии. — Я делаю всё возможное, чтобы защитить нас от угрозы! — Единственная угроза здесь — только ты сам! — Октавия дергается вперед, заставляя Атома отклониться от неё. — Все те люди, что забиты до смерти, валяясь в луже грязи, скажи мне, вот как ты защищаешь наше общество?! Ты считаешь, что сможешь заменить Данте? Или, быть может, ты считаешь, что сможешь манипулировать этими людьми как он? Атом замахивается и ударяет ладонью по её лицу. Наступает тишина. Октавия шумно выдыхает, игнорируя жгучее раздражение. Она определенно попала в точку. Октавия сталкивается с злорадным горящим взглядом, в то время как сам Атом сталкивается с большими тёмными хладнокровными зрачками. — Я не стану одной из тех, кто будет лежать в этой мертвой куче, — несмотря на слабость, Октавия собирает в себе последние силы. — Но и не позволю тебе уничтожить наш последний шанс на перемирие. Октавия размашисто ударяет одного охранника локтем в бок, а второго сбивает ногой в сгибе с коленом, высвобождаясь из хватки. Она ловко уворачивается от удара Атома, наклоняясь к своему ботинку, извлекая тонкий дротик с ядовитым наконечником. Бросившись вперед, Октавия хватает воротник его куртки, пытаясь второй рукой вогнать иглу в его шею. Тот быстро, завидев странный предмет в её рукаве, пытается отпрыгнуть, отбежать, как угодно отстраниться от Блейк, но та цепляется за него мертвой хваткой. — Ты не убьешь меня, — лицо Атома краснеет, он до дури сжимает запястья Октавии, пытаясь отодвинуть её руки подальше от своего лица. Сила и злость наполняют воздух. Октавия пользуется единственным действенным способом. Вогнав колено между его ног, её руки в миг обретают свободу и без всяких преград игла проникает в шею. Атом вскрикивает, тут же выдергивая и отбрасывая дротик. Охрана вновь берет Октавию под свой контроль. Она не сопротивляется. — Что ты мне вколола?! — закрывая шею руками, выкрикивает Атом. — Какая же ты ебанная сука! — Ты приведешь нас к краю пропасти. Я не позволю тебе нас уничтожить. Атом срывается и орёт от всепоглощающей ярости. Он встает с колена и с размаху бьёт по лицу Октавии, разбивая ей нос. — Киньте её в камеру Блейка, пусть сдохнет от того, что её сожрёт собственный брат, — плюнув ей в лицо, Атом добавляет: — И живо приведите ко мне доктора Гриффин.***
Удар. Ещё один удар. И ещё. — Слушайте, может быть, вы прекратите? — Мёрфи надоело смотреть на жалкие попытки Кейна привлечь к ним внимание. — Всем уже давно наплевать на нас. В плане, наверху дела идут куда интереснее. — Если бы им было плевать на нас, они бы не держали нас здесь. Также, это немыслимо, запереть нас здесь. Мы члены совета, единственная власть, которая осталась в Аркадии. Они не имеют права! — возмущается Маркус, ударяя кулаком по решетке. Мерфи безмятежно вздыхает, опрокидывая голову на стену. — Может, лучше подумаем, как нам отсюда выбраться? — подаёт идею Рейвен. — Потому что, лично я не причастна к тому, что вы сделали. Я вообще не должна здесь находиться, тем более отвечать за то, чего не делала. — Полностью согласен, — поднимает палец Мёрфи. — Вот ты теперь как заговорила, — хмыкает Дийоза, смотря перед собой. — Что же ты раньше не подумала об этом, когда залезала с нами в тачку? Рейвен скалится, ей хочется разжечь конфликт, потому что, если честно, она была вымотана всем этим дерьмом. Плюс ко всему, ей не хотелось бы быть избитой арматурой. — Я не убивала Данте. — Никто из нас его не убивал! — жестко парирует Дийоза, отклоняясь от стены, выглядывая из-за Мёрфи. — Мы были вынуждены защищаться. — Да ладно, — усмехается Рейвен. — Кровь на твоих руках говорит об обратном. Слыша язвительные слова Рейвен, Дийоза вспыхивает гневом, глаза сверкают негодованием, а ногти впиваются в ладони. — Эта кровь принадлежит Эбигейл и Габриэлю. Понимаешь ли ты вообще разницу между защитой и нападением? Не путай факты с искаженным представлением. — Так, всё, прекратите обе, — опираясь о стену, Габриэль встаёт с пола. — Никто ни в чем не виноват. Это я совершил преступление. Я убил Данте. Значит мне и отвечать. И Рейвен права, нам нужно придумать, как вас отсюда вытащить. Дийоза встает следом за Габриэлем, метая в Рейвен молнии. Эбигейл с недовольным взглядом косится на Рейвен, та же ведёт плечами, молча отворачиваясь. — Не слушай её, — Дийоза бережно опускает руку на широкую спину Габриэля, избегая колотое ранение. — Девочка не понимает, о чём говорит. Мы были в безвыходном положении и нам пришлось сделать это. Так что и выберемся мы отсюда тоже вместе. Стоя лицом к противоположной камере, Габриэль наблюдал за полулежащим Беллами, который уже не имел никаких сил самостоятельно держаться в сидячем положении. Время от времени он следил за его изменениями. Блейк выглядел все хуже и хуже. Его внешний облик стал походить на самого, что ни на есть, настоящего мертвеца. — Боюсь, он уже не выкарабкается, — шепчет Габриэль, чтобы остальные не услышали его. — Я думаю, ему осталось не более пары часов, может меньше. Как и Габриэль, Дийоза смотрела на Беллами, глубоко вздохнув. Она знала, что никак не могла поспособствовать его выздоровлению. И доктор Гриффин сделала, что смогла. Не имея никаких сил, времени и ресурсов, их группа начала обдумывать возможные варианты побега. Тщательно осмотрев клетку, в которой они находились, обнаруживая старый вентиляционный люк и выявляя слабые места в конструкции, они разрабатывают примерный график дежурств смотрящих. Мёрфи и Эбигейл осматривали пол на наличие хоть каких-нибудь предметов. Маркус берет на себя смотрящих, если те явятся раньше, или во время того, когда все будут уходить через люк, отвлекая на себя. Рейвен, как механик, вспоминала вентиляционные пути и куда те вели. Тупиков было слишком много, поэтому следовало учесть все нюансы, чтобы не возвращаться назад. Габриэль и Дийоза соображали как поднять раненных, осебенно Рейвен, у которой были серьёзные проблемы с ногой. Каждый был занят своим делом, лишь изредка отвлекаясь на отдаленные звуки. Рейвен вспоминает лишь один вентиляционный путь, который хотя и сложен, но предоставлял возможность для побега. Она схематично, на пальцах, объясняет Маркусу и Дийозе примерный маршрут. Кто-то из них должен был вести всех за собой, поскольку они были единственными, кто не был ранен. Рейвен, же по логике должна была ползти в самом конце, чтобы не стопорить всю группу. Мёрфи и Эбии отыскивают в тёмных углах маленький кусок металла, не то чтобы он им подходил, но если подогнуть его конец под правильным углом, получилась бы импровизированная отвертка, которой, возможно, они смогли бы открутить винты. Габриэль собирает со всех куртки и просит Маркуса крепко связать между собой рукава. Это то бы пригодилось раненым, чтобы облегчить их подъём наверх. Не сказать, что вентиляционный люк был достаточно высоко, но даже ему пришлось бы подпрыгнуть, чтобы ухватиться за край. И учитывая, что пока он никак не мог напрячь свои спину, ему бы это очень помогло. Что насчёт Беллами, все единогласно приняли решение, что вернутся за ним позже, как только спрячутся в укромном месте. Никто не озвучивал, но все понимали, что времени было ограничено. В целях безопасности Дийоза предлагает оставить его в клетке, и Габриэль даже поддержал её в этом. Но Рейвен была категорически против. Тут скорее играло чувство вины, потому что она дала слово Октавии, что присмотрит за ним. Рейвен не знала, что сейчас происходит с Октавией, не знала где она, жива ли вообще, но слово, данное ей, она собиралась сдержать. Если её брат был единственным, что у неё осталось от Октавии, то она будет помогать ему, даже если тот тоже мог скоро от неё уйти. Мёрфи тоже вступился за Беллами, но больше чтобы просто поддержать Рейвен. Правда, в глубине души он знал, что тот скорее всего не выживет до их возвращения. Но Рейвен нужна была им всё-таки с чистым умом. Спланировав момент, когда смотрящие, если те появятся, вернутся на обход, Мёрфи будет на страже и подаст сигнал, чтобы Маркус и Дийоза успели скрыть следы взлома. В это время Рейвен, Эбби и Габриэль будут стараться казаться равнодушными к происходящему. План был хорошим, правда до того момента, пока по лестнице не столкнули нового заключенного. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Маркус чуть не уронил Дийозу. Инструментр из её рук с грохотом падает на пол, как чуть ли и не она сама. Мёрфи подбегает в другой конец камеры, вовремя наступая на него ботинком, потому как он просто бы не успел его отопнуть, не привлекая к себе лишнее внимание. Рейвен подтягивается к стене, взволновано встречаясь со взглядом Мёрфи. Эбби и Габриэль молча удостоверяются, что с Маркусом и Дийозой все в порядке. Потому что, не дай бог, они бы что-нибудь себе повредили, любой вывих, и никто бы уже не смог выбраться отсюда. Следом за заключенным спускается охрана. Толпа из шести человек накидывается на него, яростно избивая ногами. Кто-то пытался расцепить его руки на голове, кто-то выпрямить ноги, чтобы попасть по жизненно важным органам. Они вели себя как разъяренные звери, переступая через нравственность, нападая на безоружного толпой. Кейдж подходит поближе к решётке, пытаясь просунуть голову между железными прутьями. — Эй, прекратите! — Не надо, Маркус! — кричит тихим голосом Эбигейл. Дийоза весьма ощутимо хватает его за руку, отдергивая назад, также переходя на шепот: — Ты что творишь? Хочешь, чтобы они и тебя избили? — Так нельзя поступать с беззащитными, — Маркус отворачивает голову и выкрикивает. — Эй вы, я сказал, отойдите от него! Кто-то из толпы цепляется за его слова, двое человек отходят от заключенного. Один из них ударяет автоматом об клетку, ещё бы чуть-чуть, и попадая по высунувшемуся лицу. — Че ты сказал? — спрашивает охранник, просовывая свою руку, цепляясь за футболку Маркуса. — Мы тебя щас быстро научим как разговаривать со старшими. Резко дергая на себя, ударяя Кейджа о железные прутья, охранник отпускает руку и его тело падает назад. Дийоза до сих пор стоит у решётки и переводя взгляд от Маркуса к охраннику, сталкивается с хамским: — У тебя проблемы? Дийоза мотает головой и отходит назад. Она не станет вести себя глупо и безрассудно. Не ей защищать заключенного, о котором она ничего не знала. — Прижмись к стенке и продолжай молчать, сука. Дийоза напрягает челюсть, но все же делает то, что ей говорят. — Ещё раз я услышу отсюда звук, и я клянусь, вышибу мозги каждому. Помедлив, будто бы ожидая сопротивление, охрана все же возвращается к заключенному. Крики и болезненные стоны заполняют всё подвальное пространство, перебивая смех и грубые комментарии охранников. Беспощадные, бесчувственные удары обрушиваются на практически безжизненное тело. Ещё несколько ударов и тело заключенного отказывает. Руки падают на пол, голова ударяется об пол. — Стоп! — громко выкрикивает кто-то из толпы и все резко останавливаются. Толпа отходит назад, один из охранников присаживается на корточки, прощупывая пульс. Долго нащупывая и надавливая с разных сторон шеи, находя то, что искал, он кивает головой вперёд. — Закидывайте его к остальным. На сегодня хватит. В то время, когда охрана была отвлечена, Мёрфи успевает поднять инструмент и откинуть его в темную часть камеры. Он, вместе со всеми, послушно сидел на полу, прижавшись к стене. Зашвырнув огромное двухметровое тело, клетка вновь закрывается. Под уходящий гул и сторонние смешки, Рейвен приглядывалась к новому заключенному, понимая, что уже встречалась с ним когда-то.