Чёрная невеста

«… Оставив в пустоте незримые следы, без стука отворив невидимую дверь, в сознание вошло предчувствие беды, опасностью дыша, как дикий, хищный зверь … » Верхний свет в «Отделе IT-технологий» был выключен пару часов назад, когда ушло большинство работников «Намикадзе Холдинг». Ярко горели только светильники в коридоре, да иногда мелькала бегущая строка в мониторах сотрудников, доделывающих срочное задание. Саске нажал на «мышку», внося последние поправки. Осталось только сохранить и распечатать. В строгом офисном костюме, с волосами, забранными высоко вверх, непривычно собранный и деловой. Наруто огляделся по сторонам и, наклонившись к шее омеги, глухо произнёс, любуясь, как от горячего дыхания зашевелились слегка завивающиеся прядки волос, выбившиеся из причёски «трудоголика»: — Почему ты продолжаешь работать, когда твой работодатель валяет дурака? А, Цветочек? Саске, от неожиданности, так и подскочил на стуле, выронив карандаш. — Наруто?! Стадию «Я ст̀ою б̀ольшего, и не потому, что меня сюда привёл Наруто-сама», они уже прошли. Причём оба. Как и тот смущающий факт, что они, на самом деле, «вместе». Во всех смыслах. Но Саске не собирался расслабляться. Если так можно было назвать вот это … — Как ты меня … Цветочек?! Наруто продолжал его удивлять. На полном серьёзе. Иногда Саске так и подмывало объяснить этому, казалось бы, взрослому альфе, что он может, наконец, перестать упоминать свой возраст. Когда сокрушается об их разнице — это происходило с завидной регулярностью, и обозначалось одним ёмким словом «ревность». Наруто ловил восхищённые взгляды альф на его омегу, и невероятно злился. Да сколько можно! Почему «эти похотливые кобели» никак не угомонятся! Ведь на Саске его метка! И объяснение, что в их мире «метка» работает иначе, не помогало ни капли. Возможно, поэтому, а, возможно, просто потому, что это — Наруто, Намикадзе Наруто действительно красиво ухаживал. Даже добившись. Даже сделав Саске своим … Но — тоже иногда — это приобретало очень странные формы. Вот как сейчас! Саске сначала дисциплинированно доделал работу, и, только нажав на «завершить», дождавшись, чтобы экран монитора погас, возмущённо повернулся: — Что это такое? Наруто, естественно, тотчас приобнял тонкую талию своими ручищами, сделал вид: — Что именно, маленький? Саске сначала с опаской осмотрелся, но Кинг и Коиши ещё не вернулись, и с трудом сдержался: — Мы не в постели! Предотвращая пошлость, поспешно добавил, вспомнив ещё худшее прегрешение: — К тому же … какого чёрта я Цветочек?! — У тебя охерительный аромат снежной камелии, — мечтательно обозначил Наруто, продолжая обнимать свою пару, — с ноткой розы, распустившейся среди снега … Понимаешь? Как ты действуешь на мои рецепторы? Не говоря обо всём остальном? Представляешь? Саске едва не растёкся кавайной лужицей … понимая и представляя … Сердце обомлевшего омеги сначала ухнуло куда-то глубоко-глубоко, а потом вообще зашлось в бешеном галопе … когда альфа со значением добавил, снова понизив голос: — Сейчас ты точно поймёшь, что для меня значишь. Прежде чем омега опомнился и начал возражать, на стол перед ним торжественно приземлился огромнейший букет огненно-красных, с чёрными точками посередине, роз. Заморгав от неожиданности, Саске растерянно уточнил: — Не понял … Это что?! Наруто философски пожал плечами: — А мне ещё говорили о твоей невероятной деловитости и способности принимать быстрые решения! Некоторые даже утверждали, что ты — находка для моей компании! Это, Саске … — Да знаю я! Вырвавшись от Наруто, Саске сначала сделал то, что от себя не ожидал. Зарылся носом в букет … вдыхая аромат, про который говорил минуту назад альфа. Аромат роз … А в лепестках большинства этих необыкновенных даров природы лежала роса … Цветы … Цветочек … Саске нахмурился. Сдаваться он не собирался. — Какого чёрта ты подарил мне цветы?! Сейчас не День омег *, когда это можно как-то вытерпеть! Да и вообще … Я хоть и омега, но парень! И это дурацкое прозвище … Придумай другое! Наруто развёл руками в разные стороны: — Если скажу, это всё от моей безумной любви к тебе, прокатит? Саске вспыхнул: — Почему ты. Подарил мне. Розы?! Наруто наклонил голову на одно плечо. Ему неожиданно стало смешно, хотя сначала невольно вспыхнуло раздражение. Всё же он был альфой … И не привык к подобному неприятию элементарных вещей, от которых его прошлые омеги пищали от восторга. Даже, пожалуй, Неджи … Но это другая история. А Саске … Отчего Саске ищет в его поступке подвох?! Хотя вчера ночью … Наруто вдруг подумал, что вчера ночью они оба были искренни друг с другом. Оба. И снова. Как альфа и омега. И вообще … Их странная, необыкновенная связь … То, как их тянет друг к другу … Это и есть неоспоримая, непреложная истина. Он вспомнил, как Саске показывал ему Знак. Его слова … « — Ты — мой альфа-соулмейт. А я … — Мой омега-соулмейт». Поэтому, пожалуй, агрессивную вспышку Учиха можно и … простить. Тем более … он всё равно невероятно милый. И, тем более, недолго ему оставаться Учиха. Приняв во всех смыслах мудрое решение, Наруто продолжил объяснение: — В конце концов, — терпеливо начал он тронную речь, для успокоения и поддержки, принимаясь вертеть колечки в левом ухе, — у вежливых людей принято как-то благодарить друг друга за приятно проведённое время. Ну и на работе о тебе я получил отличные отзывы. Сказал, и понял, что совершил фатальную ошибку. Теперь потемнели глаза Учиха. Глаза, за счёт необыкновенной радужки, от природы невероятно тёмные **, хотя куда уж темнее … Вмиг превратились в космическую бездну, в которой, к тому же, вовсю бушует звёздная буря. Сжав цветы так сильно, что колючки впились в кожу, царапая её до крови и не обращая внимания на это, Саске едва не зарычал: — То есть это мне за то, что я был прилежным сотрудником лично у Вас, Наруто-сама?!!! — Прекрати истерику, — велел Наруто, за годы схваток с жизнью научившийся мгновенно оценивать ситуацию и также мгновенно реагировать, — цепляясь к словам, ты реально превращаешься в омежку-женщину, у которой, вдобавок, ПМС. У Саске перехватило дыхание. Он понимал, что они с Наруто вступили на очень тонкий лёд, и, если он сейчас не сумеет как-то сдержаться, то всё, о чём он мечтал и что для себя решил, рухнет, подобно тому дню, о котором он всё время пытался забыть. Но, блять, отчаянно забилось внутри, ведь он же … не такой!!! — Я не истеричка, — жалобно произнёс Саске, осторожно дотрагиваясь до лепестка розы: — Просто я не всегда правильно оцениваю ситуацию. — Тыыы … Наруто снова заключил Саске в объятия. Да что там — прижал к себе и всё. Он и на себя-то сердился. Вспомнил, как рвался его спасать … толком не зная, а уже выстраивая способы защиты. И как — во время их восхитительной близости — вдруг подумал … Что Саске, в самом деле, защищался от него. Но почему?! — Саске, — мягко заметил Наруто, — пожалуйста, выслушай меня. Внимательно. Если ты перестанешь искать подвох… От тех, кому ты дорог, всё станет намного проще. Пробуя, понял ли его омега, Наруто сначала рывком посадил Саске на стол, с которого всё полетело на пол, а потом … Когда Саске откинул назад голову, давая альфе возможность добраться до ключиц … Рыкнул, между поцелуями: — Цветочек … Если тебя это напрягает, никто никогда не услышит от меня это прозвище … Цветочек! Только ты! — Нарутоо … — захлебнулся в собственных словах Саске, негодуя на себя, что так легко сдался, и, решив «да и пошло всё к дьяволу»: — Т … тыы … Непонятно, как и когда, Наруто ловко расстегнул рубашку. Даже умудрился сохранить пуговицы! Все до одной! Саске рвано задышал, когда обнажённого участка кожи сначала коснулся прохладный воздух — кондиционеры работали исправно! А потом — провокатор-язык: — Ли …лисий вымогатель! Руки, на которые Саске опирался, позорно дрожали. Если бы не перегородка … — Маленький. Альфа заботливо решил и эту проблему. Омега был всё ещё в распахнутой настежь рубашке … Брюки давным-давно улетели куда-то, видимо, туда же, куда улетел и здравый смысл. Сильные, крепкие руки альфы преспокойно устроили ноги Саске у себя на плечах … Приподнимаясь, Саске изумлённо прошипел: — Да когда ты … Ухмыляясь, Наруто потёрся подбородком о своё плечо. Обнажённое плечо. Шепнул, наклоняясь: — Давно об этом мечтал. — О чём? — продолжал гневно шипеть омега, втайне с нетерпением ждавший … вот этого « … об этом». И да, судя по потёкшей по бёдрам смазке, организм ещё раньше наплевал на заморочки своего хозяина … Так что … — Ну, если настаиваешь … Всегда мечтал отыметь тебя на офисном столе, — ухмыльнулся Наруто и, подмигнув омеге, придерживая за бёдра, аккуратно вошёл. Так плавно и так аккуратно, сразу заполнив собой … и сумев, практически сразу, найти нужную точку наслаждения … Что Саске потерялся в пространстве … Спасибо, что не забыл, кто он и что он! Но все слова в одну секунду растворились в стонах, которые он, Саске, при всём желании, не смог сдержать. И да. Вот оно, желание — оно осталось. Наруто проникал в него — за счёт выбранной позы — так глубоко, как только мог … А ему было мало … Так мало! Саске лежал на спине, каким-то чудом не съезжая вниз … вскрикивая от каждого толчка и умудряясь активно участвовать в процессе … Цепляясь пальцами за края столешницы. Вздыхая, наслаждаясь рыком альфы … Потому что альфе тоже, чёрт возьми, было хорошо! С ним! С Саске! — Саскееее … — Наруто … Уже отключаясь, Саске, скорее инстинктивно, почувствовал, как его осторожно берут на руки. И — наполненный нежностью шёпот альфы: — В этот раз я не стал избегать сцепки … А пиджак я тебе новый куплю … Кагуя Кимимаро, поправив значок «Начальник охраны …», повернулся в сторону Кинга и Коиши, которых его «орлы» продолжали удерживать в «слепом отрезке» коридора, ведущего в отдел: — Думаю, ребята, на сегодня Ваше задание закончено. Идите домой. — Но, — запротестовал, было, менее догадливый Коиши-кун, — там мой ноутбук и как же отчёт … Кинг, тотчас прикрыв товарищу рот, повлёк того в сторону лифтов: — Считай, у нас внеплановый отгул. У меня доделаем, я файлы сохранил. А личные вещи никуда не денутся! Ведь, правда? Кагуя выключил свет в коридоре и кивнул, сделав «орлам» отмашку, мол, уходим. Ведь, в частности, ему платили и за то, чтобы в нужные моменты быть «слепым и глухим». Как, например, в этот момент. Деликатно отвернувшись от затемнённой стеклянной стенки Отдела, откуда доносились недвусмысленные звуки, Кагуя быстро пошёл к неоновой вывеске «Выход». Не забыв нажать на последний выключатель. *** Итачи вылил бутылку с «SunSun» *** и вернулся за очередной порцией. Сасори, глядя на передвижения Учиха расфокусированным взглядом, хотел что-то сказать, но, прижав ко рту руку, снова склонился над тазиком. Снующий туда-сюда старший отпрыск Учиха сумел забрать початый виски, в который Акасуна, пока уничтожались все запасы невыпитого спиртного, вцепился почище бультерьера, и вылил в раковину, задолбавшись путешествовать к туалету. До которого рыжеволосый альфа, говоря по правде, дойти, был уже не в состоянии. — Оставил бы меня умирать, — мстительно изрёк в ровную спину своего кумира Сасори. Не выветрившийся алкоголь сделал его разговорчивым. После памятного разговора, вколоченного в мозг Акасуна но раскалёнными гвоздями, ему терять, по сути, было нечего. Вспомнив повод, Сасори рассвирепел: — Я хотел надраться! Какого хуя ты припёрся и всё испортил! Помолчав, горько поставил точку: — Всё … испортил … И поднял на Учиха тоскливый взгляд. Потому что это он всё испортил. Вот кто, кто тянул его за язык?! Пусть бы он продолжал, молча страдать … зато по- прежнему считался бы лучшим другом Учиха … был в курсе его личных дел … Слушал бы его переживания за младшенького … Вспомнив про Саске, Сасори снова почувствовал невероятную злобу. Саске. Саске, Саске! Черти бы побрали этого Саске! Ведь только из-за него … из-за этого дрянного омеги … он непонятно, с какой логической подачи, вдруг решил, что и старший брат может быть таким же, как младший … Вернее, то, что один белобрысый мудак назвал «альфе желать альфу» … подобное вполне может иметь право на существование. И тогда … в его разнесчастную голову пришла гениальная идея во всём признаться. Признаться, блять! Сасори закрыл глаза. Всё продолжало вертеться. Он устало склонился вниз и едва не зарыдал, когда почувствовал, как руки Итачи поддерживают его бренное тело, а когда Итачи негромко произнёс: — Мы можем остаться друзьями и поговорим об этом, когда ты окончательно протрезвеешь … … Сасори вообще чуть не выпал в астрал. Итачи перетащил отключившегося Сасори в комнату, и со вздохом вернулся на кухню. Достал сигареты, закурил. Хотелось подумать о многом, и признание Сасори не то, чтобы удивило … Вернее, не было «новостью дня» и, уж конечно, не самой главной заботой. Кстати, о заботе. Учитывая не такой уж и давний скандал с «опекунством» младшенького, Итачи удивлён не был. Дядю Итачи не винил: суровый нрав и непримиримость Мадара-сама не позволяли ни на йоту усомниться, что он когда-нибудь будет думать или поступать иначе. Будь то одряхлевший служебный пёс или младший омега, не оправдавший надежд, одзи-сан **** вычёркивал неугодных ему в один миг. Вернее, они для него словно переставали существовать. Хмыкнув, Итачи пренебрежительно скривил рот, наблюдая, как растворяется в воздухе прокуренного помещения дым любимых «Mevius Inc» *****. Размышляя, сколь прихотлива судьба. Он, как альфа, да и вообще, учитывая впитавшиеся в кровь ценности Клана, с младых ногтей старался быть лучшим. Гением. Идеалом. Чтобы в любой момент суметь остаться на своих ногах, если в Клане что-то произойдёт. Например, кто-нибудь пойдёт по кривой дорожке. — Вот так-так, Мадара-сама, Фугаку-сан… Отоу-сан …* **** — горько усмехнулся Итачи, выпуская тоненькое кольцо и наблюдая, как тает сигаретный дым в призрачном свете луны: — Даже гении могут быть бессильны. Тем не менее, ему почему-то было обидно, что мама … нежная, любящая мама … омега, как и его младший брат, так ничего и не поняла. А ведь она всегда более трепетно относилась к младшему сыну, так как старшего всегда воспитывали более строго, невзирая на это привычное «Саске-чан, бери пример со своего старшего брата»! Итачи фыркнул, делая ещё более сильную затяжку. А разгребать всё пришлось ему! Следить, воспитывать … волноваться … в то время, как все абстрагировались … как только всё случилось. Сколько бы раз Итачи ни пытался поговорить с дядей, тот делал вид, что не слышит его, и чем упорнее он пытался достучаться до него, тем виртуознее была та скорлупа отчуждения. Бедный Саске … Впрочем … бедный ли? Учитывая своё пробуждение в больнице с почти выпотрошенными мозгами, и ту, блять, дамочку из Отдела по социализации омег … Сука, как там её? Юхи Куренай, Отдел S! Психанув, Итачи едва не зарычал. Он сам виноват. Мадара-сама был прав. Затушив сигарету, Итачи достал сотовый и в контактах нашёл номер Кисаме. Ткнул «вызов», слушая длинные гудки и привычно готовясь ждать, несколько минут, пока бездушный аппарат не сбросит звонок или вообще не оповестит «абонент вне зоны доступа». — Давай, говнюк, ответь, — пробурчал Итачи, наплевав на образование, — иначе я точно переименую тебя с «Акула» на «Козёл с жабрами» … Он собирался захлопнуть крышку, уверенный, что и сегодня ничего не получится и уже сделал движение, когда на том конце провода послышалось хриплое: — Слушаю … Едва не прихлопнув пальцы, Итачи вскочил на ноги и заорал, теряя остатки самообладания: — Кисаме!!! Сволота, какого хера?!!! В конце концов, после того, как он практически всю ночь и весь день возился, выводя из запоя ещё одного придурка, он имел на это право! — Ты на часы смотрел? — участливо спросил тем временем Хошикаге. Горевший праведным гневом Итачи немного утих. Сбавил обороты, и чисто машинально посмотрел на золотой «Ролекс»: — Около часа дня. Точнее 12 часов 40 минут. — Скрупулезный ты наш, — ядовито хмыкнула трубка, — в курсе, что на континенте у меня около четыре утра или, по-вашему, по-Учиховски, 04 утра 40 минут?! Если бы Итачи не был так вымотан, он бы испытал чувство стыда. Но вспомнив, из-за чего он злился на бету, чьё дыхание сейчас слышалось в трубке, Итачи ощутил поистине прилив сил. Чуть сжал корпус аристократическими пальцами и совсем не аристократично заметил: — Я попросил тебя протянуть руку помощи, урод, а ты взял деньги и свалил, ничего не сделав! Скажи, сука, спасибо, что у меня другие методы, иначе твой вонючий член давно бы гнил в заливе, пад ... — Ойойой … — зацокал Кисаме, спокойно, но так спокойно, что Итачи мгновенно замолчал, — а Вам не приходило в голову, Итачи-сан … что сбрасывать проблемы семьи … на другого человека … хотя и друга … прикрываясь семейными разногласиями … повторяю, сбрасывать своё на других это признак трусливости?! Политика страуса, не находишь?! Последний вопрос Кисаме произнёс едва ли не сквозь зубы, так, что до мозга Итачи дошло каждое слово и он внезапно почувствовал такой стыд … какой он не испытывал, наверное, с той минуты, как ему позвонили и сухо доложили, что Учиха Саске больше не под его опекунством. Впрочем … взаимосвязь была условная. Тогда Итачи был выбит из колеи, болела голова, и он элементарно не знал, на что решиться. Несмотря на то, что ему ясно намекнули, что попробовать вмешаться в изменившуюся судьбу младшего брата — отныне не лучшая идея, он, хорошенько поразмыслив … Поступок Саске, из-за чего всё и последовало, не осуждал. А стыд сейчас испытывал именно потому, что однажды послушался Мадару. Но Итачи Учиха был именно Учиха, поэтому, мгновенно просчитав все за и против, он вскинул голову и холодно подытожил: — Думаю, мы поняли друг друга. Хотя бы скажи, что доложили твои люди. С Саске … там … всё хорошо? В ожидании ответа, он приготовился, было, услышать что-нибудь резкое, сообразуясь с характером беты, и собрался даже ответить … не менее резко, чем в стиле той отповеди, что только что выдал этот заносчивый ублюдок … Но … … Но неожиданно представил себе младшего брата. Явственно, как будто он перед ним, из плоти и крови. Чуть сжав трубку и прикрыв её рукой, Итачи резко обернулся: не менее удивительно было то, что он действительно представил себе, как вымотанный донельзя Саске спит, как убитый, не реагируя ни на что. На Итачи, вдруг залюбовавшегося, как блики торшера падают на лицо спящего Саске, накатила невероятная нежность, что утихомирила его злость … Пока до него не дошло, что это всё — фантом … Игра воображения. Саске? Вымотанный?! После чего?! А ведь он готов был простить практически всё … — Ты там уснул?! — рыкнул невежливо Итачи. Впрочем, Его Ледяная Ублюдочность ещё в Универе могла довести кого угодно до белого каления, когда добивалась своего. А то, что Итачи плевать хотел на то, что разбудил Кисаме и желает каких-то ещё объяснений, Хошикаге дали понять предельно ясно. В данном случае чёртов старший Учиха включил режим «любящий аники», только, блять, что ж он его не включил, когда ещё можно было всё переиграть?! Вздохнув и напомнив себе, что это ж Итачи, с ним ничего не прокатит, Кисаме вздохнул ещё раз: — Вообще-то напоминаю, у меня четыре утра, я … сплю. — Знаю, — огрызнулся Учиха и въедливо уточнил, — но деньги ты ещё не отработал. На том конце мобильного раздался утробный рык. Не хуже, чем у альф в период гона. *** Разговор с Кисаме немного успокоил. Во всяком случае, бета, хоть и клялся, что ему не понять страстей, присущих альфам … Всё-таки тоже был живым человеком. Не таким совершенным, но тоже с … заморочками. И одно то, что это так, и голос того, кто долгое время упорно объявлял о том, что с личной жизнью покончено раз и навсегда, теплел, едва он произносил имя некоего омеги, Итачи услышал достаточно хорошо. В конце концов, он ещё не был таким глухим, как прабабушка Мито-чан … И достаточно понятлив, какие грядут последствия, если он не справится с порученным заданием. Хмыкнув, Итачи отправился проведать Сасори. То, что он подстраховался, велев своим людям установить круглосуточное наблюдение за тем самым «зазнобой» Хошикаге, ничуть не затронуло моральные принципы Учиха или как-то смутило того. Напротив, успокоенный тем, что он всё делает правильно, альфа с шумом выкрутил кран. — Ооойе! Сасори, заснувший около батареи, со стоном приподнялся: — Итачи … Страдальчески поразмышляв, сжалится ли этот подтянутый, собранный брюнет над ним и найдёт где-нибудь баночку пива и, со вздохом поняв, что нет, бедняга выбрал некий компромисс: — Пииить! Поставив чайник, Итачи отошёл к холодильнику, порылся на его полках и достал запотевшую бутылку минералки. Всё лучше, чем ничего … — Пей, алконавт. Итачи сел за стол, сложив перед собой руки, и принялся ждать, пока Сасори допьёт, судя по тому, с какой жадностью тот начал глотать, всю жидкость. Сасори пил, попутно обливаясь, и не сводил взгляда с Учиха. Пристально смотрел, не отводя припухших, покрасневших под стать растрёпанным тёмно-красным волосам, глаз. Как будто Итачи был тем видением, что имеют обыкновение исчезать в самый неподходящий момент … А Сасори сильнее всего на свете хотел, чтобы Итачи не исчезал … Был с ним. Был. Только вот как это всё объяснить Итачи?! На секунду замерев, Сасори отёр влажные губы, прищурил глаза. Казалось, Итачи собирается с духом … И судя по странно заблестевшим глазам, альфа не забыл ничего. — Сасори … — наконец, решился заговорить Итачи и тот поспешно перебил друга … ведь хотя бы друга, да? Лишь бы только … он и сам толком не разобрался, но вдохновение толкало его: — Если ты скажешь, что между нами ничего не может быть, потому что у тебя чудесная, милая омега … Блять, я … Я ударю тебя! Итачи открыл, было, рот и снова закрыл, отворачиваясь. Он и в самом деле хотел это сказать … Вернее … Итачи помрачнел. Иногда бывает лучше промолчать. — А скажи-ка … Сасори, несколько секунд цепко наблюдавший за малейшим изменением в поведении Учиха и так и не увидевший то, что хотел (или не хотел) увидеть только он сам, расслабился. Однако молчание тяготило, поэтому, в конце концов, Акасуна сдался первый. Пока Итачи задумчиво помешивал чай, Сасори, не выходя из кухни, будто боясь оставить Итачи, и тогда тот точно развеется подобно предрассветному туману, тут же подошёл к раковине и сунул голову под струи холодной воды. Всё также, не спуская настороженного взгляда, быстро освежился, чуть морщась, когда попадало за шиворот. Выпрямился, тщательно пригладил волосы, так, что они стали гладкими и блестящими, промокнул лицо подвернувшимся под руку полотенцем и сел обратно. Сопровождаемый всё тем же спокойным, бесстрастным взглядом бездонно-манящих глаз. И Сасори не выдержал: — Кто на Учих запал, тот пропал. — Это что, неизвестное науке открытие? Сасори тяжело опёрся о столешницу: — А вот скажи-ка … Итачи-кун. У тебя с памятью как? — Не жаловался. — Хаа … — карие глаза презрительно сузились, — а по мне … ты или либо искусно манипулируешь … либо врёшь. Одно из двух. Которое тебе ближе? — Если ни то ни другое? — хмыкнул Итачи, сказав себе, что спорить с Сасори, явно пребывающем на взводе, себе дороже. — Так не бывает, Итачи … всегда надо определиться … Сасори медленно провёл ладонью правой руки по поверхности и вдруг с силой рубанул вдоль. Так, что подпрыгнули и зазвенели чашки, блюдца, едва не скатился на пол, наполовину опорожненный чайник. Итачи вовремя успел подхватить, аккуратно отодвинул посуду на середину стола. — Бесит … — Акасуна зло уставился на спокойного Итачи, — Как же ты меня бесишь, Учиха. Ну, разорался бы, принялся что-нибудь доказывать … Выяснять. Ну, хоть что-нибудь! — Не вижу смысла, — пожал плечами Итачи и, прежде чем Сасори снова вышел из себя, уточнил: — Ты апеллировал к моей памяти. — А, — обрадовался Сасори и с тоской посмотрел на пораненную ладонь. Хоть немножко, но боль оцарапанной кожи отрезвила, напомнила, что он потерял прошлой ночью … Или не имел вообще? Впрочем, судьба дала ему шанс всё-таки выложить то, что так долго тяготило его, и Сасори, которому, по сути, уже и терять-то было нечего, не собирался этот шанс упускать. Чёрта с два! А потом будь что будет! — Ты помнишь … как мы сидели на твоей пафосной кухне … год назад … и ты был так выбит из колеи после отповеди Мадара-сама? Чтобы совсем быть точным … Из-за проблем с младшеньким братцем? Итачи нахмурился. Разумеется, он помнил тот разговор. Как был зол … вернее, расстроен … Как кто-то из друзей разбил бутылку «бордо», коллекционную бутылку хрен знает, какого года … « — Слышал, Дейдара? Это ты у нас слыл экспертом по проблемным подросткам. Насоветовал, сука». — Это Дейдара психанул. Хвастался своим дипломом психолога … Но я не ожидал, что дядя так отреагирует. Тот, кому я доверял, ударил меня в спину. — Помнится, тогда я тебе указал, что разве это плохо? Раз Саске в очередной раз подвёл семью … Его ведь не оставили практически на улице? Что в этом плохого?! И, помнится, когда случилось то происшествие … с твоим бесценным отото … тогда же я уточнил, что тебя взбесило не то, что Саске оказали помощь … это бы тебя, думаю, успокоило бы … А то, что на твоём пути встал альфа. Тебя встревожила гендерная принадлежность вопроса. Вернее, вопрос силы. Верно? Итачи сложил ладони домиком, подтверждая очевидность. Но у Сасори было не всё. Далеко не всё. И он определённо собирался расставить все точки над «I». — Мы обсуждали этот вопрос, — спокойно заговорил Итачи, надеясь на пробуждение благоразумия. Но блажен, кто верует. Сасори едва ли зубами не заскрипел, сжал напряжённые руки, разжал. Пару минут обдумывал, с чего начать … потом всё же начал говорить, торопливо, глотая окончания слогов, будто боясь, что решимость уйдёт, как уходила всё это время, и он опять потеряет возможность, наконец, объясниться с предметом его страсти: — Так вот. В тот день. Когда мы обсуждали ситуацию с Саске … Это … Он сглотнул и договорил: — Тогда мы с Тсуккури побили посуду. А ты … Ты был так зол … И ещё. У тебя все руки были все в царапинах. Я … стал обрабатывать их, и ты … И ты увидел … увидел … — Что у тебя встал член? Голос Итачи был по-прежнему ровным, он никак не напоминал того нервного, взбешённого, заботливого старшего брата, беснующегося из-за проблем с младшеньким братом … Сасори неожиданно ощутил, как где-то в глубине его сознания начинает просыпаться ярость. И не просто ярость … как часть всего-навсего злости на обстоятельства, которые ты бессилен изменить. Нет. Это была слепая ярость, которой нужен был только повод, чтобы хлынуть, подобно цунами, и смести всё на своём пути. Всё. А в первую очередь ту первопричину. — Значит, ты действительно видел. И понял, что это — не из-за совпадения, не из-за того, что как раз перед звонком твоего уважаемого дядюшки мы тогда обсуждали достаточно подробно открывшийся новый Дом Любви. В конце концов, ты знал мои сексуальные предпочтения … Что меня всегда тянуло на мужеподобных омег определённого типа. Помнишь? Можно было бы допустить, что моё возбуждение связано с откровенными обсуждениями семейных дрязг в Вашем чёртовом Клане. Но нет … И мои предпочтения … И … то, что ты увидел … Это было из-за тебя. — Я понял. Сасори сузил глаза и выдохнул сквозь зубы очевидное, сам не зная, зачем, но просто, чтобы услышать это непосредственно от Итачи: –Ты догадался, что я возбудился из-за того, что стоял близко к тебе … и член встал на тебя? Так?! Так, Учиха Итачи. Может, ты ещё и подтвердишь то, что догадывался о моих чувствах к тебе?!!! До того, как я признался? Итачи дождался, пока Сасори замолчит, и кратко пояснил: — Мне это было неинтересно. Тем более … Ты, как сам же и заметил, скрывал всю эту ерунду. И я решил, что для нас обоих будет лучше, просто оставить всё как есть. Договаривая последние слова, Итачи вдруг вспомнил Мадару. Как он искусно избегал любых вопросов, разговоров про Саске, да что там, любой намёк ставился в игнор. Не это ли он делал с того момента, как понял своими гениальными мозгами, что Сасори смотрит на него больше, чем на друга? И когда перед глазами оказался возбуждённый, эрегированный член того, Итачи сделал то, что искренне не понимал у дядюшки. Проигнорировал. Тем временем Сасори полез куда-то в шкафчик, достал сигареты и закурил. Он курил, вдыхая-выдыхая дым, задумчиво, превращая это простое действие, в какое-то священнодейство, возможно, просто потому, что таким образом отвлекал себя от сонма сумбурных мыслей, теснящихся во взбудораженном мозгу и, что таить, не все они были положительные. Да что там, практически всё, что приходило ему сейчас на ум, было каким-то … агрессивным. Возможно, он бы почувствовал себя испуганно, выбитым из колеи, как, наверное, чувствуют себя люди, посвятившие всю жизнь служению идолу, и вдруг обнаружившим его крах. По меньшей мере, растерянность … Но с Сасори получалось всё наоборот. Он будто рождался заново, но, поскольку это требовало хоть каких-то усилий, он намеренно абстрагировался ото всего. Поэтому перед Итачи теперь сидел человек, дымящий как паровоз, и ни на что не реагирующий. Итачи смотрел и видел непробиваемую стену. Не человека. Просто равнодушие. Возможно, если бы они тогда поговорили полностью … Итачи тряхнул головой. Невозможно предвидеть то или иное событие. Невозможно также предвидеть последствия того, что могло быть, а могло и не быть. Поэтому, проанализировав, Итачи рассудил, что сейчас лучше всего будет оставить всё как есть. Возможно потом … Он чуть повёл плечами, развернулся и, тихо ступая, вышел из кухни. Негромко щёлкнула, закрываясь, дверь. Итачи ушёл. *** Как только закрылась дверь, Сасори зашевелился. Потушив сигарету, он достал навороченный 8-ядерный «Sharp». Собственно, альфа толком не знал, зачем. Зачем он собрался сделать этот звонок и вообще, сделать. Но, видимо, слишком много всего мутного, злого накопилось в душе. И хотелось разгрести, разобраться, справиться, покончить со всем этим дерьмом … одним словом, сделать хоть что-нибудь полезное, раз … … Раз Итачи ушёл. Один гудок … второй … Сасори, продолжая удерживать смартфон около уха, повернулся в сторону окна, механически отмечая, как в открытое пространство с улицы тянет холодным воздухом и сыростью, и хлещут, попадая на подоконник, редкие струи. Чёртов аккуратист Итачи, уходя, открыл створку окна, чтобы проветрить прокуренное помещение. И в кухню ворвался дождь. Акасуна передёрнул плечами. Третий, четвёртый … Он не любил дождь. Вернее, среди множества всяких разных дерьмовых вещей, разлюбил. Потому что как можно продолжать любить то, что невольно, но было свидетелем его фиаско? И плевать, что вся эта закономерность была, в общем-то, предсказуема. Сасори вспомнил, как однажды был в Амстердаме и забрёл в знаменитый Район Красных Фонарей. Как разболтался со шлюхой, которая оказалась уроженкой Японии. Заурядная бета тактично сделала ему минет, и потом два битых часа слушала оплаченный трёп. О его великой любви. Так вот именно она и предположила, что, раз у них с Итачи ничего не происходит, не значит ли это, что ничего и не произойдёт? Блять, он тогда списал всё это на восточную мудрость, мол, Япония въедается в кровь японцев, где бы они ни жили и какой профессии не отдавали себя. А сейчас только грустно усмехался, наблюдая, как по стеклу стекают капли дождя. Одна за другой. Дожили. Мудрость стареющей проститутки уже оказалась сродни высказываниям древних мудрецов. Пятый, шестой … Вдруг вспомнились поучения покойной бабушки Чийо. Та любила говорить: — Когда дозваниваешься до кого-нибудь, всегда жди семь гудков. Ровно семь. Если после седьмого не ответили, смело клади трубку. Значит, не в этот раз. — А почему? — спрашивал маленький Сасори. Старая Госпожа Чийо на секунду задумывалась, и безапелляционно заявляла, пожимая худенькими, сухонькими, как у сверчка, плечиками: — Правила этикета. И легонько, но ощутимо давала подзатыльник: — Сказала: семь! Значит … Семь. Сасори собирался уже сбросить вызов, как раздался щелчок и сонный, грубый голос ответил: — Кому взорвать бошку?! Сколько потом Сасори ни пытался ответить на один очень простой вопрос: зачем, собственно, он всё это затеял, ответа на него так и не нашёл. Возможно, сдали нервы (хотя, какие нервы, блять, он всегда кичился своим хладнокровием и гордился, что по шкале выдержки может переплюнуть Итачи). Возможно, посталкогольное похмелье сыграло с ним злую шутку (пару часов в обнимку с белым другом, а потом с тазиком, доконают кого угодно). А возможно, всё вместе … но, когда Акасуна услышал недружелюбный голос, отступать было поздно. Или — опять же — тогда он не захотел притормозить, остыть … остановиться. — Ты встречался с этой сукой — младшим братом Учиха Итачи? Дейдара, по иронии судьбы, всю ночь тусивший в клубе, где напился так, что не смог трахнуть снятую там же шлюшку, оправдавшись тем, что это девка, даром что омега, только-только привёл себя в относительный порядок. Он угомонил головокружение, желудочные спазмы и трясущиеся руки литрами травяного коктейля, сдобрил всё коктейлем из яиц с сахаром и сметаной и лежал, постигая нирвану, поэтому настойчивый звонок выбил его из колеи. А когда до расслабленных мозгов дошёл смысл вопроса, Дейдара вообще пожалел, что забыл отключить это ёбаное средство связи: — Ты вообще страх потерял?! А если я велю своим людям отследить звонок … — Побереги пыл и просто ответь, — настойчиво. Немного остыв, Тсуккури лёг обратно. Про войнушку с участием своих парней он, конечно, преувеличил. Ему итак было плохо, а искать контакты, кому-то звонить, трубить сбор … Одним словом, напряжно. Тем более ему так хреново … — Какое мне дело до … —Того, кто, во-первых, младший Учиха, а во-вторых … тот, с кем ты встречался … Теперь живёт с Намикадзе Наруто. Это так, к сведению. —Так я его, практически, в холдинге этого Намикадзе и встретил, — хмыкнул Дей, потягиваясь, и ядовито прибавил, — неужели не в курсе, раз такой осведомлённый? И, кстати, ты, блять, вообще, кто? Хера решил принять участие в … — … Том, что мне известна причина, по которой ты не выносишь младшего Учиха. И это не потому, что он омега. Вялость как рукой сняло. Дейдара мгновенно сел, сбрасывая одеяло: — Какого дьявола?! Да ты кто?!!! — Неважно … Важно то, что, пока ты вздыхаешь по Итачи, ты автоматически упускаешь способ отомстить за себя. Но наказать, прежде всего, того, кто … Счастлив, в отличие от тебя. — Какого чёрта?!!!!! — снова взревел Дейдара, сжимая кулаки, не обращая внимания на то, что хрустнула панель смартфона. Дорогая игрушка, обычно он трепетно относился к своим вещам, но … но … — Думаю, тебе очень хотелось бы видеть вот такую картину. Этот самый Намикадзе — очень неуравновешен и не склонен к нежностям. Вполне допускаю мысль, что ты надеялся, что Намикадзе, как альфа, циничен, не ценит отношения, так как не верит в них, и со своими потенциальными партнёрами мог быть жесток. А судя по характеру Саске, он, хоть и не совсем походил на Итачи, упёртость Учих ему была свойственна по праву рождения. Несмотря на сущность омеги. Поэтому легко напрашивался вывод … Саске должно было быть хуёво. Поэтому ты сейчас считаешь, что Наруто спускает пар, используя младшего как боксёрскую грушу … Верно? — Всё так, — выдохнул Дейдара, слегка ошеломлённый тем, как легко считали его потаённые мечты. Достать того, кто тебе недоступен через того, кто дорог твоей несбывшейся мечте … Это ли не сладость мести? Мало кто способен в нашем бездушном мире на осуществление своих амбиций, в частности, касаемых стремления отомстить кому-то за что-то. И не то, чтобы Дейдара так уж сильно возненавидел того, кто был его кумиром … просто он сильно измучился. И хотел просто одного. Чтобы хоть кто-то равноценно пострадал. И он не виноват … что первым в его голову пришла кандидатура младшего Учиха. Сасори продолжал педалировать: — Если бы Итачи узнал о том, как плохо Саске, он бы немного … но пострадал. Отрицательные эмоции — вот что ты ждал от этой авантюры, а не жили они долго и счастливо. Верно? — Верно, — прошипел Дейдара, убирая чёлку с неожиданно взмокшего лба. И кивнул, подтверждая, не обращая внимания, что невидимый собеседник уж конечно, не может видеть этого жеста, и зло добавил, — я бы посчитал потом все синяки этой твари … Спохватившись, Дейдара уточнил: — Но Итачи я зла не желал … никогда. —Тогда почему ты так зол на Саске? — провокационно вёл свою партию Сасори, наслаждаясь своей невольной властью. Люди … прежде всего альфы, такие дураки. Ими же, оказывается, так легко управлять … ну, навроде безмозглых кукол … — Наверное, потому, что я был его первой любовью. Он любил и тянулся ко мне, а Итачи нет, — пошёл на провокацию Дейдара и вздохнул, не справившись с нахлынувшими воспоминаниями … Как он смотрел на маленького омегу, видел восхищение в его глазах, воображая, что это … — Итачи. Если наказать Саске, Итачи это будет уроком. Невидимый собеседник не заметил злого огонька, разгоравшегося в тусклых глазах Тсуккури. Он итак со многим согласился … В конце концов, не на исповеди же. А что существует внутри тебя, это твоё личное дело. — Полагаю, этот разговор ... — Способ дать понять тебе, как надо было действовать. И да, не пытайся меня отследить. Потом, когда Сасори вспоминал свой разговор … Он так и не смог понять, отчего он так зациклился на этой идиотской, в сущности, мысли. Ведь он тоже не желал зла Итачи. А оно, это зло … Зло всегда долго тянется. * Саске подразумевает «День омег-мальчиков». ** Помним? «Глаза ведьмы». То есть глаза Саске такие за счёт необыкновенной радужной оболочки, кажется, что один зрачок. *** Сорт крепкого виски, который пьют со льдом или водой. Бренд вымышленный, все совпадения случайны. **** Дядя. ***** Сорт не менее крепких сигарет. Бренд вымышленный, все совпадения случайны. ****** Отец.