Чёрная невеста

« ... Ад и рай – в небесах, – утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай – не круги во дворце мирозданья, Ад и рай – это две половины души». Саске прекрасно всё видел. И оттого здорово злился. То ли на себя, поскольку повёлся на авантюру, то ли на своего бестолкового альфу, который ещё вчера носился с его беременностью как с величайшей драгоценностью, а сегодня ... А сегодня на чистом глазу заверял его, что это просто дань традициям! Совершенно безвредно! Ни в коем случае не отложенное по понятным причинам его, Саске, наказание! И вообще – учитывая многолетнюю дружбу с Собаку но, маленький экспромт с переодеванием, то есть небольшой сюрприз хозяину горного имения. Который, оказывается, невероятно любил омег, одетых в кимоно. Да чтоб тебя, Гаара-сан! Для Наруто-сан мои поздравления отдельно. Саске позволил себе быстрый, как молния, незаметный сердитый взгляд и снова, следуя игре, на которую он по дурости подписался, тихонечко застыл. « Он' гаку тэке» ... «Песня в горах», да?! Лаадно. Они ещё споют с Наруто свою песню! Но, как говорят мудрые люди ... Разбуди пчелу, и она набросится на тебя с яростью дракона*. *** – Правда, я здорово придумал, когда попросил Карин-чан помочь тебе с нарядом? Девушка-омега ... Здорово же? – Ещё лучше будет, если я ... после родов ... не подпущу тебя к ребёнку! Растерянное выражение обычно довольно уверенного в себе лица альфа-самца Саске, наверное, не смог бы забыть и спустя годы. Годы их – худо ли, бедно ли, но потихоньку налаживающейся семейной жизни. Как и то, почему он так сказал! Возможно, эгоистично, но вполне себе удачная маленькая месть. Хотя и как-то ... по-детски. Плевать или ... нет?! Проклиная про себя свой язык, Саске – не без помощи Карин, расстелил циновки так, чтобы приготовленные кушанья и напитки оказались в середине. Наруто и Гаара, тем временем, пользуясь привилегиями своего пола, как тихо шепнул на ухо первый второму, развешивали высокие фонари из рисовой бумаги «васи», свет от которых мягко падал на цветы. Для усиления эффекта молодые альфы также расставили маленькие фонарики. Саске, терзаясь из-за вырвавшихся невольно злых слов, покончив с расстиланием циновок и расстановкой закусок (попросту оставив это на Карин), встал около одного из деревьев, прислонившись к стволу, и начал развлекать себя тем, что ... наблюдал. Как альфы вешают бумажные фонарики для предстоящего праздника ... Он бы, конечно, продолжал расставлять кушанья, чтобы быть занятым делом, и не думать о своих необдуманных поступках. Вернее, словах. Конечно, одним больше, одним меньше, но ... Но и беспрерывно расстилать циновки не прокатит. Саске со страхом зажмурился, едва – на секунду! Но всё же отлично ощутил, как внутри шевельнулось то самое нечто, из-за тёмной ауры которого он мучался бессонницей, а если засыпал, то часто просыпался, будя сам себя своими же криками ... Нет-нет ... Только не сейчас! Он же считал, что со всем справился ... и это отступило ... разве нет?!! Или ... То, что вернулось ... и есть его наказание? И совсем не от Наруто? Дрожащие губы слегка разжались, чтобы позволить лёгким вдохнуть спасительный глоток свежего воздуха. Чтобы прийти в себя и доказать самому себе, что всё, что он только что ощутил, о чём испуганно подумал ... Ничто иное, как из-за ложного чувства вины. И потому, что он настолько разнежился ... Настолько уверился в своей абсолютной безнаказанности ... Что перестал следить за языком! Ну пошутил ... Ну подумаешь, неудачно пошутил ... Что не подпустит Наруто к их маленькому ... Не подумал ... Просто пошутил, да! Разве в здравом уме он бы подумал о таком?! Ведь Наруто ... – Саске ... Наруто, абсолютно не похожий на огорчённого жестоким отпором человека, оказался рядом, застав едва ли не подскочившего от неожиданности омегу чуть ли не врасплох: – Ты знаешь, что, если не знать всей картины целиком, ты божественная... Саске мигом прижал руку к одному слишком болтливому рту: – Когда мы с тобой объяснялись ... вернее, скорее объяснялся со мной ты ... я дал себе слово, что перестану реагировать на твои дурацкие выходки. В конце концов ... Альфа здесь ты, омега я и по любым законам тебе многое можно. Ну, случилось в Вашей семье ... то, что случилось. Что альфы, подчиняясь устоявшимся традициям и брачным требованиям ... Никогда не выбирали для себя в пару парня-омегу. Хотя ... Для любви неважно, какого ты пола. Однако я согласился понять, почему у вас заведено так. Я всё равно парень, а подчиняюсь тебе, так зачем переживать, если ты меня будешь – в определённые моменты – считать своей омега-женщиной?! Ну и чтобы показать, что мне теперь фиолетово, я и согласился на этот бред. Блин, знал бы, на что ты меня подписал, шутник херов! Гейша!!! Аррр!!! Наруто дёрнул Саске на себя, чмокнул того в нос, огладил сердито нахмуренные брови: – Ну ... зато понял, наконец, мой сердитый омежка** ... что я всегда тебя хотел, и неважно, в каком обличии? А ещё ... Альфа распрекрасно знал, что, завуалированную под всю эту муть подлинную причину он – режь его на сотню кусков! Не скажет. Про то, что все эти «игрища» просто-напросто его маленькая месть одному омеге за тот миг, когда его сердце едва не оборвалось ... Когда он узнал про выстрелы в холдинге ... В котором этого упрямого омеги быть не должно было! И всё последующее ... Пусть, как любит поговаривать ма, любой суровый альфа-мачо в глубине души останется маленьким мальчиком, любящим разные игры ... Он не смог удержаться, чтобы, узнав про горное имение, придумать это наказание для своего Цветочка ... Но он, Саске, не узнает о подлинной причине поступка альфы, никогда! Разве что когда-нибудь потом ... На исходе ещё одного лета ... Когда ... Когда они, обзаведясь невероятно многочисленным потомством ... Дружно состарятся и будут сидеть, одряхлевшие и иссохшие, ни дать, не взять – два патриарха разросшегося Клана Намикадзе-Учиха ... на террасе подобного дома, играя уже в какую-нибудь интеллектуальную игру, а не сводя друг друга с ума, соединяясь телами, а не мыслями ... И тогда он, наклонившись к ушку своего единственного и неповторимого любимого, оглохшего суженого ... радостно прокричит ему ... – А я тебя тогда здорово наказал ... Саске-чан! Стопудово зная, что Саске-чан ничего такого и не услышит!! И это всё – просто для успокоения совести ... Ну, и если он сам не забудет подлинные причины подобной шалости. Усмехнувшись своим пошлым, неправдоподобно-игривым мыслям об их возможной старости вдвоём ... в далёком-предалёком будущем ... Наруто пока решил остаться в настоящем. В котором они с Саске всё ещё молоды ... Руки альфы принялись нежно, чувственно разминать напряжённую спину. Вдохнув аромат вовсю цветущей сливы, перемешавшийся с ароматом мяты, словно вплетающимся в распущенные им же волосы одного сердитого омеги, Наруто шепнул, тихонько целуя макушку: – Саске ... Цветочек мой ... нет, постой, не сердись! Малыш ... Помнишь ... мне стыдно, но сейчас такое волшебство ... что я думаю, можно признаться во всём. Помнишь, когда ты страдал, ты просил меня простить тебя. И я тогда произнёс жестокие слова, за которые мне сейчас – именно сейчас – стыдно. И неважно, что мы с тобой были вместе спустя те четыре клятых года разлуки и я ... Я ничего тогда не понимал! Я ... я оттолкнул тебя. Наговорил ... многое ... Может, ты уже не помнишь ... Ведь омеги так великодушны! Зато я помню. Среди прочего я ... Я сказал тогда ... Что не готов подробно обсуждать прошлое. Наше с тобой прошлое. И ...Что то, что я притронулся к тебе, многое значит. Хотя бы то, что ты мне не противен. И тогда я ... был не намерен «обсуждать остальное». Я так сказал. И только сейчас я понял... как я мог подобным задеть ... обидеть тебя. Несколько рваным, нервным движением кающийся альфа взлохматил волосы, уже не понимая, а это точно был он? Сглотнув, продолжил чуть более хриплым тоном: – Но только сейчас. Когда я узнал, что стану отцом ... Я в полной мере пересмотрел свои взгляды и осознал свои действительные ошибки! Хотя ведь Гаара тоже пытался, как и ты, достучаться до меня ... объяснить мне ... что я ... давно принял и простил тебя. Потому что ты – именно ты – нужен мне. И то, что мы истинные соулы ... иногда мне кажется, это тут вообще ... вторично. Ты! Я! Только так! Но, чёрт возьми! Пойми и прими, просто прими, как ещё один факт моей капитуляции! Я никогда ещё и не с кем так долго не объяснялся. Мне проще подкрепить свои мысли, свои слова действием. Понимаешь? А ещё ... Самое последнее ... Как долго я шёл к тебе... Как долго мы шли друг к другу ... Тем временем Гаара и Карин, пользуясь тем, что Наруто и Саске увлечены друг другом, и вообще ничего и никого не слышат и не видят, всерьёз решили отдать дань традициям. Дело было в том ... – Я и не знал, что ты – моя коллега! Гаара очень постарался выговорить последнее слово. Не запинаясь. Карин усмехнулась и выпила ещё одну чашечку: – Ну ... Какая уж! Лучше сказать «бывшая». И у меня есть свои тайны и свои ошибки, знаешь ли! Разве только ... – Можешь не таиться, – великодушно разрешил Гаара, поднимая в ответ свою пиалу: – Передо мной точно. А Наруто ... Наруто тогда, в откровенном разговоре ... мне всё рассказал. И про твою хитрость, и про родство. Вот не подумал бы, что судьба может так всё повернуть! Карин польщённо улыбнулась и едва не навернулась носом вниз. А ещё подшучивала над другими! Гаара тактично сделал вид, что не заметил оплошности омеги, которая, как ни в чем ни бывало, принялась путано объяснять что-то про свою ни о чём не догадывающуюся мать-омегу, приходившуюся матери Наруто вроде троюродной сестрой, то, что она выросла в деревне и оттуда идут её криминальные связи ... То, что ей просто повезло вовремя уйти и то, что её отпустили «без последствий». Теперь-то она понимает, почему, но долгое время, забыв обо всём, она просто наслаждалась свободной жизнью, потом вернулась в город, как раз очень удачно оказалось, что в городе появилась возможность возобновить родственные связи и бла-бла-бла ... –Ты слышишь? Голос Карин вернул Гаару к реальности. Перепугавшись, что он прослушал её длинный рассказ про многочисленную родню, он осторожно выбрал нейтральное: – А? – В доме, кажется, шумят. Учитывая, что мне недавно позвонила ма и сказала, что они с Кушиной-сан не смогут приехать ... А если мы все здесь, то кто может шуметь? Собаку но моментально вскочил на ноги: – Это ... Я сейчас!! Молодой альфа так стремительно ринулся в дом, что это заметили все. Наруто, успев заботливо усадить своего о-супруга на циновку и сесть сам, переглянулся с Карин, которая, за минуту до стремительного бегства Собаку но перешла к восторженному описанию, как они участвовали в пара-пара и, попутно, торжествовала по случаю победы в состязании, и поэтому та просто беззаботно пожала плечами: – Гаара-сан пошёл проверить, кто там шумит в комнатах. – Шумит?!! Наруто бесшумно поднялся, обеспокоенно поворачиваясь в сторону центрального входа. И тут лёгкие сёдзи, украшенные рисунками, копирующими стиль укиё-э***, плавно раздвинулись в разные стороны. В проёме стоял вернувшийся беглец, Гаара. Но не возвращение Собаку но так впечатлило всех присутствующих. Рядом с альфой стояла довольно стройная омега-девушка, наряженная, в отличие от Карин и Саске, в восточном стиле. Поднявшийся ветер чуть шевелил тонкие шаровары, играл кисточкой небольшого, расшитого золотом, тюрбана и заставлял переливаться вуаль, позволяющую видеть только глаза красавицы, которую Гаара заботливо придерживал за талию. Заботливо и очень собственнически. – Пойдём, милая, – Гаара, улыбаясь слегка шокированной компании, не менее заботливо обратился к девушке, – ты же так хотела полюбоваться сакурой, еле уговорил тебя не портить наш сюрприз ... Саске послышалось, что кто-то – то ли Гаара, то ли незнакомка, выматерился, но, поскольку Гаара продолжал счастливо улыбаться, он списал это на слуховые галлюцинации. Мало ли что может быть у тех, кто в положении! – Даёшь ... – хмыкнул Наруто. Помедлил и тоже прижал к себе Саске. Тем временем Гаара и девушка спустились к ним и уселись на свободные места. Когда девушка усаживалась, тщательно расправляя одежду, Саске на секунду показалось, что где-то он её уже видел ... но ... но ... – Саске-чан, смотри! К тебе в чашку упала пыльца с цветка сакуры! – заверещала восторженно Карин, которую, похоже, радостное оживление от происходящего так и не оставило. Наруто отставил свою чашечку чая с покачивающимися на поверхности напитка лепестками вишни и, заглянув в чашку Саске, объявил: – Ну, значит, мой Саске будет счастливым весь год! – Охотно поделюсь своим счастьем с тобой, – Саске, не сводя засиявших глаз с Наруто, немного добавил чая в чашку Намикадзе. Ухмыльнувшись, Гаара отвлёкся от созерцания манипуляций семейной парочки. Наконец-то взялись за ум, право слово! Оба!! – Может ... – обнажая лениво клыки, он чуть наклонился к восточной красавице, – мы тоже попробуем ... поискать счастье? Фыркнув, та подтащила к себе тарелку с лакомствами и принялась демонстративно выбирать, что предпочесть. Вместо альфы. Рисовые пирожки с начинкой из бобов – «сакура моти», рисовые «онигири», или закуски «данго», «ханами бэнто»... одним словом, делая вид, что ничего не слышит. Даже угрозу Гаары про танец живота. Возможно, в чём мать родила. Услышавший всё Наруто постарался сохранить серьёзное выражение лица, но то, как сильно младший альфа закусил губы и наклонил голову, старательно выискивая лакомство, разозлило Гаару сильнее всего. Вскочив, он прорычал: – Мы утомились, долгая дорога и всякое такое ... Замолчав, так как жалкие отговорки были явно шиты белыми нитками, Собаку но схватил девушку за руку и практически выволок за собой. Быстрые шаги с головой выдавали, как он зол. – Хорошо, что Гаара внутри предпочёл европейский стиль, – заметил Наруто. Саске, аккуратно надкусывавший пирог, удивлённо повернулся: – В смысле? Рука омеги, потянувшаяся, было, к спелому плоду персика, оправдывая своё обжорство «зовом растущей плоти», замерла. И вздрогнула, когда Наруто, не выдержав, громко расхохотался. И засмеялся ещё сильнее, когда раздался приглушённый грохот. *** Ногой открыв дверь, Гаара вшвырнул обратно в комнату свою спутницу, что всё время, пока они шли сюда, сопротивлялась и молча, ожесточённо, вырывалась, и встал около входа, сжимая руки так, что они побелели: – Какого дьявола выкобениваешься?! Послышался треск: руки, с ногтями, покрытыми безупречно наложенным тёмно- вишнёвым лаком, с какой-то мрачной радостью сорвали вуаль, и голос, по модуляциям чуть более высокий, чем низкий, мелодичный у прирождённых омег, не менее зло вернул упрёк: – Мне надоел этот цирк! – Кто. Бы. Говорил. Гаара прищурился, чуть кивнул: – За одну твою фантазию я готов выпороть тебя так, чтобы ты месяц не мог сесть. Слышишь, Сасори?! Поэтому скажи спасибо, что я выбрал для тебя ... – Сказал бы, что дрочишь на переодетого в женскую одежду парня! – зашипел Сасори. – А ещё лучше ... Что тебя вообще и в частности возбуждают альфы, переодетые омегами!! Гневный взгляд упал на клочки разорванной вуали. Он сам не ожидал, почему, но в памяти, словно внезапный, сильный удар молнии, яркой вспышкой, белым изломом прорезавшей потемневший грозовой небосклон, отразившись болью в сжавшемся сердце, напомнила о себе та часть разговора с Дейдарой, когда последний ... скажем так, здорово вышел из себя. И, что уж, нехило ему вломил. Сломанный от души нос и порезанное лицо ... Наверное, он, Акасуна но Сасори, всё-таки везунчик. Если сумел уберечься от более существенных травм. Конечно, что касалось тёмной личности Тсуккури ... Он всегда выламывался из их компании, будучи самым, наверное, не только молодым, но и самым «отбитым на всю голову», или неуравновешенным, что уж ... И так жестоко поступил с ним, посчитав этот поступок как справедливое возмездие ему, Сасори. Посчитав, что он предал их дружбу ради такого, как Саске ... Вообще, в его, Сасори, жизни ... не слишком ли много ... этого самого предательства?! Он покосился на странно-спокойного альфу. Начиная нервничать. «Чёрт ... он же видит теперь мои шрамы ... И нос ... чёрт, когда-то идеальный ... Какого меня волнует, что он там увидит?!!» Это последнее, что мог бы подумать про себя, любимого, Акасуна. Но отчего-то шрам, оставленный ногтями слетевшего с катушек Дейдары, когда светловолосый психанул из-за Саске, впервые показался уродливым. Не говоря о форме искривлённого носа, безупречность которого теперь, наверное, мог восстановить только лучший пластический хирург, но сначала его это, вообще-то, и не парило ... А теперь почему?!! Он что, омега какая ... Хотя ... когда мечтал об Итачи ... он ... он думал ... представлял себя ... в роли ... кого??!! Да ... да блять, о чём??? И всё одно ... Сасори прижал к лицу руки, загораживая своё уродство, опустился на колени, нервничая, поспешно схватил самый крупный кусок полупрозрачной ткани, не задумываясь, как всё это могло выглядеть со стороны ... Пока не услышал: – Если тебе так уж неприятно то, что в качестве наказания я придумал переодевание в женские тряпки ... Отчего же ты загоняешься от тобой же и изорванной вуали? Опасное, неуловимое движение. – Или ... Сасори буквально всей кожей ощутил, как наклоняется над ним этот невозможный альфа ... вдруг и внезапно ставший для него не менее важной частью его, Сасори, жизни, незаметно отпустив другую часть, не так давно заставлявшей его сердце обливаться кровавыми слезами. А тот, словно ничегошеньки и не заметив, договорил: – Оказывается, для тебя ... важно быть красивым для меня? И именно поэтому ты согласился на мои условия прощения твоей идиотской выходки? А, Сасори? Акасуна с минуту переваривал вышесказанное. Начать оправдываться? Что он, Акасуна но Сасори, поддался на аргументацию какого-то жалкого омеги ... самонадеянно решив, что ничего страшного и не случится? Но ... да сука, недаром какой-то мудрец сказал: «Оправдание – удел слабых». Это пусть Саске оправдывается перед своим Наруто, а он ... какие бы грязные мысли ни были в его голове ... и как бы с ума он ни сходил от своей «неправильности», но он был, есть и будет ... Альфа!!! Мгновенно вычеркнув ещё одну трусливую мыслишку, что да, он альфа, но на всё согласился сразу, едва Гаара на него ... Сасори легко вскочил на ноги, с вызовом повернулся так, чтобы чёртовы шрамы, особенно самый глубокий, стал виден во всей уродливой красе: – Саске тоже переоделся в девушку-омегу! Будучи парнем-омегой!! Гаара с минуту помолчал, будто обдумывая услышанное. Но это была иллюзия. Заусмехался-засмеялся, словно Сасори сморозил несусветную чушь, глупость. И у него вообще-то, было своё мнение на этот счёт и оно, это сраное мнение, было отнюдь не в пользу разошедшегося Сасори: – Саске-чан ... – мягким тоном провокатора начал он, – сам так захотел. Нуу ... как захотел? Пальцы Гаары с печаткой чёрного демона О́ни****, клыками охватывающего сразу три фаланги левой руки, легли на правую руку, игриво перекрывая её, но так, чтобы зарвавшийся присмирел. – Не хотелось бы, конечно, подробно объяснять природу отношений моего друга и младшего брата твоего ... тем более, насколько я знаю, твой друг от родства преспокойно открестился ... Но, чтобы ты перестал демонстрировать дурные манеры ... наверное, немного поясню. Кое-что. О взаимоотношениях. Сасори сам не ожидал, но, когда Гаара легко коснулся темы семейственности в Клане Учиха, отчего-то он покраснел. А Гаара, словно ничего не замечая, продолжил вразумление: – У Саске-чан, как я успел заметить, всегда была несколько заниженная планка своего восприятия как омеги. Вообще омеги, к слову. Однажды ... И это, честно, между нами, Наруто пошутил, сравнив Саске-чан с омега-девушкой. Реакцию последнего ты можешь представить, учитывая нестабильный характер бывшего младшенького бывшего соклановца Учиха. Усекаешь? Нахмурившись, Сасори тотчас кивнул, опять же, не заметив этого. Когда он стал беспрекословно внимать тому, что говорил ему Гаара? Внимать и соглашаться? А тот, реально не замечая терзаний, выдержав паузу, спокойно перешёл к личности самого Акасуна: – Нуу ... А что касается тебя ... Сасори напрягся. И не зря! – Ты, мой дорогой, мне должен. Глаза альфы при этом не просто недобро сверкнули бирюзовым пламенем; они словно подчеркнули, сколь разный у них, у обоих альф, уровень. Да так, что вся кожа Сасори пошла зябкими мурашками, и озноб этот был явно не потому, что на нём было практически эфемерное одеяние, чтоб её, клятой восточной танцовщицы! А потому, сука, что со всеми своими амбициями ... Он, Сасори, действительно не понимал одной простой вещи. Пренебрежительно считая – будучи элитой, всех вокруг своими марионетками, которыми, так или иначе, легко управлять, он сам не заметил, как проебал своё так называемое знание окружающего мира. То есть тех самых «марионеток». Первым «звоночком» был недосягаемый Итачи-сан. Потом – как ни странно, «всеобщий любимец» Дейдара. И, наконец, замыкал провальный список псевдодостижений ... Гаара. Собаку но Гаара. Вот этот вот альфа, общества которого он стал искать, сам этого не замечая. Да он до сих пор этого не понимал. Разве что – таких, как этот дьявол, ставят во главе списка, а никак не в конце. Даже если и знакомы они ... не так долго, как с ... Сасори вздрогнул, облизывая губы и механически отмечая, что, кажется, надо было нанести блеск, а не эту проклятую, слишком густую и жирную, помаду. И вздрогнул снова, осознав едва ли не со стоном, что он и подумал об этом так, словно всё это привычно и он вот всегда так ... Что?! Как заворожённый, он уставился на альфу, поняв, что прослушал половину обвинений, но отчаянно решив, что и ладно. Какая разница ... если его всего-навсего отчитывают?!! – .... ая Саске-чан в том случае ... – ... погибнуть! – ...своими, блять, реально бабскими мозгами, что это может быть ... Да ты меня, вообще, слушаешь?!!! Едва ушей коснулся рык озлобленного альфы, да, как сумел сообразить Сасори, альфы-доминанта ... он рванулся в сторону, решив плюнуть на свою покорность, да и лишь бы свалить куда подальше, к чёрту! Как в тот же миг какая-то неведомая сила отшвырнула его куда-то в сторону; стукнувшись макушкой о стену, он на секунду выпал из реальности, и только потом догадался, что этой силой был не кто иной, как разъярённый Гаара. А реальность такова, что его прижимают к стене и практически душат. И уж потом он почувствовал, как губы Гаары целуют его губы. Сжигая на костре весьма ощутимого желания. Не менее жаркого, как этот почти насильный поцелуй. Борясь – теперь уже с самим собой – Сасори выкрикнул, пытаясь вырваться из плена, в который сам же себя и загнал: – Я умею проигрывать. Слышишь, ты ?!! Ты велел мне согласиться на этот дурацкий маскарад, если я не хочу предстать перед разъярённым Итачи, у которого ответственность за безупречность Клана настолько завышена, что зашкаливает выше крыши, особенно с тех пор, как Саске-чан отлучили от Клана ... Да, я согласился. Даже учитывая, что это не так ... Согласился! Только поэтому!! Карие глаза полыхнули лютым пламенем; Сасори едва сдерживался, но хватка Гаары не ослабевала, а, наоборот, только усилилась, будто подсознательно он понял, что, расслабься на секунду и пленённый им альфа тут же воспользуется промахом. Всё-таки не хрупкую омегу завалил! И пусть это альфа, несмотря на подкаченность, но заметно проигрывающий ему, Гааре ... Но альфа! А значит, расслабляться – явно себе дороже! Он сам ещё ни черта не понял в себе, кроме одного. Самого важного. Что все мысли, так или иначе, посещающие его в редкие, одинокие ночи ... Свелись к одной мысли. Он альфа, бесспорно да. По рождению и по праву. Но это не мешает тому неизбежному, что, в конечном итоге, случилось в его жизни. И признать и отпустить только потому, что может получить отпор?! Ну, уж нет. Тем более нет! Прирожденный хищник всегда чувствует такого же хищника. И это невероятно будоражит кровь, обостряя невероятные ощущения. Моя законная добыча, не так ли?! Даже если это – не спор за добычу, как таковую ... а утверждение права считать добычей равного себе. Потому что да!! Прижимая горло Сасори, так, что тот начал судорожно хватать воздух, Гаара чуть наклонился и шепнул, контролируя каждое движение: – Что-то мне подсказывает, что, будь у тебя сотня ножей, ты бы исполосовал меня ими. Для альфы, конечно, подобные «украшения» так, пустяк. Как боевые почётные знаки доблестного сражения с себе подобным. Но, знаешь что? Не так уж и давно я приглашал тебя в Отель ... Неважно, что потом мы оба сочли это шуткой и сделали вид, что забыли об этом. Я не забыл! Я не шутил! Вот как думаешь ... Моё скромное жилище может ненадолго стать комфортабельным номером в Отеле любви? И, кстати ... тогда можешь исцарапать всё моё тело ... Не опасаясь отхватить больше того, что ты пытался скрыть от меня под этой своей тряпкой. Кстати, а чего ты так загонялся? Признаться, если бы не твоя возня с лоскутами, я, наверное, и не заметил бы твои ... гм, недостатки внешности! Вспыхнув, Сасори отвернулся ненадолго, когда вспомнил, как старательно зачем-то замазывал тональником эти самые «боевые почётные знаки». А Гаара, добившись того, что сумел задеть, понизил голос, добавив, как ни странно, капельку игривости: – Подводя итоги ... Я не привык к прямому неподчинению. К тому, что мне перечат в моём же собственном владении. Но, как я уже уведомил тебя ... Тебе, несмотря на то, что ты альфа ... Неважно, переодетый или нет ... Альфа, повторяю ... Тебе всё может сойти с рук ... Если согласишься лечь под меня. – Ты это серьёзно?!! – сквозь зубы спросил Сасори, упрямо дёрнувшись, уже зная, что хватка Гаары железная, но не сдаваясь. «Хочешь со мной поиграть ... да? Ну что ж ... Поиграем!». А сам вспоминал, как злился, получив в подарок заколку. Вместе с чувственным поцелуем – когда, нагло нарушив допустимое расстояние между ними, Господин Собаку но мало того, что взял его за руку, так и держал д̀ольше, чем позволяли приличия. Не для того, чтобы, как альфа альфе, пожать её. Хотя бы сделать вид. Нет же! Проклятая память Акасуна но Сасори не дала забыть, как жарко ему стало, когда Гаара сжал его руку ... Как, не давая опомниться, двинулся дальше, тихонечко исследуя пленённую конечность, опускаясь вниз, от кончиков пальцев в сторону ладони, чтобы неторопливо, с ленцой перебирать её более нежную кожу и как он вздрогнул, когда вдруг губы этого клятого альфы коснулись этого самого места ... И как, в придачу к возмутительному поцелую, ему вручили ту самую злосчастную заколку! А злился он потому ... Что заколка эта ... Кандзаси ... ... С ярким багряным цветком в виде изогнутого скорпиона и россыпью алых, словно кровь, небольших бриллиантов на украшающих заколку посеребренных нитях ... Блять, она была женская! Если Саске-чан способен бушевать, если его, парня-омегу, нарядили девушкой-омегой ... то что же он??? Опомнившись, дёрнулся ещё раз: – Рехнулся?!! Хотел добавить ещё парочку более крепких словечек ... Памятуя, что он, что бы там Гаара себе не напридумывал, альфа!!! И задохнулся, вдруг вспомнив не только чувственный поцелуй «От Собаку но». Вспомнил усмешку Дейдары. Вспомнил его язвительный вопрос, так долго не дававший ему покоя ... Каково это ... альфе желать альфу?!! Замерев, с мрачным юмором Сасори также вдруг подумал ... что вот сейчас и узнает ... и плевать, что объекты не те, а просто упущенное время, возможности ... Или он вообще ничего не понимает, что происходит с его проклятой жизнью, с его проклятой сущностью, если он всё это время мечтал и думал чёрте о чём. За что и поплатился. Потому что нарвался ... И тут Гаара, в свойственной ему манере, дал о себе знать. Отпустив замолчавшего Акасуну, Гаара одёрнул ворот рубашки и пошёл прочь; однако, уже выходя, повернулся: – Да. – Что «да»? – Ну, ты же задал мне вопрос? Невозмутимость Гаары могла пробить любую защиту. Даже подобную той, что выстроил Сасори. И Гаара добавил. Опять же, словно предугадав реакцию. Будничным, спокойным тоном: – Бежать не советую. – Что, с собаками бросишься искать? – склонил голову к плечу пришедший в себя и уже успокоившийся Сасори, ядовито усмехаясь. Гаара вежливо дослушал: – Просто не советую. Ситуация складывалась откровенно абсурдная. Акасуна но Сасори это понимал, но, в глубине души понимал также, что начинает испытывать ... азарт? Предвкушение? Или .. . скорее, некое возбуждение ... оттого, что он ... нужен? Интересен? Но что, если он ошибается в своих предположениях? И вот это всё – просто-напросто амбиции альфы, демонстрирующего свою явную доминантность перед другим альфой?! Ему уже давно было плевать на то, что он, альфа, возможно склонится перед другим альфой ... если тот позволит. С Итачи ... всё было по-другому. А с Гаарой? «Я окончательно сошёл с ума!» Прикинув возможности, Сасори скрестил на груди руки. Он примерно знал породу людей, похожих на Гаару. В принципе, и на некоего Намикадзе Наруто тоже. Альфы, мать их!! Похоже, от второго Саске-чан, как ни пытался доказать свою самостоятельность, как бы ни бунтовал ... из-за чего они оба тут и оказались ... зависел. Ему, правда, не было до этого дела. Как в сумбурном прошлом омеги, когда он, Сасори, закрыл глаза на всё то, что творилось в Клане ... так и сейчас. В конце концов, теперь за Саске-чан несёт ответственность Господин Намикадзе? Вот пусть и разгребает ... Он итак подписался на то, отчего так долго отмахивался ... Сам не заметив, как подменилось имя того, ради кого он вписался в это дерьмо. А вот что касается первого ... Он с удовольствием собьёт с этого субчика спесь: – Пытаешься классифицировать меня тоже? Не советую. Удовольствие от удивления, проступившего на лице Собаку но, компенсировало всё. Во всяком случае, самообладание, так некстати покинувшее его, отчасти, но вернулось. Оглядев как можно медленнее вытянувшуюся физиономию Гаары, чтобы закрепить успех, Сасори сладко добавил: – Я, знаешь ли, прощаю обиды, но не забываю того, от кого их получаю. Однако Гаара, идя к вершинам власти в своём мире, не зря прошёл выучку у человека, про которого в определённых структурах ходили легенды и то шёпотом. Моментально став серьёзным, молодой альфа сухо обронил: – Видимо, свой тянется к своему. Прежде чем Акасуна сообразил, о чём речь, ещё суше добавил: – Мелочная мстительность свойственна слабому полу, потому простительна. Может, потому ты и не пикнул, когда рядился в сучку? И да, то, что ты испортил, стоит баснословно дорого, ты уж определись. Подчиняешься, принимая правила игры, или упираешься, доказывая свою мужественность. Если что, озвучу сумму. И, кстати, отсрочек, частичных выплат не предусмотрено. Прежде чем ошеломлённый Акасуна выдавил из себя хоть слово, Гаара вышел из комнаты. Хлопок дверных створок. Затихающие шаги. – Чёртов агрессор! – прошипел Сасори, устав награждать вышедшего разными нелестными эпитетами, какие только пришли на ум. Сообразив, что, продолжая в том же духе, он явно теряет зря время, Акасуна замолчал. Но молчание столь негативно отразилось на его взбаламученном сознании, что, не выдержав, альфа злобно взмахнул руками, делая в воздухе красноречивый жест, крест-накрест, будто царапаясь. И представляя с наслаждением, что перед ним спина уёбка. Сдаваться просто так он не собирался. Даже ... и тем более Гааре. Вскочив на ноги, он на цыпочках подбежал к выходу и выглянул в коридор, чтобы убедиться, что тот в самом деле убрался куда подальше, а не стоит где-нибудь поблизости, ожидая, когда добыча проявит неосторожность. Но в коридоре было тихо. Карие глаза опасно блеснули. Дверь плавно закрылась. *** Убедившись, что довольная Карин угомонилась, а Саске и незнакомка тихо сидят по своим комнатам, Наруто и Гаара, потушив фонари, забрали остатки яств и, прихватив их с собой, уселись на террасе. – Хорошо ... – протянул Наруто, слушая пение цикад и мерное журчание воды, переливающейся из одного желоба в другой. И неожиданно повернулся к другу: – Ну как ... Ты усмирил своих демонов? Они и в самом деле были лучшими друзьями; во всяком случае, понимали друг друга не то, что с полуслова. Задумавшись на полсекунды, Гаара усмехнулся: – Догадался ... – Скажем так, сопоставил и сделал соответствующие выводы, – уклонился от прямого ответа Наруто, – не мне тебя судить, особенно за то, что ты ... вот так вот решаешь свои проблемы. – Умный мальчик! – пошутил Гаара и Наруто показательно выгнул бровь. Серьёзно? Собаку но шутит?? Однако как же ты изменчив, мир ... А Его Владычество Господин Собаку но, словно ничего не заметив, или заметив, но проигнорировав, хмыкнул: – Если честно ... Меня могло бы удивить совпадение наших с тобой вкусов. Даже если скинуть со счетов то, что нас связывает многолетняя дружба. И озорно улыбнулся: – Я ведь действительно хотел проделать одну штуку ... Нарядить его гейшей. Причём выбрать именно женское кимоно! И заколоть волосы ... Понизив голос, прошептал себе под нос, так, что даже Наруто, обладая острым слухом, не расслышал: – Той кандзаси ... В виде алого скорпиона, потому что он сам не знал, что на него накатило, когда узнал, как называют этого альфу его друзья ... Алый скорпион. Он примолкнул, отпил немного коктейль, взболтал бокал с остатками алкоголя и добавил: – Сам не знаю, почему это так долго будоражило мой мозг. Наплевать на наши сущности. Нарядить ... как парня-омегу. А ещё лучше – девушку-омегу, если совсем уж пуститься во все тяжкие. Фантазия эротик, мать её! Но, смотрю, не я один такой ... – Как сказал бы мой покойный одзи-сан ... Извращенец. Гаара уважительно покивал. Что Наруто, что Менма, были очень привязаны к покойному Джирайе-сама. Редко когда позволяли себе говорить о своём собственном деде более привычно, более по-домашнему. – Так или нет ... но, поскольку мою фантазию как бы заняли ... Оба альфы с усмешкой переглянулись. – Поэтому пришлось брать то, что есть, – не моргнув глазом, договорил Гаара. И, помолчав, мягко спросил, ненавязчиво переводя разговор с себя на молодого друга: – Кстати говоря ... А как насчёт твоих демонов? Укротил? Договаривая, выразительно посмотрел в сторону комнат, выделенных им для парочки «Наруто-Саске». Впрочем, если между Гаарой и его «гостем» было всё странно и непонятно, для Наруто именно сейчас всё встало на свои места. Во всяком случае, так хотелось думать и считать. Если отбросить грядущие неприятности, забыть – хотя бы на вот эти дни в горах о том, что случилось там, в городе ... и что ещё может случиться ... ... Демоны были не только укрощены. Они буквально ели с его, Наруто, рук! Улыбнувшись, широко-широко, он просто-напросто покивал головой, меняя позу на более удобную. И не отказывая себе в удовольствии мечтательно посмотреть туда же. В сторону комнат, где был его омега. – Ты ... Недосказанное осело на кончике языка, трудно, но Наруто оценил тактичность Гаары: – По правде говоря, вряд ли Саске можно отнести к тому, кого надо укрощать. Груз, именуемый «Наследие Клана Учиха», это да. Но я пошёл на это сознательно и бесповоротно. Разве я похож на того, кто избегает бороться с проблемами? Гаара снова покачал бокал: – Вы с Саске-чан удивительная парочка. Если говорить об этом ... Порознь и вровень, вам обоим удалось докричаться не только друг до друга, но и до меня. Иначе ... Как только случилась та история, я оставил бы всё, как есть, ещё с самого начала. Но твой омега ... Ты знаешь ... если провести аналогию с Хьюга ... сам не понимаю, как, но мне хотелось вмешиваться именно в ваши с Саске-чан отношения. А не с идеальным Неджи-чан. Хотя он довольно долго был твоим официальным партнёром. Несмотря ни на что. Понимаешь, о чём я? Измена. Аборт. Психиатрическая клиника (пусть даже замаскированная под Реабилитационный Центр, суть страшная и однозначная). Да, Наруто понимал, о чём толкует Гаара. – Он сказал, что я ... важен для него. Что ... это не была измена в том роде, если говорить об этом. И, знаешь ... почему-то я поверил в это. Вот почему мне захотелось всё расставить по местам. Многое допуская ... И после беседы с Иваши я понял самое важное. Природу не обманешь, Гаар. Отсекая ненужные эмоции, меня подвели к тому, чтобы именно я поставил последнюю точку. В нашей истории с Саске. И этот вечер – подтверждение того, что никаких разногласий между нами с Саске нет. – Понимаю ... – хмыкнул Гаара. Ему вдруг захотелось остановить это мгновение, затолкав, куда подальше свои сомнения и отчаянно решив, что, кто знает ... может, когда они рассуждали про демонов ... вполне достаточно ... Как сказал только что Наруто? Поставить последнюю точку. Ведь необязательно вытаскивать на свет то, что, до поры до времени, находилось в тени. Он просто поможет немного ... и будем надеяться, что то, о чём было решено умолчать ... так и останется ... в тени. Вот и всё. И потом ... Они же оба решили побыть немного счастливыми? Счастливыми эгоистами ... Вспомнил свой горячий разговор с Сасори. И оглушительно хлопнул себя по лбу. На удивлённый взгляд Намикадзе весело-зло ответил: – Получается ... Только у меня переодевание вышло не по плану! Но ... Посмотрев долгим взглядом в сторону комнаты, где оставил Акасуну, он с усмешкой добавил: – Тем не менее, надо признать, это и лучше всего. На секунду ему показалось, что в окне виднеются очертания фигуры альфы. Гаара моргнул. Морок исчез. Ну да. Конечно. Будет такой, как Сасори, подсматривать в окно ... чтобы увидеть своего ненавистного ненаглядного! Хотя ... скажем так ... хотелось бы. Тем временем Сасори в самом деле поспешно отпрянул от окна, прижимая руку к заколотившемуся сердцу и злясь сам на себя. За каким хером ему захотелось увидеть Гаару, а ещё хлеще ... Услышать, о чём он разговаривает со своим другом. Вдруг ... о нём? Мысль была столь нова и столь захватывающе соблазнительна ... что впервые с тех пор, как Сасори понял, что ни на секунду не нужен Итачи, Сасори почувствовал облегчение. И какое-то странное возбуждение. И жар от крови, залившей щёки. Он тихонечко провёл вспотевшими от эмоционального подъёма ладонями по коже, хмурясь оттого, что к ним прилипает тональник. Вспомнил их пикировку, на грани фола. Особенно учитывая, что именно тогда между ними всё ещё было очень зыбко, и он и думать не думал, что в один прекрасный день акценты сместятся. И что то, что вело в никуда, вдруг показало ему совсем другой путь ... Возможно, тоже ведущий в никуда. Но ... Сасори, оставив в покое щёки, с силой провёл по губам. Вспоминая, как терзал эти самые губы Гаара, и с каким-то отчаянным весельем ощущая, как нарастает возбуждение. Напоминая ему о его испорченности ... О которой он не собирался сожалеть. Ни тогда, когда Дейдара упрекал его в этом ... Ни тогда, когда предмет его грёз бросил его одного, никак не отреагировав на его признания ... Когда-то он думал, что остался один посреди пучины Ада. Погребённых чувств. Сожалений о своей никчёмности. Неправильности. И о том, что отказываться от этой своей стороны он не в силах. А теперь?? Сасори вдруг заулыбался, поняв, что, даже если он опять выбрал не ту дорогу ... Но он слишком устал идти по старой. И готов броситься на новый нож ... Если только ... – Отель? – прошептал он, упрямо не желая видеть очевидное, – Я тебе покажу Отель ... Исцарапаю в кровь ... оторву яйца ... Только подойди... И отойдя от окна, Сасори с ногами забрался на низенькую кровать, уставившись на дверь. Желая – и проклиная того человека, шаги которого он услышал через полчаса после того, как Наруто и Гаара разошлись. Демоны не сдавались без боя. Демоны ... ... Именно это и подразумевал Тсуккури, когда снова позвонил Тен-Тен. Позвонил тогда, когда она проводила очередную бессонную ночь, дежуря около реанимации, сама не зная, на что надеясь. Её не выгоняли – то ли Наруто распорядился, то ли статус «невеста Киба-сан» помог ... учитывая, что, вообще-то, что она уже и не невеста. Ведь они так и не объявили официально об этом ... Одним словом, Тен не знала. Измученной омеге, за эти дни много чего услышавшей и узнавшей, было всё равно. Время ... Оно всегда играет против нас. Оно, это время, и подсказало ей страшную правду, которую от неё деликатно скрывали ... Ощущалось в воздухе ... Дрожало в невидимых каналах ... Заползало равнодушной змеёй ... Что Киба ... Её Киба ... Любовь которого она не смогла удержать ... угасает ... И очень мало надежд на положительный исход. Но Тен-Тен надеялась. Ведь это её Киба! Он – друг Намикадзе Наруто ... а значит, не может сдаться! И выживет назло всем этим прогнозам недалёких врачей!! И вот именно тогда и раздался этот проклятый звонок ... Как напоминание о том, что, если ты споткнёшься один раз, последствия могут преследовать тебя всегда. И разговор с Саске покажется незначительным ... И тот страх, когда она рванулась и побежала прочь ... тоже. Настоящий ужас был совсем другим. Оказавшись на свежем воздухе, омега вдруг ощутила страшную слабость. Сильно-сильно задрожали ноги, так, что пришлось, по-прежнему сжимая сотовый, другой рукой опереться о стену, бездумно смотря перед собой. Посиневшие от холода губы, половину которых она зачем-то тронула помадой (Тен-Тен сейчас не смогла бы вспомнить, какой оттенок выбрала, поспешно роясь в своих завалах косметики), задрожали. Сглотнув, она беспомощно повторила в пустоту: – Он на это способен? Правда?! Страх настолько глубок, насколько позволяет наш разум. Ибо есть такие жизненные уроки, которые мы усваиваем слишком поздно ... * Древняя японская пословица. ** Здесь Наруто, дразнясь, вольготно соединил «омега» и «женщина», если кого квикает подобное словечко. Одним словом, Наруто тоже пошутил! *** Из «Великой Википедии»: картины (образы) изменчивого мира) — направление в изобразительном искусстве Японии, получившее развитие с периода Эдо. Для укиё-э характерны картины обыденной жизни, созвучные городской литературе этого периода. На гравюрах изображались прекрасные гейши (бидзин-га), массивные борцы сумо и популярные актёры театра кабуки (якуся-э). Позднее стала популярной пейзажная гравюра. **** Большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или чёрной кожей, живущие в Дзигоку (японский аналог Ада).