Чёрная невеста

«Если ты ненавидишь – значит, тебя победили. Конфуций» Гаара показательно наклонил голову к плечу: – Ты сказал это серьёзно? Сасори глубоко-глубоко вздохнул, стараясь выглядеть более чем спокойным, взывая к своей едва не потерянной сущности. Однако ... Если быть честным хотя бы с самим собой, покой самого Сасори был нарушен. И едва ли не в эти минуты, когда вот этот альфа, стоящий напротив него и, честно, подавляющий его своей неприкрытой агрессией, высказывает откровенно то, от чего он, Сасори, так упорно открещивался! Врал, отпирался ... А тогда зачем он упивался мнимой покорностью недосягаемого Итачи?? Когда гладил дрожащей рукой его волосы ... представляя совсем иную картину? И голос. Это его голос?! Сглатывая, потому что рот отчего-то наполнился вязкой слюной ... хотелось бы думать, от отвращения к самому себе! Едва не рыча, но он вытолкнул из себя нечто отвратное, но не в силах сдержать и это: – Я сам не знаю, чего хочу сильнее. То ли видеть тебя у своих ног ... Как доказательство того, что ты желаешь меня ... И весь этот ебучий фарс с переодеванием – бесспорное доказательство моих слов ... Или себя, склоняющегося перед своей природой. И плевать, что она давным-давно отказала мне в правильности! Бросая именно меня к ногам грёбанного извращенца! Шаг. Другой ... Рука, одновременно жёстко, не давая возможности как-то вырваться, и в то же время ласково, подняла чуть вверх подбородок. Захваченный невольным оккупантом – но страха не было. Он бы почувствовал! Потому что ... Теряя себя, он всё равно был и есть альфа! Альфа, прирождённый боец за свою территорию ... За своё ... Он бы почувствовал угрозу ... Чтобы броситься в бой ... Захватить, покорить, подчинить ... Лишь бы не сдаваться ... Никому! Но вместо этого ... Вот это ощущение покоя. Которое и было-то в его далёкой жизни только тогда, когда горели свечи и он ласкал Итачи ... любуясь им, как ускользающим призом и отчётливо понимая, что это единственное, что ему позволено. Ни за чертой больше. Ни намёком – иначе жизнь его не будет стоить ни йены. Знал и подчинялся. Не понимая, отчего Дейдара так бесился ... Если только ему одному было позволено видеть Итачи таким? Или он ... Знал и это тоже? Но не хотел в это верить? Потому что сам не понимал себя ... зная только то, что никогда ему не получить то, чего желал и Дейдара. Возможно, поэтому терпел все насмешки от последнего. Всё презрение и нападки. Можно ли любить одновременно? Одновременно желая и ненавидя? Ревнуя? Мечтая и отрицая? Оказывается, можно. В их слишком рациональном мире можно. Потому и ощущал себя всегда ... чуточку неправильным. Испорченным. А потому сейчас, когда позволил Собаку но сжечь себя в огне бирюзовых глаз, растерялся. Возможно, потому, что решил, это – его наказание. За всё сразу. – То есть ... – с наслаждением протянул Гаара, пристально вглядываясь в смятённые карие глаза Акасуна но Сасори, – я правильно понял, что за феромонами от тебя несёт? – Если скажешь, что омежьими, я тебя убью, – зарычал Сасори, возмущённый до глубины души. Он попытался вырваться, но оказалось, что обманчиво-мягкий захват Гаары – ещё одна иллюзия. Пальцы этого недоделанного якудза, минуту назад ласково поглаживающие подбородок, сжались так сильно, что внутри что-то оборвалось, и он почувствовал небольшую боль. Скосил глаза вниз. Ах, да! Это ебучее кольцо ... Если на коже подбородка останется след, неудивительно. – Может ... – сглатывая в очередной раз слюну, выдавил Сасори, – ты перестанешь хвастаться и ослабишь хватку? Твоё кольцо ... – А что с ним не так? – с любопытством поинтересовался Гаара, не смущаясь и ввергая в ступор своим вопросом. – Ну, – Сасори засмеялся бы, если бы ситуация была немного иной, – оно оцарапало мою кожу. Я не планировал себе такое членовредительство, знаешь ли. Говорил, удивляясь тупости всех этих слов, включая последнее (или особенно последнее? Членовредительство! Как двусмысленно, блять!), а сам попробовал потихоньку высвободиться. И потерпел, конечно же, фиаско. Ну да! Чёрта с два!! Проклятый мафиозник держал его так ... Почище бульдога. Дьявол! Но ... Сасори почувствовал, что начал заводиться. В каком ключе, непонятно. – Своё я не отпускаю никогда, – спокойно пояснил Гаара, немало этим удивив и раззадорив. Своё?!! Сасори облизнул губы, на которые тотчас переместился взгляд Гаары. Он мог бы поклясться, голодный ... Но ему уже было плевать. Более абсурдно он себя не ощущал ... разве что с того горького дня, когда он напился до чёртиков и признался Итачи ... Как он его желает! Скатился, а? – Паникуешь? Пальцы Гаары чуть разжались, но, едва Сасори шевельнулся, снова сжали подбородок молодого альфы, будто клещами. Или капканом. Он сам не понимал, какое определение происходящему более уместно. Какого. Чёрта. – Я ... – во рту неожиданно пересохло. Надо было бы собраться с мыслями, но подсознательно звенел тревожный звоночек, что этого-то ему как раз и не дадут. А значит, надо идти напролом. Если он хочет, чтобы его услышали. Хотя бы в этот раз! И потом ... Необходимо вернуть контроль над ситуацией, ведь похвально, но до сих пор он искренне считал, что всё в его жизни подчиняется системе. Разве можно туда отнести его смятённые чувства к Итачи? Он и не относил. Подсознательно себя прощая и вообще не желая как-то классифицировать. Мучался, переживал ... да, но только потому, что сука-природа перебаламутила всё, и о своей сущности он если и вздыхал ... то, наверное, только потому, что иначе ему было не получить то, что желал. Вернее, кого. А этот! Какого ... он его ставит в тупик?!! – Я знаю, что я альфа, – вытолкнул из себя, не обращая внимания, как весело заблестели эти ебучие бирюзовые глаза, – но по сей день думал, что и поступаю так же. Как альфа. С тем, с кем мне бы хотелось так поступить. Вот так. Честно и откровенно. А ты что хотел услышать, красноволосый засранец?! Сасори очень удивился, когда Гаара вдруг отпустил его. Даже отошёл чуть в сторону на пару-тройку шагов. Но вот то, что продолжающий молчать альфа принялся разглядывать его очень внимательно, едва ли не с головы до пят, настораживало. Ещё как! И что всё это значит?! Вернее, что сулит ему всё это молчание и все эти откровенные ... весьма откровенные взгляды?! Ведь это он был равнодушен к себе подобным ... альфам, омегам, бетам ... Искренне считая, что успешно контролирует всё и вся. Просчёт с Итачи не в счёт! Акасуна но Сасори неосознанно скрипнул зубами. Кому ж понравится пересматривать свои ошибки?! А если совсем уж честно ... ... Если честно, по спине Сасори пробежал холодок. И он не удивился, когда явственно почувствовал, как скользнула вниз струйка пота. Слишком сильное напряжение он испытывал, волнуясь и ожидая реакции на свои слова. Пусть и – будем честны! Провокационные. В какой-то степени. Но он итак плюнул на мораль и позволил себе много чего такого ... Чтобы смущаться и продолжать молчать и дальше. Но вот того, что последует после его очередного каминг-аута, Сасори, увы, не ожидал и потому оказался застигнут врасплох. – Ясно. Закончив изучать его вдоль и поперёк, изрёк Гаара. И тотчас добил. – А вот мне со стороны всё действительно и предельно ясно. И я удивляюсь, отчего ты не допёр, что всё твоё хвалёное поведение как раз-таки опровергает твои жалкие попытки доминирования. А если тебе непременно нужно назвать вещи своими именами, не облекая слова в заумные оправдания и разглагольствования ... Хмм ... Что ж, я избавлю тебя от этой болтовни, да и себе облегчу жизнь. Гаара сделал только один шаг в сторону ошеломлённого Сасори и остановился. Красноречиво кивнул головой, и Сасори почувствовал, что готов провалиться со стыда сквозь землю или куда подальше ... Потому что прекрасно понял направление этого кивка. – У тебя стоит, – совершенно бесстыдно прокомментировал Гаара, – однако именно ты хочешь быть тем, кого необходимо нагнуть, чтобы раз и навсегда оборвать жалкие попытки самооправдания по поводу неправильности. Не знаю, да и не хочу знать, во что ты облекал свои грёзы, думаю, сущность блокировала твои истинные пожелания. Альфа! Рождён трахать! А то, что тебя могут трахать – неправильные мысли, ошибка природы. Грех. Так, Сасори-чан?? А то, что ты быстренько поддался мне ... Мотивируя тем, что мои люди схватили тебя и доставили сюда ... И я вынудил тебя молчать, не истерить и позволить этот маскарад?! Ты быстренько согласился, мол, Саске-чан у нас тоже в своём роде наказан ... А, раз вы оба мутили, ты также быстренько согласился подыграть. Но на самом деле ... Гаара вдруг поднял с пола обрывки изорванной вуали: – Вот твои истинные ощущения, Сасори. Подумай об этом, прежде чем упрекать меня и называть извращенцем. Прежде, чем Сасори, рот которого, по мере того, как Гаара излагал практически его собственные ощущения от всего происходящего, широко открывался, пока не стало совсем уж неприлично ... Выпустил из рук переливчато-прозрачную материю и покинул ошеломлённого всем происходящим альфу. Вот так вот взял и ушёл. И более не появился, несмотря на то, что Сасори устроил форменную оборону, готовясь к его возвращению. И весь остаток ночи прободрствовал, представляя себе, как это будет. А этот возмутительно-наглый альфа даже не подумал ... вернуться и, как там он намекал? Попробовать взять своё! Он, обнаружив, что не может запереться, загородил дверь всем, что подвернулось под руку, уже красочно представляя, как Гаара вернётся и ногой выбьет всю эту липовую защиту ... А он будет упрямо стоять, навалившись всем телом, не давая пройти ... И ... И ... да какого чёрта и кому нужна эта оборона! Этот наглый, самоуверенный альфа! Каждым своим словом, каждым жестом ставящий его на место ... Опровергающий все его слова ... Позволивший себе ... Так откровенно всё объяснить и изложить! Даже он позволил себе слабость проболтаться ... только сорвавшись и напившись в хлам!! А этот ... Даже не пришёл! Прихлопнув отчего-то позорно задрожавшей рукой рот, Сасори едва не застонал. Неужели всё так и происходит?! Если ты сбиваешься с праведного пути и начинаешь мечтать ... словом, о всяких непотребствах. Но почему тогда ... Когда его сердце, тело и разум тянулись к Учиха ... он переживал, да, но не переставал мечтать? Или, в глубине души, знал, что недосягаемое так и останется недосягаемым, а потому чересчур переживать за всё это не стоит? А теперь что? Когда ему ясно дали понять ... что мечтами и иллюзиями они не обойдутся?!! – О чём я вообще, блять, – прошептал Сасори сквозь прижатую ко рту ладонь. То ли спасовал ... то ли испугался. Особенно вспомнив, какой лютый огонь плясал в глубине таких, казалось бы, спокойных глаз ... когда Господин Собаку но говорил обыденные слова. « ... то, что ты испортил, стоит баснословно дорого, ты уж определись. Подчиняешься, принимая правила игры, или упираешься, доказывая свою мужественность. Если что, озвучу сумму. И, кстати, отсрочек, частичных выплат не предусмотрено». Сасори пробила дрожь. Такая, будто к виску приставили пистолет и жить осталось какие-то жалкие пару секунд. Он так явственно представил себе, как пуля равнодушно пробивает висок, орошая всё вокруг его мозгами и кровью, как он безвольной куклой падает ниц ... А потом его где-нибудь зароют, наверное, и черви начнут поедать его плоть, а никто и не вспомнит и не поплачет на его могиле ... Если у него вообще будет эта самая могила ... Что дрожь не то, что сотрясла тело, Сасори позорно икнул. – Даа ... не быть тебе крутым альфа-якудза ... Для верности помотав головой, Сасори вдруг подумал о Саске. Он сам не знал, почему. Почему в последнее время ищет общества ... Сначала Гаары, теперь того, в пособничестве которому его уже упрекали. Но отчего-то на душе было неспокойно. То, что началось как «усмирение некстати проснувшейся совести», неожиданно приобрело совсем другие очертания. И он уже и не понимал, куда всё это приведёт ... их всех. Перебрав в памяти подробности своего, весьма, кстати, необычного общения с Гаарой, Сасори решил, что в произошедшем есть, пусть и отчасти, вина омеги. Почему? Опять почему? Да потому ... что его, Акасуна но Сасори, устраивало всё, что было, до того момента, когда этот самый омега пригласил его на ту встречу. Некий ресторанчик «Iba но agre». «Дикий шиповник». Наверное, такой же дикий, как вся та ситуация ... Когда он стал сообщником бывшего младшего Учиха. Нахмурившись, Сасори привередливо перебрал все её нюансы. Включая своё поведение и особенно то, что он мог бы, пользуясь правом сильного, послать Саске-чан куда подальше, сразу всё оборвать, а он?!! Ничего не сделал ... позволил Саске и Дейдаре разговаривать ... и в результате – вот эти уродливые отметины на лице и где-то там ... явно нестабильный друг. Самое главное, почему он особо не сопротивлялся произволу ... когда его запихивали сначала в малогабаритный самолёт, а потом в эти тряпки ... Так это чувство вины. Что он и вправду виноват, раз довёл ситуацию до всего этого. Даже если он и сейчас не верит, что там, в холдинге, действовал Дейдара! В конце концов ... Если он встал на сторону Саске , и, более того, помог ему не просто связаться и переговорить с Тсуккури, а вообще, пошёл ещё дальше ... Ввязавшись в историю с той истеричной омегой ... Как её там ... Как Саске-чан обращался к ней? Опершись о подоконник и всматриваясь в розовеющее предрассветное небо, Сасори нахмурился, покусывая слегка припухшую верхнюю губу. С ним в самом деле происходят странные вещи, не то слово! Почему он стал придавать значение всему этому?! Покачав головой, молодой альфа чуть подался вперёд, широко распахивая створки окон и делая глубокий-глубокий вдох, свободно, полной грудью вдыхая хлынувший в комнату свежий, слегка холодный, горный воздух. Абсолютно не замечая, как та натягивается, заботливо оборудованная небольшими накладками «для эффекта женской груди». Последний штрих его, Акасуна, личного позора! Полный эффект не слишком большой, но вполне услаждающей взор женской груди!! Кажется, так зачем-то уверяла его та омежка с лукавой мордочкой ... как там её имя? Гаара мельком обозначил «твоя горничная, моя госпожа» ... Та фифа и глазом не моргнула, а он стерпел! Сделав вид, что не уловил ... то ли насмешку, то ли иронию! И к чёрту имена, это имя ему не пригодится, уж точно! И он это всё вынес! В придачу к своему идиотскому наряду! Нахмурившись, Сасори попытался мыслить рационально. Ну, хватит вести себя абсолютно нелогично, утратив хвалёные манеры, между прочим, которыми он славился в кругу своих друзей. Что с того? Он же признал, что добровольно подписался, а точнее, принял к сведению то, что есть такие обстоятельства, которые ты не можешь побороть, и остаётся приспосабливаться. А сейчас ... Он просто вспоминал все эти «обстоятельства». Вот бывший Учиха, что, возможно, в настоящем уже и проснулся ... а в том прошлом стоит напротив этой ... барышни. Там, в Скай-Сквер. Аккурат напротив холдинга имени Намикадзе Наруто, а-супруга этого самого омеги. Чёрт побери всё, что возможно, так это то, что Сасори, даже сейчас, вспоминая, вынужден согласиться ... То, что он до сих пор не потрудился признать. Их малыш Сю вырос в красивого омегу. И давным-давно перерос того ухоженного типа ... с которым когда-то путался Син и который помог в той грязной истории ... Как там его ... А, Хьюга Неджи. Из какого-то грёбанного полицейского подразделения. У Учих всегда был пунктик иметь связи везде. Хмурясь, Сасори провёл языком по верхней губе. Как он назвал Саске? Малыш Сю? Он неожиданно вспомнил, что Дейдара любил называть отото Итачи этим детским прозвищем. Светлый альфа, конечно, явно что-то издевательское вкладывал в это прозвище ... Но Сасори не знал и не хотел докапываться, а теперь, когда всё так запуталось, и подавно. Однако ... Возвращаясь к тому, от чего отвлёкся ... Саске-чан выглядел: с иголочки. И чудо, как хорош. С запозданием на несколько лет ... но он только сейчас удивился, почему Учиха так пренебрегали им? Начиная от старших альф, коих он видел мельком, и заканчивая собственным старшим братом? Не видя, какое сокровище взрастили?! Омега ... Омега выбрал удлинённый твидовый кардиган в пудровом цвете, с золотистой нитью, с бахромой по краям, и едва заметной белой клеткой, поверх узких джинс чёрного цвета. А та омега ... Непонятно, почему, проиграла. Особенно тогда, когда спасовала ... И, не ответив ни на одно обвинение ... Предпочла позорно удрать. Сасори слегка поёжился, искренне не понимая, почему его даже сейчас задело то, что у Саске не получилась его выходка с расспросом ... Такахаши Тен-Тен! Вот как он её назвал! Да ... Тен-Тен ... а вспомнив, что он вообще попробовал её напугать ... то можно сказать и так, что, вступив на тропу своей самопровозглашённой миссии ... Он неожиданно перешёл на сторону Саске. Здорово, да?! Невольно пожав плечами, словно расписавшись в своей капитуляции, Сасори едва не рассмеялся, осознав трагикомизм. Он, довольно близко сошедшийся со старшим братом того, кого, в своё время, успешно помог упрятать куда подальше ... Теперь просто-напросто ... Отступил от всего этого. Назвав коротким словом. Искупление. Тихонько выматерившись, Сасори злобно захлопнул окно, и решительно отправился на поиски Саске. Ему отчего-то жизненно необходимо стало увидеть этого омегу. Сам не знал и не понимал, почему, но подспудно понимал, что успокоится, только увидевшись и поговорив. Хотя бы о последствиях его, Сасори, оплошности. Толком не придумав ничего, он выскользнул в коридор. Во всём доме проклятого альфы царило какое-то умиротворение, что ли. Сразу было не подобрать точного определения, но эта уютная, какая-то особенно домашняя атмосфера ощущалась сразу. Обволакивала, баюкала в своих невидимых объятиях, пыталась по-своему успокоить смятённый, как у него сейчас, ум. И дело было даже не в интерьере, хотя и обставлено всё было на высшем уровне и со вкусом, это Сасори, любитель всего красивого, мог сказать точно. Дело было именно вот в этих незаметных глазу ощущениях правильности, что ли. Словно не только буквально всё на своих местах ... даже вот эта композиция в нише ... а и он сам, своей собственной персоной. Едва не споткнувшись, он ненадолго прервал свой торопливый шаг, с проснувшимся интересом разглядывая миниатюру и понимая, что лично он сам отдал бы за неё всё своё состояние, так как, будучи эстетом и, в своём роде, коллекционером редких и старинных вещиц, сразу оценил то, что мгновенно усладило его взор. Токонома * горного поместья Собаку но вполне писалась в необычный интерьер, и, в тоже время, была также гармонична, как и весь стиль « Он' гаку тэке». Неожиданно представилось, как Гаара вдруг поворачивается к нему и, усмехаясь, предлагает, обыгрывая довольно поэтичное название своей недвижимости **: – Споёшь для меня, Сасори-чан? И сомнений о двусмысленном подтексте вопроса не могло и возникнуть. Во всяком случае конкретно у него, так долго грезившем о кое-каких картинках в исполнении себя, любимого, и Итачи ... уж точно нет. – Чёрт! Даже то, что, входя на обнаруженную им кухню, он покачнулся и довольно сильно ушиб плечо, вывело Сасори из себя. Зато среди плохих новостей была и хорошая. Разыскиваемый им субъект стоял около разделочного стола, собственной персоной. Итак, Саске. Саске, завёрнутый в немыслимо большой халат, обернулся: – Вы нашли общий язык с Гаарой? Не успев удивиться, а как, собственно, Саске догадался, что к чему, Сасори сухо подтвердил: – Если ты про деньги, то да. – О. Спохватившись, Сасори сообразил, что историю его разборок по поводу испорченной детали костюма «танцовщицы» знает только сам виновник «договора», и также только сейчас заметил, что по-прежнему красуется в этом самом наряде. Но, как говорится, нападение – лучший вид защиты. Поэтому альфа ограничился тем, что незаметно поправил чёртову накладную «грудь», отряхнул с рукавов невидимые глазу «соринки». Выразительно посмотрел сначала на то, от чего отвлёк омегу, потом изволил посмотреть на самого. Удивлённо приподнял брови: – Со мной всё ясно ... А почему на тебе кимоно б̀ольшего размера? Если припомнить, ты был в образе довольно миниатюрной майко ***. – Ну ... – смутился Саске, – нуу ... – Ролевые игры. В них играют устоявшиеся пары. Слышал о таких? Сасори едва не зашипел: Гаара, усмехаясь, стоял в дверях. Если бы выяснилось, что он шёл след в след, Сасори бы не удивился. Хорошо, что так рано обнаружил себя, бог знает, что мог услышать! Хотя они же с Саске вовсе и не собирались обсуждать ничего такого ... Кроме разве что ... Он облизнул внезапно пересохшие губы, наблюдая, как тотчас переместился взгляд Гаары на них. Впрочем, едва Сасори решился на ответ, от усмешки не осталось и следа: – Я хотел попросить у Саске-чан в долг. То ли от нервного перенапряжения, то ли от чего другого, шрам болезненно ныл ещё с прошлой, бездарно проведённой бессонной ночи. Оставалось только удивляться, как же он мог, совсем недавно, преспокойно проводить в подобном ключе время и абсолютно не испытывать каких-либо неудобств наутро! А сейчас дико хотелось куда-нибудь уйти, вообще смыться отсюда, причём как можно дальше, желательно вообще на другой конец света, но Сасори скорее искромсал бы себе лицо вкупе с этим проклятым незаживающим куском кожи, чем признался в дискомфорте. Вскинув голову, он бестрепетно встретил не менее холодный, закрытый взгляд и добавил: – Ты хотел озвучить сумму, что я тебе должен за порчу твоего бесценного имущества. Давай! В прохладных лазоревых омутах **** мелькнуло тщательно подавляемое удивление. Однако Гаара есть Гаара. И уж кому-кому, как не Наруто это знать. Что может скрывать за внешней непроницаемостью его друг. Помолчав, Собаку но Гаара пожал плечами: – Хорошо, мне надо зайти к себе на почту ... чтобы вспомнить точную сумму. И преспокойно ушёл. Реально, блять. Снова ушёл. И неважно, что ... Слишком поспешно и слишком покладисто. Но, опять же, даже если Сасори и заподозрил какой подвох, подкопаться он, при всём желании, не мог. Как говорится, угодил в собственную ловушку, а вот как выбраться ... Поёжившись от недобрых предчувствий, альфа со вздохом рухнул на деревянный стул, не опираясь о спинку, а просто свободно скрестив перед собой ноги, впервые оценив свой вызывающий стиль. Решив отвлечься, поинтересовался, вспомнив замечание Собаку но: – Что за ролевые игры? Саске, уловив насмешку, вскинулся: – Даа ... Предварительно убедившись, что шаги Гаары стихли, распахнул пол̀ы кимоно, демонстрируя алеющие засосы по всему телу. Не дав времени округлившему глаза от этого Сасори на какое-никакое смущение, запахнувшись, в ответку спросил сам. И от этого вопроса Сасори понял, что его желание куда-нибудь свалить ничто по сравнению с непонятным чувством, охватившим его, едва ушей коснулся, а разум переварил этот самый вопрос: – Мне вот намного интереснее, что у Вас с Гаарой. Неужели ... он решил за тобой приударить? – О. «Вот тебе и Малыш Сю», – пронеслось где-то на задворках прифигевшего сознания. Однако кто он такой, чтобы вот так вот, сразу, бездарно проигрывать и пасовать перед омегой и вообще перед кем бы то ни было?!! Сасори хищно и недобро сощурился. Чем хуже он себя чувствовал, тем холоднее был его тон: – Мне на это плевать тысячу раз. «Тем более ... – с какой- то непонятной тоской подумал альфа, – Гаара не может интересоваться таким уродом, как я». И он с трудом сдержался, чтобы не дотронуться до пульсирующего тупой, ноющей болью шрама. И, пожалуй, это была единственная, более-менее приемлемая, мысль. После всех его метаний-размышлений о правильности-неправильности происходящего между ним и Гаарой. Возможно, это всё случилось потому, что Итачи был и остался как некой эфемерной мечтой, и он привык к этому ... а вот Гаара ... Неужели он как раз и испугался от того, что у него ... могло бы что-то получиться с этим альфой? А испуг был потому, что он не захотел углубляться в то, как Собаку но видит это самое «получится»?! Тем временем, всесторонне обдумав явно злой ответ, Саске счёл нужным заметить: – Ты не даёшь себе возможности быть счастливым. – Значит, вот как ты это видишь, малыш Сю?! Растягивая слова, проговорил Сасори, склоняя голову так, чтобы немного отросшая чёлка закрыла ставший ненавистным шрам. Благодаря подобной манипуляции он и не заметил, как побледнел омега, когда альфа применил это детское прозвище. А ведь, вспоминая всё, что было, начиная от знакомства с Гаарой и заканчивая незабываемой встречей с некоей Тен-Тен-чан в Скай-Сквер, стоило отметить и то, как болезненно отреагировал Саске на это самое «Малыш Сю»! Впрочем ... Сасори вспомнил об этом, услышав страшный грохот. И увидев, как разлетаются по полу все эти плошки-поварёшки и мисочки, в которых Саске, видимо, готовил завтрак, когда Сасори вломился в кухню. И подхватывая оседающего вниз омегу в свои объятия, вспомнил, наконец, как точно также тот падал там, в Скай-Сквер. Испугаться Сасори не успел – просто подхватил, отстранённо подумав, какая всё же шутница, эта самая судьба, так всё перевернувшая в их с омегой жизнях. Разве что ... Он осторожно побрызгал водой на мертвенно-бледное лицо. Терпеливо дождался, когда задрожат ресницы и омега снизу вверх посмотрит на него. Успев подумать также и о том, что им, наверное, точно ворожат дьяволы, вкупе с ангелами. Потому что никто, ками слава, сюда не сунулся. Так что ... – Могу ли я зачесть, что этот вот обморок, как средство окоротить твой слишком болтливый язычок? Спросил, намекая на то, что омега полез в его личную жизнь, в которой он сам-то толком не разобрался, как ни размышлял, но это не даёт Саске-чан права задавать подобные дерзкие вопросы! Пусть знает своё место, если что. Однако Саске, не смущаясь тем, что некоторое время валялся в отключке, перебрался с коленей альфы на другой стул, разве что оперся на спинку и подтащил ещё одну подушку. Дерзко усмехнулся, несмотря на синюшную бледность, так и не покинувшую щёки: – Отнюдь! Мой обморок, прошу заметить, происходит из-за моего ... интересного положения. – О! – в третий раз повторил Сасори. Саске посмотрел куда-то в сторону, пробормотал: – «Шу-хай», конечно, мне не светит. – Естественно, – легко согласился Сасори, – даже учитывая, что основа фруктовая, и алкоголя по минимуму. Я абсолютно не желаю объясняться с твоим альфой, отчего разрешил пузатику лакать алкоголь. – А ворошить грязное бельё пузатика, значит, тебе можно. Да? Договаривая, Саске повернул голову и внимательно посмотрел в упор, так, что взгляд глаз, в силу особенности строения, как бы не имеющих зрачка, затянул во тьму, словно вытягивая душу. Однако Сасори не дрогнул. – Ты прекрасно знаешь, кто в Вашем Клане правит бал, – медленно выговорил он, специально акцентируя внимание омеги на своей отнюдь не главной роли в событиях давно минувших дней. Саске мгновенно сник. Это было бы странно, учитывая ту показную храбрость, что он не раз, и не два демонстрировал Сасори при всех встречах. Посидев молча, он потеребил рукав кимоно и бесцветным голосом всё же нашёлся с ответом: – Однако ... ты тоже был там, когда меня ... отправили ... сам знаешь, куда. – В дурдом, – назвал вещи своими именами Сасори. Вздрогнув, Саске всё-таки поправил альфу, вновь испытывая невероятную душевную боль: – Улица ... Носящая такое говорящее название ... Сонная аллея. А то, что ты назвал «дурдом» ... Стыдливо именуется «Реабилитационное отделение для омег с нервными расстройствами личности». Поточнее место моего заточения называлось «Коррекционная палата». Давай называть это так. Ну, из «дурдомкорректности», ха. Хотя ты прав! Он усмехнулся, снова уставившись в глаза Сасори, зло и обречённо, оправдываясь и нападая одновременно: – Меня туда определила невероятно любящая семья. И, знаешь ли, почему-то друзья моего заботливого ... – он сглотнул, – аники, все, как один, приложили к этому руку! Словно я и вправду ... в свои четырнадцать ... был монстром. А не молоденьким омегой, которого ... который ... – Саске, стоп, – отрывисто прервал его излияния Сасори, испугавшись сам не зная, чего: – Ты оставил всё это в прошлом. У тебя альфа-супруг ... новое имя, новая семья ... Давай нахер эти ошибки? – О которых ты ничего не хочешь знать? – снова сглотнул Саске, начиная рассматривать свои холодные-прехолодные ладони и исподтишка разглядывая альфу: – То есть, почему я так до ужаса боюсь упоминания ... своего детского прозвища? Дейдара-сан, наверное, тебе поведал? Вы же ... друзья? – Подожди, – взмолился Сасори, ощутив, как он вспотел, вспоминая тот до тошноты жуткий день: – Я ... я безоговорочно верил Итачи ... Он ... Они ... Твои родные ... А про себя с усмешкой думал, как не помешал бы душ. Возможно, ледяной. – Чего ты добиваешься? Что хочешь, Саске-чан? – прошептал. Саске принялся кусать губы. Что он хочет? Чего добивается? Боги или дьяволы, вы способны объяснить мне это? Или ... Просто рассказать?! Он мрачно принялся снова, более внимательно, разглядывать Сасори. В этом нелепом наряде ... Тот мог бы выглядеть смешно, если бы не то самое «но». Напрямую связанное с тем, о чём говорит ... Нет, кричит его реакция на «Малыш Сю». – Я не буду приматываться к тебе насчёт Гаары, – помедлив, глухо сказал Саске, изо всех, данных ему природой сил, обнимая себя руками. Голос омеги сбивался, дрожал и был едва слышен. Он обнимал себя руками, как когда-то, когда он смотрел на розовый домик для птиц и мечтал обернуться одним из его пернатых жильцов ... и спрятаться ... улететь ... и молясь, что его подозрения насчёт Сасори ограничатся именно этим, о чём они сейчас и договорятся: – А ты перестанешь напоминать мне про мою поездку в дурку и ... никогда не обратишься ко мне, как ... Малыш Сю. Он снова сглотнул. И с усилием выговорил: – Просто. Забудешь. Даже если ... так выйдет, что мы встретимся ещё. Раз у Вас с ... – Хорошо, – поспешно оборвал омегу Сасори, – будем считать всё это, как своего рода подписанным договором о взаимном сотрудничестве. В конце концов, никто из нас не виноват, ии ... так уж вышло, что мы действительно немного ... повзаимодействовали. «И это окончилось чёрти чем», – мысленно добавил, но не озвучил. Решился только подвести итог осторожно: – В конечном счёте, это вот всё ... Ваши дела с Кланом Учиха. Да и, если подумать хорошенько ... И я сам об этом упомянул! Ты давно не в Клане, а являешься законным омега-супругом Намикадзе Наруто, ии ... Саске пробила такая сильная, крупная дрожь, что Акасуна испугался. Вот теперь точно. Он чего-то упустил? Наговорил чего-то лишнего? Поддался на явную провокацию? Потому что не сделал вид, что ничего не понял, когда Саске-чан в открытую заговорил о делах Клана, связанных с его ... временным помещением на лечение? Кажется, именно так выразился Итачи-сан ... снизойдя к тому грустному факту, что он, Сасори, вздумал навестить своего кумира аккурат в тот злополучный день?! Вообще ... говоря по правде, пусть тогда он и присутствовал, как упрекнул его в этом омега, но он действительно появился как раз в тот момент, когда Саске только-только увезли, он просто видел, как захлопнулись дверцы отъезжающей машины с логотипом этого самого Центра. А про странные пятна на блестящем полу особняка ... Благополучно забыл. На долгих восемь с лишним лет! И не хотел не то, что вспоминать или говорить об этом ... Счёл всё семейными делами, в которые не положено лезть, даже близким друзьям. Хотя Дейдара, сучок белобрысый, видно, был там с самого начала ... Знал больше, видел больше, но ... Но никогда они об этом не говорили! Ни с Дейдарой ... Ни с ... Итачи-саном ... Никогда! На лицо упали капли воды. – Да блять, – не сдержался и пошёл в разнос Саске, – что ты меня всё время поливаешь-то?!! Если мой туповатый альфа называет меня всё время Цветочком ... Это не повод вот всегда теперь, чуть что, лить на меня воду!!! – Ээээ ... – закашлялся Сасори, отчего-то смущаясь. Он быстро отставил небольшой продолговатый кувшинчик с удлинённым носиком, дважды употреблённый по своему прямому назначению, и счёл нужным пояснить: – Мы пытаемся приготовить завтрак ... Раз уж нас так нарядили. Оправдание так себе, учитывая явно мужское кимоно, в котором утопал этот проблемный омега ... Но ему отчего-то стало не по себе, когда вышеупомянутый «туповатый альфа» встал в дверях кухни, загородив собой весь проём и с нечитаемой рожей! Нет, сука, сегодня не его день! Вообще всё не его ... начиная с того дивного момента, когда он смалодушничал и даже не оказал достойный отпор людям Гаары и ... Он попытался разглядеть, нет ли за спиной озадаченного Намикадзе Собаку но собственной персоной. Того ещё не хватало для полного счастья! Ослепительно-синие глаза альфы Саске-чан сканировали помещение. И ему, ненадолго попавшему под этот «живой аппарат», вдруг стало в высшей степени неудобно от его пронизывающего излучения. Это тогда ... Поддавшись атмосфере царящего романтизма под сенью расцветающих сакур ... И в азарте перепалки ... С Собаку но ... ему было похер на этот самый наряд какой-то восточной проститутки, если уж называть вещи своими именами. Его, оказывается, жутко тянуло к Гааре, и было до невероятно-тянущего чувства под ложечкой приятно, что тот смотрит на него так ... так пристально, так ловит его взгляд и вообще ... Всё было так возбуждающе-опасно, что все оплошности, которые он натворил в этой жизни, пошли к дьяволу, если честно. А сейчас? Сасори, на всякий случай, тихонько сорвал идиотскую накладную грудь, отчаянно решив, да плевать, пусть думает, что он просто так нарядился в восточном стиле, и кашлянул, привлекая внимание к себе: – Тут очень душно. А мы ... Мы с Саске-чан готовим завтрак. Договор так договор, так, Саске-чан? Кажется, мы там не успели обговорить, что попытаемся, если будем «контактировать», помогать друг другу, раз уж так всё вышло! Но да ничего, он всегда умел импровизировать, если случалось попадать в подобные щекотливые ситуации. Даже если таковых было ... кот наплакал. Плевать! Сасори решительно принялся рыться на полках, ища знакомые надписи. Наруто – который, как успел узнать Сасори, почему-то с первой встречи невзлюбивший его проблемную персону, повернулся к нему. Меняя довольно тёплое выражение внимательного взгляда на вежливый холод («эх, почему я не омега»? – цинично успел подумать Сасори): – Вы это уже говорили, Сасори-сан? Повторяемся? Сам сказал, сам подтвердил. Сасори, держа пакетик с тофу, развёл руки в разные стороны. Наверное, Наруто не очень понравилось, что Саске так его назвал ... при чужом альфе. Сасори, до сих пор испытывающий странное чувство, ещё когда омега упрекнул его в некотором причастии к тому дню, оставив сыр тоскливо лежать на столешнице, поспешно собрал посуду, упавшую на пол. Лишь бы не встречаться с этим холодным взглядом. О, эти чёртовы альфы-доминанты! Просто препарируют глазами, если что не так. Отстранённо подумал, что, по сути, уже признал иерархию и своё место в ней ... но не прервал свои манипуляции. – Так мне тоже перепадёт вкусный завтрак? – пропел Гаара, вырастая аккурат позади левого плеча хмурого Наруто. Сасори сдержал порыв чертыхнуться. Прекратил ползать по полу, встал на ноги, стараясь придать своему покрасневшему лицу не менее суровое выражение, несмотря на свои мысленные рассуждения про какую-то там иерархию. Мысленно радуясь, что успел сорвать идиотские накладки на грудь, ну явно уместные лишь наедине с этим ужасным альфой, что прямо сейчас в открытую ухмылялся, беззастенчиво шаря странным взглядом, который вполне можно было обозначить как голодный, по всему его телу, прикрываясь не слишком-то разговорчивым другом. Отвернувшись в сторону, встретился с ещё одним взглядом и преувеличенно-громко сказал: – Ну что ж, Саске-чан. Давай-ка сварганим завтрак! Из тех продуктов, что я нашёл, видимо, с пополнением запасов, не говоря про обычную доставку, у высокочтимого Собаку но проблемы ... Но да ладно, всё-таки я сторонник сбалансированного питания, и найденные мной остатки еды вполне сойдут! Наруто дёрнулся было вперёд, но ладонь Гаары, ненавязчиво сжавшая его плечо, остановила его порыв. Замерев, Намикадзе выдохнул, заставляя себя не проявлять агрессию. Он тоже не мог сказать, почему ему неприятен этот тип, что сейчас игриво разлагольствовал про будущий завтрак, умудрившись намекнуть на недальновидность хозяина. Однако ... если Гаара отчего-то счёл нужным ему покровительствовать ... Он вмешиваться не будет. К тому же ... Сбросив ладонь Гаары, кивнул, мол, да пошли уже ... пусть варганят, как хотят и что хотят ... А в коридоре, приостановившись, коротко спросил, и Гаара, показательно ухмылявшийся, попросту валяя дурака, пока альфы шли к выходу, тотчас посерьёзнел. – В чём дело? Говорят, привычка – это одно и то же действие, повторяемое раз за разом. Старший из братьев Намикадзе, в задумчивости или когда нервничал, тёр висок указательным пальцем, словно массируя невидимую точку. Младший же, если его что-то смущало, дотрагивался до мочки уха. Когда-то, то ли подражая старшему брату, у которого было проколото левое ухо, то ли уже выбрав самостоятельно подобный стиль, альфа также проколол уши, вставив золотые колечки. Один прокол в правом и три – в левом. Разве что ... Когда солнце зашло за тучи ... И многое разделило их с Саске ... Яркие, светлые золотые колечки сменили три небольших кольца из хирургической стали с чёрным покрытием в левом, а в правое ухо, помимо этого, в качестве украшения был добавлен небольшой череп. И чёрный нефрит на печатке из белого золота на мизинце правой руки ... Сверкнувший сейчас, когда Наруто привычно дотронулся до мочки уха. Собаку но прекрасно знал, зачастую младший Намикадзе так делал, когда нервничал. Поэтому внимательно посмотрел на своего друга, ожидая ответа. – Ты случайно не знаешь, что с Менмой? Гаара слегка нахмурился. Предчувствие, что старший друг не просто так не смог приехать, только усилилось. После улаживания дел, связанных с Саем, да и более щекотливых моментов, не дававших ему (или его совести?) покоя, упоминание имени старшего Намикадзе мгновенно насторожило его. Раз жизнь Собаку но давным-давно, так или иначе, связана с этой семьёй ... Помолчав, спросил, стараясь придать голосу небрежность: – А что с Менмой? Насколько я знаю, твой братец и мой друг почивает на лаврах, вернувшись в «Кайсэ». – Он стал каким-то странным, – со вздохом повернулся Наруто. Возвращаться из Страны Грёз было так нелегко! Забыться ... Думать, что всегда было так ... Он и Саске ... А скоро и их будущий малыш ... Разве он просит так много?!! – Он снова там восстановился ... Снова собрал себя по кусочкам ... После ... Сам знаешь, чего. И мы с Саске ... Тоже собрали по кусочкам свою чёртову семейную жизнь ... Просто забыть и всё! И Киба ... мне только что позвонили и сказали, есть малюсенький шанс ... что он выкарабкается из всего этого дерьма ... Гаар ... Разве так много для нас всех?!! Да, мы страдали ... Ошибались ... Принимали неправильные решения ... Но ... Что, если небеса всё-таки снизошли к таким, как мы, а?! Как думаешь?!! Пожав плечами, Собаку но молча протянул портсигар. Только знать бы, что всё не зря ... * Устланная циновками небольшая ниша над полом в стене дома, украшенная в глубине свитком (картина или каллиграфическая надпись), а на переднем плане вазой с небольшим количеством цветов. ** «Песня в горах», если кто подзабыл. *** Начинающая гейша, или «ученица». **** У Собаку но Гаары, как мы знаем, глаза бирюзового цвета. Есть много названий этому оттенку, включая циан ( цвет морской волны), более мягкий оттенок лазоревый или лазурный (цвет неба). Здесь сравнения применяются, как описания эмоций, испытываемых альфой (гнев, ярость или ... более мягкое поведение по отношению к собеседнику).