Ромео и Джульетта, но по-особенному

После знакового собрания прошло чуть больше недели. И все эти дни были настоящим хаосом, состоящим из приготовлений к свадьбе. Все знатные семьи ожидали ее практически с благоговейным трепетом. Нет, разумеется дело было вовсе не в растроганной от истории любви двух юных сердец публике, кому они были нужны! А вот мысль о смене политического настроения из-за союза двух главных противников Вероны заставляла всех с интересом наблюдать за событиями. Из-за этого обе семьи нервничали пуще прежнего, теперь просто нельзя было ударить в грязь лицом! И свадьба обязана пройти самым лучшим образом, она обязана быть и-де-аль-ной! К тому же, как оказалось, вся вражда все это время была никому ненужной и бесполезной. Ох, сколько тарелок разбил Чанмин и сколько новых слов узнали слуги, которые имели неосторожность пройти мимо спальни хозяев. А сколько лиц готов был разбить Ёнун, когда уже эти напыщенные аристократы решили что-то сказать в адрес Чонсу! Ведь биту Ёнун привез с собой. Заодно пообещал, что засунет злополучные крышечки любому, кто еще раз заговорит про них, так глубоко, что даже самый лучший лекарь не вытащит. Что было лучшим аргументом – лицо главы Капулетти или бита – никто не понял, но и проверять не решился. Джульетте и Ромео тоже влетело, родители даже хотели посадить их в две разные башни до самой свадьбы, чтоб неповадно было. Однако, было решено, что бог с ними, обязательно ведь кто-нибудь к кому-нибудь полезет, сорвется еще. Так что они обошлись простым нагоняем, а Джульетту продержали неделю без десерта. От подготовки к свадьбе их отстранили, от греха подальше. Влюбленные наши, конечно, хотели поспорить. Донхэ даже что-то нарисовал, эскизами называл. Но так как никто не понял, человек это был или собака, Чонсу мягко наказал любимой «доче» сидеть и не отсвечивать. Та мягко не поняла, зато после вразумительной беседы наедине с маменькой до следующего утра сидела ниже травы и тише воды. Больше с предложениями Джульетта не лезла, неожиданно поняв, что может положиться на родителей. Вот так и порешили. Так как занять дите чем-то было надо, чтобы под ногами не крутилось, Чонсу и Чанмин великодушно прикрылись необходимостью знакомить невесту с семьей и сплавили ее на попечение вовремя подвернувшегося под руку Чонуна. Хекджэ же Чанмин загонял различными поручениями, руководствуясь жаждой мести. Мол, раз мы тут заняты делами неожиданной свадьбой, в которой виноват как раз ты, то займись чем-нибудь полезным по дому. И как-то оказалось, что дел вокруг невпроворот, то гобелены заменить нужно (и кто их все порвал?), то у какого-нибудь крестьянина козу украли. Там тоже было что-то про чью-то свадьбу, по пьяни, и посох, Хичоль, вившийся рядом, начал что-то радостно кричать «да это как в той игре!», но Хекджэ в душе не разумел, о какой игре речь и просто проигнорировал друга. Его больше волновало, какого черта заниматься этим должен он, разве всю жизнь за это отвечали не домоправители?! Ромео наш ненаглядный только злился и ворчал, оставшись без возможности видеть свою Джульетту круглые сутки, но Чанмин так на него посмотрел, что оставалось только вздохнуть и пойти работать. К счастью, Юнхо, сжалившись, помогал то тут, то там, успевая и сыну помочь, и про свои обязанности не забывать. Хекджэ даже подумал, а не может ли он подчинять себе время и пространство. Как бы там ни было, осталась наша Джульетта на попечение братца своего жениха. Честно говоря, Чонун нагнал на Донхэ столько жути, явившись в каком-то балахоне и говоря таким голосом, будто он уже успел умереть пару раз, а теперь стоял тут призраком. Донхэ даже показалось, что цветы в саду повяли от уныния, царившего вокруг. Слава богу, на выручку к своей нервной «сестричке» пришли Кюхен (ну, он просто проходил мимо, а Донхэ успел схватить его под руку, а, как мы знаем, силушке Джульетте не занимать) и Хичоль, который, видимо, тоже заключил сделку с какими-то высшими силами. Иначе как объяснить, что он умудрялся быть в курсе всего в поместье? Более того, Хичоль просто влюбился в невесту друга, о чем и оповестил всех и каждого, заодно пообещав совсем растерявшемуся Донхэ, что его обязательно все здесь полюбят и волноваться вообще не о чем. Хичоль так-то в семью официально не входил, но почему-то прописался здесь, а выгонять ни у кого рука не поднималась. Обитатели поместья даже иногда полагали, что он тоже сын Монтекки, настолько он прочно вжился как в этот дом, так и в сознание остальных. В итоге такой компанией они и отправились на экскурсию по поместью. Кюхен чувствовал себя немного неуютно. Ну, во-первых, ему совсем не хотелось проводить время с этими людьми, а шел он вообще на кухню, потому что проголодался, а есть здоровую еду Реука сил больше нет. Во-вторых, начать знакомство с поместьем Чонун решил почему-то с подвалов. А подвалы, стоило отметить, вились сложными лабиринтами и создавали впечатление бесконечных. И, наконец, в-третьих, на обеих его руках повисли Донхэ и Хичоль, уверив, что Кюхен выглядит надежным, а здесь темно и стремно. В общем, настрой был так себе. - А в этой комнате очень хорошо предаваться мыслям о бесконечности и одновременно с этим бессмысленности бытия, - монотонно заметил Чонун, тыкая в очередную комнату. Которая ну вот вообще никак не отличалась от десятка предыдущих, по мнению Кюхена. Да, менялись их предназначения, но парень не был уверен, что эта тень отца Гамлета сама различит комнату для осенних дум от комнаты для печали по или от - Кюхен уже не помнил - одиночества. - А мог бы просто кладовую для вина сделать, - хмыкнул Кюхен. Хичоль по левую сторону от него завозился и согласно закивал: - А я что говорил? Твержу какой год! - Тратить такое чудесное место для подобного? Увольте, - оскорбленно и театрально махнул рукой, вероятно, прародитель будущих эмо и готов. – Каждая комната для хранения тяжелых мыслей. - Будь у тебя вино, хватило бы и одной, - пробубнил Кюхен и попытался пожать плечами, но эти живые гантели не давали сделать даже такой мелочи. После никак не прекращающейся демонстрации всех прелестей подвалов семьи Монтекки, Кюхен был готов пойти на убийство и уже покончить с этим поехавшим обладателем тонкой душевной организации. Если он станет призраком и будет только завывать по ночам, никто и не заметит разницы. Не дал превратить план в жизнь голос Донхэ. - Ой, а это что такое? – подала голос Джульетта, указывая на старинный гобелен, мрачно освещаемый тусклыми факелами. На нем художник изобразил девушку в красном платье, пронзающую мужчину за ее спиной вилкой. - А-ах, это, - протянул Чонун, довольный тем, что гости начали задавать вопросы. – Это старинная легенда нашего рода. Она повествует о том, как дева из знатного рода была сосватана за юношу из семьи Монтекки. Но своим поведением она разочаровала духов наших предков и в итоге, как вы можете видеть, все кончилось прискорбно. - П-прискорбно? – уточнил побледневший Донхэ, во все глаза разглядывая полотно, чувствуя, как переживания неприятно зарождаются в сердце. Чонун же многозначительно кивнул, распираемым изнутри пафосом и торжественностью от гордости за криповую историю. - Как вы можете видеть, платье невесты окрашено красным кровью. Духи могут не оценить, когда все идет против традиций. Так они и наказали эту деву. Если хотите, можем пройти к ее склепу и- - Эй, хватит уже тоску нагонять, зачем ты вообще нас сюда притащил? – прикрикнул на него Хичоль, заметив, что Донхэ скоро самого можно будет нести в склеп на пожизненное хранение, таким волновавшимся он выглядит. – Не слушай его, Донхэ, вечно ерунду какую-то несет. - Я же просто дом показывал… - печально заметил Чонун, начиная переживать, что опять напугал людей своими историями. А он ведь подружиться хотел, показывал любимые места. - Хватит с нас твоих показов, пойдем уже обедать. Кюхен заглянул в лицо своей ненаглядной сестрицы и тяжело вздохнул, он уже предчувствовал, что в этой голове снова зародились идиотские идеи. Умаявшись за весь день, Хекджэ понимал, что с утра его снова загрузят какими-нибудь бесполезными поручениями. Пропавшую козу так и не нашли, Ромео уже хотел махнуть на нее рукой, выписать нерадивому крестьянину денег и отпустить, но вмешался Юнхо, клятвенно заверив, что козоньку они обязательно найдут, а как же. Хек тогда простонал в голос, понимая, что придется еще день потратить на какую-то ерунду, а ведь Чанмин продолжал находить ему новые и новые занятия. Потому он с чистой совестью собирался провести ночь, не поднимая голову с подушки, но, пожалуй, ему стоило начинать привыкать к тому, что планам его суждено изменяться стремительно и бесповоротно. Промычав что-то невнятное, Хекджэ постарался разлепить сонные глаза и понять, что его разбудило. Не сложно было догадаться, что причиной был Донхэ. Почему-то всхлипывающий Донхэ. Хек, так и не надевший с вечера рубашку, приподнялся на руках и хриплым со сна голосом позвал парня, заставляя того вздрогнуть от неожиданности на другом краю кровати: – Донхэ? Ты чего? – морщась, он проморгался, предполагая, что его Джульетте опять не угодило, но, когда его суженная повернулась к нему лицом с таким потерянным видом и краснющими глазами, Хекджэ уже забеспокоился, спрашивая громче и серьезнее. – Эй, Хэ-я, что такое, болит что-то? Тот, сжимая губы, поворочал головой и ничего больше не ответил. – Иди сюда. Хекджэ сел на постели и потянул на себя Донхэ за руку. Тот послушно уселся, растирая ладонями дорожки слез по щекам и шумно шмыгая носом. Хек покивал, что-то прикидывая в голове, и подал печальной Джульетте платочек с тумбочки. Их стопочка заметно пополнилась в последние дни. Выждав, пока Джульетта совсем не романтично просморкается, и поддерживающе погладив ее по растрепанным волосам, Хекджэ все-таки получил ответ. – Хекки-и, мы же это… женимся. – Ну… да, - с этим было сложно поспорить, и Ромео принялся ожидать продолжение. Его не последовало. Хек предположил: - Ты поэтому плачешь? – Нет, то есть да… То есть нет! - Донхэ замахал руками, начиная нервничать и не зная, как подобрать правильно слова. – А вдруг я это… все испорчу? – Что ты такое говоришь? Как ты можешь все испортить? – вообще-то в голове Хека уже от одной мысли зародилось несколько сценариев, но обижать Донхэ не хотелось, поэтому Хекджэ пытался говорить как можно мягче. – Ты не понимаешь! – отчего-то разозлился Донхэ, но Хекджэ давно знал, что Джульетта с прибабахом, и удивляться не стал, а просто увернулся от сопливого платка, брошенного в порыве чувств. – Я же невеста, того самое, неправильная-я! ~ Уже совсем не понимая, с какой стороны подходить и что говорить, Хекджэ лишь положил ладони на плечи Донхэ и аккуратно (не хотелось как-то получить по лицу в случае чего, рука у Джульетты тяжелая была, а к своему стыду Хек продолжал критически поглядывать на свой нос по утрам в зеркало после разговоров с Кюхеном) провел до локтей и ниже, поймав ладони невесты в свои. – И кто тебе такое сказал? Очень даже правильная, самая лучшая. Донхэ растроганно зашмыгал, заставляя Хекджэ думать, что нужно будет завести отдельный ящик для платков. И лучше два. А потом Донхэ и вовсе смущенно потупил взгляд, чем вызвал у Хека приступ умиления, настолько очаровательно это выглядело. – Как же это правильная, когда мы с тобой это… Прям до свадьбы… И еще раз, и еще, и даже сегодня тоже… Хекджэ прокашлялся, слегка смутившись, почему они вообще подняли этот вопрос. Вот вечером это Донхэ совсем не волновало, наоборот, парень прям полыхал энтузиазмом. Буквально. Разумеется, это было не по правилам, родители тоже противились, чтобы Джульетта тут же въехала в покои своего Ромео. Но на втором, уже сугубо семейном собрании, все единогласно решили, что «было бы что беречь» и на нашу парочку просто устало махнули рукой. Все равно ж не удержишь, а так пускай дома будут. А то лечи им потом почки после ночей на сеновале. Так под причитания кормилицы детишки были отпущены с миром. – Эм, ну, да. Но все же было хорошо? – Донхэ активно закивал, было хорошо! – Так какая разница, будем еще тут слушать, кто что считает правильным. Пока ты счастлив, то и я. А на остальных все равно. Донхэ уже дернулся к Хеку в объятия, но снова что-то сдержало его. Воспоминания о том жутком рассказе и невесте, погубившей жениха, всколыхнулись в памяти, усаживая его на место. А вдруг он тоже разозлит предков, и Хекки умрет из-за него прямо на свадьбе? Это что же, Донхэ станет вдовой еще до брака?! – Но приметы же придумывали не просто так, и порядки! И традиции! А вдруг из-за меня беда придет?! - Почему же только из-за тебя, когда мы вместе все делали? Страдать так вдвоем, - попытался развеселить его Хек, но шутка, видно, не удалась, так как искусанная нижняя губа Донхэ снова задрожала, Хекджэ выдохнул: - Тш-ш. Все, тихо, - не выдержал заранее поток сознания изрядно утомившийся жених. – Подожди секунду. Хекджэ поднялся с кровати и прошлепал босыми ногами до письменного стола. Он зябко поежился от холодного камня, полы с подогревом еще не изобрели, а очень уж хотелось. Под любопытным взглядом Донхэ он порылся в ящиках, вытаскивая оттуда шкатулку. Вытащив оттуда браслет с необычным плетением и расписными камнями, Хекджэ повязал его на запястье своей ненаглядной. Он улыбнулся и, понизив голос, поделился: - Держи. Это семейный амулет, привезенный из-за границы нашим прадедом. Он может отгонять неудачи и беды от владельца, так что просто носи его и все будет хорошо. Джульетта наша всей своей доверчивой натурой разглядывала неожиданный подарок, крутя свою руку под мыслимыми и немыслимыми углами. Хекджэ даже залюбовался этим наивным созданием. По правде говоря, эту цацку он выиграл в прошлом году на ярмарке, поспорив с Хичолем и пообещав тому, что сможет забросить на кольца все обручи. Все забросить не удалось, ну хоть вот подарок дали. А Хичоль получил обещанное пиво. Пару кружек. Пару десятков кружек. Но если Донхэ от этого успокоится, то пожалуйста, Хеку совсем не жалко. И, судя по тому с какой силой Донхэ влетел к нему в руки, выбивая из груди весь воздух, а потом еще на радостях попытался задушить, обвив шею руками, план сработал. Хекджэ рассмеялся, насколько позволял запас воздуха в легких. Это было неразумно, потому что воздух уже кончился, а приступ любви Донхэ – нет. Поглаживая Донхэ по спине, Хекджэ с удивлением услышал подозрительный звук под своим ухом и почувствовал влагу на своей шее, куда лицом утыкалась любовь его жизни. Он рискнул спросить: - Ну а теперь-то что? Ответом послужил задушенный всхлип надрывным голосом: - Хекки, ты такой хороши-ий! Хекджэ закатил глаза к потолку. Кажется, ночь сегодня будет длинной. Спустя пару дней все наконец-то было готово. Все гости созваны, все украшения привезены, а по поместью сновали расторопные слуги, на которых совсем не было лица. За эти две недели они успели познакомиться с Джульеттой близко и уже предвкушали веселые дни. Говорят, кто-то даже подумывал об увольнении. Но права человека тоже еще не изобрели, поэтому просто посочувствуем бедняжкам. Джульетта наша сегодня была красива, как никогда прежде. Немудрено, с самого утра над ней кружил Хичоль и его друг из Вероны, которого он притащил, рассказав, что он держит лучший салон красоты, Сонмин. Он Донхэ понравился, милый, только всучил в руки сразу несколько визиток, защебетав что-то про ноготочки. Хичоль не отпускал Джульетту уже несколько часов, то и дело укладывая ему челку и обещая, что так он «ну просто красотуля, взгляд не оторвать». Не без помощи Сонмина, который уже раз десять поправил украшения на его рубашке. Донхэ, утомившись, начал капризничать и причитать, как ему все надоело и все и так хорошо. На что Хичоль звонко приложил ладони Джульетте на щеки, поднимая лицо невесты и заглядывая ей в глаза: - Слушай, рыбка моя, сегодня ты будешь самой красивой невестой на свете. Должны же мы хоть как-то скрасить участь Хекки на следующие года, верно, а? – Донхэ почувствовал себя птицей на разделочной доске под взглядом Хичоля и осторожно кивнул. Тот примирительно улыбнулся. – Вот и славно, лапуля. - Йа, Хичоль! Теперь у него щеки красные, не лупи так сильно! – запричитал Сонмин, начиная покрывать лицо Джульетты новым слоем штукатурки. В комнату постучались, а затем осторожно заглянули Кюхен и Реук, уже наряженные и готовые вести это недоразумение под венец, лишь бы уже забрали. Глаза Реука и так были красные, но увидев свою подопечную, с которой Реук, между прочим, из вредности не разговаривал все это время, такой красивой и совсем-совсем взрослой, кормилица еле сдержала слезы. - Ох, Донхэ, как ты так быстро вырос! – закачал головой парнишка, подбегая к Джульетте, которая хоть и была «такой», а все равно самая любимая и невинная! Донхэ от чувств и счастья, что Реук снова с ним заговорил, тоже изо всех сил сдержал подступающих ком в горле. Хичоль строго-настрого запретил плакать до свадебных клятв, «а потом все равно уже поздно будет возвращать». Кюхен тоже с изумлением заметил, что «сестра» его ничего такая, в принципе. Но больше его волновал предстоящий банкет. С утра он ни крошки в рот не положил, помогая Реуку со всей этой бредятиной, а тот его ударил по руке, когда Кюхен попытался стащить бутерброд! Никакой благодарности. Но так вышло, что их кормилица была одним из немногих существ в мире, к которым Кюхен относился с какой-никакой нежностью, поэтому плана мести он пока не строил. Только до следующего бутерброда. - Пойдемте уже, а то до ночи не уложимся, - мрачно позвал Кюхен, уже предвкушая нежный вкус сыра и хлеба на своем языке. - Ох, уже так скоро, - прогундосил Реук, размазывая подводку. Сонмин покачал головой, вышел неплохой смоки-айз. Кюхен скептично фыркнул, и чего все такие эмоциональные, и полез в сумку на кожаном ремне за платком для кормилицы. Он удивленно моргнул, когда нащупал яблоко, и повернулся к Реуку. Тот уже начал что-то выпытывать у Сонмина, не давая тому уйти, хотя тот и говорил что-то про клиентов. Неожиданно их внимание привлек звон разбившегося флакона духов, что упал на пол. Все обернулись к Донхэ, что стоял, сливаясь цветом со своим белым нарядом. Он поднял зашуганный взгляд на взволнованных ребят: - Я это, браслет потерял… - Да как ты вообще мог его потерять?! - Наверное, там, в подвалах… - Зачем ты опять-то туда ходил?! - Ты был там один?! - Не верещи мне в ухо! - Да я даже не достаю до него! - А твой визг очень даже! - Я просто хотел проверить кое-что… - Ну и как, проверил? - Что делать-то будем? - Идея дурацкая! - Никому не нужны эти побрякушки! - Без него все пойдет ужасно! - Все уже идет ужасно. - А можно я пойду? Я вроде как просто парикмахер? - Нет, теперь ты тоже в этом дурдоме. - Это не сработает. - Хичоль, пожалуйста! С самого утра сердце Хекджэ было не на месте. Что-то было не так. Он всячески пытался списать все на простое волнение, но не получалось. Стоило постараться, чтобы помогавший ему Чонун не попал под горячую руку. Было сложно, ведь брат уже второй час пихал ему плащи, на взгляд Хекджэ абсолютно одинаковые. Но Чонун тянул своим нудным голосом что-то про различную расшивку и сакральное значение цвета. Хекджэ не видел разницы между цветами утренней зари и раскаленной лавы, но его помощник смотрел так осуждающе и тяжело, что Хеку оставалось только вздыхать и примерять новый. - Что не так, - без вопроса спросил Чонун, когда его брат, обычно озорной и достающий его шутками, молча слушался и ничего не говорил на уже пятнадцатый плащ. - От Донхэ ничего не слышно. И вообще, Хичоль ни разу не зашел. - Помогает, наверное, - пожал плечами старший, красиво укладывая складки плаща и цепляя дорогой брошью. – А видеть невесту до свадьбы – дурная примета. - И ты со своими приметами! – фыркнул Хекджэ, поворачиваясь к зеркалу. Покрутился пару раз, оглядывая себя. Стоило признать, братец постарался на славу, прям принц из сказки. Только вот… - Эй, Чонунни… - тот обернулся. – А мой нос не слишком большой? Тот смерил Хекджэ оценивающим взглядом. И не упустил возможности подразнить: - Просто огромный. - Эй! - Чуть меньше твоих комплексов. - Нет у меня никаких комплексов! Чонун пожал плечами. Оставив брата готовиться самому, Хекджэ вышел подышать воздухом, лавируя между толпой гостей, лица которых он видел первый раз в своей жизни, но все останавливались с ним поговорить и поздравить. Он заприметил Кюхена и Реука, но те, мазнув по нему взглядом, поспешили скрыться. Ну, то есть Кюхен, перехватив Реука поперек груди, просто утащил парня за угол. Это не понравилось Хеку. Он нахмурился, как чувствовал, что-то не так. Хекджэ аккуратно посмотрел на родителей, те болтали и помахали ему. Криво улыбнувшись, Хек махнул рукой в ответ и свернул за угол, но следа тех двоих не было. Чертыхнувшись, наш Ромео забежал в поместье и поспешил по лестнице наверх, расталкивая начинающую раздражать толпу. Краем глаза он увидел что-то белое, что постаралось скрыться от него. Но как бы не так! Хекджэ стрелой метнулся следом. После непродолжительной погони тонкая фигура, кажется, запыхалась и сбавила темп. А еще очень сильно разозлила Хекджэ. На ней почему-то была фата (а Донхэ сам говорил, что не хочет никакой фаты!), скрывающая плечи и спину, но Хек бы и слепым догадался. Господи, неужели он не узнает задницу Донхэ?! Перехватив тонкое запястье, Хекджэ затолкал в первую попавшуюся каморку «невесту», вжал в стену и раздраженно зашипел: - Хичоль, какого хрена?! Хичоль откинул край фаты с глаз и широко улыбнулся, обнажая десны. - Сюрприз! Но положение это как-то не спасло, так что он посоветовал: - Хекки, ты там дыши главное, нервничать оно вообще вредно. А тебе нервы пригодятся еще, поверь мне. - Я тебе дам вредно, Хичоль, что происходит?! Хичоль недовольно завозился и вывернулся из захвата, отодвигая от себя напряженного друга. - Просто возникли небольшие трудности… Просто подыграй нам? - Кому вам?! Какой подыграй, Хичоль? Ты хочешь, чтобы я на тебе женился?! - Это же понарошку! - Я тебя этой фатой придушу сейчас понарошку! Где Донхэ и что это за маскарад? Да что происходит?! - Твоя невеста – это пиздец, Хекки, вот что происходит, - философски заметил Хичоль, на что Хекджэ не мог не согласиться. Но это никак не меняло положение. Как будто Хек не знал! – Донхэ потерял какой-то браслет, отпугивающий нежить, жить без него не может. Хичоль хихикнул, кажется, развеселившись от каламбура, но под холодным взглядом друга прокашлялся и продолжил: - Сказал, что он все потерял, и он знал, что так будет. Такую истерику нам закатил, что у бедняжки Сонмина еще долго глаз дергаться будет. В любом случае, успокоить его нам не удалось, и он ускакал искать эту побрякушку. Говорит, если не найдет, то ты умрешь. Кажется, это было в каком-то аниме. - Хичоль. - Ась? - Аниме еще не придумали. - А, - расстроился Хичоль. И то верно. - Так стоп, - опомнился Хекджэ. Если до этого все еще как-то укладывалось в его голове, то часть про смерть… Откуда Донхэ вообще понабрался этой ерунды? – Отчего я должен умереть? Хичоль пожал плечами, как будто он должен разбираться в фантазиях всякий эмоционально-нестабильных Джульетт. - Наверное, это после рассказа твоего братца. Прости, надо было раньше вправить твоей ненаглядной мозги на место. Лицо Хекджэ потемнело, он так и знал, что нельзя было оставлять впечатлительного Донхэ рядом с этим придурошным, только и может, что жути наводить. Рассказал ему поди очередную байку, а Донхэ и рад уши развесить. Ну, с ним он еще поговорит. - Ладно, хорошо. А почему ты невестой-то стал? - А, это план Донхэ. Мы так духов обманываем! - Да каких духов?! - Духов предков, - многозначительно протянул Хичоль. – А еще там толпа гостей и ваши родители. И что страшнее, надо еще подумать. - То есть… - подвел итог Хекджэ, устало массируя лоб, ему так и не удалось поспать нормально эти дни, голова разрывалась, а друзья только добавляли проблем. – Ты решил притворяться невестой прямо до алтаря? А там бы ты что делал? - Ну, не развернул бы ты меня прям там, а? Я бы тебе подмигнул, а ты бы все понял! - ДА ЧТО Я ДОЛЖЕН БЫЛ ПОНЯТЬ?! Хекджэ постарался выровнять дыхание, впутывая пальцы в уложенные волосы. Но прическа сейчас его совсем не волновала. - Просто скажи, где Донхэ? - А, в подвале, наверн. - Чего?! – доведенный до грани жених из последних сил сдерживался, чтобы не исполнить обещание с фатой прямо здесь и сейчас, но в глубине души ощущал, что и его вина здесь есть. Нет бы вытрясти из Донхэ все раньше и успокоить по-человечески, он ему наврал про эту побрякушку. А теперь он там шляется один по этим катакомбам! Хичоль мыслей читать не умел, но слишком хорошо знал своего друга и приподнял брови, завидуя Донхэ, умеет же засранец веревки вить! Хотя это было не сложно, Хичоль и сам умел отлично этим заниматься. - Так, - наконец вымолвил Ромео. – Найди Чонуна. И делайте, что хотите, но родителей подводить не смейте. Я за Донхэ. Хичоль поправил пряди волос, думая одновременно о том, в какой же они жопе и что все-таки это безумно весело. - Нет, я не… - О, нет, дорогой, ты теперь очень даже да! - Это безумие… - И началось оно с тебя! Надевай давай! - Эй, ты, тыква на ножках, подай вон ту. - Как ты меня назвал?! - Работай давай, времени мало! - Отпусти меня! Я просто парикмахер! Наемный рабочий! У меня еще есть клиенты сегодня! - Теперь у тебя их нет до конца жизни, цигель, цигель! - Это будет катастрофа… - Привыкай, малыш. Чонсу заметно нервничал, предчувствуя, что все пошло по пи… не по плану. Но так свыкся жить с этим чувством, что оно не мешало ему впихнуть в себя еще тарелку салата. Он был похож на злого кролика, что очень зло жует свой салат. Материнское сердце буквально кричало, что эти маленькие пи… негодники сновать что-то замышляют. В такой-то день! Вокруг кружила уйма высокопоставленного народа, сегодня решаются судьбы их семей, а эти! Ёнун, чувствуя настроение своего супруга, аккуратно подкладывал ему в тарелку то котлету, то рулетик. Видимо, рассчитывая, что пока Чонсу будет есть, он не сможет делать что-либо еще. Глава Капулетти умел справляться в этом мире со всем, кроме гнева своей дражайшей женушки. Чанмин тоже места себе не находил, не видя Хекджэ и Чонуна. Да он бы Хичолю обрадовался! Но рядом вились только Кюхен и Реук, которые почему-то были чересчур милы и активно подливали родителям вино. Здесь было полно слуг, но они объяснили это какой-то давней традицией, когда именно родные дети ухаживали за старшими. Насколько Чанмин знал, Реук не был чете Капулетти не то что ребенком, а вообще родственником. Но никто не возражал, и Чанмин не стал. Один Юнхо светился счастьем и радостью, рассказывая налево и направо, какой сегодня великий день. - Поднимем же наши бокалы за счастье молодых! – воодушевленно начал Юнхо. К счастью, ему было что рассказать, пока Реук справлялся с очередным приступом паники. - Кюхен, все пропало! – они уселись за кустами, а Кюхену пришлось еще и опускать голову к коленям, чтобы его макушку не было видно. – Меня уволят, тебя уволят! Нет, хуже, твоя маменька на нас собак спустит! - Успокойся! – зашипел на него Кюхен, затыкая род ладонью, он сам переживал, но, если из-за воплей Реука их хлипкий план провалится, будет еще хуже. - Просто действуем, как договаривались! - Мы никак не договаривались, мы просто наорали друг на друга! - Значит, будем импровизировать, пока не вернутся эти двое! - Эм, извините… - Чего тебе?! – одновременно обернулись к бедному Сонмину Реук и Кюхен. Тот постарался усесться поудобнее на траву, все еще не понимая, что он тут забыл. - Священник уже пришел. - Что?! – Реук, облокотившись на Сонмина, выглянул из-за кустов. Чонсу видел все эти копошения, но решил никак не реагировать. Он понял, что все итак пошло по привычному хаотичному сценарию, и продолжил потягивать вино, пустым взглядом уставившись на свадебную арку. Возле которой уже стоял прибывший священник, старый друг обеих семей, Донхи. - О, нет-нет, - схватился за голову Реук, - Шиндон же знает и Хекджэ, и Донхэ. Это конец, его мы не обманем. Кюхен напряженно думал, но все равно смог схватить Сонмина за руку, когда тот постарался отползти. Подергав рукой ради приличия и не сумев вырваться из захвата, Сонмин устало вздохнул и понял, что пора сдаться. Кюхен, удовлетворенно хмыкнув, обнял парнишку за плечи и притянул к себе, как будто они, черт побери, были друзьями. Сонмин возмущенно засопел. - Слушай, цирюльничек, иди сбегай и поторопи наших «молодых». А то Юнхо уже пошел по второму кругу рассказывать про какую-то козу. Сонмин вперил в него злой взгляд, но так и не смог подобрать слов, описывающих все, что он думает, и уныло поплелся выполнять поручения. Гаденько хехекнув, Кюхен вдруг вспомнил, что карму нужно держать в равновесии и быть последней сукой невыгодно. Вот он и положил ладони на плечи уже истерически подрагивающей кормилице – как чихуахуа, ей-богу – и уже без насмешливой интонации сказал: - Просто действуй как договаривались. Хуже все равно некуда. Реук мученически поджал губы. Каждый раз, когда они так думали, всегда находилось куда. Под громкие аплодисменты толпы показались все же наши молодые. Ну, как наши. Да, наши, но немного не те. Главы семейств Монтекки и Капулетти с круглыми глазами смотрели, как жених и невеста идут к алтарю, почему-то нацепив на себя карнавальные маски. Не менее удивленно наблюдал за этим священник, около которого уже стоял Кюхен и сбивчиво нашептывал что-то на ухо. По мере продолжения его рассказа глаза Донхи все увеличивались и увеличивались в размерах. Он знает всех эти сорванцов чуть ли не с пеленок, но они продолжали его удивлять. Один Чонсу спокойно сидел, упершись щекой в свой кулак, выбрав политику «сгорел сарай – гори и хата» и методично вливал в себя уже третью бутылку. Даже Ёнун, любивший выпить, забеспокоился. - Аха-ха, - нервно рассмеялся Реук, выходя в центр площадки и привлекая к себе внимание. – Так как наши Ромео и Джульетта, как вы знаете, впервые встретились на бале-маскараде, то сегодня они решили, так сказать, вспомнить день их первой встречи. С Реука градом стекал пот, ему казалось еще чуть-чуть, и он упадет в обморок от нервов. Если с утра любовь к Донхэ расцвела с новой силой, то сейчас от нее не осталось и следа. - Ты наступил мне на ногу, - змеей зашипел Хичоль, до боли вцепляясь в плечо «Ромео». - В маске плохо видно, извини, - недовольно буркнул в ответ Чонун, глядя на свою «Джульетту». Чонун не понимал, как его умудрились уговорить на эту авантюру, но Хичоль сумел убедить его, что происходящее – целиком и полностью его вина, а значит, будь добр, разгребай. - Жениться-то когда будете? – не выдержал кто-то из гостей. - Хороший вопрос! – вмешался в этот балаган священник, предполагая в уме, не нужно ли будет потом дописать нолик в чеке, когда будет рассчитываться с Чонсу. – Разумеется, с минуты на минуту! А пока давайте-ка я расскажу вам о важности брака в современном мире! Донхи рассмеялся своим смехом успешного человека, и гости даже не нашлись, что ему сказать. Было неловко спорить с такими успешными людьми. Донхэ в отчаянии пнул стену. Он даже не знал, какой раз проходит мимо нее. Да еще и пнул сильно так, что пришлось несколько секунд пропрыгать на одной ноге, баюкая другую. Расстроившись, многострадальная наша Джульетта съехала по холодной стене спиной вниз, усевшись на пыльный пол. Ну почему все так вышло? У него там свадьба, а он заблудился как дурак. А он же даже нашел тот волшебный браслетик! Но и здесь все вышло неладно. Только протянув к нему руку, Донхэ оказался сбитым маленьким ураганчиком. Увязавшаяся за ним хвостиком Шимкун сожрала последнюю надежду Донхэ прямо на его глазах. За ней раньше не наблюдалась желания есть подобные вещи, но, может, ее дьявольская сущность попросилась наружу или она просто была голодна, толку-то сейчас. После всего эта собака просто начала тявкать в судорогах и убежала, а Джульетта так и не сумела ее схватить. Теперь еще и собаку потерял! Правда, Донхэ отчего-то был уверен, что она не пропадет. В отличие от него. Он потерял счет времени, плутая по этим ледяным и темным коридорам и понемногу начиная принимать свою долю умереть от голода или холода. «А, может, так и надо?», - начал придаваться подобным мыслям Донхэ. – «Что, если это и есть наказание от предков из-за традиций? Лучше это буду я, чем Хекки». Наверное, теперь Донхэ понимал Чонуна. Сложно не стать эмо, гуляя тут круглыми сутками. А ведь Донхэ и дня здесь не провел. Но этого было достаточно, чтобы утомившаяся невеста уткнулась лбом в свои колени, изображая из себя горку. Очень унылую горку. В себя его привел знакомый голос, эхом отбившийся от стен. - Донхэ! Сердце Джульетты забилось как сумасшедшее, пришел! Хекки за ним пришел! Он отозвался пару раз, но все равно из-за эха не знал, куда смотреть и идти. Слава богу, прожив тут всю жизнь, и не раз выискивая здесь меланхоличного братца, Хекджэ знал каждый кирпичик. Когда Хекджэ показался из-за поворота, Донхэ даже забыл, как дышать. Он еще не видел его свадебный наряд, а в таких обстоятельствах он действительно казался настоящим принцем! Донхэ показалось, что Хекджэ будет ругаться, таким отстраненным он выглядел. Поэтому он сжался как ребенок, натворивший делов, а теперь столкнувшийся с последствиями. Но вместо этого Хекджэ подлетел к нему и упал на колени рядом, с таким стуком, вероятно, совсем их отбивая. Донхэ не успел спросить об этом, потому что оказался пойман в крепкие объятия. - Господи, как же тебя сюда занесло-то? Я ищу тебя тут битый час, - скороговоркой зашептал Ромео, успевший нарисовать себе в голове такие картины, что и сам перепугался. – Зачем вообще сюда пошел, почему мне не рассказал? Хекджэ отстранился, проводя пальцами по лицу Донхэ, осматривая его на наличие повреждений. - Почему ты тут сидишь? Ты ударился? Поранился? Хэ, посмотри на меня. Да ты же весь ледяной. Совсем не заботясь о художественно уложенной ткани, Ромео стащил с себя плащ и закутал свою продрогшую Джульетту. Та, все же решив отмереть и перестать изображать статую, судорожно вздохнула пару раз, все еще опасаясь, что из угла выпрыгнет Хичоль и увидит, что Донхэ испортил макияж. - Хекки, я же говорил, что все испорчу. Хекджэ устало выдохнул, сердце только сейчас решило начать успокаиваться, удостоверившись, что с этим чудом на ножках все хорошо. Хек молча взял его руки в свои, стараясь согреть холодные пальцы невесты. Та продолжила: - Ты мне браслет подарил, чтобы ничего не произошло. А я даже его потерял! А теперь… теперь…. А теперь я убью тебя вилко-о-ой! Хек закашлялся от таких новостей, не понимая, причем тут вилка и почему Донхэ решил его убить. - Так, - он чуть повысил голос, надеясь отвлечь Донхэ от своих фантазий. – Чонун тебе показал ту уродливую картину, что ли? Никто там никого не убил, это он сам выдумал! Тетушка Патриция просто перебрала и ткнула в дядюшку во время танца! Он до сих пор живой, присылает нам вино каждый месяц! Боже мой, Хэ, все из-за такой ерунды? Донхэ раскраснелся до ушей, чувствуя себя полным дураком и опустил взгляд на их сцепленные руки. Красиво. - Но Чонун сказал… И тот браслет… - А ты больше его слушай! И, послушай… Кхм, это обычный браслет. Я просто так сказал. Извини, не нужно было тебя обманывать. - О. Они помолчали. Донхэ первым нарушил тишину. - Прости, Хекки. Тот покачал головой и коротко поцеловал парня в щеку. Донхэ довольно фыркнул и чуть веселее добавил: - Тут так темно, что я еле тебя вижу. - Хочешь, волосы фосфором намажу, чтобы ты меня всегда находил? – широко улыбнулся Хек, желая поддержать хороший настрой младшего. Тот низко рассмеялся, радуя Хекджэ. - Как ночник, что ли? Кто так делает! Ромео поднялся и потянул свою Джульетту, пока она не простыла на этом полу. А то будет сопливая ходить. - Ой, Хекки, а как же там свадьба без нас… - Насчет этого… Пойдем скорее, пока без нас нас не женили. Никто не заметил, как речь священника про то, что любовь – это дар божий, переросла в курс по саморазвитию, а точнее бесплатный урок. Донхи так увлеченно рассказывал, чего можно добиться, если поставить пять простых целей и начать с себя. Сонмин же не заметил, когда стал записывать желающих присоединиться к тренинг-классу (пока цена была еще низкой, а она ведь росла каждый день, так что стоило поторопиться!) босса Шиндона, как называл себя Донхи после шести вечера. Именно в это время он заканчивал работу священника обычно. Так же Сонмин понял, что успешным человеком он явно стал не на церковные денюжки. Юнхо так внимательно слушал и мотивировался, что Чанмин забеспокоился, а не запишется ли он на эти курсы? Зачем они Юнхо вообще, если он умудрялся убеждать каждый раз сам себя, в чем угодно. Кюхен довольно жевал уже десятый бутерброд под недовольное пыхтение Реука. Сейчас ему было плевать на здоровое питание кормилицы, у него стресс, а все эти виды сыров помогают ему расслабиться. Хичоль же сидел мрачнее тучи, им подавали столько раз вино, а из-за дурацкой маски он не мог сделать и глотка! Поэтому он упорно пихал в бок Чонуна рядом. Не так он планировал свою свадьбу и не такого Гамлета ждал! Не то чтобы ему был нужен Гамлет. А вот вино бы не повредило. Чонун же лишь тяжело вздыхал, покорно принимая эти удары. С Хичолем в дурном настроении лучше не спорить, и он все еще считал себя виноватым в происходящем. Он уныло ковырял вилкой в тарелке, к блюду в которой он не мог притронуться, но неожиданно туда прилетел маленький камушек. Чонун тот же вскинулся, ища глазами стрелка. Это была любимая детская забава Хекджэ. Игрушки были дорогими, а камней пруд пруди. Он не ошибся – Хекджэ махал ему руками из уже изрядно потрепанных кустов. Чонун сжал руку Хичоля и кивнул, куда звал Хек. - Мы ща придем, мне носик припудрить! – гаркнул максимально непонятным голосом Хичоль, чуть не выпрыгивающий из штанов от радости, что скоро все кончится, утягивая за собой Чонуна. Все присутствующие удивленно проводили их взглядами. И лишь Чонсу, удобно устроив голову на плече Ёнуна, расслабленно улыбался. Госпожа Капулетти была пьяной и счастливой. Гости даже не были удивлены, когда через пару минут Ромео и Джульетта «вернулись», изрядно потрепанные, а невеста был укрыта плащом жениха. А следом за ними выплыли Хичоль и Чонун, тоже растрепанные и с раскрасневшимися лицами. Разве что гости слегка расстроились, так и не узнав, какой шаг к успеху и открытию своего дела остается сделать. Но ничего. Босс Шиндон назвал им адресок своего тренинг-центра. Ёнун должен был проводить Донхэ до алтаря, но так не хотелось тревожить Чонсу, что он просто махнул молодым рукой, мол, давайте уже скорее. А те и так встали у свадебной арки, не расцепляя сплетенных рук. Донхи облегченно вытер пот со лба, чтобы он еще согласился по старой дружбе кого-то венчать, да не в жизнь. Донхи открыл только рот для чтения своих слов, но его перебил злой и голодный Хичоль, уже державший в одной руке куриную ножку, а в другой кубок с вином: - Да некуда им уже деваться, венчай и дело с концом! Сил на них смотреть нет! Сейчас опять что-то придумают! Все присутствующие согласно закивали, сил больше не было. Донхи хмыкнул и заключил: - Объявляю вас мужем и женой, мужем и мужем, сами разберетесь! – после чего он многозначительно ткнул пальцем в небо. – Теперь это Его проблемы. Многие засомневались, а точно ли он священник. Донхэ же вернул взгляд к Хичолю, который уже набил рот едой и, заметив влажные глаза Джульетты, показал ей «окей» перемазанными в масле пальцами. Донхэ облегченно выдохнул, позволяя себе расплакаться от переполнявших его чувств и позволить подводке потечь, когда разулыбавшийся Хекджэ притянул его для их первого теперь уже официального семейного поцелуя. Уже под утро, когда сила празднования стала терять прежнюю энергичность, когда некоторые гости, не пожелавшие остаться, стали покидать поместье, Сонмин решил, что это его шанс. Кое-как взобравшись на высокий забор, он перемахнул наружу, больно ударившись о землю, хорошо хоть удобно насаженные, кажется, везде, кусты смягчили падение. Простонав, Сонмин отодрал перецарапанное лицо от травы и обомлел от ужаса. Прямо на него смотрели две черные бездны, которые крепились к телу, предположительно, собаки. Это лизнуло его лицо, заставляя умереть внутри. Он услышал тихий смешок. Присевший рядом Кюхен глядел почти ласково, почесывая существо за ухом. - А мне везет на встречи у забора, - Сонмину неожиданно захотелось огреть это вредное лицо своей плойкой. – Ну, здравствуй, тыква-парикмахер. Знаешь, тут так вышло, что у нас дома комната освободилась, а моя матушка давно искала кого-нибудь, кто сможет правильно красить ее волосы… Сонмин устало уронил голову обратно, глупо было на что-то надеяться.