You belong to me

Алисс очнулась от суеты и топота ног. Эту ночь она почти не спала, и лишь под утро провалилась в небытие. Вместо плошки с кашей и водой у двери её «комнаты» появилась стража. — Он идёт! Сердце затрепетало. Он. Никто не может быть им, кроме Влада. И он идёт за ней. Но почему же тогда эти люди так радуются? Неужели… ну конечно, это всё ловушка. Она ведь живая приманка. Нет. Влад не должен приходить за ней. Они убьют его. Нужно как-то помешать им. Но как?! — Пошли, — сопровождающий её Йозеф дёрнул её за руки, связанные перед собой тугим узлом, отчего Алисс поморщилась. С трудом добытый острый осколок породы, спрятанный в рукаве платья, задел нежную кожу на запястье. Кажется, даже до крови. Может это и неплохо — Влад всегда твердил, что найдёт её по её крови, нужно только постараться, чтобы никто не заметил её рану. — Йозеф, остановись! Ты совершаешь преступление. Тебя явно обманывают. Прошу, пока не поздно, сверни с этого пути. — Преступление? Я делаю это во славу Бога и своей семьи. Мы просто хотим мира. — Неправда, Йозеф. Вера которая позволяет насилие не может идти от Бога. Они заморочили тебе голову. Остановись! Но мужчина лишь сплюнул на землю и грубо толкнул Алисс вперёд. Слёзы брызнули из глаз. Они шли длинными тоннелями и пещерами, миновали все известные комнаты и спешили всё выше и выше — к поверхности. Бушевала гроза. Небо было покрыто грозными тучами и повсюду сверкали молнии, освещая клочок почвы. Её потащили дальше. Прямо к церкви. Алисс упиралась ногами, желая потянуть время, но добилась лишь ещё более сильного тычка под рёбра. Она не знала, что делать: желать ли, чтобы граф пришёл быстрее или умолять, чтобы он бежал прочь от заготовленной ловушки. «Я иду за тобой» — услышала она знакомый голос в своей голове и заплакала от облегчения и безысходности. В соборе её уже ждала старуха в окружении своих мужчин. Её глаза сверкали безумным блеском, пугающим Алисс даже сильнее чем все угрозы Драгоша. Она без малейшего проявления жалости велела приступать. И Алисс оказалась прижатой к самодельному кресту с крепко связанными руками у столба. У ног накидали сухих ветвей и полили жиром. «Они хотят принести меня в жертву» — Алисс задёргалась ещё сильнее, но верёвки оказались слишком тугими. — Скоро мы покончим с монстром, — воодушевлённо пробормотал Йозеф, глядя Алисс прямо в лицо. На мгновение в нём промелькнула какая-то толика жалости и презрения. — Он не монстр, — девушка сплюнула на пол слюну с кровью из разбитой губы. — Настоящие монстры никогда не похожи на монстров. Но разве объяснишь это людям, восхваляющим и почитающим главного из них? В ответ Йозеф, некогда сдувавший пылинки с неё, отвесил хлёсткую пощечину и вышел наружу. Эпицентр грозы был прямо над ними. Он пришёл. «Люди не прекрасные создания. Моя жизнь — самообман. Я хотела сражаться за иллюзии, которые сама же породила в своей голове, и что я получила? Цепи и презрение». — Влад! — она привлекла к себе всё внимание, прежде чем смогла себя отдёрнуть. Он стоял далеко, не в силах пройти на освящённую землю. Но тем не менее его быстрый взгляд оценил все их ловушки. Он был в меньшинстве, а Алисс в любой момент могла вспыхнуть как спичка. Она наконец-то вытащила камень с острым краем, припрятанный в рукаве, и попыталась разрезать верёвку. Легко это казалось только в фильмах. — Она ждёт тебя. Говорят, серебро для тебя губительно, — со смешком хмыкнул Драгош, выхватывая свой меч из ножен. Запястье болело от раны и от неудобных монотонных движений за спиной. Верёвка не поддавалась, а времени было в обрез. Слёзы сами по себе покатились из глаз. Это стало точкой отсчёта. — Я пришёл, как и велено было — один, — Влад сделал шаг вперёд, пошатнувшись, и Алисс почувствовала, как для него это было тяжело. — Отпустите графиню. Она человек и заслуживает жизни! Со всех сторон раздались смешки. — И этого монстра боялись мы всё время? Ты же слабеешь с каждой минутой. Влад вытащил меч и кинулся вперёд. — Чего вы добиваетесь? — Это всё было построено на нашей плоти, каждый кирпич, каждая балка, мы возьмём себе нашу часть этого! ⠀ Алисс пропустила, когда агрессивный тон диалога перешёл в схватку с оружием. Она испуганно прикрыла глаза, не в силах вынести, как дорогой ей человек страдает. Девушка судорожно ускорила работу камнем, пока остальные с жадностью наблюдали за постановочным сражением в любой момент ожидая команды напасть или применить тяжелую артиллерию — убить пленницу. «Монстр» и «убей» повторялись шёпотом отовсюду. — Люди… грубые и разнузданные, так часто убиваете друг друга, что убийство стало частью вашей жизни. За тысячелетия вы изобрели разнообразные истязания. Одна верёвка поддалась. Стало свободнее. — Войны бушевали почти на каждом континенте — узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски — новое поколение, надежда на будущее — слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью вы сами подвергли опасности свой мир. Не мы, монстры. А вы — люди! — Хватит патетики. Ну, давай, подними меч, — Драгош сделал подсечку и оттолкнул Влада на землю. Тот упал на устланный серебром пол. Лицо его исказилось в агонии. — Влааад! Не-ет! — Взгляни последний раз на своего любовника, графиня. Посмотри насколько он жалок. — Нет, прошу, не надо! — Алисс задёргалась сильнее, чувствуя, как кровоточат её запястья. Камень выпал из её ослабевших, покрытых кровью, рук. Драгош взвесил в руке найденный обрубок дерева и медленно приблизился к распростёртому на земле графу. — Если я воткну кол в твоё сердце, ты умрёшь, как обычный человек. — Ужасная и прискорбная ошибка всех людей, монстров и героев — вы не видите различия между тьмой и злом. Хотя всё так очевидно... — рассмеялся Дракула, поднялся и кинулся вперёд. Хотя даже несведущей в военном искусстве Алисс было понятно — он слабеет с каждой минутой. — Скажи, как долго ты будешь пытаться? — Пока не сотру тебя с земли, пёс, — Влад извернулся, и, выхватив у зазевавшегося юнца огромное копьё, проткнул всё ещё хохочущего Драгоша насквозь. Посадил на кол. Раздался истерзанный вопль Августы. Никто не ожидал такого поворота событий. — Вы забыли, кто я такой? Он согнулся, опираясь на своё оружие с висящим на нём противником. — Грешник или мученик? Созданный кем-то монстр или выбравший эту стезю по доброй воле? Неважно. Ничего уже не исправить... Тьма давно, словно дёготь затянула твоё сердце, колосажатель. Одинок и безнадёжен. Тебя уже не излечить. И только адское пламя сможет спасти твою душу. Августа, говорившая это прямо в лицо своему врагу, вдруг развернулась и подала сигнал. Стоящие неподалёку мужчины двинулись к ней. Алисс замерла от страха, когда поняла, что она до сих пор связана, а те двое несут кремнии. Неожиданно из глубины пещер раздались вопли ужаса и плач. А после из расщелин показались мохнатые лапы членистоногих. Огромные пауки. Из леса кинулись полчища крыс-церунос. И наконец из теней появились человекоподобные монстры с хвостами и огромными зубами, длинные, они какое-то время передвигались вертикально, чуяли кровь и не останавливались пока не добудут её, а если присасывались к жертве, то выпивали её до смерти. — Вы же не думали, что я собрался играть с вами честно?! Вы похитили мою жену и грозитесь её убить. Тогда я растерзаю ваших жён и детей, и прикажу уничтожить любое упоминание о вас, — безумно залился смехом Дракула, медленно приближаясь ко входу в Собор, невзирая на муки от близости серебра. — Я мирился с вашим существованием годы, но вы посмели тронуть то, что принадлежит мне! И ждёте моей снисходительности?! Все оказались отвлечены огромными монстрами, атакующими их без намёка на жалость. Это позволило Владу броситься вперёд, опережая атаку Йозефа, кинувшегося на него, и впиться ему в шею. С каждым глотком крови Дракула оживал. Пропали его видимые раны и бледность. Поглощая кровь, он действительно был похож на монстра: тени под глазами, прожилки на лице, ожоги от серебра, сменяемые мертвенной бледностью. Оторвавшись от шеи уже давно мёртвого человека, он издал животный рык и отбросил пустышку прямо под ноги единственной оставшейся женщины, что жаждала его смерти. — Влад, о Боже, — ахнула она, когда тот пошатываясь будто пьяный начал приближаться к ним. Алисс смотрела на него во все глаза, забыв, что это ещё не конец. — Отойди прочь или я сожгу её заживо! — в руках Августы уже горел факел. И она стояла совсем рядом. Он остановился. Сердце Алисс стучало как сумасшедшее. Она не хотела умирать. И граф даже в одиночку справлялся со всеми своими противниками. Это всё она. Слабое место. Бездарность. Обуза. — Дай нам уйти. Уничтожь своих тварей. Сейчас же! — Влад, помоги мне, прошу, — желание жить было сильнее. Граф Дракула посмотрел прямо на неё. В его глазах читалась решимость и безграничная нежность. «Он что-то задумал, — мелькнуло у неё в голове». И в тот же момент, когда остатки монстров сгруппировались вместе, постепенно загоняя выживших в плотное кольцо, он поднял свои руки вверх. Медленно разводя их, он прочищал небо. Первые солнечные лучи прорвались сквозь тёмную завесу, неся губительную силу для всех ночных созданий. Они кричали от ужаса, их серые тельца корчились в ярком солнечном свете. «Это — его истинное лицо, — подумала Алисс, щурясь от ослепительного сияния». Это — живое воплощение его души, его правда, оголенная в свете солнца, лишенная таинственности и тени. Это — истина за красивой личиной и поразительным могуществом; истина, что стала мёртвым, опустошенным пространством под звёздами. Пустыней, населённой испуганными монстрами. — Я спас тебя, Мирена, — прошептал Влад, падая на колени. Его кожа начала плавиться вслед за ему подобными существами. И тогда она всё поняла. Единственный способ объединить людей — это наслать на них чуму. — Не-ет, не-еет, — крик рвался из самого горла. Слёзы застилали глаза. Внутри неё жила тьма. Дракула поселил её там, и больше она не станет этого отрицать. Гармы, стимфалы, церуносы, все они ― монстры. Её монстры. И он тоже ― её монстр. А за своё Алисс будет бороться до конца. Она почувствовала нестерпимую боль в запястье, но смогла освободить руку и выпутаться, пока старуха Бран и кучка выживших и раненных людей наблюдали за казнью великого князя тьмы. Упав на колени, девушка схватила первый попавшийся обрубок дерева и кинулась вперёд, нападая со спины на крепкую для своих лет старуху. Алисс никого никогда не била, не то что пыталась убить. Но ярость и гнев в ней были так велики, что заменяли весь здравый смысл и инстинкт самосохранения. Остриё пронзило живую плоть, застревая глубоко в теле. Августа невидяще обернулась, покачнулась и упала на землю. Алисс заметила, что оставшиеся несколько человек бросились врассыпную, не заботясь ни о чём, что раньше им было важно и за что они готовы были умереть. Но ей было плевать на них. Она кинулась вперёд, прикрывая руками и телом рассыпающееся на прах тело своего мужа. — Нет, нет, нет. Пожалуйста, прекрати себя истязать. Я тут. Убери солнце. Живи, живи. Но Влад не реагировал на её мольбы. Он закрыл глаза с каждой секундой удаляясь от неё. Она ослабла, но вскочила на ноги и потянула тело Влада за собой — туда, где начинался полумрак пещер. Падая, поднимаясь, обдирая свои колени и ладони, Алисс продолжала тащить и тащить его дальше. Когда солнечный свет, который причинял боль даже её глазам, давно отвыкшим от такого, померк, она обессиленно свалилась рядом. Из тьмы веяло кровью и недавней смертью, повсюду была паутина. — Прошу, очнись. Пожалуйста. Не умирай. Влад! Я люблю тебя. Мёртвая тишина. Алисс вдруг рванулась к выходу, схватила у первого попавшегося трупа нож и вернувшись обратно, полоснула себя по ладони. Ослабленная общей усталостью, Алисс терпеливо ждала пока кровь даст свою живительную силу. Несколько минут ничего не происходило. В глазах помутилось, дышать стало труднее, а голова закружилась. Но она обязана сделать хоть одно доброе дело. Развернувшись всем корпусом, Алисс легла рядом с Владом, не отнимая свою руку от его губ. Пусть всё закончится так. Зато она отдаст свою жизнь за того, кто её достоин. Он выживет. Должен выжить. Она не знала, что произойдёт, когда холод доберётся до её сердца. Возможно, оно остановится. Истории не врали, когда говорили, что это больно. В её тело словно вонзились две острые сосульки. На грани сознания она почувствовала холодные прикосновения к своим щекам. И улыбнулась. — Узнаю свою маленькую девочку… В следующее мгновение Алисс очнулась от дуновения прохладного ветерка. Под её головой лежала какая-то скомканная ткань, а тело было прикрыто пледом. Они всё также были в пещере, но за её пределами был приятный глазу сумрак. Во всём теле ощущалась лёгкость. Все раны зажили. Она приподнялась на локтях и заметила знакомую мужскую фигуру у входа в пещеры. Тот мгновенно обернулся, впиваясь в её лицо выжидающим взглядом: он был абсолютно здоров. — И что теперь? — голос Влада прервал гнетущую тишину и разорвал напряжение между ними. Закрыв глаза, она тяжело вздохнула и пожала плечами. Перед ними неопределённое будущее, в котором она могла остаться совершенно одна. Когда-то давно она хотела вернуться домой — в двадцать первый век, восстановить свой дом и жить обычной жизнью, забыть кошмары и всё, что с ней приключилось. Едва сдерживая слезы, она отвернулась от мёртвых тел и тихо произнесла: — Я хочу домой. Ему не надо объяснять ничего. Он изучил свою жену давно. И готов разделить их облачное будущее. Обхватив её плечи руками, он прижал её спиной к груди и поцеловал макушку. Влад для неё — дом, который она давно потеряла. Она для него человек, ради которого он готов убить ещё тысячи невинных. — У людей самый короткий срок жизни. У вас так мало времени. Окружающий мир исчез. Сузился до гипнотических тёмных глаз, прожигающих её насквозь. Как будто вившиеся с ним так внезапно твари появились, лишили весь мир прошлого и настоящего, оставив только будущее, в которое ещё надо как-то попасть. Эти твари сожрали воздух, лишив возможность дышать, они жрали землю, создавая невесомость. — Ты со мной, Мирена? Он поджёг мир вокруг себя, но не позволял пламени коснуться её. Никогда. И она, пока ещё была такая возможность, но, ещё плохо управляя своим телом, сделала неуверенный шаг вперёд, потом ещё один… Ей теперь не нужна свобода, она нашла своё умиротворение. И пусть её душа стремилась к свету, но сердце навсегда принадлежало тьме. — Я всегда была с тобой.

***

— И как это будет? Алисс сидела на мягкой кровати, теребя в руках край белого подвенечного платья. Она решила, что больше не оставит своего Влада одного. И не позволит ему страдать ещё тысячу лет в поисках своей души день за днём, жизнь за жизнью, эпоха за эпохой. Она хочет быть такой же, как он. Видеть то, что видит он. Любить то, что любит он. — Мне будет больно? Он стоял перед ней на коленях. Гордый правитель опустился на пол перед ней только чтобы успокоить свою невесту. Влад аккуратно коснулся своими губами каждой из её ладоней, успокаивая. В его нечеловеческих глазах пылала жажда крови своей возлюбленной. Он мог быть жестоким со всеми, но ради неё он был готов умереть. — Можешь исполнить одну мою просьбу? — Всё, что пожелаешь. — На юге откуда по легенде прибыла графиня Мирена, её имя произносилось как Мина, — Алисс сделала глубокий вдох. — Но это так же и моё имя. Моё полное имя — Алисмина. Я хочу, чтобы отныне для всех я стала Миной Басараб. — Я люблю тебя, Мина, — прервал он её неловкую попытку. Алисс, нет, уже Мина улыбнулась. — Если ты и монстр, то самый прекрасный на свете. — Прекрасный? — Конечно. Как можно не влюбиться в эти глаза — чёрные омуты, что норовят затянуть во тьму. Им нельзя сопротивляться. — Не сопротивляйся... — белые клыки сверкнули перед тем, как она прикрыла глаза. — Перестала, уже довольно давно. А потом была боль. Боль от укуса даже близко не сравнима с той болью, когда меняется твоё тело. Она ничего не соображала, проваливаясь в бесконечную тьму. Небытие было её спасением. Однако оно отступало и боль вновь нахлынула в ее тело. Она будто купалась в кислоте или её тело разделывал маньяк-мясник. Всё горело. Огонь. Вот оно единственное, что её окружало. Алисс не слышала ничего, будто находясь в вакууме, где плавилась один на один со своей болью. Потом в беспросветную боль хлынуло другое воспоминание — тот, кто ждёт её снаружи. Она не предаст его снова. Она выкарабкается назло всем. Боль словно яростное цунами давило на неё, но её тело оставалось неподвижным. Она горела, будучи парализованной на той поверхности, на которой лежала. И не знала сколько прошло времени: секунды, минуты, часы или годы. Она молила, чтобы всё прекратилось, но никто не внял её мольбам. Её тело менялось. Сначала она расслышала своё сердцебиение — частое, резкое порывистое. Затем редкие вдохи. И лишь после неизвестного промежутка времени — огонь стирал все границы, глухие голоса будто из-под купола. — Господин, она выживет? — это голос Ани Бран — юной девушки, что посмела пойти наперекор своей семье. Наверное, она обтирала её тело, мечущееся в смертоносной лихорадке. — Всё будет в порядке, Аня. Если закончила, то можешь идти. «Это Влад? Почему я никогда не замечала, как глубок его голос? Как он переливается, как меняется его тембр и оттенок? — Мина старалась думать об этом, нежели о той муке, всё ещё не отпускающей её тело». — И как столь юная графиня восприняла столь потрясающую судьбу — то, что она станет бессмертной? — это был знакомый мужской голос, кажется друга Влада. — До недавних пор она даже не знала об этом. — Но ты вышел под солнце ради неё. От ненависти до любви. Хотя я не понимаю зачем было так рисковать, мы были неподалёку и могли бы вмешаться. Если только... о, ты хитрый пёс. Завоевать свою королеву с помощью жалости. — Ещё хоть слово Демитру и я отрежу тебе язык. Мина никогда бы не ответила мне взаимностью из жалости. — Да. Твоя жена — другая, и всегда будет другой. Как твой друг, дам один совет: не будь упрямым и глупым. И не пытайся принудить её жить по нашим обычаям.  Влад начал было что-то говорить, но резко замолчал. — Ну что? Спрашивай меня о чём хочешь. — Как это тебе удалось? Продолжать жить так долго? Теперь, когда я по-настоящему понимаю, что ты потерял, я не думаю, что сам смог бы. Едва слышным голосом тот ответил: — Я сам её похоронил. Алисс знала, что он это сделал — и знал, что она ушла. Но знал он и то, что закон непредсказуем и что правила часто оказываются гибкими. И он также потратил всё на поиски способа, вернувшего её. Она не могла на него злиться. Нет, теперь всё будет по другому. Им суждено быть вместе так или иначе. Чем больше шло времени, тем больше она отвлекалась на мелочи: кто идёт к ней, что говорят, что делают, где находятся. Теперь, слушать было её любимым развлечением, хоть как-то отвлекающим от того, что творилось с её телом. — Осталось совсем немного. «Немного». Немного это сколько? Час? Два? День? — Красавица. Ты справилась. И вдруг тишина. Полная. Абсолютная. Словно разом выключили все звуки. Её сердце больше не билось. Не было того оглушительного, а затем все более медленного и медленного темпа. Не было и боли. Как по волшебству она исчезла. Было... необычно. Совсем. А ещё Мина ощутила, что её тело вновь подконтрольно ей. Что теперь она не заключённая в коробке боли, а вновь человек... вернее, уже вампир. Пора... Она открыла глаза. Резко. И поднялась так будто робот — плавно и быстро. Девушка вытянула вперед руки, разглядывая их. Она была совершенна. Гладкая белоснежная и такая мраморная кожа словно светилась изнутри. Ногти были идеальными. А затем она повернула голову вправо. Все было таким чётким. Ярким. Совершенным. Её глаза уловили пылинки в воздухе, жужжащую муху на окне и трещинки в полу. — Мина, — этот родной голос поддерживал её все время нескончаемых мук. Она хотела сделать вдох, совершенно автоматически, потому что без воздуха она не могла, но поняла, что… не может. Её организм не принимал его. Лёгкие не нуждались в нём и не ждали. Но, тем не менее, сам воздух был наполнен чужими запахами, которые она могла разобрать. В основном это был спирт, какие-то лекарства, но вскоре к нему примешались и другие. Божественный аромат…. Тысячи оттенков запахов витали вокруг. Мина раздула ноздри, с наслаждением вдыхая их и не могла поверить, что справилась. Она вытянула руку и прикоснулась к его коже. Та была идеальной. Где её прохлада, где кажущаяся неестественность? Теперь она ощущалась как самое лучшее, что ей удавалось нащупать. — Как прекрасна, — его шепот несуществующими мурашками разнёсся по телу. Мина слушала эти слова словно музыку. Это её мужчина, её граф, который наконец-то дождался её. — Спасибо тебе за это. Вдруг её сковала невыносимая боль. Ужасные мышечные судороги, похожие на спазмы, такие, которые бывали у неё, когда она занималась в школе лёгкой атлетикой. Мина схватила себя за шею, непонимающе посмотрев на Влада. — Это малая часть нашей участи. Все мы — прокажённые одной болезнью: жаждой человеческой крови. Это нужно принять как данность. Я научу тебя жить. А пока держи, выпей. Мина схватила протянутый им графин с алой жидкостью и с жадностью, ей несвойственной, присосалась к нему. Как только она начала пить, её горло оросила приятная сладковатая прохлада. В ней проснулся звериный голод. Влага на губах казалась дикой, первобытной, каждый глоток возвращал её к жизни. Мина пила и не могла оторваться. Она чувствовала, как уходит боль и на смену ей приходит удивительное ощущение легкости. Так вот как ощущается кровь? Она дарила успокоение и облегчение. Насыщала и питала. Мина осушила его полностью. — Госпожа, вы очнулись? О, слава богам! Вы такая красавица! Щебечущая Аня совсем не выглядела напуганной. Она шустро прошлась по комнате, сменила грязное постельное бельё, пробежалась метёлкой от пыли и всё говорила, и говорила, и говорила. Рассказала, как она добралась до замка, как потребовала аудиенции. Как встретила пугающего Демитроса, но каким добрым он оказался. Мина хихикнула про себя. Она тоже его встречал, но добрым он ей не показался. Похоже вампир-здоровяк запал на крошечную человеческую служанку. Она перевела быстрый взгляд на Влада. Судя по его хитрой улыбке, тот понял её просьбу. — Чем могу быть ещё полезна, госпожа? — Боюсь, Аня, теперь тебе придётся послужить мне немного дольше... Скажем, до скончания веков. — Госпожа?.. — Вампиры же не могут умереть, а я ведь теперь вампирша. Аня Бран поняла всё не сразу. Но как только до неё дошёл смысл слов, она побледнела, изменилась в лице и попросту сбежала. — Я напугала её? — обеспокоенно нахмурилась Мина. — Нет. Это было её условием. Она остаётся здесь, если на то будет твоя воля, — хихикнул Влад, целуя ей руку. — Эта Аня поспешила к моему заместителю — грозному палачу и своему защитнику. Не подозревал, что она покорит его давно мёртвое сердце. Она очень похожа на свою госпожу. Мина рассмеялась полной грудью. Никогда ей еще не было так хорошо. В одно мгновение она уже обхватила его руками и ногами, углубляя поцелуй. Раньше это было потрясающе. Сейчас в разы, на порядки лучше, чувственнее, глубже. Влад не сопротивлялся. Он обнимал её в ответ, терзая её губы своими. Они потерялись во времени. Сколько раз она любовалась его красотой? Сколько дней, недель, часов и минут она мечтала быть с ним гораздо ближе, чем обычно? Сколько она мечтала видеть это совершенство принадлежавшим только ей? Мина думала, что знала его хорошо. Очень хорошо. Она думала, что ничего не может быть лучше, чем быть с ним. Она ошибалась. Человеческие чувства не сравнимы с вампирскими. Она плавилась и таяла от его прикосновений, движений, поцелуев. Всё в нём было идеально. И это всё было её до самого конца. — И что дальше, Влад? — Когда-нибудь мы вернёмся и отомстим всем нашим врагам, а пока... — Пока?.. — Я покажу тебе мир. Мой мир. Никогда не знаешь, где найдёшь свой дом.