Rainbow and Darkness: For you, Vinyl

      …Он лежал в постели, пытаясь уснуть. Эта летняя ночь не была слишком жаркой или холодной, в его комнате не было душно, ничто не мешало ему уснуть блаженным сном — однако он не мог. Не потому что не хотел — напротив, сегодняшний день выдался таким трудоёмким, да ещё и это… Она снилась ему. Снова. Временами — не всегда, но не так уж и редко — Винил приходила в его сны, словно успокаивая его душу и разум после тяжелого дня. И, как по хорошему совпадению, она приходила чаще, когда у него на душе было ненастно. Только вот ненастно было почти всегда. Эта милая пони всегда представала перед ним с таким добрым, ласковым лицом, что любой живущий человек, имеющий в своей душе хоть сколько-нибудь эмоциональности, не мог бы не умилиться. По её виду, её взгляду, было понятно, что она ждала этой встречи. Иногда она была чуть менее спокойной: она любила пошутить, сделать мягкое замечание из разряда «Видел бы ты своё лицо со стороны», добродушно хихикая при этом, но по большей части Винил Скретч лишь мягко смотрела на него, то и дело улыбаясь чуть шире. Временами вокруг играла тихая и безмятежная музыка: иногда это была музыка, которую он сочинил сам, а иногда, напротив, это была музыка совершенно новая, которую он спешил воспроизвести, когда просыпался. То, что получалось у него в итоге, вызывало особое почитание со стороны его (увы, немногочисленных) слушателей. Ведь эта музыка была подсказана его подсознанием — или же даже самой Винил, как он сам хотел верить. Но стоило ему попытаться дотянуться до милой единорожки, как сон расплывался и таял у него на глазах, вызывая нестерпимую душевную боль. В лучшем случае он мог лишь коснуться Винил, которая пыталась удержать его, но безрезультатно. Иллюзия сна расплывалась, и он, будучи невероятно взволнован, тотчас просыпался. И долго не мог уснуть снова… Так было и сейчас. Она была так близко, что казалось, он сумеет её обнять, не потревожив блаженную иллюзию. О, как он ненавидел свою ошибку! Винил выглядела такой расстроенной в последний момент, когда он мог видеть её. Да ещё и эта прекрасная музыка, самая восхитительная мелодия из всех, что играли в его сновидениях, так резко и печально оборвавшаяся от его неосторожного движения… Он ненавидел себя за этот поступок! Но… Эта мелодия всё ещё играла в его голове. Да, он всё ещё мог чётко различать её сладкое звучание… Он точно помнил её тональность, её ритм, её смысл… Он знал, про кого она была. Про них с Винил… На самом деле, она была похожа на некоторые предыдущие мелодии, но не совсем так. Она скорее была квинтессенцией их всех — тем, что их все объединяло. Вдохновение, сладкая грусть, сменяющаяся блаженным спокойствием и легкой, простой радостью… Она была глубока, словно океан, но при этом её смысл был кристально ясен, она была красива сама по себе, красива в своей простоте — не увешана посторонними, ненужными звуками. Она была такой знакомой — ведь он сам в какой-то мере её сочинил, создал. Но при этом в ней было что-то новое, словно это новое в неё привнесла сама Винил. О, как он надеялся, что так и было! Нет, он… Он это знал. Она была про них… Про него с Винил. Про их любовь, которая преодолеет все преграды. Ему лишь нужно было верить… Но эта песня, она не может быть забыта — о нет! И более того, её просто необходимо как-то сохранить, запечатлеть… Почему бы не заняться этим, если он всё равно не мог заснуть? Он встал с постели, налил себе теплого чая, нацепил наушники и принялся делать свой очередной… нет-нет, совершенно неслыханный доселе шедевр. Он уже видел, как он потрясёт его разборчивых слушателей, видел его название, которое тоже должно было быть чем-то новым. Пусть в этот раз это будет не сочетание слов, навеянное песней, — пусть это будет полноценная фраза! Уже тогда он знал, какой она будет. Такой же вдохновлённой, как и сама музыка, такой же преисполненной любви к его милой Винил… И такой же простой и элегантной одновременно.  — «Для тебя, Винил», — произнёс он нежно, вводя эти слова на клавиатуре. В ту летнюю ночь он вложил в свою работу всю душу — ибо он знал, что этот трек того заслуживает… …и что милая Винил будет им гордиться.

*** *** ***

      …Она думала о том, что случилось с ней несколько минут назад. Она спала, видела сон… Там было небо нежных вечерних оттенков, тёмные, похожие на кантерлотские, деревья, играла неведомая и прекрасная музыка. Но ещё… Там было что-то ещё. Точнее, кто-то. Это был некий… силуэт. Тёмно-бордовое облако, не более. Однако оно притягивало её к себе, и хотя выглядело оно странно, его очертания не вызывали у неё какого бы то ни было тревожного чувства. Напротив, она словно ощущала, что будь у него лицо, силуэт бы улыбался и радовался её присутствию. Быть может, всё дело в музыке? Быть может, это она ей всё это подсказала? Винил не знала этого. Она лишь знала, что ничего прекраснее этого момента с ней не случалось. Она чувствовала себя нужной, чувствовала себя любимой… как никогда. А потом это всё оказалось сном. Был ли он вещим? Единорожка не знала. Быть может, ей стоит спросить об этом Принцессу Луну, когда в следующий раз она заглянет в её сны? Но всё же, что ей делать сейчас? Она просто не могла сидеть спокойно после такого! Недолго думая, Винил встала с кровати и вышла из своей спальни в гостиную. Из-за двери с другой стороны зала слышался легкий храп Октавии. Она не одобрит её музыки в такое время… Поэтому Винил взяла из холодильника бутылку сока и вышла из их с Октавией уютного домика, направившись… куда глаза глядят. Уйдя подальше от окраин Понивилля, подальше от других пони, белоснежная единорожка вышла к ручью, воды которого в свете луны выглядели особенно безмятежно и по-своему таинственно. Она устроилась на маленьком выступе, под хрупким деревцем клёна, и задумалась обо всём том, что происходило с ней в последний год. Она поменялась. Что-то в ней, какая-то её часть желала чего-то… Но сама она не знала, чего именно. Все вокруг просто стали немного серее, бесцветнее. Появились сны, странные моменты вдохновения, музыка в её сердце… Что же с ней случилось? Всё это было слишком сложно для одной усталой единорожки. И не с кем было поделиться. Никто бы не понял. Наверное… Винил зевнула. Сок в бутылке подходил к концу. Пора было возвращаться. Но зачем? Ей и здесь было вполне хорошо, она и здесь чувствовала себя в безопасности… Здесь ей было даже уютнее, что ли… Так что маленькая пони сама не заметила, как упали её веки под тяжестью сна, как тихое журчание ручья высосало из неё остатки сил, и как она решила ненадолго прилечь… …Чтобы проснуться уже утром.