Твой идеальный мир. Часть вторая.

Первые рассветные лучи сонного солнца проникли сквозь мутное окно, слегка освещая белые немного запачканные стены больницы. Пожилой усатый мужчина в белом мятом халате, сидя в своём кабинете, внимательно вглядывался в какие-то бумажные записи и, темно вздохнув, перевёл взгляд уставших от ночной смены глаз на стоявших перед ним женщин. Те не сводили с него взволнованно и нетерпеливого взора. - Что могу вам сказать, - строго, но измотано заговорил он. - Пока оставим её здесь, заберёте через пару дней. Нельзя ей так напрягаться. Возраст уже не тот. Я пропишу несколько препаратов, которые приблизят её состояние к норме. Внимательно проследите за тем, чтобы она принимала их, но советую все-таки больше отдыхать. И вот ещё что... Лиз внимательно выслушивала все указания. Она не представляла, что будет делать дальше. Как она сможет оставить тех самых людей, которые протянули им руку помощи, поселили в своём старом доме почти за бесценок. Эти два добрых и светлых человека не бросили их, совсем незнакомых людей, на улице, и она никогда не сможет отплатить им за это по достоинству. Забота о тёте Юки сейчас меньшее, что Лиз смогла бы сделать для них. Но... Ей придётся остаться здесь. А Мика? В тоже время, ей необходимо вернуться к дочери, поддержать её в учёбе, помочь справиться с теми переживаниями, которые её - некогда беззаботную юную девушку - не касались в те годы. Впервые за несколько лет Лиз жалела, что не может разорваться. - Сестренка? - Патти потянула её за рукав. - В-все хорошо, - отмахнулась она. - Нам нужно скорее вернуться к Коару. Проходя по длинному прохладному коридору босыми ногами, Мика тихо, будто бы неслышно, кралась к выходу, дабы не разбудить не так давно заснувшего отца. К слову, сама девочка тоже совсем не выспалась. Её продолжало слегка клонить в сон от долгих ночных посиделок, но она совсем не жалела о том, что ей всё же удалось поговорить с одним, на самом деле, одним из самых близких ей людей. И кто бы что бы не говорил - это действительно так, и этого факта не изменить. Они говорили. Долго и обо всем, впервые за долгое время с кем-то так искренне, ничего не скрывая. Для Мики это было чем-то нормальным, ведь в их семье подобные посиделки происходили часто; все вместе они собирались за кухонным слегка шатающимся столом, чуть только приходило время ужина. На столе уже стояли всевозможные блюда, приготовленные заботливыми руками тёти Юки, свежие привезенные соседями выпечка, которая любезно и без формальностей обменивалась на недавно пойманную угрюмым Коару рыбу. И тогда начинался долгий вечер, который казался мгновением. Но за это мгновение они успевали поговорить обо всем, вплоть до совсем незначительных событий уходящего дня. И от этих посиделок за, может быть, и не богатым столом, становилось теплее и легче. Только вот, много ли это, интересно, значит для её отца? Столько лет он жил здесь, в этом донельзя печальном и пустом месте, полностью погруженный в омут своего одиночества, и вот теперь наконец поймал возможность поговорить с кем-то, сказать то, что долгие годы держал глубоко внутри своей души. "Возможность" - он сам произнес это слово, и Мике оно казалось каким-то жестоким и абсурдным. Ведь теперь они здесь, живут совсем рядом и всегда смогут поговорить, обменяться мыслями. - Я не думал, что увижу вас снова, - говорил Кид, делая очередной глоток ароматного кофе. - Надеялся, но никогда не думал. И Мика понимала его. Вряд ли бы она когда-нибудь подумала, что встретит своего отца, к тому же таким как нельзя странным образом, в более чем странном месте и при подозрительно странных обстоятельствах. И с каждой сказанной им фразой Мика все больше и больше проникалась в это такой, казалось, недоступный мир. Его мир. Теперь девочка понимала, что этот бледный мужчина в вечно чёрном костюме и загорающимися стремлением к жизни золотистыми глазами - поистине её отец. Не названный из-за формальностей или на отвали, а тот, кто действительно может понять её, стать близким человеком. Мика чуть улыбнулась уголками губ. - Должно быть, Вам стало легче. - Да, - отвечает он, параллельно глядя в опустевшую чашку и вопросительно вскидывая бровью. - Намного, на самом деле. - А знаете, мне тоже, - резко и кажется, довольно громко говорит Мика, и Кид, не ожидая, поднимает на неё свой взгляд. Мика приоткрывает входную дверь, перед этим вытирая выступивший на лбу пот от долгих стараний открыть замок. Свет тонкой нитью падает на пол, попадая Мике на лицо, и девочка щурится, открывая дверь шире и, подправляя тяжёлую сумку на плече и заползая в великоватые шлёпанцы, выходит во двор. - Я никогда не задумывалась, что случилось с моим папой, где он, - продолжала говорить девочка, уже забыв про неловкость. В глазах Кида мелькнул интерес. - Этот вопрос меня почти не волновал, но... - на секунду она сбилась со своих мыслей, заметив мелькнувшую в его выражении лица грусть. - Но почему-то именно здесь мне вдруг стало интересно. Девочка коснулась рукой сережки на левом ухе. Она была холодная от ночной прохлады. - Когда я увидела все эти... Маски на каждом углу, и эти сережки... Знаете, только тогда мне стало интересно прошлое Патти и мамы. И теперь я знаю, много лет их жизни прошло здесь. Наверное, они изменились за это время. И многому научились, может быть. Кид вздохнул, и это, скорее, был даже не усталый вздох, а облегчённый, в какой-то степени даже восхищённый. Как все же странно. Внезапно те десять лет показались ему мигом, и его охватывало искренне удивление. Вот она, маленькая Кера, которая совсем-совсем недавно бегала по коридорам этого мрачного здания в надежде на то, что он захочет догнать её. Вот она, сидит перед ним, кажется, такая взрослая, и увлечённо, с той правильной интонацией, говорит всё то, что хочет сказать. До этого момента время тянулось для него бесконечной пеленой угнетения, но сейчас Смерть Младший видел её и понимал - годы прошли внезапно и так быстро, бесполезно, что он не смог уловить их. - Прошлое делает нас, - утвердительно сказал Кид, незаметно для себя кивнув головой. - Оно может многому нас научить. Только нужно этого захотеть. Под сказанным он, прекрасно понимая это, подразумил самого себя. За все то время, что он пробыл в окружении этих тусклых стен, Смерть Младший осознал для себя многое, и в первую очередь то, что больше никогда не хотел бы отпускать свою семью. Эти слова он вспоминал, глядя на только что закрывшуюся за девочкой дверь. Какая ирония. Она так тихо выбралась из своей комнаты, прокралась через темные мрачные коридоры и неслышно покинула особняк. Что-то екнуло у него в душе, и вдруг на мгновение в его голове всплыл вопрос - она ведь вернётся? Вернее нет. Повторится ли когда-нибудь такая наполненная откровением беседа, которая помогла им стать чуть ближе, позволила немного понять друг друга? Кид на это надеялся. Воодушевленная, но все же уставшая и сонная, Мика шла по устланном бетонной плиткой тротуару, лишь изредка поправляя на плече спадающую сумку. Куча разных мыслей спутывалось в большой ком прозрачных ниток. И глубоко за стеной облегчения пряталось все тоже волнение. За мать и Патти, за тётю Юки. Внезапное озарение пронзило её голову и девочка спешно пролезла в глубины своей сумки, остановившись посреди пустующего тротуара. С трудом она достала потрёпанный телефон и хотела бы набрать уже давно знакомый и выученный наизусть номер, как вдруг краем глаза заметила чью-то знакомую фигуру. До её ушей донеслись привычные шаркающие шаги. Мика оторвалась от телефона, спрятав его в боковой карман сумки и подняла голову, увидев скрывающегося в подворотне парня с яркими вишневыми волосами. - Сайрен! - громко и отчаянно крикнула она, сорвавшись с места и помчавшись прямо в его сторону, не обращая внимания на снова спадающую с плеча сумку и до боли натирающие между пальцами шлёпанцы. Он скрылся из её виду через мгновение, словно и вовсе не услышал её голоса, но Мика продолжала бежать и резко затормозилась между двумя домами, за которые он зашёл и заглянула туда. - Сай... Не договорив, Мика замолчала, обнаружив в закоулке лишь тёмную сырую пустоту. Нет ни одного его следа, лишь ржавые старые балки валяются у запачканных стен домов.