Месть Ивара Бескостного

"Разве это - мое предназначение?" Он идет по лесу в неизвестном для себя направлении, чувствуя как под кожанной обувью хрустит сухая листва. "Забрать всё у него. Так же, как он забрал всё у меня." Время от времени он оглядывается по сторонам, дабы убедиться, что в ночном мраке не скрылся один из головорезов Ивара. "Он любил делать это ночью" - в голове всплыло короткое, но от этого не менее будорящее воспоминание о Маргарет и Хвитсерк почувствовал, как его тело сжалось. Его нутро разделилось на две равные части. Он ненавидел Ивара. Он мечтал отобрать его власть, его семью, его сердцебиение. Он любил Ивара. Он хотел заботиться о нем. Быть ему братом. Но Ивар никогда не был братом Хвитсерку. "Стоит мне задуматься, я вспоминаю тот день, когда спрыгнул с драккара Уббе." Сейчас ты снова стоишь там, на том склоне Хвитсерк. Но теперь, теперь у тебя появилась возможность утопить этот чертов дракар в холодных морях Скандинавии, отправив в Хельхейм весь его экипаж "Кажется,ты до сих пор сожалеешь? Я не сожалею ни о чем" Вдохнув в легкие побольше холодного воздуха, Хвитсерк остановился. Еще спустя несколько минут, он, теперь уже без задних мыслей, оседлал коня. Ход сделан, князь. Бескостный пробуждается от долгого протяжного сна. Его уставшие голубые глаза открываются. Викинг слегка поворачивает голову набок, Рогнеды ещё сладко спала в своей постели. Конунг тяжело вздыхает, с рывком поднимается, оглядывая тёмную комнату. Произошедшее прошлым вечером - было в действительности необычным для Бескостного. Он не мог понять, как это случилось. Таинство царило в его голове. Ивар надевает на свои больные ноги металические оковы, дабы подняться с места. В дверь раздался стук. Викинг закатывает глаза, такова поглядывая на дверцу. — Ну что ещё? — Недовольно молвит Ивар. После чего в помещение зашёл варвар. — Мой властитель, вас ожидают в медовом зале… — Зараза. Что за ночные визиты? — Вы должны это увидеть, мой властитель. — Если это окажется не столь важно, то я вырежу тебе глаза и всем тем, кто прибыл этой ночью. — Выдал Ивар, поднявшись на ноги. Он поджал губы от боли, опираясь о костыль. Медленными шажками, Бескостный направился в пиршественный зал Каттегата. Сомнения грызут внутренности изнутри, но отступать поздно — викинг оглядывается на воинов вокруг себя, слегка кивая головой. Если бы конунг желал пролить кровь еще одного сына Рагнара, он не нашел бы момента лучше. Медленные шаги раздаются за дверью, пока старший брат Ивара поднимает подбородок в ожидании. — Здравствуй, брат Без улыбки кивает головой Хвитсерк, бесцеремонно присаживаясь на деревянный стол. — Успел соскучиться? Ивар злобно взирает на старшего брата. Его губа, как и глаз дергаются от нарастающей злости. Губы Бескостного сплетаются в лживую улыбку. Он смотрит на него с полной ненавистью, в которой просачивается нотка братской любви. Викинг упирается о свой костыль, проводит рукой по воздуху, оглядывая стражников, стоящих неподалёку от Хвитсерка. — Братец мой, как же я ожидал твоего прибытия. — Все также, лукавя, произносит Ивар, шагнув вперёд. — Меня волнует один вопрос, твоё бегство после битвы - могло послужить предательством. На кой черт, ты вообще вернулся, если задумал подобное? Ммм? Ивар делает ещё несколько протяжных, тяжёлых для него шагов, ибо боль, пульсирующая, угнетающая и демонстрирующая слабость Бескостного - все нарастает. Даёт о себе знать. — Уж не думал я увидеть тебя снова. — Я знаю. — вздыхает Хвитсерк, разводя руки в стороны -- Этой встречи я хотел меньше всего. — он молчит какое-то время, пытаясь подобрать слова, а затем перевел взгляд Ивару в глаза. При тусклом свете факелов, Бескостный на мгновение показался ему змеем - огонек ненависти в глазах напоминал страшные байки из детства. Ёрмунгандр, уничтоживший самого Тора. —Странно, что ты еще не сжег пол Каттегата в огне отмщения. Стареешь, братец — улыбается Хвитсерк, поднимаясь с места и наливая себе эля. — Как и я. — Недовольно буркнул Бескостный, упираясь о своей костыль. — И мне ненужно сжигать пол Каттегата, я повзрослел, осознал ошибки прошлого и теперь, попросту отношусь к этому мягче, а именно - вешаю сторонников Бьерна. Ты мог заметить их тела, свисающие на стенах, которые к слову, тоже построил я. Бескостный выпрямился в спинке, загадочно улыбаясь, а после сделал несколько долгих, вымученных шагов вперед, холодно взирая на старшего брата. — Так поведай мне, зачем ты явился сюда. — Олег хочет убить тебя. — надпивая с кубка, внезапно выпаливает Хвитсерк. Минуты ожидания уже давно наскучили обоим. — Он явился ко мне этим вечером. Сказал, что уже не нуждается в тебе. Предлагал мне трон Каттегата и руку своей родственницы взамен на послушарие. А теперь я здесь, рассказываю всё это тебе. Я предупреждал тебя, Ивар. И прежде чем принимать поспешные решения, вспомни, что его войско все еще на наших землях. — Не удивительно. — Кивнул головой Бескостный, говоря с неким холодком, будто бы он в действительности что-то подозревал, но для него - это был сильный удар. Предательство. Ивар опустил взгляд, тяжко вздохнул, вставая к Хвитсерку вполоборота. Он негодовал, свист ветра, шумевшего за стенами медового зала - звенит в голове калеки. Ивар расправил плечи, косо взглянул на своего брата, не признавая в нем желания помочь. Что же тогда он в действительности скрывает? Скрывает внутри своей черной души. Бескостный не мог прочитать его также, как раньше. В Хвитсерке он видит разбитого, никчемного викинга. Попросту слабака. Но он не переставал любить его. Любить больше, чем ненавидеть. — И тогда с какой стати, ты все же решил известить меня? Помнится, когда мы захватывали Каттегат впервые, ты был настроен на то, чтобы занять трон. Такой желанный. Ты посчитал, что можешь быть достоин, показать, что ты тоже сын Рагнара. Так скажи мне, Хвитсерк, почему я должен тебе доверять? — Потому что я не буду убивать брата ради власти. Потому что я не ты, Ивар. Губы Хвитсерка на секунду дергаются в желании сказать что-то язвительное и жестокое, однако, немного выждав, он усмирил свой пыл. — Сначала мне хотелось. Забрать твой дом, твою власть, твою женщину. Сделать все то же, что сделал ты со мной. Выставить тебя маленьким, ничего не заслуживающим щенком, а затем стать на твое место и сделать все по-другому. Показать, что я тоже сын Рагнара. Но, к сожалению или к счастью, я не смогу убить тебя. Никогда не мог, и не смог бы сейчас. Станешь ты мне доверять или нет, уже не мое дело. У меня есть неделя, чтобы покинуть Каттегат и залечь на дно, ведь рано или поздно Олег поймет, что я пришел к тебе и пошлет по меня своих людей. А что до тебя.. Разбирайся с этим. Я уже давно предупреждал тебя, что так будет Ивар слабо улыбнулся, нет никакой разницы между ними. Они братья, только одному дали ноги, а другому - хитрый и довольно-таки коварный ум. Бескостный наклонил голову набок, кивал головой, не стирая наглой улыбки со своего лица, покуда белоснежные клыки обнажились и ослепляли взор подавленного братца. — И все же, ты со мной. — Подтверждает Ивар. — На моей стороне, как и обычно. Как и хотят того некогда разгневанные Боги, не так ли брат? Ответь мне, чего они бояться? Ответь мне, брат. Чего же они страшатся. — Голос Ивара становился грубее, громче. Он словно гневался на своего брата, от того, что он постоянно выбирает его, но и не остаётся, постоянно пытается сбежать, каждый раз возвращаясь. Это порочный круг. Их проклятье, которое окончится лишь тогда, когда один из них канет в вечность и отправятся в зал Одина. В Вальгаллу, на встречу к своим близким. Ивар шагает вперёд, чувствуя нарастающую боль в его коленях, как наполняются голубые глаза ещё большей синевой и как слабеют кости. Бескостный ухватывает того за воротник, притягивает к себе, гневным выражением лица пытаясь устрашить непокорного братца. — Оставайся со мной, либо убирайся вон. Сделай уже свой выбор. —Я не боюсь тебя, братец — сплевывает в сторону Хвитсерк, отталкивая Ивара, а затем поднимается с места. — Чего ты хочешь от меня, Ивар? Снов заиметь при дворе собаку? Ты прав, я сделал выбор в твою сторону, но не из-за большой любви к тебе. Лишь потому, что так было правильно. Так было нужно. Он сделал несколько шагов в сторону выхода, а затем внезапно остановился. Что-то переменилось в его лице и голосе. Хвитсерк остался. —И теперь, из-за своего выбора, я должен скитаться по миру и скрываться от Олеговых головорезов? Нет, Ивар, я останусь. Я останусь, а ты в свою очередь предоставишь мне нескольких людей и место для защиты, по крайней мере до тех пор, пока ты не справишься с Олегом. Не хочешь - убей меня прямо сейчас, иначе я выйду из этого здания и пойду к Олегу. Он смотрел на Ивара с выдержкой и холодом, дабы дать понять, что это уже не тот Хвитсерк, который стоял перед ним здесь, в Каттегате, несколько лет назад. Смотрел с нескрываемой обидой и презрением. Смотрел так, как мог смотреть на Ивара только он. Только его брат. Единственный человек, который был ему истинным братом. По крайней мере, пытался. — Правильно для кого? — Ухмыляется Бескостный, наклоняя голову набок, лицо его непринуждённое, гнев и злость Хвитсерка, его потерянность - не удивляла. Он всегда был слаб по своей натуре, ни на что негодный, один из самых ненужных сыновей Рагнара. Ивар выпрямился в спинке, оперся на свой костыль, боль в колене пульсировала, нагнетала. — Я убью тебя. — После того, как Хвитсерк окончил молву, Бескостный зашагал к нему ближе, жест рукой и два берсерка, вышедшие из-за деревянных колон мгновенно схватили рагнарссона, ударили по ногам, дабы тот рухнул на колени. — Убью ведь и не сожалею,— Продолжает викинг, обнажая свой нож, который скрывался в его рукаве. Он поднёс клинок к горлу братца, сделал небольшой надрез. — Я бы мог тебя убить, если бы ты не был мне дорог, глупый брат. — Жест руки, после которого берсерки отходят в сторону. Ивар коснулся своего больного колена, поджав губы от терзающих пульсаций и вибрации. — Я не смогу этого сделать, а вот ты… — Ивар проворачивает клинок остриём на себя. — Сделай правильный выбор, Хвитсерк. Олег - лишь использовал нас с тобой в угоду своих целей и выкинет, после их свершения. Сам посмотри, он готов убить меня, тогда что же сделает с тобой? — Я сделал свой выбор еще тогда, когда заявился сюда, Ивар. Не делай вид, будто не знаешь этого. Дай мне этих двоих для защиты и возможность залечь на дно до тех пор, пока не решишь, что делать. Если понадобится, я помогу тебе разобраться с Олегом. Я могу пойти к нему прямо сейчас Губы Хвитсерка дрогнули, когда он увидел выражение лица Ивара. Безусловно, Бескостный уже знал что делать. Что делать руками старшего брата. ***** **** **** *** Воздух был тяжелый и густой. Они сидели на большом сваленном дереве, не замечая возле себя ничего. Вокруг них – один из тех густых Каттегатских лесов, которые обычно посещали лишь травники, строители драккаров или охотники. Эти же, связанные кровью и судьбой посетители леса, просто находили в шелесте листьев покой. Покой, которого, несмотря на юный возраст, не хватало им обоим. — Я не хочу уезжать. Либо, хочу чтобы ты уехала вместе со мной — спустя несколько секунд молчания с трудом выдавливает из себя фигура мальчика. Его собеседница слегка кивает, поджимая мягкие, алые губы. Молчит. Оба до конца не знают, как правильно реагировать на инфантильные желания ребенка, которому ребенком быть не дано. Оба знают, что он никогда бы не делился этим ни с кем, кроме нее, не встретив отторжения. Она может осудить, может попытаться ласково пробраться своими тонкими пальчиками в его голову и изменить содержимое, но никогда - отказаться от родной крове. В конце концов, каждый раз кнут тут же сменялся пряником, нежными руками княжны на его щеках, ее губами на его лбе. Так было всегда. С отличием, что в этот раз отчаяние Неды не дало ей проводить воспитательные беседы. — Я тоже — тихо, едва слышно отвечает девушка и при кое как пробивающемся сквозь листья свете он видит, как лицо ее тускнеет. — Все не так плохо, Игорь. Ты станешь князем, мы будем лучшими союзниками. Еще не раз встретимся! Я приеду навестить тебя меньше, чем через год., обязательно приеду. — Она чувствовала, как в горле застряло что-то горькое и липкое. Ложь. Знала, что не приедет. Он, смотрящий на нее зажженными глазами, тоже знал. Обоим было легче верить в эту сказку. — Сестра — прошептал он ей спустя несколько часов, когда они, уже вдоволь нагулявшиеся, с румянцем на щеках выходили из леса. — Да, милый? — Кого ты любишь сильнее, Ивара или Олега? — в ответ на слова брата, девушка улыбнулась — Я не могу любить кого-то больше, а кого-то меньше, солнышко. Все вы - моя семья. И ты, и Ивар, и Олег. — Не удивительно, что ты любишь их одинаково, Неда. Мне кажется, они очень похожи. Дроттнинг промолчала. Знала, что княжич прав. **** — Я ждал тебя, Хвитсерк — с улыбкой на лице встретил викинга князь. — Знал, что придешь. В голове гостя пронеслась мысль о том, что новоиспеченному конунгу надо отдать должное — Олега разместили со всеми почестями, в лучшем доме который только можно было найти в Каттегате. Сын Рагнара оглянулся, прямиком из деревянных стен на него глазели несколько пар глаз: олени, кабаны и даже волки. На мгновение, Хвитсерк заострил внимание на одном из чучел - серый волк с ярко-голубыми глазами. Взгляд его был устремлен прямо на Рагнарссона и выглядел так реалистично, что мышцы викинга непроизвольно напряглись. Покрутив головой, посмотрел на Олега: догадывался, что ему эта экзотика доставляет немалое удовольствие. — Что же, я здесь. Прийти в центр Каттегата незамеченным было сложнее, чем ты можешь представить, князь. — Брось, глупец — улыбнулся князь — Ты сын Рагнара. Король Каттегата. Не думаю, что тебя может остановить парочка головорезов какого-то калеки. — Но этот калека - конунг этого места. И стал он им с твоего, князь, благословления. — Это моя ошибка, которую я намереваюсь исправить. Ну же, присаживайся. — едва заметным движением руки князь приказал наполнить бокал Хвитсерка горючей жидкостью. Лица его коснулся неприятный, высокомерный оскал. Скандинав, осторожно коснувшись кубка, поднял его к губам. — Десяток лет назад мне днями и ночами снился сон. Каждый раз, когда глаза мои смыкались, перед ними представала одна и та же яркая картина - голубка, кружащаяся вокруг закрытой клетки. Летая вокруг нее, издавала звуки, похожие на мольбу больного, испуганного животного. Я знал, что это не просто сон и знал, что мне нужно открыть клетку, спасти птицу. Догадываешься ли ты, о ком идет речь? Хвитсерк пожал плечами. Он мало знал о князе и его жизни, Киевские либо же Каттегатские сплетни мало интересовали заблудшую душу. Князь улыбнулся и, поднявшись с места, подошел к балкону. — Ты можешь узреть. Последовав его примеру, Хвитсерк аккуратно остановился за князем, дабы его силуэт не был доступен взору любого уличного прохожего. Но этого угла было достаточно, дабы перед его глазами мелькнула болезненная картина: жена Ивара, держащая за руку молодого князя, идущая по всей видимости в дом конунга. Лицо девушки озаряла болезненная улыбка, Игорь рассказывал ей о чем-то, оживленно и бойко. Не смотря на все это, оба выглядели довольно счастливыми. Непривычно счастливыми, как для королевы Каттегата и будущего князя Руси. Власть идет в разрез с счастьем. — Я знаю о чем ты думаешь, сын Рагнара. О том, что уже не хочешь быть чьим-то зверем. Но посмотри на это светлое, красивое дитя. На ее лучезарную улыбку. Когда-то давно, она, ровно так же как и ты, сама пришла ко мне. В конце концов, ей больше некуда было идти. Я приютил ее, обогрел, я помог ей. И помогу тебе. Хвитсерк молчал, не отводя взгляда от дроттнинг. Сейчас, наблюдая за ее золотистыми, развевающимися на ветру локонами, ему казалось что чем-то она похожа на мать. Возможно любовью, которой всегда пыталась приласкать каждого члена своей семьи. В голове вспыхнули воспоминания о Торе, девушке, которая когда-то его любила. До того, как Ивар отнял ее у Хвитсерка. Где-то между лопаток викинг почувствовал горький укол зависти. — Нравится. — извращенно проконстатировал факт Олег, наблюдая за взором сына Рагнара. Внезапно застанный врасплох Хвитсерк отвел взгляд и сменил тему разговора. — Твои сны, князь. Они всегда сбываются? — Всегда. Лишь два раза они ошибались - первый,когда приснилось мне, что я умру от своего коня и второй, когда увидел, как калека в виде змеи пытается отравить меня своим ядом. Видишь ли, оба ложных видения, и оба о смерти. Как увидел я первый сон, тут же приказал убить коня, дабы показать богам, что я владен над оружием своего убийства. После этого, я приказал сварить череп животного и сделать из него кубок. Его я ношу с собой до сих пор, в виде сувенира и памяти о том, что смог избежать смерти. Пришло время второго сувенира, Хвитсерк. И я хочу чтобы предоставил его мне именно ты. На выходе из этого здания, мой знаменосец вручит тебе змею, ядовитую гадюку. Ты должен убить Ивара с помощью нее. В конце концов, тебе подобраться к нему будет легче, чем кому либо другому. Как только Ивар умрет, устроим жалобу и похороны. Затем ты станешь конунгом и возьмешь мою племянницу в жены. Тогда я смогу уплысть на Русь, а ты - зажить счастливой жизнью тут. Все, что тебе надо - убить Ивара. Убить скользкую рептилию другой рептилией. Слабый ветерок развивал его тёмные волосы , распутывал незамысловатую прическу. Он нагнетал, бежал по коже, кусал, пускал колючие волны мурашек. Серые небеса, которые никогда более не станут голубыми, угнетенное бремя настало на чёрной, как ночь, душе Ивара Бескостного. И бремя это, вполне ужасно. Оно тянет его вниз, в бездонном омуте. Тянет в пустоты этого мира. Позади Бескостного стоят по меньшей мере дюжины викингов, вооруженных до зубов. Шлемы, закруглённые щиты, кольчуга, под которой скрывалась кожаная броня из свиной туши. Ивар смотрел вдаль, укутавшись в свои меховые одеяния. — Бьёрн. — Молвит Ивар. — Моя месть наконец свершилась, но все не приносит удовольствия. Порой, мне кажется, все, что я делал эти годы - вовсе не то, чего я так жаждал. Лагерта пала не от моей руки, грязная сука - получила того, чего хотела. И ты, тоже. Дорогой брат… И все же, наследие нашего отца, о котором ты вечно твердил - сожжено. Зачем нам беречь то, что отбрасывает тень, в которой мы сидим. Для чего нам хранить наследие того, кто умер, но не создавать своего? Ты выбрал неправильный путь. Неправильный, брат. — На лице викинга появилась приторная ухмылка, уголки губ растягиваются. Ухмылка, которая не отбрасывает нить безумия или же радости. Скорее горечь. Горечь от реальности, которая берет за шкирку и тащит, заставляя упасть. Рухнуть с небес. В небесах витают чёрные вороны, вороны, жаждущие полакомиться свежей плотью. Падальщики, не иначе. Бескостный коротко кивает головой, после чего с рывком встаёт с небольшого камня, асе ещё чувствуя ноющую боль, что напоминает ему о его «особенности». О том, что он простой калека. Ивар шествует выше, по деревянным ступенькам, выложенным совсем недавно, покидая пристань и собирая на себе ряд недоброжелательных взглядов. Его осуждают за совершенное, за братоубийство, за очередной переворот и за то, что он вступил на сторону врага. И теперь, Ивар снова заставляет народ подчиниться, путём тирании. Насилия, которое никогда не остановится. Под стенами Каттегата стоят сотни шатров, тысячи русов, которые смогли выстоять перед великими викингами, сломав их дух. И теперь, князь Олег ощущает свою власть. Свою мощь, перед которой склоняются многие воины. Ивар считал, что его дни могут быть вот-вот сочтены. И в тоже время, он не может сдаться. Его месть почти окончена. Его эпопея подходит к концу. Остаются лишь последние штрихи и Ивар осуществит их, лишь бы Хвитсерк не подвёл. Не подвёл в последний раз. *** *** *** *** *** — Я ждала тебя, но слуги еще не успели накрыть на стол — Подняв голову дроттнинг, всматриваясь в глаза мужа, который все еще стоял в дверном проеме. В руках золотоволосая держала зеленую ткань, на которой осторожно вышивала славянские знаки, которые выучила еще на Руси. Несколько капель свежей крови на ее указательном пальце были явным результатом неопытности княжны. Она никогда не любила вышивку, но сейчас воспринимала это как одно из небольших усилий, которые она должна была предпринять, дабы быть образцовой женой. На ее лице тут же отразилась улыбка, а сама она, поднявшись с места и незаметно вытерев руку о платье, подошла к мужу и осторожно коснулась губами его щеки. Кивнув служанке позади, с все той же улыбкой Неда взяла Ивара под руку и повела его в пиршественный зал. — У меня появилось много новых обязанностей, касательно этого места. Я приказала поменять цвета тканей, если ты заметил. Думаю, темно-зеленый и золотой подойдут куда лучше этих. И, потом, из-за того, что прошлые поставщики еды, алкоголя, тканей... Пропали — она колко посмотрела на Ивара, не скрывая недовольства — Мне пришлось выбрать новых. Прости, я так много говорю... Куда ты пропал с самого утра? Когда я проснулась, тебя уже не было. Да, присаживайся. В трапезном зале - было пусто, как никогда. Только возлюбленная составляла компанию, сидела рядом, вечно бормотав. Ивар изредка улыбался, все поглядывая на неё, черты лица, мягкие пухлые губки, бледную кожу, лебединую шейку, изысканные родинки, которые были самыми любимыми. Бесконечно зелёные глаза, в которых он утопал. И среди собственных мучений, терзающих его сущность, раздирающих кожу, добираясь до чёрной, прогнившей души, он понимает. Осознание приходит в его неясную голову, отравляя сознание, вгоняя во мрак, отдаваясь на мучительное безумие, которое подталкивает к бездне. Воцарение в нем тягостных переживаний, царствие гнева и ярости - уже постепенно угасают, как те древесные угли в камине, которые более не согреют. Осознание того, что убийство князя Олега - приведёт к ужасному исходу. Возможно, Неда покинет его очаг, более не согрев постель, более не подарив того жизненного тепла, на который он все ещё надеется. Он не хочет жить в тени своих грёз, где они были бы счастливы, ибо понимает, в этом жестоком мире, окружённым бесконечными войнами, предательствами, заговоры, приводящие к кровопролитию, они не смогут быть вместе. Бескостный не стирает улыбку со своего лица, покуда глаза его уже не горят голубым жизненным огнём, они меркнут. Меркнут на фоне того, что калеке предстоит сделать. Снова месть? Та самая месть. Месть Ивара Бескостного. Викинг уже давно принял свою сущность, где ему нет счастья, любви и заботы. Первой была Фрейдис, бедная Фрейдис, сошедшая с пути. Эрна? Воительница, которая надеялась вернуться в родные земли вместе с Иваром, но теперь канула в пустоты смерти и отправилась… в вальгаллу? — Пускай накроют стол и подадут эля, я хочу выпить. Промолвил Бескостный, усаживаясь на своё место, предварительно убрав костыль и поджав губы от боли в колене. — Я вижу. Все довольно уютно.— Кивнул он головой, боясь взглянуть на девушку. Его тревожили насущные проблемы, но он обязан совладать с собой и своими эмоциями. Ради неё. Ради них самих. Он сбережет их уютное счастье, но ненадолго. — У меня были дела, тем более, соскучился по тому месту, где я родился. Долгое время я добивался возвращения. Долгое время, я добивался стать тем, кем я сейчас являюсь. — Он вновь умолк, но ненадолго, все же взглянув ей в глаза. — Неда… Я люблю тебя. Она, явно растерянная от такого несвойственного Ивару внезапного проявления чувств, захлопала глазами, а затем внезапно засеяла самой искренней улыбкой. — Ты же знаешь, что я тебя тоже — смешливо отвечает, совсем ничего не подозревая. Вероятно, обычно проницательная и осторожная княжна сейчас не увидела бы и колоды в стоге сена. Была ослеплена любовью, оглушена этими словами, окутанная сладким, приторным параличом. Таким образом, лишенная всех образов чувств, лишь улыбалась. И грела этой улыбкой всех вокруг. — Я гуляла с Игорем сегодня... — невозмутимо продолжила она свой рассказ, пока служанки, торопясь, накрывали на стол. Лишь тогда, когда трапеза была почти закончена, Рогнеда вдруг осведомилась, что все это время муж ее совсем не слушал. Отставив приборы, девушка едва заметно вздохнула. — Тебя снова что-то терзает. — Вытирая руки о льняное полотенце, Неда сдула золотистый локон со своего лица и всего на секунду призадумалась. — Олег. — в голосе ее не звучало ни удивления, ни раздражения ни вопроса. Произнесла так, будто это совсем ее не ранило, будто это для нее ничем не примечательная обыденность. Знала, что таким образом Ивара не обмануть. Все еще пыталась обмануть себя. — Вы оба ведете себя... весьма непривычно. Я видела его сегодня. На удивление, он начал вспоминать то, как я попала в терем... Ивар, оставь. Еще немного и он уедет. Останемся мы вдвоем — ее рука легла на его, слегка поглаживая. Она, явно растерянная от такого несвойственного Ивару внезапного проявления чувств, захлопала глазами, а затем внезапно засеяла самой искренней улыбкой. — Ты же знаешь, что я тебя тоже — смешливо отвечает, совсем ничего не подозревая. Вероятно, обычно проницательная и осторожная княжна сейчас не увидела бы и колоды в стоге сена. Была ослеплена любовью, оглушена этими словами, окутанная сладким, приторным параличом. Таким образом, лишенная всех образов чувств, лишь улыбалась. И грела этой улыбкой всех вокруг. — Я гуляла с Игорем сегодня... — невозмутимо продолжила она свой рассказ, пока служанки, торопясь, накрывали на стол. Лишь тогда, когда трапеза была почти закончена, Рогнеда вдруг осведомилась, что все это время муж ее совсем не слушал. Отставив приборы, девушка едва заметно вздохнула. — Тебя снова что-то терзает. — Вытирая руки о льняное полотенце, Неда сдула золотистый локон со своего лица и всего на секунду призадумалась. — Олег. — в голосе ее не звучало ни удивления, ни раздражения ни вопроса. Произнесла так, будто это совсем ее не ранило, будто это для нее ничем не примечательная обыденность. Знала, что таким образом Ивара не обмануть. Все еще пыталась обмануть себя. — Вы оба ведете себя... весьма непривычно. Я видела его сегодня. На удивление, он начал вспоминать то, как я попала в терем... Ивар, оставь. Еще немного и он уедет. Останемся мы вдвоем — ее рука легла на его, слегка поглаживая. Как только мягкая, бархатная ладонь легла на его грубую, северную, Ивар насторожился. Холодная дрожь пробежалась по каждому сантиметру его тела, Бескостный встрепенулся, выпрямился в спинке, будто бы совсем забывшись в себе. — Игорем? — Игнорируя вопросы, которые последовали дальше, холодно произносит Бескостный, нахмурив густые тёмные брови, чуть скривив губу. — Бедный мальчик, мне будет его не хватать. Тем не менее, он правитель, будущее вся Руси. На его плечи возлягут большая ответственность в тот час, когда Олег… — Ивар умолк ненадолго, притрагиваясь к кубку, наполненному эля, сделав несколько протяжённых глотков. — Ты права. — Молвит он спустя какое-то время. — Мы должны это оставить, оставить позади. Он уедет. Скоро уедет. В мысли снова проникает нечто порочное, отравляющее, тягостное. Он слышит шипение змеи в своих ушах, а виски так вибрируют, что вот-вот пробьют черепную коробку. — Мы должны будем двигаться дальше. Нас ждут новые начинания, ведь теперь, я вернулся домой. — Мы дома — кивнула Рогнеда, наконец отодвигая от себя тарелку, чувствуя внезапно снизошедшее на нее облегчение. Она давно устала от того,что муж с дядей по очереди вгрызались друг другу в глотку и теперь, удовлетворена ответом Ивара, превдкушала и с ужасом ждала прощания с дядей. Внезапно, на ее лице отразилась азартная улыбка. Глаза сузились, придавая обычно ангельскому взгляду хитрость. — Нас ждет много новых начинаний — поднялась с места девушка, задувая несколько стоящих на столе свечей, но все еще оставляя самые яркие. — Но некоторые из них ждать не могут — игривые глазки сверкнули в полумраке зала, ручки акуратно забегали по шнурованному корсету. Уже через минуту платье дроттнинг оказалось на полу, а сама она, уловив ухмылку Ивара, медленно направилась в спальню, которая уже незадолго наполнилась томными вздохами и теплотой двоих тел. *** «Мы все на нашем пути в Вальгаллу.» Холод очаровывает, ветер пронизывает до костей, кусает, окутывает сверх до головы, подталкивает медленно шагающего калеку вперёд. Ивар не сопротивляется, он догадывается, что именно хочет сотворить с ним князь Олег, а почему идёт на простой убой. Он идёт на неё, ровно также, как и шествовал Рагнар, но тот, заведомо знал, что отмщение за него придёт. Интересно, какие мысли были у самого легендарного викинга в тот момент, когда он приближался, без страха, без сожаления и колебаний к заветной смерти. Думал ли он о Вальгалле? Считал ли Рагнар, что в действительности пришло время свершить подобное жертвоприношение, чтобы один раз обьединить всех своих враждующих между собой сыновей? Считал ли, что Один откроет перед ним двери в Вальгаллу? Бескостный медленно перекатывался по улице, где собирались люди, презирающие, ненавидящие его за все те проступки, которые он совершил. Ивар все прекрасно знал, на их взгляды, он отвечал слабой ухмылкой, гордо взирая синеющими глазами прямиком вдаль. Там, где за горизонт садится блеклая звезда. Дышит ровно, сердце почти не бьется. Он был спокоен, до боли спокоен. В груди что-то кольнуло, перед глазами мелькают воспоминания. Воспоминания, в перемешку с болезненным пониманием о том, что он совершил множества непоправимых ошибок. Фрейдис умерла от его руки, жестокой руки, а ведь он лелеял ее, безумно сильно любил, до той поры, пока не произошла та самая измена, разрушающая весь его мир. Мир, в котором ныне не осталось ни красок, ни радости. Только горечь и желание мстить. Эрна - уже ничего не стоит для него, хоть и смерть в действительности была лишняя. Он не овладел собою в тот миг, тишина, безумная тишина убивала его. Многие его не простили за содеянное, но главное, что Ивар отпустил это все в себе, прошёл уверенно, хоть и хромав. Опять же с гордой головой и великим взглядом. — Выродок. — Сплюнул один из жителей Каттегата, отворачиваясь от своего нового властителя. Таким способом, он продемонстрировал все своё неуважение к Бескостному. Но сейчас, калеке было плевать. Сейчас, он идёт в логово самого страшного зверя, который похож на самого же Ивара. В логово, где его поджидает погибель. И свершится в нем Рагнарек. Он подоспевает к большому гостевому дому, где обычно пировали знаменитые викинги Каттегата... И вот настал судный час… И вот явилась смерть, которая заберёт великого воина в свои ряды, в Вальхаллу, усадит за огромный стол и Один будет выслушивать сказания Бескостного… *** Княже довольно входит в комнатку, радостно приветствуя своего нового союзника. — Рагнарссон! — Восклицает он, лживо улыбаясь и хлопая того по плечам. Сам же Хвитсерк слабо заметно улыбнулся, складывая руки за спину. Поначалу он казался невозмутимым, но сейчас видется даже немного подавлен, — Немедленно, расскажи мне, как все прошло! — Не унимается князь, усаживаясь на небольшое кресло, привезённое с руси. Кожаное, с вшитыми бархатными подкладками и позолоченными подлокотниками. Князь подпер рукой подбородок, не стирая улыбки со своего лживого, коварного лица. Его глаза горели живым пламенем, эмоции зашкаливали. Сейчас, он полностью граничил между благоразумием и пропастью, где находится омут жуткого безрассудства. Олег щелкнул на радостных щах достаёт свой кубок, аккуратно вырезанный из черепа, некогда любимого вороного коня. В нем чуть надавлена черепушка, глазницы пустые, отдают тьмой. Княже притрагивается к глиняному кувшину, наполняет кубок алой жидкостью. — Пока он спал в своей постели, — Начал Хвитсерк поджимая губы, царапая ладони неаккуратными, заросшими ногтями. — Я поднёс ту змею, которую вы вручили мне. Она укусила его. Ивар вероятно погиб, о смерти его воскликнут только утром. — Какая эта замечательная новость, Хвитсерк! Поздравляю тебя с тем, что больше ты не пёс этого жалкого калеки. Ты более не тень своих братьев, теперь ты самый достойный из сыновей своего великого отца! Олег поднимается с кресла, откладывая костяной кубок в сторону. Выпрямился в спинке, крепко сжал кулаки, в знак победы. Конечно, Хвитсерк был лишь очередной партией. Очередной пешкой. — Поскорее бы увидеть его хладное тело. Моя дорогая племянница не заслуживает таких отношений, а вот ты… Здоровый кандидат. Ты станешь прекрасным мужем для нее. Олег восхвалял себя, ведь помимо того, что он был злосчастным стратегом, искусным политиком, вещим, так княже ещё являлся и вершителем судьбы. Он изменил ее, уже несколько раз и вот сейчас. Олег оказался верхом на коне, покуда остальные будут медленно склоняться перед его величием. — Выпьем же. — Молвит Хвитсерк, притрагиваясь к другому, бронзовому кубку и делает несколько глубоких глотков. Олег следил за ним, на миг подумав, что его хотят отравить, но затем отбросил эти мысли в сторону, потянулся за кубком, после чего услышал… Услышал шипение ядовитой змеи, которая вылезла из глазницы и укусила того за руку. — Что? — Возмущённо спрашивает Олег, отстраняясь и отводя руку в сторону. Он переводит взгляд на Хвитсерка. — Что это значит? — Лицо князя наполнилось яростью, вперемешку со страхом и отчаянными попытками проснуться от кошмарного сна, но увы, это была реальность. Он попытался дотянуться до Хвитсерка, но силы быстро сгорали, как пергамент, охваченный языками пламени. Он ощущает, как в глазах начинает мутнеть. В комнату медленно заходит Бескостный, ковыляя, перекатываясь с ноги на ногу. — Знаешь, я не верил тебе, когда ты сказал, что ты Вещий. Мне тогда казалось, мы оба настолько похожи, ибо веруем в то, что не соответствует реальности. — В то время, как вещал Бескостный, Олег постепенно терял контроль над своим телом. Ноги ватные заставляли тело рухнуть вниз. — Предсказания о победе Русов. — Продолжал калека. — Это было итак понятно, нас было больше, мы не истощены сражениями и более сложены. Это ничто, но сейчас. — Ивар устремил свой взгляд на медленно погибающего Вещего. — Сейчас твоё предсказание наконец сбылось. Твой конь убил тебя, Олег. Ты так и не освоил, что кости - тоже могут быть оружием, неважно сломанные они, прогнившие или нет, переделанные под кубок. Они тоже оружие. Прощай, Олег. Вот и сморщилась моя очередная месть. Месть за то, что ты считал меня ничтожеством, пытался манипулировать, а после того, как с моей помощью мы взяли Каттегат, ты решил меня выкинуть таким изощрённым способом. Убив змеей, которые когда-то убили моего отца, но, чтобы покончить со мной - одной змеи недостаточно. *** **** **** **** **** *** *** *** Когда весть о том, что князь всея руси доживает свои последние минуты вне сознания, проникла внутрь Каттегата, и Рогнеда, и Игорь, и Ивар находились в своих постелях. Не прошло и несколько минут после оповещения, как все трое уже находились в гостевом доме. Игорь, заспанный и не совсем понимающий, что же все таки происходит, сидел за столом. Рогнеда встревоженно расхаживала по залу и бормотала что-то себе под нос. Ивар остался в темном конце комнаты. Наблюдал. Солнце, внезапно пробужденное ото сна, еще не успело подарить Каттегату первые лучи, но уже окрасило их багровой кровью. Наконец, с княжеской спальни выходит киевский лекарь. Первые несколько минут, он испуганно водит взглядом по залу, и лишь замечая Ивара - остепеняется. Затем, облизнув засохшие, потресканные губы, преклоняет голову перед княжной. — Ваша светлость. Князь... Нет больше князя — не смотря на старческий возраст, сгорбленную спину и десятки маленьких морщинок которые будто трещинки покрывали лицо мужчины, в глазах его явно виднелось детское непонимание, страх и разочарованность. — Я не мог ничего сделать, яд проник... В голову дроттнинг молнией ударяют слова старца — Что ты сказал? — прерывая уже бессмысленные оправдания переспрашивает девица с округлившимися то ли от удивления, то ли от ужаса глазами. Мысль пока еще не прижилась в ее сознание, она сидела на макушке и рвала волосы, драла черепную коробку длинными, острыми коготками, но еще не смогла пролезть внутрь головы. — Нет, ты... Вы, должно быть, ошиблись.— не дожидаясь реакции Ивара или Игоря, княжна приподнимает подол платья и со скоростью самой быстрой горской реки вылетает из пиршественного зала в спальню князя. Понятие времени внезапно расплылось в небе грозовыми тучами. Внутренности сжались в сгустившийся комок каши, по горлу ползало что-то мерзкое, скользкое, оно заставило девушку покрыться дрожью. Под спальней князя стояли несколько воинов, которые отступились от входа, как только увидели княжну. Невидимый для всех, помимо Неды, удар под дых, внезапно заставляет ее упасть на колени, как только она видит уже бледного князя на кровати. Попытка вдохнуть не венчается успехом, кажется, что легкие внезапно исчезли из ее бедного, хрупкого тела. Опираясь рукой о подножье кровати, Рагна на ватных ногах пытается подняться. — Дядя… — тихо шепчет она, чувствуя, как накатившиеся слезы сдавливают глотку. Сделав шаг, она берет князя за руку и опускается на колени возле тела, поднимая его ладонь к своей щеке. Холод… Его руки не были столь холодны даже в самые холодные зимы, даже в самые суровые времена. Княжна прикусывает губу, пытаясь унять боль в грудной клетке, чувствуя, как крупные капли слез стекают по ее щекам. Нет, он не может умереть. Он не должен умереть. Еще несколько часов назад принцесса видела, с какой присущей ему жизнерадостностью князь разгуливал по Каттегату, а теперь он лежит здесь, перед ней, бездыханный и.. Мертвый — Рогнеда... – Ивар касается ее плеча, пытаясь оторвать жену от тела, однако та лишь рычит — Оставь меня. Оставьте меня все! – снова взрывается плачем она. – Неужели ты не понимаешь, Ивар... Он не заслужил этого. Он не заслужил… Он мертв… Ивар, он мертв, как ты не видишь! – Девушка поднимает полные боли глаза на мужа, и все так же, не имея возможности встать, взрывается громким ревом. Краем глаза она видит, как у входа стоит Игорь, видит растерянность в его глазах, а затем, напоминая себе о том, кто она, снова делает попытку подняться с пола, прикусывая губу до крови, дабы усмирить свой пыл. — Мы проведем помазание в княгини завтра. – немного повышает тон голоса она, как только оказывается в стоячем положении - Я, Рогнеда Норманнская, буду законным регентом князя Игоря, как того завещал покойный князь Олег Вещий.