Любовь

Мильтен вытянулся на шкурах снежных волков, как Варантская львица, ожидающая, когда лев овладеет ей. Безымянный любовался им. Такой раскрепощенный и горячий, словно один из сполохов огня, мирно лижущего поленья в очаге. Светящаяся магическая пыль, точно снежинки кружащая в залах Монастыря Нордмара - совсем как в Хоринисском Монастыре - оседала на нем везде: на волосах, на слипшихся от пота ресницах, шее, груди и даже промежности. Ослепительно-белый мех вокруг его тела также сиял сказочным лунным светом. Этой ночью Безымянный довел его до крайней степени исступления своим языком. Его рот не отрывался от дырочки ни на секунду, пока Мильтен не попросил пощады, сказав, что сейчас просто расплавится. После он основательно смазал любовника маслом из корня маны, приготовленным собственноручно, и нежил отзывчивую плоть умелыми пальцами, слегка заряженными магическими токами. Боже, извивающийся и страждущий Мильтен был неимоверно, безудержно прекрасен. И сейчас, когда он отдыхал, не хотелось нарушать эту красоту своим вмешательством, но мысленно Безымянный уже брал его так страстно, как только мог. Мильтен раскинул узкие бедра, демонстрируя приоткрытое лоно. Он призывно погладил себя круговыми движениями, размазывая капельки ароматного масла по анусу - лишь слегка прикрытому волосками, розовому и сочному. Безымянный подобрался к нему, мазнув головкой по пальцам, и те направили его внутрь. Жадное тугое нутро обняло член, вырвав стон из грудной клетки; Безымянный склонился над Мильтеном, твердо стискивая шкуру по сторонам от его плеч. Теплые маслянистые ладони притянули его к себе, чувственно прослеживая каждый из шрамов, покрывающих спину мужчины. Безымянный, двигаясь быстро, смял губы Мильтена в своих, чувствуя вибрации его горла. Маг мычал и жмурился под его натиском, ногти впились в поясницу, расцарапывая ее до крови, пот щипал царапины. Мильтен был на пределе. - Хочу, чтобы ты кончил подо мной, - хрипло прошептал Безымянный, до легкого вскрика вдавливая его в мягкие, как облако, меха, - Когда мой член в тебе. Безымянный сел и приподнял его таз так, чтобы с каждым движением попадать по простате. Он проделывал своими чреслами нечто невероятное, раздразнивая его попку до звездочек в глазах. Мильтена охватила нега, пузырящимся снадобьем смешавшаяся с любовью и глубоким доверием к этому человеку, превращаясь в ничем незамутненные счастье и наслаждение. Он откусывал от воздуха по кусочку, не отрывая взгляда от внимательных, полных искреннего обожания глаз. Наконец его член выстрелил семенем, а сам Мильтен, будто наэлектризованный, выгнулся дугой навстречу партнеру, руки метались по шкурам. - О, Боги! - воскликнул он в сердцах, рухнув обратно, - Помилуй меня Иннос, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Безымянный ответил ужасно довольной улыбкой. Выйдя из него, он в два счета довел себя до оргазма. Мильтен покрылся мурашками - горячее семя Безымянного смешалось с его собственным. Вытершись, маг поманил к себе любовника. Безымянный расположился со спины, Мильтен чувствовал кожей его все еще эрегированный член. Он тешил себя приятной надеждой, что утром Безымянный, перед тем как уйти, обязательно трахнет его еще разок. Большая ладонь легла ему на талию. Она начала свое путешествие плавным скольжением вниз, к ягодице и бедру, а потом поднялась вверх, широким мазком проходясь по животу и груди. Мильтен сыто мурлыкал что-то в ответ. Безымянный привалился к нему, его губы касались уха: - Я люблю тебя, Мильтен. Очень сильно люблю. Мильтен погладил его руки от плеч до самых кончиков пальцев: - И я тебя. - Выходи за меня, - эта фраза слетела с губ Безымянного естественно, как выдох. - Что? - он ощутил, как стремительно забилось сердце мага под ладонью, - Я не ослышался? - Нет. Вы ведь проводите венчания в Монастыре? Я хотел бы скрепить наши отношения пред очами Инноса. Если, конечно, того желаешь ты. Мильтен развернулся к нему лицом, в его глазах читались потрясение, волнение и, что важнее всего, радость. - Я согласен, - дрогнувшим голосом ответил он. Они слились в долгом поцелуе. *** Безымянный проснулся на рассвете, некоторое время находясь во власти сна и не понимая, где находится. Несмотря на жуткий колотун и задувающий в орочью палатку ветер, в паху у него недвусмысленно давило. Натянув на себя сползшие, воняющие псиной шкуры, он расстроенно вздохнул. Сон! Всего лишь иллюзии, пусть и довольно красочные. На самом деле Безымянный не представлял, в каком сейчас состоянии Нордмарский Монастырь. Что самое худшее, он ничего не ведал о судьбе Мильтена и жив ли тот вообще. Даже обратившись в волка, Безымянный не сумел учуять его следы и кружил по восточной части Нордмара, пытаясь обойти гребанные горы. Если б только он с самого начала знал о том, что война в Нордмаре все еще не окончена! Он никогда бы не отпустил Мильтена одного. Решив, что толком поспать ему все равно не удастся, Безымянный вспомнил, что вчера заснул над картой Мидленда, на которой старательно делал пометки. То ли ее унесла пурга, то ли гоблины присвоили, но найти ее не удалось. Собрав сумку, он вышел из полевого лагеря, осторожно переступая через занесенные снегом трупы перебитых накануне северных и горных орков. С тоскливым видом оглядел горы перед собой и буквально врос в сугроб. Небо наконец расчистилось, над скалами маячила верхушка черной, как вороново крыло башни, несомненно принадлежащей Ксардасу. - Что ж, настало время получить ответы на кое-какие вопросы, - пробормотал Безымянный.