Любовь

Мильтен лежал на животе на одном из многочисленных столов библиотеки Нордмарского Монастыря с задранным подолом и тихонечко стонал. Безымянный неторопливо целовал разведенные ноги, ягодицы, все ближе и ближе подбираясь к сокровенной сердцевине. Каждое его прикосновение текло по венам тлеющими угольками, доставляя удовольствие прямо к сердцу. Мильтен вздрогнул, стискивая пальцами край столешницы, как только губы легли на анус. Поцелуи, такие нужные и сладкие, тянули и пекли огнем, расплавляя ставшие восковыми внутренности. Безымянный отстранился на краткий миг, чтобы пустить слюну на промежность. Вязкая жидкость побежала вниз, по яичкам, отпечаталась у мужчины на подбородке. Мильтен все сильнее заводился на контрасте нежного языка с его колючими, отросшими за время путешествий бородой и усами. Он встал на цыпочки, вжимаясь в лицо Безымянному. Поцелуи стали более страстными, губы отрывались от ануса с влажными хлопками, а стоны Мильтена теперь уже походили на рыдания, низкие и приглушенные. - Обожаю твою жопку, - рыкнул Безымянный, обдавая его горячим, частым дыханием, - Но еще больше я люблю делать тебе хорошо. Мильтен всхлипнул, погибая в пламени от этих пылких слов: - Пожалуйста... Безымянный сплюнул еще раз, уже резче. Мильтен негромко замычал - северный воздух, прокрадывающийся даже на нижние уровни библиотеки, холодил его; слюна стекала по бедрам на чью-то недочитанную, наверняка очень ценную книгу, на которой он удобно устроился. Безымянный забрался шершавой ладонью под мантию, поглаживая изогнутую поясницу, другой рукой развязал ширинку на свободных друидских штанах. Когда его увесистый член лег на расщелину, Мильтен весь заерзал от нетерпения. Головка кружила у входа в его тело, потиралась о припухшие створки, словно доверчивый зверек. Промедление было смерти подобно. - Пожалуйста! - взмолился Мильтен чуть громче, чем следовало. Шорох лезвия, вынимаемого из ножен, был звуком до боли знакомым, но оттого не менее посторонним и зловещим. Истома моментально разлетелась на мириады острых осколков. - Отойди от него ты, свинья. Маг похолодел и быстро одернул робу, уже зная, кого увидит в проеме. Безымянный невозмутимо отодвинулся от любовника, толкая его за спину и вставая в боевую стойку. В клети его пальцев метался огонь, готовый выжечь нарушителю спокойствия глаза. - Оливер, все в порядке… - начал Мильтен успокаивающим тоном. - Ничего не в порядке, - огрызнулся паладин, не в силах оторвать взгляд от агрессивно стоящего члена Безымянного в расшнурованных штанах, - Я все видел! Как смеет это животное притрагиваться к тебе, да еще и в столь священном месте? Именем короля, я отрублю ему голову! - Ну, Иннос был не против, когда мы резвились в Хоринисском Монастыре... Мильтен пнул Безымянного в голень, и тот крякнул, но огонек в его руке продолжил гореть так же ровно. - Оливер, не дури! Мы вместе уже… - Мильтен на секунду задумался, считая, - ...больше года и вообще: моя личная жизнь тебя не касается. Ярость на лице Оливера сменилась мрачной решимостью: - Что ж, тогда у меня не остается другого выбора. Рот Мильтена еще только начал округляться в крике, а паладинский меч выписывать в воздухе сложную дугу, как здоровенный мракорис, до того мирно спавший на лестничном проеме, прыгнул. Мощные зубы лязгнули, разрывая звенья кольчуги и связки на предплечье Оливера, изношенный меч вывалился из ослабевшей руки. Паладин боролся, но быстро терял кровь и был задавлен мощной тушей хищника. Мракорис издал громоподобный рык, явно собираясь поужинать человечиной, но Мильтен вцепился в плечо Безымянному: - Прошу, не надо! Паладинов и так осталось очень мало! Инноса ради, заклинаю тебя, не пачкай лишний раз свои руки!! - Он что-то значит для тебя? - сдавленно спросил Безымянный. Контроль над инстинктами мракориса, одуревшего от запаха и вкуса крови, явно давался ему очень нелегко. - И да и нет. Он спас мне жизнь, но люблю я тебя! Глаза Оливера округлились. В них стояли слезы. Безымянный кивнул, мягко отстраняя от себя мага. Пламя в его ладони обернулось глубоким малиновым светом, незнакомым Мильтену. - Что ты собираешься делать? - со страхом спросил он. - Все будет хорошо. Верь мне, - твердо сказал Безымянный, делая какие-то странные пассы руками. Взгляд Оливера расфокусировался, а потом глаза и вовсе закатились. Мракорис, повинуясь мысленному сигналу хозяина, отступил обратно в тень. Свечение сменилось на более рассеянное, голубоватое - спина паладина выгнулась, раны исцелились. Наконец Оливер закрыл глаза и расслабился, дыша ровно и глубоко. - Что ты только что сделал? - поинтересовался Мильтен. - Стер ему воспоминания, вылечил и усыпил. Завтра проснется как новенький и о сегодняшнем инциденте ничего не вспомнит. А может быть, - Безымянный хитро улыбнулся, - И о кое-чем еще. Маг понял. Безымянный, стало быть, изъял из его памяти всю дорогу до Монастыря и время, проведенное с Мильтеном. Он надеялся, что это не отразится на его умственных способностях. - Заклинания всех трех школ. Видимо, становиться объединителем стихий - твоя судьба. - Я просто не чураюсь всему, что полезно, - пожал плечами Безымянный, - Даже меч паладина, хоть трижды политый слезами Инноса, в руках одержимого страстями человека может послужить злу. Мильтен протяжно выпустил воздух из легких, пока не перестало щипать в груди. - Нам нужно прибраться здесь и отнести его в постель. Скажем что он… эээм… - Переборщил с Нордмарским Падымком, - подсказал Безымянный. - Да, подойдет. Говорят, это пойло даже орков с ног сбивает, - Мильтен окинул его взглядом и усмехнулся, - Только штаны натяни, а то Альтуса удар хватит.