Любовь

Поздняя весна в Нордмаре - это, пожалуй, самое прекрасное, что Мильтен видел в своей жизни. Если в Миртане уже вовсю стояло знойное лето, то здесь снег только-только уступил свои владения плодородной черной земле, на которой оживала подмороженная трава. Мох из ржавого снова становился зеленым, выпускала свои любопытные усики пламеника, синели мясистые лепестки растений маны, благоухали алые лечебные цветки. Полинявшие снежные волки возились с покрытыми коричневатым пухом щенками, а теплый ветер поигрывал складками робы. — Папа-папа, смотри, я все написала! Маленькая смуглая девчушка лет четырех протянула Мильтену клочок бумаги, на котором было корявым детским почерком выведено: Слуги Инаса пастроили вилеколепные храмы и засилили варант, а скипетр стал их символом власти. — Умничка, я горжусь тобой! Глянь-ка, Безымянный, Лили в четыре года пишет более грамотно, чем ты в свои… кстати, сколько тебе лет? — Без понятия, - Безымянный обиженно запыхтел. Он вырезал из дерева очередную малосимпатичную игрушку. Существо, рождавшееся в его руках, напоминало нечто среднее между орком и ящерицей. Но Лили от его поделок была в восторге - а все остальное не так уж важно. Мильтен втянул носом запах сырой земли и деревянной стружки, счастливо улыбаясь запрыгавшей от радости приемной дочке. «Как быстро она растет,» - подумал он, вглядываясь в большущие черные глаза, сверкавшие, точно звездная Варантская ночь. Темные волосы наэлектризованным облаком окружили ее голову. «Надо же, а ведь прошло уже больше трех лет с тех пор, как она появилась в нашей жизни». С тех пор, как все было кончено. Робар и Кан убиты, миртанийцы вернулись в родные дома, а Ли стал блюстителем трона Миртаны. Безымянный же неожиданно отказался от власти в пользу спокойной, бесхитростной, оседлой жизни в деревне. — Я устал быть Вершителем, Мильтен, - заявил он, - После того, как я очищу Варант от ассасинов, я хочу пожить для себя. Для нас. Казалось, битва никогда не кончится. Вслед за освобождением Нордмара наступила очередь Миртаны, затем - Варанта. Мильтен вскакивал ночью с постели от ощущения пустого места рядом, от чувства безотчетного страха. Не только за здоровье возлюбленного, но и за их будущее. «Сможем ли мы жить без постоянного насилия? Даст ли Иннос нам передышку, укротит ли свирепость Безымянного, потушит ли его вечно ищущий взгляд?» Иннос услышал его по-своему, ведь пути Господни неисповедимы. Он ниспослал не прямое решение проблем, но испытание. Безымянный заявился в Клан Волка с завернутым в разноцветные тряпки младенцем. Мильтен тогда скрестил руки на груди и усталым, обеспокоенным голосом произнес: — Я еще понимаю, когда ты тащишь в дом животных, но ребенок? Это уже чересчур. Безымянный поджал губы: — Мы освободили Иштар. Пауза затянулась, Избранный смотрел куда угодно, но только не на своего спутника жизни. — И? - поторопил его Мильтен, - Я требую объяснений. — Ну… стоило кочевникам заявиться в город, как началась резня и восставшим рабам пустили кровь. Это… полагаю, это внебрачная дочь Зубена от его наложницы. — Которая мертва. — Ага, - нехотя ответил Безымянный, - И я, вроде как, чувствую ответственность за это. Выбитый из колеи Мильтен присел на кровать. — Безымянный, - маг очень старался подобрать нужные слова, - Столько детей во всем мире… Вершитель перебил его: — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но она сирота. Как я. Последние слова мужчины были тихими и горькими. «Чего он ждет?» - подумал Мильтен, глядя на то, как Безымянный с виноватым видом топчется у порога, нежно прижимая к себе мирно спящее дитя, - «Моего разрешения?..» — Я не уверен, что готов воспитывать ребенка, к тому же чужого, - честно произнес Мильтен, - Возможно, ее примет другая семья?.. — Не знаю. Рабыни отказались от нее, - промямлил Безымянный, - Говорят, она проклята, что в ней сидит Зло. А я не верю во всю эту чепуху. Между тем, младенец уже какое-то время не спал. Он буравил Мильтена серьезным взглядом, точно понимал, что происходит и тоже ждал его решения. Маг ощутил, что наступил переломный момент в его жизни. Что Безымянный уйдет и подбросит кому-то эту девочку, если он так скажет. Как бы ни болела у него потом душа. Потому что он любит Мильтена слишком сильно. — Я спрошу у деревенской повитухи, чем ее кормить, - произнес маг, - И закрой уже дверь, хватит морозить ребенка! Безымянный расплылся в облегченной улыбке, глаза снова заблестели. Мильтен несколько мгновений изучал его лицо, то, с каким благоговением он возится с ребенком и как терпеливо относится к белесой рыготине, изукрасившей его доспехи. И видел совершенно нового для себя человека. Мильтен вышел за повитухой и… понеслась? Они придумывают девочке имя. Безымянный доит шерстистых бизонов для Лили, достает для нее белье и обрабатывает шкуры, чтобы укутать в морозные ночи. Мильтен показывает ей магические фокусы, малышка заливается чистым звонким смехом. Он учит ее читать и писать, добывает более-менее понятные детскому восприятию книги в библиотеке, а также читает ей на ночь сам, засыпая над сооруженной Безымянным кроваткой. И многое-многое другое. Безымянный погладил их доченьку по головке и приобнял второго папу за пояс: — Лили, - ласково молвил он, - Иди погуляй. Смотри, Роб тебя уже заждался. Девочка сломя голову побежала к мальчику, запрягающему в миниатюрные сани нетерпеливо тявкающих снежных волчат. Отсутствие снега детей не смущало. — Только не ходите к перевалу и в пещеры! - крикнул им вдогонку Мильтен, - И ни в коем случае не суйтесь к полосатым кошкам! — Ты так печешься о нашей малышке, - усмехнулся Безымянный, - Что я иногда даже ревную. Хогар их все равно дальше моста не пустит. Мильтен проводил взглядом волчат, катающих скрежещущие санки по каменистой почве, и покачал головой каким-то своим мыслям. Но затем словно ожил и прижался к мужу спиной. — Не трать на ревность силы, любимый, - Мильтен провел ладонью по его торсу, скрывающемуся под грубой шерстяной туникой, - А главное - время. Мужчина понял намек. Кусты неподалеку зашевелились, и на мысленный зов Безымянного явился заспанный лохматый мракорис - Бальдар. Он уставился на хозяина желтыми глазами, недовольный тем, что его, ночного хищника, подняли средь бела дня. — Посторожи-ка, - Безымянный потрепал животное по холке и, все также приобнимая Мильтена за талию, зашел вместе с ним в дом. Тяжелая туша со стуком привалилась к двери, наглухо блокируя вход. Безымянный задернул занавески, развернулся к магу. В тусклом, но теплом свете тающих углей очага его загадочная улыбка словно светилась: — Иди ко мне, - прошептал Мильтен, беря его лицо в руки и целуя. Изящные пальцы погладили сильную шею под толстой косичкой, распустили отросшие золотистые локоны. Раскрывшийся на коже Безымянного аромат выжимки из трав окатил Мильтена возбуждающей волной. Оторвавшись от обветренных, но таких желанных губ, маг тихо застонал - Безымянный раздевал его, попутно оглаживая все тело. Мильтен тоже помог мужу раздеться и, почувствовав кровать под коленями, покорно уселся на нее. Безымянный опустился на пушистый ковер перед ним, целуя живот, пах, распахнутые бедра. Он взял в рот его небольшой, уже напитавшийся кровью член, подразнивая языком венчик и соленую дырочку уретры. Мурашки стрелами вонзились в плечи Безымянного, осыпаясь и лаская его своим мягким охвостьем - Мильтен потянул его за волосы к себе, так, что корни затрещали. Затем, опомнившись, начал массировать теплыми подушечками кожу головы, отчего холодок еще пуще прошил позвоночник. Безымянный выпрямился, на мгновение заглядывая в полуприкрытые синие глаза: — Мильтен… Шепот укрывает влажную головку теплым воздухом, пронзительные поцелуи доводят до исступления, до той температуры, когда плавятся все чувства, кроме одного, самого главного. Ноги на его плечах, Мильтен упирается в супруга ступнями, выгибаясь на постели. Безымянный со стоном уткнулся носом в медные волосы, не дыша, замирая с членом в горле, сглатывая и гладя его своей гортанью. Рот мужчины ритмично двигается по члену, доставляя любовнику удовольствие. Когда Мильтен умоляет его остановиться, Безымянный выпускает член из мокрого рта и тот скатывается по животу в пах, глянцевито блестя от слюны. Маг сжимается и бесстыдно хнычет: он дарит несколько поцелуев его восхитительной щелочке. — Ты ведь любишь это, не так ли? - жадные уста накрывают анус и сосут. — Боже, да. Сильнее, - просит Мильтен, чуть дыша. Несколько приятных минут Безымянный возбуждает его своими губами, а затем сдвигает мошонку Мильтена в сторону, осторожно прижимает член к промежности и погружает все еще влажную головку в его собственный анус. — Ааамммм… - Мильтен жмурится, с силой стискивая простынь в пальцах. — Сожми его… вот так… Безымянный, кусая губы, вводит член Мильтена в обтягивающее его отверстие. К нему присоединяется ладонь мага, вводящая член глубже, до упора. — Так хорошо, Безымянный… Мужчина проскальзывает языком между его пальчиками, лаская горячее, напряженное основание члена; обводит раскрытые, порозовевшие края дырочки. Мильтен тужится и член выпрыгивает прямо в подставленный рот. Безымянный неторопливо облизывает то сочащуюся предсеменем головку, то жаркое приоткрытое лоно. Мильтен стискивает его плечи бедрами, цепляется пальцами за бревенчатую стену и требует хрипло: — Трахни меня… Безымянный ложится на кровать боком, притягивает к себе любовника за таз. Его могучий член уютно распирает Мильтена - и так, сука, правильно, что всякий раз хочется восторженно кричать. Мильтен громко стонет, подаваясь жопой навстречу и приговаривает, уже тише, нежно-приглушенно, словно ветер в уши поет: — Отжарь меня дотла, любимый… оах… Безымянный находит ртом его губы, после чего вминает всем телом в постель, раскатывает движениями бедер, вспахивая теплую благодарную плоть. Мильтен трепещет в клетке его рук, из воздуха будто исчез весь кислород, вынуждая его легкие работать на пределе возможностей. — Твоей дырочке хорошо сейчас? - нежно, полушепотом фыркает Безымянный ему в затылок, и Мильтен всхлипывает: — Да, еби меня! Безымянный довольно рычит и набирает темп, двигаясь мелко, потные тела с легкостью скользят друг по другу. — Оххохохооох, - отвечает на это Мильтен, окончательно размазываясь по простыни. Теперь медленно и размашисто, глубоко, так, чтобы с каждым вздохом своим Мильтен ощущал Безымянного в себе. Почему-то эта вязкость, нарочитая замедленность и чувственность в его толчках заводят мага еще сильнее, разваливают на куски, которые собирает воедино его горячее семя, разливающееся в животе. Безымянный замирает, перехватывая партнера покрепче - Мильтен вскидывается, и его слегка потряхивает от наслаждения. Не так сильно, как в тот год, когда Безымянный поговорил с Инносом и каждая капля его выделений была насыщена магией. Эта сила была более спокойной, мирной и стабильной, но любви в ней не стало меньше ни на йоту. Безымянный долго держал его в объятиях, они не разговаривали, тихо дыша и обмениваясь теплом. Мильтен закрыл глаза, просто наслаждаясь тем, что любимый все еще внутри него. Как их магия сливается в ручейки и реки внутри тел, как пускает побеги, точно почуявшие весну деревья, как перешептываются потоки и касаются друг друга серебристыми нитями. Он слушал и чувствовал, и Безымянный делал то же самое. — Я люблю тебя, - он произнес это бережно и интимно, погрузил сокровенные слова прямо в ушко Мильтену. Когда он говорил так, эти слова касались самой его души. Нити зажглись золотом, переплетаясь друг с другом так плотно - не разделить ни бедами, ни расстоянием. — Я тоже люблю тебя, - Мильтен разорвал контакт с его телом, но только для того, чтобы заглянуть ему в глаза. Прикрывшие их светлые ресницы точно солнечные лучи растапливали ледяную сталь, а ласковые морщинки вокруг век делали взгляд проникновенным, мягким. В его глазах цвела Нордмарская весна - на первый взгляд куцая и суровая, но в глубине нежная, страстная, полная силы, жизни и дикой, сокровенной красоты. Безымянный моргнул и поцеловал тонкие губы, выводя Мильтена из забытья: — Лили может вернуться в любой момент. А у нас в очаге еще глорх не валялся. Мильтен потянулся к сумке Безымянного. Водрузив ее на постель, он выуживал из нее белые камни с грубо начертанными на них рунами: — В чем обличье будешь охотиться на этот раз? Кабан, ящер, волк, шныг… Безымянный наморщил нос. Этим превращением он пользовался реже всего. — Глорх, мракорис, потрошитель, лев. — О. Давай льва, - Безымянный воодушевился. — Опять будешь выделываться, - поддел Мильтен, вкладывая камень в его руку и снова получая поцелуй, на этот раз в нос. Приведя себя в порядок, маг с улыбкой смотрел, как Безымянный резвится с очарованными пустынным зверем детьми, катает их на себе и позволяет запустить ручонки в золотистую гриву. Лили смеялась громче всех, стараясь схватить его за хвост. Безымянный настолько увлекся игрой, что забыл и про обед и про охоту. Постояв некоторое время, Мильтен отыскал несколько золотых, взял котомку и сам пошел к охотникам за съестным.