Осколок Карна

*** Туман проступил в воздухе, тяжелыми белесыми клубами — его рваные края струились, принимали причудливые формы, и Бриз невольно сглотнул, отступил на шаг. Идея позвать Лира больше не казалась такой хорошей. Из тумана скалились вытянутые черепа — мгновение, и собачьи скелеты рванулись вперед — и Бриз вскрикнул, отпрянул в сторону. Слова прогрохотали будто со всех сторон сразу, и знакомый голос расслаивался — был грохотом, и воем: — Смерть тем, кто посягнет на мое. Смерть-смерть-смерть… — отдалось в воздухе. Лир появился на колеснице — серой, украшенной шипами, будто сплетенной из железного терновника, опаленной по краям. Высокая худая фигура казалась статуей — доспех поверх развевающейся мантии напоминал скелет, голову венчала корона из лезвий. Глаза горели. Лир был как разгневанный бог, суровый и беспощадный. И настолько перебарщивал с пафосом, что казался скорее нелепым. При взгляде на него Бриз сразу перестал бояться и почувствовал легкий стыд за него. — Могу я узнать, что здесь происходит? На сей раз голос его прозвучал нормально. Хмурясь, Лир остановился у озера, огляделся по сторонам, а потом раздраженно повернулся к Бризу. — Эм… — Бриз осторожно отлетел еще на пару шагов. Ближайший пес-скелет клацнул в его сторону челюстями. — Я думал, на тебя напали, — резко, словно откусывая каждое слово сказал Лир. — Я думал, ты попал в беду. Теперь мысль о том, что Лир мог обмануть, поступить как та гарпия, казалась очень глупой. — Ты думаешь, мой дар — игрушка? — Лир сошел с колесницы, пошел к Бризу, и тот зажмурился, не зная чего ожидать. Удара? Но Лир до него не дотрагивался, и Бризу стало за себя стыдно: — Я просто… — Просто что? Выдернул меня из дома ради потехи? — он стоял так близко, что Бриз чувствовал исходящий от него жар. И больше всего боялся, что не сможет объяснить. Лир смотрел на него сверху вниз, недовольно кривил губы — и взгляд у него был холодный, как у десятков других незримых, как у тех, кто избегал его и шептался об осколке Карна у него за спиной. И вместо объяснений вырвалось беспомощное: — Не уходи. Ты только не уходи, пожалуйста. Лир моргнул, и больше не выглядел раздраженным. Скорее озадаченным, обескураженным: — Я не собирался уходить. Я спросил, что происходит. Но он отступил на шаг, и Бриз невольно подался за ним, рискнул ухватить за краешек мантии: — Прости. Он не знал с чего начать. Мог только попросить прощения. Лир сделал глубокий, раздраженный вдох, выдохнул, и спросил уже спокойно: — Что случилось? — Это глупо, — неловко признал Бриз. От стыда хотелось спрятаться, укутаться облаком и сделать вид, что там никого нет. — Что именно? — Я просто… хотел проверить. Ну, что ты появишься. Прости. Лир помолчал, и он больше не казался раздраженным, скорее задумчивым: — Хорошо. Я понимаю. Бриз замер, осторожно заглянул ему в глаза, пытаясь прочесть по ним, действительно ли Лир не злился. — Это не глупо. Ты не поверил мне — неприятно, но правильно. Ты ничего обо мне не знаешь и не хочешь доверять. Это звучало рассудительно и логично. Просто не было правдой. Бриз многое о Лире знал — знал, как он пах, приятно и немного пыльно, знал его прикосновения на ощупь, знал, как Лир усмехается, когда ему хорошо. И теперь казалось нечестно в нем сомневаться. — Я хочу. Я правда хочу тебе доверять, — признал Бриз. — Я просто не знаю, как. — Я Король Страха. И я выполняю, что обещал, — отозвался Лир. И казалось, что у каждого его слова были вес, что каждое из них опускалось невидимым тяжелым покрывалом Бризу на плечи. Укутывало. Он не сбрасывал руку Бриза, и тот не спешил отпускать, осторожно провел ладонью вниз и коснулся черной кожи на предплечье, понадеялся, что можно. Ну, просто хотелось почувствовать ее под пальцами. — Ужаса, — осторожно сказал он. — Ты оговорился. Ты же Король Ужаса, а не страха. — Мне лучше знать, чего я король, — Лир недовольно фыркнул. — Ужаса, надо же. Отвратительное прозвище. — Я думаю, лучше звучит, — Бриз рискнул подлететь вплотную, почти прижался к Лиру. — Ну, чем Король Страха. — Дело не в том, как звучит, — строго пояснил Лир. — Ужас — это только один вид страха. А я управляю всеми. Называть меня Королем Ужаса, это как называть Бога Дождя Богом Мороси. — А, — отозвался Бриз, хотя все равно не видел особой разницы. И решил на всякий случай уточнить. — Но ты ведь не бог, да? — Нет. Я дух. Но очень древний и могущественный. Должно быть, Лир очень этим гордился. Ну, или компенсировал. Люди, кажется, говорили, что гордость, это от желания что-то там компенсировать, но Бриз особо не вникал. Ему гордиться было нечем. Он сжал пальцы на его запястье, осторожно и в надежде, что Лир не заметит — просто приятно было его чувствовать: — Спасибо, что пришел. — Я дал тебе слово, — напомнил Лир. — И я думал, ты в опасности. — Мм. Нет. Но ты очень… — пафосно и немного глупо, — внушительно появился. Торжественно. Бриз посмотрел на его колесницу с шипами, на псов-скелетов: — Твоя повозка такая… острая. И собачки отличные. Лир нахмурился и помассировал переносицу и попросил: — Пожалуйста, перестань. — Нет, правда, — Бриз не умел говорить убедительно, но очень старался. — Я вижу, что ты очень старался. Даже доспех одел. И корону. Выглядела она очень острой, будто состояла из лезвий, но Лир небрежно стянул ее с головы и зажал в ладони: — Это облачение для битвы. Бриз ни разу не участвовал в сражениях, не умел ни драться, ни обращаться с оружием, да и не хотел учиться — и все, что он знал о войне казалось страшным и совершенно бессмысленным. Но одно он знал точно. — Лир ты же без оружия, — осторожно сказал он. Оглядел его внимательно с ног до головы, чтобы убедиться, что не пропустил какой-нибудь меч или кинжал. Доспех тоже не внушал доверия, выглядел так, будто Лир сам себя исцарапает, просто подняв руки. — У тебя ведь должно быть оружие для битвы? — У меня есть оружие. Но обычно гончих ужаса достаточно. Скелеты собак бродили вокруг, склонялись к воде озера, трогали воду костяными лапами, и выглядели как Лир в тот момент — немного нелепыми и совсем нестрашными. — У тебя точно есть оружие? — уточнил Бриз. Кажется, Лир не любил, когда в нем сомневались, недовольно поморщился и протянул ему корону: — Подержи. Бриз замялся — было страшновато до нее дотрагиваться, любопытно, какая она на ощупь, и немного льстило, что Лир настолько доверял. Она ведь была чем-то важным, ее не давали всем подряд? Он все же рискнул, отпустил руку Лира и осторожно забрал корону. Она оказалась тяжелой, теплой и…: — Совсем не острая. — Конечно, нет. Я же ношу ее на голове, — Лир склонил голову, усмехнулся. — Но выглядит очень острой. Это потому, что она как страх? — спросил Бриз и уточнил. — От нее меньше вреда, чем кажется. Почему-то показалось, что Лир вот-вот снова потрет переносицу — будто от головной боли. Хотя вряд ли у него на самом деле могла болеть голова. — Бриз, нет. Она просто для красоты. На самом деле она была не такая уж красивая — мрачная, не блестела, выглядела угрюмо, а не торжественно, и казалась жутко неудобной. Бриз осторожно поднял ее, опустил себе на голову — Лир его не останавливал, смотрел с интересом, только потянулся поправить — она оказалась слишком велика, чуть не слетела. — Тяжелая, — сказал Бриз и поежился. Он чувствовал себя неуютно в ней, не на своем месте, словно покусился на что-то что ему не принадлежало. Лир смотрел на него с усмешкой, с жарким, голодным интересом в черных глазах: — Любопытно. Замри. Не шевелись или она упадет, — команда в его голосе заставляла что-то сладко сжиматься внутри. Бриз нервно сглотнул, чуть не кивнул в ответ и вовремя остановился. Лир наклонился к нему, к месту, где шея переходила в плечо, вдохнул воздух, будто пробовал на вкус и выдохнул — дыхание обожгло кожу. Приятно, щекотно. И сердце быстрее билось в ответ. — Ты пахнешь снегом, — шепнул Лир. — А ты солью. И старыми книгами. Мне нравится, приятный запах. — Правда? — Лир подцепил нижний край его рубахи кончиками пальцев, легко, уверенно скользнул ладонью вверх, привычно и будто делал так все время, а Бриз едва не дернулся, в последний момент вспомнил, что корона может свалиться. Прикосновение шершавой ладони обжигало. Ощущалось так остро, будто все остальное не имело значения, отступало, и оставалось только это единственное прикосновение — скольжение по животу вверх, пальцы на солнечном сплетении, а потом Лир передвинул руку и легонько ущипнул сосок. Бриз со всхлипом втянул воздух, зажмурился, потому что невозможно было не шевелиться. Тело отдавалось на касание дрожью. Лир убрал руку, и когда Бриз открыл глаза, увидел его довольную усмешку: — Ты спрашивал про мое оружие? Это было ужасно нечестно, что он мог так дразнить, заставлять дыхание Бриза сбиваться — и сам оставался невозмутимым, без труда переключался на другое. Хотелось попросить его, чтобы он вернул руку, чтобы продолжил — но немного пугала мысль о порке. Лир же сказал, что в следующий раз будет она. — Оружие. Да, точно оружие. Оно нужно для битвы. Я почти уверен, что нужно. Лира его слова явно повеселили, и сразу захотелось укусить в ответ. Бриз же не сказал ничего смешного. — И оно у меня есть. Лир протянул руку в сторону — эффектно, торжественно, как какой-нибудь жрец из фильма. И в его руке возникла из завитков тумана… — Это же коса, — недоуменно сказал Бриз, присмотрелся к ней поближе. И да, у нее было изогнутое узкое древко, не деревянное, а металлическое, место, где крепилось ее лезвие ощетинивалось шипами, острыми и зловещими. Но это совершенно точно была коса. — Как видишь, — Лир небрежно оперся на нее, замер, будто изваяние. Корона на голове Бриза съехала набекрень, и он поправил ее, не сводя глаз с косы: — Но это не оружие. Лир, она чтобы косить траву. Я точно знаю, я сам видел. Корона съехала снова. — Она может резать. Разве этого мало? — Ну… да? Она может резать траву, но воюешь же ты не с травой. У Лира стало просто непередаваемое, очень сложное выражение лица, и он пробормотал себе под нос: — Порой я просто не верю, — а потом он перехватил косу иначе и продемонстрировал Бризу. — Смотри. Вот у нее палка, — он кивнул на древко, к которому крепилось лезвие. — Я могу бить этой палкой. Она сойдет за оружие? Бриз не знал, как ему ответить, чтобы не обидеть и потому сказал честно: — Только за очень плохое. Может, тебе завести меч? — Сейчас я хочу завести кляп, — угрюмо отозвался Лир, потом мгновенно убрал косу, шагнул Бризу, и добавил. — Но придется импровизировать. Бриз не успел ему ответить — его сцапали сильные руки, прижали к твердому худому телу, а потом к его губам прижался горячий, настойчивый рот, и все остальное как-то вылетело из головы. Лир целовал его долго, со вкусом, и когда отпустил, Бриз забыл, что умеет летать, и даже, что умеет стоять, и чуть не шлепнулся на землю — поймал себя в воздухе в последний момент. И когда посмотрел на Лира, тот уже был в своей привычной форме — без доспеха, короны и собак, в одной мантии, которая теперь закрывала его ноги. — Я так понимаю, критиковать оружие мы закончили? — с усмешкой спросил он, и Бриз насупился, направил на него поток ветра в отместку, но даже волосы не растрепал. Надо было укусить, конечно, но кусать Короля Ужаса он побоялся. Лир вдруг замер, напрягся и повернул голову ветру навстречу, ноздри длинного аристократичного носа дрогнули. — Сделай так еще, — сказал ему Лир, указал рукой на другой край озера. — Мне нужен поток воздуха оттуда. Можешь создать? — Да, — Бриз не знал, зачем, но Лир вообще был странный — носил корону из тупых лезвий и воевал косой, и проще было создать ветер, чем узнавать зачем. — Только не очень сильный. — Подойдет, — напряженно отозвался Лир. — Если сможешь, захвати запахи с другого берега. Бриз невольно фыркнул: — Конечно, смогу. Это же совсем легко. И не мог понять, почему в ответ Лир посмотрел на него так пристально, внимательным цепким взглядом. Скользнув мыслью на другой конец озера, Бриз уцепился за воздух и потянул на себя, создавая ветер — свил его кольцом на берегу, захватывая запахи, погонял кольцо влево-вправо, чтобы ничего не упустить. Ветер уже шептал ему про то, как пахла вода, и сырые камни, и застарелый пепел от костра, и еще что-то неуловимое. Бриз развернул кольцо потоком, протянул над озером к ним с Лиром. Тот вдохнул полной грудью и нахмурился сильнее: — Здесь неподалеку есть город. Я отправляюсь туда, вернусь через два дня ночью. До тех пор ты свободен. Это было так внезапно, совсем не то, что Бриз ожидал услышать. Он растерялся, опешил и ухватил Лира за рукав мантии, прежде, чем понял, что делает. Тот с намеком посмотрел на руку на своем рукаве: — Я советую отпустить. Бриз нервно сглотнул, почувствовал, как изнутри поднимается страх: — Постой, погоди! А… — он замялся, подбирая слова и даже не понимал до конца, зачем задерживает Лира. Тот ничего не был ему должен. — А… если ты проголодаешься? — Перекушу кем-нибудь в городе, — спокойно, равнодушно отозвался Лир. И Бриз представил это на удивление отчетливо: как Лир целует кого-то еще, как нависает, как прижимается телом к телу, заставляя задыхаться, кричать и просить. Кого-то другого. — Нет. Нет, ты не можешь есть в городе. Он и сам не знал, зачем это сказал. И почему мысль о том, что Лир питался бы кем-то еще была невыносимой, заставляла все внутри наполняться горечью. — Бриз? — Ты выбрал меня, ты сам так сказал. Ты не должен есть других. Я полечу с тобой! Это же отличная идея — я могу приносить тебе приятные запахи, и летать, и… — он говорил, быстро и отчаянно, пытаясь убедить, и слова спотыкались друг об друга. И в глубине души, он не верил, что это поможет. Все всегда уходили, оставляли его одного. — Послушай меня… Бриз замотал головой, подлетел к нему вплотную, телом к телу, и уткнулся лбом в плечо: — Можно я полечу с тобой? Он ждал отказа, но его не было. Лир помолчал, потом поднял руку и положил ему на затылок, легко взъерошил волосы: — Не боишься? Бриз прикрыл глаза, и признал для самого себя больше всего он боялся снова остаться один: — Ты же будешь меня защищать. — Буду, — спокойно, неожиданно серьезно пообещал Лир, а потом усмехнулся и добавил. — У меня есть коса. Трава тебе не грозит. — А я буду защищать тебя. А то вдруг ты со своей косой не справишься. Лир фыркнул, легонько потянул за его волосы: — У нее есть палка. Я могу бить палкой. *** Город растекался в долине, и сверху напоминал пятно. Солнце садилось, приземистые здания казались игрушечными, загорались фонари и редкие окна. Лир смотрел вниз, хмурился и задумчиво постукивал пальцами по металлической окантовке колесницы, рядом с боковыми шипами. Ему пришлось призвать ее снова — он не умел летать. По небу она ездила медленно и не ловила ветер, но Бриз не стал жаловаться. У Лира и так с оружием не сложилась. — По моему, город как город, — осторожно заметил Бриз, когда молчание затянулось. — Я ничего не вижу. — Запах, — коротко отозвался Лир, так, словно это все объясняло. — Мне кажется, самый обычный, — Бриз создал небольшой ветерок у земли, потянул на себя, захватывая запахи с улиц и глубоко вдохнул их. — Елками пахнет, а вон в том доме у фонаря жарят сосиски. Было что-то еще, что он не мог уловить, что-то тяжелое, плотное в воздухе, что заставляло невольно ежиться, но оно ничем не пахло. Да и вообще, может, Бризу просто показалось. — Улицы пропитались ужасом, — спокойно отозвался Лир, уголки губ недовольно опустились. — И смертью. Надо спуститься. Бриз и сам не понимал, зачем ухватил его за рукав, и почему так пугала мысль о том, чтобы оказаться на земле: — Нет, погоди! Может… может, мы еще не все рассмотрели? Давай пока повисим в воздухе. Здесь очень удобно и хорошо. Нужно только привыкнуть. Лир повернул к нему голову, склонил по-птичьи — чем-то он в тот момент напоминал стервятника, наглого и немного ободранного: — Ты тоже чувствуешь. — Вовсе нет, — поспешно сказал ему Бриз. — Ничего не чувствую, совершенно ничего. И тебе, наверное, тоже показалось. Можно возвращаться домой. — Ты же понимаешь, что это мой город? И что я не могу просто уйти? — спокойно спросил Лир. И Бриз посмотрел вниз с сомнением: — Он совсем не похож на твой. В нем даже нет твоей статуи. — Он на моей территории. Он рядом с моим домом, в моих владениях. Если что-то случилось, мне надо знать. Бриз помотал головой: — Ты и потом можешь узнать. А сейчас тебе надо набираться сил и спасать людей, они же умирают без страха. — Именно, — спокойно подтвердил Лир. — Подумай сам. Меня не было двадцать лет, по всему миру люди умирают без страха. И в этом городке, где не наберется и пяти тысяч жителей, улицы пропитались ужасом. Откуда он взялся, этот ужас? — Я не знаю, — Бриз пожал плечами, помялся и все же прижался к Лиру боком, сразу почувствовал себя лучше. — Может, жителей что-то просто напугало. Что-нибудь… ну, я не знаю — война, катастрофа, болезни. Так же бывает? Он плохо себе представлял, как именно Король Ужаса влиял на страхи, как именно служил для них источником. — Да, бывает, — Лир подтвердил это бесстрастно, черные глаза неотрывно смотрели на улицы вниз. — Из-за меня страх зарождается в людях — сама способность бояться. Но только они решают, что делать с ней дальше. Некоторые откармливают страх каждый день. Некоторые отказываются от него, и умирают. — Вот видишь, я прав. В городе что-нибудь случилось, жители напугались, подкормили страх, вот тот и вырос. Даже Бриз понимал, что прозвучало это не очень убедительно, но не мог отделаться от дурного предчувствия, от мысли, что не стоило спускаться в город. — Что? — спросил его Лир, и Бриз недоуменно моргнул: — Что «что»? — Что, по-твоему, их напугало? Посмотри внимательно: разрушенных зданий нет. Люди ходят по улицам без защиты, вряд ли эпидемия. Тогда что с ними случилось? Почему выросли их страхи? Не одного человека, не десяти. Во всем городе. Бриз чувствовал себя очень маленьким и глупым, когда признал тихо: — Я не знаю. — И я не знаю, — спокойно и легко признал Лир. — И поэтому я собираюсь спуститься и выяснить. *** Перед тем, как спуститься, Лир предложил: — Ты можешь вернуться в дом. Может, даже хотел этого — чтобы Бриз не путался под ногами со своими страхами и сомнениями. — Не, не хочу оставлять тебя одного. У меня, — стыдно было в этом признаваться, и казалось, что Лир точно рассмеется в ответ, — дурное предчувствие. — Тогда почему не улетишь? — Но ты же останешься, — сказал ему Бриз. Смутился, когда увидел, как изменился взгляд Лира — стал мягче, и показалось, что появилось в нем что-то новое. Благодарность? Радость? Лир легко взъерошил его волосы и сказал только: — Держись рядом. Они спустились на колеснице у въезда в город, высокие ели стояли по бокам от дороги, а у покосившейся, выцветшей таблички «Вы въезжаете…» — вместо названия были борозды, будто кто-то срезал его, стер навсегда. — Жуть какая, — буркнул Бриз. — Неприветливое местечко. — На тебя давит чужой ужас, — спокойно пояснил Лир. — И смерть. Не могу понять, откуда здесь столько смерти. Население совсем небольшое. О смерти и ужасе он говорил так же, как Бриз мог бы говорить о погоде — ветрено, холодно. И хотя он хмурился, испуганным совсем не выглядел. Бриз даже задумался: умел ли Лир вообще бояться, рискнул спросить: — Тебе совсем не страшно? — Ничего страшнее меня здесь нет. Бризу, правда, казалось, что он преувеличивает. Лир на самом деле его не пугал. Городок с его изуродованной вывеской пугал намного больше. — И что теперь? Мы будем просто ходить тут? Можно мне летать над землей? Я невысоко, на полшага. Лир усмехнулся, вздернул брови: — На что мне ответить первым? — Ээ, про полеты? — Да, тебе можно летать над землей, — Лир пожал плечами. Где-то в лесу заухала птица, пролетела мимо черной тенью, и Бриз вздрогнул, поежился — показалось из темноты леса вокруг кто-то наблюдает. — Мы будем следить за жителями? Я хорошо умею заглядывать в окна, и занавески могу отодвигать. Ветром, в смысле. Думаю, нам лучше пойти к домам. И к фонарям — солнце садилось, вокруг постепенно темнело, и лес казался почти черным, обрамлял дорогу, как частокол. И хотелось поскорее оказаться на свету. — Нет, — Лир фыркнул, посмотрел вперед, туда, где за поворотом виднелся первый дом. — Сначала я стану человеком. Он поцеловал Бриза снова, вытянул из него страх и нервозность за три долгих, жадных глотка, от которых слабели ноги и кружилась голова. И превратился. *** Человек из него получился странный. Очень бледный, седой, с тростью и в светлом старомодном костюме. Черты лица и фигура остались прежними — длинный нос, острые скулы и тонкие губы, но без своей мантии выглядел Лир совсем по-другому. Каким-то… слишком потусторонним. Даже для Короля Ужаса. — Знаешь, мне кажется, это не сработает, — разочаровал его Бриз. — Конечно, сработает, — Лир снисходительно фыркнул, покачал тростью в руке, набалдашник был серебристым, в форме собачьего черепа. — Люди ничего не видят. Их очень легко обмануть. — Но не настолько же, — Бриз посмотрел на его шею. — Это что, шейный платок? Люди так больше не ходят. И вообще, зачем тебе становиться человеком? Они постоянно умирают, очень хрупкие, и очень медленные. Даже летать не умеют. — Мне не надо летать, — Лир повел рукой и его колесница заструилась завитками тумана, превратилась в машину, приземистую и вытянутую. — На таком они точно больше не ездят, — Бриз не особо разбирался в машинах, но точно знал, что так они выглядели лет семьдесят назад. Даже не двадцать. — Я скажу, что я писатель, — Лир эффектным жестом открыл дверцу, сел на место водителя и небрежным жестом оперся о руль. — Никого не удивит парочка странностей. — Они точно позовут тебе врачей, — скептически сказал ему Бриз, но облетел машину с другой стороны и сквозь окно скользнул на свободное сиденье. И тут же почувствовал себя лучше, страх и нервозность отступили, тело Лира рядом излучало тепло, и стало уютно и хорошо. — Мне нравится, сиденья такие мягкие. Лучше, чем колесница. И гончим твоим отлично подходит — собачки очень любят бегать за машинами, я сам видел. — Еще одно слово, — с достоинством сказал ему Лир. — И вместо собачки за машиной побежишь ты. Бриз нервно сглотнул и прикрыл рот руками. Чтобы Лир сразу видел, что больше никаких слов без разрешения. — Хороший мальчик, — сказал тот. И его слова отдались теплом внутри. Он как-то так произносил это «хороший», слегка снисходительно, но не зло, что Бризу хотелось слушать это снова и снова. — Люди могут видеть меня, но не тебя, — добавил Лир. — Постарайся не отвлекать при посторонних. Бриз кивнул, сложил руки на коленях, поерзал, потому что не привык сидеть неподвижно. Машина тихо заурчала, покатилась вперед, шелестя шинами. Лир положил руку Бризу на колено, сжал — крепко и приятно. Прикосновение успокаивало. Город за окном больше не казался неприветливым и угрюмым, скорее обычным. Стемнело, фары выхватывали из темноты дорогу и ехать пришлось сравнительно недолго. Лир остановился у здания с треугольной крышей и пожухшими цветами у входа. Над зданием тускло горела надпись «Отель «Горное Озеро». Лир вышел из машины, и Бриз вылетел следом с его стороны — ну, просто странно бы выглядело, если бы открылась еще одна дверь, люди же его не видели. Лир улыбнулся ему, шепнул: — Хорошо. И Бриз почувствовал, что краснеет. А потом вдохнул прохладный вечерний воздух, и снова накатила нервозность. Что-то было в этом городе, невидимое, но оно будто сжимало невидимыми тисками. И хотелось немедленно лететь прочь. Он старался держаться к Лиру поближе, следовал за ним, оглядываясь по сторонам — стоянка возле отеля была пустая, ни одной машины, даже хозяев. Лир отворил тяжелую деревянную дверь, зашел в здание, задержавшись на мгновение, и позволяя Бризу залететь тоже — он мог влетать в окна и проходить через некоторые предметы, транспорт проезжал сквозь него, но стены домов и ограды существовали одновременно будто в мире духов и в мире людей, и их приходилось облетать. Внутри пахло деревом и пылью, и давящее ощущение темноты усиливалось, горела одна единственная тусклая лампа, и свет выхватывал из темноты потертые старые обои, разношерстные кресла с засаленной обивкой. В вестибюле никого не оказалось, висели за широкой стойкой ключи от номеров, и крохотный круглый звонок на стойке проржавел с одного края. Лир уверенно накрыл его ладонью, раздался неприятный, дребезжащий звон, и показалось, что зашевелились тени по углам. Заскрипел пол, и раздались тихие шаркающие шаги. — Здесь еще хуже, чем на улице, — шепнул Бриз, подлетел к Лиру так близко, что чуть не уперся ему в спину. Старуха — сморщенная, с белыми неопрятными волосами и в растянутом выцветшем свитере смотрела с неприязнью: — Мы постояльцев не принимаем, — сказала она. — Правда? — Лир небрежно облокотился на стойку, посмотрел высокомерно, снисходительно на нее. — Не похоже, что номера заняты. — И что? Не принимаем, значит, не принимаем. Крысы у нас, пока всех не выведут, заселяться нельзя. Бриз поежился. Что-то было в том, как она говорила, как смотрела на них лихорадочно блестевшими крохотными глазами, от чего хотелось улететь и никогда не возвращаться. Обычно ему было жаль старых людей, хотелось помочь и поддержать их — они часто бывали беспомощны, одиноки. Но эта старуха его пугала. — И давно у вас крысы? — спросил Лир. — А вам-то что? — она презрительно фыркнула. — Я разбираюсь в вредителях. Могу помочь, — спокойно, равнодушно ответил он, погладил пальцами собачий череп на трости. В углу комнаты сгустился туман и из него выскочила костяная гончая, метнулась по коридору, и старуха резко повернула голову ей в след. На миг Бриз затаил дыхание, подумал, что хозяйка отеля оказалась из Видящих. — Ну, так и помогайте кому-нибудь еще. Я всяким проходимцам не доверяю. Лир кивнул, будто не ожидал другого ответа, а потом произнес глядя прямо в ее белесые, старческие глаза: — Я не проходимец, я писатель. О городе ходят жуткие слухи, стоит узнать почему. — Нет никаких слухов, — отрезала она. — Идиоты языками треплют и несут всякую чушь. У нас все отлично. Бриз почувствовал — как Лир напрягся, повернул голову в сторону коридора, костяная гончая вернулась, пощелкала челюстями: — Что насчет Ленор Рейн? Старуха напряглась, узловатые морщинистые пальцы вцепились в край администраторской стойки, и Бриз невольно затаил дыхание — показалось на миг, что она вот-вот кинется: — Это еще кто? Не знаю такой! У меня тут не приют для всяких пропавших. — Я могу спросить в полиции, — бесстрастно заметил Лир. И старуха обрадовалась, подалась к нему через стойку: — Да хоть заспрашивайтесь! А ко мне не лезьте, а то я мигом вызову офицеров. Будете из камеры их расспрашивать. Потом еще и книжку напишете, как вас в тюрьме приласкали. Она схватила телефонную трубку — телефон был старый, с крутящимся диском и затершимися цифрами. Лир отвернулся от нее и спокойно пошел к выходу: — Не гоняйте полицию. Я сам к ним приду, — у самого выхода он обернулся и пообещал с усмешкой. — И вернусь, если что-то узнаю. Надо же держать вас в курсе. Он вышел, и Бриз стрелой рванул за ним, пролетел сквозь дверь, ветром взъерошил Лиру волосы и тут же прижался сбоку: — Кто такая Ленор Рейн? В этом отеле что-то случилось? Что-то жуткое? Лир спокойно поднял руку, и Бриз замолчал. — Я не знаю, кто такая Ленор Рейн. Но в страхах старухи было ее имя. — Ты можешь читать страхи? То есть, не только есть? Ты знаешь, кто и чего боится? И я? — Я чую общее направление страха. Редко что-то конкретное, — Лир пожал плечами, потом усмехнулся. — Твои страхи читать не сложно. Бриз нахмурился и легко дернул его за рукав: — И теперь ты пойдешь в полицию? — Посмотрим, что они скажут, — перед тем, как открыть дверцу машины, он обернулся на отель. — Но сюда мы еще вернемся. — Ты что-то узнал? — в сгустившейся темноте, отель казался еще более зловещим, неприветливым. Как гигантский зверь, который ждал, кого бы сожрать. — Да, — спокойно ответил Лир. — Я узнал, что у них нет крыс.