Осколок Карна

*** Лир был так… невовремя, и Бриз не знал, что ему сказать, как объяснить. Пушок в его руках замер, сжался, как будто ожидал, что его будут ругать. — Ничего не происходит, — неловко и хрипло сказал Калем. — Твой сын мне не рад, я ухожу. Побуду в главном зале. Он прочистил горло и добавил: — Все равно надо заняться духами. И людьми. Покормить там… еще что-нибудь. Я займусь. — О, конечно, ты займешься, мальчик-ифрит, — вкрадчиво и зло отозвался Лир. — Но можно ли доверять тебе заниматься хоть чем-то. Калем с шумом втянул воздух, протяжно выдохнул: — Доверяй или нет, это все равно нужно делать. И вряд ли у тебя есть время. Лир промолчал недовольно, и это само по себе было ответом. — Я пойду, — неловко сказал Калем, бросил на Бриза осторожный взгляд, а потом посмотрел на Пушка. Сказал так тихо, что Бриз едва расслышал. — Прости. За все. Но у Пушка был острый слух. «Не прощу. Никогда тебя не прощу! Иди, занимайся, чем хочешь! Мне плевать». Бриз погладил его по встопорщенной туманной шерстке, постарался успокоить. — И что ты скажешь теперь, юный Бриз? — прохладно поинтересовался Лир, когда Калем ушел. — Я предупреждал, что так будет. Бриз молчал, потому что не знал, что ответить. Чувствовать себя виноватым было больно. Вдвойне больнее от того, что он не знал, как должен был поступить. Знал только, что все равно не смог бы иначе. — Молчишь? — Лир отвел взгляд. — Хорошо. Молчи. Вряд ли я услышу от тебя что-то новое. — Ты обещал не злиться, — тихо сказал ему Бриз. — Ты обещал, что перестанешь. — Я не обещал, что сразу, — резко отозвался Лир. — И мои чувства не фонарь, я не могу включать и выключать их по желанию. Потом он посмотрел на Пушка, и тот сжался, чтобы казаться намного меньше. — Ты потерял контроль, — сказал Лир. Бриз прижал к себе Пушка плотнее, попросил: — Если все равно злишься, злись только на меня. Пушок еще маленький, и ты его пугаешь. Лир зло рассмеялся: — Невероятно. Я Король Ужаса и я кого-то пугаю. Может, мне не следовало вообще заводить осколок? Раз я так ужасен. Бриз почувствовал, как злость вспыхнула внутри, пронеслась обжигающим ветром по венам — сметая вину, и сожаления. И то, как тихо, как напряженно Пушок свернулся в его руках, вызывало у Бриза желание сделать Лиру больно в ответ. — Зачем ты это сказал? — спросил он. — Почему? Лир открыл рот, чтобы ответить, и Бриз перебил, тихо и веско: — Не смей. Не смей нам говорить, что ты монстр, что ты ужасен, что ты Король Ужаса. Это тебя не оправдывает и это не правда. Ты создал Пушка, потому что хотел его. Ты любил его еще до того, как он воплотился. И ты не хочешь, чтобы он тебя боялся. Пока я рядом, я не позволю тебе говорить иначе. Лир молчал, смотрел на него больным, тяжелым взглядом. — Тебе просто больно, — сказал Бриз. — Из-за меня больно. Я… я заслужил, чтобы ты на меня злился. И… и чтобы делал больно в ответ. Но ты никогда не будешь выплескивать злость на нашего сына. Лир казался хрупким в тот момент — хрупким, несмотря на силу, которую излучал, которая делала воздух плотным, смешивалась с остатками силы Пушка. «Мам, пап…» — нерешительно вдруг позвал тот. — «Что вы, правда? Не надо ссориться. Ничего ведь страшного не случилось…» Лир подошел к ним ближе, двигался медленно и осторожно, как будто боялся спугнуть. «Прости, — сказал Пушок, подался к нему ближе. — Я так разозлился, когда увидел этого Калема. Я не хотел терять контроль. Оно как-то само… Прости, пожалуйста». Лир протянул к нему руку, замер, не решаясь дотронуться. — Ничего, — тихо сказал ему Лир. — Ты королевский сын и ты сильнее многих духов. Будь осторожнее впредь. Он помолчал и сдержанно добавил: — Я горжусь тобой. Пушок встрепенулся, подался к нему еще — едва не свалился с рук Бриза: «Ты можешь меня погладить. Правда-правда, я совсем не против». Лир все же коснулся его шерстки, легко прошелся пальцами вдоль спинки. Его ладонь задела руку Бриза — а потом сжалась поверх на мгновение. И Бриз вдруг почувствовал, что все будет хорошо. Пусть не сразу, но станет обязательно. И что они вместе. — Мы… мы с Пушком собирались поговорить. Про Калема и вообще… — неловко сказал Бриз, развернул ладонь и перехватил руку Лира, сжал. А потом спросил. — Хочешь с нами? *** Они расположились в зале рядом со спальней, там, где была колыбель Пушка. Лир сел на кресло, и помедлив, Бриз осторожно опустился на подлокотник, оперся спиной на воздух, осторожно придерживая Пушка. Лир с шумом прочистил горло, посмотрел в сторону: — Ты можешь сесть ко мне на колени. Если, конечно, хочешь. У него были жесткие худые колени, не самые удобные, но Бризу всегда нравилось на них сидеть, нравилось чувство близости, и тепла. И запах соли и старых книг. И больше всего, как Лир перебирал его волосы, когда они разговаривали. Бриз мягко скользнул по воздуху, молча опустился на колени к Лиру боком, пристроил голову у него под подбородком. — Конечно, хочу. Я всегда хочу быть с тобой ближе. Пушок встрепенулся в его руках, спросил настороженно: «Вы же не станете делать секс при мне?» Бриз… даже не знал, как на это ответить. Лир фыркнул: — Определенно, нет. Сейчас никто из нас не думает о сексе. Бриз смущенно промолчал, потому что когда Лир был так близко, часть Бриза всегда… немного думала о сексе. Ну, просто Лир же был совсем рядом, и тепло просачивалось сквозь кожу, и этот запах… «А, ладно», — сказал Пушок, переступил лапками, устраиваясь поудобнее, и Бриз аккуратно переместил его, погладил, прежде, чем тот лег снова. — «Я не то, чтобы против. Я знаю, что у тебя есть нужды, пап. Но смотреть было бы фу». — Он определенно унаследовал твой словесный талант, — сухо заметил Лир. Протянул руку и погладил Пушка сам. Тот довольно подставил мордочку. Бриз прочистил горло: — Мы… мы хотели поговорить о Калеме. Пушок тут же напрягся, демонстративно отвернулся: «Не хочу я говорить о твоем Калеме. Не хочу ничего о нем знать, он…» — Он ошибся, — тихо перебил его Бриз. — Пушок, мы все ошибаемся. — Его ошибка едва тебя не убила, — резко сказал Лир. И замолчал, недовольно поджал губы. — Да, — мягко признал Бриз. — Это правда. Едва меня не убила, и напугала вас. Но не убила. Я здесь, я живой, и мы… мы нашли выход. Ты уже наказал Калема, вы оба его наказали. Он почувствовал, как немного расслабился Лир, откинул голову на спинку кресла, и сам выдохнул в ответ, признал тихо: — Правда в том, что все мы ошибаемся. Даже ты, Лир. И я, конечно. Я боялся, что ты сделаешь, и не сказал тебе про силу Карна. Калем боялся за весь мир, и сделал то, что считал правильным, — он погладил Пушка и шепнул. — Калему не все равно. Иначе он не стал бы просить прощения, ты ему дорог. «Он даже не думал обо мне», — обиженно буркнул тот. — Он не думал ни о чем. Только, что должен поступить правильно, — мягко сказал ему Бриз. «Значит, обо мне не думал тоже. В числе этого «ни о чем», — упрямо сказал Пушок. И бриз не удержался, наклонился и зарылся носом в его шерстку, признал: — Знаешь, в тебе действительно так много от меня. Было так странно это понимать. Бриз привык, что Пушок их с Лиром общий, но все же он был осколок Короля Ужаса, Бриз просто дал ему имя. — Мы все ошибаемся, — тихо повторил Бриз. — И если мы не будем прощать, мы не сможем быть семьей. А я так хочу, чтобы мы были семьей. Мысль о том, как мало у них было времени с Лиром, о том, что всего три года, было больно. Но еще больнее было думать о том, что эти три года они потратят на ссоры, на обиды. Пушок посопел, развернулся к нему и сказал прямо: «Мам, я не хочу его прощать. Я прощу, и он решит, что можно так делать. И снова… снова меня предаст, и тебя, и папу. Кто-то должен его не прощать». — Не ты, — спокойно и строго вмешался Лир. — Я могу его не прощать. — Лир… — осторожно начал Бриз. — Помолчи и дослушай, — он говорил не зло, но не позволяя оспорить или возразить. И потом обратился к Пушку. — Если ты хочешь простить, прощай. Ты не обязан следить за Калемом, не обязан защищать от него. Я буду это делать. Он немного помолчал и добавил: — Бриз прав. Мы все ошибаемся. И я ошибся, когда это допустил. Я не допущу этого впредь. — Пушок, — тихо позвал Бриз. — Ты хочешь его простить? Калему действительно жаль. Пушок посопел еще немного, сказал: «Он не заслужил». — Но ты хочешь? «Хочу. Это нечестно, но я хочу его простить. Я же дух ужаса и смерти, я должен быть более мстительным». Лир легко взъерошил его шерстку: — Ты такой, какой есть. Тебе не нужно быть другим. Он помолчал и признал: — Бриз прав. Я любил тебя еще до того, как ты появился. И всегда буду любить. Пушок помялся: «Даже… даже, если я снова потеряю контроль над силой? Я случайно, пап, правда. Я так злился, и этот был рядом с мамой, и после всего, что он сделал… Я больше не буду. Я постараюсь сильно-сильно, чтобы так больше не делать». — Ты мой сын, — спокойно сказал Лир. — Всегда об этом помни. Если ты потеряешь контроль, ты можешь убить. Ты можешь причинить вред Бризу. И уже нельзя будет это отменить и исправить. Я говорил тебе. Сила требует контроля. Что-то отозвалось внутри Бриза на эти слова. Сила. Требует. Контроля. И он подумал о силе Карна. «Ты никогда не будешь контролировать меня, мальчик», — отозвался голос внутри, весело и лениво. Неприятным напоминанием, что он всегда был рядом. Слушал, выжидал. «Если не я, значит, Лир». «Лиру осталось всего три года, а потом будет новый Король Ужаса. Но я мог бы помочь… Есть способ удержать его». Бриз замотал головой, потянулся ветром внутри себя и надавил. Голос умолк, словно бы отдалился, но никак не удавалось избавиться от ощущения, что он просто позволил Бризу себя подавить. — Сила Карна? — тихо и серьезно спросил Лир. — Он… в смысле, ее голос, говорит иногда что-нибудь. Я стараюсь не слушать, — Бриз повернул голову, уткнулся носом Лиру в шею, попросил. — Давай не будем про него. Пожалуйста. Лир прижался коротко губами к его макушке и отозвался: — Хорошо. Бриз блаженно прикрыл глаза. Было так спокойно, так хорошо всем вместе. Он выдохнул и сказал: — Когда Пушок появился… у него была не только твоя сила. Он контролировал ветер. Я не знал, что он так может. «Я очень много могу!» — тут же сказал тот. — «Правда, сам не знаю, что». Лир на мгновение напрягся, а потом расслабился: — Так бывает. Силу разных типов сложнее контролировать, но сама по себе она не опасна. По крайней мере, если она совместима. — Наша ведь совместима? — на всякий случай спросил Бриз, хотя и так был почти уверен, что да. Лир мягко фыркнул: — Вполне. «Это ведь была пошлая шутка?» — с интересом поинтересовался Пушок. — «Правда? Правда она?» — Нет, — невозмутимо отозвался Лир. — Точно нет. А потом он вдруг напрягся, повел носом в сторону и нахмурился. Бриз замер тоже: — Что? Что-то случилось? — Магия, — коротко бросил Лир в ответ. — Посторонняя магия в моем доме. Он резко встал, подхватив Бриза на руки, и пришлось покрепче держать Пушка, чтобы тот не свалился. И тогда уже сам почувствовал — дымный, отдающий привкусом металла запах новой магии. — Оставайтесь здесь, — сказал Лир. — Я проверю, в чем дело.