крайний день.

Глаза, сжимавшие её до размеров стоящей на этой кухне посуды, ударились об её голубые — небесные. Молчали опять, высотою маня — от своих же мыслей улыбнулся. — Что с тобой сегодня? — Кость, у меня ужасное предчувствие… — вылетело потоком слов, — Просто ужасное… — Почему? На работе, может, проблемы? — Да нет, — Альбина, заправив за уши пряди волос, зажала их ладонями, — Просто… Не по тебе… Не по себе, — оговорившись, мгновенно исправилась. Мужчина, доставая бутылку виски, приподнял брови: — Если ты из-за… Секрета… То это глупо. Никто и никогда, ты же знаешь… Она, закрыв глаза, утвердительно прошептала «да». Вошедшая на кухню Вера, нахмурилась: — Так, я не поняла. Почему до сих пор не за столом? * Острым ножом ударило в бочину. — С чего вы взяли? Что вы вообще… Какой Костя… — растерявшись, даже начала заикаться, — Я люблю Валеру… Языком проводя по зубам, Ира хотела найти болевую точку. Сжимала ладони в кулаки. Щурила глаза. Искала. Искала. Искала. — Я очень его люблю… — честно; наверное, впервые. — Он мой муж, ты это вообще понимаешь? Он приезжает ко мне, он воспитывает наших детей, он обнимает меня, он спит со мной. Он мой муж, девочка, алло! Альбина, помотав головой, прошептала своё финальное «нет», которое сразу считалось по губам. * Стояла перед зеркалом, смотря себе в глаза, когда Валера вошёл в спальню. — Дети спят, — прошептал негромко. — Помоги расстегнуть платье, пожалуйста… — проговорила еле слышно. Уставшая. Вымотанная. Один день, а ощущение, что вечность. Мужчина, подойдя к жене, медленно расстегнул молнию, а после ласково дотронулся губами до нежной кожи плеча. Вздрогнув, она улыбнулась: — Схожу в душ. Не могу, что-то мне совсем плохо… — Может ты заболеваешь? — коснувшись губами её лба, попытался измерить температуру, — Да вроде нет… — Ложись спать… — провела ладонью по его голове и ушла в ванную. Холодные капли стекали по горячему телу. Воспоминания покрыли её защитной плёнкой. Снова душ. Снова стоны. Она, пальцами хватающаяся за мокрые двери кабинки, пытается удержаться на месте. Он — находясь сзади — попадает внутрь. Рвёт её волосы, её тело — она же, в свою очередь, рвёт глотку от сладкого крика. Упругим оружием входит в неё, целясь. Достигает новые препятствия, умело их преодолевая. Отзеркаливается в ней. Удары чувствуются даже зрительно — отражаясь сквозь плотные ткани её тела через живот. Пробивается наружу. Она, извиваясь змеёй, просит ещё. Требует ещё. — Я сейчас кончу… — шепчет бесстрашно и честно, — Я больше не могу… От нарастающего возбуждения прижимает её плотнее. Полностью в ней. От боли и наслаждения кричит, свободной ладонью помогая себе достичь двойного оргазма. Секунда и она рухнет. Секунда. Вышла из душа в завернутом полотенце, когда Валера с непониманием во взгляде стоял у комода. В руках телефон. — Что случилось? — прошептала девушка, не придавая значения его выражению лица, и подошла к туалетному столику за кремом. В ответ молчание. — Валер… — смотря на свое отражение, поглаживающими движениями нанесла мягкую белую консистенцию. Ни слова. — Валер, что такое? — нахмурившись, подошла к мужчине. В руках телефон. Её. — Валер… — шёпотом. Мужчина посмотрел резко, внезапно — нападавшим зверем. От страха она сделала миллиметровый шаг назад. Его глаза, покраснев, показалось, не найдут опорную точку — забегали по её лицу. — Чей… — размокнув сухие губы, порвал тонкую кожу губ, — Чей Костя сын? Выстрел. Набрала воздух через рот так громко, что можно было услышать в соседней комнате. Задержала дыхание. — Не слышишь? — помотал головой, преодолев расстояние, — Не слышишь? Попятилась назад. — Чей Костя сын, Альбина… Чей Костя сын? — прижав её к стенке, не отрывал глаз от её серых, мутных. Она храбрая. Она может. Она должна. — Твой, Валер… — с жутким страхом, пронзающим вдоль и поперек, — Что за вопросы? — истерически усмехнувшись, — Твой, конечно, любимый… — руками обвела его шею, — Твой, наш… Твой… Мужчина повернул экран её телефона, позволяя прочитать сообщение. СМС: «Никто не узнает про то, что было. Никто не узнает про Костика… Я сделаю всё возможное ради своего сына, а только молчание его и убережет. Не переживай. Всё будет хорошо.» — Костя. Бежала глазами по строчкам, пытаясь растянуть время. Пытаясь придумать что-то. Вот сейчас — вот-вот… Что-то придумает. Оно где-то рядом. — Ещё раз задать вопрос? — омерзительно леденящим голосом разорвал её сознание. Не сводил с неё глаз. Не давал вдохнуть. Она бегала глазами по его глазам, натыкаясь на ужас. Это точка, к которой она стремилась всю свою жизнь. Это то, что не могло ей и присниться в страшном сне. — Чей блять Костя сын?! — ударил кулаком по двери в сантиметре от её головы. Зажмурилась. — Твой… Твой… Наш… — Сука… Ты трахалась с моим братом? — на низкой ноте, на ноте неосознанности собственного обмана, — Ты с ним и сейчас трахаешься?.. — Боже, Валера, — вцепившись крепче, прижалась щекой к щеке, — Я никогда и никого в своей жизни не любила, как тебя… Никогда, слышишь? Ты был моим Богом, Валер… Я всегда шла следом за тобой, — солёной слезой царапая его щёку. Отодвинул. На расстоянии вытянутой. Заглянул в глаза. — Ты с ним спишь? Беззвучное «нет». — Спала? Молчание. Жжение внутри. Напряжение. Отвечай, сука, отвечай! Знал ответ, но и не знал одновременно. Боялся себе в нем признаться. — Ты с ним спала?! — перешёл на крик. Ударил по ушам. Стянул виски. Схватил ладонями её лицо, макушкой ударив в дверь: — Отвечай! — Детей… — зажмурившись, прошептала она, — Детей разбудишь… — Чьих?! — истерически засмеявшись, приблизился к ней еще ближе — хотя куда уж было ближе, — Чьих?! Нагулянных? Заплакала. Заревела. Беззвучно. С мольбой об одном — хоть бы это был сон. Слишком сумбурно. Слишком хаотично. — Валер… — Я в последний раз тебя, сука, спрашиваю. Ты спала с Костей? Пора отвечать. — Да. Громкая пощечина. Он ей. На женской щеке багровое пятно смешалось с неотступающими слезами. — Костя его сын? — Да. — Лука? Альбина, вздрогнув, посмотрела на него: — Боже, нет. Лука твой. Валер… Лука твой… С Костей было один раз. По-пьяни, слышишь? Я боялась признаться, — цепляясь за него, говорила она, — Я боялась тебя потерять. Я очень тебя любила, Валер. Я не могла тебя потерять. Помотав головой, мужчина выдохнул: — Я заберу сейчас детей. Про Костю — попробуй хоть кому-нибудь рассказать… — Валер, — держалась за него, не давая ему отойти, — Пожалуйста… — Даже не надейся что-то вернуть. Начнешь действовать за спиной — заберу их навсегда, и никогда их больше не увидишь, понятно? Развернувшись, попытался отцепить её ладони. — Валер… — протяжно застонав. — Завтра же чтоб тебя не было в этом доме. Отодрав её руки от себя, позволил ей сломиться. Рухнула. Прямо на холодный паркет. Он, отвернувшись, закричал. Громко. Больно. Снаружи молчал. Внешне никак не выдавал себя. Любил её больше жизни, а сейчас жизнь решила отомстить за предательство. Пытался действовать рационально, но не получалось. Слёзы, пробивавшиеся изнутри, не смогли послушаться его указания оставаться на местах. Повернувшись к ней, посмотрел на полуживое тело, лежащее на полу. Пальцами стянул уголки глаз, останавливая непозволительную мужчине роскошь. Любил её даже такую. Сука! Нет. Лучше бы она умерла. Вышел из комнаты в ответ на её беззвучие, погасив свет. Скоропостижно забрал спящих детей, обещая объяснить всё по дороге. Захлопнул дверь уже нежилого дома. Она мертвая. Или ещё дышит? Воспоминание впивается внутрь мгновенной пулей. — Альбин, я люблю тебя, — сдавливая её одетое тело, шептал мужчина, не давая уйти, — Это наш ребенок, внутри тебя наш ребенок, ты это понимаешь? — Кость… Пожалуйста… Я не смогу без него жить… — Альбин… — Если ты действительно любишь, отпусти меня… — ранящим шепотом. Завопила. Заскользила по мокрому от слёз полу. Завыла волком на полную луну, осознавая, что это — её крайний день.