Любовь по умолчанию

— Мэтт! — заорал Стани́слав. — Мэтт! Мэтт! Наконец-то он увидел его, но тот находился в нескольких десятках метров от плота, и у него не было ни малейшего шанса спастись от слишком быстрых касаток. Плот тоже не служил гарантией спасения от китов, но Стани́слав сейчас об этом не думал. — Мэтт! — отчаянно завопил он, уже понимая, что ничего нельзя сделать. Он увидел, как тупая черно-белая морда подбросила вверх неправдоподобно маленькое по сравнению с ней тело и перехватила его огромной пастью. Руки и голова Мэтта мотнулись будто кукольные, и кит ушел под воду. Все произошло за какие-то секунды. Ноги Стани́слава подкосились, и он рухнул на колени. Плот заходил ходуном. Потом снизу последовал мощный толчок, Стани́слав ухватился за бортик и вдруг оказался в воде, среди круговорота тонущих вещей, в вихре воздушных пузырей, оглушенный, полуослепший. Вода моментально забила рот и нос соленой горечью, Стани́слав отчаянно забарахтался и рванулся к свету, к поверхности. Когда он вынырнул, чуть живой от удушья, касатки уже потеряли интерес к людям и направились дальше, но Стани́слав отметил это только краем сознания. Кашляя и отплевываясь, он кружил на одном месте, вытягивая шею, щурясь, и бормотал: «Мэтт, Мэтт, Мэтт», будто эта скороговорка как-то могла ему помочь. Солнце уже висело низко над горизонтом и било в глаза, кругом плавали вещи, еще больше сбивая с толку и дезориентируя. В горле невыносимо жгло от морской воды, но Стани́слав набрал полную грудь воздуха и закричал так громко, как только мог: — Эм! Ему показалось, что где-то вдалеке он увидал движение. Он повторил крик и точно уловил в блеске волн взмах руки. Не давая себе времени отдышаться, Стани́слав рванул в ту сторону. Мэтт лежал на воде, и вокруг него расплывалось красное пятно. Это выглядело так страшно и безнадежно, что Стани́слав едва сдержался, чтобы не завыть в голос. Где-то на задворках сознания он помнил, что для искусственного тела не страшны никакие повреждения, все можно восстановить, но он уже давно не вопринимал Мэтта как синтетика. Вся правая половина тела Мэтта от подмышки до бедра представляла собой жуткое кровоточащее месиво, из которого торчали какие-то белые осколки. Стани́слав не сразу понял, что это ребра. Этого он уже не вынес и тихо застонал от ужаса. — Стани́слав? — Мэтт слегка повернул голову. — Да, это я, — Стани́слав постарался взять себя в руки, хотя выходило не очень. — Как ты, держишься? — Не переживай, мне не больно, — проговорил Мэтт, еле разлепляя губы, и Стани́слав ему не поверил. — Со мной все не так страшно, как выглядит. — Ой, помолчи лучше, — истерически хохотнул Стани́слав. — Ты сможешь за меня держаться? — Левая рука у меня в полном порядке. — Тогда цепляйся. Втащить Мэтта на перевернутый плот оказалось не так-то просто, но Стани́слав справился и с этим, откуда только силы взялись. Большой удачей было то, что лебедка была прочно прикреплена к борту и работала под водой. Стани́слав за несколько погружений сумел привести ее в действие и поставить на максимальную скорость. Плот начало потихоньку тянуть к станции. Сама она чуть заметным поплавком чернела вдали. Стани́слав сходил с ума от невозможности сделать хоть что-то. В ближайший час от него уже ничего не зависело. А рядом лежал истекающий кровью Мэтт. — Эй, — позвал он. — Да! — встрепенулся Стани́слав, с надеждой заглядывая ему в лицо. — Ты только не пугайся, хорошо? — Не пугаться чего? — у Стани́слава похолодело в груди. — Я сейчас отключусь, но это не смерть, не думай, — прошептал Мэтт и, найдя на ощупь руку Стани́слава, сжал его пальцы. — Это типа анабиоза, чтобы организм не расходовал энергию зря. Сердце замедлится до критического уровня, зато кровь перестанет течь. Мне так будет лучше. — Ладно, хорошо, — кивнул Стани́слав, накрывая его руку своей ладонью. — А когда будем на станции, ты свяжись с ЦИИ, они тебе скажут, что со мной делать. — Окей. — И запомни: я не умру. Не сейчас, когда мы… — Мэтт слабо улыбнулся и закрыл глаза. Через минуту он продолжил: — Ты… не поцелуешь меня? Пожалуйста… Стани́слав проглотил колючий комок, засевший в горле, глубоко вдохнул и наклонился над Мэттом. Его губы были холодными и солеными, но по-прежнему мягкими. — Мокро, — сказал Мэтт, не открывая глаз, и Стани́слав увидел на его лице капли своих слез. — Тебе показалось, — он вытер пальцами следы своей слабости и добавил, нарочито сердито: — А теперь давай, отрубайся, экономь силы. Они тебе еще понадобятся потом. Но Мэтт уже вряд ли его слышал. * * * — Хорошо, — кивнул с монитора мужчина в белой одежде сотрудника Центра Искусственного Интеллекта. За его спиной была видна какая-то сложная аппаратура. — А теперь активируйте его порт. Вы знаете, как это сделать? — Вот эта штучка в его ухе? — уточнил Стани́слав, повернувшись к экрану. — Да, нажмите. Так. Спасибо. Диагностика займет некоторое время. Вы пока можете отдохнуть. По дисплеям приборов побежали цифры, замигали разноцветные лампочки, что-то запищало. Ученый повернулся к своей технике, и Стани́слав обессилено опустился на кушетку. Мэтт лежал на столе в медицинской комнате, безжизненный и беззащитный. Стани́слав знал, что он сейчас ничего не чувствует, но почему-то хотелось укрыть его и устроить поудобнее. На его плече зеленел прилипший и засохший листочек водорослей, у Стани́слава просто рука чесалась стереть его, но он не знал, можно ли это сделать. Вдруг прикосновение к телу помешает диагностике? И он сидел и тупо разглядывал маленькое зеленое пятнышко. Он боялся поднять глаза и увидеть лицо Мэтта. Такое, как сейчас, оно было чужим и незнакомым. Слишком бесстрастное, слишком спокойное, без улыбки, которая и делала Мэтта Мэттом, оно пугало Стани́слава. Без своих вечных смешных ужимок, без прищуренных глаз, с гладко зачесанными назад волосами, Мэтт был очень красивым и казался каким-то гребаным совершенством, настоящим роботом. Он не выглядел мертвым, но и живым тоже не был. На одно короткое мгновение Стани́слав представил, что таким он и останется, и у него волосы на затылке встали дыбом от ужаса. — Нет, боже, нет! — прошептал он. — Что вы говорите? — повернулся к нему ученый из ЦИИ. — Кстати, мы уже закончили. — И? — встрепенулся Стани́слав. — Новости неутешительные. Повреждения обширные и очень серьезные. Требуется замена многих внутренних органов, части скелета, перезагрузка нервной и кровеносной систем, восстановление кожных покровов и еще несколько трудоемких операций. Сейчас вы получите полный список и стоимость работ. Раздался сигнал и на экране открылся документ. Стани́слав попытался прочесть, но строчки расплывались перед глазами. Наконец, ему удалось сосредоточиться на сумме, и он прикусил губу. Столько денег у него просто не было. Он подозревал, что даже если продаст все, что у него есть, и останется в одних трусах, ему все равно не хватит. А ведь еще совсем недавно никакого Мэтта не было в его спокойной налаженной жизни. Он был счастлив, всем доволен, уверенно смотрел в будущее. Ему не нужен был никто. Да и сейчас не нужен. Да, конечно, он привязался к Мэтту, он испытывает к нему влечение, но стоит ли это того, чтобы полностью разрушить свою жизнь? Ведь еще не ясно, нужен ли Стани́слав самому Мэтту, или с его стороны это просто любовь по умолчанию, то, что заложено программой. Сменится хозяин, сменится и объект любви… А нужен ли сам Мэтт Стани́славу? Одно короткое простое действие — отказ платить — и все вернется на круги своя. Снова тихая спокойная жизнь, никто не действует на нервы, к банковском счету постепенно прибавляются нолики, а для секса всегда будет вирт… Стани́слав оторвал глаза от столбика цифр и посмотрел на застывший профиль Мэтта. Протянул руку, стер с его плеча засохшие водоросли и сделал глубокий вдох. — Присылайте за ним аэрокар. Я все оплачу. * * * Понятно, что так было задумано — все эти деловые встречи в виртуальной реальности. Если бы Стани́слав сейчас сидел по свою сторону монитора, в своей родной каюте, в своем кресле, он бы чувствовал себя куда увереннее и нервничал бы меньше. А здесь темные деревянные панели на стенах, длиннющий полированный стол, в котором отражаются матово-белые плафоны, и на том конце стола — менеджер финансового отдела, невыносимо внушительный в своем шикарном строгом костюме. Стани́слав нервно поправил галстук и повертел шеей в слишком тесном воротничке. — Итак, мистер Коэн… — Да, мистер Картер, — Стани́слав подавил нелепое желание вскочить и вытянуться в струнку. — Мы рассмотрели вашу просьбу о кредите. — Да? — Ну почему из этого менеджера слова нужно силой вытягивать? — Это очень солидная сумма. Корпорация «Эко-2» всегда старается идти навстречу своим сотрудникам. Обычные ссуды касаются сумм в десятки и сотни раз меньших, и мы практически никогда не отказываем, потому что уверены в том, что люди смогут их вернуть. С вами все сложнее. — Я смогу вернуть! — не удержался Стани́слав, но менеджер жестом остановил. — Наши эксперты провели полный анализ вашего финансового состояния, включая ваши банковские счета, и оценили по рыночным ценам ваше движимое и недвижимое имущество… Стани́слав скрипнул зубами. — По их оценкам, — продолжал ровным голосом мистер Картер, — даже если реализовать все, вы сможете покрыть семьдесят восемь процентов запрашиваемого кредита. И это не считая процентов. Как вы собираетесь возвращать кредит, мистер Коэн? Стани́слав таки не удержался и вскочил. — У меня есть источники, — выпалил он, вцепившись в край стола. — Я достану денег, но на это нужно время, а мне надо срочно. Вы ведь читали бумаги, вы знаете, что мне нужно перечислить всю сумму на счет ЦИИ в ближайшие два дня. — Да, мистер Коэн, — Картер опять махнул рукой, усаживая Стани́слава на место. — Мы в курсе. Но, все же, хотелось бы узнать, о каких источниках вы говорите. Если бы Стани́слав сам это знал… — Корпорация может подписать со мной бессрочный контракт, на каких угодно условиях, если вы мне не верите. Я все отработаю! — Спасибо, мистер Коэн, — усмехнулся менеджер. — Нашей корпорации не нужны рабы. Давайте сделаем так: у вас есть время до вечера, чтобы представить нам финансовые гарантии погашения всей суммы кредита. А мы, в свою очередь, подумаем, что сможем для вас сделать. И я помню о сроках, — остановил он возражения Стани́слава. — Ждем вас в двадцать ноль-ноль. * * * Было около шести, когда в динамиках вдруг щелкнуло, и бархатный певучий голос ответил: — Алло? Так оперативно связаться с матерью Стани́славу не удавалось никогда. — Привет, милый! Камера смартфона слегка искажала лицо, но она по-прежнему выглядела молодой и ослепительно красивой, наверное, недавно прошла очередные процедуры. — Привет, мам, — Стани́слав не умел просить, поэтому сразу перешел к делу: — Я звоню тебе, потому что мне очень нужны деньги. Много денег. — Конечно, малыш. Сколько? Она улыбнулась так безмятежно, что Стани́слав на одно мгновение позволил себе поверить, что в кои-то веки мама решит его проблемы, вместо того, чтобы создавать их. Он назвал сумму и увидел, как поджались ее губы. — Это очень много, Станси. Зачем тебе столько? Стани́слав, как мог, постарался объяснить ей, не вдаваясь в лишние подробности, и в то же время так, чтобы она поняла, как важен для него Мэтт. — Милый, мне кажется, ты заигрался, — все еще ласково произнесла она. — Тратить такие деньги на синтетика, на игрушку, это непрактично. Я всегда не одобряла эту прихоть Шелли, но это было ее дело. Но ты же мой сын! Живой мальчик обойдется тебе гораздо дешевле. Я думаю, ты должен вернуть в Центр этого сломанного и не морочить себе и людям голову. — Мама! Сейчас мне нужны деньги, а не добрые советы! — вспылил Стани́слав, раздосадованный ее непониманием. — Прости, малыш, на что-то серьезное я бы нашла денег, но на это… — Это очень серьезно для меня, мама! — взмолился Стани́слав, но она уже отключилась. Он еще несколько раз пробовал ее набрать, но его перенаправляло на голосовую почту, и он оставил попытки. Больше вариантов не было. Оставшиеся до встречи два часа он бесцельно слонялся по станции, притихшие тоскующие собаки таскались за ним следом, жались к ногам и заглядывали в глаза.