Ловушка для паука

      Очередной сложный день на работе подошел к концу: бесчисленные пустяковые сюжеты, монтаж и проработка идей на новый месяц — когда-то он грезил о работе журналиста, сейчас же, видя весь бюрократизм процесса, разочаровывался все сильнее. Ноэль мечтал о работе репортера с детства: он всегда представлял, как будет освещать острейшие темы, разоблачая самые гнусные человеческие пороки — но жизнь менее прозаична.       Придя на свою первую работу, Ноэль осознал: нет никакой свободы слова. Каждый репортаж проходил жесткую цензуру — неугодное утилизировалось. Говорить можно только о том, что согласовывает главный редактор: темы, касавшиеся бесчинства властей, беспорядков на улицах, произвола полиции, были под запретом. Ноэль догадывался, что в мире журналистики рты легко затыкали деньгами, а особо прытким и принципиальным — оружейной сталью.       Бредя по ночной улочке, Фишер отогнал от себя мысли о несправедливости мира, ведь дома его ждала любимая девушка и вкусный ужин. Он остановился у цветочного ларька, выбирая букет из горячо любимых Лайлой кустовых роз: таких же аккуратных и утонченных, как она сама. Ноэль готовился к этому дню несколько месяцев, собирая в себе силы и смелость, чтобы сделать шаг, который полностью изменит его жизнь.       Фишер взволнованно теребил коробочку с кольцом в кармане пальто: то ли от холода, то ли от волнения пальцы не слушались, и все попытки обхватить футляр проваливались с треском. Дождавшись букета, Ноэль зажал его замершими руками и ускорил шаг, боясь растерять остатки смелости. Кольцо он приобрел пару месяцев назад и с тех пор не мог найти подходящий момент, чтобы сделать Лайле предложение. Но сейчас — Фишер был в этом уверен, — настал тот самый день, когда изменится его жизнь.       Ноэль быстро шел к дому, периодически срываясь на бег. Было зябко, поэтому он кутался в воротник своего кашемирового пальто, поеживаясь от холода. Фишер желал сейчас только одного: кружку горячего какао, согревающую чарующим теплом замерзшие руки. Потерявшись в размышлениях, он не заметил, как вышел на свою до боли знакомую улицу и уже приближался к родному порогу. Ноэль остановился, чтобы перевести дыхание, ведь то, что он собирался сделать, изменит все, и назад дороги не будет. Нет, Фишер не сомневался: он любил Лайлу, девушка делала его счастливым и заставляла смеяться до колик в животе. На лице Ноэля застыла влюбленная улыбка, он вспомнил день, когда они познакомились.       Лайла работала переводчиком и часто участвовала в различных политических дебатах, помогая сторонам понять друг друга. Она была молода и прекрасна, в ней пылала страсть, наполняя каждого окружающего ее человека энергией и жизнью. Заметив Лайлу на одном из таких мероприятий, Ноэль влюбился с первого взгляда, но долго не решался познакомиться, опасаясь, что эта невероятной красоты девушка с черными вьющимися волосами даже не посмотрит в его сторону. Она была как Богиня, сошедшая с древнегреческих картин. Фишер бы до сих пор тайно вздыхал по Лайле, если бы не один курьезный случай: кружка горячего кофе, опрокинутая по неуклюжести на ее платье. После — крики, извинения, возмущения, ужасное чувство вины, негодование и примирительный ужин, с которого все и началось. С тех пор прошел почти год. Уже год Ноэль чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Но в глубине души Фишер задавался вопросом: что такая невероятная девушка нашла в нем? Простом, неуклюжем, иногда скучном парне? И именно этот вопрос каждый раз при попытке сделать предложение тормозил его. Он боялся, что настанет день, когда сказка закончится.       Фишер погрузился так глубоко в свои мысли, что не заметил, как на улице пошел снег: крупные хлопья кружили в воздухе, оставляя белые следы там, где приземлялись. На улочке стало невероятно уютно, несмотря на промозглый холод. Ноэль залюбовался: фонари рассеивали тьму теплым светом, в котором снежинки отплясывали завораживающие танцевальные па. Атмосфера вокруг вдруг сразу наполнилась рождественской магией. Оставалось пройти всего несколько домов, и в пылком нетерпении поскорее обнять свою любимую Лайлу Фишер ускорил шаг. Сегодня он сделает это.       Ступив на первую ступеньку крыльца, Фишер удивился: сквозь окна не было видно света. «Может быть, Лайла ушла в магазин или уснула в ожидании», — Ноэль пытался найти, как стремился делать это в любой ситуации, логическое объяснение происходящему. Он старался вспомнить, когда в последний раз сегодня с ней общался: с утра, когда уходил, Лайла еще спала. Небольшая переписка о тихом семейном ужине около полудня — и больше ни одного слова в адрес друг друга до самого вечера. Сделав последний шаг, Фишер на мгновение замешкался, прежде чем опустить ладонь на ледяную ручку входной двери. Руку словно пронзило электрическим разрядом: то ли от холода, то ли от того, что дверь была не заперта. Работая журналистом и постоянно сталкиваясь с преступлениями, Ноэль знал, что их район был очень неспокойным, и постоянно предупреждал об этом Лайлу. Сделав глубокий вдох, Фишер открыл дверь и шагнул в пугающую темноту их дома.